Глава 1
Такси ловко продиралось в пробке, водитель несколько раз поглядывал в зеркало на пассажирку, замершую в прострации на заднем сидении. Какую-то несчастную и бледную. Потом сосредоточился на дороге, понимая, что ничем тут не поможет. А девушка в вечернем платье глядела в окно, но не видела и не чувствовала ничего, она проживала заново свою жизнь.
Иногда надо вернуться вспять, чтобы понять, где была допущена фатальная ошибка. Говорят, если точно вспомнить свои впечатления в самом начале, ее можно уловить. Но память упрямо подсовывала другое.
Свежее, горячее, ранящее до крови.
***
Выпускной банкет был в самом разгаре. Тот самый чудный момент, когда диплом в кармане, торжественные речи и протокольные тосты отзвучали и настает безудержное веселье праздника. Маша с Аней успели нахохотаться и натанцеваться и теперь, разгоряченные шампанским и танцами, убежали чуточку охладиться и подкрасить губки.
Маша мыла руки, загадочно улыбаясь своему отражению, она вообще весь день была слегка взвинчена и немного рассеянна, наверное, потому не сразу услышала, что Аня повторяет уже третий раз:
– Машка, смотри!
– А?!.. Прости, задумалась я что-то, – очнулась со смехом.
Замечталась. Не сразу поняла, что подруга показывает ей весьма приличный брюлик, примостившийся на ее безымянном пальчике.
– Оооо! Классно! А почему я раньше его у тебя не видела?
Подруга закатила глаза и, состроив невероятную мину, выдала шепотом:
– Потому что это был секрет! Андрей просил пока ничего не говорить. Может, сегодня на банкете объявим. Если он разрешит.
И тут в душе у Маши наконец-то трепыхнулось нехорошее предчувствие.
– Андрей просил? – переспросила она.
– Ну да, сказал, сюрпризом будет! Машка… Я так счастлива! У него все-таки есть вкус, да? Красиво? Что скажешь?
Анна, светясь извечной женской радостью, любовалась на колечко, а до Марии медленно и верно доходил смысл сказанного. Умом-то поняла, но не осознала, в голове не укладывалось. Осторожно спросила, холодея внутренне:
– И что за сюрприз?
А мысли заполошно заметались. Не может быть…
– Андрей мне вчера предложение сделал, – горячо зашептала Аня, вытаращивая глаза.
Маша не могла, отказывалась верить, потому что Андрей был эту ночь с ней. С ней! Да они три года уже!!!.. Вчера был с ней, и у них был секс, а перед этим делал Аньке предложение?..
Мысли сшиблись в критическом столкновении. Ступор.
А потом напал смех. Истерический смех, она никак не могла остановиться. Аня потрясенно уставилась на нее:
– Машка, с тобой все нормально?
Маша хохотала, а в голове металось: «Нормально? Нормально… Нормально?!»
Когда смогла выжать из себя хоть слово, сказала, продолжая смеяться и вытирая выступившие слезы:
– Прости. Я так рада за вас… Ты… иди. Иди! А я сейчас. Мне надо…
И хаотично махнула рукой, не зная, как спровадить сиявшую счастьем подругу, чтобы не согнуться от боли при ней.
– Ну ладно, ты это… – пробормотала та.
– Иди, – выдавила, опираясь ладонями о раковину. – Я сейчас.
Та наконец вышла, а Маша застыла, закрывая глаза.
Пытаясь уложить в голове кошмарную правду.
А все так просто.
***
Почти три года встречаться с ним на съемной квартире по два-три раза в неделю! Безумный, невероятно горячий и сладкий секс и никаких разговоров. Табу. Ему так нравилось!
А в обычной жизни можно вполне успешно притворяться просто друзьями, потому что Андрей с самого начала хотел оставить все как есть и никому ничего не рассказывать. Особенно Ане.
Ей бы сразу догадаться…
Андрей же никогда не заговаривал с ней ни о любви, ни об отношениях. Но она-то по-бабьи верила, что у них все по-настоящему, лелеяла тайные надежды. Вот отучатся, и он наконец-то позовет ее замуж.
Позвал. Только не ее, а Аньку.
Так глупо, глупее не придумаешь. Вчера, после всего, Андрей сказал, что приготовил сюрприз. Дура бестолковая, весь день сегодня млела, ждала…
Сюрприз! Новый приступ хохота заставил Машу согнуться пополам.
Внезапно хлопнула дверь.
– Что с тобой?! – резко, тревожно.
Андрей. Он и голоса-то не повышал, а Маша поняла – весь какой-то слишком напряженный. Шагнул к ней.
Бешенство поднялось изнутри. Дикая обида. Казалось, ее сейчас разорвет от эмоций. Обернулась, только рот открыла, чтобы ему все высказать, но в это время, словно в замедленной съемке, начала открываться дверь. И голоса. Сокурсница Белка Сагитова и преподша-англичанка.
Дальше все случилось в мгновение ока. Одним быстрым движением Андрей схватил ее в охапку, затащил в кабинку.
– Молчи! – одними губами.
Глаза дикие, притиснул, зажимая рот ладонью.
И от всей этой идиотской ситуации, от злости своей и его, от властной грубости вдруг сорвало тормоза. Возбуждение хлынуло огненной волной, сжирая разум, заливая кипящим жаром обиду, все. Все. И ведь не только ее, судя по тому, как он остервенело вжимал ее в стену, его торкнуло еще сильнее! Одна рука продолжала зажимать рот, а вторая полезла в разрез платья, добираясь до тела. Дыхание шумное, тяжелое, как будто марафон бежали. Добрался.
А там мокро. Да! Выдохнул ей в губы, а у Маши искры под веками. Горячо, жарко, нечем дышать, только им проклятым. Яд! Давно уже ладонь заменили губы жадные. Ее стоны глотать, душу высасывать. А руки…
Одной крепко держал за талию, другой сдирал белье, мял, тискал, пощипывал, гладил… Молча, страшно, властно, унизительно. Так горячо и сладко, что слезы по щекам. А потом на себя ее. Вжимать, вдавливать, драть душу в клочья, пока тело несется на волне дикого наслаждения в рай.
И некогда остановиться, чтобы помыслить, что нельзя это им, уже нельзя!!! Что горько. Ужасно! Невозможно. Не дает остановиться, мозги включить…
Так всегда между ними было. Горячо. Безумно страстно.
Маша и не заметила, что голосов больше не слышно, они снова одни. Андрей чуть отодвинулся, позволил ей ступить на пол, а ноги не держат, после пережитого. Он ее приобнял. Мягко, властно, заботливо. Словно не…
– Это и был твой сюрприз? – выдохнула еле-еле.
Взглянул нечитаемо. Хмыкнул:
– Не совсем.
Взгляд насмешливо-циничный, горьковатый.
– Ты как, маленькая? – И большой палец по губам.
А ее в дрожь. Обида вернулась стократно, задрожала слезами.
– Ты же… Ты же три года со мной, а теперь женишься на Ане? После всего, что у нас было? И я узнаю об этом вот так?
И слабость такая, нет сил даже его оттолкнуть. Перехватил ее удобнее, уселся сверху на стульчак, а Машу к себе на колени. Голову ее к плечу прижал.
– Во-первых, я собирался сказать тебе, просто Анька опередила, – проговорил, медленно поглаживая.
Голос звучал странно, как через силу. Маше хотелось отдернуться, закричать, но не пошевелиться, она была сейчас безвольна в его руках. Это какое-то проклятие…
– А во-вторых, – тон его чуть изменился. – Что у нас с тобой было, Маша? У нас был секс. Не спорю, крышесносный.
Он хрипло и как-то болезненно рассмеялся, руки снова пришли в движение, шаря по телу, а губы проглотили протест. Когда он оторвался, Маша дрожала в его руках, проклиная себя и позорно ожидая продолжения.
– Но это просто секс, – Андрей выдохнул и пожал плечами.
– Что… Ты… Ты сволочь!
– Чшшш, не надо закатывать истерику. Ты сама хотела этого не меньше, и тебя все устраивало.
– Но я же… Я же думала… Я любила тебя все это время!
Андрей цыкнул, добираясь до тела и сцеловывая вздох:
– Успокойся, все это время ты любила мой член, а вовсе не меня.
Его рука там, его слова, режущие не хуже ножа.
– Да как ты так можешь?! – задохнулась Маша.
– Не ты, а мы! Мы, Машенька. Ты сама на меня прыгала.
Слезы хлынули, Маша рванулась из его рук.
– Я сейчас все Аньке расскажу!
Но он держал крепко. И обжигал дыханием, уговаривал:
– Ну все, все. Перестань. Ты этого не сделаешь. Потому что тогда я никогда не прощу тебя. И ты себе не простишь, если испортишь жизнь ближайшей подруге. Все хорошо, перестань.
И она рыдала в его объятиях, а он так нежно гладил ее по спине, как будто любил. И в его объятиях было почему-то так хорошо, спокойно. Как дома.
Извращение какое-то. И это проклятое послевкусие после секса, как торнадо прошелся в крови. Осознавая, что унижаться дальше просто некуда, Маша спросила, силясь понять:
– А как же я, Андрюш? Ты же любил меня…
Он продолжал обнимать ее, но отвернулся. Проговорил со странной интонацией:
– Я не любил тебя, нам просто было хорошо вместе. Но жизнь так устроена, иногда надо что-то менять.
Господи… как чудовищно все. И все же сказала:
– Если тебе надо жениться, женись на мне. Почему именно на Аньке, Андрюша?
– Я бы все равно никогда на тебе не женился, маленькая моя. Ты посмотри на себя, разве на тебе можно жениться?
Он горько улыбался, а рука поглаживала ее там. Унизительно, оскорбительно, а у нее дыхание сбивалось от сладких ощущений. Есть ли дно этому унижению…
– А что не так со мной, почему на мне нельзя жениться? – выдавила через силу.
– Ты посмотри на себя, ты же течешь как сучка. Ну какая из тебя жена?
В его устах это звучало так несправедливо, цинично и жестоко, что Маша была просто убита свалившимися на нее откровениями. Замолкла, ушла в себя.
– Кстати, о сюрпризах, – проговорил Андрей со вздохом. – Ты же так и не дала мне рта раскрыть.
Он потерся носом о ее шею за ушком, дунул на кожу, поднимая волну мурашек. Как это ни ужасно, даже в этой ситуации Андрей смог добиться от нее мгновенного отклика. Тихонько засмеялся, осознавая свою власть, словно внушал ей:
«Ты моя, запомни».
И поцеловал.
Почему этот урод так на нее действовал? Он же только что унизил ее, растоптал, смешал с грязью, а она дрожит от страсти в его объятиях. Впрочем, сейчас она вовсе не смогла бы ответить, что и почему делает, какая-то белая муть заволокла мозги, выключая из действительности.
– Я снял другую квартиру, больше, удобнее. Для нас, – с каким-то затаенным восторгом проговорил Андрей, ссаживая ее с коленей.
– А как же Аня? – пробормотала Маша в прострации.
– А что Аня? – спросил он, бросив взгляд на часы. – Анна здесь ни при чем. Ей об этом незачем знать. И ты ей о нас никогда ничего не скажешь.
Вновь она оказалась в его руках, а он давил волей, не давал передышки, не давал думать.
– Ты же ее любишь, она твоя подруга. Так? Не скажешь?
В полном бесчувствии Мария покачала головой.
– Вот и умница.
Кивнул удовлетворенно, провел большим пальцем по щеке, растягивая край ее губ в улыбку, и сказал:
– У нас все будет хорошо, очень хорошо. А теперь успокойся, приведи себя в порядок и возвращайся в зал.
И ушел, оставив ее одну в кабинке. Как в руинах.
Снаружи снова послышались голоса. Маша выждала, пока все стихло, и вышла, потому что привести себя в порядок действительно нужно.
Но только в зал она не вернулась.
Глава 2
Руины… Вместе с Андреем ушла белая муть, заволакивавшая ей разум.
В душе кислотой разливалось холодное, мертвящее омерзение к себе.
Какова глубина пропасти, в которую она сама себя затолкала? Где была ее гордость? Мозги? Как можно так унизиться, до такой степени потерять самоуважение?
Течная сучка. Отвратительная, похотливая тварь. Но больше этого не будет.
Умереть можно лишь однажды.
Подняла с пола сумочку, не помнила, как, когда ее уронила. Трясущимися руками вытащила сигареты, которые таскала больше для приличия, потому что почти все вокруг курили. Пригодились. Прикурила, глянула на себя. Из зеркала на нее смотрела чужая женщина с безумными ввалившимися глазами, ее Маша больше не хотела знать.
Забыть. Забыть все к чертям.
Но прежде запомнить, чтобы больше никогда не забывать.
А ведь начиналось все хорошо, светло так, чисто. Познакомились на вступительных экзаменах, подружились как-то сразу, еще когда документы подавали на факультет информатики и систем управления. Мария Вайс, Анна Дубровина и Андрей Вольский. Потом попали в одну группу и втроем ходили везде: на пары, на обед, в кино, по гостям. Вместе им никогда не бывало скучно, всегда находились интересные темы для разговоров. Гибкие мозги, языки острее бритвы, что называется, братья по разуму.
И даже семьи у всех троих были одинаковые: родители в разводе и благосостояние среднее. Правда, у Андрея отец был какой-то финансовый воротила, но он с отцом не общался, предпочитал обходить эту тему молчанием. Свой скелет в шкафу, то есть тайный предмет гордости, есть в каждой семье. Аня вот тоже не любила распространяться, что у нее дядя в теневом бизнесе, а у Маши дед был из репрессированных немцев.
Казалось бы, обычные, нормальные, среднестатистические студенты и просто хорошие друзья. Если бы не нюанс. Но тогда Маша была слишком молода и беззаботна, чтобы нюансы анализировать.
Плотная опека. Ей бы заметить сразу…
А парней с курса это здорово подбешивало. Андрею даже пытались предъявлять, что прибрал к рукам двух самых клевых девчонок, но он довольно быстро все пресек. Умел себя поставить, к тому же был старше, опытнее и независим материально. Это как-то сразу подчеркивало его превосходство над остальными. И внешность, конечно. Жгучая, самцовая, брутальная.
Все было хорошо, светло и чисто до того случая в начале третьего курса. Они, как всегда втроем, возвращались с пар, и тут разразился ливень. Пока добежали от крыльца института до машины Андрея, успели вымокнуть до нитки. Это было смешно, девчонки похожи на мокрых куриц. Завезли сначала Аню, она ближе жила, а потом поехали к Маше.
Дома никого. Мокрая одежда, молодые тела, близости было не избежать. Все случилось безумно и страстно. Для Маши первый раз, и словно чудо. А он почему-то настоял оставить это сумасшествие в тайне. Маша не знала, зачем это ему, но не посмела возразить.
Теперь-то она понимала, зачем и почему.
Но столько времени прошло, а ощущения не притупились, были свежи, как… открытая рана. Ей бы попытаться тогда еще понять, чего на самом деле хотел Андрей, а не смотреть сквозь розовые очки. Но слишком сильны были впечатления, поглотили ее.
А потом настало сегодня. Очки разбились.
***
Довольно.
Затушила сигарету, умылась и набрала такси. Будет через пять минут, хорошо. Господи, как удачно, что она, идя в туалет, захватила с собой клатч, не нужно за ним возвращаться. Палантин… да и черт с ним. Вышла на негнущихся ногах в коридор, осторожно осмотрелась, чтобы не попасться никому на глаза. И пока в зале гремела музыка, выскользнула наружу. Торопилась, как будто в спину кто-то гнал.
По счастью, спасительное такси уже было на месте, должно же было ей хоть в чем-то повезти сегодня. Назвала адрес, попросила быстрее, водитель оказался понятливым, вопросов не задавал, только молча кивнул и погнал.
В такси она наконец успокоилась. Словно рябь улеглась на поверхности пруда, оставив всю грязь на дне. На дне души. Как клад морской. Клад… Снова стало безудержно смешно.
А здорово, да, узнать всю правду о себе за пять минут?
– Пять минут, которые перевернут твою жизнь! – повторяла про себя Маша, хохоча до слез.
– Девушка, вам плохо? – не выдержал водитель, озабоченно поглядывавший на нее в зеркало заднего вида.
Хотелось кричать: «Да! Мне так плохо, что я просто умираю!»
Но вместо этого Маша внезапно собралась и проговорила уже спокойным тоном:
– Вы не могли бы подбросить меня в аэропорт?
Таксист удивленно на нее воззрился.
– Сейчас заедем. Буквально полчаса подождете, а потом в аэропорт. Подождете? Мне срочно. Очень нужно. А я простой заранее оплачу.
– Не вопрос, – кивнул мужчина, заворачивая руль. – Конечно, подожду.
С того момента отсчет пошел на минуты.
И, как оказалось, не зря.
***
Состояние, в котором был Андрей, иначе как бешенством не назвать.
Все шло хорошо. Этот брак был нужен, потому что ему надо встать на ноги. Подняться. А идти на поклон к отцу Андрей не хотел, не мог забыть обиду, что он их с матерью бросил. И будь отец хоть трижды олигархом, не пойдет он к нему нищим, не станет просить подачку. Потом, когда сможет говорить на равных.
А у Анны дядька, двоюродный брат матери, не последний человек в теневом бизнесе, обещал помочь будущему зятю. Аня домашняя девочка, строгое воспитание, из нее получится отличная жена, родит детей, будет следить за домом. Андрей всегда знал, что нравится ей. А про Машу и говорить нечего, Маша в другом приоритете, должна же быть у мужчины отдушина.
Он с первого дня положил глаз на красивых беленьких девчушек, берег их для себя и сейчас собирался оставить себе обеих. Аню для семьи, а Машу «для души». Андрей был уверен, что легко потянет и семью, и любовницу.
Нет, он, конечно, предвидел, что Маша расплачется, но ее слезы легко было осушить. Чего Андрей никак не ожидал, так это того, что Анна вздумает трепаться. Он же просил ее молчать пока. Он же объяснил! Черт бы ее побрал!
Когда она, бесхитростно глядя на него прозрачными глазами невинности, выдала, что Маша теперь все знает, еле сдержался, чтобы не заорать: «Какого хрена! Я же просил!»
Но вместо этого Андрей снисходительно улыбнулся будущей жене и мотнул головой:
– Иди за стол.
– А ты? – и взгляд такой цепкий проскочил у Анечки, что он впервые заподозрил, а так ли бесхитростна девочка?
– А я сейчас, только носик попудрю, – отшутился и пошел к туалетам.
Знал же, что у Машки наверняка сейчас истерика. А он терпеть не мог бабские истерики. Хотел успокоить, поговорить, просто поговорить. По-людски. Она бы поняла, должна была понять. А вышло как вышло. Его самого так вштырило от всего этого, руки до сих пор тряслись.
Когда уходил, Мария вроде успокоилась, уж он постарался сразу все ненужные моменты отрубить, но и ясно дал понять, что у них ничего не изменится. Как она имела его член, сколько хотела, так и будет. Всегда. В конце концов! Он же собирался дать ей ВСЕ и даже больше!
Вроде же объяснил.
Но как червяк в душе ворочался, рождая беспокойство. А Машка все не шла. Не смог за столом высидеть, пошел вытаскивать ее из туалета. И опоздал.
Злой как черт, Андрей готов был сорваться искать Машку. Но Аня как специально повисла на нем, тащила танцевать. Сказала, что Маша звонила ей, передала, мол, плохо себя чувствует, гуляйте без нее. Уговорила. Скрепя сердце, Андрей вернулся в зал.
Потом он несколько раз набирал Машку. Абонент недоступен.
Пальцы скрючивались от нервности, так и хотелось надавать ей по заднице. Умом понимал, что девчонке сейчас лучше побыть одной, переварить, успокоиться. Но завтра…
Завтра с утра она у него получит!
Однако телефон Марии так и не включился. Он звонил и ночью, и с утра, и потом еще несколько раз, пока к ней ехал. А там закрыто, дома никого.
Вот тут настал настоящий страх вперемешку с яростью и досадой.
Проклиная все на свете, метался по городу, обзванивал морги и больницы. Потом догадался рвануть к ее матери на дачу. Та вообще не в курсе была, посыпались вопросы. Вовремя спохватившись, выдал версию, что Машу просили срочно зайти в деканат. Женщина заволновалась, кинулась обзванивать знакомых. Просила Андрея помочь, все-таки он был на хорошем счету, друг и однокурсник дочери. Втайне радуясь, что Машка не разболтала матери об истинной природе их отношений, Андрей клятвенно обещал сделать все, что будет в его силах. Потом они звонили к отцу Марии, с которым ее мать уже почти девять лет была в разводе. Но и тут ничего.
Андрей готов был лопнуть от злости и волнения. Но надо ж держать лицо! Еще и Аня названивала. Им заявление идти подавать, потом с родней встречаться, договариваться о свадьбе. Выругался сквозь зубы и уехал. Но оставил Машиной маме свои контакты и просил перезвонить, как только что-то прояснится.
***
Это оказалось сложно, изображать уверенность и улыбаться, когда мозги заняты совершенно другим. Но он изображал уверенность и улыбался невесте, ее родне. А сам каждую минуту ждал звонка и исходился на дерьмо. И к концу дня уже не знал, придушит он Машку со злости, что заставила так нервничать, или… Сам не знал.
Вечером позвонила Машина мама.
– Что? Что-нибудь узнали? – тут же вышел во двор.
– Да. Ой… Даже не знаю, как сказать…
А у него аж горло сдавило. Сглотнул, прокашлялся, повторил мягко:
– Что-нибудь узнали?
– Да, Марийка звонила. В общем, она уехала отдыхать.
– Отдыхать? – оторопел Андрей. – Куда?
– В том-то и дело, что не знаю. Она только сказала, у нее все хорошо и что сама перезвонит. Да! Она сказала, что договорилась, в деканат ей не нужно! Ой, я не знаю, Андрюша, что на нее нашло. Извините за беспокойство, спасибо вам огромное…
Дальше он просто не слушал, буркнул что-то вежливо-обтекаемое в ответ и отключился. Вот теперь Андрей действительно готов был придушить взбалмошную истеричную дуру. Отдыхать она поехала! От злости в глазах потемнело. Он здесь себе места не находил, весь на нервах, а она отдыхать поехала!
Потом неожиданно успокоился. Пришла холодная ярость. Так даже лучше. Не будет слез, скандалов. Перебесится, через неделю приползет сама. Тогда он ей покажет, где зимуют раки. Но далеко в глубине сознания, под спокойствием, под той грубой самцовой бравадой словно сломанный поисковик включился, ища недостающую часть души. Фрустрация.
А в жизни надо было разделять приоритеты и заниматься первостепенным. Свадьбой.
С того момента Андрею уже не так трудно было изображать счастливого жениха перед Аниной родней. С дядькой ее авторитетным выпили, Андрей не оплошал, его от злости хмель не брал. Обсудили, дату свадьбы через месяц назначили. В какой-то момент Андреем овладело чувство, что его по-быстрому загнали в стойло, но он мысленно хохотнул. Где сядут, там и слезут.
Ну вот, все наладилось. В дело его взяли, невеста смотрела влюбленными глазами.
Так откуда ощущение, что он про*бал свой шанс?!
Да еще тещиных харчей привкус этот поганый, вроде ж все вкусно было, а как отравы наелся.
***
Вчера Маша действительно звонила Ане из дома. Таксист должен был ждать ее полчаса, а она ж на взводе собралась вдвое быстрее, металась молнией. Просто покидала в чемодан немного тряпок, взяла деньги и… И все.
Присела, зажав в руке телефон. Вся эта смесь чувств, бурливших в ней, требовала выхода. Но она давила в себе это, давила, заливала холодом. Потому что смысла нет.
Демонстрировать свой голод там, где тебя не накормят, глупо и унизительно.
Предъявлять? Кому? Мужику, к которому сама прыгнула в койку по щелчку пальцев, за то, что не оправдал ее глупых ожиданий? Маша мрачно рассмеялась. Во всем виновата только она сама.
Она посидела еще с минуту, а потом набрала Аню.
– Да? – весело ответила подруга.
Может, конечно, и показалось, но за весельем чудилась настороженность. Нет, подумалось Маше, то, что у нее все хреново, еще не повод подозревать в смертных грехах лучшую подругу.
– Слушай, – сказала уклончиво. – У меня тут пробой диэлектрика. Короче, сама понимаешь… Так что гуляйте без меня.
Это был их условный сигнал, подружка знала, что у Маши иногда бывали болезненные месячные.
– А? Плохо, что ли? – понимающе спросила Аня. – Ну ты лежи, не вставай. И грелку возьми.
– Да. Я возьму. А ты… Давай.
Ну вот, дело сделано.
Отключилась, посмотрела на трубку в своей руке и вытащила симку. Так-то лучше.
Еще раз оглядела дом и вышла.
А потом молчаливый таксист на диво быстро домчал молчаливую девушку в аэропорт. Хотелось улететь куда-нибудь поближе к солнцу. Лето же, законный месяц отпуска. В Геленджик или в Анапу, да хоть куда! Для начала она на месяц пропадет, исчезнет из обычной жизни. Потому что надо все переварить и успокоиться. А потом решить, как жить дальше.
Все оказалось немного сложнее, но она все-таки улетела той же ночью. Улетела туда, куда удалось найти билет, в Адлер. А там еще несколько выматывающих душу перемещений, и в конце концов ей удалось осесть в какой-то комнатенке где-то в приморской деревушке, куда ее сблатовала бойкая квартирная хозяйка, ловившая клиентов на автовокзале. Улеглась в постель, накрылась с головой.
И плакала, плакала, плакала.
***
Говорят, утро вечера мудренее. Но уж жарче и шумнее точно. Хотя и вечером тут тоже было не тихо, музыка орала со всех сторон. Но вчера Маша, зарывшись под одеяло и вздрагивая от усталости, ее не воспринимала. Слезы и переживания заслоняли все, отгораживая от внешнего мира, как ватной стеной. Потом она заснула глухим черным сном. А вот пробуждение…
Голоса. Почему-то такие ужасно визгливые. Смех. Звонки. У кого ж там такой кошмарный рингтон… Звук работающего двигателя. Машина подъехала, двери хлопали. Снова голоса.
Все это взрывалось в мозгу тысячей иголок, вызывало отторжение. И в конце концов вытащило ее из постели. В ее одноместном номерочке площадью четыре квадратных метра (койка и тумбочка, по-спартански, без кондиционера) имелся санузел, это удобство особо подчеркивалось квартирной хозяйкой, вот туда-то Маша и заползла спросонья. Чтобы увидеть заплывшие от вчерашних слез глаза и опухшую физиономию.
С этим надо было как-то бороться. И самое действенное средство – холодный душ. Но принимать его надо было сидя на унитазе, потому что встать там все равно было некуда. Душ помог кое-как вернуться к жизни.
А шум снаружи только нарастал. Маша болезненно поморщилась, глядя на себя в запотевшее зеркало, и пошла к квартирной хозяйке просить аспирин. Стоило ей появиться, как голоса вдруг смолкли и все разом на нее уставились.
– Здрасьте, – пробормотала Маша, обращаясь ко всем и ни к кому, а потом глянула на квартирную хозяйку. – Анаида Карповна, у вас есть что-нибудь от головы?
Та было дернулась, но раньше успела женщина лет тридцати с гигантским бюстом. Вчера Маша ее не видела, очевидно, приехала сегодня. Женщина оглядела Машу странным оценивающим взглядом, сделала знак – мол, сейчас, и позвала:
– Ваник, подай мою сумочку.
Мужчина, копавшийся в багажнике, что-то буркнул.
– Ваник, пожалуйста.
Нехотя и морщась, мужчина принес. Маша даже поразилась контрасту – такая сочная дама с выдающимися округлостями и невысокий лысоватый мужик с пузцом и кривыми волосатыми ногами. Но еще больше ее поразил странный заискивающий взгляд квартирной хозяйки. Однако она взяла у грудастой дамы таблетки, поблагодарила и ушла к себе.
Выяснилось все довольно скоро. Буквально следом пожаловала квартирная хозяйка. Оказалось, этот «пятизвездочный отель» принадлежит тому лысоватому дядечке, и теперь внезапно он приехал, так что....
– Мне съехать? – прямо спросила Маша.
– Нет, что ты, – Анаида Карповна застеснялась. – Просто предупредила. Ты поосторожнее с Ваником Георгиевичем, Надежде не понравится.
Стало быть, объемную даму звали Надежда.
– Это его жена? – спросила она.
– Нет, это любовница Ваника Георгиевича, – шепотом сообщила Анаида Карповна. – Хозяйка с детьми приедет в конце месяца.
Маша слегка зависла. Прямо сериал какой-то. Санта Барбара. Неприятно резанула досада, как будто, выбираясь из одной грязи, угодила в другую, еще гуще.
– А скажите, где здесь поблизости салон связи? – спросила Маша, стараясь не думать об этом. – Мне нужно симку купить.
Оказалось, ближайший салон связи, а также «Магнит», аптека и прочие блага цивилизации за пять километров отсюда, автобус будет через час. Но господин Ваник, косо поглядывая на Машины ноги в коротких шортах, предложил подвезти. Реакция его объемной Надежды последовала моментально:
– Ваник, мне тоже нужно купить купальник! И крем! И еще массу всего!
В центр цивилизации они выехали втроем. Маша сидела на заднем сидении, и это было совсем не здорово – ощущать повисшую в салоне напряженность. Потому что господин Ваник время от времени бросал на нее странные взгляды в зеркало заднего вида, а грудастая Надежда из кожи вон лезла, стараясь завладеть его вниманием.
Поездка прошла отвратительно, зато Маша приобрела наконец симку. Да не одну, а целых три, на все три оператора. И первое, что сделала, это позвонила матери, чтобы та не беспокоилась.
Потом был проход по местным магазинам. Пока долго и нудно выбирались разнообразные курортные товары и прочая дребедень, Маша вынужденно торчала рядом, кожей ощущая напряженное внимание этой Надежды и липкие взгляды Ваника Георгиевича, который, судя по всему, считал себя неотразимым мачо.
Хотелось скрыться куда-нибудь, чтобы их не видеть, а в голову лезло только одно: «Господи, что я тут делаю?»
Потому что это напоминало копошение в объедках. Настолько ущербно, НЕ чисто, лицемерно и пошло… Особенно на ее свежие душевные раны. Как воочию, увидела то будущее, что ей предлагалось.
Как только приехали обратно, забилась в свою комнатенку и залезла под душ. Господин Ваник со своей шумной пассией уехали на пляж, остальные отдыхающие тоже разбрелись, настала тишина. И слава Богу.
Маша уселась на кровать, подумала, подумала и позвонила отцу. Она звонила ему нечасто, когда ощущала потребность в поддержке. Поговорили неожиданно хорошо, правда, когда отец спросил:
– А что у тебя с этим Андреем?
Маша закрыла рот рукой, чтобы не застонать. Просек…
– Да ничего, – постаралась как можно беззаботнее. – Просто друг. Кстати, он на моей подруге Ане женится. Скоро свадьба.
А сердце сдавило болью. Как-то разом нахлынули воспоминания, которые она усиленно старалась подавить.
– Понятно, – проговорил отец после паузы.
Потом добавил:
– Я тут звонил одному нашему немцу, он согласился посмотреть твое резюме. Так что отдыхай пока, набирайся сил, а через месяц…
– Пап! Спасибо тебе огромное! – подхватилась Маша.
Месяц?! Ковать, пока горячо! Тем более что к отдыху и курортным развлечениям после сегодняшнего было устойчивое отвращение. А этот шанс найти хорошую работу – как подарок судьбы! Как внезапный свет в конце тоннеля.
Хорошо, что она захватила с собой ноутбук. Интернет тут был корявый, перепробовала все симки, но через полчаса мучений, зажимая кулаки на удачу, Маша смогла-таки отправить в указанный отцом адрес свое резюме.
Ответ пришел вечером, а с ним приглашение на собеседование.