Осуществленная утопия: первый эксперимент профессиональной самоорганизации в психиатрии

К 30-летию Независимой психиатрической ассоциации России 1989–2019

Общероссийская общественная организация «НЕЗАВИСИМАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ РОССИИ»

Необходимость создания НПА

Особое положение психиатрии среди медицинских дисциплин, как стоящей на пересечении естественно-научного и гуманитарного знания, и неразрывно связанной с общественной жизнью, неизбежно вовлекает ее в сложные отношения с властью.

История советской психиатрии – это история разгрома всякий раз выдающихся научных направлений – педологического (В.М. Бехтерев, А.П. Нечаев, Л.С. Выготский) в 1924–1926 гг., психогигиенического (Л.М. Розенштейн) в 1936 г, «психоморфологического» (А.С. Шмарьян, М.О. Гуревич, Р.Я. Голант) в 1951 г. и многих других менее крупных. Тотальная идеологизация и политизация науки, призыв к особой «советской науке» и воинствующей партийности вели к грубому администрированию. В Постановлении Объединенного заседания расширенного президиума АМН СССР и Пленума правления Всесоюзного общества психиатров и невропатологов (ВОП) 15 октября 1951 г. предписывалось, в частности: «Просить министерство здравоохранения СССР пересмотреть состав редколлегии журнала «Невропатология и психиатрия»… «Просить министерство здравоохранения СССР реорганизовать состав правления и президиума общества…».

Этот драматический опыт центрировал задачу отстаивания профессиональных ценностей и профессиональной автономии, создания совершенно необходимой в нашей области знания атмосферы доверия и приоритета здоровья, достоинства и прав наших больных как слабой стороны. Этим живым историческим опытом были заданы и наименование Ассоциации и приоритеты ее деятельности: профессиональная независимость, правовая основа и непредвзятость во всем – диагностике, терапии, исследованиях – как основа подлинной научности.

В любом обществе, особенно авторитарном, существует постоянный прессинг в сторону приоритета интересов государства и общества перед интересами конкретного больного – так называемая полицейская психиатрия. Она нужна на своем месте, когда речь идет о больных, представляющих непосредственную физическую опасность. Но когда опасностью называют что-то типа «клеветы на советскую власть», и в уголовном законодательстве появляются статьи такого рода, суды начинают посылать на психиатрическую экспертизу множество людей, с которыми мы бы иначе никогда не встретились. Какой-то процент из них получает психиатрический диагноз, и этот процесс имеет собственную тенденцию быстрого роста. В зависимости от социального заказа эпохи востребованными оказывалось либо направление гипердиагностики психических расстройств, либо наоборот. Так, «мягкая» шизофрения Л.М. Розенштейна, также как экскульпация выраженных психопатий, были помехой террору Гражданской войны и Большому террору, а малопрогредиентная вялотекущая шизофрения А.В. Снежневского использовалась для борьбы с политическими диссидентами. Первое советское руководство по судебной психиатрии Н.П. Бруханского 1928 г. с солидарным предисловием П.Б. Ганнушкина обосновывало экскульпацию тяжелых психопатов. В 1922 – 46,5 %, а в 1935 – 3 %. Различие в 15,5 раз! В 1945 – 12 %, в 2015 – 1 %! В ходе идеологической травли в 1933 г. умирает Ганнушкин, в 1934 – Розенштейн и Выготский, а в 1937 г. был арестован и гибнет Бруханский. Такова предыстория беспрецедентного по масштабу в истории психиатрии использования психиатрии в политических целях в 1960—80-е годы, когда диагноз шизофрении ставился в Советском Союзе в 3 раза чаще, чем в других странах^[1]. Он превратился в удобное средство дискредитации, запугивания и изощренной репрессии в отношении оппозиции в течение четверти века.

Необходимость профессиональной организации, независимой от власти, идеологии и стяжательства, в соответствии с идеалами научной медицины была очевидной и только дожидалась возможности осуществиться, а либерализация в психиатрии началась с 1988 года.

Учреждение НПА (1989)

Не случайно инициаторами создания такой организации стали правозащитник, психотерапевт-психолог и психиатр. Это были:

Александр Подрабинек, один из организаторов «Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях» (1977–1981) и автор книги «Карательная медицина» (1979), осужденный за нее еще в 1978 г. на восемь с половиной лет, с 1987 года – главный редактор газеты «Экспресс-Хроника», и психолог, групповой психотерапевт из Одессы, автор книги «В нужный момент в нужном месте» Виктор Лановой, который был президентом НПА первые полгода.

Средства НПА предоставил психиатр, консультант с 1979 г. упомянутой «Рабочей комиссии», Анатолий Корягин, осужденный на 12 лет и лишенный кандидатской степени по психиатрии за публикацию за рубежом итогов этой своей деятельности «Пациенты поневоле» (1981). Выпущенный под влиянием международных протестов в Швейцарию, как политэмигрант, он был выбран почетным членом Американской, Британской, Нидерландской и Всемирной психиатрических ассоциаций и награжден премией имени Фритьофа Нансена, средства от которой и Швейцарского «Фонда д-ра А.Корягина» позволили НПА развернуть разнообразную деятельность, вплоть до актуальной в то время благотворительной.

Летом 1989 г. В.Лановой, накануне своей эмиграции, вместе с вице-президентом д-ром Ю.Савенко съездил в Ленинград в психоневрологический институт им. Бехтерева, где они предложили проф. М.М.Кабанову, а затем проф. А.Е.Личко возглавить НПА, – но оба отказались. Вторым президентом НПА был избран д-р Ю.С.Савенко, психиатр общеклинической больницы, за 10 лет до этого на пике идеологических чисток изгнанный из Института судебной психиатрии им. В.П.Сербского, где был сотрудником психотерапевтической группы патриарха отечественной психотерапии проф. М.С.Лебединского, а до этого – сотрудник Московского НИИ психиатрии, где защитил кандидатскую (1966) и докторскую диссертации (1974). В НПА д-ра Савенко привлек Виктор Евгеньевич Лановой, который за 20 лет до этого проходил у него стажировку по экспериментальной патопсихологии в лаборатории Блюмы Вольфовны Зейгарник. В инициативную группу помимо московских входило пятеро ленинградских психиатров.

Александр Подрабинек

Виктор Лановой

Анатолий Корягин

Юрий Савенко

Не случайно, возвращение отечественной психиатрии во Всемирную психиатрическую ассоциацию началось с Независимой психиатрической ассоциации. Учредительный съезд НПА 9—11 марта 1989 г. был приурочен к приезду большой американской делегации экспертов WPA, которая была приглашена на него. Уровень трехдневного съезда и заявленная программа действий произвели должное впечатление, а последующая деятельность по пересмотру диагнозов широко освещалась в прессе. В тот период мы пересматривали или даже снимали психиатрические диагнозы примерно у трети обратившихся. В результате, 17 октября 1989 г. на Конгрессе WPA в Афинах Независимая психиатрическая ассоциация была принята во Всемирную психиатрическую ассоциацию (на два года раньше Российского общества психиатров). Мы уполномочили представлять там НПА С.Глузмана. Сформированная в противовес нам для пересмотра диагнозов «Этическая комиссия» Всесоюзного общества психиатров вопреки усилиям своего председателя проф. В.П.Белова неожиданно дала те же результаты, первоначально скрытые от общественности и – как и наши – не имевшие юридической силы. Этот впечатляющий итог повлек в 1991–1992 гг. снятие с психиатрического учета около полутора миллиона человек. Это отражало масштабы использования психиатрии в немедицинских целях. Анализ того, как это стало возможным, как раз и стал основанием трех приоритетов деятельности Ассоциации:

1. Непредвзятость опроса и описания психического состояния, что предопределяет все последующее, предохраняя от мифологичной фактологии, т. е. феноменологический метод в редакции Карла Ясперса, овладение которым требует специального тренинга. Отказ от монополизма одной научной школы. Примат индивидуализации и, таким образом, высокого профессионализма.

2. Четко формулируемые в законе и гарантированно исполняемые права психически больных.

3. Децентрализация, разгосударствление психиатрической службы и состязательность экспертных заключений.

Практическая деятельность Ассоциации началась с организации общественной приемной и экспертной комиссии^[2] для приема граждан, поток которых был огромен, и работа с которым была непростой, т. к. мы не имели тогда доступа к медицинской документации. Это разрешение выдал НПА главный психиатр Москвы В.А.Тихоненко.

Создание Ассоциации приветствовали выдающиеся ученые: в области медицинской генетики В.П.Эфроимсон и нейрофизиологии – Ф.В.Бассин.

Владимир Павлович Эфоимсон

Филипп Вениаминович Бассин

В Ассоциацию вошли такие известные клиницисты как проф. А.К.Ануфриев, проф. Р.Г.Голодец, С.С.Гурвиц, С.Г.Зайцев, И.Я.Дашевский, проф. В.Е.Каган, А.Ю.Магалиф, проф. A. А.Недува, А.И. Нисс, проф. Г.Н.Соцевич, ДЛ.Хмелевский, проф. В.А.Файвишевский, проф. Н.Ф.Шахматов и проф. И.В. Шахматова-Павлова, Д.А.Черняховский и другие. И такие выдающиеся исследователи как генетик проф. B. М.Гиндилис и нейрофизиолог проф. В.С.Ротенберг. Фактически все они знали д-ра Ю.С.Савенко и доверяли ему. Так что дело было не в одних декларациях Ассоциации, а в репутациях, которые ветвились и множились. Юрист-консультантами НПА стали ведущие в стране юристы в области психиатрии А.И.Рудяков^[3] и Б.А.Протченко^[4]. Их основополагающим публикациям о правовом положении больных с психическими расстройствами и деятельности НПА в журнале «Коммунист» (1989, № 3 и 13; 1990, № 12) посодействовал член ЦК КПСС известный экономист Отто Лацис.

Прием во Всемирную психиатрическую ассоциацию (WPA) привел к активным попыткам спецслужб подменить НПА подставной одноименной организацией, которые продолжались два года до визита инспекционной комиссии WPA. Оказалось, что в наши ряды было внедрено четверо провокаторов, которые – после неудавшегося путча – назвались нашим именем и были сознательно быстро зарегистрированы союзным Минздравом, хотя не были психиатрами^[5]. Кроме того, чтобы дискредитировать нашу деятельность, от уголовного преследования предохранялась другая одиозная организация, которая за плату снимала психиатрические диагнозы.

В эти годы мы нашли понимание и поддержку у многих зарубежных коллег благодаря непосредственным встречам с д-ром Фоссом (Норвегия), Жаном Эймом (Франция), Джимом Берли (Великобритания), Мелвином Сабшином и Хуаном Меззичем (США), Реем Фрибери (Канада), Генрихом Уве Петерсом (ФРГ), Хуаном Лопес-Ибором (Испания), Норманом Сарториусом (Швейцария), Марио Майем (Италия), Амноном Карми (Израиль), Ахмедом Окашей (Египет), Сиднеем Блохом (Австралия) и многими другими. А в качестве иностранного члена в НПА вступил Вольфганг Кречмер (ФРГ).

Александр Иосифович Рудяков

Борис Андреевич Протченко

НПА с самого начала и постоянно в последующем позиционировала себя не как замену или противостояние массовому обществу, а как своего рода гвардию в нем, накладывавшую на себя значительно большие обязательства и берущуюся за наиболее острые и сложные дела, от решения которых массовое общество уклоняется. Ассоциации удалось сохраниться, не изменяя себе, благодаря достойной позиции в любых обстоятельствах, а не искусственному привлечению новых членов, мы даже исключали многих. На переживаемом этапе общественного развития в нашей стране такого рода модель двух обществ и их сотрудничество является наиболее адекватной для пользы общего дела.

Виктор Миронович Гиндилис, выдающийся медицинский генетик в области психиатрии, за исследования которого М.Е. Вартанян получил звание академика

Аким Исаакович Ойфа, известный нейропатоморфолог, д.м.н., единственный, кто посмел обосновать изнасилование в деле полковника Ю.Буданова

Принятая на Учредительном съезде Декларация НПА (НПЖ, 1991, 1) завершалась утверждением, что «необходимо формирование снизу из профессионалов независимых психиатрических ассоциаций на разных уровнях, альтернативных подведомственным структурам не столько по программе, сколько по профессиональности исполнения. Это привнесет дух свободной конкуренции и даст на все взгляд независимого наблюдателя. Без существования таких общественных независимых ассоциаций перечисленные выше принципы неосуществимы». Устав Ассоциации был опубликован в 1990 и 1991 гг. (НПЖ, I, 7–9), последняя редакция в 2005 г. (НПЖ, II, 79–87).