В поисках легкой наживы

Глава 1

– Ах, солнышко, какой ты нежный. Как я тебя люблю. О боже, как мне хорошо! Как я счастлива, что познакомилась с тобой, милый.

И этот милый старался так, что у меня в наушниках стоял дикий треск, того и гляди мои несчастные уши свернутся в трубочку.

Не могли заниматься сексом на более приличной мебели. Уж если не имеешь приличной бесшумной кровати, так швырни лучше матрасик на пол, и вся недолга.

Хотя, по большому счету, это даже здорово, что мне не составило особого труда снимать их на видео. Они вовсе не заботились о конспирации. Они даже не задернули шторы на окне. И не выключили свет.

А этот старый кухонный стол, который прямо-таки ходуном ходил, пока они невинно забавлялись, стоит прямо перед окном. Эксгибиционисты хреновы! Как только у этого хлипкого столика ножки не подкосились?

Охота была на все это подписываться. Я и сама так могу. И это доставило бы мне гораздо больше удовольствия, чем сидеть в этом разоренном здании магазина и снимать уже третью серию. Холодно, черт побери. И кушать очень хочется. А парочка просто неутомима.

Они, похоже, готовы упражняться всю ночь. Вчера и позавчера дамочка была менее любвеобильна. Я даже сумела заскочить домой после ее любовных сцен. А вот сегодня этому уж точно не бывать, судя по их разговорам в короткие промежутки времени, предназначенные для восстановления сил.

Однако работа есть работа. И если ты на нее согласился, не ной, а честно вкалывай, выполняй заказ. Что я и делала, проклиная свою разнесчастную судьбу.

* * *

Она позвонила мне вечером, когда я, разомлевшая от теплого душа и кофе с коньяком, уже была готова отправиться в нежные объятия Морфея. Она меня озадачила. И это еще не все.

Вообще-то я такими делами не интересуюсь. Я не какой-нибудь сыщик-самоучка, который рад любому подвернувшемуся делу. Я – Таня Иванова. А это о многом говорит моим согражданам. Они меня очень хорошо знают. Правда, не все афишируют знакомство со мной. Но очень многие влиятельные личности Тарасова в самых сложных ситуациях обращались ко мне и остались довольны моими методами работы, моей проницательностью и моим профессионализмом. Я говорю это, отбросив ложную скромность.

А может, ерунда все это. Ко мне идут тогда, когда становится невмоготу и когда родные правоохранительные органы практически бессильны. Идут – и знают, если кто-нибудь и может помочь, имя этого человека Татьяна Иванова.

Я, конечно, понимаю Людмилу Васильевну. Ей досталось в жизни. Я ей посочувствовала и влезла в это совершенно неблагодарное и мерзкое дело.

Итак, вечер, кофе с коньяком и манящая постель. И я наготове. И тут звонок.

– Черт возьми! Расслабиться невозможно, – чертыхнулась я тогда. Но за этим вынуждена была спокойно выдать в трубку: – Иванова слушает.

– Татьяна Александровна?

– Она самая. Я слушаю вас очень внимательно.

Это не было правдой. Нет. Я слушала ее вполуха и потихонечку зевала. Но имидж… Нет, совсем не ничто, а как раз наоборот, всё. Как жажда в рекламном ролике.

Одним словом, я ее выслушала. Но так как я безумно хотела спать, то толком ничего не поняла. А отпугивать клиентку не хотелось. Утро вечера мудренее.

Тем более что мои честно заработанные доллары таяли не по дням, а по часам. Грешна. Люблю жить на широкую ногу. Я уж и так стараюсь не заходить в супермаркет, когда голодна. В этом случае я могу оставить там практически все, что имею.

Но баксы все же таяли. И наступил тот день, когда я возмечтала о работе, пусть не очень приятной для души, но денежной.

И косточки бросала, консультируясь у них по поводу ближайшего будущего.

В тот вечер я тоже бросила кости. И спросила у них, родных:

– Долго ли мне ждать дела, которое принесет мне солидный доход и, одновременно, даст моему заснувшему в этот противный осенний период организму должный заряд энергии?

Кости ответили туманно:

16+26+7 – «Вы изыскиваете способ достижения не совсем достойной цели. Выберите необходимый стиль общения. Учитывайте не только свои интересы, но и интересы партнера».

Вот так. Желание заработать себе на пропитание кости обозвали не совсем достойной целью. Что ж, убедили. Осталось учесть интересы неведомого мне пока партнера.

И он не заставил себя ждать. То есть она. Та самая Людмила Васильевна, которую я выслушала, почти засыпая.

Но ведь кости советуют… И я назначила ей встречу на утро. Надо же, в конце концов, и в самом деле учесть интересы партнера. Вот утром и разберемся.

* * *

А утро было туманным… Во всех отношениях.

Я проснулась по звонку будильника. Вылезать из постели вовсе не хотелось. В квартире, как в морге. Или как в вытрезвителе. Одно другого не лучше.

И за окном молоко. Сейчас бы в лес с корзиной. Осенних опят запасти можно было бы…

Но ко мне скоро пожалует клиентка. Надо привести себя в порядок. И на хороший лад настроиться. Кости высказались совсем неоднозначно.

Душ, кофе с тостами, утренняя сигарета. И я пришла к выводу, что все-таки жизнь хороша.

И этот туман. Такой вкрадчивый. Такой таинственный. Соседнего дома как не бывало. Он словно растаял или испарился. Ничего не видно в двух шагах.

Про количество шагов точно не скажу. На улицу к тому моменту я не выходила.

А вот и звонок в дверь. Думаю, что это – та самая леди, которая вчера плела что-то несуразное про акции, брак и бездетность. И про заблуждения бывшего мужа. Надо учитывать интересы партнера – так посоветовали мне магические кубики.

* * *

– Татьяна Александровна?

Передо мной стояла высокая стройная брюнетка среднего возраста. Элегантный узкий кожаный пиджак, строгая юбка. Тщательно уложенные волосы. Лет этак десять назад ее можно было бы без преувеличения назвать красавицей. Но и сейчас она еще была привлекательной.

– Она самая. Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Я приготовлю для вас кофе.

Я, честно говоря, вчера не слишком вникла в ее проблемы, отложила их понимание на утро. И… как я ошиблась. Детектив должен сразу дать однозначный ответ: берется он за какое-либо дело или не берется.

Раз я впуcтила в свою квартиру человека, которого предварительно выслушала по телефону, значит, вообще-то, согласилась.

Она пила кофе маленькими глоточками, пытаясь сосредоточиться. Я ей не мешала. Я закурила сигарету и ждала откровений.

* * *

– Татьяна Александровна…

– Можно просто Таня.

– Спасибо. Мне так даже проще. Ведь вы мне почти годитесь в дочки.

– Можно даже на «ты». Если вам так будет проще раскрепоститься и все рассказать. То, что вы вчера говорили по телефону. Повторите, пожалуйста, все это еще раз и поподробнее.

– Вы… Ты так любезна, Таня, спасибо. Мне трудно говорить обо всем этом.

– Я вас понимаю. Отбросьте ложную скромность. Представьте себе, что вы пришли на прием к врачу.

– Действительно. Это так похоже. Одним словом…

Она поставила чашку на стол и попросила у меня сигарету.

– Вообще-то, я не курю. Только иногда… В экстремальных случаях.

* * *

– Таня, у меня к вам дело чрезвычайной важности.

Я кивнула. Еще бы! К такому дорогостоящему детективу, как я, просто так, на кофе, незнакомые леди не ходят.

Я беру двести долларов в сутки плюс текущие расходы.

– Таня, вы слышали когда-нибудь про Захарова Дмитрия Петровича?

Про эту акулу бизнеса я, конечно, слышала. Еще бы. Не раз заправляла свою видавшую виды «девятку» на автозаправках «Солярис». И знала, что их хозяин – Захаров. Может, другие автолюбители этого и не знают, но я все-таки детектив с громким именем. И мне польстило, что эта дама, его знакомая, попробовала, но так и не решилась перейти со мной на «ты».

– Это мой бывший муж.

Ого! Кажется, я неплохо подработаю.

Она помолчала, стряхнула пепел. Я ждала продолжения.

– Мы прожили вместе двадцать шесть лет. «Солярис» – наше общее детище. Мы – партнеры по бизнесу. Детей у нас нет. Со временем выяснилось, что у меня инфантильность матки. Это ничего, что я вникаю в такие подробности? Просто я думаю, что вам легче будет все понять.

– Ничего-ничего, продолжайте. Говорите все, что считаете нужным. У меня есть время вас выслушать.

– Спасибо, Танечка. Так вот. Дима в свое время очень хотел ребенка. Мы даже усыновили мальчика. Но он умер, когда ему было пять лет. Это была страшная трагедия. И больше мы на такой шаг не решились. Жизнь шла. Раны затянулись. Время лечит, как известно.

Дима всегда был для меня хорошим спутником жизни. Я, по большому счету, была счастлива с ним. И тут…

Людмила Васильевна закусила нижнюю губу, и непрошеные слезы навернулись на ее глаза. Рука с тлеющей сигаретой мелко задрожала. Она неловко затушила ее и отхлебнула остывший кофе.

– Успокойтесь, Людмила Васильевна. Я понимаю, что вам нелегко все это рассказывать.

– Да, действительно, нелегко. Одним словом, примерно полгода тому назад пришла к нам одна леди, как потом оказалось, владелица модельного агентства «Орлова & Ko».

Госпожа Орлова предложила нам сотрудничество… То есть мы вкладываем средства, а они проводят рекламное шоу. И, хоть «Солярис» и без того пользуется популярностью у тарасовцев, мы на это пошли. Реклама, как говорится, двигатель торговли.

И вот это хорошее дело обернулось для нашей семьи настоящей трагедией. После этого мероприятия был банкет. У меня, к сожалению, поднялось давление, и я уехала пораньше. А Дима остался.

Я не знаю точно, в какой именно момент произошло непоправимое. Наверное, именно тогда. Я во всем виню себя. Если бы я не уехала с банкета раньше, он бы наверняка вернулся домой. Но, увы, прошлого не поправишь. Он провел остаток той ночи в объятиях топ-модели из этого агентства. Он влюбился, как мальчишка. Она его просто околдовала.

Людмила Васильевна закрыла лицо руками и тихо застонала. Понятное дело. Трудно смириться с предательством близкого человека. Я молчала. Сейчас не время успокаивать ее. Это может обернуться потоками слез. Она сильная женщина, судя по всему, и справится сама.

– Простите, Таня.

– Ничего страшного. Соберитесь. И изложите, в чем именно вы видите мою задачу.

– Да, конечно. Вы только не торопите меня. Все, что я говорю, имеет значение. Так вот, эта самая модель совсем еще девчонка. Крашеная блондинка с кукольным личиком. Не понимаю, что он в ней нашел. Она просто сделала на него ставку, затащила в постель. А потом сказала, что беременна и хочет родить ребенка. И, мол, ничего ей от него не надо. Только ребенка. И все. А Дима – человек благородный.

Он потребовал от меня развода. Они поженились. У женушки, как ни странно, тут же случился выкидыш.

А теперь… Теперь начался совершенный кошмар. Она его просто позорит. Ее похождения, наверное, скоро будет обсуждать весь город. Только Дима не верит глупым, по его словам, слухам. Объяснения Даши, – так зовут его вторую жену, – типа «была у подруги», вполне его устраивают.

Он словно разума лишился. Ведь Дима сам человек благородный и потому не может даже представить, что его вот так по-хамски выставляют круглым идиотом.

Сама Орлова с ней уже беседовала на эту тему. Вера Николаевна оказалась очень хорошей женщиной. Мы с ней подружились. И вот на днях ей случайно удалось узнать, где эта дамочка развлекается.

Та-ак. До сути дела, кажется, доехали. Однако не глупа эта Людмила Васильевна. Заставила меня выслушать всю свою семейную историю. Дождалась, пока я проникнусь до конца ее личными проблемами… И вот нате вам из-под кровати. Я уже поняла, что она хочет мне предложить.

– Таня…

– Дорогая Людмила Васильевна, неужели вы действительно считаете, что сможете вернуть себе мужа таким неблагородным способом?

– Вы меня не совсем правильно поняли, Таня. Я просто не хочу, чтобы известный бизнесмен стал посмешищем. Это скажется на нашем бизнесе. Может, она и вовсе решила довести его до инфаркта. Не случайно же она вот так внаглую гуляет, не заботясь о своей собственной репутации и репутации мужа.

– Насколько я поняла, вы предлагаете мне следить за этой леди и собирать компромат?

– Да, почти так. Я хочу, чтобы вы сняли все ее похождения на видео. А я открою глаза Диме. Он не должен оставаться в дураках. А дальше пусть он сам решает, как поступить. Так мне посоветовала Вера Николаевна.

Молодец, Вера Николаевна. Подзавела человека, толкнула его на скользкую дорожку, а сама в кусты. Если бы хотела помочь, могла бы и что-нибудь получше придумать. Ну, хоть эту чертову топ-модель прогнать из агентства.

Я вздохнула. Тяжелый случай. Людмила Васильевна мне весьма симпатична. Но заниматься таким делом я не собиралась. Имидж – все. Я имею в виду в данной ситуации. Я обдумывала варианты вежливого отказа.

– Таня, я вас умоляю. Я заплачу вам в три раза больше вашего обычного гонорара. Только согласитесь. Не отказывайте сразу. Сначала подумайте. Вы сделаете очень хорошее дело.

Да. Очень хорошее. Доведу человека до инфаркта. Но тройная оплата за такую простенькую работу… Хотя и не очень приятную. Но все можно пережить. Переступить через себя, в конце концов.

Увы, я все-таки меркантильна. Тут уж ничего не попишешь. А Людмила Васильевна обладает даром убеждения.

После недолгих, но весьма мучительных размышлений я все-таки решилась помочь ей и немножко себе.

– Ладно. Давайте адрес места, где предполагается очередная оргия.

* * *

Вот таким образом я влезла в это дерьмо. И не знала еще тогда, что сама оказалась чуть ли не пешкой в чужой игре.

Дом, где предполагалось очередное свидание Дарьи Лисициной со своим бойфрендом, находился в Трубном районе.

Кирпичная пятиэтажка хрущевских времен, третий этаж. Прекрасно. Тем более, пожарная лестница рядом с окнами той самой квартиры, за которой мне придется сегодня наблюдать. Слава богу, хоть туман рассеялся.

В тот момент я не могла и предположить, что туман не рассеялся, а, наоборот, сгустился. Только совсем в другом смысле. В тот вечер меня заботила хорошая видимость. И в этом смысле мне, надо сказать, повезло.

Очень все удобно расположено, словно по заказу. Совсем узкая улочка. Напротив дома – заброшенный магазин. В добрые застойные времена тут был неплохой универмаг. В связи с капитализацией экономики, когда все пошло наперекосяк, стало рушиться и разоряться, этот магазин опустел.

Ходили слухи, что его якобы выкупил какой-то коммерсант. «Знал, для чего и пахал он и сеял, да не по силам работу затеял». То ли он разорился, то ли еще какие проблемы возникли, только здание магазина начало потихоньку хиреть. Вначале с него стала обсыпаться штукатурка, потом местные мальчишки камнями поразбивали стекла. Так и стоит оно с тех пор, зияя пустыми глазницами окон.

Никто и не думал заботиться о том, чтобы спасти здание и приспособить его под что-то нужное и полезное.

Вот этот магазин я и выбрала в качестве укрытия. Я поднялась на второй этаж и осмотрелась. Очень удобная позиция. Поскольку в магазине потолок гораздо выше, чем в пятиэтажке напротив, окна его почти на одном уровне с третьим этажом жилого дома.

Но в таких случаях обычно задергивают шторы. Тогда мне придется изобретать что-то другое. Хотя и шторы-то там были всего-навсего прозрачные тюлевые.

Когда стемнело, я забралась по пожарной лестнице хрущевки, дотянулась до окна и прикрепила на стекло «жучок».

Этот сверхчувствительный прибор позволит мне услышать все, что будет происходить в любой комнате данной квартиры. А кинокамера – увидеть. При такой дислокации съемка будет вполне соответствовать требованиям.

Даже гадать, кто есть кто на пленке, не придется. Нет, конечно, обработать ее соответствующим образом – это само собой. Скуратова тоже не из соседней комнаты снимали.

Итак, две предыдущих серии я уже сняла. И обе они у клиентки. Возможно, она попытается уже сегодня использовать материал по назначению.

Для чего понадобился многосерийный порнофильм? Все очень просто, господа. Оказывается, неутомимая, любвеобильная Дашуля меняет своих партнеров даже не как перчатки, а, разве что, как нижнее белье. То есть, ориентировочно, один «экземпляр» в день.

И все у нее «милые», «солнышки», «роднулечки». И девица жутко рада, что со всеми этими роднулечками познакомилась. Во всяком случае, она им всем троим об этом сообщила.

Шлюха. Тьфу, блин горелый. Даже противно. Я не рассчитывала, конечно, что получу наслаждение от этой мерзкой работы, но такой дряни все же не ожидала.

И вот теперь безбожно затягивалась третья серия, которая ничем существенным от двух предыдущих не отличалась.

Наверное, надо позвонить Людмиле Васильевне и предложить закончить сегодняшнюю серию досрочно.

– А как же твой муж, малышка? Он ведь будет тебя искать, – вопрошал партнер, явно заботившийся о чести и благополучии своей дамы сердца.

– Скажу, что осталась ночевать у подруги. Он мне пока еще верит.

Совсем обнаглела крошка. И окончательно потеряла стыд. То хоть после бурных объятий блудная супруга возвращалась домой. А теперь пошла ва-банк.

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Я уже начала сомневаться в искренности Людмилы Васильевны. Может быть, она специально все подстроила. А вдруг, я снимаю даму, которая не имеет ничего общего с женой Захарова?

Может, потом эта пленка как-то хитро перемонтируется, и моя клиентка с чистой совестью вернет своего мужа? А? Не так ли она все спланировала? Да нет, конечно. Просто ерунда всякая в голову лезет.

Или эта топ-модель настолько приручила своего супруга, что он оказался у нее под каблуком и больше не рыпается?

Ничего не знаю. Знаю только, что чертовски замерзла, голодна, как волк зимой, и хочется спать.

Все-таки я ей позвоню.

Но сделать это я не успела. Сотовый затрещал у меня в сумочке. Я его на всякий случай не стала отключать. Зачем? Кто может сюда прийти?

– Иванова слушает.

– Таня!!! – голос ее сорвался на крик. – Таня!!! Такое несчастье!!!

Она принялась скулить в трубку, как побитый щенок. Я ничего не могла понять.

– Успокойтесь же вы наконец, Людмила Васильевна. И расскажите все толком.

– Таня, Дима погиб!

– …

– Он убит, понимаете! Убит! Ножом в сердце. Я не знаю, что мне делать. Боже!!! Вы должны немедленнно ко мне приехать. Немедленно! Умоляю! Я попала в такой переплет!

– Так вызывайте милицию. И чем скорее, тем лучше.

– Нет!! – она вновь истерически зарыдала. – Нельзя, чтобы милиция все вот так увидела. Вы просто не знаете, как все произошло. Вы бы так не говорили. Приезжайте! Сами убедитесь.

– Успокойтесь и назовите адрес, куда я должна приехать.

Оказалось, что ехать надо в центр города. В квартиру, где проживала Людмила Васильевна. По ее рассказу я знала, что после развода Дмитрий Петрович оставил квартиру ей, а сам приобрел другую, где и поселился с Дашей. Он ведь был джентльменом.

Я смотала, как говорится, удочки. Однако уйти не успела. Гулко раздались шаги по лестнице.

Я быстро метнулась в самый темный угол, где были навалены какие-то ящики.

За ними я и схоронилась. И затихла, как мышка.

– Кто здесь бродит? – раздался суровый мужской голос.

Луч фонарика скользнул по стенам заброшенного помещения.

Я молчала. Меня нет. Видимо, кто-то из прохожих услышал мою беседу по телефону и проявил бдительность. Сейчас ведь тревожные времена. Теракты всякие. Вот кто-то и решил, наверное, что в здании прячется террорист. И позвонил в милицию. Вот невезуха!

– Ну что там, Вась? – раздался голос с первого этажа. Значит, товарищ прибыл не один.

– Пока ничего. Я еще не все осмотрел.

Луч фонарика перемещался медленно. Я затаила дыхание. Но, увы. Он меня все-таки обнаружил.

– Есть! Давай сюда, Леха. Тут гостья. Затаилась и молчит.

Он начал медленно приближаться ко мне. Второй шумно бежал по лестнице.

Я тихо шла ему навстречу, выбирая более удобный для нападения момент. Одно плохо. Со мной кинокамера, причем со специальным объективом, позволяющим снимать на приличном расстоянии, – дорогое, надо сказать, удовольствие, и я рискую ее разбить. Этого мне совсем не хотелось. А еще хуже было то, что этот тип светил прямо мне в глаза. Свет ослеплял. Но мне необходимо помчаться к своей клиентке, которая, судя по всему, попала в беду.

– Руки, гражданочка.

Ага, коллеги, значит. И пистолетик имеется, чего нет у меня. Не предполагала же я, что кто-нибудь меня обнаружит. Дело дрянь, однако.

Я шла с поднятыми руками, все еще надеясь смыться без шума и пыли. Если бы не этот чертов фонарик, мне бы все удалось без проблем. Молниеносным ударом правой ноги я выбила у коллеги пистолет и ломанулась к лестнице, пытаясь спасти свою драгоценную камеру.

Увы, он ловко сделал подсечку, и я отправилась в полет, пытаясь сгруппироваться таким образом, чтобы камера мягко приземлилась на меня.

Фу, хоть это удалось, слава тебе, господи. Только к Людмиле Васильевне теперь непонятно когда попаду. Если попаду вообще.

Напрасно я пыталась убедить ребят, объясняя, что я их коллега и занималась тут своим делом. Уперлись, как бараны. Один-то, впрочем, был готов договориться по-хорошему. А другой… Сущий козел. Он-то и продемонстрировал мне свое удостоверение. Даже позволил взять его в руки и изучить детально. Я вздохнула: делать нечего. Придется подчиниться.

Хорошо еще, что уговорила назойливых коллег не оставлять мою машину и ехать в отделение на двух.

* * *

Я вообще не понимала, чего, собственно говоря, они хотят. Вместе с водителем их было трое. Двое поехали рядом со мной на моей машине.

Я чертыхалась про себя на всю катушку: террористку поймали, елки-палки, и полны штаны радости.

Тот, которого я окрестила козлом, был и в самом деле очень похож на него. Такие же остренькие ушки, глаза желтые… Ему бы еще и бородку клинышком. Тогда точно получился бы вылитый… Да еще Васькой звать.

Второй был более приятным господином. А может, я просто для него как бы сделала скидку, потому что он был на моей стороне.

В отделении они меня внимательно выслушали. Пришлось, конечно же, выложить, что по просьбе клиента вела наблюдение за объектом.

Козел Вася уперся и без просмотра имеющегося видеоматериала отпускать меня категорически отказался. И даже видик откуда-то приволок.

До конца все же они смотреть не стали. Засовестились, наверное, все-таки.

Козел вдруг сразу признал в дамочке Дарью Лисицину, жену известного в Тарасове коммерсанта. И откуда, интересно, он ее знает? Сам, что ли, был одним из ее избранников? Я, к примеру, до того дня, пока не начала снимать ее на видео, и понятия не имела, что в нашем мирном городе имеется такая модель. Я, конечно же, листаю на досуге журналы мод, но все эти фамилии… Черт бы их побрал. Этих самых моделей поразвелось, как тараканов в грязной квартире.

А потом, у меня личная портниха. Она сама следит за всеми новшествами в моде. Так что мне имя Дарьи Лисициной ни о чем не говорит.

– Это, надо заметить, нарушение прав человека, – важно произнес всезнающий Вася. – Я считаю, что будет вполне справедливо, если она подаст на вас в суд и потребует возмещения морального ущерба. Пленка пока останется у нас. Я отдам ее госпоже Лисициной-Захаровой, она сама решит, как поступить.

Я ничего не успела ответить. У меня вновь зазвонил сотовый. Моя клиентка не просто волновалась. Она сходила с ума:

– Таня, вы не посмеете меня бросить в такой трудный момент. Помогите мне, я вас умоляю! Одна надежда на вас.

Я ответила очень коротко:

– Возьмите себя в руки. Уже еду.

А пленка… Спорить с этим козлом бесполезно.

Ой, да наплевать мне уже на все на свете. Защитничек прав человека, тоже мне отыскался. Она, значит, гуляя направо и налево, не нарушает права своего мужа. А тот, кто взялся вывести ее на чистую воду, тот нарушает.

И вообще, нашли кому лапшу на уши вешать. Я не хуже их знаю законы. Правда, если уж честно, то в нашем суперправовом государстве, где каждый день принимаются новые законы, и при этом ни один из них не работает как положено, никто не может похвастаться их знанием.

И если бы не чрезвычайные обстоятельства, которые вынуждают меня очень спешить к клиентке, попавшей в беду, отдала бы я эту пленку, как же. А теперь она просто не имела для меня никакой ценности. Поскольку тот, для кого предназначался данный материал, уже умер и не сумеет по достоинству оценить мои старания.

Эти бумагомаратели по всем правилам составили протокол изъятия видеоматериала. Не забыли, разумеется, указать число и время, с точностью до минуты. Я подписала всю эту галиматью и с облегчением вздохнула, оказавшись на улице.

– Черти полосатые. Чтоб вам пусто было. Весь мой труд титанический коту под хвост.

Я завела движок и задумалась.

Очень уж интересная ситуация складывается. Что-то тут не так. Не знаю, что конкретно, только не нравится мне все это. Очень не нравится. Интуиция мне подсказывала, что я вляпалась во что-то очень нехорошее, липкое такое. Назад из этого «что-то» дороги уже не будет. Однозначно.