Крысиный бег – бесконечное, обреченное на провал или бессмысленное преследование. Это выражение приравнивает людей к крысам, тщетно пытающимся заработать свою награду – сыр…
ГЛАВА 1. Впереди виден сыр
Такое чувство, что время проходит зря.
Такое чувство, что иссекает заряд.
Такое скверное чувство… Смирись с ним.
Или решись на большие перемены в жизни.
«Такое чувство» («Каста»)
1
Мне тридцать, и, сколько себя помню, я всегда хотел стать писателем, но, видимо, свернул не туда. Иначе как объяснить мое нахождение в рабочей робе посреди огромного желтого поля?
Время было около двенадцати, почти обед. Но кого это волновало? Начальник сразу сказал: «Берите с собой и ешьте на месте – нечего кататься по обедам!» Конечно, кто мы такие, чтобы обедать… Хотя сейчас вообще не об этом.
Я стоял посреди почти созревшей желтой ржи и смотрел на высокий покосившийся столб. Рядом со мной лежал большой моток проволоки, которой я должен был привязать к пасынку1 столб, чтобы его выпрямить. Но это еще полбеды…
Настоящая опасность медленно подкрадывалась со стороны города. Страшная черная туча, из которой в землю били молнии. Она быстро приближалась. Уже дул сильный ветер.
Я огляделся: бежать некуда. Да и куда бежать-то? Говорят, под деревом прятаться от молнии нельзя.
Мой напарник Владислав находился от меня в тридцати километрах. Я называю его Всезнайкой. Начните ему рассказывать любое событие, и он вас перебьет. «Я знаю…» – скажет он с умным видом.
Я вытащил телефон и набрал ему.
– Алле, ты где? – прокричал я в трубку.
– На заявке еще!
– Тут дождь.
– Знаю.
– И молния!
– Я знаю, знаю.
– А может, ты знаешь, как мне от нее спрятаться?
– Ляг на землю.
– На хрена?
– Молния ударит в самую маленькую площадь, то есть в столб, и в тебя не попадет.
– Офигительный совет!
– Ты, кстати, столб привязал?
– Я работаю в этой шараге уже пять лет – столб в одного не привязать!
– Да, знаю.
– А на хрена спрашиваешь?
– Ну, может, у тебя получилось…
– Ага, бл*, конечно, получилось.
Раздался раскат грома вдалеке, но уже совсем близко черную тучу озарила молния.
Ни одна работа не стоит того, чтобы рисковать жизнью. Ни одна! Я еще раз огляделся: спереди надвигалась черная туча, сзади ярко светило солнце.
Туча. Солнце. Молния. Порыв ветра.
Ну на фиг!
Я бросил инструменты и побежал в сторону солнца. Оглянулся и остановился. Кажется, туча стала меня догонять.
Зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Аня».
Аня – худая курносая брюнетка с большими карими глазами. И такая же, как эта работа, временная… Должна была быть временной, но встречаемся мы уже пять лет, а живем вместе два года. Да и можно ли сказать «живем»? Завтрак, метро, работа, метро, ужин, сериал, сон. Конечно, все так живут, но мне чего-то не хватает. Может, я Аню просто не люблю.
– Алло! – кричу ей в трубку.
– Что будем вечером есть?
– Чего?!
– Есть что будем вечером?
– Бл*, меня тут молния убивает, а ты о еде?
– Как это убивает?
– Да так! Вон она, туча идет. Сверкает. Я стою в поле один, Всезнайка свалил на заявку.
– Ты ляг на землю!
– Я создам большую площадь и меня не убьет молния?
– Нет. Просто тогда ты будешь низко, а молния ударит в самую высокую точку в поле.
– Почему я не такой умный!
Раздался громкий раскат грома. Черная туча нависла надо мной, как НЛО в дешевом фильме. По колосьям застучали капли. Я снова побежал в сторону солнца.
Знаете, последний раз я бегал лет десять назад. Хотя нет… Последний раз я бегал в школе. Точно, в школе.
Хватило меня минуты на две: запыхался, словно за десять секунд пробежал сто метров. Я остановился и посмотрел на тучу.
Блин, да пусть лучше молния в меня ударит, чем побегу дальше!
Это все, что вам нужно знать о моем характере.
2
Раннее утро. За окном было пасмурно, собирался дождь. Рядом посапывала Аня. Я смотрел в потолок: не спалось. Не то чтобы я загонялся философскими мыслями, нет. Я думал о возможности построения коммунизма. Да, правда! Коммунизм ведь строится на простой аксиоме: «От каждого по способностям, каждому по потребностям».
А если у меня потребностей море, а способностей нет? Тогда что, кто-то будет пахать за троих, а получать за одного? Утопия. Разве нет?..
Я посмотрел на часы – еще минут десять до подъема по будильнику. И в это время раздался звонок моего телефона. На дисплее высветилось имя: «Таня Б.».
Таня Б.
???
??
?..
Ах, это же Танька Безотечество! Моя одноклассница. Я ее последний раз видел лет восемь назад, на приторной встрече одноклассников, когда еще мог мешать виски с пивом.
– Алло, – взял я трубку.
– Привет… – У нее был очень грустный голос. – Слышал? Лешка умер.
– Какой?
Лешка – это было самое распространенное имя в то время, когда я учился, да и сейчас Лешек среди моих знакомых очень много.
– Литвин! – крикнула она.
«Мой братик – Лешка. С кем с коляски вместе патрулировали дачные поселки…»2 – пропел я про себя.
– А ты знала, что в песне «Легенды» на самом деле поют не про Лешку, а про Левку?
На слове «знала» Аня подняла голову и посмотрела на меня.
– Ты о чем вообще?! – прокричала Танька.
– Да так… Я просто офигел. А от чего умер? Его убили или как?
– Просто умер.
– В смысле «просто»?
– Ну, просто. Говорят: раз – упал, и все!
– Упал, и все, – повторил я. – Офигеть. И что, когда похороны?
– Сегодня в двенадцать.
– Сегодня в двенадцать?
– Да. Он еще позавчера умер.
– Где?
– Дома умер. Просто раз, и все.
– Где сегодня в двенадцать?
– На Центральном кладбище. Будешь?
– Да.
Я выключил телефон. Провел рукой по лицу. Честно пытался заплакать, но не смог.
Для меня он умер лет пять назад. Мы с ним не поругались – просто перестали общаться. Даже не помню почему. Мы были лучшими друзьями, а потом раз – и все прошло. Если бы я его сейчас встретил на улице, то подумал бы, что это какой-нибудь левый чувак. Песню «Касты» «Встреча»3 помните?..
– Что случилось? – спросила Аня, повернувшись на спину.
– Леха умер.
– Это который…
– Да, он, – оборвал я. Она все равно его не знает, поэтому какая разница.
– О-фи-геть, – произнесла она по слогам и села на кровати. – Думаешь, не рано еще звонить Ленке?
– На фига звонить Ленке?
– Ну, Исмайловым.
– Да не тот Леха, а Леха Литвин. Мой одноклассник.
– А-а, одноклассник… – На ее лице скользнула улыбка. – И сколько ему было?
– Шестьдесят, бл*дь!
– Чего ты материшься?
– Да ничего. Говорю же: мой одноклассник. По-твоему, сколько ему было?
Она задумчиво посидела, потом встала с кровати и направилась в ванную.
Она реально не знает, сколько мне лет?
Я вздрогнул: зазвонил мой будильник. Потом были обычные утренние дела.
Мы встретились с Аней на кухне. Она сделала нам кофе.
– И как он умер? – спросила она, намазывая на хлеб масло.
– Говорят, просто умер, и все.
– Будешь отпрашиваться с работы?
– Самое паршивое, что, если бы его убили, это понятно. Если бы у него была болезнь – это тоже понятно. Но он просто умер…
– Чего понятно? – Она подала мне бутерброд.
– Ну смотри. Если бы он умер, там, от болезни: от рака и всего такого, – это как бы вина врачей. Если бы его убили – это значит, что оказался не в том месте. Если бы он умер от старости, так это вообще понятно… Но он просто умер.
– Тебе важно кого-то обвинить в его смерти?
– Нет. Как же ты не поймешь?.. – Я задумался, жуя бутерброд. – Он умер без причины.
– Тебе что, нужна причина?
– Нет. Зачем ты задаешь такие вопросы? Мне не нужна ни причина, ни что-то еще. Я просто не могу это осознать. Самое интересное: если бы я не знал о его смерти, он ведь был бы для меня жив, так? Кот Шредингера.
– И охота тебе думать о всякой чуши с утра…
– Это не чушь. Это фундаментальный закон Вселенной: если я этого не вижу, значит, этого нет.
– Ты на работу-то идешь или я одна? – Она подошла к раковине.
– Отпрошусь.
Не буду вам подробно рассказывать о звонке начальнику и попытке объяснить, что смерть часто непредсказуема, что я не мог о ней знать заранее и поэтому не мог его загодя предупредить.
3
Мы встретились на кладбище. Вторая за все время встреча одноклассников.
Нас было немного. Точнее, почти никого. Еще точнее – всего четверо: Игорь, Таня, Костя и я. Остальные то ли не захотели, то ли считали, что Литвин еще жив.
О том, что мы вчетвером ждем покойника, почти все сразу забыли.
– Короче, у меня свой бизнес, и мне нужны замы, которым могу доверять, – говорил Игорь, раздавая нам визитки. – А вам я доверять могу…
Таня рассказывала о своем новом муже. Он работал на стройке, но главное, сочинял и пел свои песни.
– Ну вы чего? – возмущалась она. – «Ты сейчас так красива, спасибо тебе от меня…» Это же его хит! Он про меня написан…
– Не, три ребенка – это жопа, – жаловался Костя. – Денег нет, жизни нет. Отдыхаю на работе…
Я молчал. Интересно, что бы сейчас сказал Леха? Просто не верится… Как не верится и в то, что когда-то у меня были планы на жизнь и мечты. А сейчас ничего нет. Абсолютно. Надежд на лучшее – тоже. Я так и проработаю до старости в этой связи, приходя вечером домой, где самый важный вопрос – «Что будем есть?»
Холодный ветер ударил в лицо. Я повернулся к нему спиной. Показался катафалк…
После похорон мы зашли в первое попавшееся кафе. Костя занял у меня пятьсот рублей на неделю. Все заказали пива и картофель фри.
– Ему еще повезло, – отхлебнув, сказал Игорь. – Просто раз, и умер. У меня был сотрудник лет двадцати пяти. У него постоянно болел живот, врачи не знали, что с ним. У него неожиданно такие боли начались на работе… Он орал! Мы вызвали скорую. Но он не дождался, умер. А Литвин просто раз, и умер.
– Давай не будем об этом, – сказала Таня.
– Займи еще пятьсот, – попросил у меня Костя.
Я занял. Он заказал себе еще пива.
– Мы должны были с ним встретиться через пять лет и сравнить наши рестораны, – сказал я, вспомнив школу и тупые обещания.
– У тебя есть ресторан? – спросил Игорь.
– Нет… Еще нет, но я типа близок к этому.
– Близок? Что значит близок?
– Ну, есть бизнес-план, – врал я как по писаному. – Отдал его в банк на проверку для кредитов…
– Ты, получается, победил, – сказала Таня.
– Не бери кредиты. – Игорь отхлебнул пива и продолжил: – У меня есть для тебя предложение повыгоднее. Один мой проверенный друг ищет генерального директора в автомобильный магазин на полгода. Зарплата – сто тысяч в месяц. Заработаешь, и проценты отдавать не надо.
Может, я и похож на лоха, но разводку с генеральным директором знаю. К вам обращается старый знакомый и говорит, что ищет в свой автосалон, или магазин, или еще куда директора с зарплатой, например, в семьдесят тысяч рублей. Вы соглашаетесь, подписываете все договоры и начинаете работать. Полгода, а то и год, роскошь становится вашим вторым именем. И вдруг к вам в офис заявляются менты. Оказывается, пока вы шиковали, кто-то кидал заказчиков на деньги, а так как директор вы, то следующие три-пять лет с конфискацией имущества в пользу обманутых – ваши.
– А что там делать надо? – спросила Таня.
– Да ничего особенного. Следишь за продавцами, и все.
– А без опыта работы берет?
– Ты своего музыканта хочешь пристроить?
– Да, ему как раз столько примерно и надо на раскрутку.
Сказать ей или нет?
– Пусть позвонит мне по номеру на визитке, – закончил Игорь.
Таня кивнула. Я промолчал.
4
Сидели мы до вечера, часов до семи. Костя мне остался должен две с половиной тысячи, Игорь снова заводил о замах, а Таня включала песни своего «мужа».
В общем, я в меру пьяный побрел домой.
На улице все еще было прохладно, и все еще собирался дождь. Так и хотелось крикнуть в небо: «Дождь, ну давай уже!»
Но дождя не было. Вокруг была лишь серость города. Нет, на билбордах, конечно, красовалась разноцветная реклама, но скажите мне, кто на нее сейчас ведется? Покажите мне того, кто, увидев рекламу об «очень стоящем» доме по самой низкой цене, тут же побежит его покупать. Нет такого человека. А реклама есть.
Кстати, вы замечали, что почти никто не носит яркую одежду осенью, все одеваются в основном в серое?
Я остановился. Когда я превратился в брюзгу, критикующего все вокруг?