Глава 1
У Маргариты Павловны – это ее в офисе так серьезно и по-взрослому называли, а на самом деле Ритке было всего двадцать два года – был, что называется, счастливый брак.
Поженились по любви, встречались еще со школы, потом учились вместе в университете. Он закончил первым и стал работать, и тогда они поженились. В школе два года разницы были очень заметны. Костик такой крупный, мускулистый, а она миниатюрная, худенькая, малышка рядом с ним. Тогда он опекал ее во всем, теперь прошло несколько лет, и она даже в чем-то чувствовала себя старше и опытнее, что ли.
Но что и говорить, Костя Троепольцев был хорош. В родном офисе все сотрудницы, кто видел ее мужа, начинали капать слюнями и закатывать глаза. Рослый красавец, светловолосый и голубоглазый. Фигура такая, как будто он не вылезал из спортзала. И при этом в свои двадцать четыре имел бизнес, и немалый.
Подружки завидовали, потому что ее Костик был просто идеальный. Никаких вредных привычек. Делал карьеру, отлично зарабатывал, а главное, надышаться ею не мог, на руках готов был носить, смотрел на нее – глаза светились. Дарил цветы и подарки и бесконечную нежность в постели.
Мечта? А?
А вот и не совсем…
Потому что в какой-то момент, она бы и не сказала, в какой момент их двухгодичного брака, он начал ее тихо бесить. Именно тем, что был слишком хорош, и нежность его эта… достала. Иногда ей хотелось вызвериться, хоть как-то вывести его из себя. Разбавить эту патоку, что ли.
Вот примерно тогда ей стали сниться те сны.
***
В первый раз это случилось с ней после того, как они с Костей отмечали ее двадцать второй день рождения. Отмечали дома, гостей было мало, они и не засиделись долго. Пока она мылась в душе, Костя быстренько убрал в посудомоечную машину всю посуду, а после унес ее в постель на руках.
Розовые лепестки, свечи, он хотел, чтобы было незабываемо.
Это случилось потом.
Во сне Рита видела мужчину.
Весь какой-то жгучий, темноволосый и темноглазый, он смотрел на нее из полумрака, и ей было страшно. Почему? Взгляд его был холодный и гипнотизирующий, а губы чуть искривлены циничной даже не улыбкой, а лишь намеком на нее. Но его губы показались ей прекраснее и желаннее всего на свете. А мужчина понял ее реакцию, красивые губы презрительно дернулись. И Рите вдруг захотелось, чтобы он улыбнулся ей по-настоящему, от этого она испугалась еще больше.
На том и проснулась.
После почему-то долго не могла уснуть, осмысливала, пытаясь понять, убедить себя, что это всего лишь сон и уж бояться тут точно нечего. Но внутри все дрожало от страха и непонятного сладкого томления. Еле заставила себя заснуть.
Проснулась поздно, вся разбитая. Воскресный день. Костя встал раньше, из кухни пахло поджаренным хлебом и свежесваренным кофе. Рита повернула голову в сторону двери и поморщилась. Она могла с точностью до секунды рассказать, что он сейчас будет делать. Вот сейчас…
– Ритуля, солнце, ты проснулась? – муж мелькнул в проеме и, увидев, что она открыла глаза, позвал.
– Да, – вяло протянула Рита.
Через десять секунд он уже входил в спальню с подносом. Кофе, хрустящие тостики с сыром, абрикосовый джем. Все, как она любит. Поцеловал, присел рядом. Рита устроилась поудобнее, взяла с тарелки тостик и наконец взглянула на него.
Казалось, она знала абсолютно все его гримасы, даже самые незначительные. А только вот этого выражения на его лице никогда не видела. Собственно, лицо улыбалось как прежде, только в глубине глаз притаилась какая-то боль. Но это мелькнуло и сразу исчезло, Рита подумала, что ей почудилось. А Костя спросил:
– Хорошо спала?
– Знаешь, не очень.
– Что-то плохое снилось?
Снилось ли ей плохое?
О нет. Может быть, пугающее, необычное. Но не плохое.
– Нет, просто… Не помню, просто… Наверное, переела перед сном.
– А, – протянул Константин и улыбнулся.
Только ей опять почудилась какая-то горечь в его улыбке. Но миг прошел, и Костик снова стал собой – веселый, нежный, идеальный. И этим слегка действующий на нервы.
День прошел в суете, они сходили в гости к ее родителям, забежали к друзьям, договорились встретиться вечером в клубе, посидеть немного. Не допоздна – завтра на работу. Одеваясь перед тем, как пойти в клуб, Рита почему-то нервничала, было странное предчувствие, что она встретит того мужчину из сна. Как ни старалась скрыть это от себя самой, но ей и хотелось этой встречи, и было мучительно страшно. Но ничего не произошло. Вечер прошел как обычно, танцевали, веселились, разошлись до половины одиннадцатого. Разочарование.
Перед сном были объятия, полные ласки, Костины поцелуи, нежность. Все как всегда.
Этой ночью ей ничего не снилось.
И еще пять ночей тоже. Но на следующую…
Это снова был он. На сей раз он сидел в кресле. Темные волосы, уложенные гелем, блестели, крупные сильные руки с ухоженными ногтями застыли на подлокотниках. За ним угадывалась смутно различимая фигура.
Рита во сне не могла пошевелиться, дышать. Непонятное оцепенение охватило молодую женщину, а в душе разливался ужас и томление. Мужчина тяжело смотрел на нее, и ей то хотелось сделаться маленькой и незаметной, то, наоборот, наслаждаться его подавляющими откровенными взглядами, которые, казалось, проникали сквозь одежду. В этот раз он не улыбался. Он нахмурил брови, темные глаза недовольно скользнули по ней, и мужчина начал отворачиваться.
И тут женщина поняла: если он сейчас отвернется, она его больше не увидит. Она вскрикнула, вытянув к нему руку:
– Нет… Постой! Не оставляй меня!
Он остановился в движении и так и остался вполоборота. На Риту не взглянул, но на губах его появилось нечто вроде довольной ухмылки. Рука потянулась к фигуре, стоящей за ним. Рита так и не поняла, что произошло, но ее вытолкнуло из этого сна в черное небытие без сновидений.
Утром Костя с трудом разбудил ее. Если бы не он, Рита проспала бы все на свете. И опять ей почудилась мелькнувшая в его глазах затаенная боль. А потом все исчезло, ее Костик стал таким, как всегда.
***
Так началась эта странная ночная жизнь. Сны приходили нерегулярно, но Рита жила, томясь ожиданием, от одного сновидения до другого. Словно главное происходило с ней в тех снах. В обычной жизни она двигалась, выполняла свою работу, готовила еду, ходила с подружками по магазинам, спала с Костиком, смотрела сериалы, но все это как будто на автопилоте, механически. А во сне все ощущения обострялись. И там появлялся он.
Ей мучительно хотелось, чтобы этот холодный жгучий мужчина из сна подошел к ней, прикоснулся, заговорил. Он приходил в ее сны уже несколько месяцев и почему-то никогда не смотрел на нее и не подходил близко. Не было на его лице улыбки, но Рита смиренно ждала. Знала, надеялась, что дождется. А смутно различимая фигура, постоянно присутствующая фоном, смущала, казалась ей воплощением страдания.
А днем все было у них как всегда.
Только с какого-то момента она обратила внимание: муж начал неуловимо меняться. Появился лихорадочный блеск глаз. Она заподозрила инфекцию, послала Костика на обследование. Все-таки родной муж. Рита сама ходила с ним по врачам. Ничего, совершенно здоров. Ну, если здоров, значит, все в порядке. На наркоту даже проверились, чист. На работе у него тоже неприятностей не было, Рита специально поинтересовалась. Кроме легкого лихорадочного блеска глаз ничего в нем не изменилось, разве что замечала она его грустный, полный тоски взгляд. Но и то – промелькнет и исчезнет. Она решила не заморачиваться. Тем более что в постели у них с Костиком ничего не изменилось, он был по-прежнему полон желания, ласков и нежен.
***
Перелом произошел почти через полгода.
В этот раз сон пришел не глубокой ночью, как обычно, а почти сразу за тем, как она заснула после близости с мужем. И комната во сне была другая. Раньше она всегда стояла на освещенном месте, а тот мужчина, от которого стыла кровь и охватывало томление, в полумраке. Теперь же вокруг Риты темно, и лишь оттуда, где предположительно был дверной проем, виден свет. И ей было так страшно, как никогда еще раньше.
Мужчина возник в дверном проеме, лучи света обтекали его фигуру. На сей раз он вошел и направился прямо к ней, глядя в глаза. Подошел вплотную, она пыталась уловить хоть что-то в его холодных глазах, но бесполезно. И вдруг он размахнулся и сильно ударил Риту по лицу, она отлетела к стене и ударилась, от неожиданности даже не смогла заплакать. Тогда этот непостижимый тип подошел, поднял ее за руку, погладил по щеке и там, смотрел при этом в глаза не отрываясь, и Рита затрепетала от нахлынувшего возбуждения. Он же презрительно скривился и ударил ее еще и еще. А потом снова огладил все ее тело.
И она потеряла себя.
Глава 2
В то утро Костику в первый раз по-настоящему стало плохо.
Его рвало, он заперся в ванной, не желая, чтобы Рита видела его таким. А когда немного пришел в себя, вылез весь зеленый, улыбался через силу. Хотела тащить его в инфекционку – отказался.
– Нет, со мной все в порядке. Наверное, просто съел чего-то вчера на работе.
– Костик, вот эта твоя привычка жрать что попало не доведет до добра! Сколько раз я тебе говорила – бери из дома! Хотя бы знаешь, что чистое, не отравишься.
Он скривился, терпеть не мог возиться с судочками.
– Рита, уймись, я поем с ребятами в кафе.
– Вот-вот! Знаю я, Троепольцев, что твои дружки там едят. Рульки всякие и пирожки!
Он опустил голову, улыбаясь:
– Ладно, не сердись, сегодня посижу на минералке.
– Смотри у меня…
– Есть смотреть! – притянул ее к себе и обнял.
Рита фыркнула, закатывая глаза, потому что знала, чем это в итоге закончится, и высвободилась из объятий.
– Я на работу опоздаю.
И тут же погрозила ему:
– Костик, прошу тебя, следи за собой.
Он послушно кивнул, Рита с чувством исполненного долга отвернулась и продолжила собираться дальше.
Ей не было видно, как изменился его взгляд и выражение лица. Веселости как не бывало. Сейчас он даже казался старше.
***
Потом она в первой половине дня еще пару раз звонила мужу, справлялась о его здоровье. Константин отвечал, что все в порядке. И Рита успокоилась: мало ли отчего его могло тошнить. Посидит на диете, придет в норму.
И вообще, была у нее мысль заставить мужа поститься. А что? Если она постится, почему и ему не перейти на растительную пищу? Здоровее будет!
Забыв, наконец, о муже и разбросав утренние дела на работе, она позволила себе попытаться вспомнить ночной сон. Вспоминала так осторожно, словно через щелочку подглядывала. Не решаясь поверить и дрожа от смешанных чувств. Что это во сне было… Противоестественно. Но так горячо… Мммм…
– Маргарита Павловна, что с вами? Вам что, плохо?
– А? Что? – она не поняла, о чем ее спрашивают. Резко выдернутая из своих фантазий, не могла сразу вернуться в обычную жизнь.
– Вам что, плохо? – спросил ее коллега, сидевший через тонкую перегородку.
– Н-нет. Со мной все в порядке.
– Простите, но вы стонали, – замялся мужчина.
– Вам послышалось, Сергей Иваныч, – она и сама понимала, что это детский лепет.
Мужчина пожал плечами и отвернулся.
А она сидела, открыв рот, словно рыба, вытащенная на песок.
Так не пойдет. Ей нужно хоть как-то уединиться, чтобы успокоиться. Рита свернула окна на мониторе, встала и пошла в туалет. И там, просидев в кабинке пару минут наедине с собой, вспоминала то запретное, что виделось ей во сне. Потом вышла, постояла у зеркала, посмотрела себе в глаза и приказала не думать об этом. Вернулась в кабинет, села и весь день работала, не отрываясь от экрана.
Как результат, засиделась на работе. Вспомнила про Костю, позвонила, предупредила, что немного опоздает. Он уже домой ехал, спросил:
– Что приготовить, солнце? Хочешь ризотто с курицей и грибами?
Она любила ризотто с курицей и грибами, Костик его отменно готовил. Он вообще хорошо готовил. Рита усмехнулась. Наверное, это была одна из причин, по которой она вышла за него замуж. Шутка, конечно. Ризотто – это хорошо, но ему лучше чего-то полегче поесть.
– Костик, слушай, я тут подумала, что тебе надо есть постное.
– Да? А рис с курицей и грибами не постное? – явно смеется.
– Нет. Не постное! Я серьезно!
Теперь он уже смеялся в голос.
– Троепольцев, я, между прочим, о тебе беспокоюсь!
– Да, милая, прости. Так что приготовить?
– Брокколи. И салат с помидорами и болгарским перцем.
– Брокколи, бе-е-е, – Рита прямо видела, как он скривился. – Ладно. Осторожно езжай.
Она сказала: «Угу» – и прервала вызов.
Выключила компьютер, зашла на минутку в туалет вымыть руки и застыла у зеркала, глядя себе в глаза. Ей сейчас ехать домой. Дома Костя. Он хороший, но, черт… Она не знала, сможет ли сегодня. Захочется ли ей близости с ним… Слишком сильным оказалось воздействие того сна, словно перевернуло всю ее наизнанку, показав то, что было спрятано глубоко внутри.
И как быть с этим, Рита не знала.
Дома ее встретил Костя. Ужин был готов, стол накрыт, ей оставалось переодеться и идти ужинать. На все ее вопросы о здоровье муж только отшучивался – мол, глупости, с ним все в порядке. Потом они вместе помыли посуду, посидели у телевизора.
И вот настало время идти в постель. Надвинулось неотвратимо. Костя весь вечер старался обнять ее, сидел рядом. Под конец вовсе сгреб ее в охапку и усадил на колени, гладил по волосам, целовал пальчики. А она думала:
«Не хочу. Хочу. Не хочу. Не знаю».
В постель с Костей она пошла.
Засыпала потом с тайной надеждой, что сон повторится. Но ничего ей этой ночью не снилось. Утром она проснулась разочарованная, с чувством потери. А днем было даже слегка обидно.
Когда ничего подобного не приснилось и завтра, она обиделась всерьез. Сказала себе, что больше не будет вспоминать ночного обольстителя. Глупость какая, это же сон! Но чувство такое, словно у нее с ним были отношения, словно они встречались.
Если бы она все осознала тогда, не на шутку бы озаботилась. Но Рита, живя в своем призрачном мире, еще не готова была принять то, что ее постепенно засасывает эта трясина. Что это, попросту говоря, небезопасно.
***
Две недели прошло. Костя больше не жаловался на здоровье, но и выглядеть лучше не стал и почему-то начал худеть. Сначала она и не заметила, но когда муж похвастался, что на ремне можно лишнюю дырку сверлить, поневоле пригляделась. Действительно, лицо осунулось, появились круги под глазами.
Снова потащила его по врачам. И на сей раз ничего не выявили, но молодой мужчина явно выглядел усталым и осунувшимся. Рита настояла, чтобы он взял отпуск. Нажала на все возможные педали, задействовала кого могла и отправила мужика на неделю в деревню, к его бабке.
Лето заканчивалось, но погода стояла теплая. Отдохнет, загорит, на бабулиных харчах наест морду, будет ходить на рыбалку. Придет в себя.
Провожая, чмокнула его в лобик и сказала:
– Смотри, веди там себя хорошо.
– Это что, не ходить к Нюрке в гости? – хмыкнул Костя.
Нюрка была знаменитая тамошняя обольстительница, одарившая своей любовью не одно поколение деревенских ребят.
– Вот именно это я и имею в виду, дорогой, – она прищурилась. – Чтобы ни-ни.
– Ну ладно, как скажешь. Не ходить так не ходить.
Потом смягчилась, погладила его по плечу и сказала:
– Костик, питайся хорошо, понял?
Он усмехнулся:
– Да понял я, понял.
Он прижал ее к себе, долго стоял так, потом отодвинулся, посмотрел в глаза с какой-то странной жаждой. Снова мелькнула тоска безысходная и исчезла. Поцеловал, сел в машину и уехал, махнув на прощание рукой. Рита постояла еще немного и ушла в подъезд.
Придется пожить неделю одной в пустой квартире. Ничего, зато наконец доберется до Костиных завалов, теперь-то ей никто не помешает. Давно уже пора было сделать в его хламной кладовке генералку.
И чего там только не было! Похоже, он тащил сюда это все годами. Старые джинсы – за грибами ходить, детали доисторических компов, дохлые бесперебойники, аж три штуки. О! А это что? Ах-ха!..
Она нашла в этом завале древний плейстейшн! Пришла мысль что это все-таки заразно. Но плейстейшн Рита отложила в сторону, чтобы потом поиграть,
А дальше – о, там было копать не перекопать. Две электрогитары… Нет, их выбросить не удастся, Костик взбесится. А это что?
Это был пакет с фотографиями.
На фотографиях она. Снимков много, вот она смеется, смотрит вдаль, гуляет в парке с подружками. Когда он это все снимал? Рита невольно улыбнулась. Костик, конечно, славный. Набрала его номер, хотела поговорить, но номер был недоступен. Она удивилась, повертела телефон в руках, пожала плечами и хотела вернуться к своим делам, а через часик позвонить снова. Но тут ее внимание надолго привлек пакет со старыми елочными игрушками, а потом она и вовсе забыла. Когда вспомнила, было уже поздно, решила позвонить завтра.
А ночью приснился он.
Глава 3
Как будто этот мужчина из сна дожидался того момента, чтобы прийти к ней, когда мужа не будет дома. Словно любовник.
Но кто же он теперь?
Рита опять была в той темной комнате, но теперь все видно немного яснее. Кажется, это был какой-то подвал, без окон, стены из потемневшего кирпича, бетонный пол, под потолком следы свежей кладки – заложенное окно. Но главным было не это, а какие-то странные приспособления по стенам. Похоже на средневековую темницу.
Она стала смотреть дальше. У стены в полутьме виднелся большой массивный шкаф, а глубине чуть поодаль сооружение вроде стола-трансформера. Крепления, веревки. Все это вызывало невольную дрожь и странный горячий интерес. Предвкушение и страх. Никогда в жизни Рита не решилась бы войти в эту комнату.
Но она была во сне, а во сне все можно. И противоестественное возбуждение уже бежало мурашками по коже. Страшно, но ей хотелось снова испытать это.
Однако время шло, а таинственный любовник из сна – Рита уже не могла больше обманывать себя, это был именно любовник – не появлялся. Ей стало обидно и досадно, что ее тут бросили одну, а еще потихоньку нарастал страх, что о ней и не вспомнят и оставят тут навсегда. И вот, когда она уже потеряла надежду, тяжелая дверь, окованная металлом, отворилась.
Сердце чуть не выскочило из груди от радости, а когда мужчина появился на пороге, возбуждение, смешанное со страхом, стало таким острым, что у нее уже все мокро было между ног.
Но он вошел не сразу. Сначала обежал взглядом комнату, мельком скользнув по ней взглядом, будто она ничто. Деталь интерьера. И только потом вошел и запер дверь на ключ. У Риты затрепетало сердце, а внутри все так сладко сжалось, что, казалось, еще немного, и потечет по бедрам. А он, не обращая на нее внимания, прошел вглубь и стал раздеваться. Снял с себя кожаную куртку и рубашку, оставшись в одних джинсах и тяжелых ботинках.
Его подсвечивало со спины, и Рита смотрела не отрываясь. Она впервые видела его тело, прекрасное тело, поджарое, мускулистое, сильное. Жадно разглядывала покрытую темными завитками волос рельефную грудь, широкие плечи и крупные руки. А он повернулся вполоборота, по его торсу скользнул красноватый отблеск. Она беззвучно ахнула, чувствуя, как ее опять окатывает безумным ощущением. Как тогда.
В этот момент он взглянул на нее, насмешливо и презрительно, будто знал все ее мысли, потом отвернулся, подошел к шкафу у стены и что-то оттуда достал. Ей не было видно, и Рита занервничала, потому что это что-то подозрительно звенело и звякало. А он резко повернулся к ней лицом, поймал ее взгляд своим жгучим, лишающим остатков разума и воли, и она затихла, как птичка, загипнотизированная удавом.
Он показал пальцем на место у своих ног. Рита сначала не поняла, что это значит, но когда мужчина нахмурился, до нее дошло, чего он хочет. Чтобы она подошла и встала перед ним. По бедрам все-таки потекло… Особенно когда он рывком содрал с нее одежду, а потом поставил ее на колени и стал расстегивать ремень. Рита застыла в нерешительности, нервно сглатывая от предвкушения. Сейчас… Сейчас она увидит его.
Пощечина!
Такая, что у нее звезды полетели из глаз. И тут же член ткнулся ей в губы. Она невольно ахнула, не успев разлепить глаза, а член уже проталкивался глубже. И он гладил ее горло, помогая принять его до конца, а другой рукой сильно вытянул сосок. Что творилось с ней, каждое движение отдавалось сладкой судорогой, а низ живота горел огнем.
Когда ощущения стали запредельными, он застегнул на ее шее что-то металлическое, похожее на ошейник. С удовлетворением провел рукой по нему и вопросительно взглянул Рите в глаза. А ей хотелось еще. Она уже тянулась к нему, но он быстро пресек все.
Потом взял тонкую, но прочную стальную цепь, которая тянулась от ошейника и противно звякала, и пристегнул ее к кольцу на стене. Оделся и ушел.
А она осталась там. Голая, прикованная к стене. Ждать.
***
Пробуждение утром было странным, словно ей и не хотелось уходить из этого сна. Словно готова была остаться в том подземелье, в надежде, что господин вспомнит о ней и придет. На работу она ехала как в тумане и весь день провела на автопилоте, полностью уйдя в себя. Вечером еле дождалась, когда можно будет лечь и заснуть.
Конечно же, мужу она не позвонила. Он словно выпал из ее жизни вместе с остальными совершенно неважными делами, как прошлогодний снег или цены на песок на Марсе. Единственное, что волновало сейчас Риту, увидит ли она снова во сне своего господина. Сослуживцы заметили ее несколько отстраненное состояние, но никто не стал задавать вопросов – мало ли чем оно вызвано. Каждый имеет право на неприкосновенность личной жизни.
Ночь пришла, а вместе с ней вернулся сон.
Так странно, сон словно продолжился с того места, на котором остановился вчера. Вернее, словно Рита из сна спала, пока реальная Рита бодрствовала.
Ощутив себя в той комнате, она пошевелилась. Цепь зазвенела, возвращая к иллюзорной действительности. Подумать только, вся ее одежда состоит из железного ошейника. Рита вздрогнула – было не то что холодно, а зябко, волнительно. И очень хотелось увидеть господина. Пусть он поскорее придет, повторяла она про себя.
Но он не торопился.
Рите стало тоскливо, стало жаль себя. Именно этот момент выбрал ночной повелитель, чтобы прийти. Дверь открылась, он возник на пороге, глядя на нее. И Рита поняла, что он знает, о чем она думала, и это его приводит в гнев. О Боже, она совсем не хотела огорчать господина, так и собиралась сказать, оправдаться. Но он не позволил говорить. Он дал понять, что она наказана, и она покорно склонила голову, принимая его право наказывать ее за измену.
За измену? Это она сейчас что подумала? Измену?
«Да, измену», – сказали жгучие глаза, полные мрачного удовлетворения.
Так, словно он только и ждал, когда она ошибется, чтобы преподать ей урок послушания.
О да. Урок он ей преподал.
Снова пощечина. Но теперь он не дал ласки. Игнорировал, не позволил ей прикоснуться и вымолить хотя бы крохи удовольствия. Жар в низу живота сводил ее с ума, но не было выхода возбуждению, оно превращалось в жалящую боль. В какой-то момент накатило отчаяние, она почувствовала себя совершенно несчастной. Убитой, выпитой до дна. И вот тогда!
Мужчина наконец взглянул ей в глаза. Он был ею доволен. От неимоверного облегчения исчезло все, осталось только слепящее возбуждение, а когда он коснулся ее губ, она просто улетела. Кайф. Наслаждение. Бесконечное.
Потом было новое утро. И новый день, прошедший в лихорадочном ожидании наступления ночи. Рита уже не помнила ни о чем: ни о муже, ни о том, ела ли вообще сегодня.
Так прошло шесть дней. Тайный любовник приходил к ней во сне каждую ночь. Он полностью владел ее душой и телом, заставлял ее проходить все грани эмоциональных и физических состояний, от дикой боли до блаженства.
А на седьмой день у них был секс.
***
Около десяти утра, как гром небесный, раздался звонок в дверь, вырывая ее из того иллюзорного мира, в котором она жила. Рита пошла открывать. На пороге стояла Костина бабушка. От изумления рот у Риты глупо открылся, а сказать нечего. У нее просто не было слов. Взгляд, которым ее наградила старая женщина, был красноречиво неприязненным. Она спросила:
– Может быть, пригласишь меня войти?
Рита наконец пришла в себя.
– Проходите, Евгения Матвеевна.
– Благодарю, – выплюнула бабка и шагнула в дом.
Старуха, не раздеваясь, прошла в кухню и села за стол. Рита пошла вслед за ней, но сесть рядом не решилась, только пробормотала:
– Что-то случилось?
– Случилось?! – старуха нахмурилась и отвернулась к окну, потом повернулась к ней и, глядя в глаза, резко спросила: – У тебя вообще совесть есть?
– Что?..
– Совесть, спрашиваю, у тебя есть? Я понимаю – муж из дома, так ты сразу на блядки. Но совесть-то надо иметь!
– Я не… – попыталась оправдаться Рита, отчаянно краснея.
Потому что была в словах бабы Жени определенная правда. То, что происходило в жизни Риты по ночам, верностью мужу никак нельзя было назвать. Но старая женщина ее оправданий не хотела слушать.
– Это ж какой тварью бесчувственной надо быть… Ты хоть понимаешь, что Костику плохо?! ПЛОХО! А?! Ты понимаешь?! А до тебя дозвониться невозможно! То вне зоны, то трубку не берешь! – бабка немного повременила, приводя дыхание в норму, потом продолжила: – Он же… Господи… Он же все это время ждал твоего звонка как манну небесную! Во сне каждую ночь метался. А в эту ночь так кричал во сне, будто его режут!
Потрясенная Рита зажала рот рукой и не могла ни слова вымолвить. А баба Женя, отвернувшись от нее к окну, заговорила снова:
– А когда я его будить… а он не просыпается, – она замолчала, утирая слезы. – Не просыпается, понимаешь?! Не просыпается. А до тебя не дозвониться никак.
До Риты потихоньку стало доходить.
– Что с ним?
– В больнице Костя. Положила и сразу к тебе. Может, ты что-то сделаешь, – она затрясла седой головой, словно отгоняя кошмарное видение. – Мальчик мой, Костенька…
Ах, как было стыдно, как жутко было это слышать…
– Баба Женя, клянусь, ни одного входящего не было, я бы заметила, – она полезла доставать телефон, мысленно кляня себя за то, что не удосужилась позвонить мужу ни разу.
На дисплее высветило тридцать два неотвеченных.
– Чертовщина какая-то. Наверное, что-то было с телефоном?
Идей не было никаких, кроме тех, что подбрасывала нечистая совесть. Телефон стоял на беззвучном, а она за всю неделю так и не удосужилась вытащить его из сумки.
Старуха взглянула на нее презрительно и только головой покачала:
– Ии-э-ххх… Досталась ты ему в награду. Бесчувственная.
Рита приняла решение сразу.
– Евгения Матвеевна, сейчас мы поедем к Косте в больницу. Я только несколько звонков сделаю.
Старая женщина не ответила, просто сидела молча и ждала, пока Рита собиралась и звонила начальству, чтобы взять отпуск по семейным обстоятельствам. Сборы были недолгими, через час они уже ехали в районную больницу, куда бабка положила ее мужа.