Смерть Пазухина (спектакль)

Новый для меня читательский опыт – знакомство с Салтыковым-Щедриным – драматургом. Русская публика практически не знала его в этой роли, потому что его драматические произведения попали под запрет театральной цензуры. «Смерть Пазухина» осталась незамеченной русским театром. По жанру это комедия, но, вполне в русских комедийных традициях, смешного здесь практически ничего нет. Даже само название настраивает на отнюдь не комический лад. Такая «общественная комедия» гоголевского типа, без всякой любовной интриги. Её основу составляет тема денег и их растлевающего влияния на человека. Но если у Гоголя при всём ужасе «русского ада», изображенного, например, в «Ревизоре», единственным положительным «лицом» хотя бы был смех, то у Салтыкова-Щедрина и этого нет. «…Да где ж тут добродетель-то!», – воскликнет в финале один из героев, обращаясь, как сказано в ремарке, «к публике». А нет никакой добродетели. Все персонажи – один гаже другого. Все, как хищные звери, слетелись в дом купца Пазухина, ждут его смерти, чтобы завладеть его деньгами. И все без устали плетут интриги, все друг другу конкуренты.Сын старика, Прокофий Иваныч, женившись вторым браком, приобщился к старообрядческой среде, чем вызвал ненависть отца. Все его мысли – лишь о деньгах, за которые он «всю душу… положил»: «…без капиталу какой же я человек!». Это еще одна «мёртвая душа» русской литературы. В погоне за богатством он забывает об отцовских чувствах к собственному сыну, видя в нем лишь соперника. Ради денег Пазухин-младший готов поступиться «древним благочестием», раскольническими убеждениями и образом жизни, сбрить бороду.Дочь умирающего купца, Настасья Ивановна, откровенно мечтает о смерти отца. И никаких дочерних чувств! Ее муж, статский советник Фурначёв, – мерзкий ханжа, напоминающий салтыковского же Иудушку Головлёва: с упоением произносит правильные слова, нравственные сентенции, увещевает всех, призывает к правильным поступкам, а сам тот ещё хищник, который не гнушается открытым воровством.Анна Живоедова, Живоедиха, проживающая у старика в экономках, тоже имеет свой корыстный интерес. Когда-то её 15-летней девочкой родители продали фактически в наложницы Пазухину-старшему, и теперь эта уже немолодая женщина очень боится остаться после смерти своего хозяина без копейки за душой.А еще тут есть отставной генерал Лобастов, выходец из народа, «из сдаточных», т.е. из рекрутов, участник войны 1812 года. Но и его забота о деньгах ради устройства судьбы дочери сделала человеком без души и всякой нравственности.Но это вовсе не значит, что сам объект пристальной «заботы» всей этой шайки достоин жалости и сожаления. Старик Пазухин, выбившийся, что называется, из грязи в князи, всю жизнь из-за денег был готов «и живого и мёртвого обворовать», и вот теперь пожинает плоды своего безнравственного существования.В начале пьесы герои обсуждают весть о приближающейся комете с огромным хвостом, с которой связываются грядущие беды, пришествие Антихриста, конец света. И действительно, общество, достигшее высшей степени нравственного вырождения, по Салтыкову-Щедрину, достойно именно такого исхода.Писатель показывает срез русской действительности середины XIX века, эпохи капитализации России. Здесь мастерски выстроены диалоги, очень хорошо разработана внесценическая область пьесы (т. е. то, что происходит «за кадром»). Однако впечатление снижает откровенная назидательность финала.

Попытка МЕСЩ написать настоящее драматическое произведение для сцены, позже оцененное им как неудачное – соглашусь, хотя были успешные постановки.Купец-самодур буквально спит на сундуке с капиталом, его опальный сын, оставшийся старовером, в отличии от папаши, который отступил ради прибыли, ждёт наследства. Статский советник Фурначёв, удачный образ, выходец из низов, наполовину философ, наполовину жулик, решает обнести старика по-тихому. Мне кажется неудачным решением, что действие вращалось вокруг реального сундука денег под кроватью – всё таки это не средневековье и где-то ближе к концу сцена в комнате Пазухина превращается в какой-то фарс.