000
ОтложитьЧитал
– На здоровье, – ответила Рокия, также не прислуживаясь. Ей расшаркиваться и вовсе резона не было, поскольку её хозяйка – Сандугач.
Шакира лениво поднялась на второй этаж – в спальню хозяев. Умеет же устроить свою жизнь эта птичка!
Щедрый старикан все свои богатства бросил к её ногам. Да к тому же он ещё и начальник. И не абы какой, а самый большой! В недалёком будущем всё его имущество, все эти сокровища будут принадлежать Сандугач. И вот тогда… тогда она сможет иметь самых шикарных мужиков… Кстати, о мужиках… Странно, почему Сандугач хранит верность своему дедушке и не хочет развлечься с красивыми мужчинами, а? Ведь руки-ноги у неё не связаны, и она вполне свободна. Муж, обременённый государственными заботами, не станет следить за своей благоверной. Эх, не умеет Сандугач жить! Другая бы на её месте прыгала от счастья, а эта – всё время грустит и думает. Скоро совсем пожелтеет от тоски. Но… сдаётся мне, что наша птичка что-то скрывает. Возможно, Нисе она что-нибудь и рассказывает, ведь Ниса ей ближе… Хоть Сандугач и уверяет, что мы обе её подруги, но Шакиру она всё-таки держит на расстоянии. Сандугач – сама себе хозяйка, так что причин для грусти у неё вроде бы нет. Ребёнка нет – значит, нет лишних забот. Вот у Шакиры есть сын – бестолочь, замучил уже. Сколько денег на него перевела, сколько лет за границей его обучала, а он грамма ума не нажил. Ну ладно, дочь-вертихвостка выскочила замуж за нищего и теперь тщетно пытается изображать из себя семейную даму. Сколько твердила ей Шакира: «Не глупи, зачем тебе голодранец, найди себе богатого». Не послушалась. «Девушки сами мужчин не выбирают, пока предлагает – пойду», – ответила дочь. Но сыну-то что мешает?! Ведь ему, обормоту, его счастье уже практически на блюдечке принесли!
Зазвенел сотовый телефон.
– Золотце моё, я у ворот, – произнёс глухой голос.
– Жди! – отрывисто сказала Шакира. Вот ещё один оборванец припёрся на своём старом драндулете. Для Сандугач муж хочет нанять личного шофёра, а Шакире приходится ездить со всякой голытьбой. Три года назад она как-то познакомилась с одним типом… На первый взгляд он показался ей денежным мужиком – хороший костюм, шикарная иномарка… А потом обнаружилось, что мужик этот явился в костюме своего друга и на его машине. Шакира узнала об этом через три дня. Что поделаешь, такова была её судьба: ей всегда встречались те, у кого в кармане гулял ветер. А богатые мужики даже краем рукава не касались её. А ведь она такая страстная женщина! Где уж там другим соперничать с нею!
Шакира довольно долго простояла перед зеркалом, подкрашивая лицо. Говорят, что после водных процедур кожа лица должна отдохнуть. Но это правило не для неё: без краски Шакира не покажется даже воробью за окошком. И там, в машине у ворот, её поджидает, хоть и завалящий, но – мужчина. А он пусть ждёт, пусть! Таких женщин, как Шакира, целую жизнь прождать – и то в самый раз будет!
Женщина растянулась на кровати, покрытой шёлковым покрывалом. Пусть ждёт! Ах, как хорошо!.. Умеет же жить Сандугач! Вроде бы и на лицо так себе, как же ей удалось так быстро подцепить такого крутого?.. Ой, что это я тут разнежилась и забыла обо всём! Ведь мне ещё надо пообщаться с сыном.
Она провела рукой по смятому покрывалу. Дорогой шёлк тут же податливо разгладился под ладонью.
…Адель старательно чистил стёкла своей обшарпанной машины; увидев её, он широко улыбнулся и шагнул навстречу:
– Как дела, золотце?
– Как всегда. Ты свою колымагу хотя бы раз мыл по-человечески? – Шакира брезгливо села на переднее сиденье.
– Ты же видишь, золотце, я постоянно её протираю!
А Сандугач, между прочим, муж подарил иномарку. Шакира вдруг вспомнила этот огромный, похожий на слона, чёрный автомобиль в гараже, и сердце её задрожало, а внутри само собой начало разбухать необъяснимое раздражение к этому суетящемуся вокруг неё человеку.
– Чёрт бы тебя побрал… Даже приличной машины у тебя нет. Тоже мне, любовничек выискался…
Адель предпочитал с ней не спорить. Ведь мужчине для уверенности нужны положение в обществе и деньги. А так – держась за руль «шестёрки» и работая «научным сотрудником» с окладом в три тысячи – весьма сложно заставить женщину подчиниться. И зачем Шакира теряет с ним время? За три года пользы от него было – на три копейки, правда… на рыдване своём возит. Когда ей нужно, то отвозит и привозит. Э-эх, если бы на её пути попадались стоящие мужики! А ведь они вполне могли бы ей встретиться! Но из-за сына-упрямца она никак не может реализовать свою мечту! У дочки её начальника нет парня. Правда, дочка эта старше Эдуарда на семь лет.
Но дело не в её паспортных данных, а – в богатстве. Богатства у этой девицы столько, что при каждом дуновении ветерка с её подола сыплется золотой песок… Ах, если бы сладилось с дочкой начальника, Шакира нашла бы способ подобрать ключик к дверям высшего общества. Это было её сладкой и тайной мечтой. И вот тогда благоухающие дорогим парфюмом «толстосумы» в дорогих костюмах наконец-то заметили бы её существование на земле.
– Ты что-то без настроения, золотце, – сказал Адель. – Бассейн, что ли, был холодный?
– Да.
Шакире не хотелось разговаривать.
– Тогда поедем к нам! У мамы всегда чай на столе.
– С какой стати мне туда ехать?
– Интересная ты, золотце. Разве мы с тобой не муж и жена?
Женщина удивлённо воззрилась на спутника.
– Сначала покажи бумагу, которая бы это подтвердила!
– Но мы же совершили обряд никаха, золотце. Если этого недостаточно, завтра же распишемся. Я готов!
«Что я – дура, чтобы из-за тебя, голодранца, пачкать свой паспорт? – подумала Шакира. – Если сын женится на Гульнаре, я с такими, как ты, даже ходить по одной дорожке не стану».
Мужчина, видимо, приняв молчание Шакиры за согласие, продолжал плыть в потоке слов:
– Поставим в саду баньку. Будешь париться берёзовым веничком с душицей. Летом с мамой будете солить огурцы и помидоры… Варенье варить из смородины и вишни…
«Разве для всего этого непременно нужна законная жена? Ох, идиот…»
– Я не умею, – сказала Шакира.
– Мама научит, не бойся!
– Делать мне больше нечего, кроме как в земле копаться, как червяк! Ты, кажется, забыл, каким отделом я руковожу.
– Не забыл, золотце! Шакира Сафиевна – начальник экономического отдела. Дни и ночи она считает, от чего у неё ум за разум заходит. Поэтому ей полезно немного покопаться в земле. Земля через кончики пальцев вытянет из тебя всю дурную энергию.
– И потом от этой моей плохой энергии на грядках завянут все огурцы да помидоры, да? – начала заводиться Шакира.
– Прости, золотце, я не в том смысле. – Адель притормозил машину у обочины. – Ну, не обижайся, золотце моё!..
«Вот попробуй теперь задобрить меня, придурок!» Женщина собралась посидеть в отместку с надутым видом, но внезапно вспомнила об Эдуарде:
– Ладно, ладно. Прощаю. Только отвези меня быстрее домой!
Заспешила, словно сын в течение ближайших минут мог улететь на Луну. Однако оказалось, что он, как всегда, сидел, уткнувшись в свой ноутбук. Широко шагая, чтобы не споткнуться через протянутые по полу провода, Шакира подошла к сыну и встала за его спиной.
– И что ты ищешь на этой развратной помойке?
– Пишу письмо Нэлли. Не мешай, мама.
– Ты совсем спятил, дурак! – Женщина порывисто схватила сына за плечо. – Нашёл себе какую-то американскую потаскушку и совсем не замечаешь наших девушек! Не надоело каждый час строчить ей? Давай, вырубай свою коробку! Сегодня в восемь вечера дочка шефа устраивает выставку ювелирных изделий. Это мне по секрету сообщил референт Азамата Азатовича. Прекрасный повод познакомиться, сынок. – Голос Шакиры смягчился. – Ты высокий, красивый, умный. Не зря же учился в трёх странах. Скоро семь, быстро одевайся! Я сейчас такси вызову.
– Не дави, мама! У меня нет времени трепаться с девушками о пустяках, я к экзаменам готовлюсь.
– Что ещё за экзамены?!
– Мы с Нэлли уезжаем на учёбу в Китай.
У Шакиры вдруг закружилась голова, и она чуть не упала.
– Что-о?!
– На Россию, словно саранча, наступают китайцы. Скоро они населят весь земной шар. Татары не рожают, русские – тем более, а китаянки рожают не менее десяти детей каждая. Так что мы будем хотя бы учить маленьких китайчат. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы твой сын остался без работы?..
– Если китайцы захотят жить у нас, то им придётся научиться говорить по-нашему, балда! Куда они денутся без русского языка!
– Этот язык доведёт только до Москвы, мама. А дальше в нём почему-то уже не нуждаются.
Эдуард всегда разговаривал с некоторой иронией. Шакира сама виновата. Она всегда мечтала о загранице и ещё совсем маленьким отправила сына на край света. Первый самостоятельный урок выживания мальчик получил в Австралии, затем в поисках более комфортной жизни он уехал во Францию, затем в Америку… Теперь выясняется, что образование, полученное сыном на маменькины денежки без особых усилий и без честно пролитого пота, не прибавили ему ни грамма ума…
– На кой чёрт тебе эти китайчата, дурак?! Гульнара просто купается в деньгах. Богатства Азамата Азатовича хватит даже внукам его внуков. А ещё у него горы ценных бумаг!
– Не завидуй чужим деньгам, мама!
– Если ты женишься на Гульнаре, это будут не чужие деньги! Наши они будут! – в сердцах выкрикнула женщина.
– Мама, тебе что, денег не хватает? Я в Китае буду учиться и работать, помогу тебе.
– Ты думаешь, что тебе там приготовили работу? Они потому и прутся к нам, что у себя дома голодают! За горсть риса ты хозяину ресторана десять дней будешь полы мыть.
Невзирая на то, что сын окончил три института, в словесных поединках всегда побеждала Шакира. Но по части упрямства с Эдуардом тягаться было сложно.
– Мама, мы с Нэлли уже договорились. Через несколько дней встречаемся с нею в Китае…
Стрелки часов неумолимо приближались к восьми. Женщина схватилась за волосы:
– Не упускай девчонку из рук, тупица! – Из глаз её, размазывая тушь, потекли слёзы. – Я ему счастья желаю, а он упорно ползёт к нищете. Послушай, сынок… – Она смягчила тон (может, так сможет воздействовать на сына?). – Послушай, родной, в обществе идёт резкое разделение: и мы сегодня уже не одним миром мазаны, как прежде, теперь откуда-то с глубин поднялся слой дворян, появились аристократы. Сформировалась так называемая элита. Твои деды-прадеды были только килькой. Рабочим классом, я имею в виду… Так что нам нужно облагородить род, надо как-то общаться с элитой, сынок.
– Кто тебе мешает, мама, общайся, пожалуйста! Ты же сама талдычишь, что у нас демократия.
– Глупый, голодранцев – будь они голубых кровей хоть в седьмом колене, – элита в свои ряды не пускает!
– Значит, сами они – необразованные мужланы, мама.
Вот тебе и ответ… Ну почему этот умный и начитанный мальчик с тремя дипломами не понимает её?! Почему?! Но Шакира от своего так просто не отступится!
4
…На повороте она снизила скорость. Высокий широкоплечий богатырь уже ждал её.
– Оставь машину и пересаживайся ко мне. Я – помощник Сафарова, – сказал мужчина.
Ниса посмотрела в сторону сотрясавшегося от грохота трактора. И куда зовёт её этот человек? Землю пахать, что ли?
– Дорогу в лесу развезло, машина не проедет, пусть ваша тачка здесь постоит.
– Какой умный, – сказала женщина. – Это же государственная собственность.
– И кто, интересно, позарится на это страшилище, сестрёнка?
– Да хотя бы разберут на металлолом.
– Ну, тогда возьмём на буксир! – Богатырь тут же достал цепь и привязал «страшилище» к трактору. – Как дождь пройдёт, так дорога в лесу, считай, никакая…
Взрыв гусеницами землю, трактор устремился вглубь леса. Ниса тут же невольно зажмурилась – ей показалось, что ветки, то и дело хлеставшие по лобовому стеклу, вот-вот ударят её по лицу…
– И что тут нашёл Сафаров?
– Этот вопрос к хозяину…
«Хозяин»… В обществе нарождается ещё один новый класс. Хозяева земли, хозяева воды… Впрочем, их уже сегодня не счесть.
– Если тебе нужна информация обо мне – пожалуйста. Зовут Айдар, прозвище – Сорока. Родом я из деревни Рахмат-Алан, она тут неподалёку от леса. У нас в деревне только и остались, что одна русская старушка с придурковатой внучкой да пять стариков-татар. Я был женат, но первая жена заявила, что ей в деревне скучно, и сбежала в город. Тогда я женился во второй раз, но другая жена тоже… сбежала. Хе, они говорили о какой-то цивилизации… А я вот не променяю лес ни на какой замечательный город…
– Сафаров тоже так считает?
– Мы с ним об этом не говорили. Он – хозяин, а я – всего лишь исполнитель его приказов.
Словно в насмешку над своим прозвищем Сорока, богатырь всем своим поведением демонстрировал нежелание стрекотать лишнее.
Но Ниса – хитрая лисица, а потому, чтобы приманить сороку, искусно сыплет ей корм:
– А как вы познакомились с хозяином?
– Да как познакомились… Сначала он построил хутор. Потом фермы. Сам особо тут не светился. Я тогда тоже только поглядывал на него издали. А потом он приехал к нам в Рахмат-Алан и предложил всем, кто хочет, работать у него. Мы двое и нанялись к нему – я да тётушка Анна – бабушка той юродивой девчонки. А стыдиться – чего тут стыдного-то? Какая разница – гнуть спину на государство или на отдельного человека?.. Сафаров – мужик справедливый, не ругается, рукам воли не даёт. Жёсткий, правда, очень. Порядок любит. Настолько, что выпрямил бы все кривые да горбатые деревья в лесу, если бы мог.
Дорога оказалась длинной. Лес был словно океан – сколько ни плыви, а конца-края не видать. Хотелось выключить этот ревущий и рвущий когтями землю трактор и насладиться тишиной леса. Казалось, что эта тишина пропитала собой ярко-зелёные, нежные от влаги листья, растеклась, как топлёное масло, по коре дерева, на котором стучит дятел, каплями повисла на скупых солнечных лучах, просочившихся между стволов сосен…
– А я ведь поинтересовался, как мои жёны устроились в городе. Я-то думал, что им удалось схватить своё счастье за рога… – Айдар продолжал рассказывать о своём. – Оказалось, что первая работает уборщицей в мужском общежитии. Короче говоря, убирает окурки и всякую блевотину. Вторая сидит в крохотном киоске, похожем на скворечник, и продаёт всякую дребедень. Расчёски, салфетки, косметику разную. Говорит, что хозяин три раза на дню является и орёт на неё, мол, почему торговли нет. Если не делает плана – ей урезают зарплату. И это ваш хвалёный город!.. Здесь по крайней мере свобода!
– У тебя тоже есть хозяин.
– А я всё равно свободный, потому что живу на своей земле. Если Сафаров прогонит – буду выращивать картошку, заведу скотину. Мы рождены не для того, чтобы ковыряться на городских помойках. Я тут на днях хозяину предложил, мол, в Казани полно молодых мужиков-бомжей. Давай соберём их, привезём сюда, вымоем-вычистим да работу дадим. Ты, говорю, справедливый, труд оценивать умеешь… Но он ответил: «Не трогай их, им такая жизнь по душе». Но что же тут может нравиться? У меня вот, человека из деревни Рахмат-Алан, понять это мозгов не хватает. Всевышний только птицам не дал дома, воды и пищи. Поэтому птица ночует на каком-нибудь кустике, а потом, не умывшись, летит искать корм. Но человек так жить не должен…
Ниса не стала смеяться над наивной философией Айдара. Потому что она и сама приехала в этот лес, чтобы получить ответ на очень простой вопрос.
Дорога неожиданно завершилась большой поляной.
– Что это за хозяйство? – спросила Ниса, кивнув на рядами стоящие здания.
Парень выключил трактор.
– Дальше траву портить нельзя.
– Постой, парень, постой! Мне нужно к Сафарову.
А ты мне какой-то колхоз показываешь.
– Так это и есть его хозяйство, сестрёнка. Хозяин мелочиться не стал и строил сразу капитально. Во-о-он там наш Рахмат-Алан. Если заскучаешь по телевизору или радио, приходи к нам, у Сафарова их нет. Он даже столбы не стал ставить для всяких там антенн. Чудак-человек!
Отцепив машину Нисы от буксира, он поставил её под сень деревьев.
Здания были похожи друг на друга, как близнецы.
– И где, интересно, кабинет Сафарова?
– Кабинет? Везде! Он – как ветер, веет отовсюду. Я тебя сейчас передам его помощнику по бумагам. Товарищ, наверно, как всегда, в конторе. – Парень указал на дом, сложенный из толстых сосновых брёвен. – Там прячется, неженка. Боится, что лесной клещ вцепится или комары покусают.
Дверь открылась не сразу, – Айдару пришлось довольно долго стучать.
– Не понятно, зачем запираться, товарищ? – проворчал парень. – Украдут тебя, что ли, из конторы?
– Не конторы, а офиса, деревенщина!
– Ты, товарищ, не груби, а встречай гостя!
На диване полулежала длинноногая девушка, появление Нисы никак её не заинтересовало, она продолжала сосредоточенно пилить ногти и, не отрываясь от своего занятия, сказала:
– Иди, Кабиров, познакомь её с хозяйством! Только не фотографировать! Это приказ Бахтияра Бариевича.
А я скоро улетаю, через полчаса прибудет вертолёт.
На лице Нисы отразилось недоумение.
– За экскурсию спасибо, но у меня мало времени. Побеседую с Сафаровым пятнадцать – двадцать минут – и достаточно.
– А хозяина нет. Час назад он вылетел из Казани в Австралию, по проблеме овец, – сказала длинноногая, зевнув.
– А вы ничего не путаете, как вас там… девушка? Сафаров сам назначил мне встречу на сегодня.
Девушка похлопала искусственными ресницами.
– Да я и сама удивляюсь. Обычно Бахтияр Бариевич всяких там журналистов на пушечный выстрел к хозяйству не подпускает. Почему это он вас пригласил, а?
А у Нисы уже испортилось настроение. Мужчина, который не держит своего слова, был ей неприятен. Да уж, видать, смена обстановки нисколько не меняет сути человека и чиновник всегда остаётся чиновником!
– Ты, товарищ, чего к ней-то пристаёшь, она же тут не при чём! – Богатырь тоже начал заводиться. – Зачем пригласил, видите ли! Пригласил, и всё тут! А Сафаров всё равно вернётся же когда-нибудь. Завтра же вернётся он из этой Австралии. Сейчас у нас век космоса, за полдня можно вокруг земной шар облететь.
– Да кто тебе говорит, что не вернётся, тупица! Только вам, дама, придётся подождать, ничего не поделаешь… Если хотите убить время, то можете пока вот с ним походить да пересчитать овец и коров. Но только складывать и умножать цифры придётся вам самой, потому что этому тупице – что три, что четыре…
Лицо Айдара покраснело и пошло пятнами.
– Здесь очень душно, окна закрыты, – пробормотал он и, схватившись за ворот рубашки, выскочил на улицу.
Длинноногая брезгливо помахала ему вслед листком бумаги:
– Фу, мужиком всё пропахло!
Ниса знала женщин подобного рода. Попав на службу к начальникам самого высокого ранга, такие высокомерные выскочки способны по части выпендрёжа переплюнуть его самого.
– С какой стати ты, сестрёнка, парня унижаешь?
– А почему он издевается надо мной и называет товарищем? Мы что, с ним вместе революцию делали, что ли? Меня даже тётя Анна называет уважительно Айнур Ниловной!
– На вертолёт не опоздай, – сухо сказала Ниса. Продолжать спорить и доказывать девушке, что она не орлица, а воробьиха, было бы глупостью.
…Итак, получается, хозяин, новоиспечённый помещик, пригласил её и бросил на произвол судьбы. Ну что же, наверно, удивляться этому не стоит. А вот то, что человек такого уровня, как Сафаров, полетел на край света в связи с какой-то проблемой овец – вот это уму непостижимо! Ведь ещё совсем недавно он был самым богатым человеком, который мог решить любую проблему, лишь потыкав пальцами в кнопки телефона. Только безумец способен поменять свою золотую ложку на деревянный черпак.
– Ты давай, занимайся своим делом, а я тут похожу сама, посмотрю, – сказала она Айдару. Тот, похоже, всерьёз был задет оскорблениями «Айнур Ниловны» – лицо его всё ещё было красным. Потерев щёки, он возразил:
– Некрасиво это будет, сестрёнка. Да и заблудиться ты можешь.
– Не заблужусь. Мне у вас, наверно, ночевать придётся, да?
– В большом доме комнат много… – Парень невесело посвистел. – Почему я тоже не сделан из такого же теста, как и они, а, сестрёнка?
– Из какого теста?
– Вон, из какого этот товарищ… Из меня начальник ни за что не получится, ей-богу! Так я и не научился красиво говорить. Пытаюсь голос сделать звонким, а он, проклятый, сползает обратно в горло. Потому что мы – деревенщина. Навоз. А начальству нравятся такие помощники, как этот товарищ. Ведь не гонит же он её, мол, ты грубая, невоспитанная. Хотя… к нему-то она умеет подлизываться. Щебечет, согнувшись чуть ли не пополам, эта дочка Нила. Это деньги её так пригибают, деньги! Сафаров ей очень хорошо платит. Позволяет ей передвигаться только на вертолёте. Но только такие, как она, бывают ненадёжными. Если кто-то посулит им больше денег, они сразу переметнутся к нему. Предатели! – разгорячился парень, но тут же словно очнулся: – Фу, ну я тоже хорош, ещё мужиком называюсь, а о бабе сплетничаю! Тьфу, вот баран!.. Ну, сестрёнка, с чего начнём путешествие? Государство тут у нас большое, границ не видать…
– Начнём с тебя! – усмехнулась Ниса. – Почему ты не хочешь быть самим собой, почему завидуешь другим?
– Ты что же, как тётушка Анна, тоже станешь убеждать меня, что Всевышний создал людей разными и только могила сравняет всех?
– Но ведь жить, спрятавшись в искусственную оболочку, очень трудно, согласись?
– Начальству именно такие и нужны.
– Сафарову тоже?
– Нет, вообще-то он – мужик правильный. Сначала я сомневался. Думал, что он хочет заработать на продаже леса. Вы посмотрите, какие у нас сосны! Японцы, если бы это увидели, рыдали бы от зависти. Но хозяин лес рубить не стал, а на больших лесных полянах сначала построил фермы. Но и тогда сомнения у меня ещё оставались. Ну, думал я, это он нам пока мозги пудрит, а потом откроет тут развлекательный центр – притон, по-вашему, понавезёт девушек. Организует азартные игры, начнёт доить доллары. И потянутся сюда из города бритоголовые и широкоплечие богачи… И действительно, Сафаров начал возить. Но только не девушек, а породистых овец и коров. Технику завозил. Вспахал заросшие сорняками поля, засеял их. Вы бы видели, как радовались старики, которые испокон веку твердили: «это наша земля, это основа всей нашей жизни…» Но разве вам, городским, понять проблемы деревни?.. А ведь хочется, чтобы деревня моя, Рахмат-Алан, жила, разве можно заталкивать её живьём в могилу?!
Ниса сняла туфли. Идти в шпильках по траве было совершенно невозможно.
– Продолжай! – сказала она. – Продолжай, пожалуйста.
Всякое слово, касавшееся Сафарова, было для неё ценно. Может, ей удастся из всего услышанного подобрать ответ на вопрос, который сейчас не даёт покоя Шахриеву?.. И тогда ей не придётся тут торчать и ждать возвращения из Австралии этого таинственного Сафарова…
– Деда моего, когда узнали, что прозвище у него – «Сорока», не взяли в разведку, – Айдар показал направо. – Нам сюда. Дед всегда говорил нам: «Не забывайте, кто вы есть». А ты, сестрёнка, чем занимаешься-то? Надеюсь, не с проверкой какой-нибудь?..
– Я писатель.
– Писатель?! Да ну! Разве вы ещё не вымерли, как мамонты?! Тогда, значит, рядом с тобой языком-то молотить особо не стоит. А то потом напишешь в каком-нибудь произведении, что Айдар Кабиров трещал, как сорока, хе-хе…
По траве побежали лёгкие волны, листья деревьев зашелестели как-то по-особенному.
– Прибыл вертолёт для нашего товарища, – сказал Айдар. – Подумать только, сколько денег тратит на неё хозяин! Говорят, что один полёт в Казань стоит чуть ли не пяти коров… Значит, каждый раз, когда вертолёт поднимается в воздух, с фермы «улетают» пять коров.
– А ещё говорят, что ты не умеешь складывать и умножать.
– Нужда заставит, сестрёнка.
– Меня зовут Ниса.
– Значит, Минниса. Половину имени тебе отрезали…
…Действительно, «кабинет» Сафарова – вся эта огромная, бескрайняя территория – был словно отдельное государство. Вскоре ступни Нисы уже горели, в глазах начало мельтешить. А в голове всё перемешалось: овцы, здания, люди, деревья…
Солнечный жар тем временем спал, воздух наполнился влагой, стало зябко. Ниса обнаружила, что не прихватила с собой тёплую кофту. Ну кто же думал, что придётся ночевать в лесу!
Внезапно из кустов выскочила взлохмаченная девушка и вцепилась в Нису:
– Он мой! Убирайся, сейчас же убирайся!
– Отпусти, Сандра!..
С большим трудом, но Айдару всё же удалось оторвать девушку от её жертвы…
5
…Да, ей было приятно слышать даже сплетни о себе. Авзал по праву мог быть назван одним из самых лучших мужчин на этой земле. Слава блестящего гармониста распространилась быстро и вскоре вся округа начала приглашать его на свадьбы и различные торжества. Авзал не пил и плату за свой труд брал деньгами. Через некоторое время он поставил возле своих ворот новенькую «шестёрку». Теперь его авторитет в деревне удвоился. Парень цену себе знал: не желая утруждать свои пальцы бесплатно, он уже не играл ни в школе, ни в клубе. Впрочем, молодёжь его и не просила. На танцах теперь играла Сандугач – и как играла! Вместе с мелодиями она, похоже, рассыпала и остатки разума. Девушка словно ослепла. Внутреннее чутье покинуло её. Иначе разве возможно было бы так потерять голову из-за любви?! Однажды вечером Авзал позвал её в свой новый дом. Мол, давай посмотрим наше общее гнёздышко. Войдя вовнутрь, он не стал зажигать света и сразу жадно потянулся к девушке. Доверяла ему Сандугач, очень доверяла… И хотя эта ночь, эта воровская ночь, когда у неё словно украли что-то самое сокровенное, оставила свой чёрный след в её душе, всё же дни, которые их ждали впереди, казались ей белыми и чистыми, как облака… Скоро, совсем скоро они поженятся… Скоро она станет невестой и, следуя обряду, повесит в доме жениха новые занавески…
…После последнего экзамена Сандугач зашла в учительскую. Стучаться она не стала, потому что уже давно была здесь своим человеком. Ведь совсем скоро она сама начнёт учить детей!
Авзал сидел рядом с учительницей по имени Гелюса, обняв её за плечи и тычась носом в мочку её уха:
– У-у, что за духи приятные, милая?
– Так ведь сам подарил мне на день рождения, милый…
Сандугач покашляла. Обернувшись, Авзал увидел её и грубо сказал:
– Сначала, Садриева, надо попросить разрешения войти. Ты пока ещё только ученица.
И он твёрдыми шагами вышел из учительской.
На мгновение Сандугач потеряла дар речи. Что это?! Почему Гелюса и Авзал называют друг друга милыми?! Наивная девочка, едва сдерживая слёзы, наполнившие глаза, спросила учительницу:
– Гелюса-апа, почему вы разрешаете ему так вас обнимать?
– Садриева, тебе только что сказали, что ты – ученица. Ты что, глухая? – Гелюса поправила причёску. – Совсем стыд потеряла!
– А вы не потеряли, Гелюса-апа?
– Ты, Садриева, в бутылку не лезь! Застрянешь! И прекрати бегать за Авзалом. Сама подумай: что ему делать с такой малолеткой, как ты…
Сандугач, чья душа и так была измазана чернотой ночи, проведённой в доме Авзала, чуть ли не простонала:
– Не вставай между нами, Гелюса-апа, миленькая, ради бога, не встревай! Он любит меня!
А Авзал с того дня начал нарочно избегать её. На выпускном вечере учителя от души веселились со старшеклассниками на поляне в лесу, но Авзала среди них не было. Не было там и Гелюсы… А Сандугач не могла уже ни играть, ни радоваться. Какую бы мелодию она ни начинала, на сердце становилось только горше.
Когда праздник закончился и они, наконец, вернулись в деревню, уже рассветало. Тётя, успевшая к тому времени подоить корову и проводить её в стадо, племянницу жалеть не стала и сообщила ей прямо в лоб:
– Авзал женился, на Гелюсе… Вечером перевозил её вещи. Ну и накопила же приданого эта старая дева! Там и посуда, и телевизор, и холодильник…
Только вчера тётя Хайрия разобрала в бане печь, и во дворе высилась груда камней. Глотая слёзы, девочка наполнила ими два ведра. Затем подцепила вёдра коромыслом и прямо босиком пошла по росистой тропинке на другой конец деревни. Всё её существо находилось сейчас во власти гнева, душа была переполнена проклятиями и желала немедленной расправы. Подойдя вплотную к решётке знакомого дома, Сандугач начала швырять камни в окна. Со звоном посыпались стёкла… Внутри дома началось движение, послышалась мужская ругань, женский визг… Через мгновение на улицу выскочил Авзал в широких белых штанах и сильным ударом опрокинул наземь обезумевшую девушку. Соседки, провожавшие стадо, подняли Сандугач, её нос и рот оказались в крови. Кто-то, пожалев, начал протирать ей травой лицо, кто-то громко бранил, были и те, кто, развеселившись от увиденной картины, громко смеялся.
А вечером к ним в дом пришёл директор школы и отругал её:
– Знаешь, Садриева, если начнёшь бить окна каждому, кто тебя бросил, то стекла на всех не хватит! Чего только не случается между молодыми людьми. Да, бывает – не женятся, бывает – замуж не идут, но такой дурости, как ты, никто не делает. Я, заметь, Авзала Салимовича вовсе не защищаю. Он своей гармонью молодёжь-то распустил тут. Но не может ведь он жениться на всех сразу, в конце концов! Ну скажи, какая ты теперь учительница? И кто не побоится отдать тебе своего ребёнка, а?! В этом году я собирался дать тебе первый класс, но родители отказываются: «К Садриевой не пойдём». Они считают тебя припадочной. Ещё скажи спасибо, что Авзал Салимович не написал заявление в милицию.
– Потому что не может он заявить, – проговорила Сандугач сквозь рыдания.
Директор не понял смысла её слов. А девушка объяснять не стала…
– Я детей не обижаю, я их люблю! – Сандугач обеими руками ухватилась за последнюю надежду. – Дайте мне, пожалуйста, первый класс!
– Без согласия родителей, Садриева, тебе даже котёнка никто не доверит! Не надо было тебе бить окна и топтать репутацию учителя.
…Мучительно разрывая нити, связывавшие всё её существо с деревней, Сандугач сделала шаг в сторону неизвестности. Да, впереди неё громоздилась окутанная туманом неизвестность. Вступительные экзамены в Казанский государственный университет Сандугач сдала на «отлично», без особых сложностей устроилась в общежитие, однако всей душой чувствовала, что городская жизнь – не для неё. Да ещё, как назло, её соседки по комнате – Ниса и Шакира – оказались городскими девушками. Их семьи жили в старых бараках, поэтому по ходатайству деканов обоих факультетов им пошли навстречу и выделили места в общежитии. Ниса училась на журналиста, Шакира – на математика, Сандугач – на биолога. Некоторое время им пришлось привыкать друг к другу, ведь у каждой был свой характер, свой нрав. И всё же к прямодушной Нисе Сандугач вскоре почувствовала особое расположение. А Шакира была скрытной, к тому же, подобно артисту, играющему в пьесе одного актёра, любила перевоплощаться в разные образы. Сначала она замучила Сандугач обидными прозвищами вроде: Картоха, Лапотница, Валенок, Мочалка. Но Ниса вскоре отучила её от этой плохой привычки. Ну а на прозвище Птичка Сандугач не обижалась. Ведь она и в самом деле была птицей, только крылья у этой птицы были опалены. А иначе она обязательно слетала бы навестить родную деревню. Тоска по ней снедала душу, больно толкалась в сердце. По выходным соседки уезжали к родителям, а Сандугач безутешно плакала, беззвучно билась головой о стену и плакала… Кажется, Ниса о чём-то догадывалась и несколько раз пыталась вызвать её на откровенный разговор. Она была старше Сандугач на три года, и, наверно, перед ней можно было, не опасаясь, вскрыть плотину своей тайны, рассказать и освободиться от этого тяжёлого груза. Но разве Сандугач смогла бы это сделать?! Ведь позор-то какой! Вот они, хоть и живут в городе, а не позволили парням обмануть себя. Наверняка им попадались ребята и поопаснее Авзала…