1
– Да, только что объявили посадку. Вот, сажусь. – Придерживая телефон плечом, я оглядываюсь по сторонам в поисках стюарда. Интересно, здесь принято помогать с чемоданами? Первый раз лечу бизнес-классом.
– Я встречу тебя в аэропорту, – весело говорит Ильдар, который, кстати, и настоял на повышенном классе обслуживания.
В экономе мне было бы спокойнее. Здесь такие пафосные дяди и тети сидят, что не по себе становится. Там, за шторкой все родное и понятное: коленки надежно упираются в стоящее впереди кресло, на воду можно рассчитывать только к середине полета, а при отсутствии поблизости соседа, которого растрогает жалобный взгляд, закинуть багаж на верхнюю полку придется самостоятельно. Никаких повышенных ожиданий.
Примеряясь, как с минимальным ущербом для позвоночника закинуть на полку чемодан с половиной моего гардероба, я обещаю Ильдару набрать его, как только шасси коснутся взлетной полосы.
Стоит мне запихнуть телефон в карман джинсов, как багаж, словно по волшебству, выскальзывает из моих рук и оказывается там, где и ему положено быть. То есть на полке.
Беззвучно ойкнув, я смотрю вслед высокому мужчине в темном свитере, который только что, не проронив ни звука, совершил этот подвиг для меня и двинулся дальше.
– Спасибо, – бормочу я, глядя как он занимает кресло через два ряда от меня. На языке явственно ощущается вкус выдержанного мужского парфюма. Не потому что он сильно надушен, а потому что среди моих друзей никто не пользуется туалетной водой. В общем, непривычно.
Устроившись в кресле, я со вздохом удовлетворения вытягиваю ноги и достаю наушники. Спорю, в бизнес-классе уши закладывает так же, как в экономе.
– Извините, а можно мне воды? – выкрикиваю вслед проходящей стюардессе.
Вот они, прелести приоритетного обслуживания: на лице девушки нет ни намека на то, что у нее есть куча других важных дел, помимо того, чтобы выполнять капризы девчонки, которая своим видом явно не тянет на бизнес-класс. В ее глазах горит такая готовность помочь, словно она джин, тысячелетия томившийся в бутылке.
– Конечно. Вам с газом или без? – уточняет она, сияя добросердечной улыбкой.
Полет только начался, а я уже ее люблю.
– Обычную, пожалуйста.
Девушка исчезает, а я с новым интересом оглядываю салон. Соседка слева, откинув медную копну волос, разговаривает по видеосвязи, справа толстяк-араб шустро барабанит пальцами по клавиатуре ноутбука. Мужчина, оказавший мне помощь с чемоданом, читает газету. Этот факт кажется мне еще более странным, чем исходящий от него запах туалетной воды. Кто в наше время читает бумажную прессу, когда вся нужная и ненужная информация есть в интернете?
Он настолько увлечен процессом, что, кажется, совершенно не замечает внимания со стороны своей соседки, эффектной блондинки лет двадцати пяти с внушительным размером груди. То и дело отрываясь от телефона, она смеривает его настолько обжигающим взглядом, что жарко становится даже мне.
Напомнив себе, что долго наблюдать за другими как минимум невежливо, я пытаюсь вернуться к электронной книге, которую начала читать еще в аэропорту. Что-то о любви современного принца и серой мышки – ничего оригинального.
Моего интереса хватает минут на десять, после чего взгляд упрямо возвращается к газете и сиськам. Что я могу поделать? Такова любопытная человеческая природа.
Как выясняется, усилия блондинки не прошли даром: она и мужчина в свитере разговаривают. Его лица я не вижу, но судя по ее не исчезающей и сильно белозубой улыбке, дело на мази.
Примерно через минуту мужчина поднимается, давая возможность полюбоваться на свою широкую спину, и идет в сторону туалета. Выпил много воды или успели наскучить разговоры?
А дальше – сюрприз. Выждав приличествующее время, блондинка встает и, поправив волосы, семенит за ним следом. Я машинально осушаю стакан воды, любезно принесенный стюардессой. Да ладно? Нет, я конечно видела такое в кино, но… Тут лететь-то всего пару часов. Неужели сложно немного потерпеть и с комфортом поехать в гостиницу? Не похоже, чтобы у кого-то из этих двоих были трудности с финансами.
Мужчина возвращается на место на удивление быстро и вновь принимается читать газету. Лицо абсолютно невозмутимо, темные волосы выглядят едва ли не лучше, чем раньше. Напрочь забыв о книге, я сверлю глазами место, где сидела блондинка. То есть ничего не было? А куда она запропастилась?
Девушка появляется после того, как я выпиваю второй стакан воды. От былого кокетства и жизнерадостности на ее лице нет и следа – оно странно поблекло, будто с него стерли косметику, хотя косметика как раз-таки на месте. Не глядя на объект своего недавнего вожделения, она углубляется в телефон и не вылезает из него до конца полета.
– Извините, а вы мне не поможете еще раз? – прошу я «газетного», указывая на полку.
Мужчина все так же молча ставит мой багаж на пол и оценивающе пробегается по мне взглядом. Крепко сжав ручку чемодана, я смотрю на него во все глаза. На крупный нос с небольшой горбинкой, высокие, покрытые щетиной скулы, и небольшую вмятину на подбородке, красиво именуемой «ямочкой».
«Бах-бах-бах», оглушительно молотит сердце.
– Налюбовалась? – без улыбки осведомляется он, кивая мне за спину. – Пассажиры бизнес-класса выходят первыми. Не будем задерживать весь салон.
– Вы меня не помните? – выпаливаю я наконец, осмелившись заглянуть ему в глаза. Точно, карие. – Я Дина, подруга Ильдара, вашего братишки. Вы Камиль, правильно? Он говорил, что вы тоже будете на дне рождения.
Сощурившись, мужчина окидывает меня новым взглядом – еще более пристальным и внимательным. Конечно, он меня не помнит. На момент, когда он мог меня видеть, мне было лет двенадцать. Зато его прекрасно помню я. Юсупов Камиль был главной страшилкой нашего двора. Помимо огромного количества заведенных на него уголовных дел, из-за которых полицейский «бобик» регулярно дежурил рядом с его подъездом, он обвинялся в изнасиловании.
2
«Я приземлилась. Иду к выходу», – быстро печатаю я, волоча чемодан по мерцающему настилу самолетного трапа.
«Я тут, – приходит мгновенный ответ от Ильдара. – Мимо точно не пройдешь.
Едва стеклянные двери в зал ожидания разъезжаются, я начинаю улыбаться в тридцать два зуба. Друг детства стоит за металлическим ограждением со здоровенной табличкой в руках, на которой коряво выведено мое имя. Почерк у него всегда был паршивым.
– Велкам хоум, Динуля! – Выдернув чемодан из моей руки, Ильдар заключает меня в объятья. – Соскучился по тебе – словами не передать.
– Кости мне не сломай, – со смехом ворчу я, уворачиваясь от поцелуя, нацеленного прямиком на мой рот. Вместо этого губы Ильдара рикошетят мне в щеку.
– Что, и хэппи бездей не споешь, засранка?
– Ты английский учить стал, что ли? – ерничаю я, высвобождаясь из его рук. – Столько нерусских слов произнес меньше, чем за минуту. И с днем рождения, конечно. Подарок отдам на месте.
– Ну, тогда поехали быстрее. – Ильдар находит мою ладонь и тянет за собой к выходу. – Тебе, наверное, еще надо успеть переодеться.
– Погоди! А ты разве брата ждать не будешь?
Он непонимающе вздергивает брови.
– Кама?
– Ну да, – подтверждаю я, машинально озираясь. – Мы с ним вместе летели.
– Точно, вот он! Кам!
Выпустив мою ладонь, которую я машинально запихиваю в карман джинсов (не люблю держаться за руки с кем бы то ни было), Ильдар спешит навстречу своему брату. Тот стоит у самых дверей выхода и, приложив телефон к уху, с кем-то разговаривает.
Даже странно, насколько эти двое похожи и не похожи одновременно. Вроде оба темноволосые, высокие, широкоплечие. Только от Ильдара веет веселостью и добродушием, а от его старшего брата – холодом и неприступностью. Сложно представить, что с таким можно запросто заговорить. Хотя… Десять минут назад именно это я и сделала. «Вы Камиль, правильно? А я Дина».
Братья пожимают друг другу руки, о чем-то переговариваются, после чего Ильдар возвращается ко мне.
– Оказывается, Кам пораньше смог прилететь, – радостно сообщает он, вновь берясь за ручку моего чемодана. – До этого говорил, что только часам к девяти успеет.
– А празднование во сколько?
– В семь. Забыла уже, память девичья? Нужно было прислать приглашение.
– А он почему с тобой не поехал? – растерянно интересуюсь я, глядя, как широкая спина, обтянутая темным свитером, исчезает за дверями выхода.
Ильдар небрежно отмахивается.
– У Кама свои заморочки. Ему проще отдельно поехать, чем всю дорогу слушать чужой треп.
А вот сейчас немного обидно было. Чужое треп – это очевидно тот, который мой? Надо же, какие мы нежные. Ну и не очень то и хотелось сидеть в одной машине с надушенным занудой-насильником. Нет, серьезно? Разве кто-то сейчас пользуется туалетной водой?
– А ты чего, кстати, такой чемодан маленький взяла? – спрашивает Ильдар, загружая мой «самсонайт» в багажник своей «Вольво». – Как будто на пару дней приехала.
– Ты удивишься, как много вещей можно впихнуть в ручную кладь, милый мальчик, – самодовольно фыркаю я. – Я гуру упаковки багажа.
– Милый мальчик? – щурится Ильдар. – Так-то я тебя на два года старше.
Скорчив в ответ насмешливую гримасу, я забираюсь на переднее сиденье. Все это: шутки и выраженно приятельский тон – для того, чтобы сходу пресечь любые его попытки перейти грань дружбы. Я знаю, что давно ему нравлюсь – не дура ведь. Раньше, когда мы тусили в одной компании, Ильдар постоянно норовил меня коснуться, а когда говорил, то непременно наклонялся так близко, будто я глуховата. Правда, однажды он надышал мне в ухо так усердно, что у нас чуть не дошло до интима. Хорошо, что я вовремя опомнилась и не стала рушить десятилетнюю дружбу. И то, что сейчас он помогает мне с жильем и оплатил билеты в бизнес-класс, ничего для нас не меняет. Я, в конце концов, ни о чем не просила.
– А вот мы и Кама догнали, – усмехается Ильдар, когда мы упираемся в бампер длинного черного седана с шашечками на крыше.
– Откуда ты знаешь, что это он? – недоумеваю я.
– Если брат пользуется такси, то всегда заказывает черную Ауди, – поясняет он, выжимая клаксон.
И действительно, боковое стекло впереди стоящей машины опускается и из него показывается рука. Я машинально отмечаю, что на ней нет кольца.
Если мне не изменяет память, Камилю уже давно за тридцать. Видимо, подходящей дуры, готовой выйти за него замуж, до сих пор не нашлось. Правильно. Кому захочется связываться с уголовником, да еще и с таким послужным списком? Помню, Алина говорила, что попади он на зону – его бы оттуда живым не выпустили. Я не сильна в тюремных понятиях, но за изнасилование там вроде жестоко карают. Женщин и детей трогать – это не по-пацански.
– И долго мы будем за ним ехать? – уточняю я, когда Ильдар на очередном светофоре следует за Ауди.
– До самого конца, милая девочка, – скалится он.
– Это еще почему? – хмурюсь я, проигнорировав его подначивание.
– Потому что нам нужно в тот же дом, что и Камилю. Там квартира, где ты будешь жить. Считай, на время станете соседями.
3
– Точно за тобой заезжать не нужно? – повторно осведомляется Ильдар, стоя в дверях. – Адрес ресторана запомнила?
– «Викинг», в семь вечера, – покорно подтверждаю я. – Думаю, местные таксисты знают свое дело.
– Целовать на прощанье будешь?
Окинув приятеля укоризненным взглядом, я прикладываю пальцы к губам и шутливо припечатываю ими его лоб.
– Так сойдет?
– Ужасно, – поморщившись, заключает Ильдар. – Надеюсь, твой подарок это компенсирует.
Поливиниловая статуэтка в виде медведя? Это вряд ли.
– Гостей, кстати, много приглашено? – выкрикиваю я ему вслед.
– Много, – доносится удаляющийся голос с лестницы. – Но когда тебя это смущало?
Захлопнув дверь, я смотрю на себя в зеркало. С лица не сходит улыбка. Еще вчера меня окружала совершенно другая обстановка, и тут – бах! – переезд. Другой город, другие лица, другая квартира… Совершенно новая жизнь.
Кстати, квартира просто шикарная. Когда Ильдар предложил помощь с жильем, я понятия не имела, что окажусь в просторных апартаментах с видом на парк. Интерьер здесь дорогой и современный, и то, что он явно ориентирован на обитателя мужского пола, ничуть не портит впечатления. Было бы куда хуже, если бы повсюду красовались стразы и рюши, как в квартире моей сестры. Как выяснилось, Ильдар сам недолго здесь жил, но предпочел переехать за город.
Повторно оглядев свое новое пристанище и оставшись невероятно довольной, я плюхаюсь на широкую двуспальную кровать и обдумываю план действий. Пункт первый: позвонить маме и сказать, что у меня все более, чем прекрасно. Пункт второй: постоять в горячем душе. Пункт третий: достать из чемодана платье, приготовленное ко дню рождения, и выглядеть в нем сногсшибательно. Думаю, на сегодня будет достаточно.
Если с первыми двумя задачами я управляюсь за час, то с третьей приходится возиться куда дольше. Во-первых, потому что платье помялось, и мне пришлось его гладить, во-вторых, потому что я помыла голову, а в квартире не нашлось фена. Даже такому гуру упаковки багажа не удалось бы впихнуть его в десятикилограммовый чемодан, до отказа забитый обувью и одеждой.
«Досушитесь по дороге», – распоряжаюсь я, взбивая влажные пряди перед зеркалом. Губы накрашены, глаза сияют, платье сидит как влитое, ноги выглядят идеально. Задача номер три выполнена на пять с плюсом, так что теперь я могу расслабиться и отдыхать.
Удостоверившись, что такси подъезжает, я спускаюсь во двор и практически сразу натыкаюсь на знакомую фигуру в темном. Старший брат Ильдара и по совместительству мой временный сосед садится в массивный седан, модели которого я не знаю.
Если нам придется время от времени пересекаться, то я искренне надеюсь, что Камиль завязал с криминальным прошлым. Общаться с полицией и выступать в качестве понятой я точно не планирую.
Почувствовав, как его машина поравнялась со мной, я быстро опускаю взгляд в телефон – проверить, где находится такси. Оно, как назло, застряло в пробке.
– Могу подвезти, – долетает до меня сухой, без эмоций голос. – Я так понимаю, мы в одно место едем.
– Спасибо, не нужно, – с вежливой улыбкой отвечаю я, глядя на брата Ильдара, смотрящего на меня поверх опущенного стекла. – Мое такси будет с минуты на минуту.
Тонированное окно ползет вверх, после чего автомобиль трогается с места и исчезает. Внутри меня царит почти детское ликование. Что, выкусил, противник чужого трепа? Поезжай-ка ты один, в тишине.
Порыв ветра, задравший подол платья и запихавший волосы мне в рот, осекает мое злорадство. Пригладив локоны, которые теперь наверняка стали похожи на паклю, я с надеждой смотрю в телефон и едва не стону от досады. Время подачи такси увеличилось еще на десять минут. Нет, ну что за невезение?
В итоге, в ресторан я прибываю с получасовым опозданием, хотя опаздывать ненавижу. К счастью, организатор празднования – брюнетка лет сорока пяти в строгом костюме, ловит меня у самого входа и любезно провожает за стол.
«Извини», – виновато шепчу я, усаживаясь рядом с Ильдаром. Десятилетняя дружба не прошла даром – в заполненном гостями зале мне отведено V.I.P место рядом с именинником.
– В этом платье могу простить тебе все, что угодно, – ухмыляется он, стрельнув взглядом в мое декольте.
Разместив пакет с подарком на полу, я быстро оглядываю зал. Ну надо же! Среди минимум пятидесяти человек нет ни одного знакомого лица. Кроме лица Камиля, разумеется. Тот сидит через два стола от нас, беседуя с мужчиной приблизительно его возраста. Они даже похожи чем-то, кстати: оба чернявые и небритые. Правда, у Камиля в отличие от его собеседника, нет татуировок.
– Сейчас пару еще пару тостов скажут, и прогуляемся на террасу, – говорит Ильдар, после того, как очередной гость желает ему процветания и крепкого здоровья. – Это кстати, Вадим, а это Ирина, – он указывает взглядом на парня и девушку, сидящих по соседству. – А это Дина, моя подруга детства.
Парочка доброжелательно мне улыбается, и я в ответ следую их примеру. Удивительно, насколько разные люди собрались в зале. Есть и совсем взрослые, возрастом ближе к моим родителям, есть и наши с Ильдаром ровесники, а есть и такие, как Камиль. Не старые, но и не свежие.
– А тот седой мужчина, который говорил тост, это кто? – интересуюсь я, пока с Ильдаром, прихватив фужеры с шампанским, идем в сторону террасы.
– Это Рафаэль, лучший друг отца. Здесь много родительских друзей, если ты не заметила.
Я закусываю губу. Родители Ильдара погибли в автокатастрофе четыре года назад, но их друзья по-прежнему присутствуют на его дне рождении. Это трогает и одновременно восхищает.
– Ты как, устроилась? – Облокотившись на балконные перила, Ильдар весело щурится. – Попрыгала на кровати?
– А как же, – отвечаю я ему в тон. – И в окошко покричала, и в батарею постучала.
Он негромко смеется, отчего я испытываю желание крепко его обнять. Хорошо, что после его переезда сюда мы не потерялись. К Ильдару я очень тепло отношусь и по-своему люблю.
– А с Камом ты почему, кстати, ехать отказалась? – вдруг спрашивает он. – Он сказал, что во дворе тебя встретил.
Глубоко вздохнув, я отпиваю шампанское. Оно – спонсор моей последующей прямолинейности.
– Ильдарчик, я считаю тебя близким другом, но это не значит, что мое хорошее отношение распространяется на твоего брата. Я прекрасно помню все, что о нем говорили и все, что он сделал. И ни крутая тачка, ни дорогая туалетная вода, ни даже то, что он помог мне с чемоданом, этого не изменят. В моих глазах он преступник, который, кстати, так и не ответил за свои преступления перед законом… Взять хотя бы то изнасилование….
Ильдар странно на меня смотрит и потому мне приходится прерваться. Проследив его взгляд, поднявшийся поверх моего плеча, я машинально оборачиваюсь. Оказывается, на террасе мы больше не одни. Прямо за нами стоит Камиль в компании своего не менее грозного татуированного друга.
4
На пару секунд я испытываю стойкое желание испариться, но уже на третью себя одергиваю. Эй, разве я сказала неправду? В прошлом Камиль – преступник, не ответивший за содеянное, и все присутствующие об этом знают. С каких пор стало постыдным осуждать тех, кто преступает закон?
– Не помешаем? – невозмутимо осведомляется Камиль, едва на нас взглянув.
Вопрос явно риторический, судя по тому, что его друг, успевший прикурить сигарету, протягивает ему пачку. Я мысленно закатываю глаза. Камиль тоже это курит? Да они просто мамонты какие! Сигареты в наше время – чистейший атавизм. Все мои друзья сто лет назад курить побросали, а кто не бросил – перешли на курительные гаджеты. Вред для здоровья тот же, а вони меньше. Справедливее по отношению к окружающим.
Они встают чуть поодаль, о чем-то переговариваясь. Я хочу предложить Ильдару вернуться внутрь, чтобы не подслушивать и заодно не пропахнуть табаком, но он, как назло, меня опережает.
– Бо, а ты чего Тагира с собой не взял?
Татуированный мужчина выпускает плотную струю дыма и, стукнув пальцем по фильтру, находит взглядом Ильдара.
– Остался дома за сестренкой приглядывать. Рано ему еще по вечеринкам ходить.
Я оглядываю его с новым интересом. У Аквамена есть дети? С грозной щетиной и цветными татуировками, он не производит впечатления добропорядочного семьянина. Да, на его правой руке действительно есть кольцо.
Этот факт, как и наличие детей, меня расслабляет. Человек, который так говорит о детях – а татуированный говорил о них с любовью – не может быть плохим, в моем понимании. Хотя на умение выбирать друзей это никак не повлияло.
– Ему сколько сейчас? – не унимается Ильдар.
– Пять будет в мае.
– Кам говорил, он у тебя на карате ходит.
Бородач кивает.
– Таисия настояла. Тагиру нравится.
– Лучше, чем совком соседского пацана колотить, – насмешливо вставляет Камиль.
Его татуированный друг, встряхнув головой, беззвучно смеется. Вернее, они оба смеются. Зрелище завораживающе. Два здоровенных взрослых мужика умиляются шуткам о детях.
– Бо, это, кстати, моя подруга Дина, – спохватывается Ильдар. – Дина – это Каримов Булат.
– Очень приятно. – Я улыбаюсь как можно приветливее, чтобы после сказанного не прослыть брюзгой.
Взгляд мужчины задерживается на моем лице, и мне чудится в нем проблеск иронии. Он не говорит, что ему приятно, лишь сдержанно кивает, после чего вновь поворачивается к своему собеседнику.
– Сколько, ты говоришь, он просит?
– Не суть, – отвечает Камиль. – Я уже послал его куда подальше.
Сосредоточившись взглядом на Ильдаре, я зябко потираю предплечья.
– Давай вернемся внутрь, а? Прохладно что-то.
– Конечно, пошли, – соглашается он, забирая из моих рук пустой бокал. – Бо, Кам, увидимся внутри!
В ответ доносится нестройное бормотание.
Дождавшись, пока Ильдар по-джентльменски откроет для меня дверь, я украдкой нюхаю волосы. Как и ожидалось, провоняли табаком.
– А Вадим и Ирина – твои друзья? – интересуюсь я, шагая по вестибюлю.
– Да. Они в прошлом году поженились. С Вадимом я по работе пересекался. Так общаться стали.
– Ясно. Они вроде постарше немного, нет?
– Слушай, Дин. – Ильдар резко останавливается, а его тон из добродушного становится строгим. – По поводу Кама. Он мне гораздо больше, чем старший брат, и слышать, как ты говоришь про него все эти нелицеприятные вещи, не очень-то и приятно. Может быть, в его прошлом и были какие-то спорные моменты, но уже много времени прошло. Сейчас он другой человек.
Я глубоко вздыхаю. Он прав. Не в том, что Камиль изменился, конечно, – люди вообще не склонны меняться, – а в том, что не стоило мне все это ему говорить, да еще и в день рождения. Это все шампанское, будь оно не ладно.
– Я знаю, что вы с ним близки, и совсем не планировала все это тебя вываливать. Прошу за это прощения. – Виновато улыбнувшись, я треплю его по плечу. – Просто в будущем, пожалуйста, не удивляйся, если я не буду забегать к нему на чай или подписывать открытки ко дню рождения. Я ценю все, что он для тебя сделал, но мое мнение о нем вряд ли изменится. Когда мне было двенадцать, я видела, как он избивает человека ногами. Я после этого сутки нормально спать не могла. А еще я едва ли забуду то дело об изнасиловании.
– Кам никого не насиловал, – чеканит Ильдар. – Та девка, которая его обвиняла, шлюхой была. А мой брат никогда бы не притронулся к шлюхе.
– Шлюхой? – переспрашиваю я, чувствуя, как внутренности снова начинают сотрясаться от гнева. – У меня на этот счет другая история есть. Мою двоюродную сестру изнасиловали по дороге с работы. Она три часа проторчала в полиции, а в итоге сама же забрала заявление. Она работала танцовщицей в ночном клубе. Даже не стриптизершей. Обычной танцовщицей! Совмещала работу с учебой. Думаешь, кто-то встал на ее сторону? Кто-нибудь ей посочувствовал? Даже моя мама считала, что она сама виновата. И все потому, что работала танцовщицей! Вот если бы бухгалтером или кассиром в супермаркете – это да. А так, она была виновата в том, что привлекала к себе мужское внимание. Якобы сама напросилась! И это говорили женщины. Как будто, если ты красива или на тебе мало одежды – это повод взять тебя силой! Как будто насилие в принципе можно чем-то оправдать…
– Тише-тише, Дин, – успокаивающе говорит Ильдар, опуская ладони мне на плечи. – Ты чего так возбудилась?
– Регина порезала себе вены, – хриплю я, тщетно пытаясь утихомирить бешеную вибрацию в груди. – Ее больше нет, а тот насильник продолжает жить как ни в чем не бывало. Я виню в ее смерти не только его, но и всех тех, кто оправдывал то, что он сделал. Если бы ее поддержали, если бы дали понять, что она не одна…
Я и сама не понимаю, почему из глаз вдруг катятся слезы. Это такая старая история. Я давно ее пережила.
– Эй, Дин…
– Нормально все. – Шмыгнув носом, я промакиваю щеки рукавом. – Пошли лучше еще шампанского выпьем. А потом я скажу тебе тост.