000
ОтложитьЧитал
Бриджит снимает натяжение с мин и снимает цепь с ворот. Я слежу за мониторами внутри Аякса, которые транслируют сигнал с наружных камер БМП. Все чисто. Бриджит в безопасности. В относительной. Ровно в такой же, в какой и все мы.
Через минуту строй Аяксов заехал на территорию станции.
Эта нефтяная станция представляла собой транспортный узел трубопровода. На нефтеперерабатывающем заводе в двух километрах отсюда нефть сливали, перегоняли через ректификационные колоны и подвергали разным типам очистки. Готовый продукт хранили здесь в огромных вертикальных цилиндрических цистернах с конической крышей и запорным устройством, откуда мы и сливаем топливо по канистрам.
– Короче! Быстро делаем свое дело и сваливаем отсюда! Не хочу торчать тут у каждого суслика на виду! – сказал Фунчоза, как только мы высыпали из машин.
В коем то веке мы все солидарны с ним. Никому некомфортно находиться на открытой местности. Станция располагалась посреди обширной поляны, окруженная плотной стеной лесов, и как бы смешно это ни звучало, тут развивалась клаустрофобия. Казалось, что леса сдвигались, и оттуда за нами наблюдали хищные глаза.
Мы подземные жители, мы привыкли чувствовать себя в безопасности, только когда нас окружает бетон и сталь со всех сторон. Под открытым небом нас не покидает чувство уязвимости, а солдаты его ненавидят – поверьте мне.
– Бодхи, Бесы и Тесла, как всегда, на обороне. Займите северную, западную и восточную стороны. Южные ворота под пристальным взором Аяксов!
– Все ясно.
– Тебя понял.
– Выдвигаемся на запад.
– Аяксы устремляют взор на ворота.
Солдаты каждый по очереди подтверждал приказ и шел занимать позиции. Башни Аяксов, в которых остались водители и стрелки, развернули свои пушки на ворота. Я завидовал тем, кто остался внутри БМП, потому что бронированное брюхо Аяксов не знало слабостей, и это самое безопасное место на триста километров вокруг.
– Маргинал, на связь, – позвал я нашего призрака.
– Я здесь, сержант, – ответил Маргинал своим привычным тихим и размеренным голосом.
– Обозреваешь нас?
– Так четко, будто смотрю с небес, сержант.
– Отлично, – усмехнулся я. – Сколько пальцев я показываю?
Я специально отворачиваюсь ото всех видеокамер, чтобы проверить его прямой зрительный контакт, а не контакт через планшеты.
– Ты пальцами собачку изображаешь, – послышался ответ через пару секунд.
– Молодец. Продолжай защищать нас с небес, – приказал я нашему невидимому снайперу.
Черт возьми, как он это делает? Как он добирается до мест высадки? Я лично проверяю донья машин, крышу, даже в движок лезу, лишь бы найти его! И ни черта! Я помню, как первое время нас нервировал этот призрак, а Полковник Триггер, который и определил Маргинала в Маяк, посмеялся и сказал:
– Ни я, ни сам Генерал не знает, кто он. Расслабься и просто принимай его таким, какой он есть. На базе у многих крыша съехала, когда мы только начали тут жить. Сдается мне, он один из первых ее жителей.
– Но он хотя бы защищен? – спросил я.
– Он в полной экипировке. Я сам ее выдал.
– Так вы видели его?
– Говорю же нет! Я оставил ее на столе, а когда пришел через десять минут, ее уже и след простыл.
– Но вы проследили по видеокамерам?
– Да. Они были выключены в момент, когда он забирал снаряжение.
– А боеприпасы?
– Он сам их со складов забирает. И угадай, что.
– Никто никогда этого не видит.
– В точку. Говорю ж, не заморачивайся. Его не выследить.
– Но вы его очень цените.
– Он лучший снайпер на базе. И я хочу, чтобы он служил в Маяке.
Так мы получили лучшего снайпера в свои руки, и Фунчоза жутко бесится из-за этого, пусть и скрывает это за своими глупыми шуточками. Потому что лучший снайпер на базе прикрывает в первую очередь своего командира, который по удачному стечению обстоятельств бесит Фунчозу до дрожи в кулаках.
– Маяк на мазут, потому что все, что склизкое – это к девкам! – произнес Фунчоза в микрофон.
– Ну и болван же ты, – слышится голос Тессы.
– Керосин и дизель на няшках – Васаби! Вперед! Вперед! Вперед!
Солдаты в белой экипировке с канистрами в руках разбежались по разным зонам станции: Маяк – к западной цистерне, Васаби – к восточной.
А я продолжил следить за картой на планшете и страдать от клаустрофобии на открытом пространстве.
20 декабря 2071 года. 12:30
Бриджит
Пробираться пешком по снежным заносам в нашей двадцатишестикилограммовой экипировке, да еще и с полными канистрами в руках – штука невероятно полезная для разработки икроножных и бедренных мышц, хорошая тренировка для сердца и дыхалки, а также привилегия, которую я с радостью возлагаю на рядовых.
Всего у нас десять канистр по пятнадцать литров каждая. Мы набираем мазута про запас, потому что не скоро сможем приехать сюда еще раз. Зима в наших местах не суровая, в отличие от тех, про которые Ляжка рассказывает со слов ее покойного отца. У нас тут ниже тридцати градусов температура не опустится, но снега валит так, что на минном поле вокруг базы заваливает двухметровые турели.
Рядовые работают быстро, пока мы сторожим их. Они подставляют канистру за канистрой к крану, открывают запорное утро и оттуда течет черная тягучая жидкость. Мазут у нас используется в основном инженерами. Они получают из него битум и заделывают текучие щели на базе. Подземелье наше требует особого ухода. В почве вокруг нас продолжается жизнь, когда начнется таяние снегов, разольются подземные реки, и у нас снова начнут течь стены, потолок, трубы. Инженера герметизируют их битумом. Честно признаться, я не знаю, что мы будем делать, когда нефтяные продукты здесь закончатся. Будем искать новую станцию в более далеких от дома землях? Скорее всего. И это еще один камень в огород Генерала, который продолжает плугом махать на иссыхающей земле, когда можно перебраться на соседний плодородный огород, который сторожат стаи монстров. Незавидная перспектива. Но выбора у нас не будет.
Я оглядываюсь вокруг. Деревья в чащобах мягко колышутся ветром, создавая неповторимый лесной гул. Птицы дополняют оркестр своими веселыми трелями, будто в лесах и не прячутся кровожадные монстры. А зимнее небо такое яркое голубое и в то же время… бесконечное. Мой внутренний Леший поет дифирамбы столь насыщенному чистотой и девственностью воздуху. Как же я соскучилась по нему! Он сводит меня с ума, опьяняет так, что я хочу заняться сексом прямо посреди этой чертовой поляны.
Я смотрю на карту расположения солдат на территории станции, нахожу определенную точку и выбираю ее касанием. На экране появляется лицо Калеба из его досье, а под фотографией меню. Я снова выбираю нужную кнопку и вывожу изображение его видеокамеры на шлеме на свой круглый дисплей из оргстекла перед левым глазом. Теперь я вижу одновременно и свое и его окружение.
«Шпионишь?» – появляется надпись перед глазом. Это он набирает текст на планшете, так нас никто не услышит – при отправке сообщения, можно выбирать, кто его прочтет.
«Хочу удостовериться, что ты не пялишься на задницы девчонок», – отвечаю я.
«Вообще-то, как раз-таки пялюсь на одну сочную», – пишет он.
«ЧТОО?!»
На дисплее появляется сообщение «Стальная Стерва: присоединение к чату».
«Калеб, чего ты забыл в моей видеокамере?»
Я обернулась и поняла, что Калеб смотрит на мою задницу через камеру на шлеме Тессы.
Калеб милый. Я люблю его. Я влюбилась в него с первого взгляда, но боялась подойти. Они с Тессой и Томасом образовывали гармоничный тандем, и я боялась в него не вписаться. Я наблюдала за ними со стороны два года, пока не случился прорыв в шестьдесят третьем, в котором погибли оба моих приемных родителя. Тогда общее горе свело нас троих вместе, и я заняла освободившееся место в троице, как бы цинично это ни звучало. А через год мы с Калебом начали встречаться. Весной будем отмечать семь лет. Может, даже поженимся. Мне кажется, мы уже готовы к этому, просто боимся. У нас слишком опасная профессия, чтобы планы строить. Вот так стану его женой, а на следующий день он погибнет во внешнем мире. Или я умру. Наверное, Калеб тоже об этом думает, поэтому я иногда читаю сомнение в его глазах. Хотя иногда мне кажется, что оно там по другой причине. Но я стараюсь гнать эту мысль прочь.
Вдруг раздалось пиканье.
Сердце сразу остановилось! Грудь застыла на вдохе! Спину бросило в пот! А рефлексы зажали кисти так, что я буквально впилась в винтовку до костей пальцев!
Инстинкты тут же выдали целый ряд возможных угроз, которые скрывает это тихое пиканье.
Все Падальщики Маяка, которых я обозревала, немедленно бросили незаполненные канистры и выставили винтовки вперед, разглядывая карту на дисплее перед глазом. Правило Протокола: собственная безопасность важнее ресурсов.
– У нас движение на семь часов! Бесы и Бодхи будьте начеку! – тут же среагировал Фунчоза.
– Это мертвецы? Передвижение объекта улавливает тепловизор! – сказала Ляжка.
Зараженные во время спячки хладнокровные. Тепловизор способен их засечь только спустя несколько минут после пробуждения, пока кровообращение разгорячит их тела. Так что мы больше полагаемся на датчик движения, фиксирующий передвижение любого объекта крупнее койота в радиусе пятисот метров.
– Не похоже. Двигаются слишком медленно, – ответил Хумус.
– Мародеры? – предположил Буддист.
– Их всего двое. Маловато для мародеров, – сказал Антенна.
– Продвигаются на север, – добавила я.
Я не сводила глаз с двух ярких красных точек и поймала себя на мысли, что они прямо передо мной во всех смыслах: я вижу их на круглом дисплее перед глазом, и смотрю на густую чащу деревьев передо мной. Кто бы то ни был – он там.
Вдруг две красные точки остановились.
– Фунчоза, ты видишь это? – спросила Тесса, внимательно следя за незнакомцами.
Она стояла чуть впереди меня, ближе остальных к чаще, которая скрывала в своем нутре либо нашу смерть, либо ложную тревогу.
– Вижу. Больше не двигаются. Замерли в трехстах метрах от забора станции.
– Мы к ним ближе остальных. Я и Жижа идем на разведку. Бесы и Бодхи продолжайте караул, – произнесла Тесса.
Я ничего другого и не ожидала от нее и уже перевела винтовку в боевое положение.
– Никуда ты не пойдешь! Ты можешь навести их на нас! – тут же возразил Фунчоза.
Но Тесса уже выставила винтовку перед собой.
– У нас есть Протокол, и один из пунктов четко гласит о том, что мы ведем поиски выживших, – ответила она.
– А еще там написана тысяча исключений из этого правила, и одно из них гласит ПРИ ОТСУТСТВИИ УГРОЗЫ! – спорил Фунчоза.
– Отлично. Позови меня, когда докажешь ее наличие.
С этими словами Тесса зашагала по ориентирам цифрового компаса и карты. Я бросилась за ней.
Мы шли на полусогнутых коленях с винтовками перед самым лицом, не упуская из внимания картинку на стеклянном дисплее перед глазом, куда датчик тепловизора посылал сигнал. Пока что на карте виднелись лишь те две красные точки.
Фунчоза продолжал занимать линию переговоров нескончаемым матом, я даже поразилась тому, насколько богатый у него словарный запас и живое воображение. Я-то думала, я уже весь его лексикон наизусть выучила. Ан-нет, похоже, он где-то берет курсы высшего матерного искусства. Вдруг на дисплее всплыло сообщение «Стальная Стерва: динамик отключен».
Фунчоза, разумеется, тоже увидел сообщение, но его это не остановило.
– Жижа, мать твою! Скажи этой сумасшедшей суке, чтобы врубила долбанную связь или…
– Или снова рапорт накатаешь? – в ухе раздался голос Калеба.
– Да, Пипин Короткий! Накатаю сначала рапорт, а потом накатаю ее морду на свой кулак! – Фунчоза разошелся не на шутку. Он всегда бесился, когда его приказы игнорировались.
Но Тесса – командир. Такой же, как и Фунчоза. И выполнять приказы друг друга они не обязаны. Каждый вертит так, как хочет в пределах одной спецгруппы.
Мы продолжали идти вдоль склона, не снимая пальца с курка. Красные точки не двигались уже несколько минут. Тесса дошла до сетчатого забора, изрезанного дырами, и осмотрелась вокруг. Дальше – плотный лес. Ребята не скоро подоспеют на помощь, если она вдруг нам понадобится. Но я знала Тессу и знала, что ее это не остановит. Вот и сейчас она пролезла через одну из дыр и продолжила спускаться в лесные заросли.
Мы шли не больше двух минут, но казалось, что прошел целый час: адреналин заставляет мозг работать быстрее, выигрывая нам драгоценные секунды, которые можно потратить на спасение самого себя.
До красных точек оставалось меньше ста метров, и они уже должны показаться, но вокруг был лишь снежный лес: голые деревья, плотные заросли кустарников и белый сверкающий в редких лучах тусклого зимнего солнца снежный покров.
Наконец мы прибыли на место. Наши синие точки на карте соединились с двумя красными. Мы стояли ровно над ними. Точность сигнала – до двух метров, а значит, мы должны встретиться с незнакомцами лицом к лицу. Но здесь никого не было.
– Что за чертовщина? – Тесса первая обрисовала наше общее замешательство.
Мы стояли друг к другу спина к спине и разглядывали каждый сантиметр окружающего мира. Я осмотрела верхушки деревьев, но никого не нашла, Тесса разглядывала землю под ногами и тоже ничего. Наконец мне бросилось в глаза что-то, выходящее из общей цветовой картины.
– Вон там!
Мы подошли к подножию толстой сосны и увидели что-то, накрытое белой материей и заваленной снегом. Искусственно.
Я отдернула материю, и перед глазами предстало нечто странное. Тесса включила динамик.
– Ребята? – позвала она.
Первым ожил Антенна.
– Покажи поближе!
Тесса достала из плетенной из лозы корзинки два черных цилиндра размером с кулак.
– Они теплые, – произнесла она.
– Значит мы видим сигналы этих штуковин? – спросила Ляжка.
– Похоже на то.
– Но кто-то же их оставил! Мы видели, как они двигались!
– Западня! – произнес Рафаэлка.
И тут страх обуял меня не на шутку. Это могли быть мародеры, которые заманивали солдат в ловушки, чтобы убить их и отобрать оружие. А у нас и оружие и экипировка представляют собой целый шедевр! Одна из инструкций гласит никогда не бросать снаряжение на поверхности и возвращать все в арсенал ровно в том же количестве, в котором оно было изъято. Сегодня экипировка Падальщика ценится даже больше людской жизни! Так что мародеры, завидевшие это чудо апокалипсиса начинают жадно облизывать свои почерневшие зубы. В Протоколе аж целая глава на триста страниц написана о том, что нам делать при встрече с угрозами человеческого характера – так мы вежливо зовем этих варваров. Я никогда эти триста страниц не читала, там суть одна: приказать сложить оружие, в противном же случае – всех убить. А ежегодные тесты по Протоколу, что мы проходим на профпригодность, за меня Тесса сдает. Короче, я не знаю всех тонкостей и тупо делаю, что Тесса приказывает.
Вдруг слева раздался треск ветки.
Я вскрикнула и тут же навела дуло на источник скрипа, готовая разбомбить весь этот долбанный лес, как из сказок Братьев Гримм про злую ведьму, в щепки!
Тесса бросила цилиндры на снег и тоже схватилась за автомат.
– Что происходит?
– Что там?
– Жижа, ответь!
– Что это?
Командиры и сержанты наперебой кричали в ухе, их заглушал мой бешенный стук сердца, как будто в голове у меня сидели два барабанщика и колотили по перепонкам, а я замерла на месте с винтовкой наготове и трясущимся пальцем на курке. Я не могла отвести взгляд от того, что вижу перед собой, как и понять, что же я вижу перед собой. Это зараженные? Это мародеры? Это люди?
– Тихо, тихо, тихо, – зашептала Тесса под боком, разряжая обстановку.
Она схватила меня за плечо, прерывая цепь нарастающей паники. Мы едва не совершили катастрофу! Я была в одном выдохе от того, чтобы выпустить очередь!
Мои нервы стали успокаиваться, по мере того как мозг анализировал ситуацию. Нет это не зараженные. И не мародеры. Это – просто дети! Дети посреди леса! Две девочки, видимо, сестры, укутанные в холщевые плащи! Одной лет девять, другой около двенадцати. Посреди леса! Одни! Или не одни? Или это все еще западня?
Мой палец по-прежнему на курке, а глаз смотрит в прицел, центр которого точно посреди лба самой старшей, которая пялится на меня широкими от страха голубыми глазами и боится моргнуть. И правильно, бойся! Я размозжу твой череп без сожаления, если ты мне выкинешь тут сюрпризы!
– Привет! – произнесла Тесса. По ее голосу я понимаю, что она тоже не до конца понимает, что им делать.
У девочек длинные темные волосы распущены вдоль плащей. Младшая держит в руке аналогичную корзинку из лозы, которую мы только что нашли под деревом. Паззл начинает складываться.
– Вы меня понимаете? – спросила Тесса и подняла руки в воздух, демонстрируя, что не держит в них ничего. Ничего кроме метровой автоматической винтовки.
Ее вопрос резонен – здесь на границе бывших стран встречается очень много разных языков.
Но девочки кивают. Боже, какие они милые! Они похожи на ангелочков посреди ада. И в минус шестнадцать одетые в холщевые мешки!
– Что вы здесь делаете? – Тесса продолжала вбрасывать тропы для наращивания данных.
– Рябину собираем,– ответила старшая оторопело и показала на корзинку в руках сестры. В ней лежали горсти ярко-красных ягод.
– Это для пирога, – добавляет младшая.
Я сейчас расплачусь от умиления. Но хрена с два я уберу палец с курка!
– А где ваши родители?
– Дома, в деревне.
– В какой деревне?
– Ну где мы живем.
– А кто здесь с вами?
– Никого.
– Быть не может!
– Почему? Мы уже взрослые! Мы можем ходить в лес!
– Но здесь же полно зараженных!
– Не в этой части леса!
– Откуда вы знаете?
– А здесь круглый год подветренная сторона.
Девочки разговаривали так открыто и свободно, что я сама купилась на все, что они сказали. Дети не могут быть столь одаренными актерами. Они такие искренние и честные. Хотя, в условиях выживания ты выживаешь с пеленок!
Но винтовку я все же опустила. Мы с Тессой переглянулись. Мы были, мягко говоря, озадачены. Потому что мы не встречали людей уже месяцев шесть. Детей мы вообще среди выживших редко видим. А тут! Маленькие девочки смело гуляют по лесу с разрешения родителей, чтобы собрать ягоды для пирога! Что за бред? В какой мир я попала?
– А это что? – Тесса протянула теплые черные цилиндры.
– Это наши аккумуляторы, – объяснила старшая, – чтобы костюм заряжать. Вот, смотри!
Она сняла с себя холщевый плащ, и мы увидели на ней серый комбинезон из неопрена. На груди виднелась черная пластина размером четыре на пять сантиметров.
Тесса пригляделась к теплым цилиндрам и нашла едва заметное углубление для пальцев. Она потянула за них и вытащила из цилиндра такую же пластину.
– Это наш запас, если вдруг заряд пластины закончится.
– А что он делает? – я взяла из рук Тессы загадочную пластину.
Девочки переглянулись и усмехнулись. Теперь их очередь смотреть на нас, как на пришельцев.
– Он включает теплокостюм, – сказала девочка таким тоном, словно я спросила элементарную вещь.
– Потрясающе! – воскликнула Тесса.
Теперь я поняла, почему они не мерзнут в такой холод в холщевых плащах. Это был какой-то хитрый костюм, внутрь которого вшиты нагревательные элементы. Я вдруг так захотела его в качестве пижамы!
– Как вас зовут? – спросила Тесса.
– Я Маришка, а это моя сестренка Каришка.
Я ухмыльнулась. Какие сладкие девочки!
– А я Бриджит, а это Тесса.
– Где, вы сказали, находится ваша деревня?
– О, здесь недалеко! За холмом. По горной тропинке всего два километра пути.
Такие маленькие и смелые отправились в такую даль за чертовой рябиной в одном лишь теплокостюме! И мы стояли перед ними экипированные ножами и взрывчаткой с ног до головы, разве что в толстой кишке гранаты не лежали!
– А вы откуда? Вы какие-то странные, – открыто призналась Маришка.
Эх, ты еще остальных не видела.
– Мы с военной базы под землей. Объект 505. Слышали?
Девочки нахмурились, но обе покачали головами.
– Папа говорил, что где-то здесь есть под землей только одна база. Железяка, кажется.
– Желява! Да! Это мы! – голос Тессы наполнился радостью.
Я всегда узнаю в нем нотки того редкого восторга, когда нам удается найти живых людей и эвакуировать их в безопасную обитель.
– Мы бы хотели попасть в вашу деревню и поговорить с родителями, сможете показать нам дорогу?
Девочки переглянулись. Они сомневались.
– Даже не знаю. Папа, вообще-то, учит нас избегать встречи с другими людьми, – подозрительно произнесла Маришка.
– Ой, я тебя умоляю! Проснулась когда! Маньяки уже здесь и видят вас! – в ухе наконец послышался голос Фунчозы.
Я закатила глаза.
– Мы вам не враги, – уверяла Тесса, – мы приглашаем вас к нам в дом. Там тепло, безопасно, есть еда, вода. У нас есть школа, куда ходят много ребят, как вы. Я думаю, ваш папа будет рад, когда узнает, что Желява наконец пришла на помощь.
Девочки снова переглянулись, но уже расслабленно.
– Хорошо. Думаю, вам можно пойти с нами, – согласилась Маришка, но была немного напряжена.
Мы же не собирались упускать такой шанс и вцепились в него мертвой хваткой.
– Ребята, предлагаю командирам поехать туда на одной машине, чтобы не напугать их раньше времени, – начала Тесса, – проведем переговоры и подтянем остальные машины для эвакуации.
– Блин, блин, блин! Не нравится мне все это! У меня прямо зачесалось везде! – Легавый не выдержал.
– Да ты трусы меняй почаще! Вши у тебя! – ответил Фунчоза. – Но Легавый прав. Это может быть засада!
– На этот случай мы оставим отряды на нефтяной станции и позовем на помощь при первых же подозрениях на опасность, – ответила Ляжка.
– Фунчоза, возьми Рафаэлку, – предложил Антенна.
– Уже пакую его толстую задницу в машину и завязываю красным бантом!
– Сколько человек живет в деревне? – спросила я у Маришки.
– Этой осенью родился Эдик! И он стал тысяча трехсотым! – радостно заявила девочка.
У нас с Тессой глаза на лоб полезли.
– Тысяча триста?! Ты уверена?
Маришка обиженно нахмурилась, как если бы я обвинила ее в неспособности правильно считать.
– А давно вы там живете?
– Уже четыре года. Мы часто кочевали, но здесь обосновались надолго. Потому что здесь у подножия гор безопасно. Горы нас от ветров укрывают. Мы невидимы для зараженных!
– Обалдеть! – не выдержал Фунчоза.
И в этот раз все с ним были солидарны. Потому что люди, оказывается, спокойно живут на поверхности, а мы все это время гнием в подземельях. Если эта деревня и вправду окажется безопасной, я пакую чемоданы!
20 декабря 2071 года. 13:00
Тони
В боевой машине собралось двенадцать человек. Каждый командир взял по сержанту, а две миленькие девочки с глазами цвета ясного неба радостно присоединились к нам, сказав, что никогда еще не ездили на таких зверях, как наши Аяксы. Поначалу они подозрительно отнеслись к куче солдат в толстых белых костюмах с длинными винтовками, поджидающих их возле машины, они-то думали, что поедут только Жижа и Тесс. Но мы, наверное, ждали от них подвоха больше, чем они от нас. Потому что мы все очень любим детей и готовы свои души нараспашку им открыть. Это нас объединяет. Даже с Фунчозой.
– Ее зовут Акира, ей уже шесть лет! Вот сейчас она просит поесть, а потом ее надо сводить в туалет, – рассказывал он девочкам, показывая на экран Тамагочи. Черт возьми, эти девочки первые, кому он лично дал в руки свою идиотскую игрушку! Правда, всего на пять секунд, но это было сродни чуду!
Из-за смены условий жизни люди на базе подверглись длительному стрессу, который резко повлиял на гормональный фон. Рождаемость упала и сегодня едва перекрывает смертность. Восемь лет прошло с бойни шестьдесят третьего, а мы до сих пор не можем восстановить прежнюю численность населения. Так что детей у нас мало, что всегда находит отражение в пропагандистском комиксе, где армии редеют, а жители призраками ходят вокруг горсточки детишек в комбинезонах с четырьмя эмблемами блоков.
Фунчоза настолько расцвел рядом с ними, что за последние сорок минут, в течение которых мы черепашьим ходом пробирались в деревню, он не произнес ни одного матерного слова. Ну, чересчур матерного.
Тропа до деревни проходила по местности, где холмы граничили с подножием гор, и была чертовски узкой.
– Узкая, как жопа у Вьетнама! – описал Фунчоза.
Я же говорю – без чересчур матерного слова.
Колеса постоянно продвигались по кочкам, и вся езда превратилась в один аттракцион под названием «Без пяти минут тошнилка». Аякс скрипел и кряхтел, переезжая с одной кочки на следующую.
Когда мы прибыли на место, мы поняли, почему здешняя местность остается без внимания зараженных. С одной стороны деревню укрывают горы, а с другой – холмы, за которым расположена нефтяная станция. Тропа, по которой мы приехали, вела серпантином по склону, усаженному плотной стеной деревьев. Сама деревня находилась в низменности, напоминающей чашу, глубоко спрятанную в неровностях горного плато. Девочки были правы, тут ветра круглый год заперты в этой чаше, а значит и запахов не разносят. Тот факт, что люди живут здесь уже четыре года жестко бил по всем аргументам в пользу подземной жизни. Потому что, если бы хотя бы малейшие частицы аромата человеческих тел просочились из этой долины наружу, счет их жизней бы шел не на года и даже не на месяцы. Счет бы шел на часы.
Наконец, БМП остановилась.
– Черт подери, что это за хрень у них тут? Детский лагерь? – сказал Фунчоза, разглядывая первые картинки деревни с мониторов, куда внешние видеокамеры отправляли сигнал.
Едва завидев очертания сетки рабицы на экране, мои надежды начали рушиться со скоростью урагана. Хотя, с другой стороны, если природные барьеры сделали их недоступными для нюха зараженных, то и оградительные стены и укрепления им не нужны. Но все мое существо, выросшее под десятью метрами земли, окруженное толстыми железобетонными стенами, противилось жалким попыткам придать большей безопасности этому месту.
– Я думаю, надо выйти и поздороваться, – предложила Ляжка.
– Короче! Слушай сюда! Я, Тесса и Тони выходим из машины вместе с Шишками, – так он кратко назвал сестер. – Остальные держат руки на прикладах! Рафаэлка, подготовь Петушка и не слезай с кресла, пока я не разрешу расслабить булки!
Рафаэлка тут же пересел в кресло управления автоматической винтовкой, установленной на башне Аякса.
– Действуем так: план А – выходим, знакомимся, и если они дают добро заехать на машине, то возвращаемся внутрь! План Б – не дают добро, ведем переговоры у ворот! План В: замечаю любую подозрительность на агрессию, Рафаэлка жми кнопочку! Всем ясно?
Мы соглашаемся.
Едва Фунчоза открыл боковой люк, в машину ворвался резкий ледяной поток, встречающий нас на новой земле обетованной. Как бы я ни обожал эту свежесть воздуха с поверхности, натянутые нервы лишь мерзко скрипнули раздражением в ответ веселому ветерку. Первым из двери спрыгивает Фунчоза, далее Тесса, а потом я. Буддист подал нам девочек на руках, потому что они слишком низкие, чтобы спрыгнуть самостоятельно.
Мы оглядываемся. Вокруг плотная стена лесов вдоль склонов, их высота порядка сотни метров. Перед нами трехметровый железный сетчатый забор, укрепленный стальной арматурой, с колючей проволокой сверху. Мы сразу понимаем, что он недостаточно прочный для сдерживания группы зараженных, и это дает первые признаки печали – здесь нельзя жить. Но, тем не менее, как-то же им удавалось это делать на протяжении четырех лет! Вот это нам и надо выяснить.
Подходя к воротам, мы замечаем автоматчиков на двух вышках по краям. На них нет глушителей. Еще один плохой знак. Мужчины одеты в обычные хлопчатые костюмы и старые изношенные куртки. Они обмотаны теплыми шалями и платками. С одеждой здесь туго. Мы на базе живем за счет того, что находим снаружи. Здесь же жители этой возможности лишены. Хотя они научились прясть ткань из хлопка или льна – это видно по их самодельным тонким штанам и кофтам. Автоматчики встречают нас подозрительными взглядами, и я не знаю, от кого они могут защитить. От мародеров, быть может. Потому что наш зверюга Аякс да и мы, больше похожие на людей в человекоподобных панцирях, явно не составили бы честную конкуренцию этим деревенщинам.
Мы подходим к воротам и ждем, когда к нам кто-нибудь выйдет. Уверен, нас завидели еще на подступах к деревне.
Уже отсюда мы можем немного разглядеть деревню. В середине виднеется пустующий пятачок, похожий на центральную площадь, вокруг которого выстроились жилища. Дома у них в основном деревянные и из стальных листов, построены в виде бараков на две три комнаты, стоят ровными линиями. Вдалеке я вижу три центральных здания – видимо, на их основе они здесь и разрослись. Это – длинные двухэтажные кирпичные здания, похожие на промышленные фермы, какие мы видим иногда при подъезде к городам. Асфальта нет, значит, раньше людей здесь обитало очень мало
Здесь нет никаких проводов или труб, скорее всего, электричество подано лишь в отдельные здания, что представляют важность. Вода берется либо из колодца, либо где-то тут течет родник – в горах с этим не проблема. Но, как уже известно, проблему доставляет не то, что поступает извне, а то, что выводится наружу.
Канализация. Ее здесь совершенно точно нет. Возможно, они пользуются выгребными ямами. Территория здесь огромная, а значит и места для отходов найдется. Что у них с отоплением, интересно? Костры разводить нельзя. Девочки подробно показали работу телокостюмов, эта хитрая технология понравилась нам всем. Но невозможно создать костюмов на полторы тысячи человек.
Надо много, что изучить на этом объекте и может перенять. Честно говоря, все наши сразу приободрились, когда узнали, что деревня уже столько лет живет-не тужит прямо в окружении врагов. Местоположение у них, конечно, идеальное. Мы выстроили себе тюрьму собственными руками, а для них ограду сделала сама природа. Любопытно, сколько на свете подобных населенных пунктов?
Улицы в деревне были пустынными, и я, честно, начал сомневаться в словах Шишек о количестве людей.
Но вот из центрального дома вышли три человека и направились к нам. Пока они преодолевали путь в две сотни метров, мы разглядывали их одежды. Они все носили хлопковые костюмы из широких штанов и кофт. Сверху надевалась куртка или дубленка, шали и шарфы, шапки. Все было дырявым, истасканным и заканчивало свой век.
Это были двое мужчин и женщина, всем за пятьдесят. А может и больше. Они как-то отличались от наших стариков, но я все никак не мог определить эти нюансы. Они, будто живее, что ли. Видимо, эти трое здесь главные. Они подошли к воротам, и мы долго молчали, разглядывая друг друга. Не каждый день увидишь выживших, тем более столь разительно отличающихся друг от друга. Мы словно нашли точку пересечения времен и прибыли из разных эпох. Ребята рассматривали их одежды, а также части тела, выглядывающие из-под них – наша экипировка скрывает все, кроме глаз. Старики же разглядывали наши технологии с завистью, это точно.