Глава 1
Абсолютно безликий и серый кабинет мало чем отличался от ему подобных, кроме одной детали. В нем не было окон. А из мебели присутствовали только стол с компьютером и три офисных стула: два для посетителей, а один для владельца этой серой конуры. Хозяин кабинета, невысокий и щуплый пожилой мужчина, сейчас внимательно читал документы в папке перед ним, изредка посматривая на стоявшего перед ним посетителя. Сам гость предпочитал стоять не потому, что стеснялся, а из-за опасения, что эти хлипкие стулья вряд ли выдержат его вес. Нет, он не был толстым или массивным человеком, выглядел подтянуто и по-военному стройно, но вот некоторые части его тела из сверхпрочных материалов были слишком тяжелыми для столь хлипкой мебели.
– Итак, – откинувшись на спинку стула, произнес задумчиво мужчина, рассматривая гостя. После чего, подсматривая в документы из папки, произнес: – Хосе Амадил Нара, возраст сорок пять лет, холост, переведен в запас из отряда быстрого реагирования корпорации. Тридцать шесть успешных боевых операций, двадцать четыре ранения, замена трех конечностей, а также шестидесяти процентов органов на имплантаты. Вижу, вы весьма активно участвовали в теневой жизни нашей корпорации.
Впрочем, гость даже не попытался как-то отреагировать на эту фразу, продолжая безучастно смотреть чуть выше головы хозяина кабинета. Так что, не дождавшись реакции, тот, хмыкнув, продолжил:
– Думаю, должности заместителя начальника охраны вам будет мало. Так что с завтрашнего дня вы принимаете пост начальника охраны нашей лаборатории. Вопросы есть?
– Никак нет, – четко ответил новоназначенный глава охраны.
– А вот у меня есть, – усмехнулся тот, – мне как директору этой лаборатории интересно: а собственно, почему вас перевели в запас и почему направили к нам?
– Командование решило, что я уже слишком стар для активных военных кампаний, – отстраненно ответил Хосе. – Причина перевода именно сюда мне неизвестна. Дополнительных задач передо мной не ставилось.
– Ясно, – покивал своим мыслям директор. – Что же, будем знакомы: меня зовут Акиро Хокадо. А главный в само́й лаборатории – ее научный руководитель профессор Герман Рундаль, именно его в основном и нужно охранять. Можете получить документы у секретаря и познакомиться с профессором.
– Есть. Разрешите выполнять? – по-военному четко ответил Хосе.
– Выполняйте, – слегка поморщившись, произнес Акиро: он не очень любил военных.
Коротко кивнув, он развернулся и вышел за дверь. И оказался в почти точной копии первого кабинета, с небольшой разницей: тут перед сидевшим за столом мужчиной стояли два монитора и многофункциональный офисный аппарат, на котором уже печатались нужные документы. Молча подойдя к столу, кивнул приветственно секретарю. Тот, также молча кивнув в ответ, достал распечатанные документы, а также бейджик и карту пропуска. Сложил все в стопку и передал новому сотруднику. Забрав документы, Хосе быстро их просмотрел, после чего покинул офис директора.
План здания он изучил заранее, потому долго по коридорам не блуждал. Хотя любого новичка количество коридоров могло сбить с толку. Спустившись с минус пятого этажа на минус тридцатый, самый нижний, Хосе отправился искать научного руководителя лаборатории. Все сотрудники равнодушно провожали его взглядом: мало кто знал боевых солдат и офицеров корпорации в лицо. Но все же один из работников, на удивление, смог узнать Хосе, что, впрочем, не сказалось на его эмоциях. Вот только он, вместо того чтобы отправиться дальше по своим делам, изменил планы и пошел к лифту. Этот ничем не примечательный лаборант спокойно поднялся на первый этаж здания и после стандартных проверок смог пройти на стоянку автомобилей персонала. Причина была банальной – забыл забрать свой обед. Так как многие сотрудники предпочитали привозить с собой домашние обеды, а не кушать в столовой, то охрана даже и не удивилась. Хотя по инструкции и было запрещено выходить наружу в течение рабочего дня. Между тем лаборант, открыв свой старенький пикап, залез в машину и достал спрятанный мобильник. Набрав по памяти номер, он принялся ждать соединения.
«Слушаю», – раздался спокойный голос в трубке.
– У нас проблемы, – так же спокойно произнес лаборант, посматривая в зеркало заднего вида, в котором были отчетливо видны дверь в здание и охранники, – они прислали Степного Волка Хосе.
Планета, где уже двадцать лет правили не государства, а корпорации, в основном жила в мире. Деньги не любят войну и нестабильность, а потому открытые вооруженные конфликты закончились и началось тайное противостояние. Расцвет профессий киллеров, хакеров, участников компактных боевых групп с очень хорошей подготовкой и других подобных специальностей. Диверсии в самих корпорациях стали обычным делом, а борьба за технологии и охота за тайнами конкурентов – новыми занятиями для военных и программистов. Хосе Амадил Нара, прозванный конкурентами Степным Волком, был одним из таких успешных боевиков. Более того, его боевая группа входила в «топ сто» лучших на планете. Что уже само по себе являлось очень серьезным достижением. Именно знание этого факта недавно оставило в удивлении директора лаборатории. Таких людей просто так никуда не направляют. Между тем разговор по телефону продолжался.
«Принял. Запускаем план «Д», – после небольшой паузы раздалось из трубки.
– Он готов только на восемьдесят процентов… – с сомнением в голосе ответил лаборант.
«Поправка, – встревоженно ответили в трубке, – запуск плана «С», немедленно!»
– Понял, – став серьезным и сосредоточенным, ответил лаборант и отключил связь.
Взяв термоконтейнер с обедом, он покинул машину и, виновато улыбаясь, пошел к посту охраны. Ему предстояло спуститься обратно и активировать взрывное устройство в лаборатории. Этого должно было хватить, чтобы уничтожить нижний этаж вместе с целью. Конечно, жаль терять столь перспективную разработку, но присутствие такого зубра ставило операцию на грань срыва.
Хосе, побродив по нижнему этажу, наконец нашел Германа Рундаля. Им оказался пожилой мужчина с короткой бородкой. Типичный портрет ученого из фильмов. Волосы в беспорядке, одежда неряшливая, взгляд встревоженно-беспокойный, бегающий, но изредка замирающий, как при глубокой задумчивости. Тут только два варианта: сумасшедший или ученый. Хотя очень часто эти два понятия слишком близки друг к другу, иногда сливаясь в одно целое. Когда Хосе нашел профессора, тот как раз стоял возле кофейного аппарата и, задумчиво глядя в одну точку на стене, помешивал ложечкой уже давно остывший кофе.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Хосе.
– А?.. Что? – растерялся Рундаль, с трудом сфокусировав взгляд на источнике шума.
– Вы не могли бы уделить мне полчаса вашего времени? – спросил спокойно Хосе, представившись.
– Да. Думаю, это возможно, – вернувшись в реальность, ответил недовольно Рундаль. Он опять потерял нить мысли, потому даже не заметил взгляда Хосе. – Пройдемте в мой кабинет, – и приглашающе показал на открытую, метрах в пяти дальше по коридору, дверь.
Войдя, Рундаль включил голограмму леса на стенах, потолке и даже, к удивлению Хосе, полу кабинета. Даже звук леса звучал естественно и на правильной громкости. Визуально казалось, что вы находитесь в лесу, где на поляне стоят стол и три стула, и только ручка двери выбивалась из общей картины.
– Надеюсь, это вас не смущает? – спохватившись, спросил ученый гостя.
– Нет, что вы. Даже немного приятно, – вежливо улыбнулся Хосе.
– Итак, чем могу быть полезен новому начальнику охраны? – спросил Рундаль, рассматривая бейджик Хосе. – И если можно, вашу карточку.
– Да, пожалуйста, – все так же улыбаясь, тот протянул свою карту ученому.
– Прошу меня простить, но сами понимаете, ваши же требования, – пожав плечами, без видимого сожаления произнес ученый, беря карту и вставляя в монитор. Быстро просмотрев информацию, Рундаль удивленно крякнул. Он, как и директор, имел доступ к секретной части досье Хосе. – Ух ты… Ого, какой список! Да вы, оказывается, весьма известная личность.
– Ну что вы, я просто сотрудник, а вот вы как ученый весьма знамениты, – вежливо поклонившись, ответил комплиментом Хосе, – лауреат мировой ученой премии Роберта Ковальи как-никак.
– Это так, пустяки, – отмахнулся ученый, хотя ему и понравилось упоминание его заслуг в мировой науке, – наша новая разработка легко превзойдет мои предыдущие достижения.
– Вот об этом я и хотел переговорить, – серьезно произнес Хосе. – Вы не могли бы как ученый рассказать о рисках этого изобретения?
– О чем вы? – недоуменно спросил Рундаль.
– Хотелось бы понять, насколько может быть опасным ваше изобретение нового источника портативного питания, – уточнил Хосе свой вопрос.
– Оно абсолютно безвредно, – легкомысленно отмахнулся ученый. – Конечно, если добавить весьма специфический и дорогостоящий активатор, то возможно превратить устройство в довольно мощную бомбу, но стоимость такой бомбы будет нерентабельна, и главное, бомба малоприменима.
К сожалению, Рундаль не знал, что именно в этот момент некий неприметный лаборант устанавливал в прототип созданного ученым устройства тот самый редкий активатор… еще не понимая, какие силы пытается пробудить.
– То есть это маловероятно? – уточнил Хосе.
– Уверен, – поморщился ученый от настойчивости собеседника. – А почему вас это интересует?
– Дело в том, что у нашего конкурента, корпорации «Нанотех», появилась подобного рода установка, – задумчиво ответил Хосе. – Более того, один из недавно захваченных нами ее агентов выдал информацию о возможном устранении вас, уважаемый профессор Рундаль; именно по этой причине сюда направили меня и группу проверки из службы безопасности. Пока безопасники проверяют сотрудников, мне поручена ваша личная охрана.
– Опять мне будут мешать работать?.. – тяжело и обреченно вздохнул ученый.
– К сожалению, я вынужден вас временно забрать из этого здания, – ответил Хосе. – Но обещаю, проверка продлится не более двух суток.
– Когда же это все закончится вообще?.. – риторически спросил Рундаль.
– Увы, но это не зависит от нас, – печально покачал головой Хосе.
– Как же мне иногда хочется оказаться в другом, спокойном мире, где мне наконец позволят заниматься наукой без всяких проблем… – печально произнес Рундаль, даже не представляя, насколько оказался близок к исполнению своего желания.
Одновременно с фразой Рундаля в специальном помещении лаборант, разместив активатор, запустил прототип, но он не учел одного: последних поправок, сделанных ученым. Вернее, он просто о них не знал. Так что вместо активации через час, как планировал лаборант, прототип начал реакцию сразу. Рундаль, когда разрабатывал устройство, по заказу руководства вычислил силу возможного взрыва прототипа: она оказалась разрушительной, примерно в пять килотонн. Вот только стоимость изготовления – в разы выше обычной ядерной бомбы такой же мощности. А потому военная разработка такого оружия была признана бесперспективной. Огромная стоимость активатора – вот главная причина потери интереса со стороны военных. Что, впрочем, не помешало конкурентам оценить разрушительные возможности и принять соответствующие меры.
Буквально через секунды в лаборатории вспыхнул взрыв огромной мощности, уничтожив здание со всеми, кто находился внутри. Слишком поздно было принимать меры противодействия. Единственное утешение для тех, кто погиб, – моментальная смерть.
Души разумных умерших из лаборатории, замерев на несколько мгновений, отправились в свой стандартный путь перерождения, но в момент, когда они еще находились в отдельном пространственно-временном континууме, в их неспешное движение вмешалась слабая, но целенаправленная сила. Подхватив души Рундаля и Хосе, сила притянула их к себе, а затем и вовсе утащила в другой мир. В отличие от других душ у этих осталась небольшая деформация последнего сознания. Направляя души в еще не рожденных младенцев, сила стремилась сохранить эту деформацию, держа контроль вплоть до момента слияния с новым телом. И если с одним разумным все удалось, то вот второй в последний момент нарушил контроль, тем самым удалив нить связи с источником магии.
На соседней планете у бога, заключенного в артефакт-тюрьму, проскользнула слабая эмоция сожаления. Один из перенесенных окажется без магии в новом мире. Это не критично, но все же неприятно. Когда-то этого бога звали Вудол, но теперь, когда связь с разумными почти полностью утеряна, он уже не держался за это имя. Очень давно, много десятков тысяч лет назад, он был обычной бездумной силой, пока в какой-то момент не осознал себя. Плавая в разных реальностях, он постепенно учился думать и размышлять. Каково же было его удивление, когда он повстречал еще одно такое сознание, а потом еще… Оказалось, что вокруг планеты кружили три таких, как он, сознания. Прошло много времени с тех пор, они смогли научиться не только думать и общаться, но и познали окружающий мир. После чего пришло осознание факта, что их существование может усиливаться из-за количества разумных на планете, которые верят в них. Правда, оставался вопрос, кто создал этих разумных и самих богов. Именно разумные нарекли их богами, и их вера в богов давала силу. Постепенно силы стало так много, что боги решили что-то сделать. Рядом с их планетой была еще одна, безжизненная, но имеющая потенциал. Подумав, они решили создать на ней жизнь. И так увлеклись этим занятием, что потеряли ненадолго связь с верующими. Не придав этому особого значения, они все-таки доделали планету, и даже смогли перенести сюда жизнь. Потратив всего каких-то двадцать тысяч лет. Вот только вернувшись домой, они вместо восстановления потерянной энергии обнаружили сорока четырех новых молодых богов. И эти новые боги тянули на себя всю энергию веры разумных. Прежние боги хотели договориться с новыми, но те их испугались, и началась война.
Материки сдвигались с места, океаны гигантскими волнами смывали все живое на своем пути, вулканы извергались и несли смерть, и это только малая часть всех несчастий, что были отголосками битвы богов. Старые боги проиграли, хотя и смогли развеять сознание четырнадцати противников. Вудола же, последнего из старых богов, окружили и задавили силой. Давление было настолько огромным, что он потерял сознание на несколько тысяч лет. Когда очнулся, то обнаружил себя в тюрьме-артефакте, тянувшем из него силу. Подавив первый инстинкт, он не стал обрывать канал. Сначала изучил окружение. Оказалось, что он смог прийти в себя и очнуться благодаря той жизни, что они успели посеять на другой планете. Живущие на ней разумные до сих пор верили в бога Вудола и поклонялись ему. Затем почти три тысячи лет он копил силы, что приходили извне. Пока не накопил достаточно, чтобы сделать брешь в артефакте, окружающем его суть. Она была небольшой, меньше песчинки. Но она была.
Несколько тысяч лет он влиял незаметно на соседнюю планету. Постепенно там начали развиваться разумные, которых не могли не заметить новые боги. Но он это предусмотрел. Что хуже всего для богов? Народ, который мыслит наукой. Вот тогда он и создал небольшое изменение в системе перерождения душ разумных. Тут, на основной планете, новые боги смогли бы легко заметить его манипуляции. Но там, на другой планете, еще пока нет. И вот, время от времени, там стали появляться разумные из технических миров, что помнят свою прошлую жизнь. Их было немного. Но даже такой капли стало достаточно, чтобы постепенно менять мир. Новые боги легко могли бы все это прекратить, но внутренняя борьба за энергию не позволяла им отправиться на новую планету лично.
Старый бог опять обратил свой взор на соседнюю планету. Там суждено было осуществиться его плану. Так что приходилось постоянно контролировать потоки судьбы нужных ему разумных, направляя их туда, где они должны быть. Он понимал, что времени осталось слишком мало. Очень скоро разумных станет много и новые боги обратят внимание на его планету. Бог не стал привязывать разумных к себе, а потому многие верили и молились новым богам. Многие, но не все.
Отринув в сторону воспоминания и лишние мысли, он сосредоточился на линиях судьбы. Времени мало, а сделать еще нужно многое. Тайная битва за его свободу только начинается.
Глава 2
Сознание металось в панике, не понимая, что происходит. Темнота, ощущение воды вокруг, и гулкий, на самом краю ощущения, звук.
Тудух-тудух… Тудух-тудух…
Возможно, паника затопила бы сознание полностью, погрузив его в сладкую и добрую тьму, но закаленное в боях сознание Хосе Нара осознало, кто он. Задавив панику, Хосе обратился к чувствам и памяти. Последнее, что он помнил, – это миг ощущения взрыва… но он мыслит, значит – это, скорее всего, больница. Но почему вокруг вода? Или ему это кажется? Зрения нет. Слух отсутствует, разве что эти гулкие и равномерные удары, но это пока брать в расчет не стоит. Обоняние, как и дыхание, не отзывается. Движения даются с трудом, конечности слушаются плохо. Итог: потеря зрения, конечностей и слуха, отключение функции дыхания. Вывод – больница, и, скорее всего, реанимация.
Хосе не любил больницы, но не из-за лечения или обслуживания, нет. Он их не любил потому, что чувствовал себя в них беспомощным и слабым. Это чувство беспомощности, когда твоя жизнь зависит только от других, а ты сам ничего не в состоянии изменить, безумно бесило Хосе. Он с детства ненавидел зависеть от кого-то. Тем не менее он понимал свою проблему и старался гасить раздражение и гнев. Что делать в таких ситуациях, он знал. Еще когда первый раз он потерял зрение и получил повреждение позвоночника, да такое, что не мог двигаться, он поддался панике. Но рядом был психолог – укол успокоительного, и потом беседа. Хорошо, что слух тогда работал. Советы психолога он запомнил хорошо.
«Если вы ничего не видите и не чувствуете, попробуйте нарисовать в воображении свой мир. Не можете? Вспомните свою жизнь. Постарайтесь вспомнить каждую секунду прожитой жизни. Если клонит в сон, спите. Воспоминания и сон – вот главное оружие против времени». Эти фразы остались с Хосе на всю жизнь; тогда это помогло. А сейчас это изменило его состояние. Ленивый и глупый не увидит, тупой не поймет, а умный всегда найдет чем заняться. Если память при тебе и сознание ясное, то время уже не становится столь безумно тягучей субстанцией. Оно опять течет нормальным и даже быстрым потоком. Хосе работал. Он вспоминал каждый шаг, каждое движение в здании лаборатории. Кадр за кадром, он анализировал реакцию сотрудников на себя. В совпадения он не верил. Если враги взорвали лабораторию, значит, его кто-то узнал и они решили замести следы.
Время шло, и вот когда Хосе наконец нашел того самого лаборанта, что, скорее всего, и был причиной трагедии, время сорвалось с привязи и события понеслись вскачь. Наверное, именно погружение в глубины своей памяти не дало сойти с ума. Хлынувший поток смутных образов, неясных звуков… и холод, безумно болезненный холод вокруг. Легкие наполнились воздухом, неясные запахи стали ощущаться вокруг. Хосе захотел что-то сказать, но издал только сиплый и глухой звук. Осадив свое желание и подчинив инстинкты, он успокоил волну новых ощущений. Это просто очередной этап лечения. Нужно просто опять ждать.
Спокойно ждать не вышло. Скоро зрение стало нормальным, а слух отличным, да и обоняние вернулось. Но сознание Хосе буксовало в полученных данных, отказываясь верить в реальность происходящего. Сколько раз Хосе повторил мысленно фразу: «Этого просто не может быть, это сон», – уже и не сосчитать… Вот только сон не уходил, а реальность – вот она. С огромным трудом Хосе наконец принял эту новую реальность. Для чего пришлось серьезно пересмотреть собственные идеалы и принципы. Сломать барьер отрицания и окунуться в новый мир и, похоже, новую жизнь. Осознать, что ты – новорожденный ребенок… это тяжело, почти невозможно. Но самое трудное ожидало впереди.
От осознания своего положения до полного его принятия – огромная пропасть. Только через три месяца Хосе понял, в чем причина его проблем. Мысли. Они будто заторможенные. Ему было неизвестно, что у него просто-напросто отсутствовали в мозге нейронные связи, отвечающие за логическое мышление. Они только-только начали образовываться, как и у любого ребенка. Потому он жил в основном на инстинктах. И только когда связи стали более-менее нормально работать, он смог осмысленно двигаться и пытаться контролировать свое тело. Очень помог прежний опыт лежания в больнице, который уже не казался таким страшным и раздражающим, ибо новое положение было во много раз хуже. Принципы морали и стыда ушли на второй план. Получение питания от груди женщины, которая, скорее всего, была его матерью, и хождение по нужде под себя очень быстро изменили психику Хосе. И если кто-нибудь рассказал бы ему о таком опыте раньше, он бы рассмеялся. Вот только сейчас совсем не до смеха.
Когда его новому телу исполнилось полгода, он уже пытался вовсю ползать и даже вставать. Но увы, все движения давались с огромным трудом. Даже те сумасшедшие нагрузки в тренировочном лагере близко не стояли рядом с нынешним состоянием. Так что факт, где именно он теперь живет, дошел до него не сразу. Из цивилизованного общества попасть в примитивный строй было неожиданно и неприятно. Оказалось, что его новая семья – это кочевники. Постоянные переезды и походы, жизнь в вонючей юрте… правда, к запаху он уже привык, но вот к ограничению движения и новому языку привыкнуть сложнее. Понимать речь местных он стал только в год. Когда живешь в среде, где все говорят на незнакомом языке, хочешь не хочешь, но постепенно начнешь его понимать. Особенно если стремишься к этому.
Жизнь же текла своим чередом, мало обращая внимания на чересчур серьезного малыша в большой семье кочевника. У Хосе было пять братьев и три сестры. Что такое предохранение и осторожность в постели, тут и не знали. Хотя, скорее всего, не хотели знать. У его отца, охотника племени, были еще три жены кроме матери Хосе. Все жили в одной юрте. Тесновато, но жить можно. Когда Хосе исполнилось три года, он уже вовсю занимался развитием своего тела. На что взрослые внимания не обращали; да и когда? Женщины были постоянно заняты хозяйством, уходом за детьми, готовкой пищи, разделыванием добычи, шитьем одежды или латанием старой. Мужчины были на охоте или охране стоянки племени. Дети же до пяти лет оставались предоставлены сами себе. Нет, за ними вроде как присматривали старшие, но это был скорее номинальный присмотр, чем реальный. Так что у Хосе имелось вдоволь свободного времени. У него была цель – развить свое тело и убраться подальше от этого племени. Никаких теплых чувств к новой семье он не испытывал. Тут каждый был сам за себя, но с одной общей целью – выжить и не умереть от голода зимой. Жизнь без умственного развития и примитивный быт при отсутствии даже минимальной гигиены казались цивилизованному человеку Хосе дикими и противными. Может, в первые полгода новой жизни это и вызывало интерес, но уже к трем годам все раздражало и злило. Особенно тупость жителей племени. Понимая, что такие чувства лучше не высказывать окружающим, Хосе выплескивал их в тренировках.
Когда ему исполнилось шесть лет, он уже вовсю работал, помогая взрослым. Желания не было, но и спорить со старшими нельзя. Пока еще он зависел от них. Именно в этом возрасте он увидел цель, куда именно нужно бежать. Причиной стало увиденное металлическое оружие. Не примитивная бронза, а самая настоящая сталь. А значит, тут где-то было более развитое общество. То, что он не в своем родном мире, Хосе понял давно. На его родной планете Скала, где заселен почти каждый уголок, не существовало таких огромных неосвоенных территорий. Да и звезды были явно другими. Он, конечно, не очень в них разбирался, но кое-какие знания были. И этих знаний вполне хватало понять, что знакомых созвездий на небосводе нет.
Живя в таком простом темпе, Хосе ждал, когда ему исполнится пятнадцать лет. Именно в этом возрасте мужчины уже могли ходить на самостоятельную охоту. А пока он учился, даже у местных. Знания про местные травы, животных и их повадки ему пригодятся в будущем. Но все разрушила новая превратность судьбы. Когда Хосе исполнилось почти девять лет, на их племя напали. Это не было неожиданностью. Очень часто более сильные племена захватывали слабые. Тут произошло почти то же самое. В степи появился новый желающий стать главным повелителем кочевников. И нет, на них напали не соседи. Просто новый бураг – так тут называли того, кто смог объединить множество племен под свою руку, – решил напасть на тех самых более продвинутых оседлых жителей. Тех, кто делали стальные мечи и занимались сельским хозяйством. Или, как их называли местные, гуронов, что означало «живущие на одном месте». Так вот, напав на гуронов, новый бураг получил по голове. А сами гуроны устроили ответную вылазку в степь.
Их племя стояло лагерем возле могучего и густого леса, за которым возвышалась горная гряда. Прекрасное место для охоты. Только охоте не суждено было осуществиться. Рано утром их лагерь окружили гуроны, и началась натуральная бойня. С учетом того, что охрана тут была в печальном состоянии, врага заметили, только когда уже было поздно. А схватившие луки и копья мужчины племени смешно смотрелись против закованной в сталь пехоты и конницы врага. Хосе понимал, что это конец для племени. Жаль, что не удалось дожить до нормального возраста. Но сдаваться он был не намерен. Тем более становиться рабом, а именно такая участь ждала захваченных кочевников. Пока мужчины племени предпринимали жалкие попытки сопротивления, а враги бегали по юртам и хватали женщин, Хосе спокойно покинул лагерь, продвигаясь в сторону леса.
Так бы он и ушел, но эти рыцари оказались умнее, чем он думал. Возле леса тоже стояли дозором воины; их было немного, но пройти незамеченным было сложно. Быстро оценив ситуацию, Хосе змеей скользнул в высокую траву и быстро пополз. Как и ожидалось, хотя вражеские командиры и были умнее, но вот рядовые особым умом не блистали. Их взгляды уже были там, в поселке кочевников. Что естественно, поскольку, как Хосе помнил из истории, воинам, ворвавшимся в крепость, поселение или на другую захваченную территорию, давалось время на разграбление и насилие. А значит, пока их товарищи веселятся, этим приходится стоять в оцеплении. Потому потихоньку, но неуклонно дозорные приближались к лагерю, вместо того чтобы стоять на месте. Хотя само наличие дозора уже было удивительным.
Хосе, преодолев охрану, все так же ползком добрался до леса и только там позволил себе встать и осмотреться. В любом плане, да и просто в жизни, все может пройти как задумано, но очень часто решает вмешаться господин случай. И если в обычной жизни это может изменить будущую жизнь, то на поле боя вопрос стоит проще – случай может решить, будешь ты жить дальше или нет. Но тут есть преимущество у тех, кто более опытен и уже давно привык к неожиданным вывертам судьбы. Так что когда Хосе встал, чтобы спрятаться за деревом, у него даже мгновения не ушло на удивление от вида присевшего здесь же вражеского воина. Все сделали рефлексы. Пока одетый в кольчугу и шлем молодой пехотинец пытался судорожно натянуть штаны на голый зад, тело Хосе уже действовало. Резким движением руки он выдернул узкий пояс из штанов солдата; стоявший и так не очень устойчиво воин после этого упал на так и не прикрытую задницу. Хосе тем временем уже оказался за спиной воина, а узкий ремень превратился в удавку. Оценка была простой: что может сделать восьмилетний ребенок против молодого воина? Только задушить, пока противник валяется на земле. Главное, не дать подняться. Поэтому Хосе не просто душил, но и тянул врага за собой по земле изо всех сил, не давая тому опереться ногами. Используя грамотно свои прежние знания, Хосе добился своего – воин вскоре был мертв. Быстро обыскав труп, Хосе изъял кинжал и сумку, лежавшую рядом. Еще в добычу вошли лук, моток веревки и короткий меч в ножнах. Не спеша, спокойно Хосе принялся укреплять добытое на своем теле. Смысла торопиться он не видел. Звука от их борьбы почти не было, и никто из оцепления даже не посмотрел в эту сторону. Пока не закончат с лагерем, за пропавшим воином никто не отправится. Так что ушедшего по нужде найдут не раньше чем через три или даже четыре часа. А вот потом на его убийцу устроят охоту. Это Хосе осознавал прекрасно.
Есть два способа борьбы с преследованием. Один – это скрытость и знание местности, а главное, наличие пути отступления. Тут этот метод не подходил. Лес находился возле крутых гор с почти отвесными склонами, а в другой стороне – почти голая степь. Будь у него лошадь, еще можно было бы попытаться уйти туда от погони, но пешком против конных?.. Это даже не смешно. К тому же в племени ходили легенды о неких магах-следопытах, что могли найти любого беглеца. Возможно, это была лишь сказка, но Хосе привык исходить из худшего, ибо тогда лучшему обрадуешься, а худшему не удивишься. Насчет того, чтобы взбираться по скальным склонам, он даже и не думал. Подняться по почти отвесной скале быстро не получится, да и фигура его там будет видна как мишень. Так что уже в начале подъема его достанут стрелы лучников.
Значит, раз пути отступления нет, остается второй вариант – спрятаться в этом не слишком большом лесу и продержаться примерно неделю. Хосе насчитал у противника семьдесят четыре воина. Хотя, возможно, он не всех увидел. Но даже сотни будет мало, чтобы нормально прочесать лес. А значит, искать его будут несколько групп, пока остальные на конях оцепят лес. Так бы сделал он сам, а значит, не стоит считать противника глупее себя. Он же будет ставить ловушки и капканы, которые начнут убивать и ранить преследователей; идеальный вариант – именно ранение, желательно тяжелое. Вот когда раненых будет уже больше десятка, ночью следует прокрасться в стан врага и убить одного или двоих из них. Это все посеет панику в рядах солдат, и у командира отряда будет только два выхода: или продолжить преследование неизвестного противника, доводя людей до бунта, или скрипнуть зубами и уйти отсюда.
Был еще и третий вариант, но там у Хосе только один путь – смерть. Он заключался в логичном предположении, что этот отряд – лишь малая часть основной армии. Ибо не видно даже подобия обоза. Так что тут вся надежда только на то, что его план сработает быстрее, чем подойдут основные силы врага.