Невольник силы

ПРОЛОГ

Дом был невысоким, одноэтажным, внешне каким-то не ветхим, но легким и напоминал японские домики, построенные из щитов с перегородками из рисовой бумаги. Со всех сторон дом окружала невысокая дощатая терраса, огороженная перилами, сколоченными из жердей. Даже странно было представить, что принадлежал этот дом человеку, который владеет несколькими золотоносными шахтами и имеет значительную прибыль с добычи алмазов в другом районе страны. Но это, впрочем, никого не интересовало. Богатые люди имеют право на причуды, а желание время от времени уединиться в скромном доме, вдали от городской суеты иначе, как причудой, не назовешь. Вернее, даже не в доме, а, выражаясь местным языком, в бунгало, где не было даже душа, чтобы смыть с себя дорожную пыль.

А четверо людей, что крадучись, с оглядкой выходили из густого кустарника, частого в здешнем вельде^[1], на людские причуды привыкли внимания не обращать. Они вообще-то видели и другой дом, принадлежащий этому же человеку, – громадный небоскреб в центре большого города. И даже знали, что сам он занимает в том небоскребе только два верхних этажа, а на крыше держит два вертолета: собственный комфортный, как лимузин, и боевой вертолет охраны. Кроме того, на крыше располагался еще и пост, где постоянно дежурили два автоматчика и охранник, вооруженный ПЗРК «Стингер»^[2]. Более того, один из тех, кто приближался сейчас к бунгало, всегда мог и в здание входить, и беспрепятственно подниматься на верхние этажи.

Здесь, в степи, ничего подобного не было. Здесь сегодня тоже была охрана, как сообщили осведомители, но два даже лицензированных охранника не могли, естественно, ничего противопоставить профессиональным диверсантам. А из четверых людей, подходящих к дому, трое были именно профессиональными диверсантами, хорошо вооруженными, обученными, тренированными и готовыми к любому повороту событий.

Не было здесь и вертолета. Только чуть в стороне от дома стоял старенький, полуразваленный пикап, составляющий весь местный автопарк. Машина, не производящая впечатления, тем не менее вполне пригодная для езды по здешним местам, дорог, по сути дела, никогда не имеющим. Комфортный лимузин смотрелся бы здесь, напротив, крайне неуместно.

Впрочем, вертолету пришлось бы добираться от ближайшей точки базирования до этого бунгало всего-то чуть больше часа. Поэтому, учитывая возможности хозяина, отсутствию приличного транспорта тоже удивляться не стоило. Отстранение от благ цивилизации порой способно восстановить и здоровье, и нервную систему гораздо эффективнее настоящих клиник с полным штатом медицинских работников и обслуживающего персонала.

* * *

– Нганга, где охрана сидит? – по-английски тихо спросил один из вооруженных людей своего единственного невооруженного спутника. Его английский язык был так себе, но все же оставался понятным.

Молодой тощий негр улыбнулся и пожал плечами.

– Везде может… Где сядет, там и сидит… Днем один спит, другой караулит, ночью меняются. Где-то с собаками сидит. Слушать надо, как собаки залают. Собаки любят лаять. Где залают, там и охранник… – У негра английский был совсем никудышным.

О встрече с собаками – двумя рыжими риджами ^[3] – диверсанты были извещены заранее и потому подготовились. Все трое проходили специальный курс ликвидации сторожевых псов и при встрече знали как себя вести. Собаки и живут, и спят не во дворе, а дома. Но если будут ночью сильно лаять, их могут выпустить. А могут и не выпустить. На всякий случай прорабатывались два варианта ликвидации – в доме и на улице.

– Почему собаки до сих пор молчат? Ветер от нас, должны были бы услышать, – сказал второй из четверки.

Этот по-английски говорил даже хуже молодого негра, но все же и его все понимали.

– Сейчас залают, – сказал Нганга. – Они голос издалека слышат. Мы же говорим. А они слушают… Послушают, подумают – ага, скажут, Нганга пришел… И залают…

Но собаки не лаяли, и это казалось странным.

– Может, он в этот раз их с собой не взял? Ждал гостей и потому не взял?

– А что их брать? Риджи здесь всегда живут. Они ветер любят. Любят ветром дышать. В городе им плохо. Хасангмабута собак любит, в город не повезет… – Нганга чему-то широко улыбался, и его ослепительно белые зубы ярко сверкали при свете луны.

Вооруженные люди переглянулись. В каждом взгляде был вопрос.

– Да мало ли что… – на непонятном для Нганги языке сказал один из них. – Не возвращаться же из-за этого, командир.

– У нас неделя на выполнение приказа, – на том же языке сказал второй. – Если он отсюда уедет, что делать будем? Его небоскреб штурмом не взять.

– Идем, – согласился старший. – Предельная осторожность.

* * *

Тремя неделями раньше старший лейтенант и два лейтенанта спецназа ГРУ инструктаж получали не в своем управлении на Хорошевке, а в одном из кабинетов здания ЦК КПСС на Старой площади. Инструкции давал человек, который им не представился, но военная выправка его выдавала. И слова, сказанные человеком, были короткими и сухими, как команды, и произнесены были без интонаций.

– Там, в бунгало, ему передадут эту карту. Ваша задача: с обратной стороны карты скопировать дополнительные условные обозначения на свою карту. Там несколько рядов цифр. Следует быть особенно внимательными. Одна неверная цифра, и ваша работа будет сделана напрасно. Это – главное. И не оставить свидетелей. В случае провала свою карту уничтожить – механизм уничтожения, как я понимаю, у вас должен быть отработан, похищенную карту оставляете как улику против себя. Действуйте в автономном режиме. В случае провала – вы работали только на себя. Наемники, следовательно, никакие международные конвенции на вас не распространяются… И вас интересовала карта золотоносного района, и больше ничего. Кто-то вам заказал ее. Тот человек, естественно, сам выходит с вами на связь. Где найти его – не знаете… Он будет вам звонить в гостиницу в Кейптауне. Потому вы и оставили номер за собой. Если что, подтверждающий звонок будет… Итак… Страна за вами не стоит. Это имейте в виду. Ваши дальнейшие действия тоже самостоятельны. Побег или еще что-то – без поддержки. Как сможете, так и будете выкручиваться… Короче, обычная «автономка». Не мне объяснять вам, что это такое…

– Они понятливые, – сказал полковник, сопровождавший двух лейтенантов и одного старшего лейтенанта. – Относительно «автономки» инструктаж проведен полный, товарищ генерал-лейтенант.

– Тогда – ни пуха… – генерал в гражданском, сухо сохраняя глаза холодными, улыбнулся.

– К черту, – за всех без улыбки ответил старший лейтенант.

Впрочем, у него глаза, наоборот, светились – работа предстояла интересная и совсем не похожая на ту, что офицерам спецназа ГРУ обычно приходится выполнять. Наверное, выполнение такого задания и в службе могло представить какие-то перспективы.

* * *

Личность Нганги была исследована заранее, и характеристики были подходящими: пройдоха, кутила и единственный наследник богатого дяди Хасангмабуту, обиженный на дядю за хроническую жадность. Долги у племянника громадные, отдавать нечем, и средств не предвидится… Вполне вероятно, что долги, как это обычно делается, были специально подготовлены для операции – кто-то постарался поставить Нгангу в трудное, практически безвыходное положение. Зря, что ли, полные данные на него спецназовцы получали не где-нибудь, а напрямую в ПГУ^[4]… И потому не стоило удивляться, что молодой разбитной негр с удовольствием пошел на вербовку. Условия простейшие. Он вскоре станет наследником, вступающим в права, а за это выводит людей на любимого дядю – в нужный день в нужное место…

Нганга бывал в бунгало всего дважды. Но этого было достаточно, чтобы обрисовать общую ситуацию здесь, подходы и проходы. Натура полудикого охотника даже в городском человеке еще не умерла полностью, и он все помнил прекрасно. И все обрисовал… Можно было бы даже с собой его не брать, чтобы не убирать лишнего свидетеля. Достаточно было того, что Нганга назвал время, когда дядя Хасангмабуту в сопровождении двух охранников вылетел в бунгало, и подтвердил, что вертолет вернулся без пассажиров. И вертолетчик получил приказ прилететь за хозяином только через три дня. Спецназовцы знали, почему выбран такой срок. В первый день состоится встреча, когда нелицензированные частные геологи, минуя официальную дорогостоящую регистрацию, передадут Хасангмабуту карту геологической разведки. Регистрация чревата еще и тем, что после этого, согласно законам страны, придется участвовать в конкурсе на разработку месторождения. При собственной разведке, согласно тому же законодательству, такой конкурс не проводится, следовательно, лицензия будет стоить в три раза меньше. А это экономия нескольких миллионов фунтов стерлингов.

Нгангу взяли с собой потому, что в городе его слишком часто в последние дни видели в компании трех белых людей. При разработке операции не учли, что Нгангу каждая собака в городе знает, и через каждые десять шагов он с кем-то останавливается поболтать. Но помехой он пока не стал и хотелось надеяться, что не станет. Впрочем, в главную фазу операции его брать никто не намеревался. Привел в бунгало, пусть в стороне посидит. В той же машине, которая скоро станет его собственностью.

* * *

Кусты позволяли беспрепятственно и незамеченными дойти до самого забора из тонкой металлической сетки, натянутой на деревянный каркас. Звенья забора из этих каркасов и состояли и просто навешивались на столбики, поэтому бесшумно снять одно звено было проще простого. Сняли – и прошли к хозяйственным постройкам. Собаки, как ни странно, все еще не подали голоса, и это сильно настораживало.

Дальше уже объяснялись знаками. Командовал, естественно, старший лейтенант. Он показал трем своим спутникам на пикап, чтобы посмотрели, можно ли отсюда будет добраться до своей оставленной вдалеке машине на этой, потом – на обе стороны дома, объясняя, что затем следует блокировать окна, а сам двинулся напрямую к крыльцу, чтобы там прислушаться к происходящему внутри. Но что могло происходить в доме в этот предрассветный час? Там все должны были бы спать, кроме охранника. Однако, похоже, и охранник тоже спал. Спали, кажется, и собаки, что вообще таким хорошим охранникам, как риджи, не свойственно… Естественно было бы предположить, что пост охранника находится сразу за порогом. Старший лейтенант, держа в одной руке автомат, подступил к веранде и свободной рукой потрогал ступени, проверяя их на скрипучесть – рука лучше ноги чувствует надежность опоры. Ступени оказались крепкими и устойчивыми, вопреки внешнему виду самого дома. Старший лейтенант обернулся, сделал знак своим спутникам, чтобы они двигались к дому, а сам шагнул на первую ступеньку.

…Сначала вздрогнула ступенька. Старший лейтенант, осознав, что происходит нечто непредвиденное, но, не осознав еще что именно, попытался отступить, но было уже поздно – в лицо ударил мощный взрыв, поднимая в воздух и ступени крыльца, и само крыльцо, а потом уже и дом.

Взрывной волной старшего лейтенанта отбросило на несколько метров, а потом накрыло облаком из пыли, огня и обломков дома. Но он сам этого уже не видел.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

1

– Зачем тебе, старый пердун, пистолет. Ты им пользоваться хотя бы умеешь?

Толстомордый омоновец чувствовал себя рядом с седовласым и, кажется, немолодым человеком уверенно, ощущая преимущество не только в возрасте, но и в весе, тем более что по другую сторону от седовласого сидел второй омоновец, высокий, жилистый, резкий и злой, и силу уверенности первого увеличивал кратно своему росту. Рядом с ними, до беспредела крутыми, гипертрофированно увеличенными в объеме за счет бронежилетов, седовласый выглядел просто щупленьким и ничтожным, хотя он был человеком обычной комплекции – не крупный и не мелкий, не толстый и не тощий. А сломанный нос и несколько застаревших шрамов на лице делали это лицо не красивым, но достаточно твердым и мужественным.

– А три паспорта зачем? – с переднего пассажирского сиденья спросил молоденький лейтенант с носом, украшенным множеством крупных веснушек. Это именно он пригласил омоновцев, чтобы провести быстрое задержание в гостинице тихого районного центра, затерявшегося в середине России. И сейчас гордился своими действиями, как подвигом. – Коллекционируешь? Или брачный аферист по совместительству? Это нормально – убийца и брачный аферист.

Седовласый спокойно смотрел вперед на появляющиеся в свете фар старенькой ментовской «жучки» ямы и выбоины, из которых, собственно, главная дорога в райцентре и состояла, и, как казалось со стороны, чуть заметно улыбался. Может быть, это даже не улыбка была, а просто рот был так обрисован, что уголки загибались кверху. Но, казалось, что человек улыбается с тихой, чуть отстраненной грустью.

Эта едва заметная улыбка первого омоновца сильно злила.

– Ты отвечать будешь? – Вопрос прозвучал прямой угрозой. – Пистолет, спрашиваю, зачем, и гранаты тоже. Две боевые гранаты – это не пустяк.

– А что, у нас уже официальный допрос начался? – спокойно спросил задержанный. – Не вижу протокола и своего адвоката. Без адвоката я разговаривать не буду.

– Грамотный, козел, – сказал омоновец. – Значит, пора сажать. Всех грамотных пора бы. Чтоб голову нормальным людям не мутили.

– Зря вы так, – спокойно возразил задержанный.

– Что зря? – Омоновец не понял, но вдруг почувствовал какую-то невнятную угрозу в этом спокойном, ледяном голосе. А он на угрозу всегда реагировал адекватно. Так обучен был на уровне условных рефлексов, как собака. – Зря мы тебя не пристрелили там же, в гостинице.

Часом раньше в гостинице райцентра горничная постучала в номер, то ли желая сделать там уборку, то ли просто воду в графине сменить. Ей никто не ответил, хотя в номере работало радио и звучала громкая музыка. Тогда она открыла дверь своим ключом. Оказалось, постоялец мылся в душе и что-то напевал себе под нос. На стуле рядом с кроватью лежали пистолет в подмышечной кобуре и три паспорта в разных по цвету кожаных обложках. Горничная не растерялась. Она сразу подумала, что если их постоялец милиционер или еще кто-то такой же, имеющий право на ношение оружия, то ему вполне достаточно одного паспорта. Она быстро глянула на фотографии. Во всех трех паспортах на фотографиях было одно и то же лицо. Горничная быстро вышла и даже дверь на ключ закрыть не забыла, а затем направилась к дежурному администратору. Вместе посмотрели регистрацию постояльца. Зарегистрирован он был как пенсионер. Никаких сомнений у администратора не возникло, и она позвонила в милицию. Но не дежурному в райотдел, а своему приятелю, лейтенанту, который прихватил с собой двух омоновцев, подвернувшихся под руку, и сразу выехал для проверки на служебной машине.

В комнату к постояльцу опять постучала горничная.

– Кто там? – спросил спокойный голос.

– Уборку надо сделать, – сказала горничная.

– У меня чисто, спасибо.

– Тогда хотя бы пакет с мусором из ведра забрать…

– Минутку.

Ключ вставили изнутри, и он повернулся. Седовласый мужчина с удивлением посмотрел на два автоматных ствола, направленных ему в грудь. И не сразу поднял руки. И сопротивления он не оказал, хотя сопротивляться было и невозможно. Преимущество и в оружии, и в силе явно было не на стороне постояльца. И вообще седовласый мужчина своим внешним видом не вызывал опасений. Его даже выводили и в машину усаживали без наручников – куда он может деться?.. От пули не убежишь.

Пистолет и паспорта нашли сразу – кобура под мышкой, паспорта в разных карманах пиджака. Больше ничего в комнате не трогали и предупредили горничную, чтобы никого сюда не пускала – приедет следственная бригада из прокуратуры, будет отпечатки пальцев снимать и обыск делать.

* * *

– Ну так что, козел, говорить будешь?

У омоновца явно чесались руки и хотелось найти повод, чтобы почесать их о человека, который, по его представлению, не мог ответить.

Ответ прозвучал неожиданный для мента.

– Во-первых, молодой человек, я не козел и попробую вам заметить, что козлом именно от вас пахнет… Во-вторых, я не молодой, но не пердун. Это я еще раз в сторону вашего запаха делаю выпад.

– Какой запах? – возмутился омоновец, пошевелив плечами, словно желая руку для удара освободить.

И удар последовал. Сразу после следующей фразы седовласого человека.

– Тот самый, который от вас сейчас по всей машине пойдет.

Седовласый внезапно откинул кисти обеих до того лежавших на коленях рук так, что локти ушли вперед, а сами кисти, добавляя резкость, назад отправились. Костяшки пальцев резко ударили сразу обоих омоновцев – точно в челюсти. Удар был предельно резкий и точный, видимо, филигранно отточенный на многочасовых тренировках, и неожиданный. Со стороны такой удар почти незаметен за счет своей молниеносности и малой эффектности, но за счет этого же отличается эффективностью. И оба утяжеленных бронежилетами омоновца сразу обмякли сильными телами, бессильно развалившись на сиденье. Автоматы они держали по разные стороны, около дверей, и руки седовласого, ни на секунду не задерживаясь, действуя полностью синхронно, тут же завладели оружием. Лейтенант на переднем пассажирском сиденье начал оборачиваться только тогда, когда щелкнул второй предохранитель. А когда обернулся, то отпрянул к ветровому стеклу. В глаза ему смотрел автоматный ствол. Второй ствол уткнулся в затылок водителю, старшему сержанту.

– Не суетитесь, молодые люди. И без резких движений. А то затормозите, я могу нечаянно на спусковой крючок нажать.

Он не сказал «на курок нажать», как обычно говорят в народе, он сказал «на спусковой крючок», как говорят военные. Но менты не обратили на это внимания.

– Что?.. – только и сумел спросить лейтенант, до этого казавшийся себе героем дня и не сразу сообразивший, что он уже вовсе не герой и уже едва ли им когда-то станет, потому что упустил редкий для их райцентра шанс. Уже упустил.

– Спокойно поворачивайте на тихую боковую улицу. Какая здесь самая тихая? Вот сюда, да – подойдет. Спокойно и плавно, чтобы мою руку не трясти. Я тряску не люблю.

Машина послушно повернула на совсем темную улицу.

– Остановиться, – прозвучала четкая команда.

Машина встала плавно, потому что водитель боялся резко надавить на тормоз, затылком чувствуя холодный металл раструба пламегасителя АКСУ^[5]…

– Ты, лейтенант, мой и свой пистолеты под ноги себе брось. Вот так. Вот так. И не наклоняться. Выходите оба, вытаскивайте омоновцев. Предупреждаю. Я стреляю хорошо, и темнота вас не спасет. Так что убегать не надо. Не советую.

Менты вышли, открыли задние дверцы с обеих сторон, и автоматы в перекрещенных руках опять смотрели на них, помогая выполнить работу быстро и качественно, можно сказать, с вдохновением. И каждому из ментов казалось, что седовласый человек смотрит именно на него, скосив глаза, чтобы не отворачиваться от второго противника, хотя тот смотрел прямо вперед, в самом деле не выпуская никого из поля зрения. Омоновцы начали в сознание приходить, и, чтобы это не произошло раньше времени, седовласому мужчине пришлось помочь ментам, вытолкав омоновцев локтями.

– На одну сторону того и другого.

Водитель потащил своего омоновца к противоположной дверце. Тот уже ногами переступал, но соображать, кажется, еще не мог.

– В наручники того и другого, наручники крест-накрест. И быстрее.

Наручники нашлись в специальных чехлах на поясах омоновцев. Казалось, что лейтенант и водитель просто радуются, слаженно и быстро выполняя любимую работу.

– Еще наручники.

Теперь лейтенант нехотя достал из чехла на своем поясе собственные наручники. Водитель с удовольствием защелкнул их. И радостно развел руками. У меня, дескать, наручников не имеется. Рад бы угодить, но нет возможности.

– Кому наручников не достанется, того расстреляю.

– В машине.

– Бери.

Водитель машину обежал, вытащил из кармашка на дверце наручники и прямо там защелкнул одну руку.

– К лейтенанту.

– Ну, ты козел… – первый омоновец в себя уже пришел.

– От тебя еще не воняет? Сейчас завоняет… Водитель… Себя сцепляй с лейтенантом… Тоже крест– накрест. Шевелись.

Седовласый высунул в дверцу ствол автомата. Каждому было понятно, что людей, если хотят расстрелять, не заставляют надевать наручники. А если наручники надевают, значит, расстреливать не собираются. Впрочем, и в этом правиле могут быть исключения, и седовласый, выбравшись из машины, тотчас одно из них озвучил:

– Ложитесь на заднее сиденье. Лицом вниз, голову не поднимать. Кто голову поднимет – с плеч снесу. Первыми омоновцы, как самые крепкие. Козла душного в самый низ. Лейтенант, подтолкни их, а то они в бронежилетах туго соображают.

Лейтенант рад был стараться и чуть ли не силой заталкивал на заднее сиденье слегка упирающихся омоновцев. Водитель, поскольку был сцеплен с лейтенантом наручниками, просто вынужден был тому помогать. Да он и сам, кажется, был не против того, чтобы оказаться повыше, потому что понимал, что и его с лейтенантом направят туда же. Так и оказалось.

– Теперь сами сверху… Быстро… Подогните этому ноги в коленях. Дверцу закройте. Сами с другой стороны забирайтесь… «Валетом» вам будет удобнее…

Менты забрались «вторым этажом», самостоятельно ноги подогнули, и вторая дверца тоже захлопнулась. А седовласый вытащил из машины ключи, открыл багажник, вытащил запасное колесо и водрузил его поверх пленных милиционеров.

– Будете шевелиться, колесо упадет – стреляю сразу, – усаживаясь на водительское место и показывая из подмышки короткий и злой ствол автомата, сказал седовласый.

Ствол, конечно, видно никому не было. Но у воображения возможности богатые, особенно у воображения, обостренного страхом. Только водитель возразил:

– Тут дорога такая. Обязательно упадет.

– А вы держите, не ленитесь. Учитесь задницей жонглировать. – Седовласый показал свою абсолютную безжалостность. Оно и понятно. Жалостливые люди не носят пистолеты под мышкой и не имеют на всякий случай пару гранат в запасе.

* * *

При выезде из райцентра на федеральное шоссе стояла машина ГИБДД, и инспекторы проверяли документы у двух водителей остановленных лесовозов. Вообще-то лесовозы обычно раньше дороги «ломают» – в светлое время суток, а эти припозднились, и потому к ним стоило присмотреться особо. Свет в салоне милицейской «жучки» был погашен, и никому, естественно, со стороны не было видно, что происходит на заднем сиденье, как тем же скованным наручниками ментам не было видно, где они проезжают и кто может их увидеть, потому что голову поднять, выполняя приказ седовласого, они не рисковали. Седовласый же обнаглел до того, что даже поприветствовал коллег переключением дальнего и ближнего света и спокойно проехал мимо них, направляясь в сторону соседней области. Но на первом же повороте машина снова повернула направо, оказавшись на совсем уж разбитой лесовозами дороге, но скорости не снизила, и водителю-менту вместе с лейтенантом пришлось проявить чудеса циркового акробатизма, чтобы не дать колесу упасть. Но так ехали, к счастью, недолго. Машина с дороги съехала на совсем уже разъезженный проселок, идущий через лес, и на проселке обращать внимание на колесо уже перестал и седовласый. До участка лесной вырубки было всего-то полсотни метров. Там «жучка» после резкого нажатия на тормоза качнулась, остановилась, и седовласый покинул машину.

Он открыл заднюю дверцу и со злой силой ткнул стволом автомата в чью-то задницу.

– Выбирайтесь. И побыстрее.

А сам поспешил снова к багажнику, из которого недавно вытаскивал запаску. Когда вытаскивал, видел там моток крепкого буксировочного троса. С тросом в одной руке и с автоматом в другой он подступил к ментам.

– Руки вперед.

Перехватив наручники тросом так, чтобы все четверо оказались в одной связке, седовласый перекинул второй конец троса через высокий сучок дерева, а потом закрепил его за недавно поваленное, но еще не освобожденное от сучьев дерево. Осталось сделать пустяк. Он обыскал всех четверых и у всех забрал трубки «мобильников». Конечно, трудно ожидать, что они сумеют держать трубки зубами, а носом номер набирать, но так, без трубок, и они будут чувствовать себя спокойнее, и он. Трубки могут пригодиться и ему самому, но, чтобы не надоедали ненужными звонками, седовласый все четыре трубки сразу отключил.

Разговор с ментами не походил на пламенную речь.

– Я понимаю, мальчонки, что ночь простоять с поднятыми руками тяжело. – Седовласый соблюдал спокойствие и деловитость. – Но у вас будет чем заняться. Я предлагаю вам высказать свои претензии этому молодому человеку. – Седовласый пинком указал, про кого именно он говорит. Омоновец выдержал оскорбительный удар молча. – Если бы он не стал меня обижать, я, может быть, поступил бы с вами мягче. Урок ему и вам. Урок вежливости… Утром на делянку рабочие приедут – лес валить… Они, если захотят, вас освободят. А если в силу величины своих чувств к ментам не захотят, я буду бессилен вам помочь, потому что буду уже далеко. Всего вам, мальчонки, хорошего.

Седовласый не стал ждать ответных слов, понимая, что нового и интересного услышать может мало, а матерный язык он и без того неплохо знал, и вернулся в машину. Запасное колесо он возвращать в багажник не стал, снова забросив его на заднее сиденье, потому что пользоваться этой машиной длительное время не намеревался. Потом с пола у переднего сиденья поднял два пистолета. Свою «беретту-92», не прижившуюся в чужих руках, и ментовский «макаров». «Беретта» привычно легла в подмышечную кобуру, которую с него снять пока еще не успели, «макарову» нашлось место за брючным ремнем на спине. При неудобном, как у всех «Жигулей», сиденье «макаров» за ремнем будет мешать, но убрать его всегда будет можно. Там же, рядом с сиденьем, двумя углами подогнутый под него стоял и старенький потертый портфель седовласого, захваченный ментами. Между прочим, натуральная крокодиловая кожа, которая никогда не трескается, только глупую искусственную окраску теряет, возвращая свою натуральную. Там, в среднем отделении, и гранаты лежали, и еще всякая необходимая в работе мелочь. В другом отделении завалялась бутылка пива, которую менты не догадались выпить, а в третьем – пластиковая бутылочка с автомобильным маслом. Якобы с автомобильным маслом. В действительности автомобильное масло там было смешано с бензином, и уже подготовлено для использования в «коктейле Молотова»^[6].

Седовласый, проверив содержимое, оставил портфель на месте. Два же автомата, реквизированные у омоновцев, он завернул в чехол с заднего сиденья и там же на сиденье оставил, придавив их для верности «запаской». В случае необходимости он мог достать автомат рукой, только потянувшись и с силой дернув. Но пока он такой необходимости не видел, потому что на свою «беретту» полагался больше. Она появляется только тогда, когда это необходимо, и никого не отпугнет раньше времени. А седовласому человеку очень не хотелось кое-кого раньше времени отпугнуть, поскольку он собирался на работу, когда менты приехали в гостиницу и отвлекли его от запланированных дел.

Впрочем, времени было потеряно не много. Время седовласый обычно рассчитывал тщательно, и с запасом, но в этом случае запас просчитать было невозможно. Тем не менее то, что он обычно оставлял «на всякий случай», сработало, и «всякий случай» в действительности случился.

Даже более того, времени вообще не было потеряно, потому что не наступил еще тот час, когда седовласый должен был начать работать. Менты же его только подтолкнули. И даже существенно упростили выполнение задачи, поскольку задача включала в себя в дополнение ко всему еще и угон старенькой «Оки», что каждый вечер оставлялась на улице рядом с гостиницей. Хозяин «Оки» жил через пятьдесят метров, но около дома ему поставить машину было негде, и он всегда оставлял ее на гостиничной стоянке. И все в райцентре знали, чья это машина. Ночью можно спокойно ехать, и люди будут думать, что едет хозяин «Оки» – прокурор межрайонной прокуратуры, не последний человек в здешних местах.

Конечно, радовала перспектива воспользоваться машиной прокурора. Пустяк, баловство, но баловство приятное. Однако, если вместо «Оки» в руки попала ментовская машина, это существенной роли не играет. Будет меньше улыбок, и все. Но седовласый человек никогда не желал видеть в себе актера и потому на аплодисменты был не падким.

* * *

Он выехал на дорогу, но опять свернул не на федеральное шоссе, с которого приехал, а направо, то есть в обратную сторону. Но, проехав несколько километров, остановился около еще одного съезда на делянку, откуда днем вывозили лес и разворочали лесовозами всю только что проложенную дорогу, и посмотрел на часы. Время в запасе было. И седовласый свернул в лес, чтобы переждать там. Сразу развернувшись, седовласый вышел из машины и сел на свежий пенек, чтобы осмыслить ситуацию. Роились над головой, жужжали безостановочно комары. Вспомнились привязанные, неспособные от комаров защититься менты. Но жалости к ним не возникло. Завтра физиономии у всех будут как после трех недель непробудного пьянства. Но это не страшно. Это быстро пройдет. А от комариных укусов никто еще не умирал. Если вот на день оставить – это серьезнее. Днем зверье пострашнее летает. Недавно здесь же, в районе, пьяный мужик, председатель давно не существующего колхоза, поругался с женой и ушел в лес, где заблудился в буреломе, который повсеместно здесь теперь устраивают порубщики лесов. И не смог выбраться, а потом его до смерти закусали оводы. Об этом седовласому рассказывали мужики на одной из делянок, куда он недавно заглянул под видом грибника и поговорил о жизни в районе вообще и в частности. Судьбы, подобной судьбе бывшего председателя бывшего колхоза, седовласый даже ментам не желал. Надо будет утром, если дорога выпадет, заглянуть в «ментовскую темницу» и посмотреть, приехали или не приехали лесорубы. Впрочем, ехать вовсе не обязательно – можно будет просто позвонить в райотдел и сообщить, где он ментов оставил…

2

Теперь стоило обдумать и ситуацию, в которую он попал.

Сложностей, кажется, не предвиделось, но отдельные моменты осмыслить надо.

Вообще-то с ситуацией все ясно, хотя обидно было проколоться на таком пустяке и нажить себе пусть и временные, но неприятности. И так бездарно, так по-дилетантски проколоться. Горничная оружие увидела и ментов вызвала – для профессионала глупее ничего придумать невозможно. Где-то в столичном или просто в большом городе так не расслабляешься, а здесь, в глухомани, седовласый почувствовал себя в полнейшей безопасности и потому даже мысли не держал, что горничная может войти, пока он в душе моется. Вот уж поистине провинциальная простота нравов… Хорошо, что здесь и все другое одного и того же порядка. Менты, конечно, тоже провинциальные. Они не привыкли дело с серьезными людьми иметь, и не надеть наручники человеку, у которого нашли пистолет и две гранаты, – это тоже провинциальный нонсенс, глупее которого ничего придумать невозможно. Просто парни попались здоровенные, крепкие и потому в себе уверенные. Здесь, в глухомани, разбираться доводилось только с пьяными дебоширами. И это казалось крутым занятием. Не били их до этого с полной ответственностью, потому и такая небрежная самоуверенность. И сейчас они прошли дополнительный и даже бесплатный курс профессиональной переподготовки. Впредь умнее и осторожнее будут, тем более с залетными, неизвестными им людьми, от которых не знаешь чего ждать, потому что внешность часто бывает обманчивой, и внешностью можно легко манипулировать.