000
ОтложитьЧитал
Куда черт не поспеет – туда бабу пошлет.
(русская поговорка)
0
Поляну озарила вспышка ярко-красного света. Стало ясно: призыв сработал. Чтобы унять дрожь, пришлось сцепить руки в замок с такой силой, что ногти впились в кожу. Она затаила дыхание. Ждала.
“Чем обязан?”
Эти слова прозвучали прямо в голове, и от их неожиданного грохота тело инстинктивно дернулось, но женщина устояла на месте, заклиная себя оставаться внутри круга из соли. Обернуться было страшно. Словно услышав её мысли, голос шепнул: “Не бойся. Взгляни на меня”.
С глубоким вдохом, она повернулась. Перед ней стоял красивый высокий мужчина. Его длинные черные волосы спадали ровными волнами по обнаженному торсу, а лицо украшала беспечная улыбка. Вот только глаза блестели недобрым красным огнём. В смятении поспешила отвести взгляд, тупо уставившись на землю и вздрогнула, заметив его тень. В смутном силуэте угадывались рога, нечеловеческие ноги и хвост. Удержавшись от вскрика, она до крови сжала кулаки. Наивным было ожидать, что на призыв откликнется кто-нибудь иной.
– Не все догадываются посмотреть на тень – заметил Гость, словно услышав ее мысли – хотя чего еще было ожидать от такой одаренной ведьмы, как ты…
– Я не ве…
– Ах да, ты у нас гордая не-ведьма. Ты достопочтенная жена и хозяйка. Ты печешь лучшие пироги и угощаешь ими всех своих бездарных соседей. А потом ты просто делаешь им мази и отвары… Да не смотри ты так на мои рога. Лучше погляди, каким красавцем я пред тобой стою. Ведь рассчитывал впечатлить.
– Спасибо, что явился – Женщина едва узнала свой дрожащий от страха голос.
– Хотя, таких как ты, наверное, не заботит внешний вид? – забавлялся Гость, словно размышляя вслух – но всё же нас ждет интересная ночь, ведь ты пришла просить о ребенке.
– Конечно, ты прав. Я прошу о ребенке. Детях – она поспешно поклонилась, стараясь всем видом выказать почтение. И, вспомнив, что для договора каждое пожелание нужно формулировать очень четко, добавила – наших с моим мужем детях.
– Ваших с твоим мужем детях… – он растягивал слова, будто пробовал их на вкус – Так зачем тогда я?
– Помоги мне. Давай договоримся.
– А почему твой муж не здесь? Почему не просит вместе с тобой?
– Он… доверяет мне – спустя время прошептала женщина и поспешно добавила – я здесь не против его воли! Он согласен с любым моим выбором и договором. Сам подтвердил.
– Какой великодушшшный – с язвительной ухмылочкой протянул Гость – хотя как раз душу-то свою и бережет. Да куда больше твоей, выходит – вдруг он громко и заливисто рассмеялся – Нет, ну какое благородство! Согласен на твою сделку. Какой смелый – разрешил тебе со мной встретиться. Хотя сам абсолютно ничем не рискует.
– Так ты поможешь мне? – женщина даже зажмурилась от страха.
– Помогу – внезапно ответил Гость.
– Благодарю тебя! Благодарю! За твою милость и ще…
– Нет в том ни милости, ни щедрости. Я помогу тебе не просто так. У меня свои интересы. И плату возьму немалую.
– Конечно – не раздумывая закивала она.
Гость замолчал и принялся задумчиво прогуливаться вдоль круга из соли, осматривая женщину со всех сторон, будто прицениваясь. Рогатая тень при этом кружила и плясала внутри, переплетаясь с ее тенью. Вдруг начало казаться, что она различает горячее дыхание на своей коже, но не понимала, может ли это быть на самом деле, или так играет воображение.
– Твой первенец будет содержать и часть меня – Гость внезапно прервал свое длительное молчание. – Так он лучше послужит. На других детей не претендую, но первенец, так уж вышло, может помочь исполнить пророчество. А я заинтересован в этом. С тебя возьму душу. И, скажем, лет двадцать жизни. Хотя… – он уставился своими красными, огненными глазами – ну-ка, скинь свой наряд.
– Что?
– Раздевайся. Ваши церковники любят трепаться про голых ведьм, любовниц дьявола. По-моему, прекрасная идея – он раскатисто засмеялся. – Ну давай уже, а то краснеешь, как девица. Аж тошно.
Одежда полетела вниз. Сначала медленно и нерешительно. Прохлада ночи обжигала, добираясь до всё нового участка обнаженного тела. Женщина ощущала злость на себя, мужа, Гостя. Все быстрее она срывала слой за слоем. Босые ноги моментально замерзли от сырой земли и травы. Стоять голой, посреди леса, было страшно и странно. Но отказываться от начатого казалось уже поздно. Слишком уж далеко зашла. “Да я и не хочу отказываться” – пронеслось в голове внезапное и резкое осознание.
Она вздрогнула, когда явственно ощутила на шее горячее дыхание. Хотя Гость стоял за кругом из соли и безмятежно улыбался, не было сомнений, кому оно принадлежит. Их тени на земле будто слиплись друг с другом. Зачарованная этим призрачным танцем рогатого силуэта, она все острее ощущала умелые прикосновения на плечах, груди, животе. Яркое, обжигающее возбуждение, как молния, пронзило все тело. Женщина испугалась.
– Нет. Я передумал – резко сообщил Гость. Ее напугала собственная вспышка злости и досады. Хотелось продолжения. Тело требовало ласк. – Я не буду забирать всю твою душу.
– От чего ты передумал? – хриплым шепотом спросила женщина, стремясь не выдать своего постыдного желания.
– Я хочу, чтобы ты сохранила все свои силы и таланты, и как следует воспитала мое дитя. Скажем, одну шестую души я, для приличия, запишу себе. А остальным, пожалуй, распоряжайся сама.
– Благодарю – она чуть не застонала от облегчения.
– Благодари – ухмыльнулся Гость – и давай уже, нарушай свой глупый охранный круг. Я хочу войти.
– А разве это не…
– Ты что, рассчитывала на непорочное зачатие? – он мягко, будто нежно рассмеялся, от чего ее щеки раскраснелись. – Нет, то для божьих детей. А у нас вроде планируется все наоборот, не так ли?
Женщина глубоко вдохнула и зажмурилась. Казалось, ей предстояло прыгнуть в ледяную воду. Должна ли она противится Гостю? Есть ли такая сила, что заставит его уйти? А что, если просто дождаться рассвета в защитном круге, ведь не станет же он торчать с ней всю ночь. Но неприятная простая мысль ворвалась, разогнав другие: “Нет никакого желания прерывать это”.
Тем временем, её обожгли нежные поцелуи. Холод отступил. Стало жарко. Душа стремилась слиться с Гостем, требовала завершить начатое, и совершенно бесстыдно этому вторило тело. Как во сне, она подошла к едва белевшей на земле полоске соли, опустилась на колени и двумя руками проделала в ней брешь.
Гость ликовал. В миг он опустился рядом и дотронулся до подбородка, впиваясь в нее красными глазами. Тень при этом отделилась и принялась ласкать ее сзади. Одновременно напуганная, и завороженная, женщина закрыла глаза и полностью отдала себя во власть Гостя, его рогатой тени и собственного желания. С губ сорвался стон. Ей хотелось, чтобы огонь, который ее охватил, спалил весь мир до остатка.
– Посмотри на меня – голос донесся будто издалека. С трудом получилось вынырнуть из ощущений и вспомнить про настоящее. Она уставилась в красные глаза, понимая, что он в точности знает, что твориться сейчас внутри нее.
– Поцелуй меня, если согласна с условиями договора.
Она жадно потянулась к Гостю. Поцелуй был горячий и неистовый. Волны удовольствия раскачивали тело. Все свелось до единственного желания: чтобы это никогда не закончилось. Великим счастьем было ощущать его внутри себя, и тело горело сверхъестественным жаром. Казалось, раскалились и воздух, и земля, и весь мир, чтобы взорваться вместе с ней от восторга.
Наваждение прошло внезапно. Гость отстранился, тень наконец-то заняла свое привычное положение, подле него. Вмиг стало холодно. Он помог ей подняться на ноги и ласково положил руку на обнаженный живот.
– Собирайся и скорее беги к мужу. Нужно завершить процесс.
Она, словно пьяная, ничего не соображая, начала подбирать одежду, но тело ей не принадлежало – плохо слушалось и двигалось, будто вокруг не воздух, а толща плотной воды.
“Не девка будет, а варвар. Так и назови” – услышала она прямо у себя в голове. На поляне никого не было. Только свежие следы от копыт подтверждали, что всё это ей не почудилось.
1
– Колдунами пугать будешь?
– Коли придётся, буду и колдунами пугать. Кто виноват, что ты женихов выпроваживаешь, будто последних побиранцев!
Сил спорить у Варвары не было, поэтому она сложила руки на груди и демонстративно уставилась в угол. Обе младшие сестры потупили взгляды и поспешили продолжить вышивку. Отец устало опустил голову в ладони и еле слышно простонал: “Вот наградили подарочком”.
Тишина сгущалась, как и вечер за окном. От неудобной позы тело затекло, но уходить было страшно, поэтому Варвара гордо продолжила сидеть на скамье в ожидании не пойми чего. Она прекрасно понимала отца и даже искренне ему сочувствовала. Да и Демид, несомненно, хороший парень и руки у него действительно золотые. Вот только речь шла о ее замужестве. А стоило представить, что всю жизнь, пока не помрет, предстоит ей слушать эти вот Демидовы речи, столь же скучные, сколь и нескладные – начинало с души воротить. Очевидно, палку она перегнула и на этот раз действительно зашла слишком далеко. Никому другому отец никогда бы не позволил бросаться такими словами, а тем более, не дал бы себя ослушаться. Варвара всей своей кожей ощущала, насколько в нем кипит ярость. Однако, и она не виновата, что в округе ей никто не по нраву. Великая несправедливость – родиться старшей дочерью в семье из одних девак. “Пожалей хоть сестер, уже вся деревня судачит!” – повторял раз за разом отец, но это не очень-то ее трогало. Будто людям много надо, чтобы приняться судачить. Сами напридумывали глупых правил, сами же и наблюдают, как сложно им придерживаться. Варвара искренне не понимала, почему замужество настолько важно, и сама с удовольствием бы осталась старой девой: вела бы хозяйство и дела, ездила бы с отцом за товарами, и вообще, занималась бы чем душа попросила. Обучила бы деревенских девчонок счету, да грамоте, а может и знахарству, как ее мать.
– Знаешь, дочь… – она аж подпрыгнула на месте, ведь, погрузившись в раздумья, практически забыла, что не одна сидит за столом.
– Что?
– Я все думал и думал, как мне и материнский наказ соблюсти, и обещание, данное Богам, выполнить, и младших дочерей не обидеть…
Сестры навострили уши. Иглы с нитками замерли в их руках.
– Богам? Ты же говорил, чертям…
– Дура ты, Варвара! – отец со всей силы ударил кулаком по столу – и мать твоя, земля ей пухом, дура была, раз позволила себе заключить сделку не пойми с кем, а потом позволила тебе ТАКОЙ вырасти. Но делать нечего. Коль ты, как первенец, на управу Богам обещана, а они всё прав не предъявляют, я пойду к тому, кто лучше рассудит. Я человек простой и глупый. Мне такое решать не по силам.
– Но…
– Отправляйся спать. И сестёр забирай, чтоб духу вашего тут не было. А мне подумать надо.
– Но отец…
– Устал я. Нету сил ругаться. Ступай по добру…
Она внимательно посмотрела на него: глубокие, залегшие во лбу тени, потухшие глаза, опущенные плечи, и поняла, что не хочет больше ссор. Даже выпытывать снова про “ту самую сделку” было не интересно. Если бы хотел, уже давно бы рассказал. А может и вовсе, придумал пугалку, да сам в неё поверил. В иной день Варваре нравилось с отцом на словах сражаться: спорить до хрипоты, метко отвечать, то веселя его, то раззадоривая огонь гнева. Но сегодня одна будто увидела в нем совсем другого человека. Возможно, сама и виновата: выпила все его силы и терпение, без остатка. Может, не зря ее в деревне побаивались. Однако, чувствовать себя виноватой Варвара устала, поэтому гордо поднялась и вышла из горницы, борясь с внутренними порывами подбежать к отцу и обнять его. Сестры послушно засеменили за ней. “Будь уже теперь, что будет. Сама эту кашу заварила, самой теперь и расхлебывать”.
2
Сон не шел. Младшие мирно и трогательно сопели, из глубины дома доносился зычный храп отца. За окошком ветер шумно играл со свежей весенней листвой. Где-то завывал, не жалея глотки пес, и ему лениво вторили приятели. Варвара вспоминала маму. Что бы она сказала? Отругала за непослушание? Уговаривала выйти замуж и приняться рожать детей, ведь этим и заняты все ровесницы? Или поддержала бы? Из груди вырвался громкий тяжелый вздох. Она давно свыклась с тем, что никто не может ее понять, но были ведь и другие времена. Сами собой набежали слезы, как случалось всякий раз, когда Варвара разрешала себе потосковать об уютных вечерах с мамой, их долгих разговорах и увлекательных походах в лес, где она училась слушать и распознавать каждую травиночку, кусты и деревья. Вдруг, как в детстве, ее окутало горьким запахом пижмы и тысячелистника. Перед закрытыми глазами пронеслись образы мореного летнего дня, золотистого солнечного света, далекой лесной поляны, куда они отправлялись за земляникой, ароматная сладость малины, робкая улыбка Савелия…
Варвара резко села на кровати и распахнула глаза. Сердце бешено билось. Много лет она старательно запрещала себе любые воспоминания о друге, которого считала самым близким человеком. Они оба оставили ее. Бросили. Сначала мама, а затем и он. “Са – ва” – еле слышно произнесенное имя, сродни мощному заклинанию, тут же подняло бурю. Чувства, казалось, только и ждали этой слабины, поэтому хлынули потоком. Длинной чередой всплывали в памяти их бесконечные проказы. Чего только они не вытворяли. Невольно, Варвара заулыбалась, вспоминая глупых соседских коз, которых они гоняли по двору, пока старый, подслеповатый дед храпел посреди дня. Припомнила и маскарад, затеянный ими, чтобы напугать вечно пьяного мельника “водяным”, и как они прятались в стоге сена, чтобы подсматривать за влюбленными парочками. Перед глазами мелькали счастливые картинки детства, и не было им конца. Заливистый смех и нырок в озеро. Болотные кочки, и прыжки по ним наперегонки, чтобы добраться до острова и добыть самых красивых кувшинок. Пеструшки клюют ряску, которую они, вымокшие и грязные, пол дня вылавливали в заросшем пруду. “Са – ва” – повторила Варвара, ощущая, как растекается в груди горячая волна любви и горя.
Мысли унесли ее в теплый августовский вечер. Стемнело рано, над озером расстилался плотный сиреневый туман. Звезды на небе сияли как никогда ярко и красиво. Они лежат на влажном деревянном настиле и разглядывают их.
– Обещай, что ты никогда меня не оставишь! – ей лет тринадцать, но уже мнит себя важной, взрослой и опытной. Уверена, что знает больше всех и поняла уже эту жизнь.
– Никогда не оставлю! – Савелий, по обыкновению, серьёзный, преисполнен уверенностью в своей правоте. Он сел и наклонился над ней, чтобы заглянуть прямо в глаза. – С чего ты вообще такое взяла?
– Не знаю – Варвара продолжала лежать, не шелохнувшись, рассматривая и звезды, и Савелия – Предчувствие у меня…
Ответом был нежный поцелуй прямо в губы. Потом он расцеловал щеки и лоб. Было щекотно, Варвара счастливо рассмеялась. Они обнялись.
– Предчувствие у неё… я лучше умру, чем тебя оставлю!
И вскоре после этого умер.
Рыдания никак не получалось унять, слишком давно она не вспоминала Савелия. За окном потихоньку принялись щебетать птицы. Затевался рассвет. Отяжелевшие после слез веки слипались. В птичьих голосах слышалось бесконечное: “Сав-Сав-Сав-велий”.
3
Про ссору они с отцом не вспоминали несколько дней. Казалось даже, что он оставил, наконец-то любые попытки устроить её жизнь. Но эта счастливая иллюзия развеялась, когда свежим тёплым утром в их избу влетел красивый черный ворон с привязанной к лапе берестой.
– Сегодня встречаем гостя! – объявил отец, несколько раз перечитав послание.
– Кого это? – опасливо спросила Варвара.
– Нет у него имени. Вернее, никто его имя не знает. А если, кто и знает, то вслух не произносит. Чаще всего его называют Князь Леса.
– Быть того не может! – девушка даже вскрикнула, и следом по горнице прокатился испуганный щебет сестер.
– Да, один мой добрый приятель подсказал, как выйти с ним на связь. И вот, пришел ответ, что тот сам явится. Давайте, ступайте-ка к куме до завтра, – отец рукой указал на сестер, словно отгоняя их – когда можно будет возвратиться, я сам за вами схожу, или весточку пошлю.
Дважды говорить не пришлось, обе девушки в суеверном ужасе побежали собираться, бросая сочувственные взгляды на Варвару.
– Как же нам, отец, такого гостя-то встречать? Коли люди не врут, он кровью угощается…
– Людям тем, видно, заняться нечем, раз они своим поганым языком такую чушь мелят. Прибери горницу, да приготовь к столу всего, что найдешь.
Князь Леса – одно из прозвищ великого колдуна, который живёт в самой чаще, где даже птицы петь боятся. Говорят, там выстроен с самой древности, огромный прекрасный Терем, в который он забирает на обучение самых талантливых юношей. Насколько она слышала, редко, кто оттуда возвращался, но если уж такое случалось, человек тот слыл на всю округу знахарем умелым, да целителем. Девушек в ученики не брали, но изредка приглашали в услужение. Дольше года они там не задерживались, а по возвращении домой жизнь вели достаточно вольную, но чаще всего все-таки выходили замуж. Считалось, что они избранные, благословлены и способны принести в род удачу. Варвара гадала, не в услужение ли собрался ее отдать отец, но спросить не посмела, разумно рассудив, что вскоре и сама это выяснит.
Все приготовления к встрече великого гостя были исполнены: изба сияла чистотой, стол ломился от угощений, дочь, по настоянию родителя, нарядилась, как на праздник. Даже пришлось достать из сундука белила, румяна и жемчуг. День быстро сменился прохладным вечером. Тени постепенно становились длиннее. Ожидание угнетало. Отец заметно нервничал, и, хотя на любые вопросы отвечал односложно, Варвара буквально видела, что его голова трещит от сомнений, мыслей и страхов. Сама она не знала, о чем думать, и в итоге больше ждала, когда уже можно будет сменить тяжелые и неудобные одежды, да распустить тугую черную косу, которую она украсила лентами и речным жемчугом.
Наконец-то в дверь постучали. Как приросшая к лавке, девушка осталась сидеть, со стороны наблюдая за суетой отца и за величественным мужчиной, который неспешно вошел в их дом, деловито опираясь на трость, украшенную письменами и узорами. Пристыженная строгим взглядом, Варвара с великим трудом подняла себя с места и поклонилась гостю, переживая, как бы бесчисленные бусы не начали громкий перезвон – с такой силой ее колотила дрожь. Князь Леса, неестественно высокий и прямой, внушал ужас. Невозможно было определить его возраст, настроение или предположить, что у него на уме. Он был гладко выбрит, в противовес тому, как ходили мужчины в их деревне и одет в длинное платье. Присмотревшись, Варвара разглядела темную вышивку поверх чёрного сукна и восхитилась красотой его одежды. Следом за ним, в горницу влетел Ворон, по всей видимости, тот же самый, что принес утром весть. Он описал вокруг стола круг, внимательно оглядел Варвару со всех сторон, и по-хозяйски опустился на ее прялку неподалеку.
– Хлеб, соль – отец укоризненно глянул на дочь, и та заторопилась предложить традиционное угощение в знак приветствия.
– Благодарю – Князь Леса символически надломил хлеб, обмакнул его в мелкую соль, поднес к губам и тут же положил на тарелку. Ворон, как по команде, быстро подлетел, схватил остатки еды и вернулся на то же место.
– Присядем?
– От чего и не присесть. Разговор, как я понимаю, пойдёт серьёзный. Но до этого, давайте кое-что проверим…
– Что? Что Вы имеете в виду? – голос отца неприятно дрожал.
– Вашу дочь. Я должен понимать, о чем именно сейчас пойдет речь. Варвара, кажется?
– Да – кое-как, хрипло выдавила она. От страха леденели руки.
– Подойди ближе и продемонстрируй хоть какой-нибудь свой талант.
– Талант? – очевидным казалось, что отродясь у нее никаких талантов не было, но вот как об этом сообщить? А что, если Князь Леса всерьез ожидает сейчас каких-то невиданных чудес? Кто ввел его в заблуждение?
– Невозможно, чтобы при такой силе у матушки, да при таком – он неприятно ухмыльнулся – необычном происхождении человек, пусть даже и девушка, остался бы без хоть какого-нибудь Дара.
Варвара в недоумении уставилась на него.
– Она не знает? – на лице Князя Леса отразилось крайнее удивление.
– Нет. Мы решили не говорить ей… – отец выглядел таким жалким и несчастным, что в пору было его пожалеть. Вот только осознание, что пришлый незнакомец знает сокровенные тайны ее происхождения, а от нее их скрывали, рождало гнев и злобу. – Твоя мать и я… – он начал заикающимся голосом, слова будто не хотели выходить из его рта – у нас не получалось иметь детей. Пять или шесть младенцев родились раньше срока и тут же умерли. И твоя мать, отчаявшись, обратилась к древним силам… – “Демон” – услышала Варвара его мысль, но вслух он произнес – к древним Богам.
– Моя мать что?
– Она договорилась с силой большей, чем человеческая. Пошла на сделку, и эта… сила… даровала нам сначала тебя, а затем и твоих сестер.
– Поэтому мама умерла так рано?
– Да, она заплатила годами жизни и собственной душой.
– Поэтому нельзя было ее хоронить, как всех других?
– Да.
– Боже… – прошептала Варвара, пораженная тем, что отец, наконец-то объяснил ей это, пусть и при таких обстоятельствах.
– А Бог тут, может быть, и не при чем – резко вставил Князь Леса. – Впрочем, мы наверняка этого сейчас проверить не сможем. Собственно, я здесь поэтому. Дети от сделок обычно наделены Даром, а так же таланты родителя часто передаются по наследству. Однако, при сделке с Высшими Силами, крайне редко просят девочек, если вообще просят их. В тебе, действительно есть потенциал, и я склонен взять тебя к себе на обучение, хотя никогда о девицах в Братстве не слышал.
“Они что, шутят надо мной? На обучение?”
– А как можно это проверить? – заискивающе спросил отец.
– Некоторый, простой Дар, я чувствую и так. Например, способность к зельям. Некоторый раскрывается со временем и в нужных обстоятельствах. От твоей дочери я ощущаю Силу и, думаю, что история ее происхождения правдива. Мой помощник так же ощутил это, поэтому я здесь. Но проверить не помешает. Вдруг это попросту какой-нибудь наговор, или амулет.
– Так что же она может сделать, чтобы проявить этот… талант?
– Довольно высокий уровень Дара – связь с животными. Возможность влиять на людей или зверей. Не чтение мыслей, конечно, – Князь Леса хмыкнул, – но тоже недурно. Давай, Варвара, попробуй подозвать моего Ворона. Он, несомненно, упрям. И сомневаюсь, что сдвинулся бы с места, даже б сам Черт его попросил. Но попытка тебя ни к чему не обяжет…
От ужаса округлились глаза. “Подозвать Ворона? Ерунда какая-то!” – подумала она – “Да и будь я Вороном, сроду бы не пошла на призыв какой-то девки. Без Дара. С сомнительным происхождением…” Внезапно Ворон каркнул, как будто не смог сдержать смех. “Вот бы ты реально слышал мои мысли”.
– “И что бы тогда?” – раздалось прямо внутри ее головы.
– “Быть того не может!”
– “Да всякое может быть. Так что бы ты сделала?”
– “Как думаешь, если бы ты сел на мое плечо и трижды проорал, с лица Князя Леса сползла бы эта его самодовольная ухмылочка? ” – Варвара ужаснулась мыслям, которые не успела проконтролировать – “Ох, как неуважительно”.
Ворон снова издал звук, похожий на смех.
– “Я ему не расскажу” – прозвучало в голове – “Но тебе советую притвориться, что ты ничего не умеешь и спровадить нас отсюда поскорее. Ехать с ним опасно для жизни”.
– “Мне не страшно. Нет тут жизни. Если уготовано для меня хоть что-то, кроме как плодить деревенских детишек нелюбимому мужу – я хочу это попробовать”.
– “Как знаешь. Но я предупредил. Сгинешь в лесу – это твой выбор”.
К удивлению, Ворон грациозно облетел комнату по кругу, опустился на плечо девушки и, явно стараясь произвести впечатление, каркнул трижды. Князь Леса, внимательно наблюдавший за Варварой и их безмолвным общением, переменился в лице. Брови поползли вверх, рот от удивления открылся, глаза блеснули недобрым огнём.
– “Спасибо!”
– “Благодарить тут не за что! В одном ты права, посмотреть на его физиономию было занятно”.