© Альберт Савин, 2021
ISBN 978-5-0053-9792-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая. Кому принадлежит Земля-планета?
1. О власти над землями планеты
Кому сегодня принадлежит планета Земля – так, очевидно, пора ставить вопрос, пока и атмосферу над ней ещё не успели поделить на частные вотчины. Не может же она быть бесхозной – на радость космическим любителям поживиться тем, что и где плохо вертится.
Творец, как открылось, и не ведал, что она вертится и попадает под активное и животворное влияние от Солнца. Кому же ещё – государствам? Но не пограничным же столбам, а скорее всего народам, избирающим власть, котороых Земля питает, а они в благодарность за это – по-хозяйски её обихаживают.
Вот только кто и как теперь понимает суть власти, избираемой самими народами? Как прежнее подчинение земель в частные вотчины на собственное усмотрение выгоды из них? А может как Организатора – равно всех, доверивших ему распоряжение землями и народами для общих успехов. Не против свободы и богатства отдельных, а против бедности от свободы и богатства отдельных – из одной, по сути, общей казны.
2. О культе концепций развития
Мы много рассуждаем про различные негативы культа – будь то культ личности или политической партии во власти, а то и целой концепции развития общества. Культ, обусловленый твёрдым, но односторонним убеждением в абсолютной истине своей идеи и её превосходстве над всеми иными, блуждающими и заблудшими, а овладев властными иерархическими высотами – и диктующими свои условия всем остальным.
И похоже, что все признаки культа в полной мере проявились в евромарксистской альтернативе развития, что, казалось бы, и решило её участь под напором более свободной – вестерновской.
Однако, следуя принципу свободы мысли, вполне правомерен вопрос – а разве безальтернативная вестерн-концепция не является средоточием тех же самых культовых признаков, распространяемых со второй половины 20 века под эгидой, якобы, международных норм и принципов права?
А если окажется, что культ одной концепции одолел не культ другой, а всего лишь верхушку политической надстройки, без которой концепция вполне отвечала интересам отнюдь не малого контингента людей. Теперь что же – всех под один шлагбаум силой загонять?
Блестящая идея, ослепившая людей
Речь, разумеется, об идее, засверкавшей перед человечеством манящими перспективами лучшей жизни, вплоть до всеобщего процветания – в некотором будущем времени. Иными словами, во времени, которое ещё не наступило, никто в нём не был, не знает обстоятельств, которые могут иметь место в том времени, а сама идея носит всего лишь предположительный характер.
Фактически всякая мысленная идея изначально погружается в море неопределённости с совершенно равными шансами – как состояться на практике, так и не состояться или состояться совсем наоборот. Никто не может гарантировать её успешного претворения, кроме как для начала – на чисто вербальном уровне, посредством страстных уговоров поверить на-слово, вдохновляющих величием идеи, якобы, умножающем силы человека.
На самом деле – вдохновение не приумножает силы, а мобилизуете последние, что реально поддерживают жизнь и для её сохранения требуется адекватное восстановление питательной энергией продуктов жизнеобеспечения в эквивалентном денежном выражении.
При этом какой бы абсолютно истинной ни была идея – она непременно опускается на реальные головы в самом широком диапазоне уровней развития, её понимания и приятия. И именно поэтому куда дороже становится не сама абсолютная истина, а то, что остаётся от неё в головах простых людей.
Но именно такие щедрые посулы всеобщего процветания и уподобляют Идею – Маяку на возвышении, который пронизывает бурное море неопределённости обнадеживающим пучком света, как вектором, определяющим единственный верный путь к избавлению от серого бытия.
Только достоверно убедиться, на чём Маяк воздвигнут – на прочном фундаменте или на груде из костей и черепов, можно лишь добравшись до него. И самое парадоксальное заключается в том, что одни продолжают упорно карабкаться ко всеобщему процветанию, а другие – уже в нём процветают!
Не стали исключением ни идея свободно-рыночного саморегулирования на концептуальном индивидуализме, ни идея уравнительного, государственно-централизованного регулирования. По третьей предполагалось всем быть равными перед Богом, а на деле оказались поделёными на господ и рабов.
В конечном счёте сошлись на том, что неравномерное движение в светлое будущее – объективно диктуется естественно-природным неравенством индивидуальных ментальностей и деловых способностей, и ничего более лучшего природа ещё не придумала.
И тогда господ и рабов заменили на таланты и бесталанных.
Только в том и проблема, что с какими талантами ни родись, если не поддерживать дальнейший рост и развитие тривиальной физиологической энергией от продуктов и товаров – рост и развитие сходит на нет. А эти товары и продукты (категорически необходимые для всех без исключения, в том числе и для любых интеллектуальных талантов) – имеют место быть благодаря массовому ординарному физическому труду миллионов. Иными словами, потреблять товар необходимо всем без исключения – производить его не всем дано.
Три способа иметь свой дом на планете
Известен самый простейший содержательный замысел жизни – построить дом, посадить дерево и воспитать наследника. И тогда – перед каждым молодым гражданином своей страны возникают три пути. Либо осуществлять этот замысел собственной физической энергией, либо влезть в кредитный плен к состоятельному банкиру.
Но есть и ещё один – не делать ни того, ни другого. А направить свою энергию на творческий артистический талант, дабы со сцены или с экрана показывать всем остальным бесталанным – как надо бы строить дом, сажать деревья и растить наследников, и продавать своё творчество всем бесталанным.
Не пачкая руки о грязное производство товаров и продуктов, не напрягаясь какими-то сроками и перед кем-то ответственностью, а побороздить в своё же удовольствие по городам и весям, собирая мзду с обывателей – и будешь иметь всё, что производится чужими руками, а в первую очередь жизнеобеспечивающие товары и продукты для своего дальнейшего роста и развития.
Очевидно, мы уже привыкли к этому. Но ведь если взглянуть на эти обстоятельства в принципе, нетрудно обнаружить, что не состоялся бы на нашей планете ни интеллект, ни интеллигенция любой иерархии, ни наука и политика, образование и здравохранение, культура и собственно Бомонд, не будь достаточного для них контингента производителей продуктов и товаров. Не состоялось бы ничего живого.
Пусть не всем даны таланты.
Но кто-нибудь хоть раз слышал с тех сцен слова благодарности массовому производителю продуктов и товаров – не за то, что им аплодируют, а за то, что кроме аплодисментов регулярно пополняют их карманы для весьма безбедного гламура по отношению к аплодирующим? Или приняли в свою кампанию – кроме как для массовок, обрамляющих их гламур?
3. Ретроспективная панорама планеты
Естественный отбор
Когда-то живое существование на планете Земля регулировалось т.н. естественно-природным отбором. Всё слабое, болезненное, малоактивное – «вычищалось» из флоры и фауны более сильными, здоровыми и ловкими. Но, впрочем, подобный естественно-природный отбор процветает и поныне в диком примитивном мире, создавая впечатление прогрессивного баланса именно таким образом.
А между тем, пример естественной природы был перенесен и в общество разумных людей. Но, скорее всего таких, чей разум по своему уровню развития ещё недалеко уходил от той же, например, дикой обезьяны с большим превалированием хищнических инстинктов. Тем более когда подобные индивиды каким-либо образом начинали обладать властью различных уровней.
Однако, если взглянуть на это с позиции более развитого разума, то нетрудно заметить, что очищение от слабых никак не гарантировало того, что будучи продолжая расти и развиваться во времени – слабое не может становиться сильным и возможно сильнее того, кто на него однажды покусился. Так что, в сущности, естественный отбор решал задачу очищения не от слабых, а и от возможно более сильного потенциала, который ещё больше бы умножал естественный прогресс развития.
Человек и не думал происходить от обезьяны
Верно то – что человек до разума всегда существовал рядом с обезьяной и вместе с ней. Но особенность его развития состоялась в том, что наряду с традиционно-прерогативным для всего живого мира развитием какого-либо одного обострённого органа восприятия, вполне обеспечивающего самое главное – самосохранение – имел место вариант квазиравномерного развития двух, трёх и всех органов восприятия внешней информации.
Которые становились равнозначимыми и (не заглушаемыми одной обострённой) и начавшие вносить равновесовые коррективы в прямолинейные инстинкты. Что и явилось прототипом разума, который начал оптимизировать весь соматический арсенал – обеспечивающий уже не только самосохранение, а и более прогрессивное по отношению к другим видам развитие, включая сам разум.
Оптимизации стали доступны: способы добывания продуктов питания и их обработки, укрытия от стихийных бедствий, профилактики здоровья, отдельные утробные звуки в членораздельные сочетания, распределение инстинктивных функций по времени, месту и обстоятельствам, соотношение индивидуальных интересов с общими.
При этом на начальной стадии разума мышление было свободным и независимым от причинно-следственных связей окружающего материального мира, что приводило к угрожающим существованию эксттремальным ситуациям и только многократный эволюционный опыт позволил стать самому мышлению наиболее оптимальным или логическим – то есть наиболее адекватным причинно-следственным пространственно-временным связям и зависимостям и способностью к аналогиям. Впрочем – сохранилась и чисто фантазийная. Таким образом человек имел самостоятельный путь развития.
Человек в современном представлении сформировался и социализировался вопреки Марксу-философу не трудом, а Разумом с его способностями сопоставления и выбора наилучших (оптимальных) вариантов – и в труде и в творчестве и на досуге.
Зарождение Ноосферы
Но пока одни философы спорили о том, на что человеку предпочтительнее опираться в своей жизнедеятельности – на ощющения и чувства или на разум, их обобщающий и оптимизирующий, другие открыли целый мир, построеный разумной деятельностью человечества, поименованый Ноосферой В отличие от более примитивной биосферы на исключительно одностороннем потреблении животворной энергии планеты.
Здравомыслящие люди прежде всего задались проблемой происхождения самих себя – то ли от тех же обезьян, то ли мистически сотворённых неким Тео. Однако сама постановка проблемы оказалась некорректной – происхождение человека означало происхождение всего живого мира, а это проблема более солидная и масштабная. Значит, на вопрос как произошёл человек, требовался ответ – как произошёл Разум с развитым мышлением и сознанием.
Разум, который заметил, что сильные в естественной природе посягают не просто на слабых, а на одиночных слабых, отколовшихся от своего стада и его защиты. А прежде наводили страх на стадо, дабы в панике обозначились самые слабые одиночки.
Среди людей это означало конец дикому естественному отбору – сплочёным объединением слабых до потенциала сильного.
Сами понятия о силе, умноженной разумом, приобрели два противоположных смысла – либо для продолжения покорения слабых, либо для оказания содействия слабым до уровня сильных. Либо диктовать условия слабым, либо защищать их от посягательства сильных.
Выправлены понятия о конкуренции – как движущей силе развития человеческого общества, которая становится таковой только на квазиравных уровнях. И если этого нет, то и без конкуренции понятно – кто кого одолеет. То есть то, что и происходит на свободном рынке в частных свободных междусобойчиках без вмешательства государства в частную экономику.
А, главное, Разум позвал людей к свободе от рабства и крепостничества, нищеты, бедности и безграмотной темноты. И никто, похоже и не заметил, как эту свободу плавно переиначили в свободу личности от общества, детей от родителей, учеников от учителей, мужей от жён, а мужского пола от женского, вплоть до полной потери половой ориентации. С настырной пропагандой однополых браков – требованиями их правового утверждения, а значит и всеобщего распространения во всех обществах на легальной правовой основе.
И оставалось только выяснить – где и кто откопал право одного гражданина общества подчинять частному регламенту свободу своих же сограждан, или право на свободный частный рынок рабсилы из живых же людей?
А нигде и никто, потому как позаимствованы они из дремучих времён господства и рабства.
Тогда всё сходится.
Эгоизм становления
Да – эгоизм. А это и значит, что вопреки укоренившемуся стереотипу о человеке, как существе общественном – он фактически и объективно рождается принципиальным эгоистом и вплоть до совершеннолетия и самостоятельной дееспособности. И здесь не требуется никакой особой аргументации – ни одно дерево в природе не даст плодов, пока не насытит себя соками земли, достаточными для этого.
То же и с нарождющимся человеком – для того, чтобы начинать отдавать добро другим, это добро требуется накопить прежде всего у себя и в себе. И тут полное совпадение с философскими сентенциями о любви в первую очередь к себе и полная подмена реального оказания добра другому – бездонными вербальными пожеланиями добра, успехов, крепкого здоровья и счастья. Есть, разумеется, существенная разница между тем, чтобы оказать реальное добро и тем, чтобы всего лишь обозначить его словами.
Но весь негатив эгоизма начинается тогда, когда став совершеннолетним и дееспособным, человек продолжает насыщать себя добром не собственным трудом, а извлекать прагматическую выгоду для себя любимого из добра, творимого другими и тянуть общественное одеяло на собственное тепло, не обременяя себя вопросом – кто там начинает замерзать от этого.
Вестерн-концеция эту принципиальную возрастную разницу просто игнорирует, продолжая настаивать на свободе эгоистической личности в любом возрасте. Иными словами – на свободе поведения, определяемого только мыслями о собственной пользе и выгоде, не учитывающего интересы других людей, интересы всего общества и равнодушные к участи других людей и общества.
Однако, свобода Личности абстрактной – не что иное, как свобода всего лишь одной половинки от реального диалектически целого, образующего и само общество и трудовые и рыночные обменные отношения – на что свободная половина принципиально не способна в самостоятельном варианте и вплоть до того момента, пока не сольётся с другой, диалектически противоположной. А это означает наступление парадоксальной дилеммы – либо конец свободы одной Личности, либо зарождение свободной однополой пары со всеми сексуальными извращениями природного естества.
Иными словами, свобода абстрактной личности – это принципиальный распад человеческого общества на части, и возможно за эгоистическим удовлетворением это не заметно. Но важна тенденция, тем более облекаемая правовым юридическим статусом для всеобщего распространения в качестве условия для цивилизованного развития.
Несомнено, что в условиях конкурентной борьбы подобная тенденция – великолепное политическое оружие для устранения конкурентов по частям и одиночкам.
И тогда речь идёт уже не об эгоизме, а об эгоцентризме, как крайней форме личностного эгоизма (индивидуализма) и полная сосредоточенность на собственной персоне и личных интересах. Личностного эгоизма, как себялюбия, преувеличеного мнения о своих достоинствах, поведения, определяемого мыслью только о собственой пользе и выгоде.
Что в практической жизнедеятельности означает – равнодушное отношение к соседям и другим согражданам общества, склонность рассматривать чужую беду, как открывающуюся возможность повышения собственного благосостояния, извлечения корысти из властных полномочий, начиная с самых незначительных, а будучи очевидцем или участником различных происшествий и бед – ничего не видеть, не слышать, не свидетельствовать, а тем более, не оказывать посильного содействия.
Остаётся только уточнить – исчезают ли подобные свойства натуры с ростом её материального состояния или, наоборот, крепнут.
Возможно в Старой Европе и Новом Свете подобная традиция не только укоренилась от времён изначального освоения колониальных и вновь открываемых земель, но и вошла в официальные концепции государств и даже составила основу, якобы, международных – правовых принципов и норм развития.
С позиции западной, в конце 20 века это выглядело как предстоящие реформы по освобождению обществ от диктатур власти и, в частности, от прокоммунистических режимов. Но с позиции тех, чьи деды и прадеды совершили революцию, ещё сто лет назад предвосхитившую нынешнее правовое равенство, не зависимое от имущественного положения – состоялась самая откровенная контрреволюция, с возвратом российской бонанзы в лоно клановой аристократической синекуры.
Происхождение обезьян от Человека
Надоело, по всей видимости, заниматься поисками ответов на извечные вопросы – кто виноват, что делать и быть или не быть. Куда как проще и умиротворённее издавать законы о снятии проблемы с истечением срока давности. Тем более, когда на их место выдвигает современность задачки поинтереснее. Например – смотреть или не смотреть?
Впрочем – чего же здесь-то гадать? Ответ заложен самой жизнью – смотреть однозначно. И смотреть, и слушать, и осязать, и нюхать. И всё без исключения – приятное и не очень, нравственное и безнравственное. А не ознакомишься с безнравственностью – предстанешь перед ней, при случае, безоружным, не будешь знать, как ей препятствовать, не заметишь, как завладеет она тобой целиком и полностью.
Только тут проблема разделяется надвое. На тех, кто уже вырос до способности самостоятельной оценки с отделением зёрен от плевел, и тех, кто ещё не дорос. А не дорос – значит беспрепятственное продолжение слепого подражательства тому, что подсовывают. Но как из тех, так и из других – вырастает со временем особая кагорта, которая приступает генерировать собственные варианты того, что предлагается смотреть остальным.
С каким-то неуёмным убеждением стать выше общества, дабы разбудить его, ещё и не прекращавшего смыкать веки от так и не решаемых вопросов – что делать и кто виноват, быть просвещённее профессиональных и авторитетных Центров исследования социальных проблем, дабы ещё каким-то особым способом заострить их внимание, и даже вооружить власть, которой и без того вручены все мыслимые и немыслимые мощнейшие средства и широчайшие полномочия.
А есть, оказывается, у таланта неиссякаемый резерв. Изобразить сермяжную правду жизни гораздо глубже и шире, в неожиданных ракурсах и позах, во всех деталях и подробностях, нюансах и штрихах – не замечаемых бесталанными обывателями в повседневной мирской суете. Да так, чтобы по-ярче, по-выпуклее, по-смачнее. Дабы не просто смотрели, а вставали и аплодировали.
Только скрадывается при этом деталь куда как по-существеннее: восторженные аплодисменты вызываются одинаково – как талантливым воплощением амплуа героя положительного, так и таким же талантливым отражением отъявленного негодяя. Совершенно безотносительно к тому – на чём хотелось бы заострить внимание и открыть-таки глаза обществу.
Пошлость и цинизм становятся всё более популярными уже не потому, что именно они наиболее адекватны для восприятия массовому обывательскому менталитету, а оттого, что преподносить их принялись тоже весьма и весьма талантливо, захватывая этим уже далеко не обывателя. Всю звёздную элиту, знающую толк в талантах и восторженно аплодирующую. Не пошлости – а талантливой пошлости. Выходит – этим самым не только не открываешь глаза на безнравственность, а утверждаешь её в качестве самых сладких моментов бытия.
И настойчиво убеждаешь остальных в том, что сексуальная революция – это подлинное раскрепощение натуры, а не закабаление её примитивной ограниченностью, что заниматься любовью – нет никаких особых проблем, а лишь бы добраться до сладострастных фрикций, что успешная женщина должна быть не иначе, как стервой, и почему бы в качестве решающей реформы не добиться каждой бабе по свободному мужику и наоборот, а то и узаконить полигамию.
Отчего не снизить возраст официальным лолиткам и лолитикам, не придать правовой статус всем, кто благополучно распрощался с бременем сексуальной ориентации, и доколе держать самую древнюю профессию в подполье. если бестолку с ней бороться.
И таким образом пришли к тому, что если по вопросу происхождения Человека от бога или обезьяны – ещё можно спорить, то по возникшей в явном виде тенденции происхождения обезьян от человека – уже не требуется ни Дарвиных, ни Церкви.