Развод, дракон и князь на выбор

Пролог

Тарлан

– Я убью ее! Убью! Слышите?!! Убью!

Я слышал! Еще как слышал! Напрасно он сомневался. Весь мой огромный мир неожиданно схлопнулся до лезвия, приставленного к шее Аяны, и ее расширившихся от ужаса глаз. Эйзерхан тоже смотрел на нее и на врага так, словно готов сам занять место всадницы. Я тоже был бы не прочь…

Увы, ни он, ни я ничего не могли сделать. Мы даже пошевелиться не могли, даже дернуться. За нами цепко следили десятки янки, готовые дать сигнал к убийству Аяны. Отряд врага слишком хорошо подготовился. Они бы воевали так, как подличали и гадили!

Но это же американцы! Воевать они не умеют! Зато интриговать, делать всякие подлости – это прямо у них в крови, на подкорке, на уровне инстинктов!

– Только двиньтесь в нашу сторону! – рыкнул янки на уродливой полулысой драконоптице. Странное и страшное существо дернулось, словно почувствовало, что я его мысленно критикую. Связи у гибридов с всадниками не было, поэтому пасть-клюв разрывала уздечка, как это делалось в старые времена с лошадьми. Зверь хрипел, порыкивал, но планировал на одном месте. Ему адски тяжело было нести сразу двоих. Все же драконоптицы куда меньше ездовых ящеров – максимум размером с полтора страуса. Для такого существа и один-то человек на спине – уже сложность и уже весьма ощутимая нагрузка. А тут двое. Аяна едва дышала от ужаса, и я увидел, что губами она говорит: «Матвей… мой сын…».

У меня слезы на глаза наворачивались. Я совсем перестал чувствовать боль от раны, которая еще недавно пронзала все тело. Я вообще больше ничего не мог чувствовать. Только страх: животный, дикий, неуправляемый. Страх, что сейчас ее просто не станет или эти твари увезут ее и что-то с ней сотворят.

Какая рана? Какое кровотечение? Какие там травмы?

Мне было плевать, что станет со мной.

Сашка внизу, в сражении разрывался. Я видел, что его тянет сюда, отец подает младшему брату знаки: мол, Тарлан и его сарканы попробуют разобраться. Ты там лишний! Ты нужен тут! В гуще боя! Ты все равно ничем не поможешь!

Схватка с янки на драконоптицах стремительно подходила к концу.

Противник медленно, но верно пятился к лесу, похоже, чтобы укрыться там на некоторое время. Залечить раненых, разбить лагерь, отправить сильно пострадавших домой, посчитать оставшихся, выстроить тактику и стратегию на будущее. Затеряться в густом буреломе, среди нехоженой чащи – раз плюнуть и это довольно-таки неплохой вариант. Потрепанное войско Павла Этельбера еще не готово было сдаваться и просить о капитуляции. Хотя мы прилично уничтожили драконоптиц. Но у янки остались их фирменные бомбы, и, возможно, какие-то еще сюрпризы, о которых мы пока даже и не подозревали.

Слава богу, подкрепление из Америки, если и планируется, то прибудет не скоро. Через Атлантический Океан даже на драконах почти тридцать часов лету, что уж говорить о кораблях – там придется плыть несколько дней.

Отец и Сашка завершали победную схватку и гнали войско Этельбера все дальше и дальше.

Я понимал – планируется отодвигать их в течение нескольких суток к берегу океана, пока помощь никак не может прибыть. Там с одной стороны их ограничит вода, с другой – мы, и все будет кончено. Посланцы от десанта сарканов уже донесли, что ждавшие врагов корабли, сожгли и остатки их развеяли по ветру. Так что отступать им теперь совсем некуда. Только вплавь перебираться через Атлантику.

Думаю, янки об этом подозревали. Поэтому дрались словно звери и рассредотачиваясь, скрывались в лесу и путая след.

Пока все складывалось в нашу пользу… В точности так как планировал мой отец. Изначально, сообщив лишь только избранным.

Все складывалось в нашу пользу, кроме захвата Аяны.

– Скажи Матвею, что я очень люблю его! – вскрикнула она.

Эйзерхан дернулся, я тоже едва не сорвался с места, но янки на гибриде слегка нажал сверкающим лезвием на шею Аяны – и я увидел, как ниточки крови медленно скатились на грудь попаданки.

– Не двигаться! Иначе я за себя не ручаюсь! Еще немного – и я перережу ей глотку!

Эйзерхан вскрикнул, а я прикусил губу. Выдохнул и произнес тихо, но практически ровно:

– Бери меня вместо женщины, я гораздо ценнее. Я – полководец и наследник императора Николая. За меня можно куда больше выторговать. Включая земли и многое другое. Отец ни за что меня не оставит.

Глаза Аяны пораженно расширились. Я усмехнулся: горько и тихо.

– Бери меня, – повторил свое заклинание. – Я старший сын императора Николая. Тот самый Девол, которого ваше войско панически боялось. Меня Этельбер куда больше оценит. А эта женщина… она просто же всадница! Зачем она вам? Лишь только обуза! Слезы, нытье… Я предлагаю отличную сделку!

– Тогда чего же ты так за нее печешься? – последовал вполне логичный вопрос.

– Я люблю ее больше жизни, – констатировал я и добавил: – Я отдам за нее все, что только потребуете. И вновь предлагаю себя на обмен.

– Мне надо подумать! Связаться с предводителем!

Я видел, что янки все еще колеблется. Заметил, как он связывается по окну мира, вернее подобию – более упрощенному. Мы захватили несколько этих устройств. Они позволяли налаживать связь на расстоянии, хотя и весьма плохо, и больше ничего не умели.

Я ждал, смотрел на Аяну и панический страх пробирал буквально до самых костей.

Боже! Я сотни раз рисковал своей жизнью, в том числе, и сегодня – в сражении с Этельбером. Но так я никогда еще не боялся.

Я не мог допустить, чтобы попаданка погибла.

Пусть делают со мной все, что только захочется. Пусть пытают, торгуются с отцом за наследника. Пусть казнят, если вдруг пожелают отомстить.

Но моя Аяна должна выжить!

Пока захвативший ее всадник гибрида переговаривался с начальством: в полголоса, тихо и исключительно по-английски, я посмотрел на попаданку и подмигнул, как когда-то, в нашу первую встречу.

– Аяна. Прости меня за все злые слова, за все, что когда-то сказал на эмоциях. Я с первой минуты, с момента знакомства, влюбился в тебя как мальчишка, без памяти. Я рад, что, наконец-то, могу это выговорить. Без ерничества, без гормонального давления гона. Просто как факт. Я без тебя не смогу. Не знаю, чем закончится все это противостояние. Но, если меня казнят или запытают до смерти, хочу, чтобы ты знала – я был дураком. Я столько моментов упустил, столько случаев. Да я бы все сейчас отдал за несколько минут просто с тобой, наедине, рядом. Просто дышать с тобой одним воздухом, просто разговаривать, просто обниматься. Аяна! Если я из плена не выберусь, выходи за Сашку, он намного лучше меня. Он сразу сумел признаться в своих чувствах. Не обижал тебя, не грубил и он любит тебя не менее отчаянно. Считай, что это мое вам благословение.

Она попыталась что-то сказать: я не понял – возразить или же согласиться. Говорить с лезвием у горла очень сложно для слабой женщины.

Но в эту минуту янки закончил общаться со своим начальством по связи.

Вскинул на меня глаза и резко произнес:

– Хватит уже ваших страстных признаний! От патоки просто губы слипаются! Мы приняли решение и согласны на обмен. Дай нам слово сына императора и наследника, что все сделаешь честно. Не станешь дурить и пытаться обмануть во время обмена!

– Слово наследника, сына императора и дворянина!

Я выдохнул, словно уже победил в битве. Да нет, даже не так – выиграл всю войну.

Кохган задергался, затрубил, завозмущался.

– Лезь к моему первому заместителю! – приказал мне начальник отряда американцев, который и захватил нашу попаданку.

Я спокойно и неспешно перебрался на гибрида – вторым человеком, прямо перед всадником. И сразу показал в руке пистолет. Мол, если обманете – мало вам не покажется. Кохган тотчас трубно поддакнул. Солдаты из моего отряда потрясли в воздухе ружьями и огнеметами, предупреждая и поддерживая.

Командир янки сделал резкое движение и сбросил Аяну с птицеящера. Эйзерхан поймал ее прямо в воздухе. Я внимательно проследил за тем, как Аяна уселась на своего дракона: прочно и ровно.

Затем выбросил пистолет и ощутил, как к глотке приставили холодный металл клинка. Острое лезвие царапало кожу. Внезапно меня полоснули по шее шокером, и перед глазами разлилась чернильная тьма…

Глава 1

Я растерянно слушала объяснения императора. Все казалось каким-то чужим, ненастоящим после диких и бурных эмоций с Тарланом. Я словно взлетела в небо, парила, как вольные сарканы на своих ящерах, а потом – раз – и ухнула вниз. И ни тебе ящера, ни полета, ни воли… Только приземленные проблемы и трудности.

– Значит, парни отбыли в мятежную Новую Францию? – деловито уточнял Иван Алексеевич, родной дядя Тарлана и Александра. – Опять в германской губернии какие-то восстания! Ведь сами же захотели к нам присоединиться! Чего же теперь выпендриваются и буянят? Не хотят – пусть идут себе лесом! Помнится среди высших сарканов было много возражений против германцев! Больно у них психика нестабильная. То и дело начинают мнить себя высшей расой…

– Дак они и не жаждут отсоединения. Им хорошо в России: безопасно, технологично. Ни о каком суверенитете даже речь не идет! Они просто хотят другого императора. Вот так вот простенько и со вкусом, – я поразилась насколько спокойно и без малейших эмоций Николай Ашин это сказал. Будто речь шла о чем-то будничном, к чему он давно привык и смирился.

– О как! Это кого же, позвольте узнать? – вклинился Петр Федорович – муж тети княжичей. – Вроде как законных претендентов больше нет…

Я пока мало что понимала из их разговора, поэтому помалкивала и впитывала, запоминала, что получалось.

– А ты как думаешь? – вскинул бровь император.

– У меня вообще нет вариантов. Тарлана? Если только его… Но зачем? Он – твой сын и явный продолжатель твоей политики… – немного растерялся Иван Алексеевич. – Разве что, им кажется, будто княжич более резкий, решительный и легкий на подъем. Быстрее завоюет Америку или еще что. Или реабилитирует местных бывших губернаторов. Как их там?

– Владимир Корф и его родственники, которых он рассадил по всему высшему аппарату, дабы все могли доить бедных провинциалов.

– Вот может он надеется, что Тарлан более горячий, скорый на решения и шебутной сможет найти с ним общий язык?

Император дал родственнику вдоволь погадать, даже не перебивал и не возражал. Когда же Иван Алексеевич закончил тираду, хитро усмехнулся и сообщил. Причем, видимо, такую сногсшибательную новость, что у остальных родственников челюсти отвисли. Ярина поперхнулась блинчиком, а Ольга закашлялась от глотка чая. Петр Федорович отставил свою кружку и воззрился на Николая Ашина так, словно не верил тому, что услышал.

А ответил император следующее:

– Вот и не угадали! Они требуют на престол ни кого иного, как Павла Этельбера.

– Кого? – пискляво уточнила Ярина, когда наконец-то смогла говорить.

– Он же умер! – пораженно выпалил Петр Федорович.

– Вы шутите? Это же бред! – добавил Иван Алексеевич.

– Это шутка? – округлила глаза Ольга. – Зомби апокалипсис? Или что? Этельбер же погиб в бою с тобой, Коля!

Император опять невесело усмехнулся.

– Во-первых, мертвым Этельбера никто не видел. Мы все наблюдали, как он падал с высоты птичьего полета и одновременно получил несколько выстрелов энергией дракона. Плюс пламя моего Туранга. Но, если помните, мой смелый брат, – Николай Ашин аж оскалился. – Прикрывался в бою своим ящером. Тот получил страшные повреждения, лишился ноги и крыла. Поэтому, собственно, они и начали падать. Однако же мертвым не видели ни Этельбера, ни его Халифа.

– Он рухнул в тайгу, поэтому никто не искал. Все считали, что, если Этельбер еще жив, он сам объявится, повинится и ты простишь его или назначишь наказание. Ты слыл самым демократичным и гуманным правителем из существующих. Невзирая на подлую тактику Этельбера, он все же честно сражался – один на один – и вполне заслужил помилование и изгнание… – вмешалась Ярина.

– Все так. Ты правильно говоришь. Тем не менее, Этельбер так и не явился к нам для помилования. И никто не слышал о нем до сих пор. Однако же и в тайге его тело так и не было найдено. Как и тело альфа-дракона Халифа.

– В тайге легко затеряться. Его могли пожрать звери…

– В общем. Есть предположение, что Этельбер все-таки выжил. Мы с советниками также уверены, что мятежников Новой Франции явно настропалили из «дружественной» Америки. А это значит, что мой брат скрывается там.

– А как же его дракон? Как же Халиф? Неужели его не увидели бы хотя бы в небе! Дракон должен летать не реже чем раз в месяц! Иначе начинает болеть и хандрить. А через годы… вообще умирает от застоя энергии внутри и прочих вредных для организма процессов, – растерянно уточнил Иван Федорович.

– Думаю, он болен и остался инвалидом. Мне показалось, мы почти перебили крыло Халифа. Еще у него фактически оторвало лапу.

– И он еще жив? – поразился Иван Алексеевич. – Дракон без крыла не может летать. Он должен был упасть и сразу разбиться!

– Почему он не разбился? А, дочка? – вдруг обратился ко мне Николай Ашин. И остальным подмигнул: – Аяна, если что, у себя на родине работала физиком… И она очень умная женщина.

Матвей перестал есть и воззрился на меня, и я почувствовала острую необходимость подтвердить мнение императора. Тем более, что остальные родственники тоже не сводили с меня глаз и слушали с пристальным вниманием.

– Ну-у-у… Как я поняла – местные драконы летают за счет резервуара с особенной энергией, которая работает, как реактивная тяга. Выбрасывает в воздух прямо сквозь тело ящера особенные и ультрамелкие частицы. Поэтому дракон без одного крыла и даже без обоих не упадет и не разобьется. Но летать, по идее, он тоже не сможет. Крылья – это нечто вроде парусов корабля. Без управления потоками ветра, без балансирования за их счет в небе, дракон превратился бы в неуправляемый объект. Нечто вроде большого воздушного шарика. Летучесть есть, а управления нет.

– В точку! – усмехнулся Николай Ашин. – Дочка? А ты чего вся пригорюнилась? Переживаешь за Александра? Или за Тарлана?

Император посмотрел на меня так пронзительно, с таким пониманием и такой мудростью, что я предпочла переменить тему.

– Ваше величество. Конечно же, я волнуюсь. Ведь княжичи – мои теперешние родственники и они явно рискуют в этом походе против разъяренной толпы, явно хорошенько раскаченной заговорщиками. Я знаю, что толпа – это как единое гигантское чудище, способное на то, на что в одиночку никто не решится. Добавим к тому стадный инстинкт…

Император усмехнулся и хитро кивнул: мол, понял я почему так печешься за мужа.

– Ваше величество, могу я спросить? – тут же добавила я.

– Конечно же, дочка. И можно уже без величества, без церемоний. Только на официальных приемах и при дворе. Ты стала неотъемлемой частью семьи и вполне можешь общаться со мной запросто.

– А как же мне к вам тогда обращаться?

– Николай. Устроит?

– Более чем. Николай… Кхм… Я еще не очень изучила особенности вашего мира. А вообще что такое Новая Франция? И почему там живут не французы, а германцы?

– Мы владеем землями до границ старой Франции.

– Вы уже завоевали Германию и Францию?

– Нет, они присоединились к нам добровольно. Еще долго просили, а мы все раздумывали. Теперь вот жалеем. Там вечно проблемы. Во Франции то и дело мятежи аристократии, они там друг друга регулярно убивают. Опять же – дуэли, одна за другой. У нас они, естественно, тоже случаются. Но не в таком же количестве и не с массовыми жертвами! А вот теперь еще одна из провинций Германии хочет посадить нам нового императора.

– Этельбер – это ваш младший брат? Тот самый, что мог, как и я с Эйзерханом, путешествовать в другие миры?

– Да. И также перемещаться у нас очень быстро, как будто естественными порталами прыгать.

– А мой Эйзерхан так тоже умеет?

– Еще как! Увидишь. Он мощнее Халифа. И это было одной из причин, почему мы не уничтожили его как положено. Дали Эйзерхану дополнительное время на то, чтобы призвать собственную наездницу.

– Но разве трон наследуется не старшим сыном? Если, конечно, тот не отрекся или не правит уже в другом месте?

– Не совсем так, – усмехнулся Николай-Ашин. – Такое правило, действительно, существует. Но если у младшего княжича дракон более мощный и более альфа, он имеет право оспаривать трон.

– Что наш младший брат и сделал однажды! – добавила Ярина и брезгливо фыркнула. – Там было нечто. Он был раздолбаем. Каких свет не видывал! Позором семьи! Летал в разные параллельные Вселенные, приносил оттуда всяческие штуковины. Привозил девиц, делал их пленницами… Любовницами, наложницами, и так далее. У них же нет прав в нашей стране. Они, фактически, тут и не существуют. В общем, вел себя он ну просто отвратительно. Николай, как старший брат, его уговаривал, пытался увещевать и хоть как-то ограничивать. Однажды обратился к матушке Зилант, и та как-то сделала так, что Халиф больше не мог перемещаться в иные миры.

– А потом Павлу втемяшилось в голову, что Халиф – самый альфа-дракон из всех альфа-драконов и Турангу до него далеко, – продолжил историю жены Петр Федорович. – Поэтому Павел и должен стать императором. Думаю, и тут опять не обошлось без Америки. Эти янки вечно пытаются мутить воду. Хлебом не корми – дай им чужого. Чужой земли, власти над чужими народами, чужих природных богатств и технологий. Даже умы чужие! Ты вообще в курсе, Аяна, что в Америке практически нет ученого, которого не переманили бы из других стран. За огромные деньги, и всяческие ништяки?

– Кхм… У вас все тоже самое в плане Америки. Тамошние ученые в науке не рубят, и янки покупают умы из-за границы, – задумчиво резюмировала я все услышанное. – А возможно ли, что недавние события… я имею в виду проблемы с фейерверками, – я не знала – посвятил ли император родню в ту ситуацию – на совете их не было, поэтому и обогнула острые углы. – Странные события на самой границе, с этими непонятными заморскими птицами, это все звенья одной цепи? И следы все так же приводят в Америку?

– И восстание туда же! Это уж как пить дать! – вмешался Иван Алексеевич и с улыбкой добавил: – Мы в курсе появления мелких драконоптиц, а еще взрыва американской бомбы возле дворца.

Я выдохнула, император довольно кивнул.

– А ты молодец. Здорово зашифровала. Даже я бы не догадался, если бы не знал. Да, я тоже думаю, что все это связано.

– Американцы хотят посадить на наш трон вашего младшего брата Этельбера? – удивилась я. – Но зачем?

– А зачем им в Африке подставные правители? Чтобы охочий до власти и развлечений император делал все, что им нужно, все, что попросят. Уверен, что у них примерно такой уговор. Американцы помогают Этельберу сесть на мой трон, а он позволяет им разграбить страну.

– Американцы и в другой Галактике Американцы! – выпалила я на сильных эмоциях. – Но ведь княжичи справятся? Подавят восстание? И сами не пострадают? – спросила у Николая.

– Должны. Оба воевали и уже много раз. А тут… какая-то горстка смутьянов. Не думаю, что Америка верит в мятежников. Это просто очередной уже отвлекающий маневр, дабы мы не думали об их происках. Попытка ослабить нас и рассредоточить. Американцы еще не настолько неадекватны, чтобы не понимать силу моих сыновей. Они, как никто, ее хорошо знают – прочувствовали во время нашей войны. Бежали, только пятки сверкали! Тарлана знаешь, как прозвали тогда?

– Как? – не удержалась я от вопроса.

Император хихикнул: мол, все-таки лед между вами постепенно стал таять. Ну, что ж? Шило в мешке не утаишь. Однако же подтверждать его догадки я не спешила.

– Моего старшего сына янки прозвали Девол! По-ихнему дьявол. Вот как! Едва он появлялся на поле боя на своем Кохгане – янки бежали. В последних боях – сразу сдавались. Так что… да, я не думаю, что они ставят на дурачков Корфов. Те поверили янки и начали бунтовать уже по-настоящему, без мелких смут и интриг. Уверен, им даже подкинули немного оружия и чутка солдат для пущей уверенности. А парни привезут нам подарочки в виде пленных с весьма странным говором. «Уаше велийчество… посчадитте». «Мы поняйли сваю ашибку».

Я постаралась не слишком уж сильно радоваться тому, что Тарлан, вроде бы, не должен пострадать. И, если император прав – вернется княжич ко мне весьма скоро, и мы, наконец-то, нормально поговорим!

Но Николай Ашин все-таки заметил мое настроение и вдруг сказал, глядя на меня с хитрым видом:

– Я рад, что судьба вашего буйного мужа стала не совсем вам безразлична, Аяна.

– Я просто переживаю за ваших сыновей! Они мне не чужие! – вспыхнула я. Кажется, аж щеки стали пунцовыми. Даже Матвей оглянулся, заметил, усмехнулся и принялся дожевывать блинчик.

Все остальные члены императорской семьи галантно и деликатно отвели взгляды. И только Николай Ашин в своем фирменном стиле добавил:

– Тебе, дочка, виднее.

И покачал головой. Дескать: ох, уж мне эта молодежь! Думает, никто ничего не замечает и не подозревает! Дети! Ну воистину же – дети!

После завтрака я погуляла с Матвеем по пышному императорскому парку. Все здесь выглядело просто великолепно: цвело, росло и благоухало. Гладкие, как стекло, каменные дорожки, явно из мрамора, а местами – даже из янтаря, аккуратные конусовидные деревья, березки – стройные, словно танцовщицы… Клумбы с огромными, яркими розами, пахучими лилиями, экзотическими ирисами… Солнышко, тепло и легкий ветерок.

В кронах деревьев заводили арии соловьи и, лишь время от времени, их перекрикивали другие пернатые, будто напоминали, что и они тут живут.

По небу величественно плыли целые каравеллы облачных кораблей.

Мы получали истинное удовольствие.

Матвей начал строить домик на дереве – набирал веток, плел ажурный шалаш. Кажется, этому его научила Гульнара, и я прямо залюбовалась на моего маленького талантливого архитектора. Старалась помогать ему – искала подходящие материалы. Придерживала, где надо, а где требовалось – скрепляла.

Но спустя два часа я передала сына с рук на руки гувернанткам, а сама отправилась к Эйзерхану.

Дракон с самого завтрака не на шутку тревожился – явно ощутил сильные эмоции, которые вызвала во мне «встреча» с Тарланом. Так что мне нужно было его успокоить.

Эйзерхан нервно бродил по драконьему лугу под присмотром вездесущего драколога Владимира. Тот время от времени останавливал на моем ящере цепкий взгляд, оценивал и возвращался к работе. Сегодня Владимир тренировал молодняк на другом краю драконьего луга. Завидев меня, Эйзерхан бросился навстречу: осмотрел, обнюхал, потерся щекой. Я обняла дракона за шею, насколько возможно, если твой ящер размером с двухэтажный особняк и с наслаждением прикрыла глаза. Мне было с ним так хорошо, так спокойно и так здорово… Только с Матвеем я себя лучше чувствовала. Впрочем, Эйз ни разу не ревновал к сыну.

– Всадница… Моя маленькая саркана, – ласково телепатировал дракон. – Ты как там? Что утром случилось? Ну кроме отбытия княжичей в Новую Францию.

Я задумалась – стоит ли объяснять и показывать Эйзу все то, что случилось между мной и Тарланом. Мой мозг явно скрыл это от ящера. И, наверняка, не просто из скромности. У саркан был особенный дар – мы утаивали от драконов то, что им не следует им знать или может обернуться проблемами, узнай об этом какой-то из ящеров. И раз Эйзерхан ничего не почувствовал, и даже ни о чем не догадывался, следовательно, скорее всего, не стоит посвящать его в детали случившегося.

– Кхм… – замялась я, придумывая, что бы ответить.

– Не хочешь говорить, можешь не говорить, – совершенно не обиделся Эйзерхан. – Я не рискну лететь с тобой в небо без страховки Александра или Тарлана. В прошлый раз вышло не очень.

Он так вздохнул, будто винил во всем именно себя.

Я ласково погладила Эйза по шее.

– Это не ты, это все подлые янки. Ты все сделал правильно, Эйзерхан. Ты просто умничка. Ушел от столкновения, не задел бомбу… Как ты вообще увидел того мимикрирующего к небу ящера?

– Мы чувствуем подобное чем-то вроде радаров. Как летучие мыши, – пояснил Эйз, – Это необходимо для ночных путешествий, когда освещение крайне скудное, а фар, как у энергомобилей, у птиц и других ящеров нет…

Дракон вздохнул и резко мотнул головой.

– Если бы с тобой что-то случилось…

Сглотнул и замолчал, словно окаменел.

– Эйз, а можно щекотливый вопрос? Это не про нас, ты даже не переживай.

– Спрашивай, – отозвался дракон.

– А вот, если всадник погиб… или его дракон… не дай бог, конечно…

– Могут ли они найти замену?

– И это и…

– На продолжительность жизни саркана гибель дракона не повлияет. Он как бы запрограммирован жить столько, сколько прожил бы его ящер, если бы скоропостижно не скончался или еще что… Что же до всадника… Да, драконы живут и после смерти саркана. Но как – вот это уже вопрос из вопросов. Кто-то особо даже и не переживает, если всадник был тем еще засранцем. Дракон не в силах ослушаться саркана и сделает все, что тот прикажет. А люди, знаешь ли, всякие попадаются. И мы не выбираем себе всадников, исходя из их человеческих качеств. Все решает слепая и немая Фортуна. Однако же я знаю собратьев, которые после гибели всадников сами бросались в жерла вулканов или в печку с драконьим огнем, где сжигают не нашедших себе людей ящеров.

– Ужас! – покачала я головой.

– В общем, поскольку сегодня мы не летаем, давай прогуляемся по соседнему лугу. Ты же хочешь узнать побольше про Этельбера?

– Да мне вроде как много уже о нем рассказали.

– Хих. Я поведаю тебе то, что ни один из родственников не захочет. И это тебе будет крайне полезно. Именно тебе!

– Почему же именно мне?

– Вот послушаешь мою историю и сама все увидишь. Я сейчас про Тарлана и Александра и их противостояние из-за тебя. Будем называть вещи своими именами. Оба влюблены в тебя, как мальчишки.

– Серьезно?

Я слегка покраснела и смущенно спрятала взгляд.

– Моя маленькая саркана. Между нами ведь нет скрытых тем, и нам нет необходимости лукавить, обманывать. Княжичи тебя отчаянно любят, соперничают из-за тебя и сходят с ума от ревности друг к другу. И это… очень похоже на то, что я наблюдал несколькими веками раньше… Я тогда еще только-только вступал в силу…

– Да ла-адно?

– Идем… Все подробно тебе расскажу. Увы. История все-таки повторяется.

Мы двинулись в сторону соседнего луга.

– В общем… Княжич Павел Этельбер не просто так стал претендовать на престол. Вначале ему и дела не было до правления. Слишком большая ответственность, слишком много потребует времени. И вообще ему дико нравилось свободно путешествовать, иногда бедокурить, жить в параллельных мирах. Короче, о правлении Этельбер даже и не мечтал. Его абсолютно и без вопросов устраивало, что трон займет старший брат Николай. Он взвалит на себя заботу о государстве и процветании подданных империи. А Этельбер продолжит жить так, как ему заблагорассудится.

– Но американцы его все-таки надоумили? Типа они помогут управлять государством, а Павлу нужно лишь стать императором? Почета много, а вся ответственность на других?

– Все так и одновременно не совсем так.

– Становится все интересней и интересней.

– Ага. Этельбер и Ашин влюбились в одну женщину – княгиню Ольгу, в девичестве Астафьеву. Хотя она и не уродилась сарканой, эта женщина была просто невероятной. Умной, как ты, восхитительной внешне и по-настоящему аристократичной, эффектной. В общем, она была просто совершенством. И оба княжича отчаянно влюбились. Соперничали из-за нее, ухаживали наперебой и оба сделали ей предложение. Но Ольга сразу влюбилась в Ашина… И Этельбер увы, остался не удел. А потом уже княжич спелся с американцами. И те убедили несчастного отвергнутого влюбленного, будто все дело не в том, что Ольга просто обожает своего жениха. А в том, что…

– Ашин император! И если Этельбер сможет занять трон, Ольга выйдет замуж уже за него!

– Да! Это выглядело глупо, нелепо! И совершенно не в характере Ольги. Она была воистину уникальным человеком. Добрая, умная, интеллигентная, образованная. И ни за что бы не променяла любовь на возможность стать императрицей. Просто у них с Ашином с первой минуты возникла та самая пресловутая искра…

– Но янки заморочили голову Этельберу и тот заявил собственные права на трон?

– Именно так, моя маленькая догадливая саркана. И есть еще один весьма интересный момент. Уверен, Ашин это сразу же заподозрил, но прямо тебе ни за что не расскажет.

– Ты о чем? – я аж всполошилась. – Вроде император ко мне относится хорошо, даже назвал дочкой несколько раз. Не верю, что он лукавил и не вполне искренен!

– Ашин искренен и честен, можешь не сомневаться. Но он, наверняка, кое-что сопоставил. Дело в том, что Этельбер как-то путешествовал в мир металлических птиц и паровых двигателей. Рассказывал об этом несколько раз, делился даже с прадедом Петра Павловича. Я думаю, что ты…

– Его потомок?

– Именно так. Ты, действительно, императорской крови.

– Но почему же тогда император Николай заставил меня выйти замуж за Тарлана, а не удочерил, объявив родственницей его брата?

– Кхм… Закон вполне позволяет подобное. Да и доказывать Ашину ничего не пришлось бы. Только члены императорской фамилии способны править драконами, и никто больше.

– Совсем-совсем? Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Только лишь те, в чьих жилах течет кровь Болгар-Романовых, могут ментально общаться с драконами и обладают всеми преимуществами сарканов. В этом и плюс императорской фамилии и отчасти даже трагедия драконов.

– Потому что сарканов меньше, чем их?

– Ага. Смотри, альфа-дракон может сделать беременной одну из десяти самок. Однако в каждом выводке не меньше двадцати яиц, а часто – и больше, при хорошей-то жизни. В результате, каждый альфа-дракон и сильный самец, который попроще, рождает по двадцать-тридцать детей. Плюс минус. Одно только немного уравновешивает рождаемость сарканов и моих сородичей. Не каждое яйцо, в итоге, вылупляется. Некоторые драконы гибнут еще в детстве. Да и яйца отлеживаются по нескольку лет. Лишь через пять-семь из них появляются новорожденные ящеры… А вот сарканы…

– Да, у них столько детей не получится.

– К тому же, далеко не все дети сарканов становятся всадниками. Часть рождаются людьми.

– Даже если оба родителя всадники?

– Ага. Именно так. Выручает тот факт, что некоторые драконы не вырастают до размеров ездовых и становятся теми самыми – мелкими для разведки. Один саркан может управлять большим драконом и несколькими маленькими, причем даже одновременно.

– Ясно. А простой человек не способен приручить дракона и с ним общаться?

– Увы, такого никогда не случается. Дракон должен хотя бы какое-то время иметь ментальную связь с человеком. Иначе его мозг обязательно деградирует. Ящер станет неуправляемым, опасным и диким. Начнет охотиться, как обычные хищники и представлять угрозу для окружения. Может атаковать незадолго до гона и после еще какое-то время. В общем, пока подобного не случилось, таких драконов обязательно убивают. И, в целом, это единственно правильное решение. Иначе мы получим огромных хищных ящеров, что летают по небу и жгут города. А в гон способны убивать и уничтожать все, что только покажется им неприятным.