Невеста года

Глава 1

И как меня угораздило забыть мобильник? Напасть эта случается со мной довольно редко, девушка я организованная, но именно поэтому маленькая неприятность выбила меня из колеи. Все бы ничего, но мой дед, Аристарх Владиленович, с утра чувствовал себя неважно, а человек он немолодой, мало ли что.

– Ничего с твоим Аришей не сделается, – кипятилась Алина, – подумаешь, принял на грудь лишнего! В его возрасте положено в кресле-качалке сидеть и газетой мух лупасить, а он у тебя шляется по ночным клубам. Вот пусть и страдает. Заслужил.

– Ты рассуждаешь, как законная супруга со стажем, – не согласилась я с лучшей подругой, – а мне деда жалко. Он единственный, кто у меня остался, и я должна беречь его как зеницу ока.

– А как же я? – часто заморгала Алина. – Я у тебя не осталась? Я для тебя ничего не значу? Может, я вообще для тебя посторонний человек? Как же так, Полина?

Не знаю почему, но эта сцена напомнила мне мой любимый старый мультик про Малыша и Карлсона. Последний так же искренне расстраивался, когда Малыш горевал о собаке.

– Я для тебя хуже собаки? – словно прочитала мои мысли Алинка. – Мешаюсь под ногами, лезу не в свое дело, надоедаю своей преданностью?

С небольшой натяжкой ее действительно можно было сравнить с Карлсоном. Много шума, разрушений, смеха, слез и искренней радости – вот как можно было коротко охарактеризовать мою подругу. Я заверила ее, что она для меня не хуже собаки, внесла поправку в список «единственных, кто у меня остался», и мысленно поблагодарила всевышнего и киномеханика за то, что они выключили свет в зрительном зале. Премьера была долгожданной, фильм – многообещающим, режиссер – талантливым. По крайней мере, первые же кадры высушили слезы на глазах моей подруги, а действие увлекло ее настолько, что она забыла нечаянно нанесенную мной обиду.

* * *

После фильма я отвезла Алину к ней на квартиру, вызвав бурю негодования своим отказом продолжить вечер в каком-нибудь приятном месте, и заспешила домой. Конечно, дед знал номер телефона Алины и мог в случае чего позвонить ей, но сердце мое все равно было не на месте. Мужчины – хуже детей. Это бабушки добросовестно принимают меры при повышении давления или боли в сердце, дедушки же предпочитают складывать руки на груди и скорбно дожидаться дамы с косой или того, кто вызовет им «Скорую». И кто придет первым, их будто бы не касается.

С Аришей все было в порядке. Когда я вернулась домой, он сидел в гостиной в своем любимом шелковом халате, щелкал кнопками дистанционки и грел в ладони бокал с коньяком.

– Вернулась, гулена? – строго бросил он мне. – На часы смотрела? Тут тебя с собаками ищут, а ты бродишь где-то. Оставила старика одного, запретила выходить из дома, даже не подумала о том, что я совершенно не могу жить без общения. Вот зачахну от тоски, будешь локти грызть.

– Кто звонил? – проигнорировала я обвинения в мой адрес.

– Я, конечно, не секретарь, – гордо подбоченился он, – поэтому принял только один звонок. И только потому, что мне симпатичен абонент.

– Дедулечка, выражайся проще, – попросила я, – спать очень хочется. Звонок важный?

– Несомненно, – кивнул он, – некий Вася настаивает, чтобы ровно в полночь ты ждала его возле часовни на старом кладбище. Он утверждает, что ему грозит опасность, поэтому ты должна подъехать к кладбищу с потушенными фарами, одеться в черное и передвигаться на ощупь. Пароль: «У вас нет лишнего билетика на концерт музыки композитора Стравинского?» Отзыв: «Отвали, я просто мимо иду». Поторопись, до полуночи осталось полчаса.

– Ариша, ты не шутишь? Мне действительно прямо сейчас надо ехать на кладбище?

– Позвони Васе. У тебя ведь есть номер его мобильного, – пожал он плечами.

Мне так не хотелось тащиться ночью на кладбище, что я предпочла поверить в коварство деда и нажала кнопку быстрого набора номера Васи и Люси. Металлическая леди бесстрастно ответила, что абонент находится вне зоны действия сети. Что за чертовщина? На кладбище, где обитают мои приятели, прекрасная зона доступа. Не могли же они на ночь глядя куда-то уйти, все-таки люди не самые молодые, предпочитают по ночам спать в своей часовенке. Придется ехать.

Я быстро переоделась и спустилась вниз.

– Едешь, Полетт? – удивленно поднял брови Ариша.

– А куда я денусь? Они еще ни разу не побеспокоили меня зря.

– Могу предложить тебе сопровождение, – ненавязчиво заметил он.

– Не стоит, – отказалась я. – Вася не стал бы звать меня, если бы опасность угрожала его жизни. Скорее всего какие-нибудь конфликты с законом или склоки со своими. Не жди меня, ложись.

– Как же, – буркнул дед, – лягу я. Вторая бессонная ночь по вашей милости.

Это сегодня на него напала старческая ворчливость, а вообще мы живем душа в душу, понимаем друг друга с полуслова и доверяем безгранично. Ариша часто выручает меня в сложных ситуациях, а его поистине энциклопедические знания о прошлом и настоящем тузов нашего города и умение добывать эти данные дорогого стоят. К тому же с ним просто интересно. Его главным недостатком является страсть к игре во всех ее проявлениях, склонность к шулерству, любовь к ночным кутежам в клубах. Впрочем, ведя разгульную ночную жизнь, дед никогда не изменяет своей врожденной интеллигентности. Небрежность в одежде и помятый утренний вид исключены, остается только удивляться, как в столь преклонном возрасте он ухитряется настолько элегантно выглядеть. Я чмокнула его в теплую щеку и вышла из дома.

Машина успела остыть, я зябко поежилась, привыкая к холоду. Интересно, к чему мне предстоит быть готовой? Что задумал Вася? Обычно он не тревожит меня по пустякам, и инициатором наших встреч являюсь я. Поскольку ни одно мало-мальски разумное предположение не посетило мою голову, я решила не гадать. Доберемся – увидим. До полуночи оставалось всего ничего, кладбище располагалось в черте города, поэтому маяться в неведении мне оставалось недолго.

Как и требовал мой приятель, я выключила фары заранее, не доезжая нескольких сот метров до ограды, благо было полнолуние, небо оставалось чистым, а снег прекрасно отражал свет луны. Перспектива пробираться по кладбищу, утопая в сугробах, могла поколебать решимость и более храброго человека, чем я, но я знала, что от пролома в оградке протоптана тропинка, ведущая прямо к часовне. Кладбище уже давно не навещали потомки умерших, зато его облюбовала парочка бомжей. Они рьяно охраняли свою территорию, собратьев пускали разве только в гости, поэтому погост был в их полном распоряжении. Я познакомилась с ними почти случайно, они помогли мне один раз, и в последующем я уже не могла обойтись без содействия Васи и Люси. Они честно и четко выполняли мои поручения, я платила им наличными, помогала обустраивать их быт и проявляла к ним искреннее уважение. Кажется, именно за отсутствие брезгливости в моем взгляде и они относились ко мне с величайшим почтением. Все материальное было для них вторично.

Прежде чем прошмыгнуть в пролом забора, я, нисколько не колеблясь, достала из-под сиденья старый ржавый серп. Этот предмет винтажа я выпросила у одной своей клиентки. На меня произвело неизгладимое впечатление то, как сей незатейливый предмет крестьянского быта вверг в обморочное состояние нехилого мужика. Что удивительно, мне не пришлось даже им размахивать и кричать страшные угрозы в его адрес; когда мой противник увидел ржавые зазубрины на конце серпа, он добровольно потерял способность к сопротивлению, вместе с сознанием, естественно. С тех пор я держу серп в машине. Холодным оружием он не является, разрешения на него не требуется, а испугать при нападении может любого. Моим врагам совершенно необязательно знать, что я не владею приемами восточных единоборств, пусть считают, что это грозное оружие в моих руках обладает поистине смертоносной силой. А если на него наткнутся работники правоохранительных органов, то всегда можно объяснить, что я держу дома козу, вот и таскаю с лета серпик: мало ли где удастся травки накосить. Кстати, моя подруга Алина время от времени пытается завести на моем подворье какую-нибудь живность: овчарок, страусов, куропаток. А еще она пыталась создать на моей территории базу подготовки скалолазов и приют для малолетних наркоманов. Так что соседи привыкли к неразберихе у нас за забором, если что, подтвердят, что и коза была. Сама Алина живет в обычной городской квартире, и широта ее души пребывает в постоянном конфликте с размером жилплощади. Поэтому все свои безумные идеи она пытается воплотить в непосредственной близости от моего жилища, благо живем мы с дедом вдвоем в просторном загородном коттедже.

Меня нисколько не смущал тот факт, что с серпом в руке я выгляжу совершенно по-дурацки: я же не по супермаркету светлым днем топаю, а по кладбищу в полнолуние! Дурацкий вид в дурацкой ситуации – то, что надо.

Я накинула капюшон дубленки на голову и преувеличенно громко зашагала по плотно утоптанной тропинке, сметая снег с тянущихся ко мне веток кустов и стараясь не смотреть по сторонам. Чтобы немного отвлечься, я решила разозлиться на Васю: он что, не мог встретить меня возле ограды? Неужели не понимает, что я все-таки только во вторую очередь его босс, а в первую – девушка, а все девушки боятся находиться ночью на кладбище. На старом, заброшенном, да еще и в полнолуние. Злость помогла развеять страх, и скоро тропинка вывела меня к часовенке. Она казалась безлюдной, но я-то знала, что внутри ее тепло и вполне уютно – сама помогала готовить жилище бомжей к зиме. На всякий случай я решила не ломиться сразу в дверь, а немного оглядеться. Тихо. Если бы меня ждали, то давно бы вычислили по скрипу снега под моими сапогами. Я постояла несколько минут, пока мое боковое зрение не уловило черную тень, мелькнувшую слева. Я резко повернула голову. Тень от часовни падала таким образом, что на снегу вырисовывался ее четкий контур и как на экране театра теней было четко видно: кто-то прятался за противоположной стеной. Сейчас он стоял неподвижно, но мгновение назад, видимо, сменил позу, отчего тень его метнулась по белому полотну снега и снова замерла.

Я нащупала в кармане газовый баллончик. Не оружие, конечно, но пару раз меня выручал. В комплекте с серпом уже что-то. Я ждала. Тень не подавала признаков жизни, я начала замерзать. Интересно, сколько продлится эта игра в прятки? Тень пришла раньше, поэтому уступила первой.

– Это вы, Полина Андреевна? – произнесла она голосом Васи.

– Вася, сколько можно держать меня на морозе? – отлегло у меня от сердца. – Конечно, я. Кто еще в такое время здесь может шататься?

– Ну, – усмехнулся он, вылезая на свет, точнее, на лунный свет, – кому положено, тот и шатается. Вы себя со стороны видели?

Зеркал здесь не водилось, поэтому я бросила взгляд на все то же ровное полотно снега. Да, картина. Нечто черное, длинное, с капюшоном и четко прорисованным на снегу серпом. Ну и что? Во-первых, смерти на кладбище делать нечего, она ищет жертвы среди живых, во-вторых, эта дама ходит с косой, так что сходство у нас с ней только отдаленное.

– Живешь на кладбище – будь готов ко всякому, – изрекла я. – Зачем звал?

– А это точно ты? – все еще не покидал своего убежища он.

– Не валяй дурака, Василий, – начала сердиться я, – а то уйду.

– Ладно, уже можно, полночь наступила, – сжалился он, – вы сами говорили, что культурный человек должен быть… слово забыл, на «пук» начинается.

– Пунктуален, – подсказала я.

Я уже поняла, что ничего экстраординарного не произошло, и начала немного злиться на Васю. По сравнению с его женой он казался мне более здравомыслящим человеком, подобную выходку следовало ожидать скорее от Люси.

– Пройдемте в дом, – пригласил он меня в часовенку, – Люся чаю наварила.

Маленькая часовенка освещалась с помощью керосинки, небольшая печурка давала уверенное тепло, внутри было почти уютно.

– Мы хотим сделать заказ, – торжественно начала Люся, – ты же даешь по кумполу всяким нехорошим людям, если они делают заподлянки беззащитным и хлипким?

Вот это номер! До последнего момента при выполнении моих поручений Люся и Вася не проявляли ни малейшего любопытства по поводу сущности моей деятельности. Мне казалось, что им совсем неинтересен конечный результат операции, они просто добросовестно и с нескрываемым удовольствием делают свое дело. И вдруг такое откровение! Неужели я работаю так прозрачно?

– Откуда вы взяли? – нарочито равнодушно поинтересовалась я.

– Наши рассказали, что в городе появилась девушка, которая крошит в щепу всяких засранцев. Только, по их рассказам, ты летать умеешь, разить взглядом и испепелять словами, но мы-то в сказки не верим.

– Не понимаю, при чем здесь я?

– Ни при чем? – скорчила расстроенную гримаску Люся. – А мы с Васей сопоставили факты, отбросили лишнее и решили, что это ты.

– Не я, – решительно огорчила их я. – Я летать не умею, и взгляд у меня самый обычный. Если бы слухи оказались правдой, вы бы первые испепелились, все-таки часто общаемся, да и при первой нашей встрече вы не были так дружелюбны, как сейчас.

– Нет, ты не поняла, – захохотала Люся, – мы и не думали, что ты все это умеешь делать. Если бы так, то тебя спасать ни разу бы не пришлось. А то мы просто замучились вытаскивать тебя из всяких заварушек. А вот то, что ты доводишь до ручки супостатов и нечестивцев, которые честному люду в душу плюют, – факт.

Я не стала с ними спорить. По сути, они правы, цель моей профессиональной деятельности – помочь тем, кто не в состоянии справиться с бесчинством всяких зарвавшихся негодяев. Порядочным людям часто не хватает твердости, чтобы отстоять свою честь, свободу, а иногда и жизнь, и тогда на помощь им прихожу я. Не безвозмездно, разумеется, но в некоторых случаях я не то что не беру деньги с клиента, но и сама помогаю решить их материальные проблемы. А впрочем, размер гонорара для меня не так уж и важен, в свое время дед хорошо вложил свою «кубышку», хранимую с древних времен, и с тех пор мы получаем неплохие дивиденды. К тому же он очень неплохой игрок, если не сказать больше, и прилично пополняет свой кошелек за игрой в клубах и казино. Деятельность свою я не афиширую, но потенциальные клиенты каким-то образом на меня выходят. То, что меня расшифровали Вася и Люся, мне не очень понравилось, но и не сильно расстроило. Почему-то принято считать, что участь бездомного постигает отбросы общества, не обладающие ни умом, ни талантом. Однако среди коллег моих приятелей были люди из среды интеллигенции. Да и Вася с Люсей, судя по всему, обладали артистизмом, развитой интуицией и некоторой эрудицией. Как-нибудь надо поинтересоваться, что помогло им докатиться до такой жизни и кем они были в прошлом.

– Так что все-таки случилось? – перешла я к делу.

– На нас напали, – пожаловалась Люся, – напали и оскорбили. Так как мы с Васей люди слабые и робкие, сами мы отомстить за себя не сможем, вот и решили тебя нанять. В счет будущей работы. У тебя ведь будет для нас работа? Платишь ты хорошо, так что свой долг мы отработаем быстро. И тебе выгода, экономия. Вон сколько ты на нас тратишь! Мать родная для детей таких денег пожалеет. Если она, конечно, плохая мать.

– Раньше вы сами разбирались с вашими обидчиками, – заметила я.

– Раньше мы ссорились с такими, как мы. Дашь пару раз по башке, и всего делов. А тут человек важный, на машине хорошей ездит, культурно выражается. С таким тонко надо, а у нас на тонкости ума не хватает. Чего только не думали – кроме хорошей взбучки, ничего в голову не приходит. Это ты у нас по тонкостям мастер.

– Вы можете сказать, что произошло? – начала я терять терпение.

– Замолчи, Люся, – вступил в разговор Вася, – звенишь битый час, а по делу еще ничего не сказала. Дело было так. Вышли мы в город с утра, прогуляться по делам. Стоим себе возле бачков мусорных, работаем, никого не трогаем. Вдруг слышим, машина рядом притормозила. Ну, притормозила и притормозила, может, человек выкинуть чего захотел? Мы на людей внимания не обращаем, поэтому и они нас не трогают. А этот потрогал. «Эй, – говорит, – ты, заработать хочешь?» Представляешь, сразу на «ты» и на «эй». Хотя бы товарищем назвал или еще как. В общем, сразу он нам с Люсей не понравился.

Я не очень внимательно слушала Васю. Было понятно, что вызвал он меня по пустячному делу, страху напустил для пущей важности, даже время назначил такое, которое, по его мнению, должно было меня заинтриговать и убедить в серьезности происшедшего. Впрочем, отсутствие серьезности не разочаровало меня, а обнадежило: моим агентам ничего не угрожает, значит, можно спать спокойно. Вася тем временем рассказывал дальше.

По его словам, тип из дорогой машины сразу взял быка за рога и предложил Васе со товарищи за внушительную сумму хорошенько потрепать некоторых личностей. Эти личности будто бы его совершенно достали и просто просятся на кулак. Вася обиделся: он считал себя человеком интеллигентным, ввязывался в драки в исключительных случаях и очень не любил получать кулаком под ребра. С какой это стати его собираются использовать вместо пушечного мяса? Если он бездомный, то, значит, способен на любую пакость и подлость? Все эти соображения он и попытался высказать владельцу авто. Но тот не дал ему даже до половины развить свою мысль, послал Васю самым грубым образом и резко газанул с места, окатив Люсю с ног до головы жижей из растаявшего снега. Это было обидно и несправедливо. А кто у нас спец по борьбе с несправедливостью? Правильно, Полина Казакова, двадцати девяти лет от роду, проживающая за городом в элитном коттеджном поселке. И для нее не должно быть разницы, кого защищать: королевскую дочку Брунгильду или бомжиху Люсю.

Естественно, я не собиралась искать хама и насылать на его голову громы и молнии. Всех грубиянов не перевоспитаешь, он уже и думать забыл о норовистом бомже, отказавшемся выполнить его маленькую просьбу. Но огорчать моих агентов отказом тоже было несправедливо. Они в первый раз обращались ко мне с просьбой.

– Хорошо, – решила я, – ничего обещать вам не буду, но если удастся найти вашего обидчика, я его покараю. Номер машины запомнили?

– Записали, – протянул мне огрызок бумажки Вася, – только ты его хорошенько покарай, чтобы неповадно было.

– Проводи меня до машины, – попросила я его, – я хоть и умею испепелять взглядом и летать на метле, но страху натерпелась, пока дошла до часовни.

– Это понятно, – снисходительно усмехнулся Вася, – поэтому мы тут и живем. Мы привыкли, а чужие не заходят. Разве только готы, но они тоже безобидные. Смешные такие. Распыхтятся, расшумятся, слова всякие страшные говорят. Я тебе в следующий раз позвоню, когда у них сборище будет, приходи. Только серп не забудь и капюшон накинь. Попугаем их.

– Скорее приятное сделаем. Встретить чудище в плаще и с серпом ночью на кладбище – мечта любого гота.

– Э, не скажи. Это они претворяются такими мрачными и бесстрашными, а стоит повыть или из могилы только что вырытой выползти, визгу на все кладбище.

– И для этого ты не брезгуешь в могилу залазить?

– Да я там летом сплю, когда Люська из дома выгоняет. Прохладно, уютно, звезды светят.

Обратная дорога показалась мне вдвое короче, а кладбище – милым зимним парком. Вот что значит сопровождение мужчины!

* * *

Уснула я поздно, поэтому с чистой совестью проспала чуть ли не до полудня. Снилось мне, что я спасаю королевскую дочку Брунгильду из лап готов. Эти смешные люди требовали, чтобы бедняжка собственноручно приготовила рагу из пауков-птицеедов, а девушка настаивала на том, что вкуснее будет добавить их в сыром виде в греческий салат. Я прискакала на белом коне в самый решающий момент: готы как раз собирались перекрасить золотистые кудри бедняжки в цвет воронова крыла. За неповиновение. Брунгильда отчаянно ругалась мужским голосом, мой конь ржал ей в унисон, Вася тянул руки с давно не чищенными ногтями из глубокой могилы. Приснится же!

Явь оказалась еще безобразнее сна. Даже когда я открыла глаза и помотала головой, пытаясь прогнать наваждение, Брунгильда продолжала ругаться, а конь коротко и нежно ржать. Я быстро накинула халат и выглянула в окно. В моем маленьком дворике действительно стояла лошадь. В яблоках. Ариша располагался на безопасном расстоянии, махал руками и за что-то отчитывал лошадь. Логика подсказала мне, что бедное животное не само пришло на нашу территорию, я отдернула занавеску и поискала единственное существо на земле, способное на подобную пакость. Алинка стояла невдалеке и молчала. Вид разгневанного деда нисколечко ее не пугал, она просто ждала, когда Ариша выговорится и даст возможность хоть что-то сказать ей. Надо было спешить деду на помощь. Я быстро оделась и выскочила на крыльцо.

– Полетт, – жалобно произнес дедушка, – эта сумасшедшая девушка говорит, что лошадь будет у нас жить. Я истратил все аргументы, скажи хоть ты ей, это же твоя подруга!

Понятно, у Алины новое увлечение. Если бы нашелся умный человек, способный использовать бурлящую энергию этой девушки во благо мира, думаю, мир забыл бы о кризисах. Интересно, что на этот раз? Школа верховой езды – как-то слишком просто и спокойно.

– Я все объясню, – не стала дожидаться вопроса Алина. – Марсик жил на конюшне при ипподроме. Потом он состарился, и его хотели списать на колбасу. Я узнала и попросила отдать его мне. Он милый и добрый, а денег на хорошего молодого коня у меня нет. А какая же казачка без коня? Сторож, очаровашка, а не дядька, отдал его мне за несколько бутылок водки и попросил никому ничего не говорить, а то его отругают и с работы выгонят.

– Какое отношение ты имеешь к казачеству? – проявила последовательность я.

– Самое непосредственное. В нашем городе, оказывается, уже сто лет существует казачество, а я только сегодня утром оказалась в курсе. Ну, удрала с работы – и сразу в штаб. Они согласились меня принять, надо только пройти испытание и завести коня. Коня я уже почти завела. Молодец я? Они думают, что я испугаюсь трудностей! Наивные создания!

Да уж, наивные. Попытались отделаться от назойливой девицы, поставив перед ней непреодолимое препятствие. Они же не знали, на кого нарвались. Вероятнее всего, этот штамп они использовали неоднократно – ушлые усатые дядьки таким образом отсеивали лишних, но в этот раз они не знали, что номер не пройдет. Ну, это их проблемы. Что будем делать с Марсиком?

– Я же не могу тащить его к себе на шестой этаж, – аргументировала тем временем свою выходку Алина. – Коня нельзя держать высоко от земли, у него нарушается пространственная связь с миром. Да и родителям не понравится, если по дому будут разбросаны лошадиные лепешки.

– Могу тебя обрадовать, – поспешила я, – это коровы оставляют лепешки. А лошади – катышки. Вполне твердые. Так что для твоих родителей сюрприз не будет столь уж неприятным.

– Полина, ну ты же понимаешь, что в лифт Марсик не влезет! Я все измерила. А идти пешком у него ноги устанут. Имей сострадание к старости!

– Вот-вот, – встрял дед, – к старости! Моя старость, значит, никого уже не волнует? К ней сострадание иметь не надо? В моей гостиной в стиле рококо, значит, катышки можно разбрасывать?

– Хе! – воскликнула Алина. – Какой же вы старый? У вас и зубы все целы, и с палочкой вы не ходите. Ей-богу, если бы не Полина, я уже давно соблазнила бы вас и женила на себе. А вот от Марсика даже пожилые кобылы отворачиваются. Знаете, как он переживает? И рококо ваш не пострадает. Если вы против, коня вообще можно на дворе держать, кони к этому делу привычные.

Я знала, чем закончится дело. Алинка все-таки настоит на своем любым способом, пару дней не будет вылезать из нашего дома, потом позвонит, попросит в порядке исключения покормить Марсика, потом исключение войдет в норму, и конь плавно перейдет на мое попечение.

– Полиночка! – Алина молитвенно сложила руки. – Того, о чем ты подумала, не будет. Я обещаю, а обещания я держу. Ну, пожалуйста! Во имя добра! Сарайчик у забора у вас все равно пустой, я уже наняла ребят, они переделают его в конюшню за считаные часы. Там только стойло сделать да кормушку, и все! Ты посмотри в его глаза. Разве можно такого – на колбасу?

Против своей воли я заглянула в печальные глаза старого коня. И поняла, что подруга, как всегда, победила.

– Это не навсегда, – предупредила она, прочитав в моих глазах то, что я тщательно пыталась скрыть. – Мы его немножко подлечим, а потом, когда казаки достроят свои конюшни, я арендую у них стойло. Я добьюсь, ты меня знаешь. Там Марсику будет веселее. Все-таки другие лошадки рядом, и побегать есть где. У тебя в саду не больно-то порезвишься, понатыкали всяких гладиолусов, порядочному животному ступить негде.

Дед, поняв, что битва проиграна, махнул рукой и скрылся в доме. Теперь весь день будет дуться. Но задний ход я дать не могла, поэтому весь день занималась устройством жилища для Марсика. Обещанные подругой рабочие действительно быстро справились с переоборудованием сарая в конюшню, Алина сбегала в небольшой магазин, расположенный на территории поселка, и притащила несколько упаковок мюсли.

– Решила вести здоровый образ жизни? – чуя неладное, поинтересовалась я.

– Никогда, – отрезала она, – это для коня. Представляешь, обегала весь город в поисках швейцарских мюсли, а у тебя в магазине их – завались, на любой вкус.

– Собираешься этим кормить Марсика? – не поверила я.

– Я посмотрела состав, там семечки, кедровые орешки, изюм, несколько видов зерновых, сушеная папайя. Все очень полезное. А Марсику надо беречь здоровье, он уже далеко не молод.

– Это понятно, – согласилась я, – только не думаю, что человеческая пища ему подходит. Не боишься, что у него расстройство желудка начнется?

– Это у меня расстройство начнется, – парировала она, – потому, что моя лучшая подруга сообразительность потеряла. Марсик старый? Старый. У стариков обычно зубов нет. Чем он будет грызть овес? Деснами? Или протезы организуем? А здесь все зерновые расплющены, их можно глотать, не разжевывая. Язык в пакет сунул, хлопья на него налипли, и весь труд.

– Логично, – согласилась я, – только лошади едят больше, чем люди, ему на один раз, думаю, полведра насыпать надо. Разоришься.

– Правда? – задумалась Алина. – А может, у него все-таки есть зубы? Посмотрим?

– Не советую. Он может не понять твоего доброго порыва и продемонстрировать наличие зубов на твоей руке. А лошади, я слышала, кусаются, как бультерьеры.

– Да? А я думала, что они травоядные. Тогда сейчас же позвоню ветеринару из конюшен, где Марсик жил, и спрошу.

– Не стоит, – остановила ее я, – ты еще не оформила беглеца в собственность официально? Значит, нечего рисоваться. Я сама найду ветеринара. Кстати, давно надо было это сделать, кто знает, какие скрытые болячки могут быть у твоего подопечного. Да и уход за ним явно специфичнее, чем за кошкой.

До приезда ветеринара мы решили оставить все как есть, и Марсик, шумно выдыхая воздух, с явным удовольствием схрумкал несколько пачек дорогих мюсли.

– Ему с детства не везло, – рассказывала мне тем временем Алина, – среди настоящих знатоков эта расцветка считается отбраковкой. Не понимаю почему, ведь конь в яблоках – это так красиво! Даже на серьезные скачки такую лошадку могут не выпустить, поэтому Марсика и тренировать особо не стали, держали для катания любителей. А он мог бы стать чемпионом, я чувствую! А тут, на днях, один буржуй супругу свою привез, покататься она захотела, это модно, понимаешь ли. Дали ей Марсика, как самого спокойного, так ей шагом ехать неинтересно стало, захотела поскакать! Стала его пятками в бока бить, а он никак не поймет, чего от него хотят. Ну и сбросил тетку. Она и настояла, чтобы Марсика на колбасу отправили. Хорошо, мне договориться удалось. Поэтому Марсика первое время скрывать придется, если он на глаза этой тетке попадется, скандал будет.

– Значит, вот зачем ты привела его ко мне? На самом деле мой дом используется в качестве убежища для беглеца? – менторским тоном заявила я. – Сама подумай, если его продали на колбасу, мясокомбинат его быстро хватится, допросят сторожа, выйдут на тебя, а там – и на нас с дедом. Это же выглядит как элементарная кража!

– Полиночка, – опять заломила руки Алина, – в этом нет никакого криминала. Я немного приврала, его не на колбасу, его просто на бойню отправить хотели. Он же старый, из него колбаса невкусная. Это я для устрашения придумала, чтобы тебя растрогать. Так что сейчас все довольны: и живодерам работы меньше, и сторожу весело. А муж ведьмы связи имеет. Если она узнает, что Марсик жив, не угомонится, пока из него нарезку не попробует.

– Ты меня совсем запутала, – вздохнула я, – но вообще поступила правильно. Не знаю, чем закончится эта история, так что пока пусть Марсик действительно поживет у нас. Но при одном условии: лошадь все-таки твоя, поэтому ухаживать за ним будешь ты. И еще: соседи у нас не стукачи, но Марсику нужны документы. Так что на время забудь о казачестве и займись проблемой легализации своей движимости. Думаю, ты сможешь как-нибудь договориться с хозяином конюшни. А дама, которой он не угодил… Ты считаешь, что мы не сможем разделаться со вздорной бабенкой? И ее подкаблучником мужем? Как только документы на Марсика будут у тебя на руках, то и все козыри окажутся на нашей стороне.

Алинка завизжала и бросилась мне на шею:

– Ты, Полиночка, просто сокровище, а не подруга! До гробовой доски нашей дружбой гордиться буду!

– Если не сядем в одну камеру, – проворчала я.