3
Томные удары в гонг заполнили все пространство самой широкой улицы в Пеноке. Начиналась церковная служба. Горожане, кто с ведрами, полными слив, кто с кувшинами верблюжьего молока, кто с тюками зерна или муки, у кого руки по локоть в липком тесте, женщины с младенцами, старики, бабы, дети, все кутерьмой катились к главной площади.
– Встали, хозяин. – Виновато объявил Куция. – Сейчас начнется утренняя молитва, людей набежало столько, что не протолкнуться. Если вы не против, то и я помолюсь?
– Молись! – Зло ответил Ронон и спрыгнул с телеги. Он никогда не был набожным, его единственной верой всегда оставались власть и деньги. Он зло пнул камень, лежащий на дороге, и побрел в сторону торговцев, надеясь ухватить там чего-нибудь съедобного. С самого утра в его желудке не было даже капли молока.
За торговыми лавками скучали продавцы. Товара было много и разного, от расписной бересты, медных обручей и плетеных горшков до самых настоящих боевых секир. Ронон выбрал понравившееся оружие и взял в руки. Нежно, словно мать по щеке младенца, провел вдоль острия и в следующую секунду сделал широкий замах с имитацией удара. Торговец испуганно отшатнулся от Ронона. Мужик пригляделся, и когда понял, что ему ничего не угрожает, кроме выгодной сделки, сразу же зарделся улыбкой.
– Отлично заточен! – Похвалил Ронон. – Это ты постарался?
– Я-а-я! – Довольно протянул торговец. – А кто же еще! В хозяйстве кроме меня одни бабы, дал же бог трех дочерей! – Мужик сгоряча махнул рукой.
– Не повезло тебе. – Согласился Ронон. – Сколько ты хочешь за секиру? – Де Антур сделал еще несколько приемов, обратив на себя внимание проходящих горожан.
– Две золотых, господин. Секира отличная, голову снимет с плеч, ты и моргнуть не успеешь.
– Сам вижу. – Снова согласился Ронон. – Слушай, мужик, а ты знаешь что-нибудь про Янгир?
– Про ясновидящую?! – Зачем-то прошептал торговец. – А кто же ее не знает! Слова Янгир это сама судьба. С ее языка срывается прошлое и настоящее, она никогда не ошибается, просто не может.
– Так уж и не может? – Усмехнулся Ронон.
– Не может. – Твердо отрубил торговец. – Когда Янгир появлялась на этот свет, ее душа застряла между тем и нашим миром. Теперь она все видит – и здесь и там. Вот, переберет своими костлявыми пальцами ниточки, посмотрит, что там и сидит хмурится, но иногда даже улыбается. Но вообще-то чаще она хмурится. Глупые вы, говорит, люди, сами не знаете, чего хотите, а все потому, говорит, что истины не видите.
– Получается, она может про будущее рассказать?
– Может, господин, но ты подумай лучше, тебе это надо знать?!
Ронон развязал мешок с золотыми, выудил две блестящие монеты и отдал их торговцу.
– Будущее всем надо знать, мужик. Вот ты, к примеру, знал бы, что твоя жена родит тебе трех баб, ты бы на другой женился. Верно говорю?
Торговец улыбнулся и кивнул:
– Верно, господин! А ведь правду говоришь! Не женился бы на Офие!
Мужик обернул секиру полотном и протянул ее Ронону.
– Хороша! Достойная секира. – Похвалил Ронон и отправился обратной дорогой к своей телеге.
К хижине Янгир они прибыли лишь к полудню. От дверей ее дома тянулась очередь. Приема ждали калеки, слепые, нищие и хромые люди. Пока ехали, Куция рассказывал про Янгир. Тут про нее все знали. Оказывается, ясновидящая принимает всех. Больных она лечит, нищим раздает деньги, еду и одежду, а тем, кто хочет узнать свою судьбу, она ее открывает. Все это она делает бескорыстно, земные блага ее совершенно не интересуют.
Странная эта Янгир, про себя думал Ронон, подходя к ее двери. Полоумная наверно, может весь этот неблизкий путь к ней окажется большой ошибкой. Отец учил его слушать только рассудок, сердце уводит человека далеко от самого себя и там губит.
Отпустив на время телегу, Ронон раздал монеты больным и нуждающимся и так сократил очередь до самых дверей Янгир. В знак уважения к старухе он постучал, но не стал дожидаться приглашения, шагнул за порог. Внутри хижина выглядела еще более уныло, чем снаружи. От единственного окна с треснутым стеклом в единственную комнату падал тусклый свет. В самом темном углу к стене была прижата небольшая кровать. Под потолком непрерывным прямоугольником тянулась полка, на ней мерцали окурки свечей. Янгир, Ронон сразу понял, что это она, сидела на табурете. Перед ней к потолку поднималась прялка. Ясновидящая перебирала серые и черные нити, иногда спутывая их в узор.
– Доброго вам дня, Янгир. – Поздоровался Ронон.
– И вам доброго дня, господин. – Ответила старуха, не поднимая глаз.
– Я хочу знать свое будущее. – Коротко сказал Ронон, слова, которые он планировал произнести, канули в омут, как только он сюда вошел.
– Тебя беспокоит твой сон, вот ты и явился ко мне. – Хмыкнула старуха.
– Да? – Удивился Ронон.
– Да! – Утвердительно ответила Янгир. – Ночью к тебе приходила сама смерть, она держала твои ладони.
Ронон вновь почувствовал леденящий холод у себя в руках.
– Вот ты и пришел, чтобы узнать у меня, как близок твой конец. – Янгир подняла подбородок и посмотрела на Ронона слепыми глазами.
– И когда же он?! – Пытался храбриться Ронон.
– Скоро. – Спокойно сказала ясновидящая. – Вот она, твоя ниточка. – Янгир выудила черную нитку, ухватив ее двумя пальцами. – А вот тут она обрывается.
Ронон увидел, что нитка и правда имеет короткий конец.
– Это точно моя, почему она черная? Я здоров как бык и богат.
– Подумай, то ли ты хотел у меня спросить?
Холод снова вспыхнул в его ладонях. Все это время смерть дежурила возле него.
– Как мне спастись, Янгир? Помоги и я озолочу тебя!
– Это правильный вопрос. – Она улыбнулась. – Не отбирай жизнь и тогда смерть тебя пощадит. Это все, уходи!
Янгир взяла нити и принялась дальше вязать узор.
Ронон промедлил несколько секунд. Не верилось, что разговор вот так быстро закончился. Ему хотелось протестовать, закидать старуху вопросами, вывалить на нее свои золотые монеты и, в конце концов, убедиться, что все это не вымысел, не какой-нибудь дешевый театр. Но он не мог не повиноваться ей. Кротко кивнув, Ронон покинул хижину. Внутренний двор заливало обильное солнце, а на краю дороги ждала его телега и курящий сигару Куция.
– Ты уже вернулся, так быстро? – Недоумевал Ронон, он все еще чувствовал себя потерянным после встречи с ясновидящей.
– Но хозяин, взгляните на небо, уже вечер! Я успел отобедать в трактире, разжился добротными сигарами и огнем. Приставал к местной бабе, получил от нее отпор и ни с чем вернулся к вам.
– Да?
– Не волнуйтесь вы так! В хижине Янгир время идет своим чередом.
Куция дернул вожжи, крикнул «Пшел!» и повез хозяина домой.
Всю дорогу Ронон прибывал в раздумьях. Не забирать чужую жизнь дело не слабое! Он владеет самой обширной плантацией в государстве, в его руках тысячи душ, если вдруг ни с того, ни с сего, он перестанет наказывать и убивать, что о нем подумают? Что он сошел с ума? Стал мягкотелым? Начнут дразнить бесхребетным. Червяком!
Правда, она ведь как кусок масла на раскаленной сковородке – удержать на одном месте не получится. Рано или поздно всем станет известно, что он ездил к Янгир, это только вопрос времени. Однажды появится человек, который расскажет всем, что именно предрекла ему Янгир. Предателем может стать кто угодно, пусть даже Куция. Почему бы и нет? Ронон взглянул на своего извозчика и подумал, что тот легко может оказаться врагом. Отсечь бы ему голову сегодня же ночью, но как это сделать теперь, когда сама смерть держит его за ладони? А если чужими руками?
К закату они прибыли на плантацию. Дом Ронона отдыхал после томного летнего дня. Остывший воздух свободно гулял вдоль комнат, забавляясь с невесомыми шелковыми занавесями и ловцами снов. Пахло жареным мясом, свежими булочками и кукурузой. Только сейчас Ронон понял, как сильно он голоден. Извозчика сегодня он отпустил, но перед этим дал четко понять, чтобы тот держал рот на замке. Иначе останется без языка. Как только Ронон произнес это, на душе у него расцвело. А ведь это выход из ситуации! – подумал он. Ему больше нельзя забирать жизнь, но части тела то отнимать можно! Ронон улыбнулся и в хорошем настроении отправился в гостиную.
Стол к его приезду был готов. Пона поменяла цветы в вазах, смела крошки, натерла до блеска бокалы и столовые приборы. Она видела, как подъезжал хозяин, и тогда же бросила мякоть коровы на сковородку, отварила кукурузу, достала булочки из печи, откупорила бутыль с виски. Ронон сел и сам плеснул себе в бокал, отпил, покатал напиток по языку, проглотил и, не думая, опрокинул в себя остальное. В животе растеклось тепло. Он решил, что не станет наказывать Пону за пустой бокал, сегодня он устал. Крепко поест и отправится спать.
Сдвинув тарелки с едой в сторону, Ронон водрузил на стол свое новое приобретение. Острый конец секиры выглядывал из приоткрытого полотна. Ронон еще раз убедился, что покупка стоящая, прислонив волос к лезвию и получив ровный срез, не прилагая совершенно никаких усилий. Что ж, великолепно! И уже завтра с утра он посмотрит секиру в действии, он кое-что придумал, но не прямо сейчас, а еще две недели назад. Да! Завтра будет интересный денек! Ронон вонзил нож в мясо, отрезал большой кусок и уложил его в рот. Корова таяла на языке, словно кусок сахарного печенья.
Две недели назад он ездил на тот самый рынок, где торгуют живым товаром. Легендарный Бадабык, известный на весь мир своей жестокостью. Но на этот раз Ронон присматривал себе не рабов, он выбирал нового управляющего. Кевин был не плох, он все еще годился для этой работы, он много лет держал в страхе чернокожих. Он действительно страшен на своем коне и с плетью в руках! Но он уже стар. Стар и ленив. Ронон давно хотел заменить его свежей кровью, но на этот раз он и не подумает на такую ответственную должность нанимать человека с севера. Тут нужен совсем другой тип личности. Подготовленный, толстокожий, знакомый с местными традициями и в идеале конъюнктурщик.
Много дней Ронон обдумывал, как правильно поступить и, когда ответ пришел, а это произошло само собой во время послеобеденного отдыха, он был поражен правильностью мысли. Все было до неприличия просто! Он купит себе нового управляющего, им станет невольный, тот, кого всю жизнь били палкой по спине и ногам. Злой на весь мир, мечтающий о мести – вот кто ему нужен. Вот те сильные стороны идеального кандидата!
Завтра с восходом солнца он устроит бой насмерть. Привезут тех мужчин, еще две недели назад он отобрал их и оплатил. Все это время рабы жили порознь, их предупредили о грядущем и готовили к схватке. Они напуганы, злы и готовы убивать. Победитель получает все: свою жизнь и должность, равную белому человеку. За возможность самому стать надсмотрщиком рабы перегрызут друг другу глотки. Зрелище будет стоящее.
Уже завтра с рассветом Ронон соберет гостей и всех обитателей плантации у дверей особняка, где и объявит о начале боев. Драться будут трое, в том числе и Кевин, ведь он тоже захочет побороться за свое место. Но первыми пусть сразятся рабы. На кулаках, оружия двум безмозглым обезьянам он не доверит. Это будет дань уважения к Белому Демону, оказанная ему за столько лет службы. Противником Кевина станет победитель первого раунда, а управляющим объявят единственного выжившего из троих мужчин.
Закончив размышлять о кровавом побоище, Ронон заснул. Ночью к нему дважды приходила Пона, проверить, все ли форточки плотно закрыты. Весь день девушку не покидала тревога за свою жизнь, она чувствовала холод в сердце, а это могло означать только одно – приближение перемен. Перемены это плохо, очень плохо, так учила мать, а ее в свое время бабушка, а ту прабабушка и так далее. Никогда ничего хорошего в ее семью не приносили перемены.
Пона прикрыла дверь в комнату хозяина. На цыпочках пробежала через весь дом, задержавшись на пороге. Ночь была спокойная, а на небе висел тонкий месяц – новолуние. Это означало начало нового и завершение старого. К большой беде все это, подумала служанка, покидая усадьбу Ронона. Ее хижина стояла на том же пригорке, что и Кевина. Слуги кукурузного короля жили рядом.
Пона шла по узкой тропинке, с двух сторон поросшей высоким бурьяном, и слышала, как шуршат заросли. По ночам там всегда много оборотней. Все думают, что они охотятся на мелких грызунов, но Пона знала, что это не так. Эти твари не так глупы, как думают о них люди, и мелкими животными они не питаются. Единственная причина, по которой они в самый разгар своей активности, в самую ночь приближаются к домам людей, это сплетни. Они подслушивают и прекрасно понимают речь человека. Они умеют думать, хоть и притворяются полоумными. Пона много раз слышала, как оборотни разговаривают и их мысли вовсе не казались ей глупыми.
В хижине стояла духота. Пона сдвинула свечу, накрылась одеялом только по пояс и уставилась в окно. Смотрела на месяц. Ей показалось, что он надсмехается над ней. Она положила ладони на живот и почувствовала неладное. В ее чреве вязался новый плод. Этот ребенок был крепок, он хотел появиться на этот свет. Пона знала, что на этот раз не станет избавляться от малыша. Вот что предрекало ей небо, вот какие перемены ждали ее. На сердце снова стало щемяще холодно. Пона отвернулась к стене и зажмурилась. По щекам покатились горячие горошины слез.
4
Дребезжащий перезвон, доносившийся издалека, во сне казался отголосками песни. На деле же это были удары главного колокола. Миранда открыла глаза. Нашла возле себя Мери и уже привычно сняла с ее груди налипшую солому. Молочная мать тяжело дышала. Девушка поцеловала сухие губы старушки, проверила, что вода в блюде еще есть и встала. В женском бараке было безлюдно. Она вышла во двор, стянула с плеч платье, оголив грудь и живот, и принялась обмываться на скорую руку. В общем корыте воды было на дне, но девушку это нисколько не смутило. Она зачерпнула в ладони и обдала себя. Под косым солнцем вода прогрелась ровно настолько, чтобы не чувствовать ее на своем теле.
Обтираться насухо было некогда. Звон колокола означал общий сбор у дверей хозяйского дома. Ронон не часто собирал у себя рабов, с последнего такого сигнала прошло больше пяти лет. В тот день на плантацию привезли новых рабов. Ронон называл их стадом голов. Действительно, их было не мало, все они выглядели изнуренными и напуганными. Всем на вид не больше четырнадцати. Тонконогие, большеголовые, с утопленными в череп глазницами. Один Бог знает, через что пришлось пройти этим детям.
Миранда шла к усадьбе. Вся округа заполнилась людом и гулом. Рабы спорили о причине общего сбора. Один голос в толпе выделялся, он скрипел как старое сухое колесо. Она легко узнала его, кто же не знал старика Хосео? Он никак не мог угомониться, вколачивал собеседнику, что этот сбор не к добру. Делал он это с завидным упорством. Округлял глаза, вскидывал руки к небу, выкрикивал бессмысленные фразы. «Кого-то сегодня вздернут! Вот хоть тебя!». Он тыкал пальцем в случайного человека и хрипло хохотал. На Хосео поглядывали, внимая словам «пытки» и «убийства», но быстро отводили головы. Женщины безутешно вздыхали.
Миранде не было дела до причин сбора. Она не знала, что им скажет Ронон и, чем в итоге закончится этот день. В чем она всегда была уверена наверняка, так это в том, что завтра все равно наступит новый день. Снова взойдет солнце и нагреет почву, еще до того, как она успеет открыть глаза. А вечером оно утонет в кукурузе, чтобы все немного остыло и улеглось. Что бы не вытворяли люди, мир никуда отсюда не денется.
Миранда легко переставляла молодые ноги, а мысли уносили ее далеко от этой тропы набитой камнями. Она вспоминала прошлую ночь, Леона и размышляла. Вчера он рассказал ей о побеге. Это будет опасно, но он и другие мужчины все продумали. Бежать надо с рассветом, в тот короткий отрывок, когда волки уходят в норы, а Белый демон еще не заступил на пост. Кевин уже стар и ленив, он часто просыпает начало дня. Они переоденутся, и притворятся мешками с початками кукурузы. По утрам Куция всегда везет несколько тюков на продажу. В дороге они раскроются, чтобы поставить к горлу извозчика нож. Если придется, они перережут ему шею.
Бежать хотят на север. Говорят, к черным там давно не относятся как к рабам. У них там равноправие, во что трудно поверить. Леон умолял Миранду бежать с ним. Сказал, что когда все утихнет, он построит для нее дом. Наконец-то они заживут счастливо. Будут много трудиться, но к этому им не привыкать, и смогут сами себя прокормить. А если появятся дети, Леон будет боготворить супругу. Оказывается, он давно мечтает о сыне.
Вчера она ничего не ответила. Бежать, конечно, страшно, но куда хуже будет остаться. Пугала разлука с Леоном, когда его не станет, кто позаботится о ней? А еще Мери – без ухода дочери старушка помрет.
Миранда ушла далеко от толпы, чтобы скрыться в тени каштана. Она наблюдала за происходящим издалека. Там что-то менялось. Появился хозяин, другие мужчины, Пона, охрана с ружьями. Все это отвлекало Миранду от главного, от ее мыслей. Прошло еще немного времени, и Ронон заговорил во всю силу своего голоса. Это окончательно выбило из сна наяву.
– Всемогущий бог, звезды и луна вдохнули жизнь в каждое живое существо. Всемогущий родил людей, луна – волков, звезды – все остальное. Они же поставили живых существ на лестницу. Каждому досталась своя ступень. Белые люди заняли самую верхнюю, потом встал раб, потом волк, а внизу все остальные. Потом боги говорили. «Нижний должен служить тому, кто выше, а белые люди богам. Любого, кто осмелится противостоять своему предназначению, ждут вечные муки в мире эфира».
Это были строки из священного писания. Каждый знал их и, вторя господину, читал, шевеля лишь одними губами. Ронон сделал несколько широких шагов к толпе невольных. Темнокожие расступились, образуя круг. Он продолжил:
– Прошлым полнолунием волки поймали трех бегунов. Они уже терпят свое наказание. Помните, что у каждого из вас есть темное пятно в глазу. Оно говорит вам повиноваться ему, а не всевышнему. Оно лукаво, это чистое зло! Перестаньте его слушать, умойтесь!
– Умойтесь! – Эхом пронеслось по толпе.
Ронон закрыл глаза и возвел руки к небесам.
– Умойтесь! – проорал он.
– Умойтесь! – отозвалась толпа.
Воцарилась полная тишина.
– Я люблю вас! – Воскликнул он, открывая глаза и опуская руки. – Вот почему я собрал вас сегодня. Это судьбоносный день, впервые раб сможет побороться за право стать вольным.
Толпа ахнула.
– Я сам даю такое право! Гиена наденет шкурку льва – раб поднимется на ступень белого человека. Получит лошадь и плеть, займет должность надсмотрщика. Я не раздаю привилегии незаслуженно. – Ронон раскатисто рассмеялся, задрав подбородок. – Право стать вольным получит только один мужчина, самый сильный мужчина, ловкий и смекалистый. Полагаю, все присутствующие уже догадались к чему я веду… Итак! Торжественно объявляю о начале кровавых боев!
Ронон замолчал и внимательно всмотрелся в чернокожие лица рабов. Их взгляды выражали смятение и одновременно надежду на что-то пока непонятное, но определенно светлое. Эти тупые обезьяны решили, что всех их ждет другая жизнь. Ронон так и знал, он предполагал именно такую реакцию. Вышло, как он планировал. Уже в коей раз у него получилось напудрить мозги стаду недоразвитых. Все они были и навсегда останутся людьми второго сорта, а такие как он до окончания веков будут стоять сверху.
Одно огорчало, что так получилось с Кевином. Видит Бог, он этого не хотел. Их дружбе уже много лет, и Кевин еще ни разу не подвел. Ронон вдруг поник, ощутив, что сладость от ежесекундной победы начинает сползать с губ.
– Кевин! – Обратился он к действующему управляющему. – Иди же поближе ко мне, друг мой!
Кевин стоял неподалеку, буквально в десяти мужских шагах. Но слушая речь, он чувствовал, как отдаляется от Ронона. Будто земля между ними раздвигается, а вдоль новой территории множатся глубокие уступы. Подходя к де Антуру, он уже понимал, что происходит неладное. Ноги подкашивало, перед глазами нарастал белый туман. Кевин встал рядом, развернувшись всем телом к толпе, копируя позу Ронона, словно его брат близнец.
– Кевин тоже сможет побороться за свое место, – продолжил Ронон, – я даю и ему такое право! Он вступит в схватку с победителем. Невольные будут бороться на кулаках, а Кевин получит секиру. Бой, как я уже сказал, будет кровавым, новым надсмотрщиком станет единственный выживший из трех мужчин.
По плантации эхом пронеслись вздохи женщин, в глазах мужчин читался ужас. Стало мертвенно тихо, гул птиц растворился в полуденной жаре. Солнце зависло над макушками. Все, что шевелилось, замерло на один бесконечный миг, будто несуществующий фотограф предупредил о начале съемки.
Ронон сделал знак рукой и лучезарно улыбнулся, запустив ход времени. На землю рухнула свинцовая цепь. Чернокожий атлет, он же боец под номером один, потер руки, отяжелевшие от сковывающих все это время оков. Мужчина сделал несколько шагов вперед и оказался на середине воображаемого ринга. Это был Горр – богом помеченный. Именно на него Ронон сделал ставку, не пожалев целую груду драгоценных камней. Горр был в высоту как хороший шкаф для белья, широкоплечий, большеступый, с руками, своей длиной нарушающими все разумные пропорции нормального человеческого тела. Такой запросто схватит за голову, сожмет пальцы-великаны и раздавит череп, словно грецкий орех. Плакали твои мозги!
Увидев Горра, Миранде стало не по себе. Она мгновенно перенесла легкомысленный взгляд на Кевина и, посочувствовав ему собранными в домик бровями, вернула все внимание громиле. Это был сам демон воплоти. Широкая грудь высоко поднималась на вдохе, а на выдохе из ноздрей выходил пар. Она точно это видела.
Ронон подал другой знак, и с грохотом на камни рухнула другая цепь. Второго бойца держали в противоположной стороне, звали его Венон. Венон казался хрупким и маловесным, но только в сравнении с помеченным богом. Рядом с любым другим мужчиной на кукурузной плантации он выглядел бы грозно. На Венона сегодня было сделано втрое меньше ставок.
Богатейшие господа, гости и лучшие друзья хозяина, тем временем разместились на креслах и диванах террасы дома. Уже с раннего утра они лакомились игристыми винами и заморскими десертами. Господа находили себя в приподнятом настроении, что без сомнений радовало всех. Не часто в жизни подворачивается такое изысканное событие, как кровавые бои!
Зрители были собраны, занавес опущен, ставки в игре. Все закрутилось довольно бурно, но уже спустя час, всем стало понятно, что бой сильно затянулся. Рабы сражались до изнеможения, ни один не хотел отдавать свою жизнь и будущие привилегии.
Ронон заскучал и впервые за все время схватки оторвал взгляд от чернокожих атлетов. Он искал что-то такое, что смогло бы увлечь его на время и, разумеется, нашел. Чуть в стороне от всех, привалившись к стволу каштана, стояла девушка. Судя по ее одежде и прическе, это была его рабыня, но почему он никогда раньше не видел ее? Не то чтобы он очень хотел знать всех своих людей в лицо, но… она была смуглянкой. Он всмотрелся, понимая, что уже с жадностью рассматривает девушку. Все верно! – сказал он себе. – Она светлокожая! Наблюдения захлестнули его с головой, он даже почувствовал легкое возбуждение от своей находки. Похоже, он уже знает, для чего могла бы сгодиться эта девица.
Ронон подозвал к себе Кевина и шепнул ему на ухо:
– Друг мой, кто эта девушка под каштаном? – Естественно он указал на нее, чтобы избежать путаницы.
– Миранда. – Просто ответил Кевин.
– Она светлокожая?
– Так и есть.
– И давно она у нас? – Ронона поражал такой спокойный, даже обыденный тон.
– Столько, сколько я служу у вас, хозяин. Думаю, она попала сюда еще ребенком. Может, младенцем.
Миранда поменяла позу, выставив вперед другую ногу. Она всего лишь пошевелилась, но это вызвало массу эмоций у Ронона. Вот та, кого я искал! – подумал он.
Кровавый бой продолжался, гости скучали. Оба противника истекали кровью от многочисленных укусов, царапин и ударов. Эти рабы не брезгали никакими приемами. Затянувшиеся бои радовали лишь Кевина.
Гости делали новые ставки, отдавая будущую победу в руки действующего управляющего. Накал страстей не утихал, новых эмоций добавил Горр, откусив сопернику ухо. Раздался зверский вопль, и Венон повалился на бок. На время боец оглох от нечеловеческой боли, а Горр прикончил его расколов череп подвернувшимся под руку булыжником. Голова словно грецкий орех разошлась на две неравные части.
Толпа ахнула, зрители остолбенели. Только одна госпожа в бордовом, все это время скромно наблюдавшая с дивана в мелкую розочку, трижды воскликнула «Ура!». Хлопнула в ладоши, после чего со всех сторон раздались аплодисменты первому победителю.
Ронон объявил короткий перерыв. Горру принесли корыто с водой, а тело второго раба уволокли в сторону и на время свалили за кусты. Если судьба к нему будет благосклонна, оборотни не учуют его плоть и не утащат в чащу. Тогда утром следующего дня хозяин распорядится о похоронах.
Миранда продрогла от увиденного. Тут был Леон, но он не мог подойти ближе, чтобы согреть ее. Женщинам и мужчинам запрещено прилюдно проявлять свои чувства. Хорошо, что он все равно был рядом. Этой ночью она крепко-прекрепко прижмется к нему. Он шепнёт на ухо что-то мудрое, от чего ее душа отпустит весь этот ужас и наполнится светлым чувством. Девушка улыбнулась избраннику, не заметив, что с другой стороны к ней приближается совсем не тот, о ком она мечтает.