000
ОтложитьЧитал
Глава 3. Джа и апельсины
Длинные полки супермаркета чуть ли не ломятся от изобилия фруктов, овощей и зелени, разных там сельдереев и кинзы, брокколи и проростков пшеницы. Вот она, правильная, благородная, «живая» еда нового просветлённого общества! Гречка – только зелёная, рис – только чёрный, горох – только отборный, а макарон нет вовсе. Не говоря уже о мясе. Зато предостаточно фасоли, бобов, нута и круп из разных там полезных злаков. Соки – только прямого отжима, без сахара. Газировки нет – только чистая родниковая вода. Чай – только без кофеина, на основе травяных сборов. Пирожные и торты – только «сыроедческие», из перемолотых с мёдом орехов. Просто рай для любого диетолога, вегана, буддиста или рьяного приверженца здорового образа жизни нашей… моей… тихо ушедшей, пока я спал, эпохи.
– Герберт! Дядя Герберт! Это вы? Эге! Да это безвопросно вы! Ну ни… чего себе! Я узнал вас!
Какой-то длинный жилистый парень лет восемнадцати-двадцати с пирсингом в носу и дредами радостно хлопнул меня по плечу и сделал шаг назад, пригибая голову и с любопытством разглядывая меня с головы до ног, будто вымершего мамонта. Его движения были нервными и угловатыми, а взгляд – липким и пронырливым. Разноцветная толстовка, широкие штаны, сверкающие серёжки в ушах и яркие плетёные браслеты делали его похожим на попугая.
В ответ на моё недоумённое молчание он лишь ещё шире улыбнулся и продолжил свои эмоциональные излияния:
– Вы меня, конечно, не знаете! Но я-то распознал вас. Я видел вас на канале отца. Видео, где вы боксировали с его отцом. Вы потрясно нокаутировали правым боковым, мне запомнилось!
Наконец мне удалось вставить реплику в монолог юнца:
– Эй, парень, стоп, стоп. Давай подробнее. Ты кто такой?
– Эрнеста вы помните?
В моей порядком измученной за последние три месяца памяти всплыло широкое и добродушное лицо моего друга, армейского товарища Эрнеста. Он был мне как брат.
– Так ты его сын? – с надеждой спросил я – А где он сам?
– Не хочу вгонять вас в грусть, дядя Герберт, но он умер три года назад. А я не сын, я внучок его. Я знаю про вас. Вы проспали последние сорок лет. Каково это, а?
– Внук. Внук? Ах да, разумеется… Сорок лет. А тебе около двадцати. Ну что ж, рад был познакомиться! – я кивнул и развернулся, намереваясь уйти. Едва ли выйдет что-то путное из дружбы с внуком моего товарища.
– Подождите, Герберт! – юнец резво обогнул меня и преградил дорогу, хитро сощурился, ухмыльнулся и сунул в руку визитку, – Мне воображается, мы с вами отлично поладим! Я рад, что встретил вас. Может быть, завернёте как-нибудь в гости? Поболтаем, абсента выпьем, сигарами подымим – да-да, настоящими ох… – с ехидным смешком запнулся парень, – …какими сигарами!
– Что ты сказал? – удивился я.
– Вы слышали, дядя Герберт! Приходите. Завтра вечером например. Только остерегайтесь – у моей хаты частенько дежурят «оранжевые». Ну, вы понимаете.
Было в нём что-то неприятное, скользкое, отталкивающее. Впрочем, я тоже, надо полагать, не слишком приятный и располагающий к себе тип, с моим-то теперешним выражением лица. А значит, у нас с ним есть нечто общее.
Парень запрыгнул на электросамокат, поднял вверх обе руки и покатился прочь мимо прилавков с капустой.
– Как тебя зовут-то? – проорал я ему вдогонку.
– Джеральд, но все привечают меня как Джа-а! – и исчез за поворотом.
В тумане беспорядочных мыслей я прихватил зачем-то килограмм апельсинов, побродил между рядами с зерновыми хлебцами, спокойно прошёл мимо касс самообслуживания и направился домой. Только завернув в свой двор я осознал, что не заплатил за апельсины.
Потрясающе. Теперь я преступник.
Правда, едва ли моё преступление кто-то заметил. Супермаркет респектабельный, кассами самообслуживания здесь честно пользуется каждый, кражи немыслимы. Всех оставшихся воров переловили и пересажали в «исправительные капсулы» ещё лет двадцать назад. Но вот я только что случайно украл апельсины. О да. Протест против системы, он такой. Пожалуй, надо будет…
– Герберт! – вдруг услышал я голос за спиной, назвавший меня по имени – второй, чёрт возьми, раз за последний час. Терпеть не могу сюрпризы и неожиданные встречи! Меня не слишком-то тянет к общению с тех пор, как я обнаружил себя в «золотой эпохе». И, кроме того, я ведь только что украл эти проклятые апельсины, будь они неладны.
Я обернулся и похолодел. Снова она. Девушка, которая гналась за мной утром и которую я наблюдал на трансляции. Неужели она видела..? О, если так, то одним годом в «капсуле» я теперь вряд ли отделаюсь!
– Герберт. Добрый день. Я ждала вас.
– Вы что, и правда следите за мной? – настороженно спросил я, инстинктивно пряча пакет с оранжевыми фруктами за спину.
– Я просто узнала, где вы живёте, и пришла навестить вас.
– Зачем?
– Утром я спешила, но сейчас у меня есть время, и я очень хочу поговорить с вами.
Кажется, пронесло. Она ничего не знает об апельсинах. Просто решила провести со мной «душеспасительную» беседу. Я расслабился и с удивлением заметил, что девушка успела переодеться из этого своего оранжевого комбинезона в нормальную одежду, кожаную куртку с пояском и обтягивающие брюки. А у неё ничего фигурка. И ножки стройные…
– Как вы узнали мой адрес и моё имя?
– У лучших дружинников с платиновым значком лотоса есть доступ к Городской Сети.
Ах да. Городская Сеть. Единый виртуальный портал с профайлами, именами, фотографиями, адресами и социальными сетями всех граждан нашего «светлого общества». Правда, я думал, доступ к нему есть только у полицейских. Выходит, «оранжевые» с платиновым значком приравниваются к «стражам порядка».
– Вы так рьяно носитесь со своим фотоаппаратом, что уже заслужили звание лучшего дружинника? Поздравляю, – я криво усмехнулся, продолжая бесцеремонно её разглядывать.
Стройные ножки и тонкая талия. Ей бы дома сидеть, в объятиях любимого мужчины. А не подкарауливать сомнительных незнакомцев и донимать их своим навязчивым вниманием.
– Вы сказали это неискренне, но всё равно благодарю. Кстати, утром мы не успели познакомиться, меня зовут Адель. Вы угостите меня чаем? – почти кокетливо улыбнулась она, стрельнув глазками.
– Нет, не угощу, Адель – выдохнул я, – Во-первых, у меня нет этого вашего травяного чая, только кофе. А во-вторых – с чего вы взяли, что я хочу с вами общаться?
Я почувствовал, как к горлу подкатывает ком раздражения. На секунду я ощутил жгучее желание пригласить-таки её к себе домой, запереть дверь и доказать, что Кали-юга никуда не делась, что пороки и преступления «тёмной эпохи» невозможно искоренить её нравоучениями и фотографиями. И заодно проверить, меняет ли она хоть иногда это своё решительно-жизнерадостное выражение лица. Разумеется, я тут же отогнал эти мысли прочь и вытащил из кармана карточку-ключ, чтобы как можно скорее избавиться от её общества.
– Какой вы неприятный человек, Герберт. Но я же вижу, что это всё наносное. Вы на самом деле очень добрый и светлый внутри. И я хочу помочь вам раскрыться, – она решительно тряхнула распущенными волосами и снова мило мне улыбнулась.
– Да оставьте вы меня в покое! – почти закричал я, – Что вы вообще можете обо мне знать?! Почему вы решили, что имеете право учить меня жизни?
С удовлетворением отметив растерянность на её лице, я сделал несколько широких шагов к подъезду, взмахнул карточкой, рванул на себя входную дверь и с громким хлопком скрылся за ней.
Интересно всё-таки, как она меня нашла в Городской Сети, не зная ни моего имени, ни моего адреса. И «фотографии» моей у неё не было. Или она тайком просканировала моё лицо? Хорошо ещё, я успел удалить из социальных сетей всю информацию и упоминания о себе. Все снимки, сообщения, дату рождения… Особенно дату рождения. Всё, что хоть как-то относилось ко мне прежнему. Я так и знал, что в этом «светлом идеальном обществе» мы все под колпаком. За нами следят.
***
В «золотую эпоху» Сатья-юга истину проповедуют и пером, и речью, и в прессе, и с трибун. С каждым днём число наставников и проповедников значительно увеличивается. Добродетельных людей хвалят в открытую; тех, кто идёт на жертвы и самоотречение ради остальных, больше не называют глупцами. Уважают духовную литературу и стремление к познанию истины; лжецов и болтунов порицают. Правда и честность касается даже коммерческой деятельности, продавцы устанавливают на свои товары единую цену и не пытаются обманным путем увеличить свой капитал. Их основная цель – прежде всего служить обществу.
Глава 4. Адель
– На этот раз я не опоздаю! Я просто не могу опоздать! – платье мешает бежать. И почему я только не надела брюки? До школы ещё пять километров. До моего выступления – полчаса. Надо было сесть на трамвай! Едва я перепрыгнула очередную лужу, как услышала:
– Девушка, садитесь, давайте подвезу вас! – изумрудного цвета автомобиль остановился рядом со мной. Я улыбнулась водителю и быстро забралась на переднее сидение:
– Спасибо, это очень кстати!
– Куда вы так бежите? – улыбнулся он в ответ. Приятный мужчина лет сорока с тёплыми глазами.
– В школу у озёр, выступать с речью буду, – выдохнула я, скинула плащ и достала зеркальце. Надо срочно привести себя в порядок!
– Я, кажется, узнал вас. Вы недавно выступали на трансляции, да? Да, точно, это вы! Вы так радостно рассказываете, восторженно и искренне, как ребёнок.
– Ну вот… Мне все так говорят. Попробую добавить серьёзных ноток! – я сосредоточенно пыталась убрать непослушную прядь в хвост. Успеть бы ещё глаза поярче обвести, а то совсем бледные. А ещё не мешало бы припудрить щёки, чтобы никто не видел, как глупо я краснею. Мне нельзя сильно увлекаться и волноваться во время речи!
– Да бросьте, у вас всё прекрасно получается.
Вдох. Выдох. Вдох. А я всё равно ужасно волнуюсь! И зачем только я три месяца ходила на курсы ораторского искусства?! Я безнадёжна – так и не научилась нормально жестикулировать. Когда говорю, размахиваю руками, как на тренировке! Надо контролировать себя.
Я должна. Должна рассказать свою речь чётко и ярко, чтобы она откликнулась у каждого школьника в сердце! Иначе меня больше никогда не пригласят. А я же так давно мечтала об этом! Я так хочу поддерживать в людях этот огонь, эту радость… Особенно в подрастающем поколении. Они ведь не помнят «тёмную эпоху» и всё воспринимают как должное. Но нет, так нельзя. Мы не должны забывать! Каждый день надо ценить наше время и радоваться, что нам посчастливилось в нём жить!
Конечно, я уже два раза вполне удачно выступила в прямом эфире, на онлайн-трансляции перед всей страной. Но это другое дело. Тогда я стояла перед проектором и не волновалась. Сейчас же я буду смотреть на живых людей, прямо им в глаза!
– Благодарю вас, удачного вам дня! – этот милый водитель довёз меня прямо до школы и наотрез отказался брать деньги. Сколько же в нашем Городе хороших людей!
Теперь я успеваю. Можно замедлить шаг. Так, нужно вспомнить всё, чему нас учили на курсах. Я не должна всё время смотреть в одну точку – надо обводить глазами весь зал и улыбаться не в пустоту, а каждому из слушателей лично, по очереди. Руками надо двигать свободнее. От плеча, широкими жестами. Но не размахивать ими! Локти не прижимать к телу.
– Добрый день, я к пятиклассникам, на лекцию по социологии! Второй этаж? Благодарю!
Так, что ещё? А, точно: нужно стараться разнообразить тон голоса и темп речи – то ускорять его, то замедлять, то делать паузы. То повышать, то понижать. И менять эмоции. Фух, успела!
– Какое у вас красивое платье! Проходите, пожалуйста, сюда. Ребята уже собрались, ждут вас.
– Спасибо! Люблю чёрно-жёлтые цвета.
Цвета нашего будущего! Философы и политики прошлого называли его анархо-капитализмом, мы зовём просто великой Анархией. Во все времена анархия считалась утопией, и само это слово было синонимом хаоса. Теперь всё изменилось. Мы всё изменили. Сатья-юга сделала возможным то, о чём раньше люди не могли даже мечтать.
Уверенно расправив плечи, я вошла в просторную аудиторию. И оказалась в центре огромного круга из белоснежных кресел, на которых сидели школьники. Я огляделась. Ни одного пустого места! Шесть, нет, семь рядов вокруг меня!
После традиционного приветствия я улыбнулась, выдохнула – и начала свою речь:
– Раньше мы жили совсем по-другому. Только представьте себе: женщины, возвращаясь домой поздно вечером, носили с собой газовые баллончики. В каждом магазине у входа стоял охранник, чтобы ловить воров…
– А зачем было воровать, если можно просто заплатить? – спросила девочка в первом ряду, поймав мой взгляд.
– Сейчас нам кажется это странным, согласна! Но в то время воровство было довольно распространённым явлением. Некоторые люди просто не хотели отдавать свои деньги. Хотели получать всё за чужой счёт. Потому что ленились работать и зарабатывать сами.
Я тряхнула волосами, убрала с лица непослушную прядь, повернулась к другой части аудитории. И продолжила, уже смелее скользя взглядом по этим открытым и заинтересованным детским лицам:
– Я успела застать конец Кали-юги. Я была тогда совсем ребёнком, гораздо младше вас. Но я помню, как радовались люди, когда был пойман последний преступник. Целые семьи выходили на улицы с цветами и разноцветными воздушными шарами, мы приветствовали друг друга и обнимались, и в тот же день по всей стране провозгласили начало новой эпохи – Сатья-юги! Все уголовные дела к тому моменту были закрыты, и новых преступлений не совершалось. Наше правительство разработало и внедрило уникальную систему психологического тестирования, которое исключало саму их вероятность. Вы и сами знаете, ведь вы проходили такое тестирование – в семь, в десять, в двенадцать и в четырнадцать лет. Те немногие из вас, кто по результатам тестов показал предрасположенность к обману и насилию, сейчас находятся в специализированных учебно-исправительных заведениях. Год работы с психологами, гештальт-терапевтами и НЛП-специалистами – и они вернутся к нам здоровыми, достойными членами нашего очищенного от всех пороков общества!
– Моего брата отправили в исправительный спортивный лагерь, – несмело подал голос мальчик, сидящий в дальних рядах, – Ему там нравится, даже больше, чем дома! Но меня теперь дразнят, что мой брат – преступник!
– Кто тебя дразнит? – нахмурилась я. Мальчик молчал, склонив голову. – Какие глупости! Твой брат молодец, спортсменом вырастет! Лучшие спортсмены получаются как раз из тех, у кого уровень гена агрессии немного превышает норму. Ладно, обсудим это после, хорошо?
Надо будет поговорить с его учительницей. И выяснить, кто болтает такие вещи. И провести с этими ребятами несколько разъяснительных бесед.
– Совсем скоро мы в нашей стране – впервые в мировой истории – установим великую Анархию! По-настоящему развитому обществу с нулевым уровнем преступности больше не нужны законы. Само понятие государства практически полностью исчезнет. В данный момент наше Правительство заканчивает разработку манифеста правовых норм, которые будут регулировать отношения между субъектами рынка и отдельными индивидами. Эти нормы по сути заменят нам строгие законы и будут иметь рекомендательный характер. Но мы, участники добровольных городских дружин, будем продолжать следить, чтобы данным рекомендациям следовал каждый, кто желает оставаться полноценным членом нашего общества. Функции государства будут выполнять частные охранные агентства, частные народные суды и частная контрактная армия для защиты наших границ. Впрочем, политика невмешательства в международные дела на протяжении последних сорока лет принесла свои плоды – нам никто не угрожает, все контакты с иностранными государствами сведены исключительно к торговым взаимовыгодным отношениям.
– Когда же это случится? Когда наступит Анархия? – воскликнула девочка за моей спиной. Я обернулась и улыбнулась ей:
– Уверена, уже скоро. Всё в наших с вами руках!
Поднялся шум. Дети начали увлечённо спорить, когда именно это произойдёт. Я ждала, с улыбкой наблюдая за ними. Через несколько минут все затихли. Я как раз успела их пересчитать. Больше семи десятков!
– Мы будем следить, чтобы на свободном рынке не появлялось абсолютных монополистов, чтобы у каждого предпринимателя и малого бизнеса имелись все возможности для развития и роста. Каждому – по способностям, и каждый получает то, чего заслуживает. Любой может стать высококлассным специалистом в своём деле и основать свою собственную компанию, предоставив другим людям рабочие места и возможность развиваться. Любой может создать полезный товар или услугу и беспрепятственно предлагать её потребителям, получая взамен достойную прибыль. Ну а кто не хочет управлять компанией или становиться свободным частным специалистом, сможет просто найти для себя комфортное место за достойную фиксированную зарплату или использовать пассивные источники дохода, например, недвижимость или банковские вклады. Каждый волен выбирать сам! Мы создадим такие условия, в которых любой индивид сможет развиваться в том направлении, в котором только пожелает. Вы уже и сейчас видите, как это происходит на практике. В нашем обществе работают только влюблённые в своё дело люди: только талантливые преподаватели, только честные торговцы, только добросовестные строители и увлечённые повара. И перед каждым открыты все двери и возможности к увеличению своего дохода. Развивайся в своем деле – создавай ценность – и свободно предлагай её рынку, без давления со стороны государства и крупных монополистов, без налогов и без посредников! Что касается гигантов рынка, они отныне вместо того, чтобы поглощать малый и средний бизнес, будут заниматься делами на благо общества: ремонтом дорог, озеленением парков, благотворительностью для бедных – и, таким образом, повышать лояльность реальных и потенциальных клиентов и привлекать к себе всё новых приверженцев. Мы сделаем конкуренцию здоровой и выгодной для всех. Вместо демпинга, обмана и финансовых махинаций предприниматели будут вынуждены постоянно улучшать свой продукт, а также помогать обществу. Такая борьба за клиентов принесёт блага всем: прибыль собственникам бизнеса, высокие зарплаты наёмным работникам, качественные товары и услуги потребителям, в том числе в других странах. Анархия свободного рынка – это неограниченные возможности для каждого из нас! И я призываю вас уже сейчас задуматься, в какой сфере вы хотите развиваться, чтобы выбрать интересное именно вам образовательное учреждение и раскрыть ваш потенциал и все дремлющие внутри вас таланты!
Я выдохнула. Кажется, более-менее складно получилось. Как только я перестаю усиленно вспоминать, что же там написано в моей речи, и начинаю импровизировать – всё получается, нужные слова приходят сами! Конечно, ты должен сам всем сердцем верить в то, о чём говоришь – и тогда это будет звучать убедительно. А как же иначе?
Ребята меня слушают, затаив дыхание.
– Всё в новом обществе будет основано на рациональности, эмпатии, необходимости, понимании, взаимной поддержке и увлечённости людей своим делом. Мы идём к этому, и мы почти этого достигли. Ваше поколение завершит начатое нашими отцами. Личная и экономическая деятельность будут регулироваться естественными законами, манифестом правовых норм, рынком и с помощью частного права, а не через политику и централизованную власть. Мы перестанем финансировать государство налогами и сборами, как единого монополиста, наделённого абсолютными полномочиями – и очень скоро просто откажемся от него, взяв на себя все необходимые его функции. Наш уровень осознанности и Сатья-юга сделают возможным и вполне реальным то, что ещё каких-то тридцать-сорок лет назад казалось утопией!
Как бурный водопад, на меня обрушился шум аплодисментов. Я вся вспыхнула. Сердце стучало как бешеное, когда я смотрела на эти светлые лица, которые с воодушевлением мне улыбались. Наше будущее. Они сделают наш мир ещё лучше и красочнее!
***
Как в тумане я выслушала благодарности учителей, попрощалась с ребятами и вышла из школы. Говорят, ещё пару десятков лет назад школы выглядели совсем по-другому. Даже не верится, что всё так быстро изменилось. Ребята сидели не в креслах, а на жёстких стульях за партами. И постоянно что-то писали, писали, писали… Заучивали правила, формулы, даты, термины! Зачем? Сейчас это уж точно ни к чему. Любую информацию и так можно найти за пять секунд в Сети. Всё, что нам нужно – это уметь грамотно писать, красиво говорить и свободно мыслить. И именно этому должна учить школа.
На уроках больше не нужно ничего записывать и заучивать. У всех в руках развёрнутые телефоны с гибкими экранами. Учитель выходит в центр круга и рассказывает о чём-то – а после ребята просто обсуждают эту тему и свободно высказывают своё мнение. Ну а если нужно узнать подробности – интернет всегда под рукой.
Большую часть уроков ученик выбирает для себя сам. Зачем принуждать ребенка к точным наукам, если он мечтает заниматься искусством? И, напротив, чего ради учить поэзии и живописи того, кто предрасположен к науке? Теперь каждый сам волен решать, чему хочет учиться, и для каждого составляется индивидуальная школьная программа. Гуманитарии, творческие натуры, будущие учёные, исследователи, инженеры, спортсмены, врачи… По достижении десяти лет дети либо сами, либо с помощью тестирования определяют свою будущую стезю – в соответствии со складом характера и ума, душевными склонностями, способностями и талантами!
Конечно, остались обязательные для всех предметы: «Тренировка памяти», «Развитие логики», «Основы здорового образа жизни», «Творчество и креативность», «Базовый спорт», «Финансовая грамотность», «Язык, письмо и речь», «История и общество». Но они занимают не более половины школьного времени и разработаны таким образом, чтобы каждый чувствовал себя комфортно вне зависимости от своих склонностей.
Ура! Я добралась до дома. Теперь можно заняться делами. Только я заварила чай и уселась перед своей картиной, как радостная мелодия видеозвонка нарушила расслабляющую тишину комнаты. «Ответить» – сказала я и попыталась быстро поправить причёску, придав волосам объёма. Проектор моргнул, и в комнату с улыбкой шагнул мой товарищ из городской дружины. В смысле его проекция.
– Хорошего дня, Адель! Как ты? Как прошло выступление?
– Привет, Гай! Рада тебя видеть. Всё чудесно, дети так заинтересованно меня слушали!
– Ещё бы! Ты умница. Кстати, хотел пригласить тебя в подводное кино в океанариуме. Оно уже неделю как открылось.
– А, это там, где нужно погружаться с аквалангом и смотреть под водой фильмы об океанах, и там ещё 9D-рыбки плавают рядом с настоящими?
– Да. И большие акулы. Это должно быть очень любопытно и познавательно. Согласна? Идём!
– Эмм… Прости, Гай, но я не могу. Мне не до развлечений сейчас. Много заказов. Я хотела закончить картину. Извини. Может, на следующей неделе…
– Почему-то я не удивлён! Всё как обычно. Одно только интересно – у тебя действительно нет времени на личную жизнь? Или это распространяется только на меня?
Отключился. И моментально исчез, растаял в воздухе, будто его и не было. Господи, какой же он обидчивый! Да, Гай искренне считает, что раз он получил отличительный знак нашей дружины за рекордное количество фотографий – то любая девушка должна быть просто счастлива пойти с ним на свидание! Но, между прочим, у меня тоже есть платиновый лотос. И у меня действительно много дел! Я бы с радостью посмотрела подводное кино, но сегодня мне куда важнее закончить, наконец, мою картину. Мой взгляд с грустью скользнул по холсту, нижняя часть которого пестрела ярко-красными маками, а верхняя до сих пор оставалась белоснежной.
Но почему-то работа не шла. Я всё ещё слишком взволнована после выступления. Надо успокоиться и расслабиться. Я устроилась поудобнее в своём любимом подвесном кресле, оттолкнулась ногой от стены и откинулась назад, раскачиваясь всё быстрее. Да нет, дело не в выступлении. Тут что-то другое. Снова оно, это странное гнетущее ощущение! Сегодня с самого утра меня что-то тревожит. Какое-то нехорошее предчувствие. Я закрыла глаза и погрузилась в себя. Несколько минут я старалась привести мысли в порядок и остановить внутренний диалог. Довольно скоро мне удалось отрешиться от всего, что меня окружало, но волнение не проходило. Откуда оно вообще взялось?
Ответ пришёл внезапно. Перед моим мысленным взором всплыло лицо мужчины средних лет с тёмными глазами, прямым носом, выразительными скулами, решительным подбородком, недельной щетиной и надменной усмешкой. Что?! Почему я всё ещё о нём думаю? Надо было всё-таки сфотографировать его – и дело с концом!