Дипломатический агент

Достаточно небольшая книга от любимого и проверенного писателя, рассказывающего историю первого посланника Российской империи в Афганистане Ивана Виткевича.С главным героем читатель знакомится, когда тот ожидает решения своей незавидной судьбы, когда в связи с участием в студенческих беспорядках, оказался арестованным в четырнадцать лет и проговорённым к смертной казни, что впоследствии было заменено ссылкой в далёкий Оренбург солдатом.Помимо того, что повесть основана на реальном историческом материале и рассказывает о весьма интересной личности, чья судьба оказалась богата не только всевозможными перипетиями и опасностями, но и знакомствами с уважаемыми людьми того времени, среди которых был, например, А. С. Пушкин , она ещё погружает читателя в различные стороны жизни того времени: жизнь в провинции, судьба поляка, интриги во властных структурах, солдатский быт, степь и её жители, другие народы (англичане, афганцы) и их культура и познание через неё истории народа, его обычаев и традиций.Помимо самой уникальной личности главного героя, в чьей истории не всё до конца ясно и однозначно, мы можем здесь наблюдать дипломатический поединок между Россией и Великобританией в XIX веке в Центральной Азии, что всегда увлекательно и навряд ли потеряет значение.с удовольствием рекомендую всем любителям истории и классики под одной обложкой.

Для меня, конечно, в первую очередь Семёнов – создатель Штирлица. Но эти произведения – работы уже зрелого, признанного автора, относящиеся к 70-80-ым годам ХХ-ого века. Начинал же Семёнов писать гораздо раньше, и, ознакомившись с данной повестью, скажу: молодой Семёнов был менее сух и исторические факты излагал не копиями телеграмм и шифровок, а языком художественной литературы, хоть и здесь есть выдержки из протоколов, писем и т.д. Сам писатель тоже был востоковедом, знал несколько языков региона, о котором здесь рассказывается, и, вероятно, поэтому один из первых востоковедов России Иван Виткевич вышел у него абсолютно живым и убедительным.Как начинался его путь? Очень просто – будучи поляком, в четырнадцатилетнем возрасте он участвовал в «студенческих беспорядках», за что и был вместе со многими другими приговорён к смертной казни. Личным распоряжением императора, не захотевшего, чтобы общественность обвиняла его величество в том, что он с детьми воюет, смертная казнь заменена ссылкой в Оренбург и солдатской службе. Начало этой службы описано так, что моментами прямо чувствуешь, как мальчишка хотел бы, чтобы смертную казнь ему не отменили......На плацу, сжигаемом острыми лучами солнца, стоял Иван, одетый в рваную, не по росту шитую форму, а в тени, под вязами, на раскладном стульчике сидел Ласточкин и командовал:– И-раз! Выше ногу! Еще выше! В колене не гнуть! Хорошо! И-раз! Шагом арш! С песней! Пой! Пой! «Солдатушки, – пой, – бравы ребятушки»! Бегом! И-раз! Пой, пой!Когда Ласточкин уходил спать, его чаще других заменял унтер Савельев. Однажды Иван попросил у него разрешения напиться.– А льду хочешь? – засмеялся Савельев и оскалил острые, пожелтевшие от табака зубы. – Ледку, может, принести барину?Но нет худа без добра… Встретились ему люди – разные, как по своему общественному положению, так и по убеждениям, как по национальности, так и по образу жизни – и этот водоворот доброты, воплощённой старым солдатом Ставриным, полюбившим Виткевича, как сына, и зовущим его ласково Иванечкой, широты мышления в лице оренбургского губернатора Перовского, ума и начитанности, представляемой ссыльным Владимиром Далем, выковал характер сильный и необычный. Виткевич, просто пытаясь чем-то занять свой ум, начинает пробовать общаться с азиатами, останавливающимися неподалёку со своими караванами на отдых, и почти сразу открывает для себя красоту их языка, песен и просто восприятия мира. Ни в коем случае не считает он их дикарями, как принято у европейцев, и очень быстро у него оказывается большой круг общения среди азиатов. А Бухара – просто становится его мечтой. Мечте этой суждено исполнится, и даже более – стараниями Перовского Виткевич получает и офицерский чин, и место дипломатического агента в азиатском департаменте. Его ждёт миссия в Кабуле…Довольно большая часть истории посвящена соперничеству России и Великобритании в Азии. Хочу заметить, что книга написана задолго до «похода» СССР в Афганистан, и хочется верить, что Семёнов, имея доступ ко многим архивам (а он их явно имел на протяжении всей писательской жизни), писал правду о том, что притязания России в этом регионе были гораздо более щадящими и приемлемыми для местных жителей, чем английские. Забавно, как жизнь постоянно сводила Виткевича с Бёрнсом, представителем Ост-Индской компании, что в общем то же самое, что и самой Великобритании.– Мы не в лавке, Бернс, а политика – это не груши, которыми торгуют на базаре.– Ну, это уж просто недостойно вас, Виткевич, – удивился Бернс, – такой чистый человек, а со мною хотите играть в лицейскую наивность. Политика действительно не груша. Слишком хорошее сравнение. Политика – это кожура от перезрелого арбуза, и не нам с вами закрывать глаза, гуляя по краю пропасти.Я бы даже сказала – гнилая кожура… Тот самый Виткевич, который столько сделал для того, чтобы сам образ русского перестал быть пугалом в тех краях («А этот русский понимает и любит наши песни. Больше я ничего не знаю о нем, но и этого хватит, чтобы отвести ему место в душе.» – рассуждал эмир Афганистана Дост Мухаммед), и это не считая его заслуг перед наукой востоковедения, оказался на родине не то что лишним – опасным… И это при том, что его националистические убеждения давным-давно переварились в горниле множества встреч и событий:…Сердце мое иногда бывает похоже на дом, в котором живут три возлюбленные: Польша, Россия и Азия. Как примирить мне их? Как слить в одно целое, как всем им сразу поклоняться? Согласно протоколу полиции, он был найден мёртвым, предварительно сжёгшим все свои бумаги, в Петербурге, не успев встретиться ни с руководством азиатского департамента, ни с редакторами журнала «Современник», куда хотел передать обещанные Пушкину восточные песни и сказки…И отдельное удовольствие – озвучка Сергея Чонишвили, просто театр…Я сто раз умирал, я привыкУмирать, оставаясь живым.Я, как пламя свечи, каждый мигВ этой вечной борьбе невредим.Умирает не пламя – свеча,Тает плоть, но душа горяча.И в борьбе пребываю, учаБыть до смерти собою самим…

Как все хорошо начиналось!.."Вызываем в Москву…"Из художественного фильма «Волга-Волга»Только в случае Юлиана Семенова-Ляндреса все было наоборот – из Москвы. Он, тогда молодой и зеленый журналист уехал в Среднюю Азию набираться опыта. Почти как и его герой Иван Виткевич – очень неординарная личность в российской истории начала 19 века. Именно на него пал жребий первых проб и успехов молодого журналиста и уже почти писателя. Именно с этой небольшой повести и начался творческий путь знаменитого сочинителя образа Макса Отто фон Штирлица. Ах, как я люблю смаковать и смотреть с чего же начиналось творчество любимого писателя. Сначала были Ремарк, Гришем, Федосеев, Анчаров, Пикуль. Вот теперь аналогичные приятнейшие эмоции по поводу Юлиана Семенова. Все же видно, что Семенов здесь еще молодой и бесшабашно оптимистичный, пишет живо, легковесно – совсем не сравнить с «Третьей картой» или, например, с «Альтернативой» – они уж очень сильно документальными те получились, еще сложнее, чем пикулевские романы. Та, прослеживается уже тяготение к документальному стилю, но еще только первые потуги. Так что многим читателям понравится небольшая повесть.Да и личность Виткевича очень и очень интересная, и он так рано ушел из жизни, в 31 год! И как ушел… прочитаете и узнаете. Как мало и как одновременно много можно сделать в возрасте 30 лет? На примерах таких гениев, как Лермонтов, Галуа или того же Виткевича мы это лицезреем. Очень благодарен автору за создание литературного образа первого посланника России на афганской земле. Позже мы прочитаем историческую миниатюру у Пикуля, увидим прототип Виткевича в фильме «Служу отечеству», но первым, доставшим материалы из архивов был именно Юлиан Семенов.Всем, кто любит исторические повести рекомендую к прочтению. Всегда интересно, как начинался долгий и плодотворный путь добротного писателя.