Спуститься с небес

© Михаил Самарский, 2021

© А. Гайворонская, иллюстрация на обложке, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Никогда еще не совершал ничего великого человек, не одушевленный страстной преданностью.

Н. Чернышевский

Глава 1

Виктория открыла глаза и резко зажмурилась – такое ощущение, будто в лицо направили мощный прожектор. «Чертово солнце», – застонала она, ругая себя за то, что с вечера забыла задернуть шторы. Она вскочила с кровати, закрыла их и снова улеглась, уткнув лицо в подушку, в надежде еще немного поспать. Но закон подлости никто не отменял. Сон как ветром сдуло. Виктория перевернулась на спину и уставилась на хрустальные подвески люстры. Даже в отсутствие солнечного света они переливались и блестели сверкающими льдинками. «Как то платье», – подумала она, и эта мысль заставила вновь подорваться с постели. Она взяла телефон с тумбочки и глянула на время: на часах было восемь утра. «Значит, предки еще должны быть дома».

Она накинула поверх крохотной пижамы длинный шелковый халат молочного цвета и, на ходу завязывая его, пулей вылетела из комнаты. Пробегая мимо родительской спальни, на секунду задержалась, приложила ухо к двери, но, не услышав никаких звуков, понеслась к лестнице, ведущей на первый этаж. Гладкий мрамор приятно холодил босые ноги, пока она отсчитывала тридцать ступеней. Виктория пересекла холл размером с городскую площадь и направилась в гостиную, где в торце большого обеденного стола, возвышаясь над ним, как гора Маттерхорн, восседал отец. Он был одет привычно – темный костюм, светлая рубашка и галстук. «Ну а куда без него?» Вперив взгляд в смартфон, отец звучно прихлебывал чай из белоснежной кружки. Мать же сидела на своем положенном месте – справа от него. Подперев голову рукой, она в задумчивости гоняла маленькой серебряной вилочкой по изящной тарелочке кусочек запеканки. В голубой блузке с отложным воротником и с уложенными в низкий пучок темно-каштановыми волосами она напоминала училку.

«Еще бы очки напялила», – мысленно фыркнула Виктория и, подойдя к столу, выпалила:

– Ма, ты купила мне платье?

Родители оторвали взгляды от своих занятий и уставились на нее. Мать только открыла рот, собираясь что-то сказать, но отец опередил ее.

– Дочь, ты ли это? – с улыбкой воскликнул Александр Владимирович, отложив телефон в сторону. Он сделал очередной глоток, довольно крякнул и поставил чашку на блюдце. – Здравствуй, дорогая. А ты чего сегодня так рано? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошутил: – Сдается мне, что в нашем лесу умер самый большой медведь.

Демонстративно проигнорировав его приветствие, Виктория снова обратилась к матери. Та положила вилку на тарелку и, отодвинув ее от себя, с укором посмотрела на дочь.

– Вика, во-первых, здравствуй, – сказала она, – ты разве не слышала, что отец с тобой поздоровался? А во-вторых…

– А во-вторых, – раздраженно перебила Виктория. Она с вызовом подбоченилась, сверля ее зелеными глазищами. Смартфон главы семейства издал сигнал входящего сообщения, и он снова уткнулся в него, – ему сейчас не до моих приветствий. – Она с ухмылкой кивнула на отца и снова уставилась на мать. – Я задала тебе вопрос, отвечай.

Мать стиснула зубы, закрыла и снова открыла глаза.

– Нет, не купила, – ответила она, – его уже кто-то выкупил.

– Что? – Виктория сморщилась, как печеное яблоко. – Как это выкупил? Кто? Да я… я же хот…

– Понимаешь, дочь, кто-то внес за него залог, – оборвала ее мать. – Иногда такое случается. Продавец сказала, что не может подвести клиента и продать платье другим людям, – постаралась спокойно объяснить она.

Отец вынырнул из гаджета, вернул его на стол и, обведя хмурым взглядом жену и дочь, спросил:

– Девочки, из-за чего сыр-бор? – Он посмотрел на дочь. – Малышка, что за проблема?

– Проблема в том, что… – Виктория помотала головой, отчего темные волосы заколыхались, будто колосья в поле. – Я увидела в «Галерее» платье для выпускного и попросила ее, – она кивнула на мать, – купить его, а она теперь заявляет, что кто-то внес за него какой-то дурацкий залог.

– Господи, дочка, мне бы твои заботы, – усмехнулся отец и невольно закатил глаза. – Викуся, на этом свете нет ничего незаменимого. Не купили это платье, так купим другое, еще лу чше.

– Мне не нужно другое! – Виктория топнула ногой, как обиженная маленькая девочка. – Я хочу это платье – и точка! – Она обвела недовольным взглядом родителей и, тыкая в них пальцем поочередно, ультимативно заявила: – Если вы мне его не купите, тогда я не пойду на ваш чертов выпускной. Без этого платья он мне триста лет не нужен. Идите туда сами.

– Детка, да не шуми ты так. – Отец выставил вперед ладонь, затем посмотрел на жену и спросил: – Оль, ты можешь нормально объяснить, что произошло?

– Ну а что тут объяснять? – хмыкнула она. – Когда Вика увидела платье, оно еще было в продаже. Она позвонила мне и попросила купить его. Я заехала после работы, но платье уже кто-то выкупил. Не буду же я воевать с продавцами за какую-то тряпку? – Она дернула плечами.

– Тогда заплатите продавцу больше, чем оно стоит, – быстро нашлась Виктория. – У вас что, денег нет? – воскликнула она и, посмотрев на отца, состроила жалкую гримасу. – Папуль, ты же не последний человек в городе, сделай что-нибудь.

– Малышка, сдалось тебе это платье? – Он досадливо скривился. – Хочешь, слетаем на выходные в Москву или в Милан – да хоть в Нью-Йорк – и купим тебе любое платье, какое только захочешь. Или даже два, а к ним еще какие-нибудь модные туфли и сумочки. Ты же любишь это дело.

– Не нужно мне другое! – закричала Виктория, от злости сжав кулаки. – Я хочу только это!

Семейную «идиллию» нарушила домработница, вошедшая в столовую с подносом, на котором стояла тарелка с красиво нарезанными фруктами и две вазочки на тонких ножках с ягодным желе. Поверх ее светло-серого платья красовался накрахмаленный белоснежный передник. Ее темные с проседью волосы, собранные в замысловатую прическу на затылке, полноватая фигура и ослабшая кожа век выдавали возраст. Проходя мимо Виктории, она остановилась рядом и приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, Виктория Александровна. Что желаете на завтрак?

– Чего? – Она повернула голову и уставилась на нее, как на туземку. – Ты разве не видишь, что я общаюсь с родителями? Кто тебе позволил вмешиваться в разговор?

– Ой, простите, – смутилась женщина и принялась оправдываться: – Я всего лишь хотела узнать, что вам приготовить.

– Да он мне на фиг не нужен, твой завтрак! – в бешенстве заверещала Виктория и со всей дури врезала рукой снизу по подносу. Тот взмыл вверх вместе с тарелкой и вазочками, они сделали в воздухе тройное сальто, после чего приземлились на пол. Посуда разлетелась вдребезги, а серебряный поднос, со звоном описав круг, накрыл собой разноцветное месиво из фарфора, стекла, фруктов и желе. Домработница ахнула, прикрыв рот рукой, и замерла в оцепенении. За годы работы в этом доме она не раз попадала под горячую руку взбалмошной «царевны», как она мысленно называла ее, но подобное случилось впервые.

– Вика, ты что творишь? – от неожиданности вскрикнула мать и грохнула ладонью по столу, отчего зазвенела посуда. – Извинись немедленно!

– Ага, разбежалась, – хмыкнула Виктория. – В общем, так, уважаемые старики, или это платье, или я никуда не иду, – категорично заявила она и вылетела из столовой.

– Дочь, вернись сейчас же, – потребовал отец.

Но упрямая девчонка и не думала подчиняться. Отец цокнул языком от досады, поднялся из-за стола и, засунув мобильный в карман пиджака, направился следом. Проходя мимо потерянной домработницы, он бросил «простите» и едва заметно кивнул головой. Ничего другого она от него и не ждала. Извиниться по-человечески – не царское это дело. Проводив его взглядом, женщина тяжело вздохнула, осмотрела место происшествия и удалилась на кухню. Пока она ходила за метлой, совком и тряпкой, мать, потрясенная очередной выходкой дочери, сидела за столом, обхватив голову руками. Как же ей хотелось подняться в ее комнату и устроить нагоняй. Но она сдержала себя, предоставив эту возможность мужу. Хотя прекрасно понимала, что толку не будет. Именно его она винила в плохом воспитании дочери. «Разбаловал до неприличия, а теперь собирай ягодки», – горько усмехнулась она. Взгляд упал на недоеденную запеканку. Аппетита и раньше не было, а теперь и вовсе – как бабка отшептала. В желудке было пусто, он постоянно сжимался, словно от прыжка с высоты, но не от голода, а из-за стыда за собственную дочь…

Увидев вернувшуюся в столовую домработницу, мать вышла из-за стола и принялась извиняться:

– Валентина, ради бога, простите нас, – она приложила руку к груди, – мне так неудобно перед вами, прямо хочется сквозь землю провалиться, – призналась она. – Вы, наверное, тоже заметили, что Вика в последнее время совсем неуправляемая стала? – Зачем-то задала женщина очевидный вопрос. Как же домработница могла этого не заметить, если Виктория росла на ее глазах.

– Ольга Юрьевна, да они все такие, – по-доброму усмехнулась Валентина, сгребая метелкой последствия девичьей истерики. – Я как вспомню себя в молодости, – она покачала головой, – до сих пор стыдно. Чуть что – сразу вспыхивала как спичка. Вы не переживайте, с возрастом все пройдет.

По ее ответу мать поняла, что Валентина не держит зла на Викторию, и, облегченно вздохнув, сказала:

– Дай-то бог…

Отец застал Викторию лежащей на кровати спиной к двери. Ее темно-каштановые локоны рассыпались по нежно-розовой атласной подушке. Он присел рядом и ласково погладил дочь по голове.

– Малышка, ну что ты так рвешь сердце из-за какой-то тряпки? – улыбнулся отец. – Ты хочешь именно это платье? – спросил он, заранее зная ответ.

– Да! – выпалила она и резко села на кровати.

Теперь волосы упали ей на плечи, щеки раскраснелись, а глаза заблестели от непролитых слез.

– Ну раз хочешь, тогда придется купить его. – Он подмигнул ей и спросил: – Где, ты говоришь, оно продается?

– В «Галерее», – заулыбалась Виктория и от радости хлопнула в ладоши.

От той злюки, какой она была в гостиной, не осталось и следа.

– Понял. – На его волевом лице с густыми бровями горели пронзительные глаза, которые сейчас искрились смехом. – Ты только не бузи, ладно? – Он шутливо пригрозил ей пальцем, и Виктория согласно кивнула. – На выпускной нужно идти обязательно, а то нас неправильно поймут. Ваш директор пригласил меня поздравить вас с окончанием школы. Будет неправильно, если я буду там, а ты – нет. Ты только представь, какие потом слухи поползут.

– Хорошо, пап, я пойду, – согласилась Виктория и выдвинула условие: – Но только если буду в том платье.

– Ну что мне с тобой делать? – вздохнул отец. – Какая же ты у меня упертая. – Он игриво щелкнул ее по кончику носа и раскрыл свои объятия. – Иди ко мне.

Она взвизгнула, как щенок, и повисла на его шее.

– Ладно, дочь, мне пора на работу. – Он встал и поправил пиджак. – Готовься вечером примерять свое платье. – Он снова подмигнул ей и вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Виктория упала на спину, раскинув руки в стороны, как морская звезда и, глядя в потолок с улыбкой от уха до уха, произнесла: «Что и требовалось доказать, папуля».

Так сложилось, что она была единственным ребенком в семье, хотя отец мечтал еще и о сыне. Но раз уж так вышло, всю свою любовь он отдавал дочери. Жена не раз упрекала его, мол, это до добра не доведет. Но по-другому он не мог. Он был из тех отцов, которые души не чаяли в своих отпрысках и готовы были исполнить любой каприз. Захочет кусочек Луны – да не вопрос.

Когда Александр Владимирович вернулся в гостиную, Ольга Юрьевна стояла у окна, обхватив себя руками, и смотрела, как суетились во дворе садовники: подстригали кусты, поливали клумбы и подметали дорожки. Он окинул взглядом плавные изгибы ее бедер, обтянутые узкой юбкой. С годами ее фигура приобрела мягкую округлость, плавность линий, горделивую стать. Она по-прежнему притягивала взгляды мужчин. Других, но только не его. Александр Владимирович уже давно не чувствовал той страсти и пылкости, которая была в самом начале их семейной жизни.

Услышав его приближающиеся шаги, Ольга Юрьевна обернулась вполоборота и спросила:

– Ты объяснил ей, что так нельзя себя вести с людьми?

– Ну а для чего я, по-твоему, туда ходил? – не моргнув глазом, соврал Александр. Он подошел к ней, встал рядом и засунул руки в карманы брюк. Какое-то время они молча смотрели в окно на цветущий сад, где под порывами легкого ветра покачивались ветви яблоневых и вишневых деревьев, трепетали молодые сочные листочки, падали на зеленый ковер газона бело-розовые соцветия. Первым нарушил молчание Александр Владимирович, кивнув на рабочих:

– Ты смотри, как парни оригинально подстригли кусты. Они теперь похожи на шахматные фигуры.

– Саша, они их так стригут с того самого дня, как мы въехали в этот дом, – ухмыльнулась Ольга, она нисколько не удивилась, что за все эти годы он впервые обратил на это внимание.

– А я только сейчас заметил, – признался он и, оттопырив нижнюю губу, довольно покачал головой. – Очень красиво, здорово. Надо дать команду, чтобы возле администрации тоже так подстригли.

– Там ты быстрее заметишь, – подначила Ольга Юрьевна и вернулась к прежнему разговору: – И что Вика сказала? Она хоть поняла, что некрасиво поступила?

– Надеюсь, что да, – уклончиво ответил Александр.

– Ты не представляешь, как мне неудобно перед Валентиной, – сказала она. – Я до сих пор не могу прийти в себя.

– Оля, неудобно спать на потолке, – отмахнулся он, – она домработница, в ее обязанности входит терпеть хозяйские заскоки.

– Но это неправильно. – Нахмурившись, Ольга Юрьевна посмотрела на него. – В любом случае мы должны оставаться людьми. – Она помолчала, громко вздохнув. – Наша дочь уже вроде взрослая девушка, а ведет себя, как избалованный ребенок. Я всегда говорила тебе, нельзя ей во всем потакать. Она не знает слова «нет».

– Оль, ты серьезно считаешь шестнадцатилетнюю девчонку взрослым человеком? – Его левая бровь вопросительно дернулась вверх. – В том-то и дело, что она еще ребенок. С возрастом все пройдет. – Он один в один повторил слова домработницы. – Я до сих пор с содроганием вспоминаю свое нищее детство. Не хочу, чтобы и моя дочь в чем-то нуждалась. Она у меня одна, я хочу, чтобы у нее все было. Сейчас приеду на работу, дам помощникам задание, чтобы купили это чертово платье. – Он посмотрел на жену и спросил: – Оно хоть стоит того?

– Если тот клочок ткани можно назвать платьем… – Она дернула плечом, поскольку на этой фразе все эпитеты, способные охарактеризовать вещь, закончились.

– Понял, – усмехнулся Александр. – Ладно, Оль, поеду я. Водитель меня уже давно ждет, а мне сегодня никак нельзя опаздывать. В одиннадцать совещание назначено. Начальства из центра понаехало. – Он провел ребром ладони по горлу и добавил: – Будь оно неладно. Тебя подбросить до работы? – спросил он.

– Нет, – замотала головой Ольга Юрьевна, – я сама доеду. Только можно я возьму какую-нибудь твою машину, просто моя в сервисе, ее сегодня вечером должны пригнать домой.

– Конечно, возьми, – улыбнулся он и дежурно чмокнул ее в щеку. – Где лежат ключи, ты знаешь, – напомнил он, прежде чем выйти из гостиной…

Глава 2

Несколько часов спустя

В комнате Виктории музыка гремела так, что, казалось, черно-белые фотографии с изображениями известных городов мира могли в любой момент сорваться со стен и рухнуть на пол. В кружевных шортах размером с гулькин нос и таком же топе, открывающем плоский живот, в туфлях на высоких каблуках, она с упоением отрывалась под трек Loca People испанского диджея Сака Ноэля. Волосы ее развевались диким образом, а движения походили на языки пламени, которые по воле ветров изгибались в соблазнительном танце, бросаясь в стороны подобно разъяренному льву, царственно и бесстрашно.

Разве можно было за таким шумом услышать стук в дверь? Увидев на пороге домработницу с белой коробкой в руках, она вышла из танцевального транса и от неожиданности застыла на месте, уставившись на нее. Виктория уже и думать забыла об утреннем инциденте и лишь теперь мимолетно вспомнила о нем. Стыд на мгновение охватил ее, но извиняться она не собиралась. Вместо этого она подошла к комоду, где стояли колонки, из которых теперь грохотал трек «I’m an albatraoz», убрала звук и, обернувшись, спросила:

– Тебе чего?

– Виктория Александрова, извините, что вошла без приглашения, – сказала Валентина. – Я стучала, но вы не слышали. Вот, – она протянула коробку, – курьер просил передать вам лично в руки.

Абсолютно не стесняясь своего полуголого вида и демонстративно виляя бедрами, Виктория подошла к Валентине и, не забирая коробку из ее рук, открыла крышку, на которой красовалась ласкающая глаз золотая надпись Christian Dior.

– Могут же, когда хотят. – На ее блестящих, словно леденцы, губах заиграла победная улыбка.

Пошуршав бумагой, она выудила прозрачную полиэтиленовую упаковку, нетерпеливо разорвала ее зубами, вытащила то самое серебристое платье, а пакет кинула на пол. «Есть кому убрать». Умело балансируя на шпильках, Виктория продефилировала к большому зеркалу, выполнявшему роль зрителя во время танцев, и, приложив обновку к себе, кокетливо покрутилась из стороны в сторону.

– Теперь это мое любимое платье, – она довольно улыбнулась своему отражению.

Виктория так говорила всякий раз, когда в ее гардеробе появлялась новая вещь. Правда, в фаворитах она была до тех пор, пока ее место не занимала другая. Вспомнив о домработнице, Виктория тотчас перестала улыбаться. Она зыркнула на Валентину глазами и процедила сквозь зубы:

– Хватит пялиться, клади коробку – и можешь быть свободна.

Валентина выполнила указание «царевны», подобрала с пола полиэтилен и вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь, она укоризненно покачала головой, тяжело вздохнула и направилась к лестнице.

Вскоре наша довольная героиня вприпрыжку спустилась по лестнице на первый этаж и направилась к выходу. Проходя мимо зеркала в прихожей, она задержалась на минутку, окинула себя взглядом и осталась довольна. В рваных джинсах, косухе и кедах на босу ногу она выглядела как хулиганка. Виктория сняла с запястья резинку, собрала волосы в высокий хвост и поправила пальчиком помаду. Еще раз осмотрела себя со всех сторон и, подмигнув отражению, пробормотала: «Очень даже симпатичная хулиганка». Чего-чего, а уверенности в себе ей было не занимать. Она только взялась за ручку, собираясь открыть дверь, как сзади раздался голос матери:

– Куда собралась, красавица?

«Черт, не успела». Виктория цокнула языком от досады и разочарованно закатила глаза.

– Поеду с Машкой погулять, – обернувшись, сообщила она.

– Вика, нам нужно поговорить, – сказала мать. – Пойдем в кабинет.

Виктория не сомневалась, что речь пойдет об учебе. А ей ох как не хотелось сейчас разговаривать на эту тему.

– Ну ма, давай в другой раз, – захныкала она жалобным голосом. – Меня ждут.

– Ничего, подождут. Я тебя надолго не задержу, – пообещала мать и кивнула головой, призывая следовать за ней.

Конечно, Виктория могла не подчиниться, но ей жуть как не хотелось, чтобы мать пожаловалась отцу. Ведь Виктория собиралась попросить у него деньги на очаровательные туфельки, которые тоже присмотрела в «Галерее». Согласитесь, негоже надевать новое платье под старые туфли. Хотя определение «старые» не совсем подходит к обуви в гардеробе Виктории. Долгожителями были золотистые лабутены, которые она надевала максимум три-четыре раза с момента приобретения.

Виктория раздраженно фыркнула и, обессиленно уронив руки вдоль тела, поплелась за матерью в кабинет. Она плюхнулась на диван, обтянутый тончайшей кожей молочного цвета, подобрав под себя ноги вместе с кедами, и, откинув голову на спинку, уставилась на подсвеченный миллионами лампочек потолок. Мать устроилась в кресле напротив, скрестив в лодыжках ноги и сложив руки на коленях.

«Ну вылитая училка».

– Наверное, ты уже поняла, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросила мать.

– А то, – хмыкнула Виктория, продолжая рассматривать потолок.

– Дочь, я понимаю, что школа закончилась, – сказала она, – но это не значит, что можно расслабляться. Впереди экзамены, и мне не нравится, что ты совершенно к ним не готовишься.

– Ма, че ты так переживаешь за них? – Виктория оторвала голову от дивана и, нахмурившись, посмотрела на нее. – Или тебе больше не о чем думать? – спросила она. – Отец сказал, что все решит. Сдам я твои экзамены, и все будет хо-ро-шо, – она нарочно громко выделила интонацией каждый слог, словно хотела подчеркнуть, что именно так и будет.

– В том, что отец решит, я нисколько не сомневаюсь, – ухмыльнулась мать, – но образование нужно не ему, а тебе.

– Ты нарочно завела этот разговор, когда я собралась пойти погулять? – Виктория возмущенно всплеснула руками. – Неужели так важно говорить об этом сейчас? Я же тебе объяснила, что меня Машка ждет, а ты меня учила, что некрасиво опаздывать. Обещаю, мы обязательно пообщаемся, но потом. – Она вскочила, собираясь уходить, но мать так посмотрела на нее, при этом хлопнув ладонью по подлокотнику, что она снова рухнула на диван.

– Мы еще не закончили, – продолжила мать. – Дочь, ты уже взрослая, хватит вести себя как ребенок. Я скажу то, что хотела, а ты, пока будешь гулять, подумаешь над моими словами. – Она наклонилась вперед, положив локти на бедра, и вперила в нее взгляд. – Понимаешь, Виктория, нельзя быть таким потребителем. Ты привыкла жить на всем готовом, знаешь, что папа решит любую твою проблему и исполнит любой каприз. Но это неправильно, так не должно быть. Ты должна научиться сама о себе заботиться, а для этого нужно образование. Современная жизнь такова, что без него никуда. Сегодня у тебя есть отец и мать, а ты представь на минутку, что будет, если завтра нас не станет? – спросила мать.

– Буду жить на наследство, – фыркнула Виктория.

Мать вздохнула, покачала головой и продолжила:

– Наследство – это замечательно, но с твоими запросами ты очень быстро его промотаешь, – ухмыльнулась она. – А потом что?

Виктория ничего не ответила, лишь потупила взгляд и принялась рассматривать французский маникюр, как делала всегда, когда нервничала.

– Сейчас тебе предстоит сдать ЕГЭ, – напомнила мать, как будто дочь об этом забыла. – Ты так до сих пор и не определилась, куда хочешь поступать?

– Да мне по барабану, – вскинула голову дочь, – куда отец устроит, туда и пойду. Он пообещал отправить меня учиться за границу.

– Тем более! – воскликнула мать. – Несмотря на то что в иностранных вузах обучение платное, тебе все равно придется сдавать экзамены на английском языке. И даже если ты туда поступишь, тебе придется там жить самостоятельно и решать все свои вопросы. Папы уже не будет рядом.

– И что с того? – Виктория закатила глаза. – Ну не будет папы, не будет тебя, главное, чтоб деньги были.

Мать понимала, что разговаривать с дочерью, когда все ее мысли были заняты гулянками, бесполезно. Она обреченно вздохнула и произнесла заветные слова:

– Ладно, иди гуляй.

– Yes! – на радостях воскликнула Виктория и выбросила вверх сжатый кулак.

Она подорвалась с дивана как ошпаренная, подлетела к матери, звонко чмокнула ее в щеку и понеслась к двери.

– В одиннадцать чтобы была дома, – бросила ей вслед мать, глядя, как задорно раскачивается при ходьбе хвост дочери. – Надеюсь, ты не забыла, что тебе еще нет восемнадцати? – спросила она, но ответа так и не услышала, потому как дочери уже и след простыл.

– Чертовы экзамены, – выругалась Виктория, выбежав из дома. – Как же меня достала эта школа.

Но стоило только вдохнуть аромат цветущих деревьев, как плохое настроение рассеялось. Наступило ее любимое время года, душа пела и ликовала, и от избытка чувств хотелось прыгать и летать. Вика обожала весну, впереди ее ждало целое лето беззаботной жизни, а это значит: ни тебе школы, ни вечно зудящих учителей – ничего! Конечно, она понимала, что в этом году лето будет другим. Сначала предстояло сдать эти ненавистные экзамены, а потом еще куда-то поступать. Несмотря на постоянные материнские переживания и разговоры, она сильно не парилась по этом поводу. К чему лишние головные боли, если у нее есть всемогущий папа, который обо всем позаботится? Но тогда Виктория еще не знала, как непредсказуема и переменчива наша жизнь. Она постояла перед домом, где прошла большая часть ее счастливого детства, еще с минутку, а потом направилась по аллее в сторону ворот, приплясывая под веселый трек певчих птиц.

При виде Виктории красная BMW подруги моргнула фарами, впуская в дорогое нутро, приятно пахнущее не только автомобильной, но и женской косметикой.

– Ты чего так долго? – спросила Машка. – Запарилась я тебя ждать.

– И тебе привет. – Они чмокнули друг друга в щеки, оставляя блестящие следы. – Мать задержала. – Вика откинулась на спинку сиденья и со вздохом добавила: – Достала она меня своими нотациями.

– Пристегнись, – Машка кивнула на ремень безопасности, – я – не ты, меня за это штрафуют. – Она откинула козырек, посмотрелась в зеркало, пригладила и без того идеальные белокурые локоны, пару раз сжала и разжала губы, поправляя помаду, затем бросила взгляд на подругу и, убедившись, что та пристегнулась, тронулась с места. – Что мать говорит?

– Догадайся с трех раз? – фыркнула Вика и вкратце рассказала обо всем. – Учеба ей моя покоя не дает, грузит меня этими экзаменами, поступлением, вузами.

– Ей ли переживать, – ухмыльнулась Машка. – С твоим батей у тебя все будет зашибись.

Машина проехала по пустынной улочке, на которой стоял дом нашей героини, свернула на соседнюю и направилась в сторону выезда из коттеджного поселка.

– Так и я ей об этом говорю, – сказала Вика. – Но она свое заладила: «Сама должна учиться о себе заботиться», – она передразнила мать. – Как же все достало, – вздохнула она. – Когда я уже свалю от них?

– А куда ты валить собралась?

– Отец пообещал меня после школы отправить на учебу в Калифорнию, – ответила Вика, она взяла прядь волос, что покоилась на плече, и принялась наматывать ее на палец.

– В Америке придется учиться, там за взятку экзамен не сдашь, – с сарказмом хихикнула Машка. – У меня там знакомая учится, в Лос-Анджелесе, так вот, она рассказывала, что у них очень серьезно относятся к образованию.

– Да фигня это все. – Виктория отмахнулась. – Отец знает, что делает. Хорошо хоть он у меня нормальный чел, понятливый. Если бы еще и он был такой занозой, как мать, я бы точно с ума сошла. Наверное, уже давно сбежала бы от них.

– Ой, да куда ты сбежишь? – скривилась Машка. – Ты без них и дня не проживешь. Вот скажи, ты хоть что-нибудь умеешь сама делать? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Всю жизнь с домработницами живешь. Я же видела…

– Надо будет – проживу, – перебила ее Вика. – И вообще, давай свернем этот разговор, – она недовольно стрельнула глазами, – дома мозг вынесли, и ты туда же. Как будто нам больше не о чем поговорить.

– Слушай, а поехали в «Мяту», я кофейку хряпну, а ты свой любимый коктейль выпьешь, – предложила Машка.

– Вот этот разговор мне уже нравится, – заулыбалась Виктория, и они стукнулись ладонями.

Вскоре машина остановилась перед шлагбаумом, а когда он открылся, Машка выехала с территории поселка и поехала в центр города по живописной дороге, вдоль которой тянулся густой лес.

Несмотря на будний день, пробок на дороге не было, и уже вскоре они подъехали к одному из самых популярных среди молодежи мест в городе. В те редкие дни, когда Машка приезжала сюда без Вики, она по полчаса искала, где припарковаться, а теперь бросила машину прямо на проезжей части. Из дверей заведения тотчас выскочил охранник. Он замахал рукой и только открыл рот, собираясь сказать, что здесь нельзя парковаться, но, увидев девушек, вышедших из машины, тотчас прикусил язык и направился к ним.

– Добрый вечер, Виктория Александровна, – поприветствовал он. – Мы рады снова вас видеть.

– Машину припаркуй. – Она забрала у Машки ключи и бросила ему.

Тот ловко поймал их на лету, кивнул и направился к водительскому месту.

Едва девушки переступили порог ресторана, как из-за стойки администратора вышла высокая блондинка, до скрипа затянутая в узкую черную юбку, и, подойдя к ним, окинула их беглым, но оценивающим взглядом. Вика сама была большой любительницей красивой обуви и всегда замечала ее на других людях. Ей сразу бросились в глаза красные туфли на изящной шпильке. Про себя Вика отметила, что они очень выгодно подчеркивают стройные спортивные ноги блондинки.

– Извините, девушки, – обратилась к ним администратор, – к сожалению, у нас нет свободных мест.

Доброжелательность Вики по отношению к ней тотчас испарилась, как утренний туман.

– Чего? – воскликнула она. – Я смотрю, ты совсем не ориентируешься?

Не ожидая такой наглости, блондинка в растерянности перевела взгляд на Машку, затем снова на Викторию, не понимая, как себя вести. На ее спасение мимо проходил менеджер ресторана.

– Виктория, добрый вечер, – улыбнулся мужчина. Он зыркнул глазами на администратора и едва заметно кивнул головой в сторону стойки, давая понять, чтобы она скрылась с глаз долой, затем поочередно посмотрел на подруг. – Ваш столик, как всегда, ждет вас.

– Новенькая, что ли? – спросила Вика, бросив взгляд на потерянную блондинку.

– Сегодня второй день работает, – ответил менеджер.

– Второй день и до сих пор не знает постоянных клиентов? – язвительно усмехнулась Вика.

– Исправим. – Как будто извиняясь, он приложил руку к груди. – Пойдемте, я провожу вас.

Все столики в ресторане оказались заняты, кроме одного, на котором стояла табличка «Зарезервировано». Нельзя сказать, что Вика была настолько популярной, но в этом заведении и в некоторых других многие завсегдатаи знали, кто она такая. Она уже давно перестала удивляться, когда слышала за спиной «Смотри, Белова приехала», не удивилась и в этот раз. С одной стороны, хорошо быть дочерью влиятельного человека, все двери в городе для тебя открыты, а с другой – ничего хорошего. О каждом ее шаге отец узнавал если не в этот, то на следующий день.

Уже через несколько минут они стояли возле уединенного столика в конце зала, который прятался от глаз посетителей за ажурной перегородкой. Менеджер подождал, пока девушки разместятся на диванах, пожелал им приятного вечера и тихо удалился.

Вскоре словно из-под земли вырос знакомый официант в черной футболке, плотно облегающей его мускулистую фигуру, и таких же брюках. Глядя на него, Вика поймала себя на мысли: ему бы для модных журналов сниматься, а не обслуживать отпрысков состоятельных родителей. Он для проформы положил на стол меню и спросил: