Печали веселой семейки

Пролог

Особняк остался позади. Я сидела за рулем своей бежевой «девятки» и думала о том, что мне предстоит. Дело, которым я начала заниматься день назад, приняло совершенно неожиданный оборот, и над всем тем, что я сегодня узнала, следовало хорошенько поразмыслить. Пока в моей голове творилась полнейшая неразбериха. Не то чтобы дело, которым мне предстояло заниматься, представлялось каким-то из ряда вон выходящим. В конце концов, я сталкивалась с делами и потруднее. Но началось оно как-то уж очень необычно, и я, мягко говоря, все еще чувствовала себя слегка ошарашенной. Представьте себе, например, что ваш любимый человек вместо букета изысканных цветов подарил вам пучок чертополоха и прочих сорняков, и вы поймете мое состояние. А я-то думала сегодня пожинать лавры! И вот что получила вместо этого!

Может быть, именно из-за своих размышлений я не сразу заметила, как мне сели на хвост. И вот вдруг в зеркало заднего вида я увидела серебристую «Нексию», которая следовала за мной, старательно маневрируя в потоке других автомобилей. Разглядеть того, кто был за рулем, не представлялось никакой возможности из-за тонированных стекол. Но после того как «Нексия» ловко повторила за мной третий поворот, все время находясь в непосредственной близости от моей машины, я убедилась в том, что мои подозрения небеспочвенны.

Времени на то, чтобы думать, кто мой преследователь, не оставалось: надо было уносить ноги, да побыстрее. К несчастью, я как раз ехала по улице Чернышевского, на которой в это время суток всегда много машин, поэтому предпринимать что-либо без риска устроить грандиозное дорожно-транспортное происшествие было невозможно.

Наконец я заметила тихую улочку, пересекавшую ту, по которой сейчас ехала, и одновременно углядела между машинами на встречной полосе свободное пространство, вполне достаточное для того, чтобы моя «девятка» могла проскочить в улочку. И я ринулась туда, прямо наперерез идущим навстречу машинам, преследуемая возмущенными гудками и не менее возмущенными выкриками водителей, в которых непечатная лексика явно преобладала над нормативной.

Однако успешно выполненный рискованный маневр не спас положения. Я, конечно, выиграла несколько драгоценных секунд – а в таких экстремальных ситуациях действительно дорога каждая секунда, – но оторваться мне не удалось: каким-то чудом «Нексия» проскочила вслед за мной. Послышался приближающийся рев ее мотора. И тут я обнаружила, что улочка, по которой я неслась на бешеной скорости, заканчивается тупиком. Похоже, пора было готовиться к самому худшему. Что же делать? Что делать? Думай же, Таня, думай, черт возьми!

Но на этот раз все произошло без каких-либо действий с моей стороны: я не успела ничего толком придумать, зато «Нексия», потеряв управление на скользкой дороге, на полной скорости передним колесом налетела на высокий бордюр тротуара. Раздался скрежет металла – машину занесло и бросило набок. Погоня закончилась, хотя колеса машины по инерции продолжали крутиться. Помятая «Нексия» выглядела достаточно плачевно.

Со стороны все было похоже на сцену из какого-нибудь американского боевика из тех, в которых за время съемок безнадежно калечат и взрывают десяток-другой машин и изводят в качестве грима тонны кетчупа и клюквенного сока. Но у меня не оставалось времени на то, чтобы разглядывать, что там и как в лежащей на боку «Нексии». Я быстро развернулась и поехала назад, на улицу Чернышевского. Влившись в поток идущих по ней машин, я уже без приключений добралась до дома.

* * *

Войдя к себе в квартиру, я, как была в пальто и полусапожках, рухнула на диван, швырнув сумочку и ключи куда попало. Сейчас было не до порядка в квартире: в голове творился такой сумбур, что думать вообще ни о чем не хотелось. Каких-нибудь несколько часов назад я прекрасно себя чувствовала, была бодра, весела, отлично выглядела и предвкушала блестящее завершение дела. Теперь же, взглянув на себя в зеркало, я ужаснулась. Да, тот еще видок! Выглядела я так, будто по мне проехал бульдозер, колесный трактор не нанес бы таких повреждений. Увидел бы меня сейчас Гарик Папазян – мой хороший знакомый, доблестный страж порядка армянского розлива, частенько оказывающий мне помощь в моих расследованиях, – он быстро оставил бы всякую мысль о сексуальных домогательствах по отношению ко мне, которыми он мне все время досаждает. К счастью, я всегда знаю, как выйти из такого состояния. Что ни говори, а чашка-другая – а то и третья, и четвертая, пока не почувствую себя лучше, – кофе творит чудеса. Я достала кофеварку, сварила свою любимую «Арабику» и закурила. Потом достала гадальные кости – похоже, без них нынче не обойтись. А ведь так хорошо все начиналось, и я была так близка к решению задачи…

Глава 1

К счастью, начинался обычный день. К счастью, потому что он не начался ни с премерзкого звонка будильника, ни с безнадежных поисков сигарет, которые, оказывается, я все выкурила накануне, забыв купить в запас, – иногда так у меня бывает. А для меня нет ничего хуже, чем вставать по звонку или спозаранку бежать за сигаретами. В общем, в этот день не было никаких срочных дел – можно поваляться в постели, не торопясь, принять душ и, священнодействуя, сварить себе кофе.

И тут я, конечно, сглазила! Ну, что, частный детектив Татьяна Иванова, получила по кумполу? Вот так всегда: стоит только подумать о приятном, как сразу что-то случается, и все твои скромные мечты летят вверх тормашками. На этот раз «что-то» был настойчивый телефонный звонок. Я вздохнула и сняла трубку.

На мое сонное «алло!» отозвался женский голос. Он мне сразу не понравился. Голос был такой тонкий и слащавый, что сравнить его можно было разве что с сахарным сиропом. Бр-р-р! Такой голос мог принадлежать только дамочке сильно за сорок, которая усиленно молодится и всем, и каждому сообщает, что ей «всего тридцать с хвостиком». На редкость неприятный голос! Но работа есть работа, и тембр голоса клиента в ней никакой роли не играет. Итак, я приготовилась слушать.

– Алло! Вы Татьяна Иванова? Частный детектив? Мне нужно – нет, просто жизненно необходимо! – с вами встретиться, – в голосе явно слышалась истерика, с каждой фразой набирающая обороты.

– А что, собственно, случилось? – спросила я, так как понять с первых слов моей собеседницы, какой очередной клубок предстоит распутывать, было невозможно. А мне не терпелось перейти к делу.

– Вот именно, случилось! – заверил меня слащавый голос, причем истерические нотки в нем еще усилились, хотя несколько секунд назад я думала, что истерика клиентки уже достигла своего апогея. К слову сказать, терпеть не могу истеричек. – Вы немедленно должны приехать сюда, ко мне!

– Куда и к кому? – автоматически уточнила я, раскрывая записную книжку и вооружаясь ручкой. – И, может быть, вы все-таки успокоитесь и расскажете хотя бы в общих чертах, что случилось?

– Ограбили! Взломали сейф! А через два дня из поездки возвращается мой муж! Ужас!

Теперь хоть что-то стало понятным.

Затем я с превеликим трудом буквально выбила у собеседницы первые необходимые мне данные. Итак, фамилия, имя, отчество – Каминская Эмма Эдуардовна. Возраст сорок восемь лет, что было сообщено с известной заминкой и «под строжайшим секретом». Жена известного тарасовского бизнесмена Георгия Николаевича Каминского, того самого, вокруг которого всегда ходит много слухов. Ого! Похищена очень крупная сумма денег – двести тысяч долларов. Ну что ж, кто-то неплохо заработал. Пропажа и взлом обнаружены Эммой Эдуардовной самолично сегодня утром, и она тут же бросилась звонить мне. Похвальное рвение, но стоп, а почему, например, не в милицию, если дело идет об ограблении? И что, у нее в сумочке наготове лежала моя визитная карточка? Интересное кино! Все эти мысли по мере получения сведений возникали у меня сами собой, автоматически.

Звонившая, разумеется, сообщила и свой адрес, но, право слово, это было совершенно излишним. Много ли особняков расположено прямо на территории парка культуры и отдыха имени Горького? И вообще, если вы живете в Тарасове, то наверняка знаете, где расположен этот особняк. Кто в Тарасове не знает Каминского?

Я заверила Эмму Эдуардовну, что сейчас буду, и повесила трубку. Ехать на место происшествия сразу же? Конечно, надо было действовать быстро и оперативно, чтобы клиент был доволен, но не могла же я пренебречь своей внешностью! Придутся ли вам по душе, Эмма Эдуардовна, мои цветущие двадцать семь лет? А выгляжу я еще моложе, между прочим, – зеленые глаза при светлых волосах, идеальная фигурка, достоинства которой как нельзя лучше подчеркивает деловой костюм. А мне не хотелось терять возможность слегка позлить истеричную дамочку. Я ее еще не видела, но она уже страшно мне не нравилась. Одним словом, я сначала привела себя в порядок, причесалась, «сделала лицо», выпила чашечку кофе, а уж потом накинула пальто, взяла сумочку и вышла на улицу.

Апрель встретил меня во всей своей красе. Солнце уже начинало пригревать, снег медленно, но верно превращался в хлюпающую слякоть и обнажал то, что было скрыто под ним всю зиму. Вдоль тротуаров бежали ручейки талого снега, украсившиеся радужными, самых веселых расцветок, разводами бензина. Словом, «весна, весна, пора любви»! Обычная весна в городе.

Моя бежевая «девяточка» по-дружески подмигнула мне фарами, когда я отключила автосигнализацию. Я завела мотор, вырулила с моего места на стоянке и, с трудом пробираясь в нескончаемом потоке машин, поехала на место моего нового расследования. Я включила маленькую магнитолку, и тут же хриплые радиоголоса проорали: «Welcome to the Gorky park!» Решительно, можно подумать, что весь Тарасов знает, куда я еду. Кстати, почему в городах необъятной матушки-России парки культуры сплошь и рядом носят имя буревестника революции? И даже известная рок-группа, работавшая «на экспорт», чью песню я сейчас слушала?

* * *

Это был большой особняк из красного кирпича с черепичной крышей. Наверное, хозяин хотел соригинальничать, придав своему «скромному» жилищу вид средневекового замка. Во всяком случае, такого количества круглых башенок, флюгеров, овальных «венецианских» окон и витражей я не видела еще нигде и никогда. В замке, по всем правилам рыцарского романа, должна жить прекрасная дама. Надо признать, особняк смотрелся достаточно живописно, однако половина всего этого великолепия была скрыта от моего взгляда, так как перед «замком» возвышалась глухая ограда высотой этак метра в три. Небольшая идеально ровная подъездная дорожка вела к воротам с сигнализацией. Я нажала кнопку видеодомофона и назвала себя – ворота бесшумно открылись, пропустив меня и мою «девятку», и так же бесшумно закрылись за мной.

Вот теперь я могла рассмотреть полностью и особняк, и газон, впрочем, достаточно унылый и пустой в это время года, и гараж на две машины. Увидев машины, я, мягко говоря, испытала легкий укол зависти: роскошный черный «Порш» гордо красовался рядом с белоснежным «Линкольном», от которого просто глаз невозможно было отвести. Над «Линкольном», рядом с которым на резиновом коврике был выложен целый арсенал губок, щеток, бутылочек и тюбиков, колдовал молодой парень в поношенных джинсах, такой же поношенной джинсовой куртке и лихо повернутой козырьком набок бейсболке, наводя на великолепную машину немыслимую красоту. Ну почему одним все, а другим ничего! Почему кто-то разъезжает на шикарном «Линкольне», а у меня всего лишь «девяточка»? Хотя ладно, лучше не буду завидовать: пусть у меня нет ни особняка, ни крутой тачки, зато меня еще никто и никогда не грабил. Нет причины. Так что преимущество все-таки за мной!

Я нажала кнопку дверного звонка, и где-то в глубине дома раздалась мелодичная трель. Я узнала в ней отрывок из какой-то оперной арии, но, поскольку не сильна в классической музыке, определить точнее не смогла.

Против ожидания, дверь открыла сама хозяйка, хотя я ожидала увидеть какого-нибудь дворецкого в элегантном черном костюме или прехорошенькую горничную в ажурном фартучке символических размеров и белой кружевной наколке на голове. Вместо дворецкого или горничной передо мной стояла немолодая дамочка, изо всех сил старающаяся выглядеть лет на десять моложе. Тщетные усилия при морщинах на шее, выдававших ее возраст, как годовые кольца на срезе дерева. Дамочка весьма отдаленно напоминала своим видом какую-то престарелую голливудскую актрису, имя которой выветрилось у меня из памяти. Но, если честно, еще больше, чем на актрису, она походила на тощую воблу, по ошибке наряженную вместо чешуи в бордовый костюм.

Ногти Эммы Эдуардовны, покрытые черным лаком, вызывали неприятные ассоциации, связанные с загробным миром, ноги, по форме напоминавшие бутылки, были упакованы в чулки и втиснуты в туфли на таких высоких каблуках, что, на мой взгляд, у нее должна была кружиться голова. Мысленно прикинув высоту каблуков в сантиметрах, я элементарным методом вычитания вычислила, что настоящий рост моей клиентки немногим превышал метр пятьдесят со шляпой. На шее дамочки висело несколько – порядка десяти – золотых цепочек, каждая толщиной с мой мизинец, в уши были вдеты огромные дорогущие, но безобразные серьги из того же металла. Так это и есть домашний костюмчик супруги бизнесмена? Тогда я, пожалуй, предпочла бы уютный халат и домашние тапочки!

Все это бордово-золотое великолепие никак не вязалось с поросячьими глазками, скошенными к самым вискам явно в результате многочисленных подтяжек кожи, выщипанными тонкой ниточкой бровками и ртом, размером и формой больше всего напоминающим щель почтового ящика. Интересно, что, несмотря на шок, полученный Эммой Эдуардовной от ограбления, и несмотря на страх перед мужем, она успела тщательнейшим образом нанести на лицо толстый слой декоративной косметики. Это слегка насторожило меня.

Замечу, что в облике почтенной дамы настоящей красотой поражали только пышные волосы цвета пожара в Африке и ровные зубы безупречной белизны, из чего сам собой напрашивался вывод, что и то, и другое реально не является неотъемлемой частью ее организма. Словом, на прекрасную даму, ради которой какой-нибудь благородный рыцарь решился бы на подвиги, несмотря на все свои ухищрения, Эмма Эдуардовна никак не тянула.

– Боже! Вы пришли! Наконец-то! – патетически воскликнула она, довольно беззастенчиво рассматривая меня. Судя по кислому виду, который немедленно приняла ее физиономия, ей не понравилось то, что я молода и красива. А, не будем скромничать, приходилось признать, что ухоженная супруга бизнесмена рядом со мной не выдерживала никакой критики. Но Эмма Эдуардовна тут же оживилась и прямо-таки расцвела, когда заметила мое сравнительно недорогое, хотя и хорошо сшитое пальто, полное отсутствие на мне украшений, мой деловой костюмчик, безусловно, элегантный, из хорошего бутика, но явно не от Версаче, и, наконец, мою «девятку» на подъездной аллейке. Ох как я возненавидела эту Воблу!

– Итак, – начала я, – где сейф?

Она повела меня бесконечными коридорами и коридорчиками, комнатами и комнатками, уставленными старинной мебелью, увешанными картинами и устланными пушистыми коврами, в которых утопали ноги. Создавалось впечатление, будто я иду не по коврам, а по болоту. Наконец мы оказались в просторном кабинете Каминского. Кстати, в кабинете, как, впрочем, и в фамилии бизнесмена, присутствовал камин. К делу это, пожалуй, не относилось, но сей глуповатый каламбур так и вертелся у меня на языке. С большим трудом я подавила в себе желание передать его дражайшей половине вышеупомянутой персоны – вряд ли она осталась бы моей шутке довольной. Подойдя к вделанному в стену кабинета сейфу, я удивленно уставилась на него.

– Кажется, вы сказали, что сейф взломан? – проговорила я с легким недоумением, поскольку никаких следов взлома видно не было.

– А что, разве не так? – поспешно отозвалась Эмма Эдуардовна, удивленно приподняв выщипанные бровки.

– Сейф просто открыли, – уверенно сказала я, поскольку никаких сомнений по этому поводу у меня не возникало.

Я попробовала снять отпечатки пальцев. А вот и нетушки! Неужели преступник, который сумел вычислить код сейфа и аккуратненько его вскрыть, оставит за собой такую важную улику? Никаких отпечатков пальцев я не обнаружила. Странным было другое: их не оставил даже хозяин сейфа… Сейф что, каждый день моют, что ли?

– Простите, а в кабинете вчера или сегодня убирали? – поинтересовалась я. Вопросы следовало формулировать осторожно: как знать, кто окажется причастным к преступлению? Вдруг она сама – Вобла то есть – ограбление подстроила?

– Взломан или не взломан, – истерически частила тем временем Эмма Эдуардовна, – какая разница? Я ничего в этом не понимаю. И вообще, техника, по-моему, не женское дело, милочка. Я сама кода не знаю и знать не хочу. Так спокойнее живется, знаете ли. Муж мне код не говорил, а я его не спрашивала. Что? Убирали ли в кабинете? Нет, здесь не убирали. Не понимаю, почему вы задаете мне подобные вопросы! Ну, вы уже знаете, где деньги?

Она что, думает, что я сейчас же предъявлю ей пропавшие деньги? Вытащу их, как фокусник из шляпы? Но я же частный детектив, а не Дэвид Копперфилд!

В голосе хозяйки наряду со слащавыми интонациями звучала неподдельная нервозность, но, по-моему, было в нем и еще что-то – то ли беспокойство, никак с кражей денег не связанное, то ли предвкушение чего-то. Нет, наверное, мне это просто показалось, хотя как знать…

– Видите ли, осмотр места происшествия мало что дает, – призналась я. – Я не вижу здесь никаких зацепок, которые могли бы помочь. Но, если хотите, я продолжу расследование и дня через три, максимум через четыре, смогу вернуть вам пропавшие деньги. Кстати, о деньгах, – мне не терпелось поговорить о материальном стимуле моей умственной деятельности. – Давайте договоримся об оплате. Я беру двести долларов в день.

– Что-о-о? – вскипела Вобла. – Да вы меня просто грабите. Слыханное ли дело! Двести долларов в день! Три-четыре дня! Да через два дня возвратится из деловой поездки мой муж, и тогда все пропало!

– Конечно, не в моей компетенции давать вам такие советы, но все же почему бы вам не позволить мне приняться за расследование? А если я не успею все сделать за два дня, что мешает вам честно рассказать о краже мужу? Ведь ограбить могут кого угодно, от этого, к сожалению, никто не застрахован. На месте вашего мужа я одобрила бы то, что вы сразу же обратились к частному детективу.

– Вы просто не знаете моего Жоржа! – воскликнула Вобла, трагически сложив руки и резко перейдя от возмущенного тона к плаксивому. – Если он узнает о пропаже… – она не договорила, разразившись рыданиями.

Меня так и подмывало содрать с нее лишнюю сотню баксов в день за срочность, и я не выдержала – заявила:

– Знаете, это ведь только обычная моя ставка – двести долларов в день. Но за срочность, пожалуй, следует взять с вас больше. Я, собственно, не откажусь и от премиальных.

Так же внезапно перейдя от плаксивости к возмущению, как и до этого от возмущения к плаксивости, Эмма Эдуардовна смерила меня не слишком-то любезным взглядом – точь-в-точь разъяренная кобра. И даже открыла рот, чтобы, по-видимому, сказать в мой адрес что-то не очень лестное, но громадным усилием воли захлопнула его. Наверное, подумала о том, что не всякий детектив возьмется за распутывание дела, в котором нет никаких улик, да еще и если на расследование отводится такой короткий срок. Она явно поняла, что условия теперь буду диктовать я. Все-таки крупица здравого смысла у нее имелась. Как результат – мы без особых прений столковались насчет оплаты моего титанического интеллектуального труда.

Вобла даже снизошла до невероятной любезности и предложила мне чашечку кофе, от которой я, заядлая кофеманка, конечно же, не могла отказаться. Во всем том, что она мне рассказала о деле, было несколько белых пятен, которые мне хотелось закрасить в нужные цвета, и, чем скорее, тем лучше. Я быстро спросила ее, как она провела вчерашний день. Оказалось, что оч-ч-чень интересно: никуда не выходила, сидела дома, трепалась по телефону с подругами, смотрела телик и раскладывала пасьянсы. Боже, как она была занята! Мне бы так проводить день – я бы померла с тоски, наверное.

Испросив разрешения побродить по дому под нехитрым предлогом поиска возможных отпечатков пальцев и других улик, которые мог бы оставить преступник – на самом деле я не сомневалась, что их нет, – я направилась в спальню Эммы Эдуардовны, пока она готовила кофе.

Прислушавшись и убедившись в том, что глубокоуважаемая супруга бизнесмена занята приготовлением божественного напитка, я быстро вытащила из сумочки «жучок» последней модели. Между прочим, я постоянно ношу его с собой – никогда ведь не знаешь, когда и при каких обстоятельствах он может пригодиться. Я укрепила его с внутренней стороны рамы обширной кровати, застланной роскошным покрывалом из какого-то пушистого меха, достаточно оригинально покрашенного в травянисто-зеленый цвет. Там «жучок» никто не обнаружит, если, конечно, Вобле не придет в голову спрятаться под кроватью на случай второго ограбления или чего похуже. Вот он-то, скорее всего, и поможет мне закрасить белые пятна.

Кухню размером с половину моей квартиры я разыскала по аромату кофе. За чашкой действительно восхитительного напитка я выудила из Эммы Эдуардовны еще несколько полезных сведений. Вчера вечером дома из обслуги никого не было. У водителя был выходной, горничную хозяйка отпустила, прачка придет только завтра, маникюрша и парикмахер – через два дня, покупки доставили на дом еще с утра. Вечер она провела в спальне в постели, читая любовный роман. В кабинете мужа вчера не убирали, сегодня тоже. Эмма Эдуардовна настаивала на точности этих сведений. Она сказала, что постаралась оставить все так, как было, чтобы ненароком не уничтожить какой-нибудь важный след преступления. Похвальная старательность, ничего не скажешь, если только этой своей, – возможно, мнимой – старательностью она не пытается запудрить мне мозги.

Я с удовольствием выпила бы не одну, а три чашечки кофе, тем более что, как и полагается в кофейном сервизе, она была миниатюрной, но мне пора было вплотную заняться расследованием. И я поспешила откланяться, предварительно договорившись, что позвоню завтра утром, чтобы рассказать, как идут дела.

– Андрей! – крикнула хозяйка, подойдя к окну. – Проводи даму.

Тот самый симпатичный парень, который возился с машинами, застенчиво взглянул на меня из-под бейсболки. Было видно, что моя внешность произвела на него сильное впечатление. Что ни говори, светлые волосы в сочетании с русалочьими зелеными глазами – один из самых сильных моих козырей. Пожалуй, даже козырной туз. Именно в этот момент я подумала о том, что, может быть, мне удастся получить от парня дополнительные сведения. Кроме того, его застенчивость в сочетании с рельефными мускулами составляла приятный волнующий диссонанс, и я втайне рассчитывала на то, что смогу получить интересующие меня сведения самым приятным для нас обоих способом. Я поспешила улыбнуться Андрею и незаметно расстегнула нижнюю пуговицу пальто, чтобы он увидел мои стройные ножки. Это, как я и предполагала, сразу подействовало. Я посмотрела на Андрея долгим взглядом и уже подумывала, как бы завязать легкую беседу с предполагаемым продолжением в другой обстановке. Впрочем, говорить начал он, причем довольно странные вещи.

– У вас… э-э-э… «пальцы» стучат, – произнес он, заикаясь, не переставая обалдело пялиться на меня.

Я недоуменно выгнула бровь. Может, он хотел сказать «руки дрожат»? Если он всегда так непонятно выражается, трудненько же мне будет вытянуть из него нужные сведения. Даже самым приятным для обоих способом. Кажется, он понял мое недоумение, потому что пояснил свою реплику:

– Ну… в моторе «пальцы»… Отрегулировать надо… – сказал он, от понятного волнения спотыкаясь на каждом слове.

– Я очень-очень плохо разбираюсь в автомобилях. Мне нужна консультация такого специалиста, как вы, – я намеренно произнесла это наисексуальнейшим тоном, чтобы у парня осталось как можно меньше сомнений в том, какой «консультации» я от него хочу. Может, Вобла рассказала не все?

Однако как раз Вобла и помешала осуществлению моих планов.

– Андрей! – крикнула она, снова высунувшись из окна.

Черт! Похоже, она видела, если даже не слышала, все. Кажется, мне придется действовать более открыто.

– Простите, – повернулась я лицом к дому, – мне бы хотелось задать вашему водителю несколько вопросов, если позволите.

Супруге бизнесмена это явно не понравилось.

– Милочка, я сказала вам все, что вас может интересовать, – с апломбом великосветской львицы произнесла Эмма Эдуардовна. Сколько же еще тонов голоса у нее в запасе? Сейчас, например, он был явно ледяной, за чашкой кофе – благожелательный, а когда говорили о цене – возмущенный… И что за идиотские мысли иной раз лезут мне в голову! – Не понимаю, что именно вы рассчитывали узнать у нашего водителя.

– А почему, кстати, водитель остался не у дел? – перехватила инициативу я. – Ведь ваш муж в деловой поездке. Разве водитель ему не нужен?

– Моя дорогая, он улетел на личном самолете. Персональном, так сказать. В Москву. А водитель нужен мне. Сейчас, например, я поеду за покупками. Неужели, по-вашему, я отправлюсь из дома пешком и буду трястись в общественном транспорте?

Я молча села в машину, завела двигатель и включила магнитолу. На сей раз звучала другая песня, уже не про парк Горького, но, кстати, идиотская до ужаса:

 
Я тебя украду,
Я с тобою пропаду…
 

Мне представился темный силуэт преступника, склонившегося над кейсом, полным пачек зеленых купюр. А кто вообще поет эту песню? «Руки вверх», что ли?

* * *

Вернувшись к себе, я не спеша сварила кофе, достала из сумочки пачку сигарет и стала обмозговывать известные мне на данный момент факты.

Никаких прямых улик я не обнаружила, но кое-что явно настораживало. Например, поведение Воблы, то есть, пардон, Эммы Эдуардовны Каминской. Сами подумайте, будет ли человек, которого, можно сказать, только что ограбили, делать покупки? А навешивать на себя кучу украшений и вообще думать о своей внешности, встречаясь с частным детективом? И все это, несмотря на страх перед мужем? Я, например, так бы не смогла. И слишком уж часто менялся тон голоса клиентки: от испуганного вначале до возмущенного, когда стали договариваться о стоимости моих услуг. Между прочим, похищенная денежная сумма превышала стоимость моих услуг ровно в двести пятьдесят раз из расчета четыре дня по двести зеленых. Так стоило ли со мной торговаться? Потом Эмма Эдуардовна вдруг стала невероятно радушной, как будто ее что-то успокоило. Но могло ли так успокоительно подействовать то, что дело пока не раскрыто, да и неизвестно, будет ли раскрыто до приезда мужа? Я бы на ее месте продолжала беспокоиться.

А еще мне не давала покоя чистая, прямо-таки стерильная поверхность сейфа. Ни единого отпечатка пальцев! Неужели их никогда не оставлял сам Каминский? Или он никогда не открывал собственный сейф, не надев предварительно перчаток? Абсурд какой-то. Кто-то их стер, это точно. А уборку в кабинете, со слов Эммы Эдуардовны, вчера не проводили. Значит…

Когда я докуривала четвертую сигарету, мелкие разрозненные факты стали складываться в стройную мозаику. Что ж, будем надеяться, что все остальное мне даст мой «жучок».

Снять быстренько квартиру поблизости от особняка Каминских, в радиусе действия «жучка», не представило особого труда: хорошо, если один из ваших хороших знакомых работает риелтором в солидной фирме по недвижимости! Вот будет номер, когда Вобла увидит в списке текущих расходов, которые она обязана будет мне оплатить, стоимость снятой на сутки квартиры, откуда я буду прослушивать, что творится в ее же собственной спальне! Пикантная ситуация, однако.

* * *

Долгое и безрезультатное прослушивание вконец меня доконало. Пленка деловито наматывалась с одной катушки кассеты на другую, но на нее ничего путного пока не записалось. Так, несколько пустопорожних трепов Воблы с подружками, ничего серьезного. Видимо, от скуки я задремала. А проснулась, когда за окном уже было темно. Так, ничего себе, я проспала целых три часа! Как же я могла заснуть? Зато у меня не оставалось никаких сомнений по поводу того, что меня разбудило.

Бедный «жучок» в спальне Эммы Эдуардовны с трудом справлялся с тяжестью возложенной на него нагрузки и в прямом, и в переносном смысле. Кровать буквально сотрясалась от ритмичных телодвижений, и все ее винтики и пружинки жалобно скрипели и пищали на все лады. Можете себе представить, что при этом творилось у меня в наушниках. А учитывая то, что в процессе ритмичного шума до меня доносились и другие, еще более недвусмысленные, звуки, сомнений в том, что делалось на кровати в настоящий момент, не оставалось.

– О да! Да!! Да!!! Еще, Андрей, еще!!! – стонал хорошо знакомый мне голос, который даже в момент страсти не утратил слащавых модуляций.

Значит, вот чем Вобла заполняет свой досуг? Чтение любовных романов – это теперь так называется… А самое главное, с кем – с Андреем, с водителем… Я представила себе мерзкую Воблу в объятиях рослого красавца Андрея. У меня богатое воображение, и картина получилась реалистичной, с массой таких физиологических подробностей, что я едва подавила приступ тошноты. Хотя излишне впечатлительной меня никак не назовешь, за время своей работы частным детективом я повидала много всякого. И приятного, и неприятного.

Характерные звуки стихли. По-видимому, там, в доме Каминского, все закончилось ко всеобщему удовлетворению. Но, как оказалось, самое интересное было еще впереди.

– Значит, скоро мы будем вместе навсегда? – нежно пропела Вобла.

– Да, дорогая, – ответил голос Андрея.

– И мы увезем с собой деньги и начнем новую жизнь? – продолжила Вобла еще более томным голосом.

– Да, дорогая.

Ответы Андрея не отличались оригинальностью.

– Как ловко ты все придумал насчет вызова частного детектива! – восхищенно воскликнула Вобла. Вот стерва! – Теперь-то Жорж точно на меня не подумает. А знаешь, эта… как ее там зовут… ах да, Татьяна Иванова не производит впечатления умной. – Я заскрипела зубами от ярости. – Я сразу ее раскусила: она задавала обычные в таких случаях вопросы, ничего неординарного. Не понимаю, как только она стала такой известной? В детективных романах сыщики куда умнее.

– Послушай, – сказал вдруг Андрей. – Ты все еще думаешь, что твой муж такой лопух и никак не свяжет два события – кражу и твое, да и мое тоже, исчезновение? Не поймет, что мы вместе?