Проще простого

* * *

Весна в этом году поздняя и точно с дуринкой. Я на нее даже обиделась. Ну посудите сами! Я готовилась к ней как последняя дура. Загорела в солярии, словно побывала на коралловом побережье. Сшила три костюма: с регланом, со вшивным рукавом и последний, темно-бордовый, классический. Три пары туфель ласкали мой взор, разумеется, когда он натыкался на них… Но вот мой час настал! Пока первые девчонки только примеривались позагорать на травке у моста через Волгу, я уже дефилировала по проспекту и приятно чувствовала спиной липкие мужские взгляды. Решилась даже сменить масть – стала пепельной шатенкой. Что еще нужно для приятного мироощущения?!

Одно только отравляло жизнь: меня нервировало, что давно молчит телефон и вот уже недели две, как я никому не нужна. То ли возможных клиентов подкосил весенний авитаминоз, то ли люди стали вести себя хорошо. Все и сразу.

Сегодня, подводя перед зеркалом левый глаз, я размышляла об этом и пришла к выводу, что дело все-таки в авитаминозе…

Потом заглянула в себя поглубже и тяжело вздохнула. На дворе весна, а у меня никаких мыслей о сексе, значит, и у меня тоже авитаминоз.

Я оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь подкрепляющего психику. Гадать на костях не хотелось. Честно говоря, стало страшновато: а вдруг подтвердят?! (Я имею в виду авитаминоз.)

Подобрала с пола купленную вчера газетку «Обыватель». Она и оказала мне поддержку в виде гороскопов местной знаменитости Дениса Львова. Тщательно изучив его изыски, я выяснила, что сулит май Стрельцам. А значит – и мне.

Предсказания обнаружились самые интересные: масса приключений и увлечений! И, самое главное, платье нужного цвета у меня уже есть. А то этот Львов утверждает, что без бордо Стрельцам придется тяжко. Есть бордо! И туфли есть в тон платью.

Но пока ничто не говорило о благотворном воздействии моего знака Зодиака. Уже с утра в моей жизни начало накапливаться самое обыкновенное свинство. Завтрак подгорел, нужная помада отыскалась тогда, когда я вообще передумала выходить на улицу. Потом заморосил противный дождик. Пришлось таращиться в телевизор и листать книжки. Но сегодня меня раздражала даже любимая Агата Кристи. День угасал бессмысленно. Когда же я под вечер все-таки решила выглянуть на свет божий, меня через квартал от моего дома облаяли. Сначала какой-то бородатый шницельшнауцер, а потом его усатая хозяйка. Жизнь рушилась на глазах. Но я решила не поддаваться невезухе и продолжала прогулку. Шла просто так, куда глаза глядят. Кому вреден легкий моциончик перед сном?

Ноги в новых туфлях сами привели меня к парку Победы: захотелось полюбоваться на оживающие деревья и вдохнуть весенние запахи, чтобы воспрянуть душой. Народу было немного, гулять никто не мешал, тишина и одиночество хорошо излечивали от меланхолии.

Незаметно стало темнеть, пора было возвращаться. Я надумала спуститься к Волге через посадки. Черт дернул меня свернуть сюда! Ведь знала, что место это не из приятных: наши не очень испорченные цивилизацией граждане частенько расслабляются там после напряженных будней. Пока еще был не сезон – кое-где чернела и хлюпала грязь. Расслабляться в грязи – это, конечно, на любителя…

Четверть часа я неторопливо брела по извилистой кочковатой дорожке и совсем было примирилась с действительностью – птички поют, и солнышко в последнем дневном припадке засияло по-летнему, как вдруг услышала сердитое рычание, и впереди показался белый «Опель-Кадет». Подскакивая на колдобинах, он несся прямо на меня. Смешно сказать, но пришлось уступить ему лыжню: невидимое за тонированными стеклами содержимое «Опеля» куда-то очень спешило. Промчавшись мимо, «Опель» задним правым колесом ткнулся в ямку, наполненную мутной жижей. Я глупо взвизгнула и запоздало шарахнулась прочь.

«Опель-Кадет» показал мне свою несвежую белую задницу с наклейкой в виде черного сердца и попер дальше, не останавливаясь. Остановилась я, вытаращившись на свой костюмчик. Да и на туфли тоже.

Я была так потрясена происшедшим, что молча и довольно безуспешно принялась избавляться от последствий встречи, думая вовсе не о машине. И не о грязи, придавшей мне легкий маскировочный камуфляж. Ерунда все это.

Мне стало дико любопытно посмотреть на то, что сидело в «Опеле». Потому что Оно посчитало меня недостаточно привлекательной для того, чтобы хотя бы притормозить. Не говоря уже о том, чтобы предложить подвезти. Машина скрылась, догнать ее возможности не представлялось. Но того, что я уже знала о ней, было достаточно, чтобы выяснить и все остальное.

«Опель», белый «Опель-Кадет», номер 236, хозяин – отпетый хам. Для профессионала информация исчерпывающая. Если до завтра я не забуду о нем, то кое-куда позвоню и буду знать про него все.

Однако случившееся подарило мне еще одну ценную мысль. Я подумала, что больше не стоит искать приключений. Получив такую кучу предостережений от высших сил, наверное, пора сматываться домой. Как бы не случилось чего и похуже!

Мысль оказалась перспективной. Но лучше бы я до нее додумалась чуть пораньше. Потому что последующая находка показала мне, что, пожалуй, я зря упрямилась. День-то оказался на самом деле не очень приспособленным для прогулок.

Решив завершить программу променада, я свернула с этой злополучной дороги и почти вприпрыжку направилась в сторону своего дома. Узенькая тропиночка вилась под ногами, облегчая спуск с крутой горы.

Пройдя шагов десять, я поняла, что зря сетовала на судьбу и жаловалась на скуку…

На маленьком пятачке среди кустов, слева от тропинки, лежала женщина. Самой простой внешности, лет пятидесяти, в легком бежевом плаще. Плащ распахнут на груди, видна серая блузка. На блузке слева – большое темно-красное пятно. Чуть ниже – еще одно. Оттуда торчит длинная костяная рукоятка ножа.

Забыв о каблуках и юбке, я прыжком прорвалась сквозь кусты и приблизилась к женщине. Наклонилась и приложила запястье к ее шее – пульса нет. Но, судя по всему, смерть наступила совсем недавно. Вспомнив о редких чудесах реанимации, я выпрямилась и огляделась: ниже по спуску кривыми улочками вползал в город район частного сектора.

Вот туда я и ломанулась, напрямик через все препятствия.

Твою мать! Докричаться, особенно когда что-то срочно нужно, до наших людей невозможно. Два телефона-автомата оказались сломаны – один без трубки, другой без мембраны, – я не заметила этой подлости, и он укусил меня проводами прямо в ухо. Наконец я дозвонилась из школы, наорав на медлительного сторожа. Милиция примчалась почти сразу же – очевидно, машина ППС моталась где-то рядом. Хмурому сержанту мешала нахамить мне наша с ним очевидная разнополость – слишком уж я раскомандовалась и старалась их расшевелить.

– Не ваше дело, девушка! – угрюмо бубнил он мне, продолжая беззвучно шевелить губами после этой немудреной фразы.

Однако ребята действовали быстро и четко: вызвали «Скорую» и, пока она добиралась до нас, успели составить протокол, а также попросили меня подышать в трубочку. Я была неприятно удивлена, но подышала.

Потом я была ангажирована, и меня покатали на казенном автотранспорте. В отделении весь вечер я чувствовала себя очень популярной. Методичный лейтенант задавал кучу разных интересных вопросов. Усатый капитан повторил некоторые из них, но в другом порядке, а потом стал задавать свои. Затем они долго совещались с кем-то по телефону и опять беседовали со мной. Причем всем им было очень смешно слышать о том, что в некотором роде мы коллеги. Каждый из этих наших родных копов, произнося слова «частный детектив», почему-то начинал пялиться на мои ноги и задницу. Не знаю, чем они раскрывают преступления, но я-то уж точно – головой.

Короче говоря, целая куча народа целый вечер старалась меня развеселить. Я устала курить и начала откровенно зевать. Видимо, по причине несерьезного ко мне отношения я совершенно позабыла про белый «Опель». Такое со мной случается, но очень редко.

Уже совсем стемнело, уснули даже бродячие кошки, когда меня довезли до дому на подпрыгивающем «уазике». Кокетничающий сержант предложил провести меня по темной лестнице до квартиры, но, напоровшись на мой мрачный взгляд, предпочел заткнуться и заторопился на службу.

Дошла я до своей двери без посторонней помощи. Войдя в квартиру, левую туфлю запустила направо, правую – налево. Это немного успокоило. Пиджак аккуратно повесила на плечики: он пострадал от сегодняшнего дня меньше всех. А с юбкой я не церемонилась – она приземлилась где-то на кухне.

Произведя эти пасы, я достойной походкой направилась в ванную. Оттуда, ну совершенно без сюрпризов, очень аккуратно добралась до своей постели и рухнула в нее. На этом, слава богу, непутевый день закончился.

* * *

Проснулась я так же замечательно, как в прошлые дни: никто меня не будил, никуда я не спешила. Плюсы есть в любых ситуациях. Очень не торопясь, выползла из-под одеяла и начала делать легонькую зарядку. Никакого экстремизма в движениях – я не на работе!

Мое одинокое девичье ложе медленно остывало за моею спиной. Между прочим, грустное зрелище…

Неторопливое течение дня закончилось после второго ленча и третьей сложной примерки перед зеркалом.

Зазвонил телефон.

Я так давно не слышала его голоса, что почти обрадовалась, но, взяв трубку, подумала, что, пожалуй, для человека весьма неестественно состояние, когда ему приходится работать. Потому что мне работать сейчас не хотелось – начиналась четвертая примерка.

– Да?! – нетерпеливо спросила я у трубки.

– Здравствуйте, мне нужна Татьяна Александровна! – достаточно твердо заказал меня незнакомый женский голос, и я не решилась отказываться.

– Слушаю вас, здравствуйте!

– Меня зовут Белла Александровна Хмельницкая. Я бы очень хотела с вами побеседовать, – заявила на другой стороне трубки невидимая мадам и чинно добавила: – Мне о вас рассказывал Георгий Цеперухо.

Жорик был моим старинным знакомым и давним воздыхателем. Он являлся одним из косметических баронов города, и в свое время я весьма удачно выполнила парочку его заданий.

– Что ж, Белла Александровна, – солидно отозвалась я, – возможно, сегодня вечером я смогла бы найти время для разговора.

– Я до семи часов буду у себя на работе в салоне «Белла». – Чуть помолчав и не дождавшись каких-либо вопросов, мадам заключила: – Значит, я буду вас ждать?

– Разумеется, Белла Александровна, – церемонно ответила я, и мы попрощались.

Я посмотрела на трубку, покачала ее в руке и подумала, что скорее всего работа предстоит неординарная. Потому что голос у мадам был чересчур целеустремленным. Раскаивающиеся убийцы или обманутые жены разговаривают с другими интонациями.

Ну, что ж, появится хоть какое-то развлечение.

* * *

Салон «Белла» располагался на первом этаже старого купеческого дома, сразу же за углом от нашего проспекта. После забегаловки «Бистро» налево. Местечко тихое и приятное. Я частенько заходила сюда за разными косметическими мелочами. Здесь было все. Или почти все.

Постояв через дорогу напротив салона, я вспомнила предупреждение костей, которое выпросила у них перед выходом из дому:

16+6+36

«Вы столкнетесь со злом, пытаясь защитить других от бесчестия».

Пластиковые окна и двери салона смотрелись довольно мирно. Товары, выставленные в витрине, тоже не излучали каких-нибудь угрожающих флюидов.

Я пожала плечами и, перейдя дорогу, вошла в салон. Бросив рассеянный взгляд на прилавки, подошла к ближайшему продавцу и спросила, как мне увидеть Беллу Александровну.

Девочка, к которой я обратилась, посмотрела на меня оценивающе и, чуть помедлив, махнула рукой в глубь зала.

Там меня приняла другая продавщица и провела узким коридором позади торгового зала до кабинета директора. Пока она предупреждала свое руководство о моем приходе, я достала из пачки новую сигарету – за прошедшие бездельные дни я и обленилась и закурилась.

Девушка вышла из кабинета и оставила дверь открытой:

– Проходите, пожалуйста!

Белла Александровна – крупная женщина лет пятидесяти, крашеная брюнетка, – сдвинув очки на лоб, сидела перед компьютером. Кабинет был крошечным – окно за спиной хозяйки занимало всю стену. Подняв на меня глаза, она кивнула на стоящий перед нею стул:

– Одну минуточку, пожалуйста!

Я прошла и села, закинув ногу на ногу.

Кабинетик был приятным: белые стены, серая мебель. Прямо передо мною на стене висел неплохой масляный пейзаж в лепной раме. Закат, река, камыши. Отведя уставшие глаза от экрана компьютера, скорее всего неплохо помечтать обо всем этом.

Белла Александровна быстро закончила щелкать на клавиатуре, поставила заставку и обратилась ко мне:

– Слушаю вас.

Я села поудобней и улыбнулась:

– Вы знаете, наверное, это мне придется вас послушать. – У нее удивленно взлетели брови. – Моя фамилия Иванова. Татьяна Иванова, частный детектив.

Белла Александровна указательным пальцем вернула очки на место и пристально посмотрела на меня. Я почему-то сразу подумала, что, наверное, у нее есть неженатый сын. Что-то в ее взгляде было от потенциальной свекрови, которая ожидает, что ее вот-вот обрадуют приятным известием, но еще не догадывается, кто же избранница.

Я не ответила на эту игру в гляделки и прикурила: что делать, мне всегда хочется немного похамить в ответ на подобные приемы.

Хозяйка кабинета не стала затягивать паузу. Когда я подняла глаза, она сидела, откинувшись в своем кресле, опять с очками на лбу и улыбалась.

– Извините меня за такую реакцию, – сказала она. – Хотя Георгий и говорил мне, что вы девушка привлекательная, я все-таки ожидала, что частный детектив отличается более суровой внешностью.

– Я умею строить страшные рожи, – сразу же заявила я о своих способностях, – но подумала, что сегодня мое умение не понадобится.

Мы обе улыбнулись друг другу, и Белла Александровна пододвинула мне пепельницу.

– Я вообще-то сама не курю, но держу это для гостей, – произнесла хозяйка кабинета. – Татьяна Александровна, у меня к вам важный разговор.

– Я это уже поняла. Называйте меня просто Татьяной.

– Хорошо. – Белла Александровна чуть помедлила и продолжила: – Вчера была убита Мария Захаровна Шляпина. Я узнала об этом от… – она на секунду отвела глаза в сторону, – от моего знакомого из РОВД. Вы первой обнаружили… ее. Там, около парка.

– Верно, – согласилась я, – все подробности вам мог сообщить ваш знакомый. Мне нечего добавить к тому, что уже известно.

– А мне и не нужны подробности, – слегка поморщилась она и забарабанила пальцами по столу.

Я пока понимала только то, что мадам находится в затруднении и не знает, с чего начать разговор. Я вздохнула и решила помочь ей:

– Ваше обращение ко мне связано с этим убийством?

– В общем, да, – согласилась Белла Александровна, – но я бы, наверное, не хотела, чтобы вы взялись за его расследование. Это мне ни к чему. Но сам факт убийства заставил меня принять некое решение.

– Наказанием преступников не занимаюсь, – обозначила я границу своей деятельности.

– Нет, нет, что вы! – Она даже помотала рукой, показывая отрицательное отношение к подобным делам. – Мне просто нужно убедиться, не занимается ли некто, возможно имеющий отношение к этому убийству, мошенничеством.

– Белла Александровна, – произнесла я медленно и со значением, – может, будет лучше, если вы начнете сначала? А то возникает впечатление, что вы хотите, чтобы такие доказательства обязательно нашлись. Но вам же нужно не это?

– Вы намекаете… Нет! Доказательства должны быть истинными! Мне не надо фальшивок!

– Этим тоже не занимаюсь.

Белла Александровна сняла наконец очки, взяв их обеими руками за дужки, и начала вводить меня в курс дела:

– Я живу в девятиэтажном доме. С сыном и дочерью…

«Ага! Сын у тебя все-таки есть!» – порадовалась я своей наблюдательности.

– У дочери в жизни случилась трагедия: погиб муж. Она осталась с малышкой. Погиб глупо. Но разговор не об этом. В нашем доме живет Элеонора Петровна Хаврина. Вы, конечно, слышали о ней?

Что-то шевельнулось в моей памяти в ответ на это имя, но сразу вспомнить я не смогла, поэтому покачала головой:

– Нет.

– Как же – фея! – Белла Александровна удивленно взглянула на меня.

Я недоуменно посмотрела на нее. И, наверное, скорее от нежелания предстать некомпетентной перед возможной клиенткой, чем действительно оттого, что это имя для меня что-то значило, я задумчиво протянула:

– Фея! Ну, да…

– Это соседство, сами понимаете, достаточно хлопотливо. Постоянно что-то происходит. Сверхъестественное.

Последнее слово Белла Александровна произнесла с достаточно жесткой интонацией, и я сразу же подумала о ее горячих чувствах к этой фее.

– Маша стала ходить к ней на вечера. Я понимаю: девочка пережила ужас, но эта… фея, она же взрослый человек! Я несколько раз говорила с нею на эту тему, а она все вещала мне про духовное развитие. То ли издевалась, то ли… даже не знаю! Я поставила себе цель оторвать Машу от этой компании. Она совершенно изменилась. Все время говорит о сеансах, на которых общается с Гришей. Со своим покойным мужем. Постоянная восторженность. Озлобление, если не дай бог плохо скажешь про… фею!

Белла Александровна перед словом «фея» делала малюсенькую паузу, дающую возможность понять, что она бронирует ее для соответствующего эпитета. И только воспитанность не позволяет ей произносить этот определяющий термин вслух.

– Когда дочь дома, она или несет взахлеб какую-то чушь про магию, или ругается на эту тему с Леней.

– А Леня…

– Мой сын. Он относится к фее скептически, и это дает мне возможность жить. Если бы они вдвоем начали доставать меня сказками про магию, я не знала бы, куда бежать.

– Мне пока еще не совсем понятно… – Я решилась направить разговор в нужное русло.

– Я не собираюсь долго терпеть такое положение, – резко отчеканила Белла Александровна. – Маше нужно снова выходить замуж. И есть за кого. Жизнь продолжается… Мария Захаровна была председателем нашего кооператива. Она часто ругалась с феей по поводу ее фокусов. Последний раз это было утром в день убийства. Они обе вышли за молоком, я шла на остановку и слышала, что Мария Захаровна обещала Элеоноре прикрыть ее лавочку или, по крайней мере, добиться крупных штрафов за порчу имущества кооператива. Да и кому понравится, что постоянно горит проводка, вылетают пробки. Еще эта вонища…

– Не поняла! – Вот теперь мне стало действительно интересно. – При чем здесь провода и прочее?

– Ах да! – Белла Александровна на миг остановилась и даже вроде слегка успокоилась. – Вы же знакомы с феей лишь по ее телевизионным предсказаниям. А мы, соседи, к сожалению, живем рядом. Я не знаю, почему так происходит. Возможно, она не может держать свою нечисть в руках. Или не хочет. Все-таки реклама… Мы живем в соседнем подъезде, и несколько раз бывало, что отключались эти… не знаю, как точно сказать, предохранители, что ли. Короче говоря, нужно выйти на лестничную клетку, открыть щиток и поднять вверх рычажки. А в ее подъезде так пробки просто вылетают из счетчиков и носятся по квартире. Передача была про нее. По ОРТ показывали. Я не отрицаю: на свете много непонятного и даже чудного. Но эта дамочка просто отравляет жизнь окружающим!

* * *

Вернувшись домой, я поставила чайник на плиту, возжелав кофе по-турецки. Взяв сигарету, забралась с ногами на подоконник и крепко задумалась.

Давненько я уже не бывала такой озадаченной. Само поручение Беллы Александровны, если вырвать его из сопутствующего антуража, особой оригинальностью не блистало: обнаружить мошенничество в «спецэффектах» феи.

Версия о причастности феи к убийству председательницы кооператива почти наверняка не разрабатывалась милицией, слишком неожиданный аспект, и никто из соседей не решился намекнуть им на него. Получишь потом порчу на полную катушку! Судя по рассказу Беллы Александровны, сама она, пожалуй, склонна доверять мистической окраске всех происшествий, сопровождающих жизнь феи. По крайней мере, сначала особой уверенности в мошенничестве Элеоноры у нее не возникало. Однако убийство Марии Захаровны натолкнуло на нехорошие подозрения.

– Я ничего не утверждаю, Татьяна, – произнесла Белла Александровна, – но какое сейчас время, вы и сами знаете. Люди зарабатывают деньги на всем, на чем только могут. Я хочу быть уверена, что на моего ребенка не оказывается давление. Что там нет какой-нибудь отравы в чае или кофе. Что они не курят и не колются. Я не разбираюсь в этом вопросе, но… вы меня поняли?

– Давайте уточним, – задание получалось, мягко говоря, оригинальным. – Вы хотите получить уверенность, что на квартире этой феи не применяются психотропики или что-нибудь наркотическое, помогающее воздействовать на людей. Правильно я вас поняла?

– Абсолютно. Георгий рекомендовал вас как очень тонкого специалиста. Я давно уже подумывала о частном детективе, в милицию обращаться не хочется, сами понимаете. В случае чего огласка была бы совершенно излишней. Но детективы в основном мужчины, а любой новый мужчина неизбежно вызовет у феи подозрения, разумеется, если там действительно нечисто. А тут мне стало известно, что вы, как бы это сказать, случайно оказались втянутой в орбиту этой истории. Вот я и решила поручить расследование вам.

В конце беседы, уже обсудив вопрос оплаты аванса, я поинтересовалась, как Хмельницкая представляет себе мое вхождение в интимный магический кружок Элеоноры Петровны. Обычным человеком фею, мягко говоря, назвать нельзя, и кто знает, не отнесется ли она с острым подозрением к незнакомой посетительнице? Что, если она не маг, а хороший гипнотизер? Или и то и другое?

Может, кому-то и покажется смешным, но я испытывала некоторую панику. Такого противника судьба мне еще не подсовывала. Это был вызов, и следовало незамедлительно поинтересоваться мнением моих верных советчиц. Что думают по этому поводу магические кости? В данном случае им, пожалуй, виднее.

С некоторым опасением я взяла в руки замшевый мешочек и высыпала кубики на ладонь. Покатав их вперед-назад, я подумала, что же буду делать, если они скажут мне: не вмешивайся в это гиблое дело?

Я вздохнула, сразу же поняв, что все равно возьмусь за него, и бросила гадальные кости на подоконник. Посмотрев на сигаретный дым, аккуратным прозрачным облачком собирающийся под потолком, я опустила глаза:

24+27+2

«Чего вы боитесь, то как раз и не совершится».

Ответ оракула подтвердил, что мои опасения оказались небезосновательными. Но, поскольку прогноз был положительным, следовало согласиться с предложением Хмельницкой.

Белла Александровна, когда я ее спросила, как же мне побыстрее войти в доверие к фее, задала мне неожиданный вопрос:

– Как дела у вас с личной жизнью, Татьяна?

Почувствовав подвох, я честно ответила, что все нормально, чего и всем желаю. А на работе я такими делами просто не занимаюсь. Некогда. Да и принцип к тому же – не сочетать несочетаемое…

Мой твердый ответ пришелся в масть. Белла Александровна, помолчав, выдала мне следующее:

– Вы произвели на меня весьма положительное впечатление, хотя я думала, что внешне вы будете немного попроще. – Услышав столь непонятный комплимент, более похожий на сожаление, что я не уродка, я скромно потупила глаза, а мадам продолжила: – Я посоветовалась с сыном, и мы решили, что он приведет вас к фее как свою знакомую. Невеста Лени в курсе, – со значением глядя на меня, закончила Белла Александровна.

Последняя ее фраза, очевидно, означала: на чужой каравай и т. д. Зря она так, потому что и без ее предупреждения задних мыслей у меня не было. Состроив суровую феминистскую мину, я коротко кивнула головой…

И вот я сижу на подоконнике и жду Леню Хмельницкого. Нужно будет с ним познакомиться и договориться о первом визите к Элеоноре Петровне Хавриной.

Чайник свистнул, я легко спрыгнула с подоконника на пол, подошла к плите и начала варить кофе. Лично для меня это второе по сложности дело. Второе, наверное, после стрельбы на бегу из гранатомета – редко, когда получается удачно. Самый хитрый фокус в приготовлении кофе заключается в том, чтобы не переложить сахару.

Пока я морщила чело, вычисляя, сколько же ложечек положить на этот раз в чашку, в дверь позвонили. Помешивая кофе, я вышла в коридор и принялась отпирать замок.

Когда это у меня наконец-то получилось, я толкнула дверь плечом и услышала громкий стук. Выглянув из-за двери, я заметила незнакомого парня, держащегося за лоб. На полу лежала упавшая книга. Он ее уронил, нагнулся и получил дверью по лбу. Ничего удивительного – обычное дело.

– Вы Иванова? – спросил парень, потирая лоб.

– А вы Хмельницкий? – вместо ответа спросила я, разглядывая его. Примерно тридцати лет, высокий худой брюнет – в отличие от мамочки настоящий, – очки и задумчивые глаза. Последнее скорее всего нужно списать на жесткость двери.

Парень кивнул. Заговорщицки оглянувшись, он подался вперед и громким шепотом объявил:

– Вы с мамой сегодня договорились, что мы с вами…

– Заходите! – скомандовала я, пресекая комментарии к прошедшим событиям.

Леонид вошел как-то боком, опасливо косясь на мою чашку с кофе. Помня о его неловкости в первую же секунду знакомства, я отошла на пару шагов и, попросив не церемониться, пошла на кухню.

– Кофе пьете?! – крикнула я уже оттуда.

– Да! – ответил он и закопошился над своими ботинками.

* * *

Леня, а один раз и Ленечка, оказался нормальным парнем. После второй чашки кофе и третьей сигареты мы с ним общались так славно, будто были знакомы не первый год. Единственной его нетерпимой слабостью была способность слишком долго и обстоятельно отвечать на вопросы по поводу туманных магических дел. После лекций Ленечки туман не рассеялся, а сгустился еще больше.

Оказалось, что его скептицизм к талантам феи базируется не на реальной почве, а на той же оккультной.

– Я понимаю так, – рассуждал он, совершенно не замечая моего полусонного состояния, – что астральным сущностям проще общаться с положительно мыслящими людьми, чем с теми, кто способен воспринимать их присутствие критически. – Он взглянул на меня, и я быстро кивнула, удачно замаскировав этим маневром зевок. – Получив выход в наш мир в данной точке времени-пространства, они удачно нашли медиума, отвечающего их потребностям. Элеонора Петровна нормально воспринимает их капризы, их просьбы. Скажем, они не любят открытой форточки у нее в гостиной. Потому что, когда открывается входная дверь, возникает сквозняк, и они буквально бесятся. С этим приходится мириться…

– А они, эти сущности, по поводу форточки шепчут ей на ухо или звонят по телефону? – наивно поинтересовалась я.

– Нет. – Леня сухо посмотрел на профанку, сидящую напротив. – Они поднимают такой шум, что трясется весь дом. Какой-то стук, свист, даже скрежет. Я сам слышал несколько раз. Очень неприятные ощущения. Причем все это творится не в одной ее квартире. У нас, например, тоже бывает. Но у феи все выражено гораздо сильнее. Я путем усиленных медитаций почти научился вызывать в нашей квартире тот же аромат, что и у нее. Правда, не всегда удачно. А вот с шумом – не получается.

– Откуда идет звук? – чуть не вывернув челюсть в попытке победить очередной зевок, спросила я. Но от этого подвига, похоже, лицо у меня немного перекосилось, и Леня, дернув шеей, взял мою ладонь и начал ее мять.

– Диагностика по Су-Джок-терапии… – продолжил он, не отвлекаясь от основной темы. – Звуки идут отовсюду. Из стен, из потолка. У тебя нарушен баланс Ян – Инь. Я думаю, что, возможно, на месте нашего дома, в проекции, конечно, раньше было кладбище или кумирня. Ого! Тебя не беспокоит печень?

– Это ниже, – хмуро сказала я.

Ленечка сверкнул на меня стеклами очков и стал мять ладонь ближе к пальцам:

– Есть очаг, но пока не идентифицируется причина…

– А я уже поняла, что меня беспокоит, – сказала я, отняла у него руку и ушла в туалет. Несколько чашек кофе требовали неких конкретных действий.

После трех часов содержательной беседы мы с Леней договорились, что сегодня вечером я буду иметь счастливую возможность познакомиться с феей. По вечерам она собирает близких друзей и поклонников, и все вместе они устраивают шабаш. Пардон, дружескую встречу «духи-лохи». В том, что дело здесь нечисто, я была уверена заранее.

* * *

Старый панельный девятиэтажный дом стоял почти на краю Оврага. Этот Овраг – такая же местная достопримечательность, как в других городах Провал, например, или, скажем, Колизей. Овраг когда-то защищал крепость Тарасов от прытких кочевников. Потом, наверное после очередного неудачного штурма, кочевники взяли да и заселили склоны Оврага с обеих сторон. До сего дня Овраг – традиционно татарский район нашего города.

Как последняя сторожевая башня, над Оврагом высится девятиэтажное облезлое страшилище, в котором и живет фея. Ну, и Леня с мамочкой тоже.

Вечер только начинался. Мы подошли к дому, минуя скучные пятиэтажки, понатыканные в соответствии с секретным планом градостроительства так, что, казалось, плана никакого и не было.

Поскольку я играла роль знакомой Лени, то машину брать не стала – лишнее внимание вещь хорошая, но не для данного случая.

На углу этого четырехподъездного дома сверкал умытыми витринами продовольственный магазин «Кулек». Напротив входа в него стояла красная «БМВ», и по ней водил тряпкой симпатичный молодой человек. Среднего роста шатен в сером костюме. Приятный галстук, ботинки в тон.

Увидев нас с Леней, он приветливо махнул рукой:

– Привет, Леонид!

Мы подошли. Мужчины пожали друг другу руки, и Леня, поколебавшись, познакомил нас:

– Это… гм… Саша, он директор данного магазина. А это Таня, это… гм… моя… знакомая…

Поняв, что из Лени конферансье, как из меня китайский философ, я взяла инициативу в свои надежные женские руки.

– Хорошая у вас машина, Саша! – так прозвучал мой дебют, и Саша мгновенно отложил тряпку и начал расписывать мне достоинства своей тачки.

Прослушав минут пять ценную информацию про лошадиные силы и пропустив мимо ушей намек на «прокатиться с ветерком», я потянула Леню за рукав:

– Ой, а мы не опоздаем?

Пока Леня сфокусировался на вопросе, Саша уже спросил:

– Вы просто гуляете, или у вас дело?

– Леня обещал познакомить меня с феей и показать все ее чудеса, – постаравшись сделать лицо понаивней, пролепетала я, оглядываясь на «друга».

– Да! – подтвердил Леня и повернулся к подъездам.

– Значит, мы еще встретимся с вами! – объявил Саша, снова хватаясь за тряпку.

– Вы тоже? – удивилась я. Еще бы не удивиться: Саша показался мне таким нормальным парнем, а оказывается, он увлекается мистицизмом. Как можно ошибиться в человеке!

– Тоже – что? – Саша рассмеялся. – Да, я тоже ходок по этой части и сегодня буду там! – Тут он неожиданно стал серьезным и горячо заговорил: – Фея имеет дар от Бога! Мне лично она так помогла в жизни, как никто. Это – чудо!