Стреляющие руины

Часть первая

Пролог

– Я – Базилио, Гранит, слышишь?

– И даже вижу... – отозвался командир отдельной мобильной офицерской группы подполковник Ведьмин. – Кто это?

Капитан Локматов лежал метров на сто впереди остальных, когда внезапно откуда-то сбоку, с дороги, выползли два человека в камуфляже и занялись тем же делом, каким занимался капитан, то есть стали рассматривать в бинокль тот же самый объект. Дистанция в сорок метров позволяла капитану тихо разговаривать через «подснежник»^[1] со всей группой.

– Это ты у меня спрашиваешь? А я надеялся у тебя поинтересоваться... – вроде бы удивился капитан. – И что прикажешь мне с ними делать?

– Сильно не бей... Вообще, лучше просто посмотри за ними... Кто у нас на правом фланге?

– Волына... – отозвался старший лейтенант Маврин, снайпер. – Что там?

– Двое – наблюдатели или кто там они... Пришли с твоей стороны... – объяснил Локматов. – А ты проспал... Храпел хоть не сильно, не спугнул...

– Они, должно быть, по «зеленке» пробрались. От меня «зеленка» насквозь не просматривается. Но по дороге прошла машина. Предполагаю, что их из машины высадили. Я звук двигателя слушал, машина не останавливалась. Правда, там спуск крутой. Могли на ходу выпрыгнуть...

– Машина какая? – спросил подполковник.

– Грузовик, судя по звуку... Мне дорогу тоже не видно. Я ниже и прикрыт кустами.

– Что за слепая позиция... – возмутился Локматов.

– Иначе меня с дороги будет видно... Все вокруг голое, не спрячешься...

– Они, кажется, с видеокамерой... – сообщил капитан. – Снимают деревню...

– Пейзаж понравился? Интересно было бы узнать, чем...

– И отметки какие-то на карту наносят...

Капитан находился так близко, что через бинокль можно было увидеть все детали.

– Какие? – ехидно спросил старший лейтенант Маврин.

– Зеленые, синие и красные... – спокойно ответил Локматов. – Карандаши такого цвета. Вернее, не карандаши, как у нас, а фломастеры... Или маркеры, если это не одно и то же...

– Так ты спросил бы... – не унимался Маврин.

– Я по-грузински три слова знаю: «Хванчкара», «Цинандали», и «Греми»...^[2] – Отставить пьянку... – скомандовал подполковник. – Не мешайте друг другу...

– А что мешать... Они сматываются... Будем брать?

– На каком основании?

– Шибко подозрительные...

– Деревня грузинская?

– Грузинская... Только три осетинских семьи...

– Грузинские спецслужбы интересуются грузинской деревней... Это подозрительно для нас?

– Конечно... Почему они просто в деревню не вошли, не выпили по стаканчику?..

– Есть в этом сермяжная правда... – согласился подполковник Ведьмин. – Тем не менее, приказ есть: не светиться... Пусть идут...

– А это и не грузины... – сказал вдруг капитан.

– У них на плечах написано, что это осетинская разведка... – все еще ехидничал старший лейтенант. – И ниже спины указано рабочее время и время перерыва на обед...

– Они лицом ко мне повернулись... Оба блондинчики, лица европейские...

– Сказал бы уж, американские... – поправил подполковник.

– Я не скажу «нет»... – ответил капитан.

– Волына», пробирайся в «зеленку», проследи за мальчонками...

– Понял... – сразу согласился снайпер.

Старший лейтенант Маврин вышел на связь через пятнадцать минут.

– Я – Волына... Гранит...

– Слушаю...

– Лица европейские. Прошли в десяти метрах от меня. Проводил до дороги. Грузовик вернулся как раз к моменту, когда они вышли из леса. Четко работают. На ходу в кузов запрыгнули. За рулем был американец... Перед подъемом их догнал новенький «Ленд Ровер Дефендер» без номеров. Человек на пассажирском сидении обменялся с водителем-американцем какими-то непонятными знаками... Предполагаю, это был утвердительный доклад...

– Паспорт у американца смотрел? – спросил подполковник.

– Нет, только рожу... Афроамериканец, как теперь себя ихние негры называют...

– А вот это уже интересно... – сам себе сказал подполковник Ведьмин. – Мало того, что в каждой деревне в округе войска стоят, а здесь – пусто... Еще и американцы ведут наблюдение... И что это может значить?..

– Гранит, отсюда мне дорогу дальше видно... Выше в машину еще двое сели. Там, мне показалось, еще один негр... И опять подъехал «Ленд Ровер Дефендер»... Разговаривают...

– Вторая группа... – констатировал Базилио. – Дорога вокруг села идет... Не исключено, что на той стороне еще несколько групп подберет...

– И зачем я сбрил усы... – посетовал подполковник Ведьмин. – Мотать инфу не на что...

* * *

В генеральном штабе грузинских вооруженных сил на закрытом, в буквальном смысле, совещании – когда даже шторы на окнах были плотно задернуты, несмотря на то, что на улице только-только рассвело, а за дверью, как часовой, стоял адъютант, не подпускавший к дверному тамбуру никого, присутствовали сразу два генерала в гражданском, и ни тот, ни другой не разговаривали по-грузински. Впрочем, среди двух с половиной десятков офицеров больше половины грузинским языком не владело, хотя из них двое и носили грузинские фамилии, будучи гражданами других стран уже в нескольких поколениях. Потому разговор шел на английском. Но это уже никого не удивляло, потому что все в генеральном штабе знали: планированием предстоящих действий занимались люди, для которых английский язык был если и родным, то, по крайней мере, привычным. А местные офицеры понимали, что им будет отведена только роль исполнителей, и с удовольствием соглашались с такой ролью. И потому лишней активности не проявляли. Двое офицеров вообще не понимали ни по-английски, ни по-грузински, но с ними был третий, переводчик, который старательно переводил на украинский не все, что было сказано, а только то, что непосредственно этих офицеров касалось. Переводчика предоставила грузинская сторона.

Совещание вели не генералы, хотя они и сидели во главе стола. Генералы, как им и положено, только утверждали принятые решения, но пока утверждать было нечего, они только слушали и кивали, когда докладчики смотрели в их сторону. Изредка звучали весомые генеральские замечания, но все они сводились к одному – внешне все должно выглядеть так, будто действуют только грузинские спецслужбы. Вернее, так, что действуют российские спецслужбы, а грузинские только противостоят им в меру своих скромных сил... И как раз эта скромность и помешала им предотвратить трагедию...

Подполковник Редди Чарльз заканчивал доклад:

– Я повторяю... Все наши усилия могут оказаться напрасными, если плохо сработают или средства противовоздушной обороны, или поисковые группы, или оградительные заслоны... Один сбой, и насмарку пойдут все совместные усилия...

Грузинский переводчик старательно, хотя и с сильным акцентом, перевел на украинский фразу.

– Мы свое дело сделаем... – с завидной веселостью заверил старший из офицеров. Судя по возрасту, он когда-то носил пионерский галстук и рапортовать так бодро научился уже тогда. – О`кей... Все будет о`кей... А что может сорваться? Я не понял...

Второй офицер толкнул старшего товарища в бок, и тот, сообразив, замолчал. Здесь заранее было оговорено, что они будут своим делом заниматься и не будут соваться в чужие. По большому счету, их можно было бы и не приглашать на оперативное совещание. Но кому-то из руководства генерального штаба показалось, что чем больше стран будет вовлечено в подготовку, тем больше гарантий безопасности. Замешаны – значит, будут молчать... И сами должны понимать, чем может обернуться для них болтливость... Но наличие международных сил, желательно, как можно более широких, давало гарантию выступления в будущем одним единым и мощным фронтом, хотя бы политическим.

Иллюзий никто не питал. Как только начнет грузинская сторона, Россия обязательно вмешается. Правда, штабные спецы, опираясь на данные ЦРУ, говорили, что Россия опоздает. Она обязательно нанесет ответный удар, но он будет уже бесполезен. И этот удар будет расцениваться международным сообществом, как агрессия, потому что к тому времени Грузия уже восстановит свою территориальную целостность. Хотя бы частично, хотя бы в Южной Осетии. А ЦРУ работало в Южной Осетии и прилегающих российских районах необычайно плотно, прослушивало практически все телефонные разговоры, осуществляло радиоперехват и контроль за всеми перемещениями войск, организовывало проверку боеспособности отдельных частей. Разведуправление генерального штаба вооруженных сил Грузии такую работу никогда бы выполнить не смогло. Не только от неумения, но и от недостаточной материальной базы.

Ответный удар придется перетерпеть. Трудно, но необходимо. А вот работать следовало над тем, чтобы получил такой международный резонанс, после которого Россия надолго забудет о своей экономической экспансии. Поэтому делом занимались не малоопытные грузинские спецы, а иностранцы, в основном американцы и израильтяне, которые просчитывали каждый шаг грузинской, то есть своей стороны и стороны противной.

Так, при первоначальном определении целей, когда стратегические планы были уже готовы, долго оставался открытым вопрос, с чего начинать. Естественно, на одновременную акцию и в Южной Осетии и в Абхазии сил у грузинской стороны хватить не могло, несмотря на финансовые вливания в военный бюджет с разных сторон. Многие склонялись к удару по Абхазии. Абхазия имела выход в море и в стратегическом отношении первоначально виделась более весомой. И даже американцы первоначально тоже настаивали на развертывании абхазского плана в первую очередь. Как обычно, вопрос решили не военные, а политики и экономисты. Дело понятное: кто девушку ужинает, тот ееи танцует. Давно уже в стадии проектирования находится нефте– и газопровод, способный соединить богатые каспийские месторождения Азербайджана и Казахстана с Южной Европой и таким образом значительно ослабить зависимость Европы от русских энергоносителей. Согласно одной из версий проекта, этот трубопровод должен дойти до Джейхана, и дальше в Эйлат. В этом кровно заинтересован Израиль, который будет получать доходы и от транзита нефти через свою территорию, и удовлетворять свои энергетические потребности. Но провести этот нефтепровод, учитывая сложность горного профиля, возможно только по территории Южной Осетии. Этот аргумент стал решающим.

Поэтому Грузия приготовилась вернуть себе Южную Осетию, а страны Запада – осудить Россию за агрессивную политику в грузинском вопросе. О том, когда все начнется и как будет проходить, не знали, кажется, только Абхазия с Южной Осетией и Россия. Мировые средства массовой информации находились в поной боевой готовности. Необходимо было предоставить миру наглядные примеры российской агрессивности, граничащей с военными преступлениями. Доказательства должны быть стопроцентными, и ни у кого не вызывать сомнений: Россия – преступник, с которым невозможно поддерживать политические и экономические отношения ни одной уважающей себя стране...

* * *

Начальника диверсионно-разведывательного управления ГРУ генерал-майора Новикова вместе с командующим войсками спецназа ГРУ полковником Мочиловым вызвали к начальнику ГРУ ночью, уже ближе к утру. Генерала и полковника привезли на Хорошевское шоссе одновременно, хотя доставляли из разных концов города. Дежурный сразу доложил в приемную, оттуда прибывших потребовали срочно в кабинет, где всю ночь шла интенсивная работа, о чем говорил длинный стол, обычно называемый столом для заседаний, который превратился на время в хранилище крупномасштабных карт.

– Заходите, заходите... – потребовал начальник ГРУ, жестом останавливая уставной доклад генерала Новикова. – Туда, к полковнику Разумову... Разбирайтесь с ним, я сейчас закончу...

Он нацепил на нос очки и стал вычитывать листы какой-то объемной принтерной распечатки, только что поданной ему адъютантом. И быстро, откровенно торопясь, вносил правку. Так обычно читают и правят срочные рапорты большому руководству.

Полковник Разумов из управления космической разведки ГРУ тут же развернул перед пришедшими две карты. Обстановка последних недель позволила Новикову с Мочиловым без раздумий разобраться, что это за карты – окрестности Цхинвали и прилегающие территории, плоть до Гори. Дальше лежали другие карты, но их Разумов пока не пододвигал.

– Вот, прошу полюбопытствовать... – показал полковник, и палец его постучал по какой-то точке, привлекая к ней внимание. – Вчерашняя карта, и сегодняшняя карта. Компьютер сразу дал изменения... Что это – понимаете?

– Думаю, средства ПВО... – без раздумий предположил полковник Мочилов.

– Видно, Юрий Петрович, что вы нашими картами часто пользуетесь. Мы предполагаем, что это ракетные комплексы «Бук», класса «земля – воздух».

– Это они и есть... – согласился Мочилов.

– Вы знаете точно?

– Конечно. Участок под наблюдением наших групп. Отражено в вечернем рапорте.

Полковник Разумов коротко глянул в сторону начальника управления, но тот был занят своим делом, и на их разговор внимания не обращал.

– Прекрасно. Значит, нам и голову ломать незачем... Просто командование все рапорты, видимо, прочитать не успело. Пойдемте дальше. Комплексы ПВО в непосредственной близости от границы. Только что выставлены. О чем это может говорить?

– Об ожидании воздушного удара...

– Какого удара? Грузия ждет агрессии?

– Ответного...

– Согласен. Этого хватит, чтобы прикрыть границу?

– Этого не хватит, чтобы свою задницу прикрыть в случае дальнего превентивного подавления огневых точек... – по-солдатски прямо сказал генерал Новиков. Он вообще любил крепкие выражения, и иногда даже брал через край. – Четыре комплекса на всю границу... Пугают... Или выставляют макеты...

– Это не макеты, – возразил Мочилов. – Нормальные боевые комплексы. Обслуживающий персонал – не грузины. Наш человек туда чачу носил... Он осетин, и разговаривает плохо по-русски, но хорошо по-грузински. Грузинского ракетчики не знают, русский знают, но не бегло, говорят с незнакомым агенту акцентом...

– Пусть так. В случае подавления – да... – согласился Разумов. – Они авиации не страшны. Если без подавления, то перекрывают основные участки полетов, но не плотно... Но я прошу обратить внимание на то, что комплексы почти не замаскированы. Их словно специально нам показывают.

– Обратили еще вечером, – констатировал Мочилов. – Это тоже есть в рапорте.

– Пугают, как зайцев... – решил Новиков. – Не суйтесь, мол, если хвостов не имеете. А за собой американский хвост чувствуют...

– Не все так просто. Не все так просто... – полковник Разумов пододвинул другие карты. – А теперь вот сюда посмотрите. Тоже съемка с разницей в один день. Могу сразу сказать, это тоже средства ПВО, те же самые «Буки». Только поставлены они в населенных пунктах в глубине территории, и более-менее замаскированы. Подавление этих комплексов поведет за собой большие жертвы среди мирного населения. Прикрываются населением, понимаешь... И при этом, повторяю, даже присутствует небольшая маскировка... Обращаю внимание – небольшая... Такая, чтобы не маскировала...

– Туда наши парни не часто ходят, – сообщил Мочилов. – Приказа не было на глубинную разведку. Разве что по необходимости или случайно заберутся. Одна группа, кстати, сейчас как раз в тех местах. Чуть-чуть, насколько помнится, в стороне. Но это уточнить надо. Они данные не нам, а в «пятьдесят восьмую»^[3] напрямик гонят...

– Приказ будет, надо полагать, но это потом... – Разумов еще раз на начальника ГРУ глянул. – Сейчас я попрошу обратить внимание на один странный факт. Вот эти комплексы, что выставлены в населенных пунктах, прикрывают только фланги, оставляя по центру коридор. А там, дальше, где открывается воздушный коридор для наших самолетов, стоит всего два комплекса «Бук», причем, маскировка тщательнейшая. И стоят комплексы совсем рядом. Они не периметр закрывают, а, как наши специалисты говорят, могут только продублировать друг друга.

– И о чем нам это говорит? – сразу спросил генерал Новиков.

– А вот это вы и должны узнать... – отрываясь от чтения, сказал начальник ГРУ. – Как узнать, давайте думать вместе. К району следует присмотреться пристальней...

Глава первая

1

На подъеме машина сильно чихала, словно грозилась задохнуться от натуги, хотя перевал был не слишком высоким и кислородного голодания здесь ощущаться не должно было. Зато при спуске водитель просто отжимал сцепление и слегка притормаживал, и двигатель работал ровно и спокойно, как обычно все двигатели работают на холостых оборотах. Торможение торможением, тем не менее, тяжелый военный грузовик по извилистому «серпантину» спускался достаточно быстро, настолько быстро, что на поворотах ему изгибало рессоры и приподнимало один угол тентированного кузова. Но это был уже последний спуск, и длился он недолго. Но закончился он, как и рассчитывалось заранее, уже в полной вечерней темноте.

Перед поднятым шлагбаумом, где на столбе горел фонарь, освещающий всю проезжую часть дороги белым неоновым светом, машина притормозила, и трое спецназовцев просто выпрыгнули на невысокой скорости, а машина, знакомая тем, кто стоял здесь на посту, двинулась дальше без остановки, как делала всегда.

Поскольку никто из них не носил погон, честь спецназовцам не отдавали, а солдат-контрактник, стоявший рядом с механизмом подъема шлагбаума, узнав людей, которые приезжали на пост не один раз, только приветственно поднял руку. Солдат миротворческого контингента толком и не знал, что это за люди.

Второй солдат вообще стоял чуть в стороне и только методично и настойчиво чесал рожок автомата, непонятно чего добиваясь этим движением.

– Где командир? – спросил подполковник Ведьмин, одергивая на себе разгрузку.

– У себя, в канцелярии... – кивнул солдат, и смачно зевнул, с наслаждением показывая качественные пломбы в зубах. Еще бы не хвастаться этим, если поставили в госпитале бесплатно, тогда как на «гражданке» такой ремонт стоит, пожалуй, месячного солдатского жалованья...

– Тебя как зовут? – с легкой усмешкой спросил подполковник, останавливаясь. Ему определенная независимость солдата нравилась.

– Василий...

– Так сообщи, тезка, как положено, командиру, что Василий Васильевич желает с ним несколькими словами обменяться.

– Так вас того... Без доклада всегда пускают...

– А ты сюда его вызови... Скажи, я прошу... Погода хорошая, воздух свежий... Пусть подышит, а то засиделся там...

Подполковник Ведьмин знал, что в канцелярии, где стол майора Добровольского, командира поста миротворческого контингента, стоит в тесноте среди других столов, слишком много посторонних ушей, и не хотел разговаривать при всех, при этом не хотел и других офицеров поста обижать своим недоверием.

Солдат, пожав плечами, шагнул к закрепленному на бетонном столбике телефонному аппарату прямой связи и стал звонить. Слов Ведьмин не слышал – отошел к двоим своим офицерам, уже усевшимся на бетонный блок у дороги.

– Сейчас, Василь Василич, он одевается... – в спину ему крикнул солдат. – Я тоже, кстати, Василь Василич...

* * *

Подполковник Ведьмин лучше других знал, что обстановка на посту у миротворцев просто не может быть не нервной. Если она не нервная, значит, миротворцы слепы и глухи к окружающему миру. И его слова, офицера военной разведки, тоже до них не дошли. Уже больше недели на временной границе Южной Осетии с Грузией нагнетается и нагнетается напряжение, которое грозит вот-вот прорваться. Провокации происходят одна за другой. Грузины выставили на господствующих высотах снайперов с «дальнобойками», которые ведут планомерную охоту за осетинами, выбирая мужчин, носящих оружие, а если таковой в прицел не попадется, стреляют вообще в кого попало. Было несколько выстрелов и в сторону поста миротворцев. Правда, выстрелы эти пока только давили на психику. Стреляли в стену, в окно, за которым никто не стоял, в бетонный монолит блок-поста, но людей тоже, как все понимали, держали на прицеле. Об автоматной стрельбе и периодически посылаемых из легких минометов минах речи вообще уже и не шло. Дать неприцельную очередь в осетинскую сторону у грузинских военных считалось хорошим тоном. Осетины старались отвечать на стрельбу, но вести дуэль со снайперами они не могли. поскольку имели на вооружении только обыкновенные СВД с очень ограниченной дальностью стрельбы да несколько «винторезов», у которых дальность еще более ограничена. Ни одна винтовка не могла достать грузинского снайпера, расположившегося километра за полтора от границы и чувствующего свою полную безопасность. А пули калибра 12,7 миллиметра, какие обычно и посылают «дальнобойки», раненых практически не оставляют. Осетины несли значительные потери в живой силе, хотя официально никаких боевых действий не велось. Всегда обидно, когда тебя бьют, а ты даже не видишь, откуда, и никак ответить не можешь. Это какую-то безысходность порождает. Чтобы не порождать безысходность в массовом порядке, осетинские силы безопасности выслали группы охотников за снайперами. Нескольких удалось уничтожить, что вызвало ярость грузинской стороны и громкие заявления по дипломатическим каналам – осетины, дескать, совершают рейды на грузинскую территорию, и нагнетают обстановку на границе. А куда уж ее больше нагнетать и как не совершать такие рейды, если жить всем хочется! Но не одни лишь снайперы создавали угрозу. Вдоль границы началось передвижение войск. И это тоже подливало масло в огонь.

Осетинская нервозность передавалась миротворцам. Они тоже чувствовали себя очень неуверенно, желали бы что-то сделать, но что? Не на грузинскую же территорию отправляться! А если бы началось что-то серьезное, миротворцы тоже ничего поделать не смогли бы, поскольку имели практически только ручное оружие – большего миротворцам иметь не положено, плюс легкое автоматическое оружие бронетранспортеров и боевых машин пехоты, которые в горы не пошлешь, поскольку они по скалам ползать не умеют, несмотря на свою повышенную проходимость. Не пошлешь еще потому – и это главное! – потому, что там грузинская территория...

Тяжелая предосенняя гроза висела в воздухе, где-то на горизонте тучи собирались, хотя обычно осень в этих краях наступает поздно...

Что-то могло произойти вот-вот, все понимали, и к этому следовало готовиться...

* * *

Майор Добровольский вышел вскоре. На улице было сыро и промозгло, а у майора раскраснелось лицо. Его рабочий стол, как знал подполковник Ведьмин, стоял рядом с печкой, отапливающей одновременно и канцелярию, и казарму, и потому Добровольскому всегда было жарко.

– Приветствую, Олег Владимирович, – протянул руку Ведьмин. – Ты прямо из парной...

– Здравия желаю, товарищ подполковник... – хмуро ответил майор. – Сдается мне, скоро всем нам предстоит хорошенько пропариться. Не свариться бы совсем в этой бане...

– Вот-вот... – согласился Василь Василич. – Я со своими ребятам и как раз вам будущую температуру лимитировал. Держи...

Подполковник протянул Добровольскому что-то, похожее на трубку сотового телефона, только без монитора.

– Что это? – не понял майор.

– Там, – Ведьмин показал отмашкой руки, – на высотке, выставлены шесть «Подносов»^[4]. Все нацелены на вас... Если что-то начнется и пристреляются, они вас просто сметут с лица земли. Нет людей, нет проблем... Будь готов...

– Спасибо, обрадовал... Только не верится, что они рискнут в миротворцев стрелять. Это же международный скандал. У нас мандат ООН.

– Плевали они на мандаты... После войны все спишется на случайность... После войны много чего списывается...

– Ну-ну... А это? Что? – переспросил майор.

– Мы заминировали их боеприпасы. Мины сложены все вместе. Это пульт дистанционного управления. Сигнал идет через спутник. Даже если будут глушить сотовую связь, спутниковая сработает. Но, сам понимаешь, ты действуешь только в порядке ответа... Красная клавиша – взрыв. Тройное нажатие синей – полная дезактивация взрывателя. Если все будет нормально, дезактивируй...

– Спасибо. Так все-таки – будет? – майор спрашивал почти равнодушным тоном, словно его совсем не волновал ответ, хотя лицо его, несмотря на прохладный свежий воздух, покраснело еще сильнее.

– Судя по всем приготовлениям, будет... Когда просто пугают, такие силы не собирают... Я думаю, они решились...

– Большие силы?

– По соотношению с осетинами: один к десяти...

– А наши что?

– Позвони лично президенту, спроси... – посоветовал подполковник. – Я знаю не больше твоего, если не меньше...

– Понял, что от меня-то требуется?

– Связь... У меня срочная шифровка. Надо отослать в «пятьдесят восьмую»...

– Проблемы... Похоже, что целенаправленно глушат. Наш радист никак не может пробиться. Только на ближней дистанции, с нашим штабом. «Пятьдесят восьмую» вообще слышно две секунды из десяти, Москва – словно не существует в эфире...

– Да, – хмуро согласился Ведьмин. – Это есть... Мы видели сегодня, как «глушилки» подогнали... Похоже, целенаправленно действуют. Знают, какую связь необходимо блокировать. Не думали только, что против вас... Но если... Это уже серьезно... У меня срочные данные. Как быть? Подскажи...

– Я полчаса назад разговаривал по телефону с Фриевым. У него есть связь...

– Машину дашь?

– БМП...

– Устроит... Позвони Казбеку, предупреди его... И относительно транспорта распорядись...

Полковник Казбек Фриев^[5] командовал южноосетинским «аланским» батальоном миротворческих сил, составленным из жителей Южной и Северной Осетии. Что это за батальон, как и другие семь батальонов осетинских сил самообороны, подполковник Ведьмин знал хорошо и понимал в случае серьезного боестолкновения надеяться на их повышенную боеспособность рискованно. Днем бойцы работали, вечером занимались боевой подготовкой. Многому ли можно научиться второпях в нерабочее время? И на все восемьдесят километров административной границы с Грузией две с половиной – три тысячи ополченцев. Через тридцать метров друг от друга их ставить? Что они тогда прикрыть смогут?

Майор Добровольский ушел, платком вытирая лоб, с которого пот уже сошел давно. Но вернулся еще до того, как боевая машина пехоты смогла выехать к шлагбауму.

– Василь Василич, я дозвонился. Фриев тебя ждет. У него, кстати, представитель разведотдела «пятьдесят восьмой» сидит... Вдвоем ждут...

– Кто?

– Он не сказал.

Лязганье гусениц показало, что транспорт разворачивается и готов к следованию. В машине, кроме водителя и стрелка сидело еще четверо бойцов. Даже короткая дорога в Цхинвали по нынешним событиям была опасным путем, особенно в ночное время. Кроме того, машине предстояло возвращаться на пост. Прикрытие в таких условиях обязательно...

* * *

Канцелярия «аланского» батальона занимала всего две небольших комнатки в штабе миротворческих сил. Подполковник Ведьмин, оставив капитана Локматова и старшего лейтенанта Маврина поболтать с дежурным о новостях и разведать, чем новым грозит обстановка, поднялся на второй этаж, коротко постучал и открыл дверь, приглашения не дожидаясь. Полковник Фриев, устало и невесело улыбаясь, встал навстречу, вместе с ним поднялся незнакомый молодой, но почти полностью лысый офицер, который сразу представился:

– Капитан Стеклов...

– Подполковник Ведьмин. Это вы из разведотдела «пятьдесят восьмой»?

– Так точно, товарищ подполковник. Можете все, что найдете необходимым, передать через меня... Я завтра утром выезжаю к себе в штаб.

– Да-а... Обещал вашему начальнику отдела бутылку грузинского коньяка. Пока не добыл, пардон... Только вино попадалось, а вино оттуда тащить... Так что, через вас передавать нечего... – достаточно сухо ответил Ведьмин.

Капитан явно смутился, но понял свою оплошность и шагнул назад, к стулу, на который, впрочем, не сел без разрешения старшего офицера. Это с Фриевым, полковником южноосетинских сил самообороны, он мог себя чувствовать свободно. С подполковником спецназа ГРУ таких отношений пока установлено не было. А проявлять инициативу и вольность капитан не решался, тем более что Ведьмин встретился с коллегой не слишком ласково.

– Вэ – в кубе у нас сегодня не в духе... – констатировал Казбек.

Василь Василич Ведьмин давно знал, что за ним прочно укоренилась кличка Вэ-в Кубе». Удивлялся только, что кличка каким-то образом из глубины России и сюда добралась.

– Не с чего «в духе» быть, Казбек Николаевич... Обстановка вряд ли и тебя радует... – Ведьмин устало сел на стул.

– Какая уж тут радость... Ждем вот, что Саакашвили скажет... Будет выступать по радио и по телевидению. Через двадцать пять минут... Хотелось бы послушать...

– Вместе послушаем. Правда, я с парнями двое с половиной суток практически без сна. Так, минут по пятнадцать кое-когда хватали поочередно... Но, послушаем, потом отдохнем...

– Тебя, Добровольский сказал, связь интересует?

– И даже очень... Шифротелеграмма в два адреса... Срочная...

– Через моего радиста – это с пересылкой через Владикавказ, да еще и через эфирные помехи... Штабная связь компьютерная, проводная. Через кого отсылать будешь?

– По проводной... Сделаешь? Я никого там не знаю... Ни разу их услугами не пользовался...

– Давай...

Василь Василич протянул листок, от руки исписанный пятизначными буквенными группами.

– А у тебя что, шифровальщик без связи? – спросил полковник.

– Снайпер за нами охотился. Пуля в ноутбук попала. Пришлось включить его на самоуничтожение. И работает теперь по-старинке, вручную... Адреса здесь, в верхней строке...

– А снайпер что?

– Так на него у меня свой снайпер имеется, старлей Маврин... Мы удачно попали. Для «дальнобойки» оказались слишком близко. И «винторез» смог посоперничать...

– А «дальнобойка» где? – поинтересовался Фриев с явным интересом в глазах.

– В нужном месте, и всплывет в нужный час... Жалко, без тепловизора... Зато с метеостанцией, работает от американского спутника. И российский баллистический калькулятор... Наш калькулятор грузинским снайперам больше нравится, чем американский...

– Не поделишься трофеем? – с надеждой спросил полковник.

– Себе оставил... Сгодится...

Фриев вздохнул, «цыкнул» недовольно и пошел к двери, сильно раскачиваясь. Дверь закрылась без стука.

– Странная у полковника походка, – заметил капитан. – Обычно стройные люди так не ходят. Последствие ранения?

– Наследственная походка... – ответил Ведьмин. – Его отец Николай Фриев в Отечественную командовал кавалерийским эскадроном^[6]. Это походка кавалериста. Сын с детства отцом гордился и во всем ему подражал. В том числе, и в походке...

– Хорошо, когда есть кому подражать... – со вздохом заметил капитан. – Если бы я своему отцу подражал, то валялся бы сейчас пьяный под кроватью и не думал бы о том, что будет завтра. А завтра будет, судя по всему...

– Завтра будет завтра, – сказал подполковник, всегда предпочитающий точные данные прогнозам. – Или у вас другие сведения?