Опасный спорт

– А что ты там про Перьева говорил?

– Да что про него говорить. Футболист. Уже возрастной, по спортивным меркам. С ним в позапрошлом году контракт разорвали. Слишком много пил. Запоями. Он и раньше, бывало, выпивал. Но пока это на игре не отражалось, никто ему не говорил ничего. А тут он раз на игру не вышел. Оштрафовали. А когда он снова не явился, его тогда из команды и попросили. А зачем такой нужен? Тут режим, сборы, выезды, а этот то пьет, то с похмелья. Его и так сначала наглухо на скамейку посадили, потому что форму начал терять. Мало того, что уже не пацан, так еще и пьет – ну как такого на поле выпускать? Балласт! Еще и других игроков начнет спаивать. Ну, а когда его из команды выгнали, оказалось, что у него в жизни, кроме футбола, и не было ничего. Совсем стали человека терять. Тогда его Глухалов снова в клуб привел. Руководство обсудило, и поставили его сначала типа подай-принеси. Посмотрели, что он в целом работает хорошо, все делает. Ну, и у него круг полномочий постепенно начал расширяться. Пить вроде так и продолжает, но на работе трезвый. Видно, что пытается расположение к себе вернуть. Должность у него какая-то совсем обтекаемая, но по факту он сейчас правая рука директора.

– Насколько он близко с директором общается?

– Ближе всех. Когда директор приезжает, этот сразу к нему в кабинет. И потом всегда с ним ходит. Как адъютант.

– С чего, позволь спросить? Его же Глухалов – я правильно поняла – вернул в клуб?

– Кто же его знает-то, – пожал плечами Макс. – Вроде из него неплохой хозяйственник вышел. Ну, слухи такие ходят. Вот директор и низкооплачиваемой рабсилой пользуется. Глухалов же в клуб-то обратно позвал, а в команду пока не берет.

– А во время матча где этот твой Перьев бывает?

– На трибуне сидит. Вон, напротив, – Максим показал рукой на противоположную трибуну, в центре которой была огороженная вип-ложа. – Стоит обычно с угла и следит за игрой. Футболист он был, говорят, хороший. Страстный. Да вот сгубил его зеленый змий. Эхх, пошли в подтрибунку. – Макс махнул рукой и направился в проход, а я при этом подумала, насколько верны были мои размышления о спортсменах вообще. Алкоголизм, как и другие виды зависимости, это частое бедствие в среде спортивной братии.

– Слушай, а он на Глухалова обиду не мог затаить?

– За что? – изумился Макс.

– Ну как же, человек был увлечен футболом, играть, если я правильно тебя поняла, любил. А его за «принеси-подай» держат, на поле не выпускают.

Макс на миг застыл, округлив глаза. После чего мотнул головой:

– Да нет, Жень, что ты. Походу, ему даже так быть в клубе нормально. Он же и сам понимает – как игрок уже никакой, а терять очки и ловить штрафные… кому приятно?

Я пожала плечами, мысленно отметив, что этого товарища надо бы проверить.

А Макс тем временем вернулся к проведению экскурсии:

– Здесь медпункт. Туда раздевалки команд, а нам направо. – Мы свернули в закуток. – Тут у нас пункт охраны. Мой кабинет. – Макс усмехнулся.

В небольшой комнате находились стол и три стула вдоль стены. На столе лежала стопка бумаг. Все по-военному аккуратно и пусто. Справа была еще одна дверь. Макс зазвенел ключами.

– А это наш пункт слежения. Тут обычно двое сидят. – Он открыл дверь, и я увидела стол с несколькими мониторами, небольшой пульт и два стула. В углу комнаты на тумбочке стоял чайник и несколько чашек.

– Камеры по всему стадиону. Вот тут за ними мои ребята и следят. Считай, футбол по телевизору смотрят. Схема та же – видят что-то подозрительное – сразу докладывают мне. Ну, а в том предбаннике мы общаемся с контингентом, когда приходится.

– Знаю я, как вы общаетесь, – хмыкнула я. – Небось, в зависимости от контингента…

– Никакого мордобоя. Нам нельзя, – сделал оскорбленную мордаху приятель. – Только в крайних случаях. Приводим сюда и ждем полицию. Они хулигана забирают, а там это уже на их совести.

– Совсем без мордобоя? Как ты терпишь?

– Спасает железная воля. Ну… если буйный какой. Пока тащишь, в бок его слегка так ткнешь. Обычно хватает. А потом, когда он в маленькой комнате с двумя амбалами остается, вся хулиганистость и гонор спадают. Сидит тихий, спокойный.

– Часто так бывает?

– Не очень. Наша задача – бунт не подавлять, а предотвращать. Ловим еще на старте. А самые буйные у нас уже давно по фамилиям записаны. Чай будешь?

– Нет, спасибо. Ну что, когда мне на месте-то быть?

– Матч в семь, тебе здесь надо быть в пять. Я тебя внутрь проведу, а дальше будешь сливаться с контингентом. Заодно подготовиться поможешь.

– Хорошо, я тогда домой заскочу, мне еще нужно собраться, а потом сюда.

– Стой, я тебя сейчас провожу, там просто так не выехать.

Ворота открывались, чтобы выпустить меня со стадиона, а Макс подошел к моей машине, наклонился к двери и тихо сказал:

– Металлоискателей на твоем пути не будет, но оружия у тебя я чтобы не видел, хоть тут война с террористами начнется, ясно?

– Договорились, – кивнула я.

Я знала, что Макс всегда тщательно выбирает слова.

«Не видел» и «не было» – разные вещи, а отсутствие металлоискателей на пути он упомянул не зря. Он прекрасно понимал, что я все равно пойду с пистолетом, как, впрочем, и сейчас.

Мой многолетний опыт давно мне безошибочно подсказывает: оружие просто необходимо, мало ли какая ситуация может сложиться. Но в одном Макс безусловно прав, никто о наличии у меня пистолета не должен догадываться, я не должна подводить своего начальника. Впрочем…

– Макс, – окликнула я. – Сейчас ты его видишь?

– Кого? – обернулся приятель.

– Оружие, – с милой улыбкой пожала я плечами.

Парень вперился в меня глазами, прощупав, кажется, до шовчика. Буркнул:

– Блин, Охотникова, это как с сусликом.

– В смысле? – не поняла я.

– Анекдот такой был: «Вы суслика видите? – Нет. – А он е-э-эсть!»

Я хохотнула: значит, навыки по сокрытию на теле оружия не растеряла. И махнула рукой на прощание.

Глава 3

Я приехала домой.

Тети Милы дома не было. Это всегда ясно, стоит только перешагнуть порог. Когда тетушка дома, вокруг царит оживление: бормочет телевизор, гудит стиральная машинка, шкворчит что-то, ну очень вкусное, на плите, пыхтит чайник. А тут… тишина и спокойствие. И куда ее только понесло?..

С одной стороны, это даже неплохо, у меня есть немного времени, чтобы подготовиться к первому рабочему дню на стадионе.

Я очень люблю свою милую тетушку, но меня так утомляет необходимость поддерживать с ней беседу. Особенно это мешает, когда мне надо сосредоточиться, а сейчас как раз такой случай.

Мне нужно все предусмотреть, и я решила в спокойной обстановке подготовиться к первому визиту в качестве охранника на стадион.

Зайдя в свою комнату, я положила сумку, которую мне дал Максим, на диван и открыла молнию.

Внутри была форма охранника, на удивление, моего размера, резиновая дубинка, бейсболка в цвет формы и перцовый баллончик.

Баллончик, серьезно? Если кто-то прямо на стадионе и попытается убить Глухалова, я вряд ли смогу спасти его спреем из химического перца.

Во всяком случае, это будет забавно: Евгения Охотникова с перцовым баллончиком наперевес поливает спреем толпу. Болельщики покрываются соплями, кашляют так, что игроков сносит к трибунам. Ну, а злоумышленник радостно линяет, воспользовавшись всей этой неразберихой.

Надев форму, я убедилась в том, что она мне действительно впору.

Подумав, сняла куртку и надела кобуру под мышку, все-таки согласившись с доводами Макса, что появляться на стадионе с пистолетом в открытую будет глупо.

Вновь напялила куртку, бейсболку, пристегнула дубинку в петлю на поясе штанов. Глянула в зеркало.

М-да, до чего доводит профессионализм. Уже стала охранником, правда, без разряда. Впрочем, уж что-что, а разряд получить – с моими-то навыками – раз плюнуть. Другой вопрос, где я такую карьеру видела…

Вот серьезно, не сказала бы, что такая «карьера» вызывает у меня энтузиазм, но ничего, некоторое время придется побыть охранником.

Кстати, надо бы аванс вытребовать с клиентки. Теть Миле осеннее пальто посмотрим, она рассказывала, что очень уж ей бежевое, кашемировое, из последней коллекции местечкового модельера, приглянулось. Модельер-то, конечно, тарасовский, а цены – «как из Парижу»…

Ну, да ладно, тетушка у меня хорошая, если все сложится – будет в пальто прогуливаться.

Я пошла на кухню и заварила себе кофе, нужно было взбодриться и немного поразмышлять. Все же, может быть, Вера себе все придумала? И из-за того, что муж последнее время, по ее же словам, стал совсем закрытым. И мало ласки он проявлял, я молчу уже о любви. Может, это все плод больного воображения уязвленной женщины.

Нельзя сбрасывать со счетов возможность, что у ее мужа просто-напросто появилась другая женщина. Ничего удивительного в этом нет, даже самые крепкие браки иногда дают трещину, к тому же не забываем, что ее муж – спортсмен, а они люди импульсивные, легко увлекающиеся. А Вера, наоборот, производит впечатление спокойной, даже несколько флегматичной девушки, может быть, ее благоверному с ней попросту стало скучно.

Но кто знает, все же стоит отнестись к делу со всей серьезностью. Вдруг тренеру «Сапсана» действительно грозит опасность, и на моей совести будет смерть человека.

Все еще думая о новом деле, я услышала, как открылась входная дверь. Пришла тетя Мила, и через пару минут она зашла на кухню.

Заметив меня, застывшую с полупустой чашкой в руках, она недовольно сморщила нос.

– По уши занята новым делом?

– Да… – Я была в сильной задумчивости.

Тетя Мила начала доставать продукты из пакета, раскладывать их по полкам в холодильник, при этом нервно продолжила:

– Надеюсь, там ничего серьезного?

– Ничего, правда. Все хорошо.

Она недовольно поджала губы. Потому что прекрасно знала: что для меня хорошо, для многих может оказаться просто катастрофой.

Наконец, тетя Мила достала из сумки пакет со свежими булочками. По кухне разлился приятный аромат выпечки. Она спросила:

– Попьем чаю?

Я посмотрела на часы, убедилась, что времени еще достаточно, улыбнулась и ответила:

– Да, с удовольствием.

Чаепитие прошло в напряженной обстановке. Мне кусок в горло не лез. Нет, конечно, я не особо нервничала. Это было обычное дело. Но слишком много в моих знаниях пробелов для этого дела. Я не футболист, не спортсмен-профессионал, не тренер и даже – что было бы полезнее всего – не частный сыщик.

Настроение у меня было не самым лучшим, тетя Мила смотрела на меня укоризненно, словно желая сказать: «Я для тебя так старалась, а ты…»

Мне было жаль тетушку, но развлекать ее просто не осталось сил. Хотелось сосредоточиться на делах, совершенно нет желания вести светскую беседу. А вот тете, наоборот, очень хотелось поговорить, и, возможно, одной из тем для разговоров была моя семейная неустроенность.

К сожалению, в последние пару недель, что я сидела дома – новые заказы не подворачивались, – эта тема для тетушки стала на редкость актуальной. Как же я буду без нее? На бутербродах жить? С хлеба на квас перебиваться? То густо, то пусто, работа не пойми какая… Нет бы мужа найти. Или хоть устроиться куда-нибудь в нормальную контору…

И все в таком духе. Раздражает, если честно. Я в большей степени поэтому и уцепилась за предложение Веры – все поменьше дома бывать, может, Мила забудет о своей идее фикс.

Впихнув в себя остаток чая, я поднялась, поблагодарила, буркнула, что мне пора, и шагнула из кухни.

– Эх, Женька, Женька, – задумчиво протянула тетя. – Опять ты куда-то собралась на ночь глядя. Давно пора бы остепениться, нашла бы себе работу нормальную. Рабочий день у нормальных людей до пяти, ну, до шести вечера в крайнем случае. А тут… Ну, чего тебе не хватает? Образование у тебя хорошее, зачем тебе постоянная беготня…

– Тетя, я тоже тебя очень люблю, – почти ласково сказала я и немедленно закрылась в комнате.

В районе половины пятого я проверила пистолет под мышкой, застегнула куртку охранника и спустилась вниз к машине.

Дорога выдалась быстрой, если не считать какого-то безумного идиота, который подрезал меня на светофоре, слегка пошатнув мое душевное равновесие.

Я подъехала к стадиону, припарковалась и набрала Макса.

– Я у ворот, встречай.

– Так точно.

Военный ответ старого приятеля почему-то придал мне уверенности.

Вскоре Максим встретил меня возле ворот. Он окинул меня зорким взглядом и усмехнулся.

– А тебе идет. Получилась такая сексуальная полицейская…

Я немного смутилась. Но постаралась отшутиться:

– Да что во мне сексуального? Не больше, чем в вареной картошке.

Макс невесело усмехнулся и повел меня на территорию стадиона, где я уже немного ориентировалась.

Металлоискателей на моем пути не было.

Максим остановился возле своего кабинета, пропуская меня вперед.

Я вошла и вновь удивилась этой строгой пустоте в комнате. Макс сел за стол.

– Присаживайся, – показал он на стул.

Я села, закинула ногу на ногу.

– Я совсем забыл, – сказал Макс и вытащил из тумбочки стола черную, не очень большую рацию.

Протянул мне, я взяла.

– Ты будешь на одной частоте со мной, не переживай, больше тебя никто не услышит, – сказал он.

– Спасибо, полезная вещица.

Я положила рацию в карман.

Макс забарабанил пальцами по столу и сказал:

– Ну, что же, тебе осталось влиться в компанию моих ребят, я их уже предупредил, так что по этому поводу переживать не стоит. А пока можешь еще раз осмотреться.

– Чем тебе-то помогать?

Он ткнул пальцем в сторону моего кармана.

– Если срочно понадобишься, то тут же дам знать. В остальном… у тебя своя задача, верно?

Я кивнула и встала со стула, аккуратно придвинув его к стене.

– До связи.

И я вышла из его кабинета. М-да, задача своя. Присматривать за Глухаловым. Для начала – самостоятельно изучить местность, чтобы не кидаться из стороны в сторону, как безголовая курица. Как нас в свое время и учили в спецшколе: потенциальная опасность, пути отхода и защиты подопечного.

Я прошлась по стадиону по всему периметру, обойдя его минут за двадцать. Встретила много охранников, те как-то молчаливо, но понимающе кивали при виде меня.

Надо бы спросить у Макса, что он такого сказал про мою личность своим ребятам.

Я пошла на место, где проведу основную часть времени матча. Посмотрела на линию, за которую нельзя выходить Глухалову во время матча.

А что, если потенциальный убийца как раз таки захочет выманить его за пределы более-менее безопасной зоны? Хотя тут и повсюду была открытая местность, но все-таки позади тренера должно стоять два полицейских, пока длится игра.

Я вздохнула, протерла глаза. Настроение у меня было боевое, хоть я пока еще не знала, что ждет меня впереди.

Еще минут через двадцать я услышала шипение рации в кармане, небольшие помехи и голос Макса:

– Женя, подойди к трибунам, там тебя встретит… – Помехи… – Помоги ему сделать обход.

Я нажала на кнопку и спародировала самого Макса:

– Так точно.

Невольно вздохнула: снова придется обходить стадион, но и была рада, так я смогу привыкнуть к местности еще лучше.

Подойдя к трибунам стадиона, я увидела невысокого полненького охранника в такой же форме, что и у меня. Он стоял, покачиваясь на пятках, и залипал в телефоне.

Я подошла.

– Привет. Пошли?

Охранника вопрос ввел в ступор. А может, и не вопрос, а моя внешность. Хоть я и не красотка-блондинка, на которую западают все до одного, но форма мне, как верно заметил Макс, более чем идет.

– А ты кто?

– Макс тебя не предупреждал?

– А-а… Женя. Я думал, Женя – это парень.

Я невыразительно дернула плечом от смутного раздражения и еще раз спросила:

– Так что, идем?

Толстячок кивнул и почему-то зарделся краской. М-да, грустно клубу, если в охранники таких спецов нанимают.

Мы пошли в окружную по стадиону. В очередной раз. И меня даже не успокаивала мысль, что все изучу прямо-таки идеально. Тут не так чтобы гигантская территория, все, нужное мне, я запомнила.

Проверка оказалась спокойной, хотя мой коллега несколько раз предпринимал попытки заговорить со мной не по делу. Я искрометно их отметала, один раз саркастично заметив:

– Твой телефон, наверное, уже скучает по тебе.

Смущение охранника было написано на его лице, но эта фраза тут же отбила у него всякое желание подкатывать ко мне и делать недвусмысленные попытки сблизиться.

Тоже мне, мачо нашелся! Не так девушек завоевывают. Не так!

После этого обхода Макс обратился ко мне второй раз, и это были его последние слова по рации перед матчем.

– Можешь занимать свою позицию возле Глухалова, скоро я приведу Валеру, и он объяснит тебе, что нужно делать.

– Спасибо, Макс, – фыркнула я.

А то я не знаю, что делать…

Впрочем, пусть ведет своего Валеру – может, что интересного узнаю.

Я подошла к дальней части стадиона, прошлась по запрещающей линии и встала чуть в стороне.

Ожидание почему-то раздражало. Я топталась на месте, максимально незаметно стараясь размять мышцы: придется немало времени провести в стоячем положении. А там – кто знает – вдруг возникнет необходимость стремительно среагировать на внешнюю угрозу?

После чего проверила пистолет и окончательно успокоилась, решив, что все делаю правильно.

Минут через десять ко мне подошел Максим вместе с высоким и каким-то сильно худым для охранника парнем в такой же, что не удивительно, форме, как и у меня.

Ну, послушаем, чем меня порадует это недоразумение.

– Жень, это Валера.

– Привет, – сказал Валера.

Я протянула ему руку.

– Привет, Валера, – хмыкнула тихонько.

А хватка у парня хороша, ничего не скажешь. Если бы не выучка – наверное, взвыла бы от боли в сдавленных пальцах.

Наконец, рукопожатие закончилось – и я мысленно поставила Валере плюсик.

Он среагировал на чуть нахмуренные мои брови, отпустил мои пальцы на свободу и даже слегка покраснел ушами.

Макс, разорвав наш с Валерой зрительный контакт, заявил:

– Ну что, ребят, оставлю вас разбираться с делами, а мне пора. Валера введет тебя в курс дела, хорошо?

– Хорошо.

Возражений у меня не было.

– Тогда я побежал, – кивнул Макс нам.

Он быстро удалился куда-то в сторону административного здания.

– Что ж. – Валера сложил руки на груди.

– Что?

Я не понимала его резко сменившегося настроения.

– Хочешь подсидеть Вовку? – спросил он прямо, но со скрытой угрозой.

– Кто такой Вовка? – озадачилась я.

– Мой друг, который стоит со мной в двойке на матчах, а тут ты нарисовалась, красавица!

Я опешила, Макс вроде говорил, что у него хорошие ребята, и он предупредит их о моей миссии тут, ну или как там.

Вздохнув, я предложила:

– Может, все-таки объяснишь мне то, что должен? Не собираюсь я никого подсиживать.

А что еще я могу ему сказать? Раскрыть служебную тайну своего здесь появления?

Ага, конечно, ну, очень профессионально получится. К тому же подозревать мне придется всех и каждого. Вдруг Глухалов чем-то насолил этому Валере? Или его другу? Хм… А что, все возможно.

– Точно? – убежденности в голосе поубавилось.

А я озадачилась: что за чумурудный парень? На кузнечика похож. Сейчас – на ну очень неуверенного кузнечика, красноватого окраса.

– Точно-точно, – я постаралась сказать это убедительно и по возможности дружелюбно. Вроде бы это его немного успокоило. Но не совсем.

– А почему же нашу двойку разбили на сегодня? Володьку отправили на другую сторону, с этим, ну новеньким, толстый такой.

Пухлому охраннику, похоже, не повезло: Валера тоже не сподобился запомнить его имя. Впрочем, ну их всех, – мысленно отмахнулась я и откликнулась на вопрос длинного парня:

– И я новенькая, и тот парень тоже. Может, Макс поэтому вас и раскидал? Все-таки негоже оставлять какой-нибудь пункт без нормального присмотра, правильно?

Валера подумал с минуту, после чего пожал плечами и дружелюбно заулыбался: очевидно, такая версия к нему в голову не забредала.

Мировое соглашение было достигнуто. И наконец я дождалась должностных инструкций.

– Так, смотри, мы стоим чуть позади Глухалова за левым плечом. Поняла?

– Угу.

– Никогда не подходим ближе метра без особой надобности, или чтобы его защитить. Просто сторонние наблюдатели.

– Хорошо.

– И это, не смотри на ментов, они какие-то нервные, лучше лишний раз их не провоцировать.

Я кивком дала понять, что до меня дошло его предупреждение, но надо было кое-что узнать:

– Скажи, а из полицейских тут часто бывают одни и те же двойки?

Он почесал подбородок.

– Частенько, если так, навскидку. Но никогда не знаешь, кто будет стоять с тобой.

Полицейских тоже не стоило исключать из списка подозреваемых. Хотя это маловероятно: ну что им с тренером делить?

– Так продолжим?

– Ага.

– Весь матч мы стоим там, где положено. Ты можешь отойти только во время перерыва, и то на пять минут, чтобы я тоже мог отойти. Но там мы стоим в двойке.

– Вроде ничего сложного.

– Ну да – ну да, попробуй-ка простоять, как оловянный солдатик, сорок пять минут кряду, с непривычки с ума сойдешь.

Я хмыкнула, но ничего не стала говорить по этому поводу, ведь в моем понимании работа есть работа. И никак иначе.

Валера тяжело вздохнул, будто успел отработать пару смен грузчиком.

– Больше вроде ничего такого, следи за порядком, да и все тут.

– Хорошо, спасибо, – откликнулась я.

Он мотнул головой и пошел посидеть на лавочке для команды.

Постояв немного в задумчивости, я присоединилась к Валере. Все же надо дать отдых ногам.

Закинув ногу на ногу, я погрузилась в глубочайшую задумчивость.

Валера коротко переговорил с кем-то по рации, отделываясь односложными репликами: «Да, есть, так точно», и вырвал меня из своих мыслей.

– Скоро начнут запускать болельщиков, а команда уже приехала. Глухалов только опаздывает.

Мне это не слишком понравилось, но я не стала нервничать раньше времени.

Вскоре трибуны начали заполняться людьми. Ажиотажем это все, конечно, не назовешь – был обычный матч, и народу не так много. Но все слегка возбуждены предстоящей игрой. Что-то покрикивали работникам охраны, сбивались в кучки на трибунах, возбужденно дискутируя о спорте.

Я настороженно переводила взгляд с одной такой группки к другой, привычно выцепляя наиболее подозрительных персонажей. Там мужик какой-то слишком массивный, в объемной ветровке, хотя теплынь на улице. Вон ребята втихую попивают, похоже, алкоголь: уж больно характерно горлышко торчит из непрозрачного пластикового пакета. На верхотуре парень по телефону разговаривает да так эмоционально руками машет! В общем, подозрительны тут практически все.

Да, ну и в историю я позволила себя втравить…

Близилось начало матча, обе команды были на месте, Глухалов пока так и не появился на поле.

Я нервно посмотрела на часы, циферблат показывал без пяти семь. На поле вышли судья и игроки команд.

Я была в нерешительности: что же мне делать, если убийца уже сделал свое дело? С одной стороны, мы договорились, что присматривать за Глухаловым я буду начиная с матча. С другой – совесть-то у меня еще осталась…

Благо глубже погрузиться в сомнения и метания я не успела – к нам размашистым шагом приблизился высокий лысый мужчина в спортивном костюме. На шее висел металлический свисток. Он выглядел солидно даже в своей спортивной одежде, я представила, какой бы он был в строгом костюме.

– Это Глухалов, – шепнул мне Валера.

Я кивнула.

Матч начался.

Я не особо следила за тем, что происходило на поле, но внимательно наблюдала за самим тренером.

Вел он себя достаточно нервно, но это можно было списать на волнение за свою команду, ребят, которых он тренировал. Но все же мне показалось, что Глухалов чересчур переживает по какому-то поводу, и это не игра. Он выглядел слишком дерганым, даже для тренера на матче. К тому же далеко не все время наблюдал за игрой – периодически пытался незаметно отсканировать взглядом трибуны, словно кого-то выискивает.

Это любопытно.

Один из футболистов «Сапсана» перехватил мяч и вел его к воротам противника вполне успешно. Толпа на трибунах разразилась криками.

Мне показалось, что я ненадолго оглохла. Ну или почти – в общем, слух пострадал.

Через секунду я услышала, как кто-то возле меня настойчиво окликает кого-то.

Обернулась и встретилась с ним глазами.

– Девушка, что столь прекрасное создание забыло тут и почему вообще выступает в роли охранника?

Я опешила. На меня смотрел высокий молодой мужчина в идеально скроенном костюме с иголочки и выглаженной белой рубашке. Его голубые глаза походили на кусочки неба на лице, а улыбка казалась приятной.

Я опешила еще раз, теперь от собственной реакции на этого деятеля – может, Мила права, и надо бы подумать… ну, если не о семейной жизни, то хоть о мимолетном романе – но все же нашлась с ответом:

– Что я еще могу здесь делать? Выполняю свою работу.

Не удержалась от улыбки. Надеюсь, хоть не покраснела по самые уши.

Вот блин! Только голубоглазых отвлекающих факторов мне и не хватало.

Незнакомец подошел ближе и как-то церемонно, как в кино, поклонился.

– Позвольте представиться. Меня зовут Иван Лукьянов.

Я замялась, знакомства здесь мне были не особо нужны, но послать его – значит навлечь подозрения. По крайней мере, в глазах этого деятеля. По нему же видно – идеал, само совершенство. По крайней мере, мужик в этом убежден. А значит, дама, не отвечающая взаимностью, – раздражитель посерьезнее красного плаща для быка на корриде. Какая-то охранница – и не желает знакомиться…

В общем, рисковать нельзя. Значит, придется знакомиться.

Все эти мысли стремительным потоком пронеслись в моем сознании – вбитая намертво привычка, когда занимаюсь делом, анализирую информацию и принимаю решение максимально быстро, – и я коротко ответила:

– Женя. – И добавила с усмешкой: – У меня тут работа, не до пустой болтовни.

Иван еще более широко улыбнулся.

– Могу ли я попросить вас, Женя, дать мне номер вашего мобильного?

На поле началась какая-то суета, причем пока только среди игроков, судьи мешкали.

Меня это напрягало. Махнув рукой на благоразумие, я раздраженно откликнулась:

– Не даю свой номер незнакомцам.

Он снова обворожительно улыбнулся.

– Так мы вроде познакомились.

Раздражение мое росло.

– Послушайте, Иван, мне и вправду сейчас не до этого.

Глухалов мерил стадион длинными нервными шагами, но Иван Лукьянов не отступал:

– Я все же настаиваю.

– Кто вы вообще такой и что здесь делаете? – буркнула я возмущенно.

– Я журналист, освещаю происходящее на сегодняшнем матче.

Я удивилась, ведь Максим не предупреждал ни о каких СМИ сегодня на матче. Особенно о присутствии таких симпатичных наглых журналистов. Матч вполне себе проходной. С чего бы здесь прессе появиться?

– Ну что, Женя?

Он был невыносим. Скорее, чтобы отвязаться, чем по какой-либо другой причине, я предложила:

– Давайте свой телефон.

Он замешкался.

– Я бы хотел позвонить вам сам.

– Да к черту мне ваш номер, дайте мобильник, – я почти кричала, толпа бушевала.

Лукьянов протянул мне свой смартфон.

Я быстро набрала свой номер и забила новый контакт «Женя при исполнении». Невольно улыбнулась.

Отдала телефон. Он кивнул.

– Обязательно ждите звонка, когда эта вакханалия закончится.

И он прямиком пошел к Глухалову.

Я напряглась в ту же секунду, но, кажется, он задавал не в меру раздраженному тренеру свои корреспондентские вопросы.

Валера ехидно посматривал в мою сторону. Все было спокойно.