© Издательство М. и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2014
© М. и В. Котляровы, составление, 2014
© Ж. А. Шогенова, оформление, 2014
От издательства. Страна, которой нет на карте
Черкесы (самоназвание адыги) – древнейшие жители Северо-Западного Кавказа, чья история уходит в далекое прошлое. «Их история, – читаем в «Иллюстрированном журнале Глисона» (1854, январь), – столь продолжительна, что за исключением Китая, Египта и Персии, история любой другой страны не более чем рассказ о вчерашнем дне. …Черкесы …представляют собой единственный народ на поверхности земного шара, который столь далеко в прошлое может проследить независимую национальную историю. Они немногочисленны, но их регион столь важен, а их характер столь поразителен, что черкесы хорошо известны древним цивилизациям. Упоминания о них в обилии встречаются у Герадота, Вария Флакка, Помпония Мелы, Страбона, Плутарха и других великих писателей. Их предания, легенды, эпос представляют собой героическое повествование о свободе, которую они сохраняют, по меньшей мере, в течение последних 2300 лет перед лицом самых могущественных в человеческой памяти правителей».
А теперь обратимся к энциклопедии Брокгауза и Ефрона, ибо статья о черкесах, помещенная в этом фундаментальном издании (1890–1907), раскрывает, по большому счету, исторические рамки данного тома. Итак, черкесы – это «группа разноплеменных, но родственных по языку и культуре западно-горских народностей Кавказа, занимавших (до выселения своего из России) большую половину Кабардинской плоскости, значительную часть обоих склонов Кавказского хребта и восточный берег Черного моря. …Черкесы жили на Кавказе почти на тех же самых местах с древнейших времен: первые исторические сведения о них восходят к началу VI в. до Р. Х. Название Ч. дано им окружающими их народами, сами же себя они всегда называли адиге. …Уже у греческих историков встречается название керкет, которое относят именно к Ч. Греки их называли также зюхой (у Appiana). В древности территория Ч., кроме Западного Кавказа, простиралась и на Крымский полуостров. Еще в 1502 г. они занимали весь восточный берег Азовского моря до Босфора Киммерийского, откуда были вытеснены русскими и татарами. О древнейшей истории Ч. сохранилось очень мало данных.
…От XVI в. дошло до нас первое детальное описание быта Ч., сделанное генуэзцем Интериано. Он рисует конгломерат независимых племен, организованных на феодальных началах, общества, состоявшие из благородных, вассалов, крепостных и рабов. Последние служили предметом торговли даже с Каиром. Свободные знали только охоту и войну, предпринимали отдаленные походы, даже на Херсонес, беспрерывно воевали с соседними тюркскими племенами, а в промежутках резали друг друга или делали набеги на крестьян, укрывавшихся от них в горах и образовавших союзы для защиты. Их храбрость, лихое наездничество, рыцарство, великодушие, гостеприимство так же славились, как красота и грация их мужчин и женщин.
…Письменности они не знали. Единственной их монетой служили куски материи, хотя драгоценные металлы они ценили, употребляя во время пиршеств огромные чаши из золота и серебра. В образе жизни (жилища, пища) они были просты; роскошь проявлялась только в оружии и отчасти в одежде. …По заключении Адрианопольского мира в 1829 г., когда все турецкие владения на Кавказе перешли к России, Ч. (с территорией которых Россия граничила по реке Кубани), как бывшие до того в зависимости от Турции, должны были перейти в русское подданство. Отказ от подчинения вызвал долголетнюю войну, кончившуюся эмиграцией большинства Ч. в Турцию и принудительным выселением оставшихся с гор на плоскости.
…Собственно Ч.-адиге стройны и широкоплечи. Их волосы, чаще всего темно-русые, обрамляют лицо с прекрасным овалом, с блестящими глазами, почти всегда темными. Их внешность дышит достоинством и внушает симпатию. Они с гордостью говорят: «ssé adighé – я адиге» (Шантр). Костюм Ч. состоит из бешмета или архалука, черкески, пуговиц, чевяков, бурки и папахи, обшитой галуном, с башлыком, напоминающим фригийскую шапку. Оружие – шашка (название, от Ч. перешедшее к нам), ружье, кинжал и пистолеты; на черкеске по обеим сторонам кожаные гнезда для ружейных патронов, на поясе – жирницы, отвертка и сумочка с принадлежностями для чистки оружия. Женщины поверх шаровар надевают длинную рубашку из бязи или кисеи, с широкими рукавами, поверх рубахи шелковый бешмет, чевяки, обшитые галуном, а на голове круглую шапочку, повитую белой кисейной, чалмой. Девушки до замужества носили особый корсет, сжимавший грудь.
Усадьба Ч. обыкновенно расположена совершению уединенно. Она состоит из сакли, построенной из турлука и крытой соломой, амбара на столбах и хлева, обнесенных плотным тыном, за которым тянутся огороды, засеянные преимущественно кукурузой и просом. К забору с наружной стороны примыкает кунакская, состоящая из дома и конюшни, огороженных частоколом. Сакля состоит из нескольких комнат, с окнами без стекол. Вместо печи в земляном полу углубление для огня, с плетеной, обмазанной глиной трубой. Обстановка самая незатейливая: полки по стенам, несколько столиков, кровать, застланная войлоком. Каменные постройки редки и только на вершинах гор: воинственный Ч. считал постыдным искать защиты за каменными оградами.
Еще в 50-х гг. XIX в. социальный строй Ч. напоминал собой даже до деталей феодальный быт средневековой Европы. Князья, благородные, вассалы, крепостные, рабы, вольноотпущенные, крестьяне, крепко сплоченные для взаимной защиты – такова была сложная организация Ч. В одном они отличались от средневековых европейцев: наличностью родового быта, со всеми его особенностями, с его адатом, кровной местью, институтом гостеприимства. Эти черты, особенно последние две, сохранились и до настоящего времени.
…Язык Ч. совершенно отличен от прочих кавказских языков. Самое чистое наречие – кабардинское; оно отличается обилием губных и палатальных звуков, делающих усвоение произношения почти немыслимым для европейца».
А вот что читаем в современной энциклопедии: «В результате последствий Кавказской войны, административных преобразований царской власти в XIX в., а позже и советской власти, адыгский (черкесский) народ на своей родине оказался разделен на множество анклавов, большинство из которых были территориально объединены в четыре массива, именуемые шапсуги, кабардинцы, адыгейцы и черкесы. В настоящее время, в России, термин Черке́сы (самоназвание: адыгэ), помимо указанного выше значения, является обозначением адыгов, проживающих в Российской Федерации, Турции, Сирии, Ираке, Иордании, Иране. За рубежом этноним Черкес продолжает употребляться в отношении потомков черкесских мухаджиров, а также потомков черкесских мамлюков, проживающих в адыгской диаспоре».
В приложении публикуются историко-этнографические очерки исследователя А. И. Дьячкова-Тарасова «Абадзехи» и «Мамхеги».
Мария и Виктор Котляровы
Николай Карлгоф. О политическом устройстве черкесских племен, населяющих северо-восточный берег Черного моря
Труды генерала от инфантерии Николая Ивановича Карлгофа (1806–1877) – «Восточный берег Черного моря» и «О политическом устройстве черкесских племен, населяющих северо-восточный берег Черного моря» – занимают важное место в этнографии адыгов.
Н. И. Карлгоф, профессиональный военный (окончил Военную академию, на службе с 1824 года), с 1845 года служил на Кавказе: начальник штаба Черноморской береговой линии, обер-квартирмейстер Кавказской армии; с 1871 года – член Государственного совета.
Первая из его работ представляет краткий этнографический очерк причерноморских адыгов, а вторая, как пишет кавказовед М. О. Косвен, «содержит, наряду с общим очерком страны и описанием племенного деления адыгов, попытку общей характеристики их общественного строя и тех изменений, которые в этом строе происходят в последнее время. Автор описывает, в частности, сословные, семейные и родовые отношения, организацию суда, хозяйство, торговлю и пр.».
Н. И. Карлгоф являлся помощником председателя Кавказского отдела Русского географического общества; его перу принадлежит также работа «Магомет-Амин» (1860) – о наибе Шамиля среди черкесских племен.
Кавказ представляет много любопытных образцов устройства человеческих обществ. Тщательное изучение этих живых образцов может пояснить темные и загадочные стороны в истории первых времен образования государств. Робертсон, например, для подтверждения исторических выводов своих о древних германских племенах, сравнивал политическое их состояние с тем, в котором находятся нынешние дикари Северной Америки, и находил, что разительное между ними сходство подтверждает верность его выводов даже более, чем свидетельства Цезаря и Тацита. Но если бы, вместо этого бедного материала, известны были Робертсону и другим знаменитым историческим исследователям кавказские племена, которых политическое устройство не составляет исключительной особенности их, а принадлежит всем младенчествующим народам, то они нашли бы у этих племен много данных для новых выводов и даже для переработки первоначальной истории новейших европейских государств.
Предметом нашей статьи будет политическое устройство черкесских племен, населяющих северо-восточный берег Черного моря. Главные основания этого первобытного устройства сохранились и во всех других обществах кавказских племен, с той только разницей, что некоторые из них представляют его на дальнейших степенях его развития.
В статье этой мы слегка коснемся общественного устройства и других соседственных черкесам племен, сколько это будет необходимо для объяснения предмета нашей статьи, и изложим происходившие в последние пятнадцать лет в Черкесском обществе неудачные попытки к переворотам. Для полноты и ясности описания, необходимо начать его с топографического и этнографического обозрения края.
I
Пространство земли, населяемое черкесскими племенами на северо-восточном берегу Черного моря, ограничивается с севера рекой Кубанью, от устья ее до впадения в нее Лабы, и нижней частью течения последней; с востока – Лабой, притоками ее Ходзь и Губс и хребтом, отделяющим реку Ходзь от реки Белой; с юго-запада – Черным морем.
Пространство это пересекается по направлению от северо-запада к юго-востоку Главным Кавказским хребтом, который, начинаясь в углу между устьем Кубани и Черным морем, прилегает к самому морскому берегу до укрепления Гагры; далее, сохраняя то же направление, хребет входит внутрь Кавказского перешейка, а морской берег, описывая дугу к югу, постепенно отходит и наконец совсем удаляется от гор.
При начале своем, в углу между низовьем Кубани и морем, Кавказский хребет имеет еще незначительную высоту, но обнаженные каменные и остроконечные гребни его и резкие очертания боков, изломанных угловатыми ребрами, представляют уже общий характер этой первозданной цепи гор. Далее он постепенно увеличивается в ширину и высоту и, не доходя еще до укрепления Гагры, превышает местами черту вечных снегов.
Опускаясь от гребня в обе стороны террасами и потом отбрасывая ветви к Кубани и к морю, Кавказский хребет имеет, кроме Главного, параллельные ему пониженные гребни, между которыми находятся высокие населенные долины. Северная покатость хребта понижается к Кубани довольно отлого, и наконец сливается с обширными прикубанскими равнинами. Напротив того, южная покатость падает к морю утесистыми обрывами, а короткие, высокие и массивные ветви, упираясь в морской берег, оканчиваются при нем отвесной крутизной.
Со стороны моря Кавказский хребет имеет вид дикой и почти необитаемой местности. Вековые леса покрывают его крутые скаты, и мало где видна возделанная земля. На северной стороне хребта лесная полоса оканчивается у подошвы последних его уступов; равнины же, расстилающиеся от подножия гор до Кубани, представляют большей частью местность открытую, с небольшими кое-где перелесками.
Из рек значительные протекают только на северной стороне Главного хребта, а именно: Кубань и левые притоки ее: Уруп, Большая и Малая Лаба, Белая, Пшиш, Псекупс, Супс, Адагум и многие другие, из которых только одна Кубань судоходна. По южную же сторону хребта, от Анапы до пределов Абхазии, реки, сбегающие с короткой и крутой покатости по каменистому ложу, имеют характер стремительных горных потоков, непроходимых после дождей и во время весеннего и осеннего полноводья и везде представляющих удобные броды в обыкновенное время; однако некоторые из них имеют при устье достаточную глубину, так что по ним могут подниматься плоскодонные турецкие кочермы на 3 или на 4 версты от берега. Таковы Пшада, Джуба, Шапсуго, Туапсе, Мокупсе, Псезуапе, Субаши, Шахе, Вордане (или Сюхпсе), Сочи (или Саше), Мздымта и некоторые другие. При устьях этих рек, кроме Джубы, Мокупсе и Вордане, построены были русские укрепления, которые разрушены нами во время минувшей войны и по окончании ее не возобновлены.
Колесные сообщения через Главный Кавказский хребет, с северо-восточного берега моря на равнины Кубани, существуют только на северной его оконечности до бывшего укрепления Геленджик; к югу же от последнего пункта есть только горные тропы, едва проходимые для конных.
Черное море, омывая Кавказский перешеек у самой подошвы Главного Кавказского хребта на протяжении от Гагр почти до Геленджика, отмыло оконечности упирающихся в него горных ветвей, но нигде не могло вторгнуться внутрь материка. На этом протяжении берег имеет очертание почти прямое и только в немногих местах выдается в море короткими и тупыми мысами, или, уступив действию моря, изгибается внутрь пологими дугами. Между утесами отмытых морем оконечностей горных ветвей и морским бассейном находится узкая полоса из песка, щебня и камня, набросанная морским прибоем, шириной от 5 до 10 саженей, которая, при тихой погоде в море, составляет единственный удобный путь для сообщения жителей прибрежных долин, разделенных между собой отбрасываемыми от Главного хребта к морю высокими и малодоступными горными ветвями; во время же морских прибоев волны, ударяясь в самое подножие береговых скал, прекращают прибрежное сообщение. К северу от устья реки Пшады море вдается в берег двумя бухтами: Геленджикской и Суджукской, удобными для якорной стоянки во время восьми месяцев в году, но весьма опасными, особенно первая, для судов в зимние четыре месяца, по причине берегового ветра, известного под названием бора, который срывается с горного хребта с силой урагана. Вне пределов описываемого нами пространства, где Кавказский хребет уже расходится с морским берегом, море образует еще одну хорошую бухту – Сухумскую; хотя она и открыта со стороны моря на полкруга, но обступающие ее со всех сторон высокие горы останавливают течение воздуха, и потому ни один морской ветер не доходит в бухту. То же явление замечается при укреплении Гагры: высокий хребет поднимается стеной у самого берега.
Кроме трех описанных бухт и рейда при Пицунде, прикрытого от северных ветров выдающимся в море самым значительным из мысов этого берега, нигде открытые рейды не представляют никакого убежища судам.
Черное море от устья Кубани до устья Кодора имеет берег приглубый, без отмелей и рифов, дозволяющий судам близко подходить к берегу; к югу же, от впадения Кодора, то есть вне пределов описываемого нами пространства, плоская и болотистая местность, нечувствительно понижаясь в море, образует на значительное расстояние от берега мель, которая увеличивается еще наносами рек.
Такова местность; что касается до обитателей, то народ адиге, который населяет большую часть этого пространства, более известен под названием черкесов и разделяется на большое число племен, имеющих разные наименования. Вот сильнейшие из этих племен:
1. Натухайцы (нодкуадж) населяют угол между Черным морем и низовьем Кубани, на северной покатости Кавказского хребта до реки Адагум и на южной, несколько далее реки Пшады[1].
2. Шапсуги, соседственные натухайцам, живут по обеим сторонам Кавказского хребта, занимая на северной его стороне пространство от Адагума до реки Супс[2] и на южной стороне от Пшады до реки Шахе. К востоку племя это распространяется не везде до самой Кубани.
3. Бжедухи примыкают к шапсугам с востока и занимают на левом берегу Кубани земли от реки Пшиш до Супса.
4. Абадзехи населяют земли только по северную сторону Кавказского хребта сопредельно с шапсугами и бжедухами, до реки Белой включительно.
5. Кабардинцы (кабертай) населяют край вне пределов описываемого нами пространства, близ Военно-Грузинской дороги, между реками Малкой и Тереком и землями осетинских племен. Они составляют особый отдел народа адиге и не входят в наше описание по отличию общественного их устройства от черкесских племен, населяющих земли между Кубанью и Черным морем.
К востоку от бжедухов и абадзехов, примыкают к ним небольшие черкесские племена: хатукай и темиргой, живущие в углу между Лабой и Белой; махош и бесленей, населяющие пространство южнее предыдущих двух племен также между Лабой и Белой.
Кроме того, мы причисляем еще к нашему описанию племя убыхов, которые хотя по происхождению и языку вовсе не принадлежат к народу адиге, но по нравам, обычаям, общественному устройству и по всеобщему употреблению у них черкесского языка наравне с природным их языком могут быть причислены к группе черкесских племен. Они живут на южном склоне Кавказского хребта, между реками Шахе и Хамыш[3].
К черкесским племенам примыкает абхазское племя, отличающееся от них и от убыхов происхождением, языком и общественным устройством. На южной покатости хребта живут подле убыхов на берегу моря джигеты и выше, в горах, медовеевцы (медозюэ), а на северной покатости – баг, баракай, шагирей и далее к востоку – там, кизильбек, башилбай и басхог, распространяясь до самого Карачая, населенного ногайским племенем. К джигетам и медовеевцам примыкают на южной покатости хребта владения Абхазское и Цебельда, также обитаемые абхазским племенем.
Все исчисленные нами племена, черкесские и абхазские, кроме шапсугов, убыхов и джигетов, покорны русскому правительству, но управляются по их народным обычаям.
Трудно определить даже приблизительно народонаселение описываемого нами края, но, кажется, мы не много ошибемся, сказав, что число жителей обоего пола в черкесских племенах на восточном берегу Черного моря не превышает 300 тысяч душ мужского пола.
Черкесское общество основано на следующих началах:
1. Семейство.
2. Право собственности.
3. Право употребления оружия для всякого свободного человека.
4. Родовые союзы со взаимной обязанностью всех и каждого защищать друг друга, мстить за смерть, оскорбление и нарушение прав собственности всем за каждого, и ответствовать перед чужими родовыми союзами за всех своих.
Эти коренные начала, которые мы рассмотрим ниже, составляли искони основание общественного устройства у черкесов; но само общество не оставалось неподвижным, а постепенно изменялось, не нарушая этих начал, и достигло нынешнего своего состояния после переворота в значении и правах общественных сословий.
Черкесское общество разделяется на следующие сословия: 1) пши (князь), 2) ворк (дворянин), 3) тфокотль (среднее сословие свободных людей), 4) об (клиенты, состоящие в зависимости от покровителей), 5) пшитль (подвластный хлебопашец, обрабатывавший землю своего господина) и 6) ясырь (раб, дворовый человек).
Князья и дворяне пользовались в прежние времена некоторой властью над народом в делах общественных и в мерах общей безопасности, а также некоторыми личными преимуществами перед другими сословиями; но около середины прошедшего столетия произошел у черкесов общественный переворот, в котором оба означенных сословия лишились всех своих преимуществ и уравнялись в правах с тфокотлями, сделавшимися после того, по своей многочисленности, первенствующим классом в народе. Однако князья и дворяне помнят свое происхождение, ведут свой род и, сохраняя многие понятия своих сословий, избегают мешаться браками с людьми других сословий.
Таким образом, у черкесов существуют теперь три свободных, равных между собой, и три подвластных сословия. Три низких сословия состоят в зависимости от своих владельцев на различных правах. Сословие об можно считать почти свободным, потому что оно пользуется правом перехода от одного владельца к другому, хотя для собственной безопасности своей, как мы увидим ниже, люди этого сословия не могут жить в крае в совершенной независимости. Сословие пшитль вполне подчинено владельцам, которые имеют право продавать принадлежащих к нему людей, но не иначе как за преступление, и притом целыми семействами; ясыри же, к которым принадлежат пленные и потомки их, не имеют никаких человеческих прав; господин может продавать их поодиночке, подвергать жестоким наказаниям и даже убивать, не ответствуя ни перед кем. Кроме того, обы и пшитли пользуются правами собственности, но обязаны своим владельцам разными натуральными повинностями – как работой, так и взносом определенной части земельных произведений и приплода от скота в положенные сроки. Ясыри, напротив, не имеют никакой собственности, и весь труд их принадлежит владельцам.
Переходя затем к началам, на которых устроено Черкесское общество, рассмотрим прежде всего черкесское семейство. Отец семейства есть полновластный господин над своими женами и несовершеннолетними детьми: он может поступать с ними совершенно по своему произволу; жизнь и свобода их в его власти; но если он без вины убьет или продаст свою жену, то подвергается мщению со стороны ее родственников. По магометанскому закону, каждый может иметь четырех жен, но, однако, немногие из черкесов пользуются этим правом; по коренному народному обычаю, принято иметь только по одной жене. У черкесов, как и у всех восточных народов, жених должен платить за женщину, которую берет в замужество, родственникам ее условленную плату, которая называется калым. Разводы дозволительны и обычно исполняются простой отсылкой жены к ее родственникам; но если она ни в чем не виновата, то муж не имеет права требовать возврата калыма и, сверх того, может еще подвергнуться мщению со стороны ее родственников. Если женщина овдовеет, то на ней обязан жениться один из братьев покойного ее мужа, но, по согласию обеих сторон, брак может и не состояться. Черкесы вообще очень обходительны с женщинами, и хотя на долю женщин падают все тяжелые домашние работы, но это принадлежит к народным обычаям, а не происходит от жестокости нравов. Случаи сурового обращения с женщинами бывают весьма редки, и где они встречаются, там всегда виной тому бывают женщины. Незамужние женщины пользуются свободой и могут показываться посторонним людям; замужние же, по восточному обычаю, закрывают свои лица и ведут жизнь затворническую. У горцев, по суровым воинственным нравам их, считается неприличным мужу показываться вместе с женой вне своего дома и отцу ласкать своих детей в присутствии посторонних. Достаточные люди отдают своих детей на воспитание в чужие семейства до совершеннолетия, и этот взаимный обмен детьми составляет одно из средств к поддержанию между разными семействами связей и дружбы, столько необходимых в народе, не имеющем над собой никаких властей. Дети, воспитанные в чужих семействах, имеют такие же обязанности к своим воспитателям, называемым аталыками, как и к родителям; они часто привязываются к аталыку даже более, чем к своему отцу, который, побеждая в себе чувство природы, избегает видеть своих детей до их совершеннолетия, потому что родительская нежность признается слабостью, недостойной мужчины и воина. Продажа отцами собственных малолетних детей обоего пола в Турцию составляет у черкесов явление весьма обыкновенное. Хотя их побуждает к тому нужда и корыстолюбие, но в извинение им можно сказать, что они надеются на счастливую будущность своих детей, зная много примеров, что проданные в Турцию мальчики, по врожденной их сметливости и ловкости, резко отличающей их от природных турок, выслуживались там до высоких степеней государственной службы, а девочки попадали в гаремы султана и пашей.
Права собственности у черкесов распространяются на имущество движимое, из которого главное богатство составляет скот, а также и на такое недвижимое имущество, которое находится в действительном и непосредственном обладании частных лиц и требовало от них собственного труда, как то: дома и другие постройки, поля, постоянно обрабатываемые; земля же, лежащая впусте, пастбищные и луговые места, равно как и леса, не составляют частной собственности.
Земли состоят в нераздельном владении обществ и фамилий, из которых каждое имеет свои земли, переходившие из рода в род, но правильного раздела и ясного обозначения границ никогда между ними не было. Частные лица пользуются землей своих фамилий или обществ по мере действительной надобности. Продажа земель не существует в народных обычаях; отдача внаем – то же; но за пастьбу скота на чужой земле платится в некоторых местах условный процент приплода.
Естественное право человека защищать себя, свое семейство и свое имущество и даже предупреждать противников нападением, если от этой меры зависит его спасение, заменяется в благоустроенных народах попечением правительства об охранении народа извне и о поддержании у него общей безопасности и спокойствия внутри посредством вооруженной силы и власти закона, приводимого в действие административными и судебными властями и учреждениями. Но рассматриваемое нами общество не развилось еще до степени учреждения правительства, а потому политическое право употребления оружия нигде не сосредоточилось, не могло уступить в народе места праву гражданскому и остается во власти каждого семейства первых трех свободных сословий. Что же касается до трех низших сословий, то они разделены между семействами высших и вместе с ними должны основывать свою безопасность на употреблении оружия. Таким образом, первый элемент общества составляет свободное семейство с его подвластными и рабами, в котором все люди различного происхождения, связанные между собой общим интересом безопасности, обязаны взаимной защитой.
В обществе, раздробленном на такие мелкие самостоятельные части, по естественному порядку вещей должны были образоваться союзы, и они составились на родовом начале.
Семейства одного родового происхождения, или одной фамилии, освобожденные ими семейства низших сословий и посторонние люди, отдавшиеся под покровительство фамилии с потомствами их, составляют родовой союз наподобие прежних шотландских кланов. Все люди, принадлежащие к одному союзу, имеют обязанности, взаимные между собой и к целому обществу, так же как и общество имеет обязанности к каждому человеку порознь.
Взаимные обязанности людей, принадлежащих к одному родовому союзу, заключаются в защите друг друга против набегов и насилия людей посторонних. Люди, принадлежащие к одному семейству, подвластные и рабы их обязаны не только один другого защищать, но и мстить чужим семействам, хотя бы и принадлежащим к той же фамилии, за нарушение личной неприкосновенности и прав собственности каждого из своих.
Личная обязанность каждого человека к своей общине состоит в том, что он должен принимать участие в общественных делах своего родового союза по внутренним интересам и по столкновениям их с посторонними союзами и являться по общему требованию или на тревогу с оружием.
Целое общество родового союза покровительствует каждому из принадлежащих к нему людей, защищает своих и мстит за каждого посторонним обществам.
Многочисленные фамилии разделяются по происхождению на отрасли, из которых каждая составляет свой родовой союз, имеющий то же значение относительно других отраслей, какое имеет целый союз к посторонним.
Хотя по коренным условиям родовых союзов злоупотребление свободой оружия ограничивается, с одной стороны, ответственностью, а с другой – местью, но, опираясь на одно только оружие, общество не могло бы продолжительно существовать. Для избежания беспрерывной и истребительной войны, которая неразлучна с полной свободой употребления оружия, должны были возникнуть и другие начала, ограничивающие право оружия общепринятыми, условными понятиями и постановлениями. Эти начала у черкесов состоят: 1) во всеобщей ответственности каждого союза перед другими за действия и поведение всех принадлежащих к нему людей, 2) в уплате виновной стороной пеней и 3) в суде посредников.
По народным понятиям, уплата пеней удовлетворяет честь обиженной фамилии, или семейства, и обязывает к прекращению дальнейшей вражды. Пеню уплачивают людьми, скотом, оружием, товарами и другим имуществом. Пеня обыкновенно бывает так значительна, особенно за кровь, что один виновный не в состоянии уплатить ее, и потому она разлагается на целую фамилию. Это установление, касаясь материальных интересов целого общества, ставит его в необходимость наблюдать за действиями каждого и удерживать беспокойных людей. Виновный не подвергается другому взысканию, кроме уплаты части пени по своему состоянию, но если кто-нибудь часто вводит свою фамилию в ответственность перед другими фамилиями, то против таких нарушителей общественного спокойствия существует народный обычай – исключать их из фамилии. В народе, в котором личная безопасность и неприкосновенность имущества основаны на покровительстве общин, исключение из фамилии имеет одинаковое значение с объявлением в Европе преступников вне покровительства законов. Человека, исключенного из фамилии, всякий может оскорбить, ограбить, убить или взять в рабство, не навлекая на себя ничьей мести, если виновный не найдет покровительства в какой-либо другой фамилии. Покровительство, оказываемое фамилиями людям посторонним, прибегающим под их защиту, принадлежит к обычаям гостеприимства, которое всегда составляло отличительную черту народов первобытных и происходит от общей потребности людей оказывать друг другу услуги в такой стране, где нет общественной безопасности; от услуг же, требующих взаимности, рождаются обязанности. К числу обычаев гостеприимства принадлежит и право убежища, которое избавляет людей, исключенных из фамилии, от тяжкой участи их положения. Прибегнувший под покровительство фамилии делается ее гостем, и пока находится на ее земле, до тех пор вся фамилия обязана, по долгу гостеприимства, охранять его. По народным понятиям, обязанность эта так священна, что хозяин дома готов пожертвовать своей жизнью за безопасность гостя, и даже личный враг его пользуется у него безопасностью, если был принят кем-нибудь из его семейства.