Марина: Виверн

Дима все еще чувствовал вкус ее губ. Он все сдерживался, чтобы не развернуть машину и повезти ее к себе, но он понимал, что Марине всего восемнадцать и он мог этим испугать ее.

Терпение….

“Сосредоточься на дыхании и перестань думать о ее губах”.

Фары осветили ее подъезд. Машина остановилась. Дима не заглушил мотор. За двадцать минут поездки он привел голову в порядок и смог спокойно посмотреть в глаза Марины.

– Спасибо, что подвез, – прочистив горло, произнесла она.

– Ты обещала позировать мне… – Дима дотронулся ее руки, стараясь продлить мгновение вместе.

– Когда?

– У меня в ближайшие дни неотложные дела. Я позвоню, как освобожусь.

Марина кивнула и, дернув ручку, вышла.

Лестница, лифт, ключ, замок и она, наконец, вошла в квартиру. Захлопнув дверь, она припала спиной к холодному металлу.

“Что это было?” – Марина прижала руку к груди и растерянно посмотрела невидящими глазами сквозь темную квартиру во мглу ночного неба. Убывающий месяц заглядывал в окно.

– Что это было? – прошептала она. Ноги не удержали, и она сползла по двери на пол.

“Почему мое сердце, словно сошло с ума?”

Глава 9
Взлом

Марина обняла роутер, который был источником сверхвысокоскоростного интернета. Она заставила себя поесть, ведь предстояла сложная работа. Время в информационном мире шло по-другому. Разум, освободившись от оков тела, соображал быстрее.

Ее потряхивало от возбуждения – так было всегда перед взломом. Марина испытывала настоящее наслаждение, когда разгадывала головоломку.

Она выдохнула и закрыла глаза.

Огнями замерцали данные. Они, словно паутина, окутывали все и вся. Команды превращались в нули и единицы и обратно. Марина передвигалась в них со скоростью мысли. В одно мгновение ее сознание было в комнате, а в другое – преодолевая сотни серверов, она была у сервера военной базы Великобритании.

Миллионы потоков вели к серверу, что стоял крепостью с тысячами защитных команд. Марина отыскала одну ярко горящую нить, которая вела от электростанции и не сдержала улыбку. Она дотронулась ее, словно струны гитары, и слегка дернула. Струна загудела, завибрировала.

Скачек напряжения. Лампочки моргнули. Никто и не обратил внимания, а Марина уже была внутри.

***

– Началось!

Дима распахнул глаза и отложил телефон. Вот оно. Наконец-то.

Он вскочил с кушетки и за несколько секунд натянул спортивные штаны и футболку.

Его апартаменты в Москве находились в здании недалеко с “Аскендит-групп” и он чуть ли не в первый раз по-настоящему обрадовался этому.

Он перевел разговор на видеосвязь и поехал вниз. Связь барахлила, и нервно Аскендит следил за яркими экранами через маленький экран телефона.

Через каких-то пять минут он уже был со своей командой.

На связи с ними были лучшие команды аналитиков, инженеров, белых хакеров Бангалора, Сиэтла, Силиконовой долины и Копенгагена.

– Виверн – всего один человек! Это молодая женщина. Да, она невероятно сильна, но нам надо вывести ее из равновесия. Она молода, она испугается и это будет нам на руку. Наша цель – задержать Виверн как можно дольше, чтобы Феникс успел проследить за ней.

Дима был единственным, кто сохранял спокойствие и сидел в центре перед сотнями экранов с данными, в которых он ни черта не понимал.

“Аскендит–групп” – владелица половины компаний в Кремниевых долинах мира, создатель бренда “Blackmoon”, инновационного искусственного интеллекта “Phoenix_003”, но Дима видел только слова и цифры, и его пониманию они были недоступны. Но он платил колоссальные деньги тем, кто был лучшим из тех, кто это все понимал.

– Она дошла до нашей защиты.

– Она не ожидает Феникса! Феникс справится, – утвердительно крикнул второй.

***

Марина огляделась. Сервер по ту сторону выглядел галактикой, окутанной миллиардами нитей. Клубок информации и защиты, который Марине был не страшен. Спешить было некуда. Приблизившись, она аккуратно перебрала нити информации, словно струны. Защита завибрировала и рассыпалась.

Вдруг она почувствовала вспышку энергии за спиной и, отдернув руку от потоков, подпрыгнула за секунду до мощного удара, от которого сервер, вспыхнув, погас. Нити потухали, чернели.

Головы Феникса повернулись и оскалилась. Марина оттолкнулась и побежала, зайцем прыгая по серверам и IP-адресам. Феникс, размахивая своими огромными крыльями, несся за ней. Вдруг поток, по которому она скользила, погас, и она оказалась в тупике.

Прищурившись, Марина прыгнула в другой поток. Такое бывает из-за перебоев электричества или сети.

Вдруг второй поток так же резко оборвался. Марина растеряно обернулась. Феникс взмахнул крыльями и спикировал на нее.

Вывернувшись, она спрыгнула вниз и понеслась по другому потоку.

Обрыв потоков не был случайным, и Марина это понимала. Набрав скорость, она отпрыгивала и перемещалась с дикой скоростью, но чертов Феникс не отставал.

Очередной поток оборвался. Марина, испуганно закричав, с разлету врезалась в другой поток информации. Феникс спикировал. Вывернувшись, она оттолкнулась от него ногой и стремглав понеслась назад. В последний момент Феникс одной из голов щелкнул челюстями, и плечо приглушенно обожгло.

***

– Феникс ее засек! – закричал кто-то за спиной Димы.

Том, который понимал не больше, чем босс, вздрогнул и обернулся на инженера, что махнул на экран.

– На экране появилось изображение земного шара, усыпанного огнями. Скачкообразно изображение начало увеличиваться: Евразия, Россия, Санкт-Петербург. Маленький огонек замерцал. Город стал увеличиваться, показывая каналы и реки, и вдруг красный огонек пропал.

– Связь потеряна. Она вышла.

Аскендит вскочил. Он вцепился взглядом во Фрунзенский район.

– Всех людей туда! А вы ищите любые отклонения в скачках напряжения… Она не могла уйти бесследно!

Все обернулись на него.

– Быстро! – прикрикнул он, и все подобно муравьям в большом муравейнике вновь задвигались.

Дима не отводил взгляда от карты. Он еще не был так близок к Виверн, если не считать презентацию. Он улыбнулся. Наконец-то они смогли помешать Виверн и почти поймали ее. Не хватило всего секунды.

***

Марина резко села и, задыхаясь, втянула воздух. Она отшвырнула роутер на пол и ошарашено уставилась на пол. Плечо и ногу обжигало.

“Меня чуть не поймали?”

Тело трясло от напряжения. Влажные от пота волосы прилипли к лицу.

На улице засигналили машины, и она, вздрогнув, обернулась.

Феникс словно ждал ее. Он атаковал внезапно и, подобно сотням драконов, вцепился в нее. Она с трудом унесла ноги. Как назло сервера барахлили. Куда бы она не бежала, везде кто-то вставлял ей палки в колеса: то отключались сервера, то потоки резко обрубались. Как зайца ее гоняли по паутине, а хвостом за ней следовала трехглавая тень Феникса.

Испуганно оглядевшись, она вдруг поняла, что Феникс мог проследить за ней.

Марина вскочила и на трясущихся ногах в панике заметалась. Боль от обжигающих когтей Феникса проходила. Марина собирала свои вещи и, оглядевшись, поняла, что не должна терять ни минуты.

Вытащив из кладовки две канистры с бензином, она с трудом подняла одну из них и стала заливать все, что видела.

Квартиру, которую предоставил ей Дженкинс, стоило уничтожить. Она никогда всерьез не воспринимала опасения Дженкинса, но теперь была благодарна ему за то, что, он всегда перестраховывался.

Закончив с работой, Марина потратила еще несколько минут, чтобы отыскать спички. Накинув капюшон, она схватила сумку и вышла из квартиры. Она протерла дверные ручки от отпечатков. Спичка чиркнула и пламя, ослепив, побежало вглубь.

Марина локтем захлопнула дверь и понеслась вниз по лестнице. Конспиративная квартира находилась на последнем этаже шестиэтажного дома. Она могла бы взорвать газ, но тогда могли пострадать и другие жители дома.

Откровенно говоря, она никогда всерьез и не думала, что ей придется когда-нибудь исполнять этот план в действие. Она потеряла бдительность. Она привыкла, что никто не ожидает ее атак и поплатилась за это. Всего доля секунды промедления стоили бы свободы.

Она выбежала наружу и перебежала дорогу. Ей даже не пришлось специально влиять на камеры наблюдения на дороге, ведь ее так трясло от страха, что фонари выключались и включались как умалишенные, а светофоры мигали новогодними гирляндами.

Марина отбежала и, не удержавшись, оглянулась: в окнах уже танцевал огонь. Редкие прохожие испуганно вскрикивали. Они должны были уже вызвать пожарных.

***

Дима наступил на остатки хрустнувшего под его тяжестью паркета. От удушающего запаха гари хотелось прикрыть нос и рот. Агенты ФСБ обернулись и нахмурились, когда подполковник выпрямился стрункой и пожал руку сотруднику сторонней организации.

– Докладывайте, – бескомпромиссно потребовал агент АКД.

Подполковник как выструганный новобранец отчеканил:

– Источник возгорания: бензин. Выгорели две комнаты, кроме ванной. Видимо о ней в спешке забыли. Судмедэксперты собрали пробы. Попробуют добыть ДНК. По предварительной оценке квартира была пустой. Никаких личных вещей. В мусорном ведре удалось найти остатки контейнеров службы доставки. Мы сейчас пытаемся выяснить ее.

– Кому принадлежит квартира?

Подполковник махнул рукой и к нему подошел скрывший свою растерянность под маской высокомерия капитан.

– Винокурова Татьяна Сергеевна, восьмидесятого года рождения. Ее сейчас допрашивают.

Аскендит скрестил руки на груди и постучал пальцами по лацкану пиджака.

– А соседи? Они ведь должны были что-то видеть.

– Квартиру хоть и снимали уже несколько месяцев, но она пустовала. В день происшествия соседка напротив видела невысокого человека, но лицо его было скрыто под капюшоном, – расправив плечи, капитан решил добавить, – сейчас проверяют камеры наблюдения…

– Мои люди уже все просмотрели, – раздраженно оборвал его агент АКД. Капитан поджал губы. – Спасибо, подполковник Левронов. Теперь этим делом займемся мы.

Подполковник кивнул и, отдав честь, вышел из сгоревшей квартиры. Его подчиненные последовали за ним следом.

Том, следовавший тенью за боссом, осмотрелся.

– Какова вероятность того, что Виверн случайно находилась в том же городе, где и вы часто бываете? – глухо произнес он и, не выдержав, закашлялся. Том вытащил из кармана носовой платок и прикрыл им нижнюю треть лица.

Дима осмотрелся.

– Нулевая, – под нос произнес он, хмурясь от плохого предчувствия. Мортис собирал силы. Атаки Виверн стали чаще, но радовало лишь одно: Феникс достиг уровня своего развития, когда смог достать Виверн. В следующий раз Виверн попадется.

Так же его тревожил второй вопрос: что будет, когда Феникс победит Виверн? Разум Виверн померкнет?

Если Феникс уничтожит Виверн в информационной сети, она умрет?

Глава 10
Картина

Ожидание казни хуже самой казни… Нет, те кто говорил это, не знали Владыку.

Марина не выполнила задание, и теперь ее ждала кара. Не смерть, но иногда хотелось умереть, лишь бы все закончилось. Страх, всепоглощающий ужас ожидания наказания сжимал все внутренности.

Прошло уже полтора года с последнего провала. Полтора года успехов. Марина расслабилась и вот теперь она должна была поплатиться за свою беспечность и ждать заслуженного наказания.

Три дня бессонных ночей и накаленных нервов. В этом был весь Владыка: не просто причинить боль, а изнурить мукой ожидания, предвкушения и омерзительного страха до такой степени, что Марина уже была готова молить о наказании, лишь бы оно уже прошло.

Звонок прозвенел неожиданно, внезапно, хоть она его и ждала.

Марина села в неприметную машину. Она нырнула в информационный мир на свой любимый пляж, но как сумасшедшая ходила взад-вперед. Она изводила себя.

Ее выбило. Они приехали в тот же лес, к тому же дому. Не прошло и недели, а казалось, что вечность…

Сглотнув, Марина вышла. Дверь машины глухо захлопнулась.

Довольная Роза вышла навстречу. Марине так и хотелось вцепиться в ее ухмыляющийся рот. Она скинула куртку и передала ее такой услужливой сегодня Розе.

– Пусть Владыка не рассчитает силы и кокнет тебя, – улыбнулась рыжеволосая шире.

Марина скривилась и еле сдержалась показать ей неприличный жест.

Она зашла в уборную. Владыка не любил, когда ему портили ковры. Она включила холодную воду и, окунув руки, несколько мгновений смотрела на свое серое лицо.

“Пора”.

Сглотнув, она вышла и подняла голову на лестницу. Сжав перила из красного дерева, она стала считать ступеньки, лишь бы отвлечься.

Двадцать четыре.

Верный Филипп вышел из каминного зала и встретился с ней хмурым взглядом. Все знали, что ее ждет, но если Роза откровенно радовалась, то по бесстрастному лицу Филиппа не было понятно, о чем он думает.

Жалеет ее? Сочувствует?

Или он вообще ничего не чувствовал, давно уничтожив все свои чувства. Он ведь был киллером. Он убивал людей и от этого у Марины пробежали мурашки по позвоночнику.

– Марина, – выдохнул Владыка в нетерпении.

Марина перевела потухший взгляд на Владыку, повернувшегося к ней. Она сделала шаг, и дверь за ее спиной закрылась.

“Я не здесь. Это происходит не со мной. Отрешиться… Я просто смотрю кино”, – внушала она себе.

– Марина, – повторил Владыка. – Подойди.

Ноги утонули в огромной шкуре белого медведя. Колени вздрогнули в попытке пасть ниц, но Владыка вскинул руку и схватил ее за подбородок.

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, – выдохнул он. Жар дыхания обдал ее лицо.

– Накажите меня, Владыка, – задрожала она, зная всю прелюдию его мучений наизусть.

– Ты заслуживаешь наказания. Ты не выполнила мой приказ. Ты же знаешь, что я делаю с моими людьми, кто не выполняет приказы?

– Убиваете…

– Да, – прошептал он. И это казалось шипением. – Но я сохраню тебе жизнь. Будь благодарна.

– Спасибо, Владыка, – прохрипела Марина, горло перехватило.

Она почувствовала, словно огромная лапа чудовища врезалась в ее плоть и выдрала куски мяса.

Марина рухнула на пол и стиснула зубы. Она не будет орать. Не будет доставлять Владыке еще большего наслаждения…

Лапа невидимого чудища поднималась по телу и драла кожу всюду. Казалось, что плоть висит на ней кусками, оголяя кости.

В сознание ворвался крик, и только потом она поняла, что это был ее собственный.

Кости ломались и выкручивались, зубы вырывались, а после вырывались конечности. Время растянулось и замерло в максимальной болевой точке. Казалось, прошла вечность.

Все вмиг закончилось.

Марина обмякла. Сознание медленно прояснялось. Она лежала на боку, уткнувшись лицом в мех животного.

Глаза медленно закрылись и открылись. Пульсирующая кровь стучала в голове. Тень Владыки загородила огонь камина.

– Пока отдохни… Я не хочу навредить тебе.

Глаза Марины расширились от ужаса понимания, что он не закончил с ней.

– Умоляю, Владыка… Я все поняла… не надо…

Красные глаза сузились от удовольствия. Морщинистая рука потянулась к ее лицу и откинула пряди волос.

У Марины не было сил отодвинуться. Да и бесполезно все это было.

– Отдохни… Я не наврежу тебе, моя дорогая Марина. В глубине души ты же знаешь, что заслужила это.

Марина неконтролируемо содрогнулась и закрыла глаза. Она молила только о том, чтобы быстрее все закончилось.

И боль пришла.

***

– Не высовывайся, – вздохнул Дженкинс и поставил перед девушкой яблочный штрудель. Она с благодарностью улыбнулась.

Дженкинс всегда знал, что Марине было нужно. После пыток Владыки она чувствовала себя растоптанной, униженной, обессиленной.

– Приоритетным для тебя сейчас является Дмитрий Аскендит. Направь все силы на него. И не смей выдать себя. Никаких скачков напряжения и не суйся к его технике.

Дженкинс встал с дивана. Одна из подушек упала на пушистый белый ковер. Он залил воду в чайник из крана, подошел со спины и совсем по-отечески потрепал Марину по голове, отчего ее непослушные волосы встали дыбом.

Они негласно молчали о наказаниях Владыки. Это было табу.

– Сосредоточься на задании. Аскендит сегодня-завтра объявится, и он будет в хорошем настроении… Ты знаешь, что должна сделать, когда он пригласит тебя к себе, – он многозначительно поднял бровь.

Марина стала пунцовой.

Дженкинс и Марина были больше чем партнеры, они воспринимали их тандем семьей. Какой-то извращенной, но, все же, семьей.

– Дженкинс, – решилась спросить она, – что будет, если я не смогу справиться и с этим заданием?

Он резко развернулся и нахмурился.

– С чего такие разговоры? Ты старайся и все получится.

– А что, если я не хочу стараться?

Чайник зашумел громче и щелкнул, выключившись. Дженкинс прищурился, а лицо ожесточилось.

– О чем ты говоришь?

– Ты никогда не хотел жить обычной жизнью? – Марина покосилась на него. Она не привыкла откровенничать с Дженкинсом, но хотела, чтобы он понял ее. – Я имею в виду, быть обычным человеком. Учиться, работать, завести семью.

Дженкинс стоял истуканом. По его лицу было непонятно, о чем он думал.

– Прости…, я лезу не в свое дело. Забудь, что я сказала.

Внутри задрожало – телефон сейчас позвонит.

– Алло, – выдохнула она и покосилась на Дженкинса.

– Привет, это Дима. Ты сегодня вечером свободна?

Марина сглотнула.

– Да.

– Тогда я за тобой заеду в восемь.

Дима отключился. Марина подскочила и, не обращая внимания на задумчивого Дженкинса, стала собираться. Дженкинс некоторое время молча наблюдал за ней и, в конце концов, вышел из квартиры.

Марина взволнованно посмотрела на себя в зеркало. Она не сдерживала улыбку, когда поглядывала на часы.

Он приехал четко в восемь ни минутой раньше, ни минутой позже. Марина заметила серый, как его глаза, Ламборджини еще в начале улицы и сразу поняла, кому он принадлежит. Сердце затрепетало подобно маленькой птичке.

Дверь поднялась вверх, словно крыло ласточки, и Дмитрий Аскендит вышел из совсем “непримечательного” авто. Мальчишки уже окружили машину и, не обращая внимания на Аскендита, делали селфи.

Он разражено опустил на переносицу солнечные очки, хоть солнца и не было. Марина замерла, когда он поднял голову и их взгляды встретились.

Губы растянулись в улыбке. Он махнул ей.

Окрыленная, она сбежала по ступенькам.

– Привет, – она улыбалась во все двадцать восемь зуба. Дима пригласил ее сесть, и она нырнула в спортивную машину. Мотор взревел. Они понеслись по улицам Питера.

– Готова стать моей музой? – улыбнулся он, не скрывая отличного расположения духа. Сегодня ему позвонили агенты АКД и сообщили, что им удалось выделить ДНК из волоса, что нашли на полу в туалете в сгоревшей квартире. И ДНК не совпадало с ДНК владелицы квартиры и не проходило по базам данным. Это обнадеживало. Была большая вероятность того, что это был волос Виверн.

Марина проследила, как он повернул руль.

– Тебе идет эта машина и когда ты за рулем, – слова вырвались сами собой.

– Спасибо, – улыбнулся он, как довольный Чеширский кот.

– А где ты будешь меня… ммм… рисовать, – она прокрутила это слово на языке и засмущалась сильнее.

– У меня в квартире. Ты уже там была когда…

– Не надо вспоминать этот день. Мне до сих пор стыдно.

Дима не сдержал смешок.

– Мерседес еще не отдали на покраску…

– Хватит издеваться, – нахмурилась Марина, хотя глаза ее смеялись.

– Знаешь, я сегодня приготовил бутылочку Dom Pérignon³, но я теперь даже боюсь наливать тебе. Надо было купить детское шампанское, – его настроение росло. Он оторвался от дороги и посмотрел на пунцовую Марину. – Прости, не удержался подколоть тебя.

Марина надулась и отвернулась.

Молча, они доехали до его квартиры на Мытнинской набережной.

Дыхание перехватило.

Пол, горизонтальные поверхности были заставлены сотнями горящих свечей. Мягкий танцующий свет придавал помещению таинственности и интимности.

Марина застыла на пороге, не решаясь пройти дальше.

– Что же ты, – Дима, улыбаясь, стоял напротив нее. Он подал руку, – не заходишь?

Преодолевая волнение, она прикоснулась к его горячей ладони. По телу пробежался электрический разряд. Марина вздрогнула.

Она не могла поверить, что Дима сделал это все для нее. Обомлевшая она дала ему увести себя вглубь квартиры.

– Тебе нравится?

– Да, – выдохнула она. Они вошли в гостиную. Сотни свечей у камина, приготовленная кушетка и мольберт на треноге кричали о месте написания картины.

Дима с громким хлопком открыл шампанское.

– Знаешь, я заснуть не мог накануне, – разлил напиток по бокалам и подал один из бокалов Марине. – За наше официальное второе свидание.

– За второе свидание.

– Я сейчас приду. Располагайся.

Дима вышел из гостиной, а Марина обернулась к кушетке, обставленной свечами.

В огнях свечей Марине все казалось сновидением. Гостиная, обставленная как дворец девятнадцатого века, невольно переносила ее в фильм или роман. Марина подошла к консоли и, не удержавшись, дотронулась лепестков роз.

Краем глаза она заметила знакомые корешки книг. Обернувшись на дверь, Марина подошла к шкафу-библиотеке и вытянула книгу “Слабость человечества”, написанную Владыкой еще во времена, когда он преподавал и был уважаемым человеком.

Марина не ошиблась. Здесь были все книги Анирама Мортиса.

Вдруг она услышала звук и воровато отбежала от шкафа.

Сглотнув, она дернула замок платья, и трикотаж слетел с плеч, упав к ногам. Медленно за ним отправился лифчик.

Она растерялась и занервничала, пожалев, что пошла на поводу плана Дженкинса. Но обмотавшись шелковой простыней, подобно греческим богиням, она прилегла на кушетку.

Резкий выдох заставил ее обернуться. Дима ошарашено замер в проходе. Смущенно Марина отвернулась и спряталась под простыней с головой.

Аскендит взял себя в руки и, поставив набор акварели на подставку, приблизился к свертку на кушетке.

Он прикоснулся там, где должна была быть голова Марины.

– Я… Мне так стыдно, я просто подумала…

– Я даже мечтать не смел, – перебил ее Дима. Марина выглянула из своего укрытия. Пунцовая как рак, она встретилась с потемневшими глазами Димы и сглотнула. Он приблизился, и его влажные губы накрыли ее.

С трудом оторвавшись от Марины, он вскочил и понесся к мольберту. Она медленно открыла глаза.

– Откинься, – скомандовал Дима. Напряженно Марина прилегла. Простынь соскользнула и грудь оголилась. Рука дернулась, чтобы прикрыться.

– Оставь, прошу… – глухая хрипота выдала его волнение. Девушка сглотнула и, выдохнув, вернула руку на подушку.

Все это казалось ей дикостью, он одновременно возбуждало.

Дима схватил карандаш и сделал набросок. Его глаза, подобно руке, ощупывали лицо, шею, ключицу, руки, грудь, бедра, проглядывающие сквозь тонкую материю, ноги.

Он рисовал, а Марина с каждой минутой расслаблялась. Она раскрепощалась и уже следила, как он оглядывает грудь. Взгляд его темнел, наполняясь вожделением. Рука повторяла округлые штрихи соска, и Дима двигался дальше.

Марина закусила губу, чувствуя, как нарастало напряжение в воздухе. Он рисовал ее, а она запечатляла в памяти, как он прищуривается, проводя взглядом по ее телу, и как сосредотачивается на одной точке.

Он схватил кисть и все поменялось. Его движения стали быстрее. Взгляд серых, словно сталь, глаз блуждал по коже и складках ткани. Он остановился на лице и очень долго прорисовывал губы, а Марина все мечтала, чтобы он ее вновь поцеловал.

Дима вошел в какой-то странный транс. Он не подходил к мольберту больше двадцати лет. Прикоснуться к кистям, водить по холсту влажной акварелью было подобно разговору со старым другом, которого он давно потерял.

Дима шумно выдохнул, оказавшись в плену глаз Марины. Он прорисовывал ее радужки, погружаясь в темно-синие глубокие, как океан, глаза. Они были словно волнующееся море, отражающее пасмурное небо. В их глубине он видел вспышки золотых молний.

Это стало сладкой пыткой. Он взглядом ласкал каждый сантиметр тела не в силах прикоснуться. Пытка, что нравилась и возбуждала обоих.

– Ева, положи руку на подушку, где она бы… – Дима замолчал на полуслове и испуг отразился на его лице. Он вдруг понял, что назвал Марину Евой. – Прости. Я не хотел.

В миг вожделенное напряжение, что витало в воздухе, рассеялось.

– Какая она была? – Марина старалась быть терпеливой. Дмитрий Аскендит – был ее заданием, и она знала, что Ева была его женой. Но ревность, все же, кольнула ее.

Дима поднял на нее изумленный взгляд, он словно не понимал, хочет ли она услышать это на самом деле.

– Ева была сильной. Могла горы свернуть в одиночку, могла спасти тонущего, схватиться с врагом. Все одна. Если бы она дала мне шанс, только шанс спасти ее, помочь ей. Я все бы сделал. Ради нее сделал бы невозможное, ради ее улыбки – опасное, ради поцелуя – умер бы… Мы познакомились в школе. Ей было семнадцать… почти как тебе. Мы полюбили друг друга. Но наши дороги разошлись и только через десять лет после школы мы встретились вновь и решили больше не расставаться… Мы просто сбежали ото всех… Всего девяносто девять дней длилось наше счастье, а потом она пропала… Она ведь знала, что ее похитят… Я нашел письмо, что она выронила, но слишком поздно.

Он замолчал и судорожно втянул воздух. От его тяжелого дыхания Марине стало не по себе.

– Что с ней случилось? – прошептала она и села, притянув к груди шелк.

– Ее уже нет в этом мире. Знаешь, хоть она и умерла, иногда я слышу и чувствую ее. Похоже, я тоже мертв, – он дышал тяжело. Марина чувствовала, что ему больно об этом говорить. Дима отвернулся. – Прости…. я не могу.

– Не надо.

Ей захотелось успокоить его, пригреть, отвлечь. “Зачем я только задала этот вопрос. Глупая. Зачем он ответил? Глупый”.

Марина встала. Шелк подобно волнам окутал ее тело, ноги.

– Я тебе напоминаю ее? – опасаясь услышать ответ, Марина до боли закусила губу. Дима заметил это движение и заметно напрягся. Бурая краска с кисти собралась в крупную каплю и сорвалась на пол.

– Соврал бы, если бы ответил “нет”.

Он облизал пересохшие губы и опустил глаза на ее рот. Она сглотнула. Как утопающий, взвыв, Дима впился в ее такие манящие губы – яростно и моля о спасении. Кисть, выпавшая из его рук, покатилась, оставляя за собой алую дорожку.

Марина отодвинулась от него и словно зачарованная произнесла:

– Если хочешь, – она опустила сжатую в ладони ткань и шелк пал к ее ногам, окутав ноги и впитав краску, – я буду Евой сегодня.

Марина медленно провела по груди, смотря как взгляд его, следящий за рукой, становится темнее, а дыхание все прерывистей.

И в мире были они одни, сплетясь душой. Ева и Дима. Марина и Дима. Он сходил с ума. Он становился психом рядом с ней. Ева, Марина… Ева… Марина… Все в голове смешалось. Чувства переплелись…

Марина больше не могла стоять, когда он не спеша прижал ее к себе:

– Моя богиня…

И сдержанным до этого неистовым порывом он опрокинул ее на кушетку, целуя и лаская, доводя до исступления.

Душа и тело не принадлежали ей, он властвовал над ними…

***

Несколько часов спустя Марина вынырнула из уютной кровати и побежала в ванную. Ей надо было привести мысли в порядок.

Первое: она отдала свою девственность мужчине, второе: она уже не могла отрицать, что Дима занимал все ее мысли и третье: было то, о чем она старалась не думать – она должна была предать его.

– Марина, – улыбнулся он, лежа в постели словно бог, сошедший с небес. – Ты проснулась?

Марина выглянула. Душа в груди сжалась и предательски заныла. Марина ведь могла сейчас рассказать ему все, но она боялась, что он оттолкнет ее и она потеряет и свободу, и Диму.

– Да, – скрывая смятение, произнесла она и нырнула под одеяло.

– Это был ведь твой первый раз?

Марина вспыхнула и накрылась одеялом с головой. Дима не растерялся и нырнул за ней. Он включил непонятно откуда взявшийся телефон, и слабое мерцание экрана осветило их произвольную пещеру.

– Я не хотел тебя смутить. Я просто хотел сказать, что я очень счастлив, что ты доверилась мне.

На глаза Марины навернулись слезы – она вдруг остро осознала, что собственным руками погубит хрупкое, как тонкий лед, счастье.

Но она была жадной. Ей хотелось еще минутку, еще немного полежать в его объятьях и она обязательно сделает все, чтобы уйти. Всего минуту, всего мгновение…

***

Утром Дима предложил Марине нанять личного шофера. От такого предложения она подавилась коктейлем. Откашлявшись, она отрицательно замотала головой. Она лепетала что-то на счет того, что ей нравится ездить в автобусах и тому подобное.

На следующий день, выйдя из дома, она увидела перед собой новенький автобус и шофера, который чуть ли не силой впихнул ее внутрь транспортного средства.

Такую гневную тираду со стороны Марины Дима никогда не слышал. Он согласился, что переборщил с автобусом и предложил отдать его городу от ее имени. Марина вздохнула с облегчением.

Она рано радовалась.

Она стояла на остановке и ждала автобус. Ей надо было проехать всего остановку до университета. Как вдруг подъехал автобус, полностью обклеенный изображением Марины, на котором она с упоением ела пирожное. Видимо, ее сфотографировали в студенческой столовой. Под фотографией огромными буквами было написано: “Городу-герою Санкт-Петербургу от Марины с любовью”.

Марина выпучила глаза и проследила, как дверца перед ней открылась, сложив ее руку с пирожным пополам.

– Это она? – по остановке пробежали смешки.

Марина обернулась. Люди резко отвели глаза. Растерянно она проследила, как автобус загрузил пассажиров и, наконец, закрыла свой отвисший до пола рот.

Люди на остановке, искоса поглядывая на нее. Она отошла и достала телефон.

– Алло! – бодрый голос Димы заставил ее бровь задергаться.

– Дима! – выдохнула она в трубку. – Почему мое поедающее лицо на автобусе?

– Я не знал, какую фотографию выбрать. На этой ты очень милая и такая одухотворенная. Ты только посмотри на себя! – захихикал он по ту сторону.

– Чтобы сегодня же с автобуса сняли мое лицо! Или… или… я больше разговаривать не буду с тобой!

– Только разговаривать? А все остальное…

– Дима! – взвизгнула она и зарделась, оглядываясь на прохожих.

– Хорошо! Я сейчас все исправлю, – засмеялся он громче и отключился.

Марина гневно сунула ни в чем неповинный телефон в карман и решила идти пешком. Гнев сходил на нет. Улыбка растянулась на лице.

Каким-то немыслимым образом все дороги её мыслей приводили к Диме. Она вспоминала разговоры, и ругала себя за глупые ответы на его вопросы. Она ощущала трепет, только вспоминая прошлые встречи, и с ужасом представляла будущее предательство….

“А если расскажу ему все? Он сможет понять меня и защитить дорогих мне людей? Что будет, если я сдамся ему?”

Она шла по дороге к университету, где проходила тысячу раз, а мысли о том, чтобы признаться становились четче и ярче.

“Он примет меня… Нет… Не сможет… Нет… защитит!” – бросало ее из стороны в сторону.

Она тосковала по нему так сильно, что щемило сердце…

Она остановилась перед светофором, смотря невидящими глазами на пешеходный переход.

И вдруг мир остановился – все замерло вокруг.

– Неужели… – Марина сглотнула от озарения, – я люблю. Я, и правда, люблю его.