Долг с глушителем

© Самаров С.В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020

Глава 1

Сергей Тимофеевич Васильев, отставной майор спецназа военной разведки, уже довольно давно, с тех пор как вышел на пенсию, носил гражданскую одежду. Правда, она слегка отдавала духом армии. Чаще всего это был обыкновенный камуфляж. Даже если он и мялся, то со стороны это было незаметно. Иногда он надевал обыкновенные джинсы и камуфлированную куртку поверх гражданской же рубашки.

В память о своих боевых буднях Васильев обычно носил в подмышечной кобуре наградной пистолет. Этот бывший спецназовец без оружия чувствовал себя так же неуютно, как кошка на доске под парусом в открытом море. Хотя за четыре года гражданской жизни его пистолет покидал кобуру лишь для чистки и смазки. Ни разу не возникала конфликтная ситуация, которая потребовала бы применения оружия. А принципы бойца спецназа Сергей Тимофеевич помнил хорошо. Если ты достал пистолет или любое другое оружие, то должен его применить, иначе и прикасаться к нему не стоит.

За четыре года всякое случалось, конечно. Но Сергею Тимофеевичу всегда хватало боевой подготовки. Он мог справиться с конфликтной ситуацией, не прикасаясь к оружию.

Однажды на дороге Сергей Тимофеевич не сразу уступил проезд мордатому парню на роскошном «мерине». Тот обогнал «двадцать первую» «Волгу» Васильева по встречной полосе, заблокировал ее тяжелым телом своего автомобиля и вышел на дорогу с бейсбольной битой. Тут кто-то мог бы и за пистолет схватиться или даже за сердце.

Васильев же не сделал ни того, ни другого. Он прекрасно понимал, что бейсбольная бита в неумелых руках оружием вообще не является. Сергей Тимофеевич быстро шагнул к парню в то время, когда тот замахивался битой, и толкнул его ладонью в правое плечо. В результате бита разбила стекло в задней дверце «мерина». Мордатый тип повернулся к Васильеву спиной, при этом наклонился, но все же пытался задрать голову.

Добивать его Васильев не планировал, но рука сработала сама. Удар основанием ладони пришелся чуть ниже затылка и обеспечил этому типу как минимум серьезное сотрясение мозга. Парень рухнул, ударился лицом о заднее колесо своей машины и лежал без движений. Он, видимо, надеялся, что его, такого беспомощного, не будут пинать ногами, что обычно бывает достаточно больно.

Сергей Тимофеевич спокойно перевел дыхание, которое по большому счету и сбиться не успело, вернулся в свою машину, объехал «мерина» по соседней правой полосе и спокойно продолжил свой путь. Только через двести метров он увидел, как по встречной полосе несется к месту происшествия машина дорожно-патрульной службы с включенными спецсигналами.

Вообще-то Васильев всегда считал себя законопослушным человеком. Но в этот раз ему было просто лень искать место, где можно развернуться, чтобы поехать в обратную сторону и дать показания ментам. Но если они едут, значит, кто-то их вызвал, дождется, возможно, просто из любопытства, и всю ситуацию им обрисует. Виновный здесь налицо. К приезду машины ДПС этот мордатый тип еще, скорее всего, будет не в состоянии уехать.

Мер самозащиты Васильев не превышал. Искать его нет никакого смысла. Если кого-то и будут наказывать, то только водителя «мерина». Возить в машине бейсбольные биты не запрещено, хотя держать их рекомендуется в багажнике, а не в салоне. Но вот попытка применения спортинвентаря в качестве оружия уже рассматривается как уголовное деяние и может быть наказуема, если только у мордатого парня нет хороших связей в ментовке или в какой-нибудь самой захудалой администрации.

В тот раз все обошлось без последствий. Сергея Тимофеевича никто не искал, в том числе и сам пострадавший. С того момента прошло более трех лет, и Васильев уже начал забывать о таком незначительном происшествии.

Потом был случай в супермаркете, где стояла куча кассовых аппаратов, но работали только два или три, и к ним тянулись громадные очереди. Сергей Тимофеевич честно ждал. До кассира оставались две старушки, набравшие по полной корзине и выкладывающие свой товар на движущуюся ленту.

Тут четверо юнцов лет по восемнадцать-двадцать, набравшие полные руки бутылок с пивом и вином, пожелали проигнорировать очередь и, всех расталкивая, прошли сразу к кассиру. Очередь зароптала, заизвивалась змеей. Кассирша растерялась, не решилась вступать в конфликт с такими наглыми покупателями. Не захотели вмешиваться и двое охранников. Они стояли на выходе и внимательно наблюдали, не положит ли какая-то старушка в карман пакетик корма для своего голодного кота – обычный уровень охраны в подобных заведениях.

– А ну, молодежь, быстро в очередь! – дал команду Васильев.

– Мы спешим, – буркнул в ответ высокий и, видимо, самый старший из них.

– В очередь, я сказал!

– Тебе что, дед, больше всех надо? По башке давно не получал?

Этот парень еще не понимал, что за свои слова в жизни приходится отвечать.

– Как не стыдно так со старшими разговаривать! – сказала женщина из середины очереди.

Сергей Тимофеевич, как человек по-военному прямолинейный, разговаривать и убеждать в чем-то юнцов не стал. Он просто сделал шаг вперед, взял парня за шиворот и резко, чуть не оторвав у куртки капюшон вместе с воротником, толкнул его назад, в конец очереди. Остроносая старушка, стоявшая позади отставного майора и похожая на мультяшную Шапокляк, то ли от растерянности, то ли от желания заслужить одобрение подставила этому хлыщу подножку. Тот растянулся и уронил бутылки, две из которых разбились.

Парни торопливо поставили свои покупки перед кассиром и все вместе бросились не на старушку, а на Васильева. Тот закрылся тележкой с товаром и над ней нанес несколько прямых встречных ударов. При этом он успел заметить, что пара охранников посчитала наконец-то необходимым вмешаться. Со стороны бежали еще трое. Да и пожилые женщины, стоявшие в очереди, стали бить парней сумками.

Поганцев, не ожидавших такого отпора, быстро скрутили и увели в комнату охраны. Когда Васильев расплачивался в кассе, туда пробежали четверо полицейских. Все разбирательство опять каким-то образом обошлось без Васильева, хотя он не скрывался и ствол из кобуры не доставал.

Однако отставной майор ходил по городу с пистолетом под мышкой. Словно какая-то гадалка предсказала ему, что случай скоро действительно подвернется.

Непонятное дело началось в один из погожих весенних дней. Солнце припекало почти по-летнему, и сугробы стремительно оседали на газонах. Сергей Тимофеевич по какой-то прихоти не пожелал ехать на машине к своему куратору, у которого первые пять лет после отставки обязан был отмечаться ежемесячно, а потом вдвое реже, причем уже и телефонным звонком. Настроение у него было весеннее. Васильев шел по улице и внутренне улыбался сам себе, тогда как лицо его оставалось, как и всегда, серьезным и сосредоточенным.

Но вдруг у отставного майора сработала интуиция. Только никогда не воевавшие люди уверены, что предчувствие опасности – это выдумки разного рода любителей потусторонних эффектов, всяких магов, колдунов, гадалок, ясновидящих и прочих экстрасенсов. Сергей Тимофеевич прошел две чеченские войны, участвовал во множестве боевых операций в других регионах Северного Кавказа и прекрасно понимал, что просто так такое не приходит. А уж если оно появилось, то жди реальной опасности, даже не зная, в каком виде она к тебе пожалует – кусок льда с крыши, машина, вылетевшая на тротуар, или еще что-то.

Отставной майор переходил дорогу и обратил внимание на темно-синий «Гелендваген», стоявший на светофоре. Задние стекла машины были тонированы, а передние оставались чистыми.

В бытность свою на Северном Кавказе Васильев командовал отрядами спецназа ГРУ, порой даже сводными, состоящими из подразделений, собранных из разных бригад. Если при входе в какое-то ущелье ему казались подозрительными какие-то заросли, то он отдавал приказ пулеметчикам обстрелять эти кусты, выкосить их напрочь, и чаще всего оказывался прав. Из кустов, торчавших на склоне, вываливалось несколько тел бандитов. Там отряд поджидала засада.

Сейчас ощущение было схожим, но под командованием Сергея Тимофеевича не было пулеметчиков. Это задачу усложняло, но не делало его беспомощным.

Васильев перешел дорогу и двинулся дальше по тротуару. На троллейбусной остановке он задержался за спинами людей и позволил себе оглянуться. Мощный внедорожник стоял во втором ряду из трех, но все же повернул направо, за ним. Видимо, люди, находящиеся в автомобиле, были знакомы с маршрутом, которым должен был идти отставной майор. Они думали, что он перейдет одну дорогу, повернет налево и пересечет другую. Но Сергей Тимофеевич двинулся прямо. Водителю внедорожника пришлось пропустить несколько машин из первого ряда, а потом, в нарушение правил дорожного движения, совершить поворот сразу из второго. Ему еще повезло. Никто не ехал быстро в первом, самом правом ряду.

Васильев прошел около пятидесяти метров, однако сумел увидеть, как засуетился человек на правом переднем сиденье. Он явно пытался отыскать его глазами.

К остановке подошел троллейбус. Народ двинулся на посадку. Можно было бы точно так же, как и раньше, спрятаться за чужими спинами, зайти в троллейбус и проехать одну или несколько остановок, чтобы проверить, в самом ли деле люди, сидящие в «Гелендвагене», ищут его. Но Сергей Тимофеевич плохо знал город, в котором поселился после отставки, и не представлял, сколько людей может оказаться, скажем, на следующей остановке, через одну или две. Он чувствовал опасность.

Чутье его никогда не подводило. Опасность несла за собой выстрелы. А майор Васильев был не из тех людей, кто будет прятаться за чужие спины, подставлять никого не желал. Поэтому он просто спокойно пошел по тротуару. Троллейбус с остановки ушел почти полный. «Гелендваген» тоже двинулся дальше.

Тут люди из внедорожника его увидели. Спереди рядом с водителем кто-то сидел. Сколько человек было сзади, разобрать не удавалось. Тонированные стекла создавали в глубине автомобиля мрак. Там только три места. Еще один человек может расположиться в багажнике. У этого внедорожника он довольно большой. Оттуда можно стрелять не только из автомата, но даже и из пулемета.

Все это Сергей Тимофеевич просчитывал, идя по тротуару спиной к преследователям и уже не поворачиваясь. Он был уверен, что стрелять в него прямо сейчас никто не станет. Сначала эти люди должны поравняться с ним и что-то крикнуть, чтобы он понял, за что они пытаются его уничтожить. Так говорила логика. Может быть, ему напомнят имя какого-то бандита, ликвидированного им. Это значило бы, что след ведет на Северный Кавказ.

Но та же самая логика подсказала Васильеву, что расстреливать его кто-то намеревался без причины. В бригаде никто не знал, куда именно уехал жить бывший начальник штаба одного из батальонов. Он выбрал этот город совершенно случайно. Даже не сам. Это сделала его жена. Здесь была работа для нее, театрального костюмера. Сергей Тимофеевич представить себе не мог, что стало причиной охоты на него.

Осознав это, он резко обернулся, посмотрел в сторону «Гелендвагена» и сделал это как раз вовремя. Подсознание опять не подвело отставного майора. Именно в этот момент внедорожник притормозил, но не остановился полностью, и с заднего сиденья один за другим выпрыгнули на дорогу два автоматчика. Дверцу они оставили распахнутой.

Для этого, как сразу просчитал ситуацию Васильев, могло быть две причины. Согласно первой, по нему мог стрелять третий пассажир с заднего сиденья. Согласно причине второй, огонь мог вести человек, находящийся в багажнике.

Глаза отставного майора сами собой, не дожидаясь команды, нашли самое толстое дерево на газоне. Ноги тоже сработали на автомате и совершили скачок за это дерево. А рука, опять же не дожидаясь приказа мозга, выхватила пистолет. Первый выстрел грохнул раньше, чем раздалась автоматная очередь. Один из парней, торчавших на дороге, сразу откинулся на спину с простреленной головой. Значит, Васильев просчитал все правильно.

Вторая очередь ударила с заднего сиденья внедорожника. Ствол, лишенный пламегасителя, мазанул из мрака кабины ярким огненным сполохом. Следующую пулю отставной майор послал именно туда, в автомобиль и отчего-то, ничего не видя, сразу понял, что попал в автоматчика.

Там же, в плавно движущейся машине, Васильев заметил движение за задним сиденьем. Оттуда поднимался ствол крупнокалиберного пулемета и бессовестно высовывался из дверного проема. Именно туда, прямо сквозь кузов машины под стеклом, и послал Сергей Тимофеевич еще три пули. Будь внедорожник бронированным, они не смогли бы пробить кузов, а тут сделали это. Пулеметный ствол уперся в потолок салона, и Васильев понял, что его выстрелы достигли цели.

Остался только автоматчик на дороге, в которого стрелять сразу не было возможности, потому что от крупнокалиберного пулемета не смогло бы спасти и толстое дерево. Мощные пули просто перерубили бы его.

Водитель «Гелендвагена», похоже, понял неудачность попытки покушения и резко прибавил хода. Автоматчик, оставшийся в одиночестве на дороге, вместо того чтобы продолжать стрелять в Васильева, побежал за машиной. Он что-то истошно кричал, словно не понимал, что стал теперь отличной мишенью для пистолета отставного майора. Этот парень понял, подельники его бросили, встал на одно колено и дал несколько коротких очередей по «Гелендвагену». Пули пробили заднее стекло и попали, видимо, в водителя. Машина вдруг резко свернула, просадила на скорости талый жесткий сугроб и врезалась в дерево, стоявшее на газоне.

С переднего пассажирского сиденья выскочил мужчина среднего роста и в несколько быстрых прыжков скрылся в промежутке между домами. Васильев не стал стрелять в него, потому что за беглецом шла компания молодых парней. Малейший промах мог лишить жизни кого-то из них. С нескольких сторон уже слышались сирены полицейских машин. Но отставной майор потерял время, пока следил за «Гелендвагеном».

Автоматчик бросился на противоположную сторону дороги. Он был в бронежилете, и стрелять можно было только по ногам или в голову. Сергей Тимофеевич стал тщательно прицеливаться, однако поле зрения ему перекрыла большегрузная фура, которую тут же обогнал полицейский «уазик». Бандиту уже некуда было деться. Когда фура проехала мимо, Васильев увидел, как двое ментов заламывают автоматчику руки за спину. Третий наставил на него автомат и стволом придавил голову к асфальту.

Потом менты подъехали и к отставному майору. Они сразу наставили на него автоматы, словно он и им угрожал выстрелом, хотя ствол его пистолета смотрел в землю.

– Бросай оружие! – благим матом заорал двухметровый детина в бронежилете, подойдя так близко, что в него можно было бы плевком попасть, не то что пулей. – Стрелять будем!

– Ты смотри воробья не подстрели. У тебя, кстати, автомат на предохранителе, – спокойно ответил Сергей Тимофеевич, слушая при этом, как испуганно чирикает воробей, сидящий на проводе над его головой.

В ответ раздался непонятный смех. Молчал только этот детина.

Васильев не стал бросать оружие ни в сугроб, ни на асфальт. Он просто молча сунул пистолет в подмышечную кобуру и тут же достал из кармана куртки паспорт. Под его обложку из тисненой натуральной кожи была вложена выписка из приказа о награждении майора спецназа ГРУ Сергея Тимофеевича Васильева пистолетом Макарова. Затем отставной майор вытащил и лицензию на право ношения оружия, зарегистрированную в районном отделе полиции, по месту постоянного проживания. Здесь, правда, был другой район, но ментам это было не важно. Они стали рассматривать бумаги.

– Паспорт! – потребовал двухметровый старший сержант, первым прочитавший выписку из приказа и передавший ее товарищам.

К ним подъехал полицейский «Форд», из которого вышел седовласый полковник с топырящимися усиками.

Он козырнул и представился:

– Заместитель начальника районного отдела внутренних дел по оперативной работе полковник Воробей.

Васильеву стала понятной причина смеха ментов, хотя он имел в виду птицу, а вовсе не полковника. Но сам отставной майор смеяться не стал, только машинально козырнул в ответ, хотя и был не в форменной одежде.

– Отставной майор Васильев, спецназ военной разведки, – назвался он и протянул свои документы.

– Не будем здесь разбираться. Поехали в райотдел, товарищ майор.

– Убитых куда, товарищ полковник? – спросил двухметровый старший сержант.

– В райотделе собственного морга, как ты знаешь, нет. У меня в кабинете – тем более. Сейчас бригада следственного комитета прибудет, я уже звонил. Место действия пока оцепите, чтобы не затоптали следы. Они скажут, что с убитыми делать. Много их?

– Четверо, – ответил старший сержант.

– И всех вы завалили? – с удивлением спросил полковник у Васильева.

– Нет, я только троих, товарищ полковник. Одного, водителя «Гелендвагена», положил свой же автоматчик, которого они бросили.

– Но и троих, имея против них только пистолет – это тоже здорово. Хорошо стреляете!

– Да, еще что-то умею, навык не потерял.

– Леня Садовников тоже стрельбой увлекался, – заметил вдруг полковник и пристально, как-то неприятно посмотрел на Васильева, словно рентгеновским аппаратом его просвечивал. – Сдайте оружие и позвольте надеть на вас наручники, товарищ майор.

Васильев без видимого удовольствия передал пистолет полковнику, а двухметровый старший сержант с непонятной радостью нацепил на отставного майора наручники.

– А это зачем? – с усмешкой поинтересовался Сергей Тимофеевич.

– Так полагается, – ответил полковник Воробей. – Садитесь в машину. Сержант, с нами!

Ехать им было недолго. Райотдел располагался на старой улочке, почти напротив современного здания областной прокуратуры и следственного комитета.

Машина остановилась на улице. Через двор они прошли пешком. Полковник сразу зашел в «аквариум» дежурного и стал куда-то звонить.

Но перед этим он приказал старшему сержанту:

– Задержанного к моему кабинету! У двери подождите. Я быстро.

Ждать и в самом деле пришлось недолго. Полковник пришел, едва Сергей Тимофеевич успел усесться на стул.

Воробей открыл дверь своим ключом, жестом пригласил Васильева за порог и сказал старшему сержанту:

– Подожди в коридоре. Далеко не отходи.

Отставной майор спецназа военной разведки начал понимать, что все не так просто с его задержанием. Как и с покушением. Эти события как-то связаны между собой.

– Леонид, ты нас всех за дураков держишь? – спросил вдруг Воробей.

– Вы меня с кем-то путаете, – спокойно ответил Васильев.

– Я тебя ни с кем не путаю. Я отлично помню, как ты из окна моего кабинета выпрыгнул, когда там еще решетки не было. Сейчас этот номер не пройдет.

– Тогда я себя с кем-то путаю, – все так же спокойно проговорил Сергей Тимофеевич. – Это тоже бывает.

– Вот-вот, опять шуткуешь! – Седые усики полковника стали топорщиться сильнее, глаза готовы были выкатиться из орбит.

– Не вздумайте меня ударить, товарищ полковник, – не теряя самообладания, заявил Васильев, наслышанный о методах разговоров в ментовке. – Я вам этого не прощу. Долго потом жалеть будете. Сначала в больничной палате, а потом и в камере.

– Ты меня еще и пугать будешь! Да будь ты настоящий майор, никогда не посмел бы со старшим по званию так разговаривать! Это еще одно доказательство.

– А кто здесь старший по званию? – спросил Васильев. – У вас оно служебное, у меня армейское. Если бы генерала МВД призвали в армию, то ему вполне могли бы сразу же даже звание ефрейтора присвоить. В знак уважения к предыдущим погонам. А о полковнике МВД я уж лучше промолчу. У меня в батальоне пусть не сами полковники, а их сыновья туалеты часто драили. Чтобы нос не задирали. Приходилось им объяснять, что звания отцов в армии ничего не значат.

– У меня сын в спецназе ВДВ служит, – с гордостью проговорил полковник Воробей. – Старший лейтенант.

– Бывали у нас контакты и со спецназом ВДВ. Я сам отправил туда нескольких бойцов дослуживать. С нашими нагрузками они справиться не могли. Потом узнавал, что там эти ребята были одними из лучших.

– Не забалтывай меня, Леня!

– В конце-то концов, если вы меня с кем-то путаете, можете отпечатки пальцев снять. Это доказательство.

– В том-то и беда, что твоих отпечатков ни в одной картотеке нет, и ты сейчас этим пытаешься воспользоваться. Но теперь мы их с тебя снимем, не переживай.

В этот момент в дверь постучали. Не дождавшись приглашения, в кабинет стремительно вошел человек в штатском, тоже основательно седой, как и полковник Воробей, только не имеющий щегольской щеточки усов. За ним держался мужчина в белом халате и с чемоданчиком, на котором сияла медицинская символика – белый круг с красным крестом посредине.

Человек в штатском держал в руке несколько листов принтерной распечатки.

Он показал один из них майору в отставке и спросил грубо, с вызовом:

– Кто это?

Сергей Тимофеевич увидел человека в плавках, стоявшего на палубе яхты. За плечами этого субъекта виднелись пальмы, тянущиеся вдоль берега.

Он пожал плечами и произнес:

– Похож слегка на меня. Только я не помню, чтобы так вот фотографировался, хотя на море бывал. Да и на яхтах не плавал, пальм таких на берегу не видел. Не до того было. Служба, понимаете ли.

Человек в штатском показал ему вторую фотографию, цветную.

– А это кто?

– Понятия не имею.

– Осмотрите его, – предложил человек в штатском своему спутнику в медицинском халате.

Тот достал из чемоданчика латексные врачебные перчатки, неторопливо, со вкусом натянул их на руки, после чего стал неторопливо ощупывать лицо и голову Васильева.

– Это что? – спросил он, сильно надавив двумя пальцами на шрам за ухом.

Тот был старым и не болел, хотя нажатие сильных пальцев приятных ощущений не вызывало.

– Осколком шарахнуло. Лет, кажется, пятнадцать назад, а то и все восемнадцать. Точнее не скажу, даже если пытать будете. Давно это было. Мы тогда считали за слабость голову прикрывать, стальные шлемы презирали, носили вместо них банданы. Когда это случилось, повторяю, не помню. Надо в медицинской книжке смотреть. А она в госпитале для ветеранов боевых действий.

– Да, похоже на то, – проговорил медик.

Полковник Воробей подскочил сбоку с цифровым фотоаппаратом и несколько раз сфотографировал шрам.

– Шрам очень старый, – продолжил медик. – Но следов пластической операции, товарищ полковник, я не нашел. Они обязательно остались бы. Этот человек пластической операции не подвергался. Могу говорить уверенно.

Человек в штатском от такого утверждения потерял всю свою прежнюю энергию. Даже плечи у него обвисли, глаза стали водянистыми и потухшими.

– Чем вы можете подтвердить свою личность? – спросил он Васильева.

– Документами.

– Документы сейчас кто угодно сделать может. Были бы деньги.

– Тогда люди могут подтвердить. Пригласите моего куратора, в конце-то концов.

– За вашим куратором уже послали машину. Сейчас его привезут. – Человек в штатском подошел к окну и потряс лучеобразную решетку на нем, словно проверял ее на прочность. – У вас, товарищ майор, есть фотографии времен службы?

– Обязательно. Даже те, где я еще в курсантах хожу. Дома целый альбом. И жена может подтвердить. Только она сейчас на работе.

– Где она работает?

– Костюмером в драматическом театре. У нее сегодня примерка.

– Думаю, надобности в ней не возникнет, – сказал человек в штатском. – Разрешите представиться. Заместитель начальника областного управления ФСБ полковник Соловей. Только, пожалуйста, давайте без шуточек про птичье царство. – Он бросил взгляд на полковника Воробья, но тут же заспешил к окну. – Кажется, наша машина приехала. У нее дизелек особо постукивает. Точно, она и есть. Куратора ГРУ привезли. Сейчас все выяснится.

Выяснилось все через две минуты. Они потребовались возрастному куратору на то, чтобы, опираясь на свою неизменную барскую трость, подняться на второй этаж, костяным инкрустированным набалдашником той же трости постучать в дверь, вежливо дождаться приглашения и потом только войти.

– Извините, товарищ генерал-лейтенант, – начал полковник Соловей петь слащавым голосом.

Отставной майор Васильев только от него и узнал звание, которое носил его куратор. Он слышал, что эту должность, как правило, занимают бывшие агенты-нелегалы, получившие приказ на возвращение домой, подозревал, что его интеллигентнейший куратор – человек не простой и в высоком звании, но не думал, что он генерал-лейтенант. Такие звания в военной разведке люди получают редко. Там даже командующий спецназом носит звание полковника.

– У нас возникла необходимость в опознании человека, который утверждает, что он отставной майор спецназа военной разведки. Вы можете подтвердить личность майора Васильева?

– Конечно. И даже безоговорочно.

– А вот это кто, вы не скажете? – Полковник показал куратору ту фотографию, которую первой демонстрировал Сергею Тимофеевичу.

– Не берусь судить. Но схожесть с майором Васильевым очевидная. Не знаю, как насчет телосложения. Мне кажется, что майор Васильев должен быть развит физически куда лучше. Просто в силу специфики своей службы.

– Продемонстрировать? – спросил Сергей Тимофеевич и встал.

Тут в кабинет ворвался двухметровый старший сержант, остававшийся в коридоре.

– Извините, товарищ полковник, – обратился он к Воробью. – Я, кажется, потерял ключи от наручников. Разрешите проверить задержанного.

Полковник Воробей ответить не успел, потому что отставной майор протянул два ключа на колечке старшему сержанту. Тот схватил их. В этот момент наручники непонятным образом слетели с рук Васильева и защелкнулись на запястьях старшего сержанта.

– Выйди в коридор, там сними наручники. Впредь думай, каким боком в машине садишься к задержанному, – наставил старшего сержанта отставной майор и подтолкнул его к выходу.

Тот послушно вышел, хотя перед этим посмотрел на ментовского полковника, который согласно кивнул, подтверждая приказание, отданное посторонним человеком.

Сергей Тимофеевич тут же снял куртку и рубашку, все это аккуратно развесил на спинке стула и предстал перед людьми, собравшимися в кабинете, по пояс голый. Все его тело состояло из мышц, скрученных узлами, словно веревки. При этом Васильев даже не напрягался.

На морской яхте явно фотографировался не он. Теперь это мог сказать каждый. Человек на фотографии тоже был атлетом, но не настолько тренированным, как Васильев.

– Так кто там, на фотографии? – спросил Васильев полковника Соловья, понимая, что теперь пришло его время задавать вопросы.

Полковник стал отвечать так обстоятельно, словно его спрашивал генерал-лейтенант:

– Это весьма серьезный человек, киллер не просто по профессии, но, как говорят, по призванию. Свою работу он любит и уважает, специалист самой что ни на есть высокой квалификации, убрал уже больше десятка воров в законе и уголовных авторитетов. Родом из нашего города. Именно здесь этот тип не сумел выполнить свой последний заказ. Его задержал полковник Воробей. Тогда в кабинете не было еще решетки на окне, и Садовник, иначе говоря, Леонид Садовников сумел каким-то образом снять наручники, как вы сегодня, и убежать. К сожалению, полковник Воробей не смог ему помешать в силу своей физической несостоятельности.

– Он же мастер спорта по боевому самбо, не раз участвовал в соревнованиях по кикбоксингу, – попытался оправдаться Воробей. – Да, у меня не хватило навыков, не смог я с ним справиться. Пистолет он у меня отнял, разрядил и в угол забросил, а патроны с собой забрал.

Соловей продолжил:

– К тому времени Садовник был уже известной личностью. Чуть позже он сделал первую пластическую операцию. Мы смогли это отследить, к сожалению, только задним числом, с опозданием, но имеем промежуточную фотографию, знаем, как он стал тогда выглядеть. Через год с небольшим на Кипре была сделана еще одна операция, и он стал похожим на вас один к одному. К счастью, Интерпол задержал пластического хирурга. У него были изъяты фотографии пациента до операции и после, когда шрамы уже зажили. Эти данные переслали нам.

– С лицом понятно, – проговорил куратор. – А рост?…

– Рост у Садовника примерно одинаковый с товарищем майором. Кажется, сто восемьдесят девять сантиметров, – ответил полковник Соловей.

– У меня сто восемьдесят пять, – сказал Сергей Тимофеевич.

– Да, видимо, у Садовника была откуда-то фотография вашего лица. Только его. Оно ему показалось симпатичным, и он захотел иметь такое же. Вспомните, где могла быть ваша фотография. Как она могла попасть в руки Садовника, – продолжил полковник ФСБ.

– Вспоминать здесь нечего, – сказал Васильев. – Цветная фотография в журнале «Солдат удачи». Выпускается он специально для наемников, в том числе и на русском языке. Однажды там про меня статья вышла, хотя я к таким людям никакого отношения не имел. Там, в журнале, я в форме стою перед строем, только лицо открыто.

– Ну вот!.. Садовник интересуется всем подобным. Видимо, и журнал этот покупает. Но я продолжу. У нас есть точные данные, что Садовник намеревается приехать в наш город, чтобы уничтожить уголовного авторитета Говоруна – Петра Николаевича Говоркова, который сегодня совершил покушение, как он предполагал, на Леонида Садовникова. Сам Говорун сидел на переднем сиденье машины и сумел благополучно убежать от киллера, который, к нашему удивлению и счастью, его не узнал.

Отставной майор спецназа военной разведки пожал плечами и проговорил:

– При чем тут счастье? Что здесь страшного? Убьет этот Садовник еще одного уголовного авторитета, и что с того? Простым людям легче будет жить.

– Не все так однозначно, – сказал полковник Воробей. – Мы сегодня сами могли бы поймать Говоруна или застрелить его при попытке к бегству. Но тогда в городе объявится новый полный хозяин, еще один уголовный авторитет. Это некто Сергей Юрьевич Афанасьев или просто Афоня, уголовный авторитет. Если не станет Говоруна, он устроит в городе большой передел собственности. Начнется война, будут многочисленные жертвы среди посторонних лиц, возвращение, по сути дела, в девяностые годы. Не имеем мы права этого допустить.

– Этот самый Афоня и заказал Говоруна? – спросил Васильев.

– Сергей Юрьевич, ныне депутат областного законодательного собрания, клялся матерью и божился лично мне, что он здесь ни при чем. Хотя Говорун этому не верит, – ответил полковник Соловей, который в силу своего положения, конечно же, был вхож в высокие областные структуры.

– Сложная у вас ситуация, – заявил куратор. – Однако меня, скажу честно, больше беспокоит судьба моего подопечного. Если его несколько дней вели люди Говоруна, а это обязательно было при подготовке к покушению, то они, скорее всего, знают даже, где он живет. Это очень опасно. Значит, следует принимать какие-то конкретные меры. Надеюсь, у вас есть предложения?