Самая последняя правда

Пролог

– Я больше так не могу! Это невыносимо!

– Подожди, осталось совсем немного. Скоро все будет хорошо.

– Мне уже кажется, что этого никогда не будет!

– Обязательно будет, нужно только еще немного подождать.

– Это точно?

– Абсолютно. Просто запасись терпением и жди.

– И все получится?

– Обязательно!

– Ой, не знаю, не знаю… Мне все время кажется – что-нибудь случится, что-то помешает!..

– Не нужно об этом думать! Еще накаркаешь!

– И вообще, я, если честно, боюсь. Может быть, не нужно так?

– Что значит – не нужно?! Мы ведь уже договорились!

– Я все думаю – а правильно ли мы поступаем? Может, оставить все как есть?

– Если мы оставим все как есть, то сами останемся с носом! Сто раз уже все обсудили, что ты опять начинаешь?

– Ладно, все… Это, наверное, просто нервы.

– Успокойся и жди. Все будет хорошо.

– Точно?

– Да! Пока…

Глава первая

– …Новая коллекция «Искушение» – это истинное искушение для истинных ценительниц прекрасного! Приглашаем на нашу презентацию, выставочный зал номер двенадцать. Новая коллекция – «Искушение» для искушенных!

Сладкий голос непрерывно лился из динамиков в мои уши. Я прогуливалась по павильонам торгового центра, куда заехала, чтобы присмотреть что-нибудь новенькое из зимней одежды и аксессуаров. Наступил декабрь, и мне хотелось посредством шопинга поднять себе настроение.

Иногда, заметив что-то интересное, я отвлекалась и переставала на некоторое время обращать внимание на рекламу. Но потом, потеряв по тем или иным причинам интерес к понравившейся мне модели, я вновь ловила себя на том, что слушаю вкрадчивый, звучавший словно откуда-то из глубин космического пространства призыв – посетить выставочный зал номер двенадцать.

В конце концов, обойдя все залы и так и не остановившись ни на одном варианте, я уже было решила покинуть торговый центр, но неумолкаемая реклама, изобиловавшая однокоренными словами, призывно манила меня, туманила разум, и я-таки поддалась искушению и пошла на презентацию под названием «Искушение» – обожаю тавтологию!

Павильон был заполнен женщинами разных возрастов и томными девушками в униформе, сиявшими улыбками заправских соблазнительниц. Они стояли у стеклянных витрин, за которыми располагались флакончики и баночки различных цветов и конфигураций: от тонких, изящных и стильных – до пузатых, как бочонки, основательных, с затейливыми крышечками. С ленивым любопытством я останавливалась перед витринами, выбирала пробники, прыскала себе на запястье и принюхивалась… Некоторые ароматы, надо признать, и впрямь были ничего…

Французская фирма «Соблазн», представлявшая новую коллекцию духов «Искушение», была довольно хорошо известна в нашем городе. У фирмы имелся собственный магазин, носивший то же название – «Соблазн». Я иногда заскакивала туда и пару раз даже становилась обладательницей некоторых экземпляров парфюмерной продукции этой компании – довольно, кстати, приличных, но весьма при этом дорогих.

А потом одна моя подруга, Светка-парикмахерша, записала меня в члены клуба некой другой компании, которая, регулярно присылая мне свои каталоги, мастерски «раскрутила» меня на покупку нескольких флаконов своих духов и туалетной воды. Пару-тройку подобных вещиц мне дарили то на день рождения, то на Восьмое марта, так что на отведенной в моем доме под парфюмерию полочке скопилось изрядное количество парфюма, которым я даже не успевала пользоваться. Привело это к тому, что постепенно духи начали портиться, эфирные масла – отсекаться и неаппетитными хлопьями плавать во флаконе; изменился и запах, причем далеко не в лучшую сторону… пока в один прекрасный день я не провела ревизию накопленных склянок, после чего решительно выбросила все просроченные образцы в мусоропровод.

Так что теперь, в принципе, можно было обзавестись и новыми, тем более что фирма «Соблазн» относилась к числу престижных и достойных. Правда, и цены на их продукцию были высокими, но я не привыкла экономить на качестве. Настроение у меня было хорошим, финансовое состояние тоже совсем неплохое, одежду я так и не купила, так что ничто не мешало мне приобрести понравившийся экземпляр. Я уже было полностью сосредоточилась на вариантах окончательного выбора, как вдруг почувствовала, что сзади с обеих сторон в мои подмышки резкими тычками уперлось что-то острое. От неожиданности я инстинктивно прижала руки к бокам и уже чуть было не саданула правым локтем куда-то назад, как вдруг услышала короткий визг, а следом – чье-то аханье:

– Таня, Таня, не бойся, это всего лишь я!

Резко обернувшись, я увидела растерянно улыбающееся круглое симпатичное лицо в обрамлении белых кудряшек. Руки женщины с длинными ногтями были приподняты и разведены в стороны. Пару секунд я вглядывалась в эти знакомые черты, а затем уточнила:

– Людмила?

– Ну конечно! Ты что, не узнала меня? Неужели я так изменилась?

И женщина звонко расхохоталась. Да, это действительно была моя старинная приятельница, Людмила Захарченко, администратор престижной гостиницы «Волжская», расположенной в центре Тарасова. Мы познакомились с ней давным-давно в процессе одного из моих ранних криминальных расследований и с тех пор периодически встречались и созванивались. Правда, в последнее время виделись мы нечасто, но все же нельзя было бы сказать, что Людмила так уж сильно изменилась с момента нашей последней встречи: такая же живая, энергичная, крепковатая блондинка с розовым цветом лица.

– Я тебя, конечно, узнала, – улыбнулась я в ответ. – Сейчас, когда увидела. Только на спине-то у меня глаз нет! А опознать человека по прикосновению его острых ногтей к подмышкам – согласись, весьма сложно.

– Да я же пошутила, Таня! – продолжала веселиться Людмила.

– Ты в следующий раз все-таки поосторожнее с такими шуточками, – проворчала я. – Я ведь могу среагировать не столь мягко и случайно тебя покалечить. Думаю, это не доставит радости ни тебе, ни мне.

– Ладно, все, извини! – Людмила потянулась вперед и звонко чмокнула меня в щеку.

Я мысленно поморщилась, поскольку отнюдь не разделяла ее склонности к восторженным охам-вздохам и телячьим нежностям. Но человеком Людмила была неплохим, к тому же она не раз меня выручала, и я не стала высказывать ей свое недовольство.

– А ты что здесь делаешь? Духи купила?

– Нет, только собиралась, – призналась я. – Хорошо еще, что флакон не выронила из-за твоей шуточки! Хоть и пробник, а неприятно.

– Не переживай, если бы ты его разбила, я бы заплатила, – пообещала Людмила. – А ты ничуть не изменилась, все такая же стройная и элегантная.

– Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь, – не стала я кривить душой.

– Всех преступников уже переловила?

– Преступники, Люда, имеют свойство расти как грибы, – вздохнула я. – Переловишь одних – сразу же появляются другие. Но, с другой стороны, если бы их не было, я бы лишилась любимой работы.

– Я бы тогда взяла тебя к себе! – Захарченко все вопросы решала быстро и оптимистично.

– Благодарю, – хмыкнула я. – Только что бы я стала делать в вашей «Волжской»?

– А я уже и не в «Волжской»! – радостно сообщила Людмила. – С прошлого года – я администратор отеля «Богемия». Слышала? У нас открылась целая сеть из пяти отелей. Я работаю в парк-отеле, в загородной зоне.

– Ну и как, ты довольна? – задала я дежурный вопрос – судя по виду Людмилы, она была счастлива абсолютно.

– Да, все здорово! Слушай, давай поскорее выберем тебе духи и посидим где-нибудь в кафе. Или ты здесь… по роду своей деятельности оказалась? – Людмила неожиданно заговорила низким, зловещим шепотом, как карикатурный шпион. – Следишь за кем-нибудь?

– Расслабься, ни за кем я не слежу, – улыбнулась я. – Просто мне нужно заехать еще в одно место, так что давай лучше вечером увидимся, хорошо? Я тебе позвоню.

– Давай, – легко согласилась Людмила и тут же принялась хватать со стеклянных полок флакончик за флакончиком.

Она распрыскивала их и в воздух, и на себя, и на меня, морщилась, фыркала и постоянно трещала без умолку, высказывая вслух свои оценки и раздавая советы. Мне же хотелось выбрать свой аромат спокойно, и я старалась не обращать внимания на ее суету. Но это оказалось сложной задачей: Людмилы всегда было «слишком много», она умудрялась заполнять собою все пространство, где бы ни появлялась. В конце концов, я махнула на все рукой и положилась на собственную интуицию.

Уходила я из павильона номер двенадцать, унося в сумочке элегантный флакончик в форме точеной женской фигурки с легкой шалью, наброшенной на одно плечо и словно соскользнувшей с другого. Духи назывались «Ускользающий обман».

Домой я ехала довольная, завернув по дороге к подружке, Светке-парикмахерше, в ее салон красоты «Клеопатра» – подправить прическу и подобрать макияж. Раз уж открывается новый сезон, пусть он будет во всех отношениях новым. Заодно я похвасталась перед Светкой своей покупкой, на что она с ходу заявила, что «Искушение» – не самая удачная коллекция, и вообще «Соблазн» сдает свои позиции и сейчас в авангард парфюмерной моды ворвалась фирма «Миракл». Но о номере павильона Светка спросила – небрежно так, словно мимоходом. Не вступая в препирательства с подругой – женщины есть женщины! – я с улыбкой сообщила ей, где проходит презентация «Искушения», после чего с обновленным имиджем отправилась наконец домой.

Мне не терпелось принять душ и втереть пару капель «Ускользающего обмана» в запястья или в область декольте, ощутить свежий и пряный одновременно аромат, но также мне не терпелось и поесть, так как во время своих разъездов по магазинам-салонам я успела здорово проголодаться.

Решив не терять времени понапрасну и поставить в микроволновку на подогрев пиццу, пока я буду в ванной, я, зажав в левой ладони заветный флакончик, подошла к холодильнику и правой рукой потянула на себя дверцу. Достала коробку с пиццей, а также пакет апельсинового сока, собралась захлопнуть дверцу – но свободных рук уже не было, и я, прижимая сок подбородком к груди, приподняла ногу, чтобы коленом притворить дверцу холодильника, как вдруг…

Дз-зынь!

Тонко и пронзительно зазвенели осколки, стеклянными искрами взметнувшись в разные стороны. Одна из этих искр жиганула прямо по левой икре, заставив меня непроизвольно вскрикнуть.

Не веря своим глазам, в растерянности стояла я в душистой луже и в буквальном смысле слова пялилась на то, как «Обман» ускользает от меня безвозвратно…

Противное пощипывание в икре привело меня в чувство. Прыгая на одной ноге и причитая: «Да что ж за, на фиг, блин косой!», я рванула на себя дверцу злополучного холодильника, яростно впихнула обратно сок и пиццу и, обозвав себя в сердцах козой криворукой, отправилась в ванную, за веником и половой тряпкой. Правда, вначале промыла ранку на ноге перекисью и залепила ее лейкопластырем. Шепотом ругая и себя, и холодильник, и торговый центр в целом, и фирму «Соблазн» в частности, я сгребала драгоценные осколки веником, потом возила по полу тряпкой, пытаясь вобрать в нее пахучую жидкость.

– Хорошо живем! – усмехнулась по ходу процесса, выжимая благоухающую тряпку в ведро. – Французскими духами полы моем!

Ситуация осложнялась тем, что на полу в комнате, где стоит мой холодильник, лежит ковровое покрытие. Что-то натекло на ламинат в коридоре, но многое успело впитаться и в ковер. А если французские духи в таком количестве впитаются в ткань – это навечно. Через некоторое время запах «Ускользающего обмана» заполнил всю квартиру, и у меня заслезились глаза и закружилась голова. Я чувствовала себя так, словно нанюхалась ацетона или клея – хотя в действительности мне как-то ни разу не приходилось предаваться подобному пороку, но я интуитивно чувствовала, что ощущения должны быть схожие.

Через полчаса, красная, злая и растрепанная, я махнула на все рукой и, закинув пустое ведро с тряпкой на балкон, отправилась в душ. Теперь уже у меня и близко не возникало желания сбрызнуться чем-нибудь ароматным – хотелось смыть с себя всю эту концентрированную парфюмерную сладость, и до того сильно хотелось, что я чуть было не схватила хозяйственное мыло. Но все же, подумав, я решила не бросаться из крайности в крайность.

Бросила пропахшую одежду в стиральную машину и облачилась в совершенно другую. Но запах пресловутого «Обмана» по-прежнему резал мне ноздри и никуда не ускользал.

Я распахнула настежь окна и включила вентилятор, несмотря на то что погода за окном явно к этому не располагала. Надела теплый свитер и решила немного потерпеть дискомфорт из-за холодного ветра.

Телефонный звонок не добавил мне радости, однако я все же ответила на него.

– Здравствуйте, – женский голос, немолодой и незнакомый, звучал немного настороженно. – Могу я поговорить с частным детективом Татьяной Ивановой?

– Конечно, можете, – подчеркнутый официоз в голосе незнакомки свидетельствовал о том, что она может оказаться моей потенциальной клиенткой. – Говорите, я слушаю.

– Спасибо, – непонятно за что поблагодарила меня женщина и продолжала: – У меня случилась беда. Я очень прошу вас помочь мне.

Повисло молчание. Я уже собиралась сказать, что жду продолжения и описания того, в чем, собственно, заключается ее беда и какой помощи она от меня ждет, как вдруг по отрывистым звукам в трубке поняла, что женщина банально плачет.

– Успокойтесь, пожалуйста, – вежливо, но твердо произнесла я. – Если вам трудно говорить сейчас, вы можете перезвонить мне через некоторое время, когда возьмете себя в руки. Или приехать ко мне – я никуда не собираюсь сегодня.

– Давайте я приеду! – женщина явно подобралась и обрадовалась. – Только я не знаю вашего адреса.

– Так запишите его, – пожала я плечами и продиктовала ей свои координаты. – Только скажите, как вас зовут?

– Екатерина Михайловна, – сказала женщина. – Малеванная.

– Я вас жду, – коротко ответила я, положила трубку и, вздохнув, поплелась-таки разогревать пиццу…

* * *

Все было без толку. Все мои усилия и ухищрения ни к чему не привели. «Обман» никуда не ускользал, квартира смердела «на ура». Не помогал ни вентилятор, ни озоновый освежитель, которым я сбрызнула комнату, ни мокрая простыня, развешенная аж на полкомнаты – я сделала это в наивной надежде, что она втянет в себя французскую вонь. Честно говоря, этот «соблазнительный» запах меньше чем за час мне просто опротивел. Мокрая простыня отнюдь не добавила тепла в квартире, пришлось мне включить еще и обогреватель.

Вяло пережевывая в кухне за плотно закрытой дверью кусок отдававшей одеколонным привкусом пиццы, я уныло думала о том, как какая-то ничтожная секунда может все изменить! И причем зачастую – в худшую сторону.

Услышав звонок домофона, заставила себя отбросить прочь эти неконструктивные мысли, приказала себе «не замечать» никаких запахов и пошла открывать.

Екатерине Михайловне навскидку было хорошо за пятьдесят. Обычная женщина средних лет, обычные одежда, лицо, прическа… Чувствовала она себя не очень уверенно. Это ее состояние заметно усугубилось, когда Малеванная после моего любезного приглашения прошла в комнату и увидела работающие одновременно вентилятор и обогреватель, а также распахнутые не по сезону окна. К тому же источавший назойливый запах духов пол также не добавлял ощущения комфорта.

Екатерина Михайловна с легким недоумением покрутила головой, медленно провела взглядом по колыхавшейся на ветру простыне, вот-вот готовой покрыться налетом инея, подозрительно втянула носом воздух. Кажется, у нее возникло ощущение, что она попала не по адресу…

– Пойдемте лучше в кухню, – улыбаясь, предложила я ей, не вдаваясь в объяснения.

Малеванная пожала плечами и прошла за мной. В кухне все же было гораздо теплее, да и «Ускользающий обман» почти не проник сюда. Я предложила Екатерине Михайловне кофе, от которого она отказалась, заявив:

– Я так сильно расстроена, что даже не могу есть. Просто кусок в горло не лезет!

– Тогда давайте не будем отвлекаться, и вы мне все расскажете по порядку, хорошо? – подбодрила я ее дружелюбным тоном, и женщина кивнула.

– У меня пропала дочь, – проговорила она и словно бы сама удивилась сказанному. – Ее зовут Ирма.

– Когда это случилось? – спросила я.

– Вчера… – голос женщины задрожал. – Она должна была встретиться после работы с подругой, Викой. Они договорились посидеть в кафе. Вика приехала вовремя, ждала Ирму, но та так не пришла. И дома ее нет! И Виктор тоже ничего не понимает! Я звонила туда, ее не было, он говорил, что сам не знает, что происходит, и я не выдержала, поехала туда – а она так и не пришла!

– Подождите, подождите, – вынуждена была я перебить взволнованную женщину. – Давайте разберемся. Виктор – это кто?

– Это муж Ирмы, Виктор Шмелев.

– Так, значит, вашу дочь зовут Ирма Шмелева, – достала я блокнот и ручку, чтобы записать данные.

– Нет-нет, – остановила меня Екатерина Михайловна. – Она оставила свою девичью фамилию. Ей очень нравится ее фамилия – Линдгардт. К тому же Ирма всегда считала, что она подходит к ее имени. Ирма Линдгардт звучит лучше, чем Ирма Шмелева, по ее мнению. Виктор не возражал, так и осталось.

– Понятно. А почему Линдгардт? – поинтересовалась я. – К тому же вы – Малеванная?

– Линдгардт – фамилия отца Ирмы, – принялась объяснять мне Екатерина Михайловна. – Когда-то я тоже ее носила, но потом мы развелись, и я вернула свою девичью. Это все не имеет отношения к делу, мы давным-давно не общаемся с Генрихом, давайте все-таки вернемся к Ирме!

– Да, конечно, просто я люблю уточнять все детали, даже кажущиеся мелкими и незначительными, – пояснила я. – Итак, встреча с подругой в кафе не состоялась?

– Да, Виктория ждала Ирму долго, больше часа. Говорит, что звонила ей на сотовый, но он был отключен. Я потом тоже набирала ее номер – да, так и есть! Абонент, мол, временно недоступен… Я поехала к ним с Виктором домой, провела там всю ночь, глаз не сомкнула. Ирма как в воду канула!

Екатерина Михайловна смотрела на меня расширившимися глазами. В них читались страх и надежда. Противоречащая всякой логике надежда на то, что я сейчас спокойно взмахну рукой и уверенным тоном скажу ей, что все хорошо, что с ее дочерью ничего страшного не случилось, что я прекрасно знаю, где она находится, и в три секунды верну ее домой. Но я не знала этого и не могла сотворить ничего подобного. Поэтому я просто спросила:

– И что вы предприняли дальше?

– Утром я побежала в милицию. Но там меня даже толком не выслушали! Чуть ли не посмеялись надо мной! Так ужасно разговаривали, мне чуть плохо с сердцем не стало! А потом они прямо заявили, что у них полно нераскрытых убийств и грабежей, и нет времени, чтобы заниматься таким несерьезным делом. Как это – несерьезным?! – Екатерина Михайловна возмущенно всплеснула руками. – А потом они вообще сказали, что, мол, обязательно примем заявление, когда будет труп! Да что это вообще такое? Что значит – труп?!

Растерянность и гнев отразились одновременно на лице Малеванной. Она перевела дыхание и продолжила:

– А когда я раскричалась на них и пригрозила, что напишу жалобу, они принялись успокаивать какими-то глупостями! Сказали, что дочь моя – молодая девушка и вполне имеет право на личную жизнь! Что она, видимо, просто куда-то поехала – развеяться – и скоро вернется! Ерунда какая! Надо же до такого додуматься? Куда это замужняя, серьезная девушка может поехать развеяться, никого не предупредив?

– У вашей дочери есть дети? – спросила я, не ответив на риторический вопрос матери.

– Нет, детей у них нет. Ирма не торопилась с рождением ребенка, она же так много работает!

– А где, кстати, она работает? – я вновь придвинула к себе блокнот.

– В фирме «Абсолют». Они компьютерами торгуют и еще какой-то техникой, я не очень-то в этом разбираюсь. А Ирмочка возглавляет отдел кадров! – в голосе ее матери прозвучали нотки гордости. – Она же у меня умница! Школу отлично закончила, институт – с красным дипломом… И вообще, у нее светлая голова! Начальство ее ценит очень, уважает. Шутка ли – такая молодая, а уже возглавляет целый отдел! Не всякому ведь доверят такое ответственное дело!

– Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать семь.

– Давно она замужем?

– Летом исполнится шесть лет. Они с Виктором поженились в июне, сразу же после ее дня рождения.

– Как Виктор отреагировал на отсутствие жены?

– Ну, конечно же, он тоже очень испугался! К тому же он довольно горячий парень, ревнивый даже… Ирма несколько раз говорила мне, что он ее часто контролирует. Но ей, по-моему, это даже нравилось. Тем более когда женщина уверена, что за ней нет никаких грехов. Это же показывает, что он серьезно относился к семье.

– Однако же – при столь серьезном отношении к семье и браку – отсутствие детей в течение шести лет вызывает некоторое удивление, – осторожно заметила я.

– Но я же вам говорю, Ирма очень много работает! – кинулась мать на защиту дочери. – Ее даже в выходные часто вызывают на работу. И она очень не хотела ее потерять! У нее хорошая зарплата, различные льготы, полный соцпакет… Если бы она ушла в декрет, могла потом и не вернуться на это место. Знаете, сколько желающих заполучить такую должность? Да и сам Виктор много работает. Они ведь поженились, когда еще совсем молодыми были – чуть больше двадцати каждому. Не хотели сразу детьми себя обременять, им для себя пожить хотелось. Что ж, я их понимаю прекрасно. Ирма хотела наработать хороший стартовый капитал, купить новую квартиру – просторную, современную, – машину дорогую, большую, а потом уже и рожать.

– А сейчас они где живут?

– В обычной квартире. Квартирка маленькая, там тесновато. Всего две комнатки.

– Кому она принадлежит? Кто хозяин?

– Виктор. Но Ирма там тоже зарегистрирована, постоянно. Раньше там его дед жил, а когда они с Ирмой решили пожениться, его родители забрали деда к себе. Он, правда, вскоре умер где-то через год после их свадьбы.

– Что вы можете сказать о подруге Ирмы, с которой она должна была встретиться?

– О Вике? – переспросила мать. – Да ничего плохого я о ней сказать не могу. Они познакомились в институте, учились в одной группе, тогда и подружились. С тех пор так и встречаются. Веселая девушка, жизнерадостная, все время шутит, смеется, любит разные розыгрыши. Она у них в институте заводилой была, все время для праздников готовила интересные программы, у нее фантазия очень богатая. Сейчас она в рекламной компании работает, сюжеты роликов придумывает. Все у нее хорошо… Только вот в личной жизни ей не везет. Правда, она сама так не считает, – Екатерина Михайловна улыбнулась и пояснила: – Это я к тому, что Вика не замужем. И куда только мужчины смотрят? Красивая, талантливая, яркая женщина – а никто на ней не женился! А она только хохочет! Мне, говорит, Екатерина Михайловна, таких мужиков, какие вокруг ходят, и даром не надо! Я, мол, и сама себя прекрасно прокормлю. Может, она и права, – женщина вздохнула. – Мужчины и правда как-то обленились в последнее время… Хотя они и во все другие времена не лучше были! – категорично заключила она и отвернулась в сторону.

Потом, подавив вздох и вспомнив причину, по которой она оказалась здесь, женщина посмотрела прямо на меня и с тревогой спросила:

– Татьяна Александровна, вы мне поможете? Ведь это же просто ужас, я сегодня снова не смогу заснуть, если Ирма не вернется! Ведь нужно же что-то делать, ведь с ней могло случиться что-нибудь ужасное!

– Екатерина Михайловна, давайте руководствоваться не эмоциями, а логикой, – как можно убедительнее обратилась к ней я. – Если вы хотите, чтобы я помогла вам, вы тоже помогите мне.

– Да я разве отказываюсь… – прижав руки к груди, начала она, но я продолжила свою мысль:

– Поэтому давайте отбросим все охи-ахи и поговорим конкретно. Вы сказали, что с Ирмой могло случиться что-то ужасное. Вы знаете, что это может быть? У вас есть какие-то предположения?

Екатерина Михайловна совсем растерялась.

– Нет, конкретно, конечно, я ничего сказать не могу, я же не знаю, но… Всякое ведь могло произойти! Сейчас время-то какое! Может, она в машину к какому-нибудь маньяку села? Что тогда?

«Тогда плохо дело», – подумала я, но вслух говорить этого не стала, вместо этого попытавшись успокоить расстроенную мать:

– Я не слышала, чтобы в нашем городе в последнее время орудовал маньяк-убийца. А я регулярно интересуюсь подобной информацией в милиции.

– А если он не убийца, а просто маньяк? Завез ее куда-нибудь и надругался над ней!

– Тогда она уже должна была бы вернуться или, по крайней мере, найтись. Может быть, она в больнице? Вы, кстати, не обзванивали больницы?

– Я Виктора посадила на телефон, чтобы он все прозвонил, а сама к вам поехала.

«Разумная мысль!» – про себя одобрила я действия потенциальной клиентки, а она тем временем продолжала:

– …Мне одна приятельница ваш телефон подсказала. Я ее встретила, когда из милиции возвращалась. Ее племянник года два тому назад к вам обращался, Славик Крутов…

Смутно мелькнула в моей голове эта фамилия, и я только кивнула, поскольку сейчас не имело значения, по какому именно делу Славик Крутов когда-то стал моим клиентом.

– Я Виктору строго-настрого наказала, чтобы он сразу же позвонил, если хоть что-то выяснит, – сказала Малеванная. – Он специально на работу позвонил, отпросился, объяснил все, как есть. Хорошо, что начальство у него понимающее, не стало возражать.

– У Ирмы нет своей машины? Я так понимаю: если вы заговорили про водителя-маньяка, то предполагаете, что она должна была добираться до кафе на такси?

– У них есть машина, но ее водит Виктор. «Жигули», «девяносто девятая». Ирма очень хотела машину и могла себе позволить ее купить, но у нее зрение плохое, она побаивалась садиться за руль.

– Екатерина Михайловна, – задумчиво произнесла я. – Мне нужно вам задать несколько вопросов личного характера. Постарайтесь ответить на них спокойно и беспристрастно. И подумайте сперва, хорошо? Все это нужно мне для того, чтобы поскорее выяснить, что же произошло с вашей дочерью…

– Да-да, я понимаю, – закивала Екатерина Михайловна, вся подобравшись.

– Скажите, может быть, ваша дочь действительно поехала… как бы это выразиться… немного отдохнуть? Ну, я имею в виду, что она могла познакомиться с каким-то мужчиной и остаться у него на ночь, – с досадой, что приходится разжевывать этой женщине подобные вещи, сказала я.

– Да что вы! – Екатерина Михайловна, как я и думала, мгновенно отвергла подобное предположение, даже не задумавшись ни на секунду. – Она у меня серьезная девочка! Как это так можно: познакомилась – и осталась на ночь? Вы что, думаете, она шалава какая-нибудь?!

– Ну, может быть, она не вчера, а уже давно с кем-то познакомилась, – немного смягчив тон, развивала я дальше свою мысль. – А вчера что-то произошло, они встретились – может быть, случайно… Он пригласил ее к себе, она согласилась поехать – ненадолго, там они выпили… у нее закружилась голова от шампанского и из-за неожиданности этой ситуации… про подругу и мужа забыла, осталась у него… А теперь Ирма просто не знает, что ей придумать и как объяснить вам и мужу свое отсутствие. Вы, кстати, на работу ей звонили?

– Конечно, звонила! Нет ее там! И не предупреждала она никого, а это вообще из ряда вон! Чтобы Ирма не вышла на работу, никого не предупредив?! Да она даже больничный не брала никогда, с температурой на работу ходила! Нет, нет, и нет, никаких любовников у моей дочери и быть не могло, отбросьте эти мысли! И шампанское она не пьет! И вообще, она алкоголь не переносит.

– Понятно, – вздохнула я. – Извините, но я обязана проверять любую версию, пока не обозначится четкая линия расследования. А она пока что совершенно не вырисовывается.

Я скептически скривила губы.

– Да я понимаю, понимаю! – бросилась убеждать меня Малеванная. Видимо, уловив скепсис в моем тоне, она испугалась, что я откажусь от расследования. – Не обижайтесь на меня, Татьяна Александровна, просто я хочу, чтобы вы точно представляли себе мою дочь и ее характер. Ведь это тоже важно, верно?

– Верно, – хмуро подтвердила я.

С одной стороны, причин для отказа от этого расследования у меня не было. И вообще, признаться, мне нравятся дела об исчезновениях людей, поскольку финал в них всегда непредсказуем, а я свою работу люблю не только за сравнительно высокий доход, но и за то, что она увлекательная. Меня несколько смущало то, что непонятно было пока что, с какой стороны ухватиться за это дело. Исчезла непонятно куда, словно сквозь землю провалилась! И первое, что приходило в голову, – Ирма стала жертвой неизвестного преступника.

Самое простое – ее могли ограбить и убить. Расплачивалась с таксистом или с частником, тот увидел деньги, в голове у него что-то переклинило, и…

Второе – все-таки сексуальный маньяк. Хотя и не случалось в ближайшее время подобных эпизодов, но ведь какой-то из них всегда становится первым!

И потом, наконец, Ирма могла стать свидетельницей какого-либо преступления, и ее просто, что называется, убрали.

И это три версии только по одному направлению – спонтанное убийство, совершенное неким неустановленным преступником. А ведь возможны и другие варианты! К примеру, Ирму могли похитить. Правда, похитители обычно имеют свойство делать это не просто так, а со вполне конкретными целями. В данном же случае никаких требований – о выкупе например, – не поступало. Хотя, с другой стороны, и времени-то еще прошло маловато, так что, может быть, чьи-то требования еще и проявятся. Да и вариант о том, что Ирма просто сбежала, тоже отбрасывать не стоит.

И все-таки информации, полученной от Екатерины Михайловны, было мало. Пока что я получила портрет Ирмы – с ее слов, – и саму ситуацию увидела ее глазами – глазами матери. Вполне вероятно, что у других людей, близких Ирме, обнаружится иное видение всего произошедшего. Так или иначе, было ясно, что без беседы с мужем Виктором и подругой Викторией мне не обойтись. А потом уже, на основании их показаний, решить – ехать ли мне на работу к Ирме или еще куда-то.

– Что ж, Екатерина Михайловна, – задумчиво сказала я, видя, что женщина выжидающе смотрит на меня. – Я постараюсь вам помочь. И хочу приступить прямо сейчас. Ваш зять сейчас дома, вы говорите?

– Да, дома, – обрадованно подтвердила Екатерина Михайловна. – Мы можем поехать вместе, я покажу вам.

– Да я и сама найду, – попыталась было я откреститься от общества клиентки, поскольку надеялась, что в ее отсутствие Виктор почувствует себя более раскованно и заговорит откровеннее, но тут же я убедилась, что она так просто не отстанет.

– Нет-нет, я поеду с вами, мне все равно туда нужно! – упрямо заявила Екатерина Михайловна, и я не стала возражать.

В сущности, я ее понимала: присутствие в квартире ее дочери давало женщине иллюзию того, что она – рядом, и ничего плохого с Ирмой не случится. У себя дома она, видимо, просто не находила себе места.