000
ОтложитьЧитал
Тут уже командиры уставились в пол. А вы что думали? Фунчоза за всех один будет отдуваться? Вот вам, пожалуйста, получите и распишитесь за последствия ваших действий.
– Посюсюкали там, похрюкали, поплакали, пожаловались мамочке, чтобы нос утерла! Вот, что это было! Детские сопли! – ревел Триггер.
Я впервые видела его в таком актерском амплуа. И он мне даже понравился. Триггер всегда такой сдержанный и рассудительный сейчас же потерял всякое выдрессированное самообладание и рвал и метал, готовый нас не хуже зомби в клочья порвать.
И вот мне интересно, он так бесится из-за потерянных двадцати солдат? Или за потерю одного конкретного человека? Или за то, что мы его конкретным дураком перед Генералом выставили? Теперь ведь уже и не узнаешь, было ли у него что-то с Тессой.
Фунчоза говорил, что он – старый, она – страшная со всеми своими шрамами от ожогов на пол лица, нашли будто бы друг друга.
– Чертовски дрянной из тебя командир, Тормунд! И я хочу, чтобы ты это знал! Ты – самый худший из всех собранных здесь командиров! Ты тупее всех собранных здесь сержантов! Ты даже хуже Рафаэля, который тупой не по своей вине, а потому что природа его таким задумала!
Видно было, как Фунчоза начинал краснеть. Еще бы. Как выдержать такой позор – унижение перед твоими подчиненными, унижение перед твоими товарищами? А ведь еще утром мы думали, что станем героями.
Жизнь – сучья дрянь. Она кидает с верхушки на дно за одну секунду, и смотрит, как ты выстоишь перед такими ударами, веселится.
С минуту Триггер молча расхаживал по штабу. Мы продолжали стоять, не шелохнувшись, как живые памятники. Мы даже дышать боялись. Триггеру, как и всем нам, надо было просто пережить это событие. Ему бы еще и остыть не помешало.
– Калеб! – заревел он.
Нет, остывать ему еще долго.
– Да, сэр! – Калеб тут же вытянулся по швам.
– Что с Тессой? Я имею в виду, как вы потеряли командира?
Калеб дал себе секунду на подбор слов.
– Она не успела эвакуироваться, – ответил он.
Честно сказать, мы до сих пор не знали, как погибла Тесса, в какой момент. Там такой хаос был, что не удивлюсь, если я случайно задела ее Петушком.
– Что ж, – процедил Триггер сквозь зубы и сощурил глаза, вглядываясь в замершее лицо Калеба, – надеюсь, ты будешь не настолько тупым командиром, как твой предшественник.
Никто не удивился новому назначению в Маяке. Но все удивились тому, как он выругался на Тессу. Может, у них и впрямь не было ничего, а мы зазря ее донимали идиотскими шутками? Мне вдруг еще стыднее стало перед ней.
– Отныне ты являешься командиром отряда специального назначения Маяк! Вот тебе гребанная Библия, давай клянись живо!
С этими словами Триггер вытащил из шкафа растрепанную книгу, на которую они все клялись честно и достойно исполнять роли командиров, пока смерть не разлучит их или что-то в этом духе.
Триггер громко хлопнул книгой о стол, наверное, пытаясь пробить в нем дыру насквозь.
– Я…я, – начал Калеб, но замялся.
– Чего ты-ты? Как ты будешь командиром, если двух слов связать не можешь? – неистовствовал Триггер.
– Я не знаю слов клятвы, сэр! – произнес оторопевший Калеб.
– Ну так придумай что-нибудь! Вы же тут все мастера по части выдумки всякой чепухи про волшебные деревни с кисельными берегами и супер сильными кровососами, переворачивающими БМП!
Калеб сглотнул.
– Клянись, давай! Долго я буду ждать? – орал Триггер.
Калеб подошел к столу, взял потрепанную Библию и замер, ища поддержки. Библия не должна касаться поверхности во время дачи клятвы, ее надо держать навесу. Но Триггеру походу было начхать. Подоспела Бриджит с красными опухшими глазами. Вот же дерьмовая у них участь. Они друга потеряли, а Полковник так изгаляется над ними! Ублюдок! Я вдруг стала проникаться глубоким чувством сопереживания всему Маяку, хотя еще три часа назад он меня жутко бесил.
Калеб приложил ладонь к сердцу, вторую положил на Библию, которую Бриджит держала с каменным лицом безразличного мертвеца.
– Я клянусь соблюдать Протокол военной базы и строго выполнять приказы моего Полковника и Генерала…
Калеб оглядел нас всех, он понятия не имел, что говорить и сочинял нечто подобное стандартной командирской присяги.
Но тут рядом стоявшая Ляжка шепотом напомнила ему вторую часть клятвы, и Калеб закончил:
– Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать базу и всех ее жителей от внешних и внутренних угроз.
– Аминь, твою мать! – воскликнул Полковник.
Он выхватил Библию из рук Бриджит, открыл дверь шкафа и бросил старую книгу так, словно ненавидел ее всю жизнь. Даже не так. Словно она ему всю жизнь испортила. В самом деле, какие у него проблемы с религиями?
– А теперь вернемся к тому, что произошло там сегодня! Сколько было зараженных?
Мы стали переглядываться. Мы до сих пор не знали точную цифру.
– О, не говорите, что вы считать разучились! Я вот настолько близок, чтобы вас всех арестовать и на ваше место взять более лояльных солдат! – с этими словами он посмотрел на Фунчозу. – Может, они будут тупые, но, по крайней мере, они будут четко выполнять мой приказ!
Фунчоза продолжал смотреть в пол.
– Хотите и дальше служить в отрядах? Так делайте то, что я вам прикажу! Сказал пристрелить – стреляешь! Сказал пощадить – убираешь свой палец нахрен с курка! Сказал бежать – бежишь до тех пор, пока сердце не остановится! И если я сказал, что деревня – под зачистку, значит, идешь и зачищаешь!
Он снова перешел на крик. Я все ждала, когда этот стакан на столе треснет.
– А теперь для особо тугоумных, и это не Рафаэль, повторяю свой вопрос: сколько было зараженных?
Я даже оглохла от его ора.
– Триста… может триста пятьдесят, сэр. Мы не смогли точно сосчитать, – ответил Антенна.
Наконец Триггер замолк. И эта тишина была какой-то неестественной. Как и застывшая поза Триггера. Он словно анализировал, услышал ли эти слова в реальности или же они ему показались?
– Повтори, – уже спокойнее произнес Триггер.
– Около трехсот. Может, чуть больше. Мы не можем сказать точно.
Триггер сверлил Антенну взглядом следователя, ведущим допрос, который точно уверен, что преступник врет. Но потом он оглядел нас всех, и мы смотрели на него глазами верных псов. Пожалуйста, поверь нам. И прекрати так пронзительно орать. У меня голова болит. И еще я есть хочу.
– Если это очередная…
– Все есть на видеозаписях, сэр! – взмолился Фунчоза.
И именно взмолился. Ему уже поперек горла стояли эти оскорбления его чести на глазах товарищей.
Наконец до Триггера начал доходить масштаб проблемы. Тут не в бунте дело, старик! Мы напоролись на четыре сотни зараженных и деревню, в которой осталось порядка тысячи трупов, шестьдесят процентов из них, согласно статистике, пополнят ряды мертвецов, которые в данный момент уже идут по нашему следу, который в свою очередь приведет их сюда. На базу. Каковы шансы, что база выстоит напор из тысячи трупаков? На самом деле большие, мы же под землей. Главное, когда они постучатся, двери не открывайте. Но, тем не менее, приготовиться следовало бы.
– Откуда было взяться такому количеству инфицированных? – спросил Триггер, слегка смутившись.
– Мы не знаем, сэр, – отвечала Ляжка, – они появились внезапно.
– В любом случае, они появились сразу после нашего приезда, – вставил Фунчоза.
– Думаешь, мы навели их на след деревни? – спросил Калеб.
– Это – наиболее вероятный сценарий, – ответил Антенна за Фунчозу.
Триггер посмотрел на нас всех уже более спокойным взглядом.
– Хотя бы мыслить одинаково начали. И на том спасибо! – раздраженно бросил он.
21 декабря 2071 года. 14:00
Калеб
Сразу после совещания в штабе я бросился в центр обработки информации, где компьютерные специалисты извлекали информацию из нашей электронной платформы, куда записывались потоки всех видеокамер, объединенных в одну сеть Фелин. А это – камеры на винтовках, на шлемах, на Аяксах. Потребуется немало времени, чтобы изучить весь этот многогигабайтный материал. Но мне и не нужно было все. Я знал точный момент и точные видеокамеры, записи которых мне нужно позарез стереть.
У меня есть пара друзей среди компьютерщиков, я попрошу их уничтожить записи, для них это нетрудно, а мне жизнь спасет. Скажу, что мое оборудование повредилось во время взрыва гранаты.
– Калеб! – послышалось сзади.
Я обернулся. Бриджит догоняла меня.
– Куда ты бежишь? – спросила она тихо.
Она уже поняла, что я что-то задумал.
Это не сложно. После совещания в штабе все пошли переодеваться, потому что до сих пор расхаживали в боевой экипировке. А я пробежал мимо казарм и навострился куда-то к инженерам, орудующим над нашим рюкзаком с платформой Фелин.
– Бриджит, мне надо срочно попасть к компьютерщикам!
– Зачем? Что ты хочешь? – не понимала она.
Я смотрел на Жужу и видел ее растерянность. Она до сих пор не отошла от того, что Тесса мертва, и она отчаянно нуждалась во мне и моей поддержке.
– Послушай, Бриджит, – начал я.
Одновременно я завел ее в закуток коридора, где нас никто не потревожит.
– Мне нужны кое-какие видеозаписи, – признался я.
– А что на них?
Но догадка тут же озарила ее. Бриджит всегда быстро соображала.
– Тесса? – с ужасом прошептала она.
– Бриджит, они не…
– Ты застрелил ее?
Но едва произнеся эти слова, Жужу закрыла лицо руками и замотала головой.
– Боже мой! Что я несу? – начала она, и голос ее сорвался от новых слез.
Я крепко сжал ее плечо, возвращая ей власть над эмоциями. Но она не поддавалась, и тогда я нежно обнял ее. Пусть выплачется. Она еще долго будет оправляться от этой потери.
А вот я никогда уже не оправлюсь. Смерть Тессы на моей совести. Я не уберег ее! И мне еще только предстоит понять, как теперь жить с этой болью. Как жить в мире, где нет Тесс.
– Калеб, я люблю тебя! – рыдала Жужу мне в грудь. – Но я… я…черт… я не хочу знать убил ли ты ее, потому что боюсь что стану ненавидеть тебя за это. Но я также не хочу знать, если вдруг ты ее не убил. Потому что если не убил, я не хочу встретить там снаружи зараженную и узнать в ней Тессу!
Жужу говорила наперебой, как очередь автомата. А я слушал ее и понимал, что она гонит меня в ловушку.
– Это все так сложно! Мне так сложно обрисовать в слова все, что у меня в творится в голове! Калеб, я трусиха от того, что не хочу знать правду?
Она посмотрела мне в глаза. Ее зеленые глаза сейчас казались мутными из-за стоявших в них слез. Она просила меня о том, чего сама не понимала. Но я понимал. Она, как и я, хотела изменить прошлое и переступить в другое измерение, где мы по-прежнему втроем живы и здоровы!
Я нежно, насколько мог, провел по ее влажной щеке, уже красной из-за раздражений от соленых слез.
– Все хорошо, Жужу, – прошептал я.
Я старался говорить ласково, любя, чтобы заставить ее поверить, что она в безопасности, что больше такого дерьма, как сегодня, не произойдет, и что она никогда в жизни не потеряет меня, как мы потеряли Тессу! Жужу не хотела оставаться одна!
– Ты просто очень сильно любишь ее. И тебе грустно. Поэтому ты так не уверена, какую правду хочешь знать о ней. Но я тебя уверяю, с нами все будет хорошо! Я обещаю! Я всегда буду с тобой! Всегда!
Жужу попыталась улыбнуться, но ее лицо снова искривилось в рыдании. Она просто закивала мне, мол, я верю тебе, и снова уткнулась мне в грудь.
Тесса тоже мне верила. И я ее подвел. Этот камень будет тянуть мое сердце к земле до конца моей жизни. Я больше никогда не смогу уснуть. Я никогда не найду покой. Тесса доверилась мне, как Жужу сейчас, а я ее подвел. Стоит ли мне сказать об этом Бриджит, рыдающей в мою грудь до беспамятства? Конечно, нет!
– Слушай, как бы цинично это не прозвучало, но теперь у нас с тобой в распоряжении командирская комната, – я ненавидел себя за эти слова, но мне было необходимо чем-то занять Жужу, – перенеси пока наши вещи туда. Идет?
Жужу посмотрела на меня.
– А ты?
– Я приду через десть минут.
– Обещаешь?
– Разумеется! И мы с тобой весь день проведем взаперти. Никуда не пойдем. К черту всех! Возьмем у Горе-Федора выпивки и впадем в беспамятство!
Жужу слегка приободрилась. Она шмыгнула носом пару раз, собирая в кучу не только слезы, но и свою солдатскую выправку, и утерла слезы рукавом.
– Ты сегодня была такая смелая! – продолжал я, зная, что она расцветает от комплиментов, в которые верит. – Ты бесстрашно руководила эвакуацией, запихнула в наш Аякс больше всех людей, чем другие машины! Ты сегодня спасла столько людей, Бриджит! Ты герой для них. Думай об этом. Думай о том, кого ты спасла, а не потеряла.
Бриджит улыбнулась и кивнула. Да, нам всем нужна эта мысль, чтобы не впасть в безумие после пережитого ужаса. Как говорил Тигран, «находить золото в дерьме». Черт подери, покойся с миром, мудрый старик!
Бриджит пошла в казармы, я поспешил к компьютерщикам. Я должен был изъять у них файл с записями моих видеокамер. Потому что если кто-нибудь узнает, что я отдал Тессу в руки врагов, вместо того чтобы выполнить свой долг и пустить ей пулю в лоб, меня точно отправят под трибунал. Никто не должен знать, что отныне Тесса имеет все шансы стать зараженной, и если ее организм не получил больших повреждений и смог восстановиться после ранения, то прошло уже два часа с начала заражения, и сейчас она бродит среди инфицированных, выискивая носом кровавые запахи.
Тесса недостойна такой славы о ней! О Тессе должны вспоминать с уважением, трепетом и легким благоговением, как перед образцом отважного командира, рискующего собственной жизнью ради солдат, ради беззащитного населения. Но никак об уродце, который хочет нас убить!
Прости Бриджит, прости, что одному из твоих кошмаров суждено сбыться.
Я превратил Тессу в монстра.
21 декабря 2071 года. 12:30
Тесса
Я очнулась от крика ворона.
Это было такое резкое и такое громкое карканье прямо возле моего уха, что я поморщилась. Ненароком вспомнилось, как тихо стало перед атакой зараженных. Словно весь лес вымер, предчувствуя скорое наступление смерти. Это поразительно. Потому что для животных и птиц зараженные не представляют опасности, но они все равно замолкают и прячутся в норы, видимо, из братского сострадания человеческому роду. Жаль, что в свое время мы вам подобного уважения не выказывали и охотились на вас, уничтожали ваши дома ради древесины и пахотных земель, чтобы взращивать и поедать ваших собратьев. Простите нас за наше расточительство и черствость сердец. Свое мы заслужили. Природа стерла нас с лица земли, и теперь вы снова хозяйничаете на поверхности. Баланс достигнут, равновесие вернулось. Больше человек не уничтожает этот прекрасный мир, теперь мир охотится на нас, теперь мы – добыча.
Ворон снова гаркнул. А может, своим молчанием вы предупреждали нас? Неужели после всего, что мы делали со зверями, они все еще хотели нам помочь? Я бы отвернулась от своего вечного эксплуататора, который не знает чувство меры и убивает ради развлечения, причиняет мне боль ради того, чтобы наполнить свою ненасытную утробу пищей, когда вокруг есть другая еда, которую не надо убивать, чтобы съесть. Но в том то и вся разница между человеком и животным: я не умею ценить жизнь других настолько же, насколько животные способны заботиться друг о друге, принимая правило природного равновесия.
В одной из документальных передач их Хроник я видела, как львица сдружилась с детенышем антилопы и оберегала его как мать. В каком-то заповеднике тигр дружил с козлом. А русский писатель создал прекрасный рассказ про льва и собачку в клетке. Хищники сосуществовали с добычей по какой-то объединяющей их нужде в заботе, в защите, прекрасно понимая, что однажды жертва все равно станет добычей хищника, закон природы не изменить. Но они принимали это правило смиренно и непреложно. Оно сакрально для всех них.
Мы же его не принимали. Мы вознесли значение человека до небес, посчитали себя богами, думали, что в силах контролировать такое грандиозное явление, как природа. Потому и проиграли. Человечество вымирает из-за своей бесконечной гордыни и слабости бороться с ней.
Я открыла глаза.
Черный ворон прямо передо мной. Нет, он не призывал меня проснуться. Он сидел на трупе жителя деревни – мужчины сорока лет – и ковырялся в его кишках, выдернутых из бедняги озверевшим созданием. Мужчина ведь пребывал в полном сознании, когда эти твари ворошили его брюхо. От этой мысли затошнило.
Зрение постепенно расфокусировалось, и я смогла оглядеться немного. Я лежала на снегу. Он непривычно теплый. Через секунду я понимаю, почему. Снег – красный. Я лежу в крови. Чья это кровь? Как она здесь оказалась? И где я вообще?
Я собрала все силы в кулак и приподнялась на руках. Шею с правой стороны тут же пронзила острая резь. У меня аж глаза из орбит выпали от этой боли! Я машинально прижала руку к месту ранения. И как только я это сделала, я все вспомнила.
Меня укусили!
Помню, я бежала за Аяксом. Да! Вот и следы тракторной гусеницы передо мной! А потом что-то набросилось на меня со спины. Видимо, гнавшийся за мной зараженный приблизился на критическое расстояние и атаковал. Он впился в основание шеи. Я аккуратно ощупываю место укуса и с ужасом нахожу подтверждение каждой своей догадке. Мне это не приснилось! Меня действительно укусили! Я чувствую следы от десятков острых зубов у себя на шее и плече. Черт! Как же глубоко они вонзаются!
Стоп! Меня укусили! Почему я до сих пор в сознании? Вернее, почему я до сих человек?
Я тут же взглянула на наручный планшет. Сколько времени прошло с нападения? Как давно меня заразили? Часы показывали половину первого. Значит, прошло ровно два часа. Как раз время достаточное для того, чтобы вирус отключил лобные доли мозга, и человек проснулся уже не человеком, а зараженным. Тогда какого черта я проснулась человеком? Что происходит? Может, надо больше времени? Может, надо снова впасть в спячку? Какие правила в этой игре? Что мне делать?
Так, без паники! Давай соображать.
Существует приблизительное процентное соотношение между людьми, которые превращаются в зараженных после укуса, и людьми, повреждения которых столь обширны, что превращение не представляется возможным. Вирус просто не успевает активировать систему быстрой регенерации до того, как человек умирает. Судя по всему, я не отношусь ни к первым, ни ко вторым. Потому что, определенно я не мертва, но еще и не превратилась.
И тут справа от меня раздался знакомый рык, прервавший мои логические цепочки рассуждений. Я его никогда ни с чем не спутаю! Этот характерный рык из пасти, в которой булькают вязкие слюни, а из глотки доносится сиплое дыхание, как будто эта тварь задыхается от острого голода.
Я посмотрела налево, где лежал обед для воронов. Не может быть, чтобы он ожил! Его повреждения несовместимы ни с каким способом жизни! Я слегка вытянула голову, не желая потревожить обладателя хрипов своим движением. И в следующую секунду мое сердце замерло от страха.
Всего в метре от мертвого мужчины чуть поодаль лежал солдат. Вернее, он не совсем лежал. Его конечности начали судорожно сгибаться. Он неестественно выпрямлял и сгибал руки, словно в него вселился призрак, и сейчас он примерял на себя новую оболочку, как костюм. Все его движения были резкими, компульсивными, изломанными. А потом он перевернулся и вытянулся на руках, как кошка, только вместо красивого «мяу» из его рта раздался сиплый вой, глаза округлились, а голова также неестественно выкручивалась из шейных суставов, точно он разминался перед забегом.
Его глаза приобрели ярко-голубой цвет, а из раны на шее, похожую на мою, вытекала вязкая черная запекшаяся кровь. Это – пока что вся зримая трансформация в его теле. Под шлемом еще и волосы есть, и вес его пока в норме. Но через пару месяцев он полностью облысеет, ротовая полость медленно потеряет зуб за зубом, там вырастут клыки, рот вытянется в более широкую пасть, а сам человек исхудает до мышц и костей, и экипировка бойца спецотряда останется единственным предметом, по которому его еще можно будет опознать.
Так, нельзя терять ни минуты! Этот тип пока еще только приходит в себя. Вирус, похоже, перезагружает его мозг, проверяет, так сказать, системы, это дает мне пару минут, пока он тут будет лежать и корчиться от заразы. Надо найти укромное место!
Но тут позади меня раздался еще один рык.
Вот же твою мать!
Я медленно обернулась, и если бы я позавтракала этим утром, я бы точно навалила в штаны прямо здесь и сейчас! Позади меня в себя начал приходить еще один. На этот раз житель деревни в хлопковых штанах, вязаных носках до колен и дырявой дубленке. Он также набирал воздух в легкие, которыми, казалось, пользуется впервые. Его забила уже знакомая мне ломота, словно все его конечности были палками, которые он подгонял под себя, которыми учился пользоваться. Он завыл точно также сипло, отчаянно и до дикого жутко, как солдат слева от меня.
А потом они все задвигались! Вот прямо все! Я огляделась, и первобытный страх пробрал меня конкретно! Их около двадцати только в непосредственной близости ко мне! А сколько их там на дороге, в деревне? Трупы начали восставать из мертвых вокруг меня! А я до сих пор человек! Да еще и истекаю кровью тут прямо перед ними!
Вот же хрен собачий! Моим кошмарным сном было не успеть застрелиться перед отключкой после того, как зараженные кусают меня. А как тебе такой исход? Ты очнулась посреди новообращенных зараженных, которые чуют твою кровь! И представь себе, ты все еще человек!
Цитируя Фунчозу: Это полный отстой! Сейчас они снова набросятся на меня, снова вопьются своими острыми зубами во все возможные места, а может, начнут рвать на части и доставать мои кишки! Как же меня так угораздило? Какого хрена ко мне вернулось сознание?
Цитируя Тиграна: За что ты так со мной, Господи? Хотя судя по тому количеству ярко-алой бордовой вишневой и прочих цветов крови на белоснежном снегу, господь давно покинул это место. Может, господь пришел с нами в это место и уехал на Аяксах обратно? А может, мы привели сюда с собой дьявола? Как иначе объяснить нападение сотен зараженных на это место, которое оставалось в их неведении на протяжении четырех лет, спустя всего каких-то восемь-десять часов после того, как сюда приехали мы? Ответ очевиден! Мы привели их сюда! Они шли по следам Аяксов? Чуяли наш запах через броню? Или шли на шум колес по снегу? Похоже, мы определенно недооценивали нашего врага!
А зараженные вокруг меня уже начали подниматься на колени. О господи! Их тут сотни! Сейчас они меня найдут! Сейчас они меня учуют! Как мне отключиться обратно? Как уснуть? Как потерять сознание? Кто-нибудь, помогите мне!
Я начала судорожно хлопать по карманам в поисках оружия. Винтовка! Пустая! Твою мать! Глок! У меня был Глок. Ты его выбросила, потому что он опустел! Твою мать! Нож! Армейский нож!
Я достала нож из-за пояса. На нем следы черной крови зараженного, которого я полоснула этим утром. На секунду меня посетила сумасшедшая мысль, и я приставила нож к сердцу.
Я не хочу становиться одной из них! Я лучше умру по своим правилам. По своим правилам жила, и умру также! Но вы не затащите меня в ад! Я хочу остаться человеком!
Я уже нажала на рукоять и почувствовала легкий укол в грудь, но рука остановилась.
Да что же ты делаешь? Когда ты стала такой трусихой? Не поддавайся низменным страхам! Будь командиром и умри достойно! Умри в бою. Забери с собой на тот свет еще хотя бы парочку из них, и уже пользу принесешь!
Я убрала нож от груди и перехватила его так, как учили инструктора по боевой технике с ножом. Хрена с два вы так легко разделаетесь со мной! Сегодня вы победили нас, пускай! Но мое достоинство, мою душу вам не забрать!
Я преисполнилась решительностью так, что аж ноздри раздувались. И тут сзади послышалось движение.
Бывший житель деревни в дырявой дубленке побежал прямо на меня. Я заорала и выставила вперед нож.
Ну держи свой череп покрепче, козел! Сейчас я снесу его тебе!
Он прыгнул прямо на меня, а потом приземлился у самых ног и остановился.
Я продолжала сидеть на земле с вытянутым перед собой ножом, рука задрожала от напряжения, а паника заставляла дышать так громко и быстро, словно я на марафоне. Грохот пульса в ушах нарастал, я скоро оглохну от него.
Но зараженный просто сидел на корточках возле моих ног и водил носом из стороны в сторону.
– Ну, давай! – закричала я.
Мужчина дернулся, сначала чуть отпрянул, а потом наоборот приблизился.
– Давай же, ублюдок! – цедила я сквозь зубы, а сама готова была разреветься от страха.
Почему он не нападает? Испугался? Что-то слабо в это верится. Его ярко-голубые глаза неотрывно следили то за мной, то за кончиком ножа, которым я водила из стороны в сторону, целясь точно ему меж глаз.
А потом он фыркнул, как лошадь, замотал головой и отпрыгнул в сторону. Я провожала его взглядом с ножом в руке, когда он обходил меня, ползая вокруг на четырех конечностях. И вдруг он потерял ко мне интерес и поскакал к воротам.
Что за черт?!
А потом мимо меня пронесся еще один житель на четвереньках. А через секунду третий перепрыгнул через меня. И четвертый и пятый. Они все неслись к воротам прочь из деревни. Они чуяли запах, ведущий их куда-то, им было все равно куда. Главное – не потерять этот сладкий запах человеческого тела, ведь там – еда.
Да, но, как бы, а что насчет меня? Я же тоже пахну! Я вот тут даже кровью истекаю! Человеческой! Она ярко-алого цвета, совсем не черная! Вам даже искать меня надо! Я тут как шведский стол!
Я встала на колени, но об меня тут же споткнулся зараженный солдат и покатился кубарем. Вот оно! Вот сейчас он набросится на меня! Я узнала его.
– Люпито? – воскликнула я.
Солдат узнал свое имя. Или мне показалось? Его укусили чуть раньше, чем меня. И вот тебе на – он принят в новую семью. А я?
– Люпито, это я – Тесса! – сказала я.
Но нет. Я ошиблась. Люпито больше не было. Лжелюпито зарычало на меня, и я снова выставил нож перед собой. Мне бы не хотелось убивать своего боевого товарища, но если придется, извини друг! Люпито встал на четвереньки, поводил носом возле меня, как и его предыдущий собрат, рыкнул на мой нож в дрожащей руке и… бросился прочь. Бросился за остальными зараженными, чья армия с каждой секундой пополнялась новообращенными, в сторону ворот.
А потом меня снова задел еще один зараженный, проскакавший мимо, другой зараженный даже использовал мою поясницу, как трамплин, оттолкнувшись от нее. Я отползла подальше от дороги, потому что если эти твари не хотят меня съесть, то затоптать, кажется не прочь.
А в голове варился целый бульон из вопросов. И ни одного ответа! Ни одного, черт возьми, ответа на вопрос: что происходит?
Так, давай соображать! Я не заражена – это факт! Я чувствую себя Тессой, я помню, своих родителей, помню Томаса, помню, как Калеб хотел пристрелить меня с башни Аякса. Вот же свезло, что у него духу не хватило! Я помню даже свой позывной!
– Ноль-пять-четыре-восемь-Терра-Эко, – прошептала я сама себе.
Память в норме. Физически я вроде тоже ничего так, красавица та еще, а главное – человек. И тут я задалась вопросом, а как чувствует себя зараженный? Никто никогда не мог рассказать об этом состоянии, потому что тут как в смерти – оттуда никто не возвращался. Может, это – дивный галлюциногенный мир, в котором пребывает разум, пока тело бродит по земле в поисках человеческой крови? Может, это – игры разума, и я вижу себя в них Тессой, а в реальности бегаю сейчас по лесам и пью кровь своих товарищей?
О, кажется, начинается! Вот, я что-то чувствую в желудке, в груди. Так это происходит? Ведь процесс превращения не зависит от того, в спячке ты или нет! Я продолжаю превращаться! И вот уже оно подобралось к груди, такое горячее и противное на вкус. Вот оно уже в горле.
И меня вырвало на снег. Я ждала, что сейчас мое сознание пропадет в черной бездне, а это оказалось всего лишь рвотой.
Голова вдруг закружилась. Я слишком много думаю. Об это говорил мой инструктор по стрельбе.
– Тесса не думай, а просто жми на курок, – говорил он.
И я нажала на свой внутренний курок.
Я убрала нож обратно за пояс, встала на ноги и твердо, насколько позволяла кровоточащая рана в шее, зашагала на середину дороги.
Мне было страшно. Очень страшно. Потому что это был эксперимент. Я понятия не имела, кто из них чует меня, а кто нет. Может, у кровососов есть какая-то дифференциация в жертвах. Но мне нечего терять! Я здесь одна.
Одна против тысячи зараженных! Ровно столько должны теперь составлять их ряды после атаки на деревню, согласно статистике. Вот только, в какой бы столбец этой статистики занести себя?
На меня неслась целая волна из новообращенных зараженных. Некоторых из них я узнавала. Вот фермер – отец Шишек, вот молодая супружеская пара, которая угощала солдат кислым компотом из яблок, вот самый искусный столяр в деревне, а вот и Пудель и Перун? Серьезно? Перун стал зараженным?
Но никто не узнал меня. Как и не тронул. Они пробегали мимо меня, словно не видели. Хотя нет, некоторые рыкали на меня, значит, они определенно видят меня. Вот только не обращают внимания. Почему? Что со мной не так?
– Эй! Я же здесь! Давайте! Съешьте меня! – крикнула я и даже раскрыла руки.
А грандиозная толпа из тысячи зараженных особей продолжала игнорировать меня и бежать к воротам за моей спиной.
Великий исход зараженных из деревни продолжался около десяти минут. А потом все стихло. Деревня вымерла навсегда. Человеческий дух оставил после себя лишь сотню мертвых тел и огромные кровавые лужи на искрящемся от полуденного зимнего солнца белоснежном снегу.
Я постояла еще немного, прислушиваясь к неестественной тишине. Горячая кровь продолжала литься из раны на шее. Я достала складку бинта из кармана и прижала ее к ране. Я попробовала потыкать в наручный планшет, чтобы посмотреть, как далеко уехали мои товарищи. Прошло около двух часов, они уже должны быть на базе. Но мой планшет не ловил сигнал от Фелин. Как и мое переговорное устройство. И тогда я поняла, в чем дело.
Я ощупала на поясе свою антенну, которая и связывала весь мой боевой костюм с платформой – она была погнута и покорежена. Своим полетом я уничтожила связь с базой!
О, сегодня точно не мой день! И что мне теперь делать?
Я стояла посреди кровавого ада, в котором не осталось ни единой живой души, а моя база располагается в трёхстах километрах отсюда! Что мне туда пешком добираться?
Но никто, разумеется, не ответил.
Я развернулась к воротам и тоже пошла прочь от погибшего мира.
21 декабря 2071 года. 13:00
Маргинал
Сегодняшнее утро было впечатляющим.
Предчувствие чего-то грандиозного меня не покидало с вечера, когда отряды разместились на ночевку в этом богом забытом месте. Но я даже представить не мог, что зрелище будет настолько захватывающим и красочным.