000
ОтложитьЧитал
Глава 4
Через пару часов дети возвращаются из школы. Видя, что мама спит, они тихо уходят в свою комнату. Я сижу в кресле и жду, когда Катя проснётся. Вскоре она открывает глаза.
– Что произошло? – она смотрит на меня так, словно видит впервые в жизни.
– Ты была одержима. Теперь всё хорошо.
– Нет! – она резко садится, – Нет! Зачем?! Это ты? Зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?!
Она начинает плакать, спрятав лицо в ладони. Не похоже, что она рада освобождению.
– Ты не понимаешь! – бубнит она сквозь слёзы, а затем уходит в спальню.
Я остаюсь на месте и действительно ничего не понимаю. Вспоминаю слова демона о том, что Катя сама его позвала. Что-то здесь не так.
Вечером приходит Артём. Видя состояние жены, он сам готовит ужин и кормит семью. После ужина я и брат сидим на креслах в зале напротив камина и смотрим на огонь.
– Ну и? – спрашивает он, – куда ты ушёл вчера?
– За покупками.
– На ночь глядя?
– Да.
– А можно было как-то иначе уйти? Лёша решил, что это его рисунок так тебя расстроил, и ты ушёл (какой проницательный мальчик).
– От части, так и было.
– Чего?
– Неважно.
– А, по-моему, важно, Лёш. Он твой племянник. И он, мне кажется, больше чем кто-либо ждал твоего возвращения. Ведь его назвали в твою честь, и ему было так интересно узнать какой ты.
– Ну вот он и узнал.
– Проклятье! Лёша! Что такого было в рисунке?!
– Долго объяснять.
– Я никуда не спешу.
Пристально смотрю на брата. Он так же смотрит на меня. Что ж.
– Если коротко, – отвечаю я, – то ангелов рядом со мной не было.
– А кто был?
– Не ангелы.
– Понятно.
– Правда?
– Да. Андрей Иванович предупреждал о твоих навязчивых идеях про демонов. Ты принимаешь свои лекарства?
Тяжело вздыхаю.
– А что с Катей? – продолжает брат, – Ты её тоже как-то расстроил?
– Кстати о ней. Как вы познакомились?
– Через общих друзей. Приятель устраивал вечеринку. Там и встретились. А потом как-то закрутилось… Вот уж четырнадцать лет не раскрутится.
– И как? Всё хорошо?
– Не совсем, – брат вздыхает и делается печальным, – Когда родился Витя, всё было нормально. Но после рождения Лёши, у Кати случился сильный гормональный сбой. Началась депрессия. Она начала пить. Много пить. Ничего не помогало. Она несколько раз пыталась бросить, но всё тщетно. Я постоянно ездил за ней. Забирал из бара, от друзей, просто искал на улицах. Бывало даже забирал из полиции. Честно признаюсь, было тяжело. Но потом, как-то раз, всё вдруг прошло само-собой. Однажды днём она пришла домой счастливая. Сказала, что теперь всё будет хорошо. И действительно. С того дня всё изменилось в лучшую сторону. Мы стали прям идеальной семьёй. И пока, слава Богу, всё так и остаётся.
Брат замолкает, а у меня нет желания говорить ему, что Бог тут уж точно не причём.
* * *
Ночь. Я лежу на диване в зале и не сплю. Прошлой ночью я, видимо, отоспался на неделю вперёд. Встаю, начинаю ходить по дому. Вдруг меня осеняет мысль, что я ни разу не мылся с момента пробуждения. Принюхиваюсь к себе. Проклятье! И как меня до сих пор никто не окатил из ведра?
Иду в ванную. Стоило мне намылиться, как кончается горячая вода. Не беда, моюсь под холодной. Закончив с вытиранием, смотрю на себя в зеркало. Прекрасно. Значит ночью я ещё заскочил к цирюльнику, так как от бороды не осталось и следа, а волосы теперь коротко подстрижены.
Возвращаюсь на диван. Лежу с закрытыми глазами, стараясь не обращать внимание на воспоминания. Чувство тревоги заставляет открыть веки. Слышу, как открывается входная дверь и, вместе с холодом, в дом заходит кто-то неизвестный.
Некто бесшумно проходит через холл и движется прямиком ко мне. Я не жду гостей. Он осторожно подходит к дивану. Его лицо скрыто капюшоном. Незнакомец тянет ко мне руку, но в следующий миг уже лежит на полу, а мой нож давит ему на горло.
Я снимаю капюшон. Подо мной лежит молодой парень, лет девятнадцати. Его глаза такие же, как у меня.
– Меня зовут Максим, – отвечает он на не заданный вопрос, – в прошлом году я попал в аварию и пару месяцев был в коме. Но это так врачи сказали. На самом деле, я был там. Ну, ты понимаешь. Внизу.
– Что тебе нужно?
– Может уберешь нож?
– Нет.
– Ладно. Я пришёл сказать, что таких как ты и я много. Мы – избранные.
– Чего?
– Это не так просто объяснить. Сходи завтра в церковь и спроси отца Александра. Он всё тебе расскажет.
Воспользовавшись паузой, юноша скидывает меня и убегает к выходу. Я иду следом, смотрю за дверь. На улице только ночь и метель. Больше никого. Запираю дверь на замок.
* * *
Утром иду в церковь. Она одна в резервации. Стараюсь не смотреть на дом Юли, проходя рядом с ним.
В церкви меня встречает запах ладана и воска. Здесь не пусто. Несколько людей стоят по углам и молятся перед иконами. Подумать только! Столько всего похоронил снег, а иконы уцелели. И как вообще люди сохранили веру после всего, что случилось?
Подхожу к ближайшему человеку и спрашиваю Александра. Мне указывают на неприметную коморку. Иду туда. Захожу без стука. Вижу священника. Он стоит перед… иконой.
– Заходи, – он даже не смотрит на меня, – я вижу, Максим передал послание?
Молчу в ответ. Закрываю дверь, прохожу и сажусь на скамью. Священник наконец-то поворачивается ко мне.
– Здравствуйте, Алексей. Рад Вас видеть.
– Мне нужны ответы.
– Конечно. Они всем нужны. Что Вы конкретно хотите знать?
Смотрю на него, и мои руки сжимаются в кулаки.
– Ясно, – он вздыхает, – тогда начну с самого начала…
Он берёт библию, открывает на первой странице и начинает читать:
– В начале была лишь пустота и…
Я не заметил сам, как оказался рядом с Александром, выбил книгу из его рук и схватил его за грудки.
– Я пришёл не ради твоей пустой болтовни, священник!
– Терпение, я только…
– Терпение?! – я припечатываю его к стенке, – не говори мне о терпении! Я терпел две с половиной тысячи лет муки, о которых ты даже не слышал! Отвечай, зачем?! ЗА ЧТО?!
– Ты был избран! – голос священника дрогнул, и я отпускаю его.
Он соскальзывает по стене на пол и продолжает:
– Ты – воин небес на земле. Тебя избрали, как одного из многих, и отправили в ад на подготовку. Всеотец наслал на тебя сон, чтобы ты был закалён в огне, словно разящий клинок, теми, с кем тебе же и предстоит биться.
Я отхожу. Нащупываю скамью и медленно сажусь на неё. Александр продолжает монолог:
– На земле множество слуг князя тьмы. Ты уже и сам мог убедиться. Они живут здесь, скрываясь среди людей и ждут приказа, чтобы начать нападение на наш мир. Но их нельзя обнаружить. Никак. Только ты и подобные тебе могут отличить их от простых людей, сразить и изгнать навеки туда, где им и место. Ты и такие как ты – сильнейшее оружие против них. И наша единственная надежда.
– Надежда на что?
– На победу в битве за мир. Тебя избрали, как лучшего из многих.
– Я об этом не просил. И уж точно не желал, чтобы у меня отнимали половину жизни ради разборок Бога со своим сынком.
– Ты не понимаешь Алексей. Раз он избрал тебя, значит у него были на это основания. Ты ему нужен.
– Да?! А где он был, когда был нужен мне?! Когда я молил о пощаде, получая наказания, которые даже не заслужил, где он был?! Сидел наверху и молча наблюдал. Так пусть теперь и он не ждёт от меня помощи! Я и раньше не верил в Бога, а сейчас, зная, что он есть, уж точно не его фанат.
Выхожу из коморки, хлопнув дверью. Иду к выходу. Останавливаюсь перед распятием, плюю в его сторону и ухожу из церкви.
* * *
Дома меня встречает Артём. У него выходной.
– Привет, братец. Где был?
– В церкви.
– Серьёзно? Ты? А что ты там делал.
– Искал ответы на вопросы. Как Катя?
– Не знаю, её нет дома. Наверное, лучше.
Внезапно раздаётся ритмичный мотив из кармана моих брюк. Это телефон. На дисплее надпись: «Светлана Игоревна». Похоже эта девушка не из тех, кто сдаётся легко. Сбрасываю звонок.
– Кто там? – спрашивает брат.
– Света.
– Почему не отвечаешь?
– А надо ли?
– Конечно да. Она очень мила и, думаю, правда может тебе помочь снова стать нормальным человеком. Позвони ей. Сейчас же. При мне.
– С какой стати?
– Ты расстроил моего сына и теперь у меня в долгу.
Вот же гад, нашёл рычаг давления. Звоню Светлане. Она тут же отвечает.
– Алексей! Наконец-то! Я уж подумала, что Вы правда решили не сотрудничать с нами.
– Так и было.
– Неважно. Я прошу Вас встретиться ещё раз. Вы знаете, где в городе парк? Отлично. Встретимся там в половине четвёртого. Я буду ждать в кафе.
Света кладёт трубку. Не похоже, чтобы она умела ждать.
– Ну как? – спрашивает брат.
– В половине четвёртого в парке.
– Будь с ней помягче, хорошо? Кто знает? Вдруг у вас что-то получится.
Я смотрю на брата. Он улыбается своей добродушной улыбкой. Но теперь у него звонит телефон. Артём поднимает трубку, и улыбка тут же исчезает с его лица.
– Да, – говорит он кому-то с другой стороны линии, – да хорошо, я сейчас приеду.
Он кладёт трубку.
– Что-то случилось?
– Не знаю… Катя, она… Мне нужно ехать. А ты иди к Свете и будь с ней мил. Бывай.
Сказав это, Артём одевается и выходит из дома. Я смотрю на часы. Десять минут четвёртого. Если Света и умеет ждать, то явно недолго.
* * *
Парком оказался большой стеклянный купол-теплица собранный из сот, внутри которого среди невысоких кустов и скромных клумб с цветами располагались площадка, небольшая аллея и малюсенькое кафе из небольшого вагончика и трёх столиков рядом с ним. За одним столиков сидит Света и ждёт меня.
Я подхожу к ней, она встаёт и протягивает мне руку. Вспоминаю просьбу брата и пожимаю её. Несильно. Видимо девушку это устраивает. Она улыбается и приглашает меня присесть.
– Я заказала Вам мороженое, надеюсь, Вы не против, – говорит она.
– Что именно Вы хотите обсудить? – отвечаю я.
Света вздыхает, отпивает кофе и начинает говорить:
– Я звонила своему директору, и рассказала ему, что Вы не горите желанием сотрудничать, и уж тем более уезжать из города. Тогда он велел мне оставаться здесь и писать о Вас без Вашего согласия. Я считаю, что это неправильно, но, если Вы не оставите мне другого выбора, я буду вынуждена так поступить. Поэтому я в последний раз предлагаю Вам сотрудничать.
Тут приносят мороженое. Я смотрю на него и, странно, не испытываю отвращения.
– Что если я откажусь? – спрашиваю я, беря в руку десертную ложку.
– Статья будет написана так или иначе, но наш журнал не будет Вас спонсировать. И Вы потеряете друга во мне навсегда.
Я зачерпываю ложкой мороженое из пиалы, осторожно кладу его в рот и меня накрывает волной фантастического вкуса. По телу бегут мурашки. Я вдруг оказываюсь посреди ничего, наполненного только сливочным сладким вкусом замороженного молока. Я открываю глаза. Света сидит напротив и ждёт, что я отвечу. Но я не помню вопроса. Хочу попросить её повторить, но тут, неожиданно, включается истошный вой сирены.
– Только не это! – Кричит девушка и в ужасе прячется под стол.
Я смотрю по сторонам. Немногочисленные посетители парка следуют примеру моей спутницы и прячутся кто-куда. Хозяин кафе запирается в своём вагончике. Я вдруг понимаю, что остался один. Что всё это значит?
Ответ появляется сам собой. Верхняя сота купола разбивается, и в парк, вместе с холодом, стеклом и снегом, попадают огромные, волосатые и злые существа, похожие на людей. Выпрямившись во весь рост, они глядят на меня сверху вниз.
Их трое. Из одежды только изодранные брюки. Черный мех, запорошенный снегом, колышется на сквозняке. Острые когти на руках в любую секунду готовы вонзиться в меня, а угрожающий оскал клыков говорит о том, что беды не избежать. В моей руке сам-собой оказывается нож. Схватка началась.
Первый из троицы бросается в атаку. Он бьёт меня огромной лапой, угрожая убить с первого удара. Я уворачиваюсь, пропускаю зверя мимо, и мой нож тут же вонзается в его спину, перебивая позвоночник. Его хруст пробегает лёгкой дрожью по моей руке.
Зверь падает на пол без признаков жизни, заливая всё вокруг горячей кровью. Его товарищ подбегает ко мне и сшибает своей тушей. Я отлетаю, но умудряюсь приземлиться на ноги, и снова бегу в сторону врага.
Видя это, тварь злобно рычит и бежит навстречу. Я наскакиваю на неё и вонзаю клинок ей в подбородок. Противник падает, так и не поняв, что случилось.
Вынув нож из поверженного врага, оборачиваюсь к последнему. Успеваю поставить блок. Меня отбрасывает в стенку парка. По стеклянной соте пробегает паутинка трещин. Я не в силах пошевелиться. Даже вдохнуть не получается.
Черная тень нависает надо мной, заслоняя весь мир. Я чувствую, как в меня впиваются когти. Ничего. Это больно только в первый раз. Перед глазами размытый образ зверя. Я стараюсь смотреть в его глаза. Они похожи на людские.
Рот наполняется кровью. В ушах стоит звон, я вижу, что зверь что-то мне говорит, но не слышу, что…
* * *
Темнота резко сменяется на яркий свет. Я сажусь. Снова больничная палата. Кажется, та же самая. Проверяю себя. На животе пара рваных шрамов. Ещё пара на груди. В целом нормально. Открывается дверь в палату. Увидев меня, медсестра вскрикивает и убегает. Вскоре вместо неё прибегает Андрей Иванович.
– Это правда! – он подходит и начинает осматривать меня, – Невероятно! Вы живы!
– Не делайте поспешных выводов.
Я встаю и начинаю одеваться. Новый свитер? Интересно, чей подарок?
– Вы хоть понимаете, как Вам повезло!? Только псих в одиночку выйдет один против снежного, а тут трое! Хорошо, что подоспела охрана и расстреляла последнего. Иначе он бы Вас прикончил.
– Да уж. Повезло.
– Но Вам и так досталось! Честное слово, когда Вас привезли, я думал, что Вы умрёте! Но и тут Вы меня одурачили и полностью восстановились всего за три дня! Это невероятно!
– Три дня? – я надеваю куртку, – Долго. Раньше хватало одной ночи.
Глава 5
Через пару часов я прихожу к дому брата. Уже ночь, но я слышу из-за двери, что дома не спят. Я захожу. В нос бьёт новый запах. На этот раз алкоголя. Слышны крики и детский плач. В зале Артём пытается успокоить сыновей. Катя, объятая белой горячкой, кричит что-то несвязное. Увидев меня, она вскрикивает: «Это твоя вина!» и бежит в мою сторону, но спотыкается и падает.
Я смотрю на Артёма. В глазах брата мольба о помощи. Я беру племянников на руки и уношу их в детскую. Сажусь с ними на кровать. Дети в слезах, а я не знаю, как их успокоить. Зачем-то звоню Юле. Через пол часа она уже сидит рядом со мной и успокаивает детей. Лёша и Витя потихоньку перестают плакать, несмотря на ругань из-за двери.
– Ты ведь была не обязана приезжать, – говорю я вместо благодарности.
– Нет, но тебе нужна была помощь. А раз уж самому убийце снежных нужна помощь, значит дело действительно серьёзное.
– Уже знаешь?
– Ты шутишь?! Весь город уже в курсе! Твоя подруга журналистка уже целую статью об этом написала. А когда люди узнали, что ты делал татуировки у меня в салоне, от клиентов не стало отбоя!
– Ясно. А кто они, эти снежные?
– Люди. В далёком прошлом. Когда начался холод, все искали способ приспособиться к новым условиям существования. Группа учёных предложила вариант с применением генной инженерии. Они создали вакцину, от которой у организма должна была повыситься сопротивляемость холоду и, без должной проверки и разрешения, испытали её на себе и ряде добровольцев. Результат ты видел.
– Такой себе результат.
– Да уж, сомнительный. Но дальше больше. Вскоре, эти существа объявили себя новой, улучшенной расой людей. Они предложили всему миру на добровольной основе примкнуть к ним. Это встретили волной протеста, но были и те, кто согласился стать «улучшенным человеком». Довольно много причём. Поняв, что ситуация серьёзная, новое правительство попыталось урегулировать вопрос с ними, но снежные решили, что им никто не смеет ставить условия, озлобились на весь остальной мир и теперь живут где-то там, в снегах. Иногда они нападают на резервации, вроде нашей. Никто не знает зачем.
– А охрана?
– О! Она есть. Только чаще всего она не успевает среагировать. А обычным людям не справиться со снежными… Кто ты?! – неожиданно резко спрашивает она.
Юля смотрит на меня пронизывающим взглядом. Кто бы мог подумать, что она на него способна?
– Не знаю, – честно отвечаю я, – но я тоже когда-то был человеком.
* * *
Всю оставшуюся ночь я сижу под дверью, слушая, как с другой стороны ругаются Катя и Артём. Невольно закрадывается мысль, что это – моя вина. Юля и дети спят вместе.
Под утро скандал утихает. Катя засыпает, а Артём уезжает на работу, попросив меня присмотреть за женой и отвести детей в школу. С этим вызывается помочь Юля. Я в очередной раз поражаюсь её альтруизму.
Я остаюсь дома. Через час Юля возвращается.
– Ну как вы тут? – спрашивает она.
– А тебе разве не нужно на работу?
– В этом и прелесть быть хозяйкой салона. Я могу выходить на работу, когда захочу. Я принесла поесть. Не хочешь?
– Нет.
Девушка пожимает плечами и уходит на кухню. В этот момент в дом врывается Светлана. В её руках газета. Она бросает ею в меня и кричит:
– Вот! Полюбуйся! Во всех новостях пишут только о тебе! Ты теперь народная звезда! И чья это заслуга?! А ты! Ты даже спасибо не сказал! Даже не позвонил, когда в себя пришёл! Чем я это заслужила?!
Она падает в кресло и начинает плакать.
– Я переживаю, верчусь, как белка в колесе… Даже свитер тебе новый купила! А ты… За что ты так со мной?
Я перевожу взгляд с девушки на газету. Я и правда на всех страницах. Меня нет только в колонке анекдотов и в некрологах. Зато на первой странице крупным планом циклично повторяется фрагмент моей драки со снежными.
– Как в Гарри Поттере, – говорю я.
– Что?
– Ничего.
– Нельзя ли потише? – спрашивает Юля, заходя в комнату с бутербродами на тарелке.
– А ты ещё кто? – возмущается Света и встаёт с кресла.
– Юля. Приятно познакомиться.
– Что она здесь делает?! – вопрос адресован уже мне, но отвечает снова Юля.
– Лёша позвонил мне, попросил помочь.
– Что?! Ты позвонил ей?! Не мне?! После всего, что я сделала?!
– Не кричи! Здесь вообще-то люди спят! – на лице Юли появляется злоба, – А тебя так вообще не приглашали!
– Вот значит как?! Подружку себе завёл?! Ну и чёрт с тобой! Я ухожу!
Светлана уходит так же, как и пришла: ярко, быстро и решительно. Следом за ней, без объяснения причин, уходит и Юля.
Я снова остаюсь один в компании газеты в руке и тарелки с бутербродами на столе. Женщины…
* * *
Пока Катя спит, я изучаю газету. Ещё одно чудо современной науки.
Она сделана не из бумаги, а из светочувствительного полимера. По сути, она – такой же компьютер, только из нескольких гибких страниц, которые можно даже свернуть в трубку. На каждой странице можно настроить оформление, яркость и язык, а на главной странице, из бегущей строки и всплывающих окон выбрать, какие статьи хочешь читать, и на какой странице их сохранить.
Прочитываю все статьи обо мне, включая Светину. Надо отдать ей должное, подбирать слова она умеет. Кладу газету на стол, кое-как съедаю один бутерброд. Ухожу мыться. Возвращаюсь – Катя ещё спит.
Внезапно, меня одолевает чувство пустоты. Мне нужно чем-то себя занять, но я не знаю чем. Снова беру газету. Анекдоты. Не смешно. Снова статьи про меня. Уже не интересно. Статья про историю резервации, выпущенная ко дню её основания. Он, кстати, в эту субботу. Ничего интересного, кроме того, что она находится на самом тёплом месте в стране. Какое же тогда самое холодное? Вакансии на работу… Инженер водяного снабжения (сантехник), инженер электроснабжения (электрик), специалист по управлению снегомобилем (водитель)… Как красиво названы довольно обычные профессии. Когда-то я всё это умел.
Задерживаю взгляд на объявлении «Требуется охранник». Звоню. На работу уже завтра. Отлично. Тут просыпается Катя. Первым её словом был хриплый и протяжный стон, полный боли и страданий. Затем звучит более членораздельное: «Пить».
Приношу ей стакан. Женщина жадно впивается в него, делает пару глотков, а затем выплёвывает содержимое.
– Вода?! К чёрту воду!
– Другого ты не получишь.
– Да?! Хочешь поспорим?
Даю ей пощёчину.
– Очень по-мужски, – говорит она, потирая лицо, – ну давай, крутой парень. Бей меня! Ты ведь так решаешь все проблемы?! Ну же! Ты всё равно не сделаешь мне больнее, чем есть сейчас! Думаешь я счастлива от того, что меня видят такой муж и дети? Представь себе, нет!
– И ты решила избавить себя от страданий, продав душу?
– А что оставалось? Я всё перепробовала! Я ложилась в клинику семнадцать раз! Семнадцать! И всё без толку! Все эти заговоры, амулеты, зашивания… Всё оказалось бесполезно! Кроме одного.
– Сделки с демоном?
– Да! И всё было хорошо, пока не появился ты! Убирайся прочь! Я ненавижу тебя! Убирайся!
Она отворачивается и начинает плакать. Без сил что-либо сделать, я ухожу из комнаты, оставив Катю наедине с… внутренними демонами.
Подумать только! Ей проще продать душу, чем вылечить зависимость. Остановите землю, я сойду.
* * *
Вечером Артём возвращается с детьми. Катя всё-таки нашла выпивку и теперь спит. Наверное, так лучше. Артём уходит готовить. Племянники остаются со мной в зале. Без Юли наше общение с ними сводится на нет.
Через целую вечность брат зовёт детей ужинать. Зовёт и меня, но я отказываюсь. Сообщаю ему, что нашёл работу и завтра уже выхожу. Он одобрительно кивает, а затем, видя в моих руках газету, выхватывает её, раскрывает и таращится на меня удивлёнными глазами.
– Это что, газета?! Откуда?!
– Света принесла. В чём дело?
– В чём дело?! Это же газета! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?!
– Нет, если честно. Много?
– Дороже чем моя машина! Звони Свете, сейчас же! Пусть приходит на ужин. Это не обсуждается!
– Хорошо.
Послушно выполняю указание младшего брата. Света берёт трубку не сразу. Потом, после нескольких упрёков в мой адрес, она соглашается на предложение поужинать с моей семьёй.
Кладу трубку. С удивлением осознаю, что очень мало знаю о жизни брата.
– Артём, – зову я.
– Да?
– А кем ты работаешь?
– Я-то? Инженером в котельной. Можно сказать, я приношу тепло во все дома в городе.
– Ты много получаешь?
– Нормально. А что?
– Ничего. Дай кредитку на секунду.
Артём с подозрением протягивает карту. Я вбиваю цифры в телефон и перевожу на счёт брата все деньги со своего. Восемьсот тысяч. Не знаю, много это или нет, но брат падает в кресло, когда ему приходит уведомление.
– Но зачем? – он удивлённо смотрит на меня, – зачем так много?
– Затем, что мы – семья.
* * *
Мы все сидим за столом. Племянники с восторгом смотрят на бегущие картинки в газете, где я дерусь со снежными. Артём говорит им смотреть внимательнее, потому что завтра утром новости обновятся и в газете уже будут другие статьи. Света внимательно следит за нами и что-то записывает в телефоне. Очень много спрашивает брата о нашем с ним детстве и жизни до того, как я уснул. Он с охотой отвечает, а я просто сижу вместе с ними за столом и наслаждаюсь мороженым, которое так заботливо привезла Светлана. Удивительно как мало мне, оказалось, нужно теперь для счастья.
– Лёша, – зов брата вырывает меня из прекрасного забытья, – ты тут?
– Что?
– Я как раз рассказывал Свете, что ты раньше отлично готовил. Может удивишь нас?
– Нет.
– Как всегда, немногословен, – усмехается Света. Похоже у неё хорошее настроение.
– Тётя Света, – зовёт гостью младший племянник, – а Вы пойдёте с нами на праздник? (Этого ещё не хватало).
– Праздник? – переспрашивает она.
– Да! Мы в субботу собираемся в дом мэра на ежегодную ярмарку в день основания резервации, – оживляется Артём, – пойдём с нами! Ты нам уже как член семьи.
– Ну… Если никто не против, – говорит девушка и смотрит на меня.
Получаю пинок под столом от брата.
– Не против, – отвечаю я.
– Здорово! – Витя радостно хлопает в ладоши.
– А Юля пойдёт с нами? – тут же спрашивает Лёша. (Отличная работа, племянник).
– Юля? – переспрашивает Артём и смотрит на меня.
Я вздыхаю и смотрю на Свету. Хоть она и пыталась скрыть недовольство, это не очень получилось.
– Ну так что? – переспрашивает Лёша.
– Не знаю, – отвечаю я, – я её не спрашивал. Спроси сам, если хочешь.
– Можно? О! Круто!
Ну вот. Оба племянника довольны, а я словно зажат между молотом и наковальней…
Когда мы заканчиваем ужинать, Артём велит мне проводить гостью. Иногда мне кажется, что он старший брат, а не я.
Я и Света переходим в холл. Девушка начинает одеваться.
– Свет, – зову я.
– Что?
– Я… Спасибо тебе. (Подумать только, я смог выговорить это слово).
Она не отвечает и иступлено смотрит на меня.
– Правда, спасибо. Ты на самом деле очень много делаешь ради меня. А я… Мне трудно это всё. И я…
В следующий миг я ощущаю на губах её поцелуй и замолкаю. Он длится недолго, но эффект от него я запомню на всю жизнь.
Отстранившись, девушка улыбается, говорит: «Пожалуйста» и уходит. Я снова остаюсь один.
Как же здесь всё сложно…