Я подарю тебе все…

Глава 1

– А я тебе говорю, Женя, что это самое настоящее глобальное потепление! – назидательным тоном произнесла тетя Мила, делая звук в телевизоре громче.

На экране проплывали картины европейских городов, утопавших в смоге и духоте.

– Тетя, зимой, когда морозы достигли двадцати пяти градусов, ты меня уверяла, что нас ждет новый ледниковый период, – заметила я, меланхолично подпиливая ноготь стеклянной пилочкой. – Хотя в пору моего детства крепкие морозы стояли практически каждый год и не казались чем-то выдающимся. Мы даже радовались, потому что из-за этого занятия в школе отменяли.

– Вот видишь! – не смутилась тетя, плавно обходя тему ледникового периода, – я же тебе говорю: глобальное потепление! Скоро зимы в привычном нам смысле не будет вообще! А летом средняя температура поднимается до плюс сорока пяти!

– Это ты с чего взяла? – Я удивленно подняла голову от своих пальцев.

– Позавчера я смотрела передачу, посвященную этому вопросу, – с чрезвычайно серьезным видом поведала тетя. – Там очень убедительно доказывали, что потепление на нашей планете неизбежно! Причем жара будет только расти! Ты понимаешь, Женя, что это означает?

– Понимаю. Мы все сгорим, – кивнула я. – Не понимаю только, чего ты хочешь от меня?

– Как чего? – всплеснула руками тетя. – Нельзя же быть такой беспечной!

– И что ты предлагаешь? Купить подземный бункер где-нибудь в Антарктиде? – хмыкнула я.

У тети были свои методы решений сложных проблем:

– Нужно быть более бдительной и серьезной! Досконально все изучить, разобраться… Передачи познавательные смотреть почаще!

– Это о конце света, что ли? Который нам с завидной регулярностью обещают каждые полгода?

Тетя Мила надулась.

– Между прочим, – сухо сказала она, – одна женщина, победитель прошлогодней «Битвы экстрасенсов», открыто заявила о том, что если мы не примем мер, то конец света наступит уже через два года!

– Ну а меры-то какие требуются? – никак не могла въехать я. – Как я поняла, ты предлагаешь мне заняться изучением геологических процессов, просмотром псевдонаучных телепрограмм – то есть полностью переключиться на науку в смеси с эзотерикой. Может, конечно, это очень увлекательно, но мне только непонятно, кто при этом будет зарабатывать деньги? Или мне тоже в «Битву экстрасенсов» податься? Боюсь, у меня для этого нет данных. Никаких предков, наделенных экстрасенсорными способностями, – ни по материнской линии, ни по отцовской! Или ты у нас, может быть, скрытая ведьма, а? – подмигнула я тете. – Вчера поздно вечером куда-то уходила из дома – может, ты на метле летаешь?

Тетя Мила очень изумилась из-за такого предположения с моей стороны. А я продолжала ее поддразнивать:

– То-то я смотрю, стоило нашей соседке тете Кате – той самой, что залила нас неделю назад, – помыть окно, как сразу пошел дождь! Признавайся, это – твоя работа?

Тетя совсем опешила. Она, кажется, только сейчас связала эти два факта между собой и призадумалась всерьез.

– Вчера вечером я выходила в супермаркет, – наконец медленно произнесла она. – У меня закончились спички.

– Могла бы взять у меня зажигалку, – пожала я плечами.

Тетя ничего не сказала, только смерила меня подозрительно задумчивым взглядом и тихо удалилась в свою комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я посмеялась и тоже пошла к себе, чтобы посмотреть новый диск, который мне рекомендовал один приятель, отслеживающий все новинки кинопроката. Андрюха утверждал, что данный фильм – лучшее, что он видел за последнее время, и мне уже давно не терпелось его посмотреть и составить собственное представление.

Включив кондиционер, я растянулась на диване. Что и говорить, погода в последнее время и в самом деле вела себя просто неприлично. Жара совершенно распустилась и атаковала жителей Поволжья уже во второй половине мая. А затем начался июнь, один из самых любимых моих месяцев, когда еще нет пыли, духоты, назойливых мух… Когда еще не кончился период цветения и нежных ароматов, и ночи дышат свежестью и прохладой…

Но нынешний июнь – впрочем, как и прошлогодний, – не соблюдал эти правила. Он нарушал их с неприкрытым цинизмом. И духота накрывала всех с головой, не спадая даже ночью, и обнаглевшие мухи лезли изо всех щелей, и моя любимая акация под окном увяла стремительно, как затянувшая с замужеством привередливая девица…

Выручить меня, конечно, могла бы Волга. Но, как это часто бывает, тут я чувствовала себя сапожником без сапог. Живя на берегу самой крупной реки в Европе, я не так уж часто вырывалась отдохнуть на ее просторах. Конечно, главным препятствием являлась работа, которая летом накрывала меня с головой – прямо как жара. Но не только в этом дело. К середине июня вода в Волге становилась теплее, чем парное молоко, и облегчения уже не приносила. К тому же, пока доберешься в машине по раскаленному городу до дома после купания, тысячу раз успеешь вспотеть заново. Так что я уже несколько лет тому назад нашла максимально простой и удобный выход – кондиционер. Вернее, два кондиционера: в своей комнате и в тетиной. Так что в периоды отдыха, сидя дома под прохладными воздушными струями и высовывая на улицу нос только по вечерам, и то, чтобы быстренько добежать до ближайшего супермаркета, я вполне могла продержаться.

Правда, тетя так и не сумела до конца оценить все прелести моего домашнего нововведения: она то экономила электроэнергию и включала кондиционер лишь «на минуточку», за которую он, конечно, не мог охладить все пространство; то, наоборот, впадала в крайность и, врубив систему на минимальный режим температуры, садилась прямо под холодный поток выдуваемого воздуха и часами смотрела телевизор… Таким образом она однажды досиделась до ангины, после чего две недели мучилась, принимая антибиотики и парясь под двумя одеялами, когда меня пот прошибал даже в легкой майке. Словом, не сложилось у тети Милы с кондиционером. Она предпочитала по старинке пить зеленый чай и периодически принимать душ.

Я же с комфортом устроилась под прохладным ветерком и включила наконец DVD. Фильм назывался «Ловушка палача» и явно потакал вкусам любителей ужастиков и любовных приключений: свихнувшийся на гендерной почве маньяк собрал в заброшенном доме на острове всех девушек, которые когда-то его бросили или просто не ответили ему взаимностью, и теперь садистски медленно убивал их, наполняя помещение водой, накачивая ее из подвала. Кроме того, он повесил на стены этого мрачного здания какие-то головоломки и за их решение обещал своим жертвам свободу. Однако на то он и маньяк, чтобы быть непредсказуемым. Словом, он всякий раз обламывал перепуганных девчонок с этими задачками, так что, решая их, они добивались лишь того, что он милостиво опускал уровень воды на несколько сантиметров, оттягивая их смерть. Но, поскольку головоломок имелось значительно больше, нежели мозгов у ветреных особ, гибель их была неминуемой. В конце же, как это всегда случается в кино и никогда в жизни, по совершенной случайности одной из девушек удалось подать сигнал на волю (и это – сидя на острове!), и вскоре их освободил некий благородный юноша, заплывший в это место позаниматься дайвингом, и увидел знак в виде развевающегося лифчика от купальника. Честное слово, если бы мне подали такой знак, я бы никогда в жизни не приняла его за сигнал бедствия!

Что касается головоломок, то большинство из них предназначались для школьников средних классов. Разгадать их лично мне не составило труда, и тем большее недоумение вызвали у меня девушки-пленницы: возбужденно блестя глазами и расталкивая друг друга локтями, они хором ломали голову над их решением и заходились в экстазе после каждого верного ответа. Хотя, может быть, на них так повлиял ужас ситуации – не знаю. Но то, что вся эта история показалась мне обыкновенной небылицей, родившейся в чьей-то воспаленной голове, – это факт.

Именно так я и написала Андрюхе на кинофоруме, где мы обменивались мнениями по поводу просмотренных фильмов. Андрюха моментально настрочил ответ на полторы страницы, в котором с пеной у рта доказывал мою несостоятельность как ценителя искусства. Я спросила, не он ли соавтор сценария, на что он написал, что я, видимо, завидую, и что уж мне-то попасть в литературные соавторы никогда не светит, по причине примитивности моего мышления и неразвитой фантазии. Я намекнула ему, что фильм, видимо, задел какие-то его личные струны в душе, наступил на больную мозоль в виде неразделенных любовей. Андрюха с негодованием отверг такое предположение и довольно-таки по-хамски обозвал меня «холодной снобкой и дилетанткой от кинематографа». Я в ответ обвинила его в половом лузерстве, снабдив свой пост смайликом с высунутым языком, и отключила Интернет.

В этот момент послышался стук в дверь, а следом в мою комнату вплыла тетя Мила. Она была тиха и торжественна.

– Женя, – с достоинством произнесла тетя, присаживаясь на краешек дивана. – Я решила, что мне нужно развивать и отрабатывать свои экстрасенсорные способности!

– Ого! – подивилась я, даже не зная, как на это реагировать. – И как, уж прости, ты собралась их отрабатывать? Не на мне, надеюсь?

– Я хочу подать заявку на участие в следующей «Битве экстрасенсов»! – ошарашила меня тетя.

– Вот как? – озадаченно протянула я. – М-м-м… Тетя, а почему ты вообще решила, что они у тебя есть, эти способности?

– Ну как же! Ты же сама сказала! – обиделась тетя.

– Я? – на всякий случай уточнила я. – А что я сказала?

– Я решила проанализировать ситуацию с соседкой! – таинственным шепотом сообщила тетя Мила. – И знаешь, ты оказалась права! Помнишь, после того как она залила нас, я поднялась к ней и вежливо попросила перекрыть воду, а также спуститься к нам и посмотреть, во что превратилась наша ванная комната?

Я не очень уверенно кивнула.

– Так вот, – продолжала тетя. – Она ответила мне очень грубо и идти к нам отказалась. И тогда я – я это помню очень отчетливо! – невольно представила ее собственную квартиру, залитую водой! Ты понимаешь, к чему я веду?

– Нет, – честно призналась я.

– На другой день она мыла окна! Перемыла их все, и, как только закончила с последним, действительно пошел дождь! Все окна залило водой!

– А тетя Катя? – вставила я. – Тоже намокла?

– Да! – торжествующе воскликнула тетушка. – Она как раз пошла в магазин, и по дороге ее застал ливень! Она промокла до нитки!

– Ну, в такую жару это можно счесть даже за благо, – заметила я.

– Не в этом дело! – отмахнулась тетя. – Это говорит о том, что я обладаю способностью предвидеть будущее – раз! Мои мысли могут материализовываться – два!

– Круто! – сказала я, с опаской поглядывая на тетушку. – Надеюсь, ты не замышляешь ничего такого против других соседей? Против дяди Вовы, например, который два года тому назад занял у тебя сто рублей и до сих пор не отдал?

– А это мысль! – У тети Милы как-то чертовски злорадно заблестели глаза, и она многообещающе усмехнулась.

– Да уж… – протянула я, не зная, смеяться мне или огорчаться. – С тобой теперь ухо востро нужно держать! А то еще решишь превратить меня в жабу за то, что я, к примеру, забыла купить молоко!

– А ты не забывай! – многозначительно заметила тетя и, поднявшись с дивана, величественно покинула мою комнату.

Я проводила ее со вздохом. Черт меня дернул пошутить с тетей на тему экстрасенсорики, я же знаю, что для нее это – святое! Мучайся теперь, жди, когда у нее пройдет этот заскок… И, главное, неизвестно, во что он выльется.

Я уже хотела было пройти к тете и заявить, что все это ерунда и никаких способностей к ясновидению у нее нет, как тетя вновь появилась в моей комнате с телефонной трубой в руках.

– Вот, – сказала она, протягивая ее мне. – Держу пари – это по твоей работе! Наверняка опять исчезнешь из дома на целую неделю!

– Спасибо, тетя, – взяв трубку, я кивнула и закрыла дверь.

– Охотникова Евгения Максимовна? – Густой мужской баритон был мне незнаком.

– Да, слушаю, – подтвердила я.

– Моя фамилия Мирошников. Я возглавляю фармакологическое объединение «Поволжск-фарм». Хочу предложить вам работу.

– Вам нужен телохранитель? – деловито осведомилась я.

– Ну, не то чтобы телохранитель… – замялся Мирошников.

– Тогда почему вы звоните мне? Я – бодигард, то есть именно телохранитель.

– Потому что я слышал о вас положительные отзывы не только как о телохранителе. Мне как раз нужен такой грамотный человек, способный держать ситуацию под контролем.

– Уж не хотите ли вы предложить мне возглавить охрану на вашем объединении? – предположила я.

– Нет, – Мирошников был очень серьезен. – У меня уже есть начальник охраны.

– Тогда зачем вам я? – продолжала я допытываться, причем вовсе не из желания поломаться, а чтобы не попасться на уловку неких моих недоброжелателей, которые вполне могли таким способом заманить меня в ловушку.

Тьфу! Зря я насмотрелась рекомендованных Андрюхой фильмов, теперь ловушки и прочие объекты для возникновения у меня острой формы паранойи будут мне мерещиться за каждым кустом. Однако моя осторожность отнюдь не являлась пустым звуком: за годы моей деятельности мне довелось обезвредить столько негодяев, что их список занял бы несколько страниц, и многие из них не прочь были бы отомстить мне за разоблачение их неблаговидных действий. Так что предосторожность никогда не бывает лишней, тем более в моей работе.

– Вам предстоит охранять не только людей, но и кое-что еще, – сказал Мирошников. – Но по телефону я большего не могу вам сообщить. Могу лишь добавить, что заплачу хорошо.

– А вы знаете мои расценки? – поинтересовалась я.

– Да, – спокойно ответил Мирошников. – Если все пройдет благополучно, я заплачу в полтора раза больше, чем вы обычно получаете в день. Это не займет много времени, дня два-три, не больше.

– Что ж… Где мы можем встретиться? – спросила я.

– Сити-отель «Богемия» знаете?

– Возле детского парка? – уточнила я, так как отелей сети «Богемия» в нашем городе несколько.

– Совершенно верно, – подтвердил директор фармакологического объединения. – На последнем этаже располагается кафе «Парус». Вот туда и поднимайтесь. Впрочем… Лучше пусть вас встретят у входа.

– Может, и лучше, – согласилась я. – Во сколько?

– Через полчаса, – проговорил Мирошников и положил трубку, посчитав тему исчерпанной.

Тетя Мила моментально распахнула дверь, как только я закончила разговор, и со скрытым торжеством уставилась на меня.

– Ну что? – не выдержав, спросила она, видя, что я не собираюсь ничего ей докладывать.

– Звонили по работе, – сказала я, подходя к шкафу и принимаясь рыться в нем в поисках подходящего облачения.

– И что? – затаив дыхание, продолжила тетя Мила.

– Придется уехать на пару деньков, – небрежно бросила я, доставая легкий сиреневый сарафан на тонких бретельках.

– Вот! – просияла тетя. – А я что говорила? Помнишь, что я предсказала тебе? Нет, мне определенно нужно подавать заявку на участие в «Битве экстрасенсов»!

– Тетя, может быть, тебе открыть бюро гаданий? – съязвила я. – Дать объявление: «Потомственная ясновидящая предскажет будущее по рукам. Руки присылать по адресу…»

Тетя даже не сумела на меня обидеться: настолько она была поглощена нежданно-негаданно свалившимся на нее «даром». Она даже не спохватилась, что скоро время обеда и нужно что-нибудь приготовить. Вместо этого она облачилась в платье и даже подошла к зеркалу накрасить губы, явно куда-то собираясь.

– Ты на машине поедешь? – словно бы между делом спросила она.

– Да, – отозвалась я.

– Вот и хорошо, тогда выйдем вместе, – удовлетворенно кивнула тетя.

По ее виду можно было предположить, что она задумала что-то значительное. Я даже подумала, что тетя решила прямиком рвануть в Москву, на передачу, но потом отбросила это предположение. Все-таки тетя Мила – человек основательный, она не отправилась бы в столицу вот так, налегке.

Я вспомнила, как несколько лет тому назад тетя была одержима идеей попасть на программу «Поле чудес». Готовилась она к этому очень серьезно и вдумчиво. Она составила грандиозный кроссворд, вывязав его на свитере шерстяными нитками. Свитер получился очень красивым, ярким и забавным, мне даже жалко было с ним расставаться. Но тетя была неумолима: она упаковала его и отнесла посылку на почту. С того самого дня тетя жила в ожидании чуда: вот-вот придет телеграмма, в которой окажется приглашение на «Поле чудес». Но и ждала тетя Мила не абы как. Она выволокла из кладовки целую кучу солений в банках, предназначенных на зиму. Из остатков пряжи от свитера она связала еще и шарф, перчатки и шапку с тем же рисунком. Кроме того, через день тетя Мила пекла торты и пироги с разными начинками. Все эти рукотворные шедевры должны были занять достойное место в музее «Поля чудес», а шедевры съедобные она планировала с аппетитом съесть в компании бессменного ведущего программы. В ответ на мой резонный вопрос: «А как ты все это в Москву повезешь?» – тетя лишь отмахивалась. Меня терзали смутные сомнения, что она захочет взять меня в сопровождающие (читай – в носильщики).

Длилась эта история где-то около полутора-двух месяцев, так что я даже привыкла к постоянному тетиному восторженно-напряженному состоянию духа, к ее ежечасным проверкам почтового ящика и к запаху свежей выпечки. И даже стала находить в этом положительные моменты. В конце концов, каждый день есть пироги и торты – это не так уж плохо! А тетя, по прошествии очередных двух дней, вновь не обнаружив долгожданного приглашения, пекла свежие. Остановило меня лишь одно: когда я через некоторое время взвесилась, то обнаружила, что поправилась на три с половиной килограмма без каких-либо усилий с моей стороны. После этого я сказала себе: «Стоп!», и тете пришлось управляться со своей стряпней самой. Но, поскольку умять такое количество сдобы в одиночку не под силу никому, она принялась безвозмездно угощать соседей, а те, конечно, безмерно обрадовались и в душе надеялись, что тетю не пригласят на «Поле чудес» еще по меньшей мере ближайшие лет десять.

Собственно, примерно так и получилось: тетя наконец устала постоянно торчать у плиты, к тому же подступило лето – не самый подходящий период для пользования духовкой, да и другие дела и заботы закружили мою труженицу-тетушку. И по мере возрастания температуры за окном тетя Мила постепенно остывала, вспоминая о приглашении все реже и реже, пока наконец окончательно не предала забвению эту затею. Телеграмма ей, к слову сказать, так и не пришла, а симпатичные варежки с шарфом она подарила мне на Рождество, сочтя, что они прекрасно подходят к моему новому пуховику.

Одним словом, тетушка не решилась бы отправиться на «Битву экстрасенсов» с пустыми руками. Я не стала ее ни о чем расспрашивать, просто усадила в машину и попросила накинуть ремень безопасности. Когда мы проехали пару кварталов, тетя пожелала остановиться. Я высадила ее, но уезжать не спешила: очень мне было интересно, что же она задумала? Тетя скрылась в магазине «Водолей», специализирующемся на книжной продукции… Так как тетя сказала, что ждать ее не нужно, я с чистой совестью направила свой «Фольксваген» в сторону детского парка.

Сезон аттракционов был в разгаре. Разноцветные карусели, «ромашки», «ракеты» и прочие развлекалки крутились, двигались, переворачивались, создавая атмосферу радостной суеты. Округа оглашалась детскими криками, исполненными восторгов и легкого страха. Я с завистью окинула глазами надувной желто-синий бассейн, расположенный в центре площадки. Самые маленькие карапузы забирались туда и с визгом принимались плескаться. Не отставали от них и дети повзрослее, плюхаясь в воду прямо в одежде, и даже многие родители не уворачивались от летевших в их стороны брызг.

Остановившись возле сити-отеля «Богемия» – яркого здания в форме парусника в сине-желто-розовых тонах, – я подняла голову. Солнце ослепительно било в окна здания, оно было наполовину стеклянным. По моим прикидкам, на его двенадцатом этаже не просто жарко, а убийственно жарко. В кафе «Парус» я еще не была и подумала, что лучше бы Мирошников выбрал какое-нибудь более подходящее место для нашей встречи. Даже скамейка в детском парке, где-нибудь в тенечке, показалась мне предпочтительнее.

Решив, что, если в кафе мне станет уже совершенно невмоготу, я настою на том, чтобы перенести разговор в другое место, я шагнула к дверям. У входа я сразу обратила внимание на широкоплечего мужчину с темно-русыми волосами, подстриженными под «ежик», с крупными чертами лица. Мужчина был в скверно отглаженном сером костюме и явно парился в нем. Он сосредоточенно смотрел на вход, словно дожидался кого-то, и я подумала, что он встречает как раз меня. Однако, когда я появилась в здании, он даже и ухом не повел. Я огляделась: больше никого в вестибюле не было, не считая администратора.

Я полезла в сумочку за своим сотовым, чтобы позвонить Мирошникову и уточнить, ждут ли меня вообще, как телефон вдруг запищал. Посмотрев на номер, я увидела, что это звонит сам директор фармакологического объединения.

– Алло, Евгения Максимовна? Вы где? – спросил он.

– Я, собственно, уже подъехала, – проинформировала его я. – И очень удивлена, что меня никто не встречает. Помнится, вы обещали.

– Как не встречает? – удивился Мирошников. – Зайцев же уже спустился минут пять назад!

– Зайцев? – переспросила я.

– Ну да, начальник службы безопасности. Такой крупный мужчина, в сером костюме.

– А-а-а, – протянула я. – Значит, он меня и встречает? Только он пока что не понял, что это я. Ладно, дальше я сама разберусь.

Я подошла к мужчине в сером костюме и похлопала его по плечу. Он посмотрел на меня со смесью явного интереса и сожаления – видимо, по причине своей занятости – одновременно.

– Вы не меня ждете? – спросила я.

– К сожалению, я с большей охотой ждал бы именно вас, – не скрывая своего любопытства, сказал он и улыбнулся. – Но…

– Вы Зайцев? – довольно бесцеремонно уточнила я.

– Да, – удивился он. – А…

– Охотникова, Евгения Максимовна, – представилась я и кивнула в сторону лифта: – Пойдемте?

Зайцев моргнул, подхватил меня под локоть и, ведя к лифту, заговорил:

– Какая приятная неожиданность! Простите, что сразу не узнал вас! Честно говоря, я вас представлял себе совершенно иначе.

– И как именно, если не секрет? – полюбопытствовала я, пока Зайцев пропускал меня в лифт.

– Ну… Я думал, что бодигардом должна быть этакая крепкая, мужеподобная бабища с густым басом, – склонившись к моему уху, доверительно сообщил он и шутливо поднял руки: – Только не обижайтесь, пожалуйста. Я уже понял, что ошибся по всем статьям!

– Пусть это окажется самой серьезной вашей ошибкой, – пожелала ему я.

– Спасибо. – Зайцев нажал на кнопку с номером двенадцать, и лифт плавно пополз вверх.

Зайцев, выглядевший внешне довольно-таки простовато, как-то по-крестьянски (и впечатление это не мог скрыть даже его серый костюм), тем не менее пытался проявлять по отношению ко мне истинно джентльменскую галантность: пропускал меня вперед, подавал руку, пытался поддерживать за талию…

– Спасибо, я и сама передвигаюсь вполне уверенно, – сбросив его руку, сообщила я, пристально глядя на него, когда он слишком уж выразительно приобнял меня. – И вообще, насколько я понимаю, охранять должны не меня, а я – кого-то?

– И я, – сообщил мне Зайцев. – Но об этом вам подробнее расскажет Геннадий Владиленович.

– Мирошников? – уточнила я.

– Да, – подтвердил начальник службы безопасности. – А меня зовут Михаил Петрович.

Именно так незатейливо его и должны были звать – Михаил Петрович. Или, скажем, Степан Васильевич. Я не стала рассыпаться в дежурных признаниях, как, мол, мне приятно знакомство с господином Зайцевым, лишь кивнула и уверенно двинулась вперед: кафе на двенадцатом этаже имелось только одно.

Когда мы вошли в зал, из-за дальнего столика нам помахал рукой тощенький мужчина средних лет, с небрежной черной маленькой бородкой, одетый в светлую рубашку, на которой виднелись несколько пятен непонятного происхождения. Мы подошли к столику, и Зайцев заговорил первым:

– Вот, Геннадий Владиленович, встретил, понимаешь, как вы и просили… Доставил, так сказать, в лучшем виде.

– Спасибо, – небрежно проговорил Мирошников, быстро осматривая меня снизу вверх. Наверное, у него тоже, как и у Зайцева, имелись свои представления о том, как должна выглядеть женщина-телохранитель, потому что тень удивления скользнула по его лицу. Однако он никак это не прокомментировал, просто предложил мне садиться и заговорил:

– Дело очень важное! Вам следует быть очень внимательной и аккуратной…

– Может быть, вы хотите что-нибудь заказать? – влез Зайцев, с легким укором глядя на своего начальника.

Господин Мирошников держался сухо и деловито. Его умные серые глаза, скрытые очками с сильными диоптриями, казались отрешенными от окружающего мира и сосредоточенными на каких-то внутренних вопросах. Он был очень серьезен и неулыбчив. Внешний вид его не показался мне аккуратным, особенно смущали пятна на рубашке и съехавший набок галстук, но серьезности и деловитости ему было не занимать.

– Да, – кивнул он, нахмурившись. – Если желаете – пожалуйста!

Я отметила, что перед господином Мирошниковым стояла чашка кофе, а уже предыдущую опустевшую только что унесли. Зайцев двинулся к прилавку, затем к кассе и откуда вернулся с двумя подносами. Для себя он заказал жареное мясо с картошкой, маринованные грибы и селедку. Я даже удивилась его выбору: пить мне лично хотелось постоянно, а после всех этих солений и вовсе можно с ума сойти от жажды, но хозяин, как говорится, барин. Зайцев взял также графин сока, пирожное с кремом и чай. Мне он принес двойную порцию мороженого в глубокой креманке и чашку кофе. Я была не голодна, но с удовольствием обратила внимание на большой выбор мороженого, предложенного в меню.

В просторном зале, отделанном в минималистском стиле, было прохладно, что меня сразу же успокоило: не придется перемещаться в другое место, можно с комфортом наслаждаться питьем и десертом и не спеша обсуждать детали нашего предприятия. Мирошников с Зайцевым расположились за столиком у окна, и с этого места открывался отличный вид на город. Казалось бы, я давно уже привыкла к Тарасову и не очень-то обращала внимания на его красоты, как и на то, красив ли он вообще. Сейчас у меня появилась возможность заметить, что город наш все-таки очень даже ничего. Особенно летом, когда обилие зелени на фоне голубой волжской воды создавало яркую картинку летней свежести и ощущение пребывания на каком-нибудь южном курорте.

Мирошников с некоторым неодобрением взглянул на стоявшие перед Зайцевым тарелки и обратился ко мне:

– Вы готовы отправиться сегодня же?

– Простите, куда отправиться? – переспросила я, отправляя небольшие кусочки мороженого в рот и запивая их кофе.

– В Голландию, – коротко ответил Мирошников и испытующе посмотрел на меня. – Надеюсь, у вас есть загранпаспорт?

– Загранпаспорт у меня, конечно, есть, – кивнула я. – Но о визите за границу пока что речи не шло.

– Но я же сказал, что заплачу в полтора раза вашей привычной ставки, – напомнил мне Мирошников. – Думаю, это вполне адекватная доплата за дальность расстояния. Хотя Голландия, если разобраться, не так уж далеко.

– Возможно, возможно, но все же, другая страна есть другая страна, – заметила я, желая дать понять Мирошникову, что вообще-то тут возникают определенные неудобства и его доплата за это отнюдь не является такой же завышенной – чтобы он не забывался.

На первый взгляд Геннадий Владиленович показался мне черствым сухарем, вовсе не «страдающим» из-за широты своей натуры, человеком, привыкшим четко отслеживать каждую копейку. Душа бухгалтера-экономиста жила в его довольно жалком облике книжного червя.

– Но Голландия есть Голландия! Я вполне понял бы ваше неудовольствие, если бы речь шла о какой-нибудь захудалой стране. Я же не прошу вас, например, отправиться куда-нибудь… в Либерию! Я предлагаю поездку в благополучную цивилизованную страну. Это даже не Египет и уж тем более не Таиланд, на которых в последнее время свихнулись все россияне – по непонятной мне причине. Это Европа!

– Смещение часовых поясов, акклиматизация, – спокойно перечислила я список негативных факторов. – К тому же погода там явно не радует. Видели, что по телевизору показывают? Все небо над Европой закрыто гарью и смогом!

– Вы отказываетесь ехать? – нахмурился Мирошников.

– Я пока что просто рассуждаю, стоит ли мне за полуторную ставку лишаться домашнего комфорта, – подавив зевок, ответила я.

– Решайте, пожалуйста, быстрее, – резко произнес Мирошников. – Для меня это непозволительная роскошь – тратить время на размышления. Вылет в Москву запланирован на завтрашнее утро, оттуда – прямым рейсом в Амстердам. Документы уже подготовлены. К вечеру вы должны быть там.

– С господином Зайцевым? – спросила я.

– Не только. С вами отправится еще Дмитрий Сергеевич Ковалев, он, кстати, сейчас подойдет, я хотел вас представить друг другу. Если, конечно, вы согласны лететь. В противном случае мы зря теряем время.

– Я думаю, – поспешил вмешаться Зайцев, – что стоит рассказать Евгении Максимовне о сути дела, чтобы она получила о нем четкое представление и поняла, насколько оно простое. Геннадий Владиленович, может быть, вы все расскажете, пока Ковалев не подошел?

По глазам начальника службы безопасности я видела, что ему очень хочется отправиться в Голландию в моем обществе. Он был очень оживлен, благодушен и постоянно вставлял какие-то реплики в отличие от Мирошникова, который, напротив, сидел бука букой и постоянно поглядывал на часы.

– Хорошо, – буркнул он. – Кстати, пока вы добирались сюда, на дорогах были пробки?

– Да вроде нет, – пожала я плечами. – Я доехала практически беспрепятственно, середина дня все-таки.

– Странно, почему он так долго едет, – пробормотал Мирошников. – Ведь я его послал в район цирка, это в пяти минутах отсюда.

– А он звонил? – спросил Зайцев.

– Да, минут десять назад. Сказал, что уже в пути.

– Ну значит, скоро будет! – оптимистично махнул рукой Зайцев.

Вопреки своей фамилии Михаил Петрович больше напоминал мне добродушного медведя, только не такого неуклюжего, как настоящий мишка. Он, не смущаясь, отправил в рот большую ложку маринованных грибов, с аппетитом захрустел ими и принялся за картошку с мясом. Мирошников искоса бросил на него недовольный взгляд, поморщился и перешел к делу.

– Наше фармакологическое объединение имеет связи с одной голландской компанией, – начал он. – Они изготовили образцы одного препарата, который мы уже здесь должны довести до ума и превратить в лекарство. Очень хорошее лекарство, оно помогло бы многим больным. Оно еще не готово, пока только в разработке. Рабочее название – троянус. Образцы эти очень ценные, их немного – слишком уж тонкая технология производства, у нас в стране недостаточно средств для этого. И, как вы понимаете, я не могу рисковать и отправить их без сопровождения. Поэтому в Амстердам должны отправиться три человека: Дмитрий Сергеевич Ковалев, Михаил Петрович и вы. В Амстердаме вы пойдете по указанному адресу, где получите пробирки с образцами. Ваша задача – упаковать их в контейнер и не спускать с них глаз. Увы, в Амстердаме вам придется переночевать, тут уж ничего не поделаешь. На следующий день вы вылетаете обратно в Москву, а оттуда – прямиком в Тарасов. Все это время образцы находятся у вас, вы за них отвечаете. Все трое! – подчеркнул Мирошников. – К вам же, Евгения Максимовна, такое требование: следить, чтобы образцы, упаси бог, не украли, не потеряли или не испортили.