Пролог
– Простите, я думала вы будете делать мне татуировку? Я ведь и брови и стрелки у вас делала… – Я разглядывала мужчину, которого привел мой мастер.
Высокий, красивый, плечистый. Явно уделяет время для занятий в спортзале. Голубые глаза и светлые волосы, собранные в короткий низкий хвост.
Лицо кажется немного хищным из-за резких черт. Губы чувственные, жестко очерченные. И хорошо, иначе казались бы женственными. Квадратная челюсть.
Синяя брендовая водолазка, явно из ограниченной коллекции и такие же джинсы.
Что он тут делает?
Нет, у Максима шикарный тату-салон. И публика тут самая разная. Даже бизнес-леди порой захаживают, как и я подчеркнуть цветом брови или глаза. Или сделать себе цветочек в таком месте, чтобы мужчина завелся еще сильнее в определенные минуты…
Но все-таки… Влад Горский, как представил его Максим, явно не был клиентом. А мастера татуажа выглядели совсем иначе. Несколько менее холеными и «дорогими».
Горский казался вазой династии Минь в каком-нибудь местечковом затрапезном музее, наполненном черепками и глиняными сосудами. Шедевром да Винчи в маленькой картинной Галерее-новоделе.
– Влад художник, – нарушил затянувшуюся паузу Максим. – Я хочу взять его эскизы для татуировок. Он сам предложил нарисовать вашего дракона. Вы же хотите не такого, как в каталоге?
Я растерянно кивнула.
– Ну вот. А Влад может нарисовать любого! Абсолютно и по вашему желанию.
Максим покосился на «художника» так словно подталкивал и его подключиться к переговорам.
Влад Горский прочистил горло.
– У меня есть идея. Я нарисую вашего китайского мудрого дракона. Сами оцените. В конце концов, татуировщик у нас Максим. А рисунок можно сразу стереть и сделать новый. Что скажете?
Глаза Горского странно сверкнули. Я развела руками.
– Ну ладно…
Горский устроился в кресле рядом с кушеткой. Взялся за маркер, а я сняла свитер.
С минуту «художник» так пялился, будто немедленно сорвет с меня все остальное. Вот прямо сейчас, не сходя с места. А затем просто завалит на кушетку с совершенно определенной и совсем не художественной целью. Я аж поежилась от такого откровенного раздевающего взгляда.
– Ну? – подтолкнул Горского Максим.
– Да, сейчас! – встрепенулся Влад так, словно забыл зачем мы тут сегодня все собрались.
Горский принялся аккуратно выводить контур дракона на моем плече и почему-то казалось – он гораздо больше не в своей тарелке, нежели я сама. Максим пока удалился, и мы остались в комнате вдвоем.
«Художник» тяжело дышал, словно сильно волновался – понравится ли мне его работа. То и дело менял положение на стуле и что-то поправлял в кармане.
Будто ему что-то мешало или выступало раздражающим фактором.
Однако вскоре моим вниманием завладел рисунок.
Да. Максим не обманул. Не преувеличил.
Дракон получался, действительно, не такой как в его буклетах, переполненных злобными, оскаленными монстрами. Ночью увидишь – испугаешься.
Из-под маркера Горского вышел китайский, мудрый дракон. Красивый, с небольшими крылышками, чешуйками, которые будто переливались тенями, с умным взглядом и мордой.
При этом сам рисунок был размером всего лишь с полтора спичечных коробка.
Я как завороженная следила за резкими, уверенными штрихами Горского, который доводил дракона до ума. Добавлял чешуйки, тени.
А затем, когда он закончил, отложил маркер и несколько минут внимательно изучал получившийся рисунок.
Замер, словно окаменел. Посмотрел на меня и прочистил горло.
– Нравится?
– Красиво, – честно призналась я.
– Э-э-э… Не хотите встретиться после татуировки. Сходить в ресторан?
Я просто ошалела от подобного предложения. Напористости и нахальства.
Нет, Горский был красавчиком и определенно небедным. Об этом говорила вся его одежда. А кожаные туфли, которые я разглядывала поначалу, пока рисунок представлял собой лишь несколько линий, так вообще – вопили о том, насколько неприлично богат их хозяин.
Но он ведь даже имя мое не спросил!
И уже только следующей мыслью мелькнуло. Да о чем я вообще рассуждаю? Я ведь замужняя женщина!
В браке счастлива лишь местами. Есть у нас серьезные проблемы в отношениях и отношении ко мне супруга. Но… Это не повод вот так сразу вешаться на шею первому встречному богатому хлыщу, которому только одного и надо. Ну однозначно только, раз даже имя мое его не интересует.
– Простите. Но я замужем и у меня ребенок. Школьник.
Даже не знаю зачем мне потребовалось такое длинное объяснение. Я могла просто отказаться. А сейчас мой ответ больше походил на поиски предлога, повода не встречаться с Владом.
Горский поморщился, отвернулся, а затем широко улыбнулся. Так, словно он – артист цирка. Тащит поезд и делает вид, что это доставляет ему ни с чем несравнимое удовольствие. А не только кучу денег.
– Ну я же не в постель вас приглашаю, Жасмин.
Ого! Я аж оторопела. Он знает мое имя? Максим сказал?
Кажется, я поторопилась с выводами относительно этого мужчины.
Тем не менее, мужчина, что предлагает замужней женщине сходить куда-то… Однозначно сомнительный тип. Взгляд Горского так и впился в мое лицо. Словно гипнотизировал. На минуту даже стало немного неловко. Этот мужчина смотрел так… Вот даже не знаю, словно не в ресторан приглашал, а в койку.
И все-таки было в его обращении со мной что-то такое… От чего сердце вдруг сбилось с привычного ритма. Я смотрела в глаза Горского, сверкающие, будто у него высокая температура и не могла отвести взгляд. Почему? Да черт его знает!
Только комната вдруг показалась тесной. Слишком тесной, для нас двоих. А Горский слишком уж близким.
Он несколько раз сглотнул и провел языком по губам. Так медведь облизывается в малиннике.
Я как завороженная следила за тем, как Горский это делал. А затем тоже инстинктивно облизала губы. И тут этот типчик пружинисто поднялся, наклонился и уперся руками в мою кушетку. Приблизил лицо так, что наши губы почти соприкасались…
Я замерла. Не в силах отодвинуться, и боясь дернуться. Потому что одно движение – и получился бы поцелуй.
– Может еще передумаете? – тихо спросил Горский, и я невольно вдохнула его горячее дыхание. По всему телу словно ток пробежал.
Да что со мной?
С каких пор я так реагирую на шикарного самца.
Я отклонилась назад и отодвинулась настолько, насколько позволял размер кушетки.
– Извините. Вы не поняли. Я замужем и не хожу по ресторанам с мужчинами.
– Простой невинный обед с тем, кто сделал вам рисунок для татуировки! Что в этом такого?
Он не сдавался. И мне это нравилось. Нравилось, черт побери! Хотя, по моим же собственным представлениям, я должна была бы уже обидеться, разозлиться, выйти из себя… Вместо этого я почему-то ощутила гордость, что такой богатый и красивый мужчина не может уйти, не принимает отказа. Все равно ищет повод со мной пересечься. Даже зная, что я несвободна.
И я ничего не могла с собой сделать.
Однако отвечала я в прежнем стиле. Четко выдерживала прежнюю линию правильного общения занятой женщины с одиноким и привлекательным мужчиной.
– Поверьте, я польщена вашим предложением. Очень благодарна. Но я не считаю правильным для женщины в моем положении встречаться наедине с другими мужчинами. Вы ведь не женаты?
Горский мотнул головой и показал руку без кольца на безымянном пальце.
– Вот видите?! Да еще и с холостым! Это против моих правил.
– Правила можно поменять…
Он снова ко мне наклонился. Крепкое тело Горского легко преодолело расстояние между нами. И вот его лицо снова рядом с моим. Влад сделал глубокий вдох, будто набирался смелости или чего-то еще и выдохнул практически мне в губы:
– Поверьте, иногда стоит нарушить собственные правила! Уж я-то знаю! Потому что именно сейчас нарушил собственные.
Я сглотнула, потому что в горле вдруг пересохло. Казалось, губы Влада высосали из меня воздух, а вместе с ним и решимость и твердость моральных принципов.
Но я собралась с духом и все же ответила:
– Если вы порядочный мужчина, прошу вас, больше не настаивать! Имейте уважение к женщине!
Горский еще какое-то время так и стоял, не двигался. Не сводил с меня взгляда. Словно не понял ответа. Или не мог принять его, до такой степени, что не верил услышанному…
И я невольно продолжала смотреть в голубые глаза мужчины, будто в них заключался весь мир…
Наконец, «художник» резко выпрямился. Оправился. Прочистил горло.
Вытащил из кармана визитную карточку.
– Если передумаете или нужна будет интересная работа аниматора в «Фэнтезийных вечеринках», звоните.
Горский стремительно вышел из комнаты и тут же в дверях появился Максим…
…Я давно знала этого мастера и во время процедур мы общались уже почти как родственники. Он спрашивал, как учится в первом классе мой сын. Рассказывал, как дела у его сестры, художницы… Ее картины украшали стены тату-салона.
И вот после приличного количества обычных вопросов я вдруг решилась.
– А кто этот Горский? Откуда он?
– Богатый бизнесмен. Вложился в предприятие Радифа Заглятдинова и теперь совладелец нескольких новых его кафе и ресторанов.
– Это там, где можно заказать праздник в Древнем Риме или торжество в фантастическом мире с оборотнями?
– Именно так.
Заглятдинова знали в городе почти все. Да и он не в пример многим местным богатеям не гнушался общением с «простыми смертными». Я подрабатывала в нескольких газетах внештатником и часто встречала Радифа Тагировича на разных бриффингах, открытиях и благотворительных мероприятиях. Он, кстати, нередко сам организовывал последние, за что снискал славу добросердечного и близкого к народу миллионера.
К нему иной раз обращались за помощью отчаявшиеся и отчаянные. И Радиф редко отказывал.
О том, что его бизнес расширился и, кроме «Амазонок» появилось еще несколько подобных им заведений, гораздо более масштабных и сделанных с бОльшим размахом, я тоже знала. Как и о том, что все это произошло не без помощи новых бизнес-партнеров. Куда же без них? Многих своих новых компаньонов Радиф представлял на разных презентациях лично. Вот только Горского я нигде еще не видела. Такого я бы точно запомнила.
– И что же делал этот богатый мужчина в вашем салоне? – удивилась я вполне искренне.
– А-а-х! – отмахнулся Максим. – Он художник еще. Закончил художественную школу, училище. Выставляется в галереях Баженовой-Велльской. Есть у нас такая художница, владелица нескольких галерей благодаря мужу. Известному бизнесмену, бывшей модели для рекламы мужского нижнего белья. Причем он выходец из какого-то бывшего дворянского рода…
– Я слышала о Баженове-Велльском. И о его жене тоже. У нас в газете освещали какую-то ее выставку. Кстати, мне ее картины очень понравились. Но я не поняла, как Горский оказался у вас?
– Хочет попробовать делать эскизы для татуировок. Интересный творческий процесс. Я предложил попробовать.
– Так я – подопытный кролик? – я усмехнулась.
– Ничего ты не подопытный кролик! Я уже видел эскизы Горского. А если бы не понравилось: тебе или же мне, рисунок маркером просто стерли бы…
– Знаю. Знаю. Странный он…
Максим усмехнулся.
– Да нет. Самый обычный мужик.
Я воззрилась на татуировщика и тот, сделав паузу, добавил:
– Просто вы произвели на него впечатление.
Больше Максим ничего не сказал. А я все оставшееся время процедуры прокручивала в голове его фразу «Просто вы произвели на него впечатление»…
Глава 1
Горский
Несколькими часами раньше…
– Приветствую. Очень рад видеть. Влад, извини. Ко мне пришла постоянная клиентка. Давай в следующий раз, – Максим встретил Горского в дверях, когда тот принес показать тату-мастеру новые эскизы.
Целую папку прихватил. Вдохновение было – хоть ложкой черпай. Даже странно, что именно татуировки настолько стимулировали творчество Горского. Но… неисповедимы пути музы…
– Ладно. Я оставлю. Потом поглядишь, – согласился Влад.
Не к спеху. Главное тут не скорость, а результат. Понять – в правильном он движется направлении или же нет. Перед тем, как заняться татуировками, Горский прошерстил в сети все, что туда выкладывали мастера и создатели каталогов. И, вроде бы, понял – где собака зарыта. Однако за мастером тату последнее слово. Ему видней.
Влад собирался выйти, когда карие глаза Максима задорно сверкнули, а улыбка коснулась уголков губ.
– Слу-ушай! А может клиентка даже и в тему?! То, что доктор прописал?
– Твоему бизнесу? – ухмыльнулся Горский.
Ну какие же еще таблетки успеха может прописать врач любому делу, кроме как постоянных клиентов? Разве что только больше постоянных и богатых клиентов?
– Да не-ет! Тебе доктор прописал!
– Твою клиентку? Знаешь, если мне будет нужна женщина, я схожу в «Королевы». Уж поверь, там телочки получше твоих посетительниц…
– Ты все о своем, о больном? – усмехнулся Максим. Горский показал старому другу и бывшему однокласснику кулак. Как в школе. Даром, что прошло столько лет. Они все еще общались. Хотя судьба развела мужчин по разным углам бизнес-просторов. Но старая дружба не ржавеет.
Да и общие интересы никуда не делись. Горский все еще рисовал, хотя и в качестве хобби. Максим тоже стал своего рода художником. По коже…
– Я о том, на что ты намекаешь!
Горский в тот момент еще не знал, насколько Фортуна с ним играет, шутит, издевается.
Максим имел в виду совсем другое. А вот мысли Горского очень скоро устремились именно в то самое русло, на тему которого он иронизировал.
– Дурак! – совсем по-школьному усмехнулся Максим. – Ей нужен необычный дракон. Китайский. Мудрый. Не агрессивный. Попробуешь нарисовать?
Горский развел руками.
– Ну даже не знаю… Я представлял, что буду приносить эскизы, а ты сам переносить их на эм… клиентов… Если можно так выразиться.
– Давай! Вот и проверим насколько твои эскизы подходят! И насколько ты уловил струю… – уговаривал неугомонный Максим.
Горский отмахнулся.
– Ла-адно! А что за клиентка?
– Журналистка. Красивая. Даже очень. Кстати, у нее та же знаменитая уже особенность, что у жены твоего нового бизнес партнера – Заглятдинова.
– Пониженная температура тела? Я думал таких единицы по всему миру.
– Да, нет. Их побольше. И, как ты знаешь, по теории вероятности, удивительные события сходятся. У нас в городе их, как выяснилось, не так мало.
– Экология… Излучение… Генномодифицированные овощи… – усмехнулся Горский. – Красивая, говоришь?
– Сам увидишь.
– А сколько ей?
– Не знаю. Но вроде как лет 36–38. Может меньше или больше. Жасмин ее зовут. Сама имя поменяла вместе с паспортом.
– Сорокалетняя женщина? Соблазнительная красотка? Ну ты даешь! – Горский усмехнулся. – Ты, видать, совсем тут засиделся за своими машинками для тату. Молодых девочек давно не встречал!
На светских раутах и в элитных клубах Влад знакомился с девицами не старше тридцати. Хотя сам давно разменял четвертый десяток. Однако он поддерживал себя в форме и женщины буквально вешались на богатого красавчика.
– Слушай. Я ж тебе не жениться на ней предлагаю. А татушку нарисовать, – уговаривал Максим.
Горский подумал. Раз она такая «возрастная», значит и отвлекать от процесса не будет. Что ж. Может и к лучшему. На красоток он потом полюбуется. Вон хоть в своем клубе. И то дело. А тут нужно пристреляться. Если планирует создавать новые каталоги для тату-салонов, опыт работы с реальным клиентом не повредит.
– Пошли! – кивнул Горский. Надел бахилы и двинулся за Максимом в соседнюю комнату.
Вошел и застыл. Остекленел. Забыл, что хотел сделать.
Он уже не думал, сколько лет этой женщине. Какие у нее жизненные обстоятельства и профессия.
Только смотрел и сглатывал. Машинально облизывал губы. Потому что очень хотелось… Всего. Сразу.
Ее.
Женщина носила давно не модные уже лосины со свитером-лапшой. И сапожки. И как же они ее украшали! Почище чем все эти новомодные, брендовые шмотки украшали светских львиц. Королев богатых тусовок и богинь светских раутов.
Густые волнистые каштановые волосы, типичные для женщин с пониженной температурой тела, были собраны в толстенную косу.
Огромные миндалевидные глаза смотрели с интересом и легким недоверием. Ну да! Прежде она не видела подобного «мастера» в салоне Максима.
Фигурка женщины, которую при другой встрече Горский назвал бы девушкой, оказалась такой… Что в паху у Влада налилось тяжестью. Вот просто так, лишь потому, что неотрывно пялился на незнакомку. Крутая, округлая попка, тонкая талия, пышная грудь. Длинные ноги.
И шея. Лебединая. Иначе не назовешь.
Маленький носик и губки бантиком.
Горский еще никогда так не возбуждался во время рисования. Приходилось все время оправляться и менять позу. Потому что неудобство резко усилилось, когда женщина сняла свитер и Влад мог пялиться на ложбинку между ее идеальными грудями.
Ширинка натянулась и Горскому пришлось в очередной уже раз поддернуть брюки.
И хотя мысли его крутились далеко от татуировки, а фантазии – так и вовсе – неслись вскачь совершенно в иную, более интимную степь, рисовал Влад сегодня удивительно вдохновенно. Словно пытался сделать так, чтобы каждый его штрих оказался достоин Жасмин.
Будто он рисовал не татуировку, а произведение искусства для Лувра, как минимум. Или участвовал в важном конкурсе, который кровь из носу необходимо выиграть.
И каждый восхищенный взгляд Жасмин на рисунок подогревал вдохновение Влада.
Ей нравилось! Даже очень! Глаза сверкали, а улыбка приподнимала уголки губ.
Горский сам себе поражался. Но не мог не радоваться как ребенок, тому что Жасмин оценила его старания и умения. Выглядело глупо. Это ведь обычная проверка от Максима. Да и не понравится одному клиенту – можно попробовать с другим. Угодить всем и каждому невозможно. Это утопия.
К тому же, на татуировке нет ни имени, ни фамилии художника. Нет подписи, нет инициалов. Никто не узнает, кто автор рисунка. Да и женщину эту он видел в первый и в последний раз.
И все же Горский из кожи вон лез. Старался. И ликовал, прямо-таки ликовал, когда видел, что Жасмин восхищена его творчеством.
Ближе к концу работы Влад «наводил марафет» так, словно Максим потом не нанесет поверх уже настоящий рисунок. Добавлял штриховку, выравнивал каждую линию… Дополнял тени на каждой крошечной чешуйке дракона.
Впрочем, Горский прекрасно осознавал: он делает это вовсе не потому, что хочет, чтобы рисунок был идеален…
Он просто не хотел расставаться с Жасмин. Тянул время, уж если по-честному…
Так бы и сидел тут, рядом с ней. Пусть молча, пусть за работой. Но рядом.
Потому что… с трудом представлял, как с ней расстаться…
Открытие стало окончательным выносом мозга для Горского.
И он решил, что пора с этим заканчивать.
Завершил работу. Собирался уйти, но так и остался сидеть.
Почему? Да хрен его знает!
Горский поменял положение на стуле, потому что внезапно стало жутко неуютно от собственного сильного возбуждения, хотя еще недавно он совсем забыл об этом… А потом спросил у Жасмин, что, раскрыв рот, разглядывала рисунок на своем плече.
– Нравится?
А потом пошло-поехало.
Горский собирался побыстрее уйти от этой женщины, потому что она очень странно на него действовала. Словно существовала какая-то невидимая нить, с помощью которой Жасмин привязала его к себе. Причем, поддергивала нить, заставляя приближаться и приближаться. Ощущать, что расстояние между ними слишком уж большое. Слишком уж официальное.
Горскому ужасно не хватало воздуха. Словно он вдруг оказался на вершине горы, в разреженной атмосфере. Было страшно неуютно в одежде. Будто пришел в какой-нибудь элитный стриптиз клуб, насмотрелся и вот теперь отчетливо понял, что брюки однозначно лишние.
Стало жарко, словно на дворе не ранняя весна, а разгар лета. Причем, те самые «аномально высокие температуры», которые иной раз наступают в средней полосе. А скорее даже наступают на ее жителей.
Давят духотой, жарой, к которым те не привыкли.
Горский приглашал Жасмин на свидание. Уговаривал. Даже узнав, что она замужем и мать сына-школьника. Почему-то это Влада не остановило. Хотя замужние женщины всегда были для Горского табу.
Нет, в отличие от бизнесменов его тусовки, Влад вовсе не считал, что дама «с придатком», как часто называли семейных женщин, жутко неудобна для любовной связи. Что с ней слишком уж много хлопот.
Влад никогда не жалел ни времени, ни усилий на женщину, которая ему, действительно, нравилась.
И если нужно согласовать ее расписание с его возможностями, подстроиться, пусть даже не выходить в свет – да ради бога. Зачем всем демонстрировать свою женщину? Чтобы завидовали? Зависть – плохое чувство. Злое, неудовлетворенное. Не нужно, чтобы оно осыпалось на чужое счастье как саранча на чужие посевы…
Нет. Горского совсем не смущали проблемы, которые часто перечисляли его знакомые бизнесмены, в разговоре о романах с замужними дамами.
Влада смущало совсем другое.
Горский не терпел измен. Особенно женских. Его мать бросила отца и ушла к какому-то молодому хлыщу. С тех пор жизнь Влада перевернулась с ног на голову.
Отец нанял няню и долго учился жить без любимой женщины.
Вот почему для Горского самым большим минусом в отношениях была возможность разбить чужую семью.
Почему же сейчас его это не остановило? Да что там – не остановило – не волновало!
Влад не знал. Только по какой-то ему самому неведомой причине запрет вдруг показался глупым и ничтожным. Даже больше того – надуманным.
И Горский попытался убедить Жасмин. Уговорить, соблазнить…
Каждый ее отказ злил, буквально доводил до исступления. Горский едва сдерживался, чтобы не выругаться так, как уже очень давно не ругался. Чтобы не схватить ее и не поцеловать. Чтобы ощутила, прочувствовала, прониклась… Поняла – от чего отказывается.
Хотя Жасмин повела себя именно так, как и должна была, по мнению Горского, повести себя замужняя женщина, которую зовет на свидание другой мужчина.
Влад в лепешку готов был расшибиться, чтобы переубедить ее.
Но Жасмин оказалась крепким орешком.
Горский еще какое-то время настаивал, понимая, что сам себя мучает. Почему-то казалось – дергает нервы – болезненно так, чувствительно.
А затем заставил себя все-таки уйти, вручив Жасмин визитную карточку.
…Остаток дня Горский бессмысленно слонялся по новому заведению, которое они с Заглятдиновым собирались открыть через пару месяцев. Влад любил все сам контролировать. Начиная от покраски стен и заканчивая качеством мебели.
Помощники и наемные работники Горского все это прекрасно знали. Только вот сейчас он просто бродил по полупустым помещениям, бессмысленно пялясь то на ребят из строительной бригады, то на тех, что закупали и расставляли мебель. Несколько раз едва не наткнулся на помощников дизайнера, которые отвечали за интерьер.
Те шарахались и шли дальше.
Горский был здесь телом, а эмоциями и мыслями остался в тату-салоне. С Жасмин.
Думал о том, как выглядит ее татуировка после работы Максима. Вспоминал как она следила за его пальцами из-под длинных полуопущенных ресниц. Как вдруг вскидывала взгляд на его лицо и Горский резко переставал понимать, как нужно дышать. Словно враз терял эту способность.
Вот так просто вдруг словно лишался кислорода. В висках начинала пульсировать кровь, а сердце стучало как заведенное. Будто Горский пришел на очередную тренировку и едва не проиграл спаринг. А то и вовсе – участвовал в боях без правил в варварском антураже. Это популярное теперь развлечение для богатых и среднего класса, которое Радиф Заглятдинов устраивал регулярно, по книгам какой-то писательницы Ясмины Сапфир, служило отличным способом сбросить пар и успокоить расшатанные нервы. А в бизнесе это немаловажно. Найти то, что помогает избавиться от стресса. Выплеснуть эмоции, чтобы те ушли безвозвратно. Негатив от встречи с нечистоплотными партнерами, злость на жадных банкиров, которые снова повысили ставку кредита, нервяк из-за какой-нибудь важной сделки… Все это уходило, когда Горский и такие же бизнесмены, как он, приходили «помахаться» в «Амазонки» в костюмах варваров из юмористического фэнтези.
Горский даже взял себе на заметку прочитать-таки цикл этой Сапфир «Убить нельзя научить». Но пока не нашел времени.
Он и сам не заметил, как за фантазиями на тему Жасмин, воспоминаниями, которые будоражили, заставляли желать женщину еще сильнее, еще отчаянней, провел несколько часов. Пока желудок урчанием и спазмами не напомнил, что у Горского есть органы несколько выше паха.
Влад зачем-то позвонил Максиму.
– Давно не общались! – усмехнулся тот.
– Клиентка довольна?
– Еще как! Жду эскизы.
– Пообедаем в «Пикнике для фейри»?
– Хорошо.
Горский чувствовал, что Максим уже знает, зачем его пригласили. Однако ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать координаты Жасмин. Обязательно. Во что бы то ни стало. А у Максима, наверняка, есть ее телефон…
Одноклассник скрупулезно собирал контакты постоянных клиентов. Конечно – татуировка – это не пиллинг и регулярно ее не делают. Но все-таки. Если появлялись новые услуги в салоне, что-то необычное в плане рисунков или техники их нанесения, он связывался с теми, кто оставался верен «Тату у Максима».
* * *
Жасмин
Татуировка не болела, лишь изредка чесалась. Я пришла домой и, не снимая повязку, занялась делом.
Налила себе чаю и уселась за компьютер.
Надо подобрать публикации для трех сайтов предприятий, которые я вела. Плюс закончить новостную ленту для одной интернет-газеты.
Преимущество работы самозанятой в том, что ты сам себе хозяин. Хочешь внеплановый выходной – ради бога. Хочешь – очередные каникулы – никто не помешает.
Не нужно ехать с утра на работу. Трястись в общественном транспорте, чувствуя, как твои кости и органы перемешиваются в кашу в толкучке. Ехать в диких пробках на личном автомобиле, если он есть. И тратить кучу времени только лишь на дорогу.
Да много еще можно перечислять.
Минусы – ты сам приобретаешь себе инструменты, какими бы дорогими они ни были. Сам обеспечиваешь себе нормальные условия труда, сам все делаешь, а государство стрижет с тебя приличные купоны. Налог на самозанятость. По факту – налог за воздух, которым ты дышишь в родной стране.
Ничего не попишешь. В нашей стране все для людей… Которые у власти и у денежной кормушки. Включая труд и остальные ресурсы других граждан.
Время от времени, когда я передыхала между очередным небольшим материалом и новостью, почему-то вспоминался Горский.
Черт! Я уже и забыла, как же это приятно, когда шикарный, породистый мужик так на тебя облизывается. Поедает глазами. Возбуждается, просто глядя на тебя…
Я сама не понимала – как же соскучилась по этому ощущению…
Алекс… Мы с ним были женаты, кажется, лет сто. У нас подрастал сынишка. Уже пошел в школу…
Благо наши доходы позволяли нанять ему няню-спутницу. Которая занималась ребенком, пока родители заняты.
Но… это не помогало нам стать ближе, уделять друг другу больше внимания и времени.
Алекс… Предпочитал мне свой компьютер с мультиками и всякие там мужские поделки на улице. Не то чтобы он сильно много делал для дома… Так, по мелочи. И о-очень медленно.
Светлана Максимовна, наша няня, пенсионерка, но еще очень бодрая и энергичная только посмеивалась. Мол, ящик уже два месяца стоит в коридоре. А Алекс мой до сих пор собирается и собирается починить крепления в шкафчике, чтобы вернуть ящик на родину.
Утепление двери началось еще летом… А затем зимой прекратилось. И вот весна… Алекс наконец-то заговорил о нем снова.
Заговорил. Вот ключевое определение.
Начал готовиться к работе. Вот правильное описание.
Мы с мужем здоровались утром, когда он собирался на работу. Приветствовали друг друга вечером, когда он собирался погулять с ребенком или отдохнуть за компьютером с мультиками или фильмами.
И… занимались сексом. Вот именно сексом, а не любовью.
Он одаривал меня парой коротких и торопливых поцелуев. Иногда в губы, иногда в живот. А затем брал. Резко, довольно жестко и поспешно.
Сбрасывал напряжение и снова занимался своими любимыми делами.
Если я просила поговорить, что-то обсудить, муж всегда был: либо уставшим, либо занятым, либо практически спящим.
Если я пыталась пообщаться, пока Алекс еще вполне бодренький, не спящий и за компьютером, муж общался, даже не поворачиваясь. Сидя ко мне спиной. Подвисая на интересных моментах фильма или же мультика.
Я по сто раз задавала одни и те же вопросы. А он потом рявкал: мол, чего сто раз спрашиваешь. А то, что мне ни разу не ответили – ерунда. Дело житейское.
Я порой просила обнять меня, ласково. И получала короткие объятия, между делом, одной рукой. Потому что надо.
Со временем я и просить перестала.
Получала нежность от сына, который и обнимал, и целовал.
Прижимала свое маленькое чудо и, прикрыв глаза, понимала, что все равно счастлива.
Я привыкла. Муж не пил, не курил, не изменял.
Я это знала точно. Ибо с работы он приезжал домой, в командировки не ездил.
Я научилась радоваться этому. Находить плюсы в том, что мы – семья. Хотя нежность и ласка, не говоря уже о понимании и общении давно исчезли из обихода, как ненужные и изжившие свое рудименты.
И вот я сидела рядом с мужчиной, который смотрел на меня, как на восьмое чудо света. Пыхтел, едва касаясь, и облизывал взглядом, как ребенок самое любимое мороженое.
Ну как тут не понежиться, не порадоваться и не запомнить этот момент надолго?
Естественно, я не собиралась идти на свидание с Горским. А уж мужчина, который услышав, что женщина замужем, не отступается, вообще вызывал у меня недоумение и здоровое недоверие. Значит, никаких серьезных намерений Влад ко мне не питал. Никаких правильных мыслей в мою сторону у него ни разу не возникало.
Только лишь одни неправильные, несерьезные и очень даже фривольные.
Оно мне надо?
Нет! Совсем нет!
Просто секс я имею дома несколько раз в неделю.
Ближе к вечеру я разогрела своим мужчинам ужин, расставила тарелки и заварила свежий чай.
– Мама! Мама! – еще из парадного закричал мне мой маленький лучик света. Мой Матвей. Прибежал, обнял, прильнул. Я прижала своего непоседу и выдохнула. Хорошо… Как же хорошо!
Провела рукой по светлым кудряшкам, коснулась курносого носика.
Мой сыночек! Крупный не по годам. Как будто уже классе в третьем. Ладони как у меня размером. Растащил все мои носки, где нет цветочков, сердечек и котиков. Остались только такие и розовые…
Малыш поцеловал меня, помыл руки и уселся за стол.
Следом зашел и Алекс.
Небрежное «Привет» – и они уже ужинают.
Я расположилась за столом, чтобы хоть так ощутить единение семьи. Близость мужа. Родство с сыном.
Почему-то вдруг начала сравнивать своего Алекса и Горского… К сожалению, не в пользу первого. Алекс слегка поправился, хотя живот был едва заметен. Крепкие плечи и мощная грудь напоминали о том, что муж не брезгует и занимается гирями.
Светлые волосы, как и у Горского, собраны в низкий хвост. Только они не такие густые… Хм…