Этот жестокий волшебный мир. Книга 1

ГЛАВА 1. Когда прошлое трудно отпустить

806 год от прихода Солнечных Богов.

– И зачем ты это сделала, котенок? – темноволосый худощавый мальчишка, сложив руки на груди укоризненно рассматривал короткие золотистые кудри своей сестры.

Шестилетняя девочка, пряча взгляд светлых, как молодая зелень глаз, наматывала на пальчик неровно стриженые пряди.

– Хотела прическу, как у тебя, – буркнула она и незаметно задвинула ногой под кровать большие ножницы, выпавшие с рук, как только дверь ее комнаты открылась.

Брат расхохотался, притягивая ее к себе и обнимая одной рукой.

– Эх, а мне так нравились твои волосы. Обещай, что больше не сотворишь такого!

Девочка виновато прикусила губу.

– Они отрастут. Я попрошу маму, и она все исправит.

Парень покачал головой.

– Магия не сможет вернуть твои локоны, Лесси. Придется ждать целые годы, – заметив, как погрустнели глаза сестры, он быстро сменил тему, – пошли, отец привез кое-кого для тебя.

– Симурана!? – оживилась Алесана, подпрыгнув.

– Да, голубка, – улыбнулся он, беря девочку за руку, – и чем быстрее мы окажемся рядом с щенком, тем меньше у Фаба шанса сотворить с ним нечто пакостное. Ведь он еще совсем маленький и защититься не сможет.

– Сандор, почему Фабиан так меня не любит?

– Что ты! Он любит тебя! Просто не умеет показывать свою любовь.

818 год

– Эй, Алесана! Говорят, вы с Фабианом переводитесь в Харбону. Это правда?

Невысокая девушка с длинными локонами цвета летних солнечных лучей с тяжелым вздохом обернулась. Одета она была в стандартную зеленую мантию Дома Земли поверх дорожного коричневого платья и шла явно не с уроков, которые еще не закончились. В дверях общего зала с выжидающим выражением на веснушчатом лице застыл худощавый паренёк.

– Очевидно, мой братец ответил тебе не слишком вежливо и понятно. Да, Кир, мы уже отчислены отсюда.

– Но… Харбона! Это же ад! Чего вы там забыли? Ладно, Фабиан впишется туда, как свой, но ты?

– Я не выбирала этой участи. Мне восемнадцать, и пока что моя жизнь полностью в руках родителей.

Алесана отвернулась, возобновляя путь к своей комнате. Ей нужно было собрать оставшиеся вещи и уложиться в короткий срок, иначе брат умотает на поезд без нее. Он уж точно не задержится здесь ни на минуту. Он не умел привязываться ни к людям, ни к вещам, уважая лишь бОльшие перспективы.

– Подожди, – теплая ладонь Кира схватила девушку за предплечье, – То есть всё? Ты уезжаешь и больше здесь не появишься, да?

О, Боги! Сколько раз за этот день ей придется отвечать на данный вопрос?

– По всей логике – да! – вспылила Алесана, отдергивая руку, – что мне здесь искать?

– Ты проучилась с нами пять лет, – тихо проговорил Кир, как-то приуныв, – неужели так просто вычеркнешь это время из памяти?

Алесана отступила на пару шагов, будто слова одноклассника ее толкнули. Он попал в больное место. С этими стенами связано слишком многое, чтобы просто взять и забыть. Каждый уголок невысоких коридоров, каждый класс, лаборатории, беседки в школьном саду вросли глубоко в сердце. И не только потому, что были неотъемлемой частью жизни в последние годы. Это все хранило память о Сандоре. Единственном человеке, который понимал ее и любил. Которого любила она.

– Нет. Непросто… очень непросто, поверь, – она вновь попятилась, стараясь не выдать своих чувств. – Не расстраивайся, мне будет приятно получать письма. Особенно от тебя.

Алесана знала о его чувствах к ней. Возможно, если бы государственная служба не гнала ее семью в другой город, «просто дружба» переросла бы во что-то большее. Но сейчас было бы жестоко подавать хоть какие-то надежды. Она нежно улыбнулась, чувствуя, как тоскливо сжимается сердце. Но всё же понимала: чем скорее покинет школу, тем меньше шансов хоть кому-то увидеть ее плачущей. Вот было бы зрелище! Алесана Волонская, всегда уверенная и несгибаемая колдунья Дома стихии Земли рыдает у всех на виду, словно маленькая девочка, потерявшая мягкую игрушку.

Торопливо покинув зал, она сорвалась на бег. Остановилась только привалившись спиной к обратной стороне двери своей комнаты. Сердце бешено стучало. Описав взглядом полупустое помещение, Алесана замерла, глядя на прикроватную тумбочку. Оттуда, с потертой фотографии, на нее смотрели глаза цвета свежей хвои. Так, как смотрели всегда – с теплотой, необъятной, давившей на грудь любовью. Девушка сползла на пол и впервые за долгое время расплакалась.

– Как ты мог оставить меня, братик? Обещал же, что всегда будешь рядом. Ты мне так нужен…

В спину больно толкнули, пытаясь войти. Подскочив, Алесана быстро стерла слезы и метнулась к сумке, в которую должна была еще двадцать минут назад запихнуть оставшиеся несобранными вещи.

– Тебе что, особое приглашение нужно? – донесся с порога недовольный голос Фабиана. – Или решила идти до Харбоны пешком?

– Я сейчас, – сдавленно ответила она, укладывая учебники, по которым занималась вчера, и школьную форму.

Увы, зеленая мантия ей вряд ли пригодится в Харбоне. Она там ни разу не была, но отец, отвозивший вчера их остальные вещи, говорил, что форма в академии совершенно другая. Да и Дома Земли, как такового, нет. Это учебное заведение стояло на пару уровней выше ее родной школы, ученики звались студентами, а Дома стихий были разбиты на факультеты. Алесана считала, что уровень подготовки их одиннадцатого класса был очень далек от предпоследнего курса Харбоны, куда ее зачислили с легкой руки короля.

Она бы расспросила отца о большем, но связь оказалась жутко плохой, а ее в тот момент беспокоило лишь то, смог ли он договориться с ректором насчет Шаи. В уставе Харбоны не прописано разрешение на питомцев. К счастью, там не указывалось и запрета, так что вопрос быстро оказался решен. На определенных условиях, конечно. Папе пришлось увеличить сумму благотворительного взноса и закупить новый спортивный инвентарь.

Положив поверх мантии фотографию Сандора, Алесана задержала на ней взгляд, провела пальцем по бумажной щеке и застегнула молнию.

– Готово.

Она наконец посмотрела на Фабиана. Он очень похож на их старшего брата: такой же высокий, темноволосый, с глазами цвета хвойных иголок и красивым, слегка надменным изгибом губ. Но совершенно другой по характеру, поведению и своему отношению к ней. Человек, которого не волнует ничего, кроме его собственных интересов. Узнав о переводе в другой город, он не повел и бровью, спросив лишь у отца о том, есть ли там для него перспективы. Исходя из того, что два месяца они уже проучились, Фабу оставалось всего полгода до выпуска. Тамошним Мастерам испортить его безупречный табель не получится, даже при всем их желании.

– Неужели, – сухо протянул он, сделав вид, что не заметил влажных от слез щек сестры, взял ее сумку и вышел.

Ее от Фаба отделял всего год, а казалось, целая вечность. Между ними зияла пропасть, и гибель Сандора лишь углубила ее. Он был тем, кто хоть как-то держал их вместе. Колдовством своей доброты и открытой души.

Алесана до сих пор не могла понять, как он оказался на крыше той башни. И зачем на нее взобралась сама. Но разве нужно пытаться что-то объяснить, когда бОльшую часть жизни ею управляла магия? Да, именно так, а не наоборот, как считают многие. Не ты обладаешь магией, а она тобой.

После трагедии, вызвавшей жуткий резонанс в общественности, Алесана никогда больше не посещала то место, хоть было оно совсем рядом, в старом, давно не используемом крыле замка. Казалось, стоит ей очутиться там, перед глазами вновь окажется шагающий в пустоту брат. Быть может, все же стоит перебороть свой страх и сделать это? Возможно именно там хранится ключ к разгадке, а покинув стены школы, она навсегда потеряет возможность найти его.

Решительно кивнув своим мыслям, Алесана выглянула за дверь, надеясь, что Фабиан все еще там. И правда, прислонившись к стене напротив, он насвистывал какую-то незамысловатую мелодию.

– Пошли уже, – оттолкнувшись от своей опоры, он, уверенный, что сестра последует за ним, направился вперед по коридору.

– Фаб, подожди.

Он обернулся, удивленно вздернув бровь.

– Ты иди, я сама доберусь до вокзала. Просто прихвати мои вещи и все. Я успею. Мне нужно кое с кем попрощаться.

Казалось, Фабиан потерял дар речи. Впервые за несколько лет Алесана решила пойти наперекор его прямым указаниям. Ведь уже давно за них двоих решал он.

– Что ж, – вышел он из минутного оцепенения, – дерзай.

Алесана облегченно вздохнула, глядя на удаляющуюся спину. Почему-то она была уверена, что брат схватит ее за руку и безоговорочно потащит за собой, как собачонку на поводке. Что ж, все к лучшему. Плотно закрыв двери, Алесана вытащила из кармана гладкий черный камень – портал Памяти по территории школы, закрыла глаза и сжала прохладную поверхность в ладони. Представив нужное место, попыталась детально выудить из памяти роковой день.

Сквозь белый туман видений, стали проявляться очертания крыши замка. Зачем Сандор поднялся на старую и давно заброшенную башню? Что он хотел там найти, кроме остатков гнезд и птичьего помета?

В лицо дохнул еще не тронутый холодом октябрьский ветер. Волосы, подхваченные воздушными ладонями небесного глашАтая, защекотали лицо и шею. Алесана открыла глаза.

Да. Именно сюда в тот день привело ее поисковое заклинание, настроенное на Сандора. Именно на этом месте она стояла, поймав его последний взгляд. И улыбку.

Все было так странно.

Однажды, в течение одного несерьезного разговора с друзьями, он сказал: "Знаете, это чувство, когда стоишь на краю пропасти и тебя тянет спрыгнуть? У меня его нет". Это был элемент шутки или анекдота, над которым все посмеялись и забыли. Как позже оказалось подобное чувство у него было. И не просто мимолетное, а долго и тщательно обдуманное.

Случившееся здорово пошатнуло мир в их семье. Мама поседела за одну ночь, превратившись из молодой, пышущей здоровьем женщины в жалкую пародию на саму себя. Она долгие месяцы практически ничего не ела и плохо спала. Это привело ее прямиком в палату королевской больницы. Несмотря на то, что самоубийство двадцатитрехлетнего наследника очерняло фамилию рода, Его Величество Ренар Второй, сделал все, чтобы смягчить последствия. Он никак не мог позволить одному из советников его палаты, коим являлся лорд Мариус Волонский, потерять уважение и статус в обществе. Расследование прикрыли, едва оно успело начаться, а газеты заткнули объявлением о несчастном случае. Но, в большинстве своем, люди считали подобное заявление «пылью в глаза» и не переставали судачить, перебирая сплетни. Это продолжалось по сей день.

Алесана тоже не верила газетам. Так же, как и версии самоубийства, хоть видела все своими глазами. Сандор не мог этого сделать по своей воле. Расследование обязаны были продолжить. Но, к сожалению, в своей вере она оказалась единственной. И родители, и Фабиан были убеждены в обратном. Активные действия Его Величества прошлись волной облегчения по их семье.

Отец, с головой окунувшись в работу, предпочел забыть и никогда не вспоминать о том, что когда-то у него был старший сын. Мама же, напротив, закрылась в своем горе и лишь полгода назад выписалась из больницы. Алесана утратила большую часть своего задора и несползающих с губ улыбок. Лишь Фабиан остался прежним – закрытым в себе, язвительным эгоистом. Дом, когда-то живой, наполненный радостью, любовью и смехом превратился в мрачную коробку, трещавшую по швам.

Закусив губу Алесана подошла к краю крыши. Осторожно глянув вниз, судорожно выдохнула и отшатнулась назад. Все, что она успела увидеть – это расплывчатые красные, желтые и зеленые пятна школьного сада. Только у сумасшедшего может возникнуть желание спрыгнуть, когда что-то невидимое хватает душу и тянет вниз. Наоборот, ты противишься, отчаянно нуждаясь в твердой поверхности под ногами и опоре за спиной.

– Ты не права.

Алесана резко обернулась, вздрогнув от неожиданности, и онемела, увидев Фабиана. Он хмурился пуще прежнего, более того, на его лице читалась злость.

– Ты… Фаб… Как ты…

Слова смешались в голове. Она никак не ожидала, что Фабиан не просто останется ее ждать, но и последует в портал Памяти за ней.

– Помолчи. И послушай меня. Ты должна прекратить убиваться по Сандору. Он сделал выбор, не думая о ком-либо из нас. Он опозорил семью. А ты… Своей кислой физиономией не упускаешь возможности напомнить окружающим о случившемся. Прошло уже чертовых два года!

Слова были обрывисты и холодны, словно лед. Не тот, что покрывает реки и делает скользкими дороги, а тот, что поломан, торчит острыми иглами, грозит поранить кожу до крови.

– Что?.. – Алесана не могла поверить ушам, – Как ты можешь? Он же был нашим братом!

– Который наложил руки на себя и несмываемую тень на имя семьи.

– Быстро же ты поверил версии следователей! Сандор не мог так поступить. Его тело даже не обследовали на наличие сторонних чар. Они же закрыли дело уже через три дня!

В два шага Фабиан оказался рядом и схватил Алесану за плечи, впившись пальцами в кожу. Даже теплая ткань платья не спасала от его желания сделать ей как можно больнее.

– Какая глупая девчонка! Да! Он сделал все сам! Стоя прямо на этом месте и глядя тебе в глаза! Без записки! Без каких-либо объяснений!

Он встряхивал сестру после каждой произнесенной фразы. Казалось, еще немного, и стихийный Огонь, что уже запалил всполохи в его глазах, вырвется наружу, уничтожив все вокруг. Хотя, тут нечего было уничтожать… И пусто было не только на злополучной площадке старой башни, Алесана неожиданно поняла, что сама опустошена и ничего не чувствует. Она смотрела в лицо Фабиана абсолютно сухими глазами и ждала, когда его холодная истерика прекратится. И это произошло. Неожиданно, как и началось. Он просто остановился, не опуская рук, не отводя от ее лица взгляда.

Мягко притянув к себе, сжал в непривычном и отстраненном объятии.

Алесана не могла припомнить, обнимал ли ее Фабиан хоть раз за всю жизнь. Она прикрыла глаза и прижалась щекой к его груди. Впервые за два года, в голове у нее не было ни одной мысли.

Они находились в пути уже два часа. Алесана листала вчерашнюю газету, особо не вдумываясь в смысл и украдкой посматривала на Фаба. Он не произнес ни слова за все это время. Оказалось, брат увидел ее на крыше башни, когда ставил сумки в карету и переместился к ней без какого-либо портала памяти, задействовав кровную магию. Зачем это сделал и почему так разозлился, Алесана не могла понять. Но то короткое, отстраненное объятие вовсе выбило из колеи. Оно говорило о том, что Фабу не все равно. Она неожиданно задумалась: почему стихией брата является Огонь, если рядом с ним всегда так холодно? Даже на близком расстоянии, какое было меж ними в тот момент.

– Фабиан? – решила первой нарушить слишком затянувшееся молчание.

Он оторвался от разглядывания неразборчивых разводов за окном и молча направил на нее взгляд, ожидая продолжения.

– Неужели ты там хоть что-то видишь?

Раскочегаренный колдовством поезд мчался на такой большой скорости, что за маленьким окошком купе ничего не удавалось разглядеть более или менее отчетливо. Лишь размытые полосы приглушенных сумерками оттенков. Но Фабиан вглядывался в них довольно долго. Алесана понимала всю глупость вопроса – конечно же он ничего там не разбирал, просто нужно было смотреть куда угодно, только не на нее – но больше терпеть напряжение в купе не могла.

– Мне так легче думается, – ответил, но назад взгляд не отвел, что очень порадовало.

– О чем? – она отложила журнал, в надежде на разговор.

– О том, как тебе придется трудно в Харбоне.

Алесана ошарашено захлопала ресницами. Она никак не ожидала услышать такие слова от брата. Ведь он никогда о ней особо не заботился, считая навязанной родителями обузой, мешающей ему спокойно жить.

– Ты плохо меня знаешь… Я за себя постоять сумею. Да и Шая не просто домашняя волчица.

Он хмыкнул, не начиная спора, и бросил взгляд на золотые наручные часы.

– Девятнадцать сорок. Нам пора собираться.

Через десять минут, если верить информации на билетах, они будут в Тир-Линне – единственном закрытом городе Хаерлора. Что весьма выгодно подчеркнуто его расположением. Въехать в город по суше можно лишь по одному из незначительных северных ответвлений центральной железной дороги. Зато с запада различной масти шхуны и корабли встречал красивейший белокаменный морской порт. На востоке поднимались скалистые горы. Юг же отрезан от внешнего мира бурной полноводной рекой Сиерой.

 Его называли государством в государстве, он имел полноправную палату правления, собственную армию и минимально зависящий от общей казны бюджет. Какие именно долгосрочные дела государственной важности были в нем у отца, Алесана даже представить не могла. Особенно ее удивил штамп на билете: «Въезд на три года, без права выезда». Это первое, о чем она собиралась спросить у папы при встрече. Заканчивать учебу в Харбоне еще куда ни шло, но оставаться в чуждом ей Тир-Линне еще на целый год…

Фабиан надел куртку и протянул Алесане легкий дорожный плащ. Все-таки, несмотря на обманчивое тепло середины осени, вечерами на улице заметно прохладно. Поезд начал притормаживать, стали слышны голоса редких пассажиров и шаги за дверью. Как говорил отец, по прибытии на станцию в поезд войдёт дорожный патруль, для проверки документов и багажа, поэтому, они не спешили выходить из купе. Одевшись, Алесана присела, Фабиан же продолжал стоять, сунув руки в карманы и разглядывая носки ее туфель, выглядывающих из-под длинного подола коричневого платья.

– И все-таки, Фаб, почему ты считаешь, что в Харбоне мне будет нелегко? – не выдержала она.

– Ты слабая, – просто ответил он, – мне придется носиться с тобой, как с писаной торбой.

Алесана аж открыла рот от негодования. Нет, это чувство больше похоже на обиду. Под ложечкой заныло, а глаза защипало. Ну уж нет! Захлопнув рот и вздернув подбородок, она резко встала, запахнула плащ и вышла в коридор. С проверяющими разберется как-нибудь самостоятельно, раз он такой ответственный. Поезд окончательно остановился, послышался легкий скрип открывающихся дверей и шум мужских голосов. Буквально через минуту, навстречу вышли два высоких мага в патрульной форме. Поравнявшись с ней, один из них вытянул руку, не давая пройти дальше, и сказал:

– Прошу прощения, леди, вам придется показать документы.

– Седьмое купе. Там мой брат со всеми документами и багажом. Мне нехорошо, нужен свежий воздух.

Не дожидаясь какого-либо ответа, она прошла к выходу. Судя по тому, что никто ее не окликнул, внутреннее состояние с лихвой отразилось внешне. Ей вдруг стало жизненно необходимо вдохнуть глубже, чего совсем не получалось в вагоне. Ускорив шаг, она почти бегом сошла с поезда.

Прохладный ветер ударил в лицо и заиграл собранными в хвост волосами. Отдельные пряди хлестали по щекам, впитывая струйки слез. Смазав щекотание ладонью, Алесана прикусила губу. Ну как? Как он мог быть таким жестоким? Ей вдруг невыносимо захотелось кого-нибудь обнять, хотя бы даже вон того задумчивого мужчину с одним лишь кейсом вместо багажа. Он сошел с соседнего вагона и, не оглядываясь по сторонам двинулся к выходу из станции. Или вон ту женщину, выглядывающую кого-то из… Алесана выдохнула, подавшись вперед.

– Мама?..

Женщина дрогнула и наконец нашла того, кого выискивала. Мягко улыбнувшись, она направилась в ее сторону.

– О Боги, мамочка!

Алесана бегом преодолела тот десяток шагов, что их разделял, и буквально влетела в раскрытые объятия. Она не могла поверить в это. Последний раз они виделись три месяца назад, когда их с Фабианом отпустили домой на праздник Жатвы. Всем, что касалось их обучения занимался отец и больше увидеть маму ей не удалось.

– Ох, не плачь, моя хорошая, – мама провела ладонью по ее волосам и поцеловала в макушку, – Ну чего ты так горько плачешь? Я же не с могилы встала, в самом-то деле!

Упоминание могил вызвало новый поток рыданий. Ну разве могла она объяснить – в переполненную чашу терпения только что упала последняя капля. И уже не важно, сколько вокруг свидетелей ее слабости, что подумают люди, и как пострадает гордость. Алесана не могла остановиться, опустошая душу на мамино плечо.

– Лесанька, что-то случилось? Расскажешь?

– Ничего… просто накопилось… все как-то, – всхлипывала она, успокаиваясь. – Воспоминания. Фаб и новая школа… Папа, словно чужой, и тебя нет…

– Я так и знал.

Презрительный тон сказанных слов окатил холодной волной. Алесана мгновенно успокоилась и выпрямилась. Утерев лицо тут же предложенным мамой платком, обернулась. Фабиан стоял, сложив руки на груди. Лицо его было крайне недовольным, скорее даже злым. Видимо, патрульные устроили доскональную проверку, раз он так задержался. Мысли о том, что брат подвергся неприятным процедурам, взбодрили и окончательно успокоили. Как ей вообще в голову взбрело, что их отношения могли измениться? Подумаешь, обнял. Это и на объятие не было похоже. Скорее на подавленное желание придушить.

– Здравствуй, милый, – мама потянулась к нему первой и коротко обняла не шелохнувшегося сына.

– Рад видеть тебя в полном здравии, матушка. Я думал, нас встретит отец.

– Мне хотелось вас увидеть. Как оказалось, Харбона закрытое учреждение, и мне туда вход заказан, – мама говорила в пол голоса, одновременно жестами отдавая поручение извозчику погрузить багаж в стоящую неподалеку карету. – Конечно, мы бы увиделись с вами в декабре, но ждать еще два месяца у меня не было сил. Я так соскучилась!

Она нежно улыбнулась, взяла Алесану и Фабиана за руки, соединила их ладони и поцеловала получившийся кулак.

– Вы – самые близкие друг другу люди. Не забывайте этого. Мне больно видеть ваши ссоры.

Алесана украдкой вздохнула. Она не хотела разочаровывать ее, но их отношения были предрешены на годы вперед. Брат очевидно думал о том же, так как поторопился высвободить руку и отправился к карете.

– Отсюда до Харбоны двадцать минут, вы прибудете как раз до закрытия главных ворот. Аник донесет багаж до порога гостевого дома, я договорилась. Отец приедет завтра, к началу учебного дня.

– Ему на территорию заходить можно?

– В документах на благотворительность стоит его имя, потому – да. Нынешний Верховный Мастер прямо-таки помешан на безопасности. Даже не знаю, чего ему опасаться? Нет более спокойного города в стране, чем Тир-Линн, не говоря уже о самой академии. Такая концентрация магии на территории… Скорее посторонним стоит опасаться за свои жизнь и здоровье.

Быть может, именно поэтому введены подобные правила? Алесана не хотела засорять голову ненужной информацией, но мысль надежно устроилась на своем месте. Не зря же Харбону называют самым опасным местом Хаерлора.

– Ну все, милая, иди сюда, – мама притянула Алесану к себе и крепко обняла, – удачи, доченька. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю. Буду писать каждую неделю.

– Пиши по возможности.

На сердце было тяжело, но запасы слез исчерпали себя. Она, подобрав подол платья, поднялась по откидным ступеням кареты и закрыла железную дверцу, украшенную витиеватыми узорами. Фабиан махнул маме на прощанье и зашторил небольшое окошко.

Оставшийся путь они провели в молчании. У Алесаны не было возможности понаблюдать заоконный пейзаж – на мир опустился мрак безлунной ночи и даже редкие фонарные огни, то тут, то там на миг заглядывающие через занавеску не рассеивали нарастающего чувства безнадежности.

Когда карета стала, Фабиан сошел первым и подал руку ей. Оказавшись на мощеной площадке, она тут же огляделась в поисках многообещающих зданий Харбоны, но разочарованно выдохнула, увидев лишь поднимающиеся на высоту не менее шести метров ворота, свитые из множества железных прутьев. Сквозь них проглядывались неясные в слабом освещении очертания деревьев по обе стороны от такой же мощеной дороги, уходящей в темноту.

Извозчик Аник – худощавый мужчина в длинном плаще, висевшем на нем, словно на скелете, как и говорила мама, молчаливо вытащил багаж и подав какой-то знак своим пегасам направился к воротам. Подойдя к ним ближе, Алесана не сдержала удивленного вздоха. Железные прутья оказались ничем иным, как разномастными магическими посохами.

Заметив ее реакцию, Аник проговорил:

– Странно, что леди вашего происхождения не знает истории про Харбонские врата.

Алесана заинтересованно ускорила шаг, чтобы поспевать за извозчиком и слышать каждое его слово.

– Они являются самым мощным щитом в мире. Ведь в их основу древние основатели сплавили свои посохи, наказав вечно хранить тех, кто спрячется за ними. И затем, каждый вышедший отсюда маг завещал свой посох Харбонским вратам.

– … И на данный момент, их здесь переплетено тринадцать тысяч семьсот двадцать три, – Фабиан остановился перед массивным сооружением и закинул голову, вглядываясь в замысловатые узоры.

– Ты знал об этом? – Аласана встала рядом, ошарашенная услышанным.

– Мне было интересно, где предстоит провести три года своей жизни. Библиотека прежней школы хранила кучу информации о Тир-Линне и его главной достопримечательности.

Ну надо же… Алесана даже не задумалась об этом.

– Но я сомневаюсь в точности этих цифр, – добавил Фабиан.

Алесана ничего не успела ответить, так как предмет их обсуждения, после тихого щелчка начал движение, открываясь вовнутрь.

Когда   между массивными створами было достаточное расстояние, чтобы пропустить прибывших, все замерло, предлагая брату и сестре пройти на окруженную множеством нераскрытых тайн и порождающих их сплетен территорию Харбоны.