© Войтиков С.С., 2010
© ООО «Алгоритм-Книга», 2010
© ООО «Издательство Эксмо», 2010
* * *
Введение
Всем известна фраза «кадры решают все». Приход ее автора к власти представляется многим историей гениального бюрократа, который победил в 1923–1926 годах своих оппонентов, опираясь на расстановленные им партийные кадры. Учитель Иосифа Сталина – основатель и признанный лидер большевистской партии Владимир Ленин – в своем политическом завещании пророчил: «Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Однако мало кто обращает внимание на то, что в «чрезмерном увлечении чисто административной стороной дела» Ленин обвинял совсем другого лидера партии – Льва Троцкого[1]. И это не случайно: его военно-организационная деятельность до сих пор изучена крайне недостаточно.
Сам Троцкий со свойственным ему отсутствием скромности писал впоследствии в своих воспоминаниях, что в годы Гражданской войны в его руках сосредоточилась практически «беспредельная» власть. Насколько объективно было такое заявление? На этот вопрос можно ответить, лишь исследовав вопрос о высшем руководстве Красной Армии в 1917–1921 годах.
Литература по теме исследования условно делится на четыре группы трудов: о Льве Троцком как главе военного ведомства; о высших военных коллегиях Советской России; о военных специалистах на службе революции; об аппарате управления РККА в годы Гражданской войны.
О личности Троцкого писали Д.А. Волкогонов, В.Г. Краснов и В.О. Дайнес, Ю.Я. Киршин. Д.А. Волкогонов в книге «Троцкий: Политический портрет»[2], на основе опубликованных и архивных материалов, выявленных по его заданию в Центральном государственном архиве Советской Армии и затем незаконно увезенных в США, выстраивает образ Троцкого-политика. Вся деятельность председателя Реввоенсовета Республики (РВСР) трактуется с позиций политической истории. Военно-организационному аспекту уделяется недостаточное внимание.
В.Г. Краснов и В.О. Дайнес в книге «Неизвестный Троцкий. Красный Бонапарт: Документы. Мнения. Размышления»[3] рассматривают военную и частично политическую деятельность Л.Л. Троцкого, сразу делая оговорку: «военная деятельность Троцкого охватывает широкий спектр проблем, касающийся различных сторон строительства Красной Армии и Флота и руководства вооруженной борьбой». В книге «предпринята попытка на основе как ранее опубликованной литературы, так и архивных материалов, малоизвестных и не вводившихся до этого в научный оборот, показать военную деятельность Троцкого в годы Гражданской войны и в мирное время». Хронологические рамки книги – март 1918 – январь 1925 года. В этот период Троцкий возглавлял РВСР (с 1923 г. – РВС СССР) и Наркомвоенмор. Для более полного освещения личности Троцкого в поле зрения авторов попадают жизнь и деятельность предреввоенсовета на данном посту и – в основном – после его оставления. Особое внимание авторы уделяют событиям, в которых Троцкий принимал непосредственное участие. В.Г. Краснов и В.О. Дайнес привлекли действительно огромное количество документов и литературы. Но, к сожалению, в книге полностью отсутствуют ссылки на издания. Документальную базу, безусловно, составляли фонды Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного военного архива (РГВА) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), исследователи ссылаются на сборник «Реввоенсовет Республики. Протоколы. Т. 1: 1918–1919 гг.». Также регулярно исследователи делают лирические отступления о литературе[4]. Об использованных в работе книгах почти ничего не сказано[5]. Книга представляет собой фактически аннотированную публикацию документов. Форма изложения в комментариях суха и лаконична, но произведение, что свойственно научно-популярной литературе, грешит существенным пафосом в выводах и изначальной заданностью в трактовке исторического деятеля[6].
Определенным ответом на книгу Д.А. Волкогонова стала монография Ю.Я. Киршина о теоретических представлениях Льва Троцкого. Исследователь, признавая заслуги Д.А. Волкогонова в освещении личности Троцкого, обвиняет его в том, что «в двух книгах Волкогонова нет ни одной строки о Троцком как о военном теоретике»[7]. Целью работы, соответственно, становится исправление допущенной несправедливости. Однако, «восстанавливая справедливость», Ю.Я. Киршин, на наш взгляд, в свою очередь недостаточное внимание уделяет вопросам соотношения теоретических и практических аспектов деятельности Троцкого. Теоретические воззрения Троцкого рассмотрены К.Я. Киршиным максимально полно, однако в рамках основных аспектов деятельности Троцкого поданный исследователем материал выстроен не по хронологии.
Иными словами, в исследовании недостаточное внимание уделяется эволюции взглядов Троцкого. К тому же постоянные повторы о политическом значении военного ведомства не помешали Ю.Я. Киршину упустить из виду тот факт, что теоретические построения большевиков, как и их лозунги, были направлены на завоевание социальной опоры, а потому шли врознь с реальными действиями и были крайне противоречивы. Политикам вообще и Троцкому в частности свойствен макиавеллизм в политике, и потому исследователю, на наш взгляд, не везде удалось отличить реальные теоретические построения Троцкого от его политической демагогии. Очевидно, Ю.Я. Киршин пал жертвой предмета своего исследования и выбранной в соответствие с ним источниковой базы. В подавляющем большинстве источниками исследования было творческое наследие самого Льва Троцкого (хотя привлекались отдельные документы из фондов РГАСПИ, РГВА и ГАРФа).
Поскольку деятельность Троцкого на посту председателя РВСР не является предметом исследования Ю.Я. Киршина, она лишь частично анализируется в главах «Троцкий – идеолог и создатель Красной Армии» и «Троцкий и Гражданская война». К тому же в монографии Ю.Я. Киршина четко прослеживаются два изначально заданных момента. Исследователь стремится, во-первых, доказать подготовленность Троцкого к военной работе (несмотря на признание самого Троцкого в обратном); во-вторых, умалить организационный и стратегический талант Сталина, основываясь на крайне субъективном мнении Троцкого[8]. Причем, желая доказать в первой главе своего исследования подготовленность Троцкого к военной работе, Ю.Я. Киршин обвиняет Троцкого… в избытке скромности, которым председатель РВСР никогда не страдал. Впрочем, Ю.Я. Киршин убедительно доказывает наличие существенных теоретических познаний в военной области на момент назначения наркомвоеном и председателем Высшего военного совета.
О высших военных коллегиях Советской России писали М.М. Славин, Г.И. Герасимов, Н.В. Романова. М.М. Славин, исследовал «правовую природу» РВС (РВС Республики, РВС фронтов и армий): их компетенцию, функции, роль в строительстве местного военного аппарата и становлении советской военной юстиции, а также отчасти их структуру. Диссертация охватывает 1918–1919 годы. Так как особо важными в эти годы были Восточный и Южный фронты, за основу М.М. Славин взял РВС именно этих фронтов, а также их армий. В исследовании предпринималась попытка определить место РВС фронтов и армий, а также РВСР в системе органов государственной власти; осветить вопросы деятельности РВС по организации советской власти в прифронтовых районах и на освобожденной от врага территории, по руководству ревкомами, по организации советской военной юстиции и руководству ею и т. д. Следует заметить, что М.М. Славин проанализировал РВС как юрист, а не как историк – его вклад, по сути, ограничен анализом организационной (но не кадровой) преемственности между РВС Восточного фронта и РВС Республики[9].
Г.И. Герасимов просчитал с помощью специальной компьютерной программы протоколы и приказы высших военных коллегий (РВСР – РВС СССР, Военного совета при наркоме обороны и Главного военного совета Красной Армии) за 1921–1941 годы и установил: количество вопросов материально-технического обеспечения армии, рассмотренных указанными органами; количество соответствующих докладов, сделанных членами этих коллегий, а также число принявших участие в прениях по докладам. Г.И. Герасимов также подсчитал общее количество присутствовавших на заседаниях высших военных коллегиальных органов, решавших вопросы материально-технического обеспечения РККА, с решающим голосом[10].
Н.В. Романова осветила отдельные направления практической деятельности РВС Республики в 1918–1923 годах, но сделала это в настолько широком контексте создания Красной Армии и ее демобилизации, что невольно возникает вопрос о степени научной новизны большей части ее кандидатской диссертации. Выводы соответствуют задачам: 1) «РКП(б)… ставила перед собой задачу создания боеспособной классовой армии, при этом РВСР (СССР), образованный по ходу Гражданской войны как орган высшего военного управления, в первую очередь был призван неукоснительно проводить в жизнь политику правящей партии в области военного строительства». И это при том, что РВСР был создан вопреки воле основателя и лидера ВКП(б)! 2) «Концептуальные решения органов высшего партийного и военного управления в сфере военного строительства в конце 1918-го —1923 году…выдерживались в жесткой системе координат классового подхода к оценке событий и явлений, а общечеловеческие ценности девальвировались»[11]. Не вполне понятно, где в прагматичных постановлениях РВСР исследователь обнаружила «классовый подход» и какой вообще учет «общечеловеческих ценностей» она искала в условиях Гражданской войны. Тем более – как их можно было найти в документах высшей военной коллегии?
Как видим, РВСР рассмотрен преимущественно с точки зрения практической деятельности этого органа, а потому его история раскрыта односторонне. Создается и такое впечатление, будто исследователи забыли, что «История – это наука о людях во времени»: ни в одной из этих работ не видно ни членов РВСР, ни политической интриги, связанной с историей учреждения и эволюции этой высшей военно-политической коллегии.
Об общем привлечении военных спецов на службу в РККА писали С.А. Федюкин, А.Г. Кавтарадзе, С.В. Волков, Я.Ю. Тинченко. С.А. Федюкин на волне хрущевской «оттепели» поставил вопрос об использовании военных специалистов в Красной Армии[12]. А.Г. Кавтарадзе выпустил монографию о привлечении бывших офицеров на службу в РККА[13]. К сожалению, цензура не позволила опубликовать труд А.Г. Кавтарадзе в полном объеме: в процессе «редактирования» текст был резко урезан и искажен. Так, лишь в поздних статьях А.Г. Кавтарадзе ввел незначительную часть специально выявленного им материала о выпускниках ускоренных курсов Императорской Николаевской военной академии[14]. С.В. Волков в своей крайне информативной монографии привел ряд статистических данных об офицерах в годы Гражданской войны – в частности, служивших в Красной Армии[15]. Я.Ю. Тинченко, в рамках исследования чекистского дела «Весна» 1929–1931 годов, взглянул на «Гражданскую войну глазами военспецов». Впервые, на основании уникального комплекса документов, отложившихся в Государственном архиве Службы безпеки Украины, он воссоздал атмосферу службы бывших офицеров в Красной Армии[16]. Все работы этой группы не ставили своей целью специальное рассмотрение специфики подбора и расстановки кадров в верхушке ведомства Троцкого, воссоздание коллективного портрета служащих центрального аппарата управления РККА.
Об аппарате управления РККА писали прежде всего С.М. Кляцкин, Я.Г. Зимин, М.А. Молодцыгин и А.В. Крушельницкий.
В монографии С.М. Кляцкина кратко рассмотрены история создания и деятельности высшего военного коллегиального органа – Высшего военного совета; основные направления военного строительства в годы Гражданской войны, дана краткая информация о РВСР и системе подчиненных ему центральных органов военного руководства. При этом предметом исследования С.М. Кляцкина стало военное строительство вообще, информация о центральном военном аппарате для С.М. Кляцкина – средство, а не цель. Исследователь не ставил своей задачей анализ организации и деятельности центрального и местного военного аппарата[17].
Я.Г. Зимин стал автором первого исследования по истории строительства высших и центральных органов советского военного руководства. К сожалению, идеологические установки не позволили Зимину осветить целый ряд сюжетов, связанных с конфликтами в руководстве Наркомвоена, роли левых эсеров в советском военном строительстве, созданием РВСР и др.[18]. Однако Я.Г. Зимин заложил прочный фундамент для последующих исследований. В статье «120 дней Наркомвоена» М.А. Молодцыгин впервые проанализировал организацию руководства военным ведомством в период с 3 марта (времени создания Высшего военного совета) по июль 1918 года (V Всероссийский съезд Советов) и смену руководства военного ведомства в марте 1918 года; основные составляющие «нового курса» и первые шаги по его претворению в жизнь. В 1997 году вышла фундаментальная монография М.А. Молодцыгина, по сути подведшая итог плодотворнейшей работы исследователя. Исследователь проанализировал первые шаги Наркомвоена по формированию РККА; курс на воссоздание боеспособной армии; вопросы формирования руководящей коллегии военного ведомства; впервые четко определил функции и место Высшего военного совета и РВС Республики[19]. Однако, к сожалению, как исследователь М.А. Молодцыгин основное внимание уделял проблемам взаимоотношений рабочих и крестьян в годы Гражданской войны: именно над этим вопросом он работал в совете академика И.И. Минца[20].
В кандидатской диссертации А.В. Крушельницкого рассмотрен процесс создания и начальный этап становления советского центрального военного аппарата (октябрь 1917—март 1918 г.). А.В. Крушельницкий впервые исследовал процесс овладения большевиками центральными органами Военного министерства в октябре-ноябре 1917 года; уточнил первоначальный состав коллегии Наркомвоен; рассмотрел конкретные основные направления сворачивания структур старого Военного министерства и начальный этап становления новых – «советских». В статьях А.В. Крушельницкого проанализирован персональный состав коллегии Наркомвоена; уточнены представления о ликвидации контрреволюционного саботажа в Военном министерстве, имевшего место после Октябрьской революции. В соавторстве с М.А. Молодцыгиным по протоколам заседания коллегии проанализированы первые шаги советских военных руководителей по реорганизации доставшегося им центрального военного аппарата[21]. Исследование не лишено отдельных недостатков, бывших следствием идеологических установок в 1980-х годах. Так, например, в его работе было выделено то, что объединяло членов первоначальной коллегии Наркомвоена, но умалчивалось о том, что их разделяло. Предпринятые после выхода монографии М.А. Молодцыгина, после достаточно длительного перерыва в начале 2000-х годов, единичные обращения к истории советского военного строительства в годы Гражданской войны невозможно расценивать иначе как неудачные. Авторы демонстрировали не только пренебрежение к трудам предшественников, но даже непонимание различий между органами высшего военного руководства и центральными органами военного управления. При всем этом отмечались крайне произвольное манипулирование опубликованными и архивными материалами, узость источниковой базы. Без преувеличения можно констатировать, что эти работы лишь дискредитируют отечественную историографическую традицию, не внося ничего положительного нового в воссоздание исследований истории советского военного строительства[22].
В данной книге раскрываются следующие сюжеты: что из себя представлял «триумвират наркомов», якобы выбранных II Всероссийским съездом Советов; как велась тайная война с Германией после подписания Брестского мира; действительно ли левые эсеры были полусумасшедшими «революционными романтиками», стоявшими на позициях «священной войны» без регулярной армии; как Красная Армия стала мощнейшим политическим институтом; каков коллективный портрет «кадров Троцкого»; как военная контрразведка стояла на страже Красной Армии; что представляла собой оборотная сторона советского военного строительства.
Хронологические рамки книги определяются периодом от создания Комитета по делам военным и морским и до масштабной реорганизации центрального аппарата управления РККА, начавшейся в феврале 1921 года
Основу источниковой базы данной книги составили неопубликованные документы, в большинстве ранее не привлекавшиеся к исследованию, впервые выявленные более чем в 40 фондах четырех архивов: трех федеральных и одного регионального. Кроме того, привлечен существующий корпус опубликованных источников. В целом источники по теме исследования зримо разделяются на три группы.
Первую группу из них составляют источники, традиционно используемые при исследовании начального периода истории советского государственного и, в частности, военного строительства. Это, прежде всего:
1) законодательные акты первых лет Советской власти – законодательные[23], а также и ведомственные нормативные акты советского военного ведомства[24];
2) документальные публикации 1960 – 1980-е гг. [25];
3) документы большевистских руководителей советского государства – В.И. Ленина[26], Я.М. Свердлова[27], Л.Д. Троцкого[28], Г.Е. Зиновьева[29], а также несправедливо забытое издание «Биографической хроники» Ленина, вышедшее на излете Советской власти и практически не введенное в научный оборот;
4) материалы ведомственных печатных органов Наркомвоена и Московского окружного военкомата, центральных печатных изданий[30]. Материалы левоэсеровской газеты «Знамя труда» впервые привлечена для анализа вклада в советское военного строительство левых эсеров;
5) воспоминания руководителей Наркомвоена и его структурных подразделений – В.А. Антонова-Овсеенко, С.И. Аралова, М.Д. Бонч-Бруевича, И.И. Вацетиса, С.И. Гусева, К.Х. Данишевского, К.С. Еремеева, М.П. Ефремова, А.Ф. Ильина-Женевского, Л.М. Кагановича, М.С. Кедрова, Н.В. Крыленко, К.А. Мехоношина, Н.И. Подвойского, Н.М. Потапова и др.[31]
Вплоть до совсем недавнего времени сказывалось в полной мере констатированное еще в 1970 году Я.Г. Зиминым «отсутствие документальных публикаций и неразработанность архивных фондов» как «объективная причина, сдерживавшая (с 1950-х гг.!) изучение истории строительства верховного командования в Гражданской войне»[32]. Ситуация, как известно, начала меняться только в 1990-х годах с рассекречиванием нового массива документов в постсоветских условиях.
Вторую группу источников составили фундаментальные документальные публикации середины 1990—2000-х годов, принципиально расширившие и обновившие источниковую базу исследований начального периода истории советского государственного и военного строительства[33]. В них, в частности, впервые раскрыты те аспекты взаимо- и противодействий большевиков – руководителей советского военного ведомства, Совнаркома и ВЦИК, которые насущно необходимы для выработки достоверных представлений о высших кадрах Красной Армии, процессах становления и организационной трансформации аппарата военного управления РСФСР. Наиболее значимы с этой точки зрения протоколы заседаний СНК первых месяцев Советской власти и сборник документов РВСР в 1918–1919 годах.
Эти документы, фактически впервые ставшие доступными для исследования, серьезнейшим образом корректируют известную картину строительства механизма советского военного руководства, основывавшуюся ранее практически исключительно на официальных директивных документах и отчасти на весьма несовершенных воспоминаниях отдельных участников, в том числе – предельно политизированных и изощренно тенденциозных «воспоминаниях» Троцкого. Сборник документов РВС Республики позволяет изучить вклад конкретных высших военных руководителей в принятие важнейших решений по военному ведомству, основные направления деятельности РВСР.
Третью группу источников, ставшую и по своему объему, и во многом по своей информативности, основной для данного исследования, составил комплекс документов, выявленных в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном военном архиве (РГВА), Центральном архиве общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ). Подавляющее большинство архивных документов вводится в научный оборот впервые.
В РГАСПИ изучены документы следующих фондов: личный фонд В.И. Ленина (Ф. 2); секретариат В.И. Ленина (Ф. 5); Центральный комитет РКП(б) (Ф. 17); Совет народных комиссаров и Совет труда и обороны (Ф. 19. Оп. 1 и 3); коллекция документов об оппозиции в ВКП(б) (Ф. 71); личный фонд Ф.Э. Дзержинского (Ф. 76); личный фонд Я.М. Свердлова (Ф. 86); Всесоюзное общество старых большевиков (Ф. 124); личный фонд К.С. Еремеева (Ф. 131); личный фонд Н.И. Подвойского (Ф. 146); личный фонд Л.Б. Каменева (Ф. 323); личный фонд Л.Д. Троцкого (Ф. 325); Центральный комитет Партии левых социалистов-революционеров (Ф. 564); личный фонд А.И. Рыкова (Ф. 669).
В ГА РФ – Совет народных комиссаров (Ф. 130); ВЦИК Советов (Ф. 1235).
В РГВА – Управление делами Народного комиссариата по военным делам (Ф. 1); Высший военный совет (Ф. 3); Управление делами при Наркоме обороны СССР (быв. Управление делами РВСР, Наркомата по военным и морским делам и РВС СССР) (Ф. 4); секретариат Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики (Ф. 5); Полевой штаб РВСР (Ф. 6); Штаб РККА (Ф. 7); Всероссийское бюро военных комиссаров (Ф. 8); Высшая военная инспекция (Ф. 10); Всероссийский главный штаб (Ф. 11); Главное артиллерийское управление (Ф. 20); Центральное военно-техническое управление (Ф. 22); Всероссийский совет воздушного флота (Ф. 28); Главное управление военно-воздушного флота (Ф. 29); Управление военных сообщений РВСР (Ф. 30); Управление военных сообщений Штаба РККА (бывш. Центральное управление военных сообщений) (Ф. 33); Главное военно-ветеринарное управление (Ф. 37); Военно-законодательный совет (Ф. 44); Центральное управление по снабжению армии (Ф. 46); Главное военно-хозяйственное управление (Ф. 47); Центральная комиссия по продовольственному снабжению (Ф. 50); Главный комиссариат военно-учебных заведений (Ф. 62); Демобилизационный комиссариат (Ф. 79); Главное военно-квартирное управление (Ф. 152); Редакция сборника «Красная Армия и Флот» (Ф. 612); Московский военный округ (Ф. 25883); Ленинградский военный округ (Ф. 25888); личный фонд Н.И. Подвойского (Ф. 33221); секретариат председателя РВСР – РВС СССР (Ф. 33987); секретариат первого заместителя председателя РВСР – РВС СССР (Ф. 33988); личный фонд К.А. Мехоношина (Ф. 37618); личный фонд И.И. Вацетиса (Ф. 39348); Научный военно-исторический отдел Генерального штаба РККА (Ф. 39352); коллекция послужных списков и личных дел на командный, начальствующий и политический состав РККА (Ф. 37976).
В ЦАОПИМ – Московский комитет РКП(б) (Ф. 3).
Отдельные положения книги публиковались на страницах журналов и сборников статей: «С чего началась история Красной Армии» (Отечественная история, 2006. № 6. С. 126–133); «Развитие взглядов высшего руководства Советской России на военное строительство в ноябре 1917 – марте 1918 г.» (Вопросы истории, 2007. № 10. С. 3—12); «Высшее военное руководство Советской России на пути к созданию Реввоенсовета Республики» (Военно-исторический журнал, 2008. № 9); «Становление центрального аппарата советского военного ведомства (март-август 1918 г.)» (Новый исторический вестник, 2007. № 2. С. 192–199); «Во главе советского военного ведомства» (Военно-исторический архив, 2008. № 11. С. 32–44; № 12. С. 156–168); «Всероссийская коллегия по организации и формированию РККА (1917–1918 гг.)» (Государственные учреждения России XX–XXI вв. М., 2008. С. 153–157); «Документы Верховного главнокомандующего Н.В. Крыленко о несогласии с военной политикой В.И. Ленина» (Вспомогательные исторические дисциплины – источниковедение – методология истории в системе гуманитарного знания. Ч. 1. М., 2008. С. 235–238); «Троцкий и его кадры, или «коней на переправе не меняют»?» (Гражданская война и военная интервенция в России 1917–1922 гг.: Взгляд сквозь десятилетия. Самара, 2009. С. 318–335); «Коррупция в «военной контрразведке», или «центр тяжести работы перенести в экономическую область»» (Вопросы истории, 2010. № 8, в соавторстве с П.В. Батулиным).
Автор выражает благодарность за помощь в работе над книгой руководству и сотрудникам ГА РФ, Главархива Москвы, ГПИБ, РГАСПИ, РГБ, РГВА и ЦАОПИМ, и лично – доктору исторических наук Н.С. Тарховой, доктору исторических наук А.С. Сенину, доктору исторических наук В.А. Невежину, Н.А. Тесемниковой, кандидату исторических наук В.А. Арцыбашеву, А.В. Карандееву, кандидату исторических наук М.Ю. Морукову, Л.С. Наумовой, М.В. Страхову, И.Н. Селезневой.
Автор благодарит за помощь в подготовке издания доктора исторических наук Т.Г. Архипову и кандидата исторических наук А.В. Крушельницкого.