Наталья Ручей
* * *
Пролог
Стараясь унять неуместную дрожь, я толкаю массивную дверь и вхожу в кабинет.
Трудно заставить себя посмотреть на него с учетом обстоятельств, которые меня сюда привели, но я это делаю.
– Ты? – В дымчатых глазах мужчины на какой-то миг плеснулось удивление, но взгляд сразу же сделался жестким и холодным.
Таким, как всегда.
На лице ни единой эмоции.
Он бросает взгляд на документы, которые изучал до моего прихода, напоминая, что у него мало времени. Не приглашает присесть или чашечку кофе, который могла бы принести его секретарша и тем самым на пару минут отсрочить минуту моего унижения.
Теперь я уже почти жалею, что рискнула прийти сюда одна. Мне всегда было тяжело находиться с ним даже в большом помещении и среди многих людей, а когда мы в его кабинете и один на один, это кажется просто невыносимым.
– Макс должен тебе… крупную сумму денег, – бормочу я, отводя взгляд.
– Надо же, какая новость, – в его голосе отчетливо слышится издевка. – Не думал, что буду обсуждать это с тобой.
Ну да, разумеется, он не хуже моего знает, что из-за ошибки моего мужа компания потеряла большие деньги.
– Мы вернем, все вернем, – обещаю торопливо. – У нас есть дом, две квартиры, мы можем продать машины, и…
Его смех обрывает мою тихую речь.
И правда, смешно, он – владелец строительной компании, а машины меняет так часто, как этого хочет.
– Нам больше нечего предложить, – добавляю еще тише, чем раньше.
– Есть. – Его взгляд рентгеном проходится по мне, задерживается на груди и ногах и возвращается неспешно к моим глазам. – Только не вам, а лично тебе. Подумай, стоит ли твой муж такой платы?
Сомнений в том, чего он хочет, не возникает. И, пожалуй, я спрашиваю лишь затем, чтобы проверить: может быть, это все-таки сон. Дурной сон, один из немногих за последнее время.
– Ночь? Тебе нужна ночь со мной?
Он снова смеется.
– Твой муж может отправиться за решетку на несколько лет, а ты предлагаешь мне ночь? Месяц. В моем полном распоряжении. На моих четких условиях.
Глава 1. Анита, настоящее
– Это твоя вина, – припечатывает свекровь.
Ее голос спокойный, в нем нет злорадства, но от этого только больнее. Потому что нельзя убедить себя, что ее слова не правда, а всего лишь неприязнь, которую я ощущаю с момента знакомства.
Красивая, отстраненная, совершенно чужая, несмотря на то, что за ее сыном я замужем уже ровно семь лет. Внешне они с Максом очень похожи: каштановые волосы, тонкие черты лица, синие выразительные глаза. Только в ее взгляде вечный лед, не знаю, удается ли его пробить хоть кому-то.
Я не смогла, хотя и пыталась.
Неровня – таким был ее приговор с первой минуты. Она не хотела этого брака. Отцу Макса было без разницы, его вообще мало что волнует, кроме бизнеса и карьеры сына. Но, к неудовольствию свекрови, ее сын все равно выбрал меня.
И каждый раз, когда мы встречаемся, она не упускает возможности указать мне на то, что это ошибка. Боюсь даже предположить, что она говорит Максу, когда меня нет. Не люблю оставаться наедине с ней, она тоже не стремится к моему обществу, оттого и так странно ее внезапное появление.
Я ждала не ее.
Она – последняя, кого я хотела бы сегодня увидеть в собственном доме. Тем более при таких обстоятельствах.
– Анита, ты хоть понимаешь, насколько это смешно?
Свекровь обводит взглядом стол, на котором стынет ужин, одиноко стоят пустые бокалы, охлаждается бутылка вина, утомленные ожиданием, горят свечи. Почему-то мне стыдно за свечи – именно они меня выдают. И да, конечно, она все понимает: поздний час, романтический ужин, а я совершенно одна.
– Он женился на тебе, – продолжает свекровь, переведя пристальный взгляд льдистых глаз на меня. – Не развелся, когда выплыли наружу твои… недостатки.
Цепляюсь сильнее пальцами в подоконник, у которого стою. Пытаюсь понять по строгому лицу женщины, все ли ей известно, все ли мои недостатки. Хотя и одного достаточно, чтобы она перестала делать вид, что когда-нибудь нам удастся наладить с ней отношения.
За семь лет так и не вышло, а теперь, когда наш с Максом секрет выплыл наружу, это вообще бесполезно. Я чувствую себя обнаженной под ее взглядом, который вспарывает меня осколками льда. Медленно выдыхаю: я не хочу испортить сегодняшний вечер, слишком большие планы, надежды.
– Неужели не понимаешь, что это все бесполезно? – Свекровь еще раз обводит взглядом накрытый стол. – У вас нет будущего, Анита. И то, что Макс сейчас не здесь, не с тобой, тому лишнее подтверждение.
– Думаю, мы сами с ним разберемся.
Она резко дергает головой, как будто удивлена, что я посмела заговорить с ней, а не молча выслушать свой приговор.
– Вы уже разобрались. – Она открывает сумочку, кладет на стол какую-то коробочку, обвязанную яркой лентой желтого цвета, и продолжает траурным тоном: – С годовщиной, дорогая. Откроете вместе с Максом. Если он, конечно, сегодня вернется.
Она уходит.
Без прощальных слов, липовых приглашений заходить почаще и без моих проводов – все это лишнее.
Я слышу, как стихают ее шаги, закрывается дверь, но легче все равно не становится. Недолгий разговор, пара фраз, но они въедаются в мысли, присоединяются к тем, что уже кружились до этого.
Разворачиваюсь к окну, но даже любимый вид на реку и закатное солнце не помогает выдохнуть, переключиться. Тихо потрескивают свечи, аромат запеченного мяса щекочет ноздри, слышится шелест стрелок часов, напоминая о моих слишком смелых планах на вечер, которым сбыться не суждено.
И вдруг взгляд цепляется не за пейзаж за окном, а за мое отражение в стеклах.
Обтягивающее красное платье, укладка, над которой трудились в салоне, безупречный макияж, дорогое колье и длинные серьги – подарок, который я получила от мужа на первую годовщину. Тогда все было даже сложнее, чем сейчас, но мы не сдавались. Именно эта мысль заставляет меня будто очнуться.
«Макс, ты где?» – пишу сообщение мужу.
«Странный вопрос, – отвечает он через пару минут. – Как всегда, на работе. Не жди меня, ложись спать. У меня еще одна встреча, и, скорее всего, она сильно затянется».
Пусть так, хорошо.
Я не буду искать в его словах подтекст, который пыталась донести до меня свекровь.
Я просто хочу сделать так, чтобы этот вечер запомнился нам обоим, чтобы вытеснил все неважное, лишнее, чтобы стал еще одним шагом.
Чудом не забываю сумочку и ключи от машины – спешу, окрыленная, мне жаль тратить время на грусть, в которую меня окунули.
От смены локаций ничего не изменится, правда?
Может быть, новизна даже лучше. Выход из зоны комфорта, из привычных условий, из ролей, с которыми свыклись.
Не хочу ждать лифта, практически бегу по ступеням, чувствуя, как недоверчиво разгоняется по венам адреналин из-за того, что я планирую сделать. Мое настроение переносится и моей оранжевой Мазде – она сверкает в лучах красного солнца, радостно пищит сигнализацией, встречая меня, с удовольствием несется по вечернему городу.
Я была всего раз в новом офисе Макса, но прекрасно помню дорогу. Уже через двадцать минут я на месте. Несмотря на довольно позднее время, из окон некоторых кабинетов все еще льется свет. А вот кабинет Макса темный.
– Добрый вечер, – готовлюсь охраннику пояснить, кто я и зачем, но он сразу меня пропускает.
– Решили забрать Максима Леонидовича лично? – усмехается. – Хорошая идея, а то уж очень долго работает. Прежний директор себя больше жалел.
– Поэтому его не пожалел хозяин компании, – отвечаю с улыбкой.
То, что меня узнали, несмотря на единственный визит, кажется хорошим знаком. Поднимаюсь в лифте на пятый этаж, улыбаюсь своему отражению и тому, как дрожат мои пальцы. Такое ощущение, что не к мужу иду, а к любовнику. Тихо, вокруг никого, и это подстегивает мое предвкушение.
Место помощницы тоже пустует, свет выключен, но дверь в директорский кабинет приоткрыта. Он бы не оставил открытой дверь: документы, печати, ноутбук, сейф, так что я понимаю: он здесь. Несмотря на то, что из кабинета тоже тянутся лишь сизые вечерние тени.
Осторожно ступаю, как по лунной дорожке, которая может исчезнуть в любую минуту. Это все из-за волнения, из-за легкого страха: а вдруг не получится? Не давая себе времени на запоздалые сомнения, захожу в кабинет.
Макс действительно здесь.
Не замечает моего присутствия, не слышит, что уже не один. Уставший, задумчивый, окутанный тенью, он сидит в своем кресле, развернув его к панорамным окнам. Мелькает сожаление, что он все-таки согласился на эту должность, но я тут же его отметаю. Он сам так хотел, я могу лишь поддержать его выбор, как всегда делал он. И немного помочь, хотя он для меня всегда делал больше.
Подхожу к его креслу, склоняюсь и обнимаю мужа за плечи.
– Чшш, – говорю с улыбкой, чувствуя, как напрягается его тело под моими пальцами. – Я всего лишь хочу, чтобы ты выбрал подарок: поцелуй в этих сумерках, массаж, стриптиз или лучше минет?
Мои пальцы начинают скользить по его плечам, и вместе с тем я прислоняюсь губами к его шее, подсказывая ответ. Он может получить все, не обязательно так долго и мучительно выбирать.
Его плечи напрягаются еще больше, а потом он перехватывает мою ладонь, заставляя обойти кресло. Улыбаюсь его нетерпению, радуюсь своей смелости и тому, что все получилось.
– Хочешь начать сразу с последнего?
Но едва я оказываюсь напротив него, моя улыбка сникает. Не веря, смотрю на мужчину, который сидит в кресле моего мужа, в его кабинете. Мне все еще кажется: если моргнуть, вечерние тени слепят совсем другой силуэт, другое лицо и глаза синего цвета. Но прежде, чем я пытаюсь хоть на секунду спрятаться за ресницами, меня ловит в ловушку взгляд дымчатых глаз, а тишину разбивает давно забытый голос из прошлого:
– Здравствуй, Аня.
Аня…
Из всех моих друзей, родни и знакомых так меня называл только он.
– Здравствуй, Тимур.
Глава 2. Анита, настоящее
Между нами повисает молчание, но ни один из нас не спешит нарушить его.
Меня всегда охватывало в его присутствии странное оцепенение. А ему всегда было на это плевать. И сейчас я понимаю, что восемь лет – слишком ничтожная цифра, чтобы что-нибудь изменилось.
Густые сумерки скрадывают половину его лица, мягко, словно боясь, окутывают его плечи и строгий костюм. Черные волосы, темнота, то, что он сидел спиной ко мне в кабинете моего мужа, где я не ожидала увидеть постороннего, и мое сильное волнение не оправдывают того, что я не узнала Тимура.
Могла не узнать кого-то другого, но не его. Я всегда чувствовала, если он находился где-то поблизости.
Холодные ноты парфюма и пронизывающий, без эмоций взгляд пытаются окунуть меня в прошлое. Приходится напомнить себе, что я уже не та наивная девочка, которая старалась сбежать, едва он оказывался рядом. К тому же я на своей территории – не его, как было когда-то.
– Что ты здесь делаешь? – в моем голосе уже нет волнения, и я ему благодарна. – Пытаешься примерить на себя роль директора этой компании?
– Не хотелось бы, – отвечает с усмешкой он. – С учетом, что эта компания – часть моего холдинга.
– Ты владелец «Строй-Грант»?
– Твой муж тебе не сказал?
Я не знаю, почему Макс не сделал этого, я спрошу его позже, когда мы будем одни. Сейчас мне просто хочется стереть с губ Тимура снисходительную ухмылку.
Он прищуривается: пожалуй, мало кто решится назвать его холдинг, даже небольшую его часть, такую, как эта компания, пустяком. Может быть, даже никто. И мужчин нельзя задевать за то, что они ценят и действительно любят, они этого не прощают.
Но слова уже прозвучали…
– Да, – соглашается Тимур. – Судя по твоему эффектному появлению, он даже не считает важным сказать тебе, где находится.
После разговора со свекровью эти фразы падают на благодатную почву сомнений. Но прежде чем Тимур успевает поставить себе очередную галочку «удар достиг цели», из приемной раздаются шаги.
И я улыбаюсь, потому что теперь точно знаю: это мой муж.
Смотрю на дверь, ожидая его появления и пытаясь не обращать внимания на легкое, но ощутимое жжение на правой щеке. Потому что Тимур тоже смотрит, но отнюдь не на дверь.
Мягкий свет освещает кабинет и Макса, который входит в комнату с немного удивленной улыбкой. И я могу подойти к нему, обнять и облегченно выдохнуть в его спокойных объятьях, отпуская сегодняшний день.
– Анита, – он целует меня в макушку, – что ты здесь делаешь?
– То есть присутствие здесь Тимура тебя не удивляет? – шутливо ворчу.
– С Тимуром у меня назначена встреча, просто я задержался с юристом, – разомкнув объятья, муж бросает на стол папку с документами. – А вот тебя я увидеть не ожидал.
То, почему я пришла, касается только нас, поэтому ограничиваюсь улыбкой. Пусть думает, что просто соскучилась – пока сойдет любая из версий. Потому что, по глазам вижу, он все равно забыл, что сегодня за день. Напомню потом, когда будем одни.
– Твоя жена хотела сделать тебе сюрприз, – раздается голос Тимура у меня за спиной. – Собиралась вручить свой подарок.
– Подарок? – Макс медлит пару секунд, а потом выдыхает. – Анита…
– Ничего страшного, – я стараюсь не доставить случайному свидетелю удовольствия позлорадствовать.
– Прости, котенок, – муж целует меня в висок, – с этой работой я так замотался, что совершенно забыл.
– Не переживай, – подмигиваю, – подарок тебя подождет.
– Мы здесь надолго застрянем, – снова вставляет Тимур, а после секундной паузы добавляет: – Так что можешь вручить свой подарок прямо сейчас, а я подожду.
Медленно выдыхаю…
Он ведь знает, знает, специально меня провоцирует, и ему снова это удается блестяще.
– Мой подарок только для мужа. Поэтому я вручу его, когда мы будем одни.
Оборачиваюсь и, пожалуй, впервые за все время знакомства вижу в его глазах отблеск хоть каких-то эмоций. А вот каких – не могу разобрать.
Ему нравится загонять меня в угол. Он уже не выглядит таким напряженным, как был. Кресло развернуто, поза расслаблена, пальцы подпирают подбородок, скользя возле нижней губы.
А он изменился, понимаю теперь, когда вижу его при свете. Стал еще жестче. И интуитивно от него хочется держаться еще дальше, чем раньше.
– Если хочешь, можешь идти домой, – предлагает он Максу. – Вдруг подарок и правда важнее работы.
Он специально так это подал.
Таким тоном, такими словами.
– Анита…
– Макс, – целую его в губы и назло провокатору делаю вид, что это мое решение, а не мужа, – я поеду домой. Пока ты будешь занят, приготовлю нам что-нибудь вкусное, охлажу вино, зажгу свечи…
Я перечисляю то, что уже есть, но об этом знает только свекровь. Макс обещает исправиться, освободиться пораньше и купить мне огромный букет, чтобы тоже поздравить как следует.
– Я бы на твоем месте купил не один, а четыре, – следует совет от Тимура.
– Почему четыре? – удивляется Макс.
– За каждый час, что ты сегодня задержишься, – поясняет владелец компании.
Но когда наши взгляды встречаются, там открыто читается: «Итак, что ты мне предлагала? Поцелуй в сумерках, массаж, стриптиз и минет. Ничего не забыл? Как раз по букету за четыре позиции».
– Одного букета будет достаточно, – говорю я.
И уже успеваю дойти до двери, когда снова слышу голос Тимура:
– Красивое платье.
Не оборачиваюсь.
Более того, позволяю себе малодушную слабость поверить в то, что он сказал эту фразу случайно.
Да, случайно, убеждаю себя. Вряд ли он помнит то, как однажды сильно задел меня комментарием по поводу платья. Вряд ли он вообще тогда это понял. И уж точно не в курсе, как долго я плакала.
Он просто не может этого знать.
Никто не знал, даже Настя.
Я несусь по дороге так, словно ветер, ударяющийся о металл, может меня остудить. Если бы Макс видел цифры на спидометре и слышал шелест колес, которые приветствуют непривычную скорость, он бы вряд ли поверил, что это реальность.
Я всегда вожу осторожно, слишком осторожно и медленно, поэтому ему не хватает терпения ездить со мной, когда я за рулем. Мне кажется, это единственное, что способно его вывести из себя.
Спокойный, надежный, добрый, веселый, многие бы добавили – офигенно богатый. Я сделала правильный выбор, а он…
Не раз и не два я морально готовилась к тому, что он захочет со мной развестись. Может быть, будь на моем месте кто-то другой, он так и поступил бы. Но дело в том, что он не только мой муж, но и мой друг.
Друг, который вытянул меня с того света явно не для того, чтобы легко отпустить.
В доме так тихо, что я распахиваю окна – пусть хотя бы ветер ворвется и разбавит мое одиночество. Через час ожидания открываю бутылку вина и усаживаюсь с бокалом на кухне. Мне кажется важным дождаться Макса, хотя моя решимость и тает. Так же как свечи, которые я вновь зажигаю.
Река за окном переливается городскими огнями, внизу проносятся сотни машин – кто-то к кому-то спешит. А я застываю в немом ожидании, не могу пошевелиться несмотря на то, что осенний ветер хватает за плечи. Кажется, одно неверное движение – и что-то изменится безвозвратно.
Я оживаю, лишь услышав, как в замке проворачивается ключ. И пока муж снимает обувь, смотрю на часы и машинально отмечаю: ровно четыре часа… ровно четыре часа, как он и сказал…
Муж входит с букетом белых ромашек, присаживается на корточки возле моего стула, кладет цветы мне на колени и опускает устало голову. Провожу рукой по его волосам – всегда удивляло, какие они у него мягкие и послушные.
– Еще один подарок в кармане, – бормочет расслабленно он. – Сейчас достану…
Но он не поднимается, отдыхает, сбрасывает усталость, оставляет работу за стенами дома.
Резкий выдох спустя несколько минут – отпустил, отдохнул.
Поднимает взгляд на меня, достает из кармана маленькую коробочку, открывает ее и надевает на запястье моей левой руки красивый браслет с изумрудами.
– Как твои кошачьи глаза, – улыбается, видя, что я с интересом рассматриваю браслет.
Он не массивный, тоненький, аккуратный, и камни очень красиво блестят.
– Спасибо, – прикасаюсь к его губам.
Обнимаю Макса за шею, хочу углубить поцелуй, но муж поднимается. Бросает взгляд на стол, где из горячего остались лишь свечи.
– Надо было предупредить тебя, чтобы поужинала сама, – говорит с сожалением. – Тимур заказал из ресторана еду.
Я понимаю, что голод для мужчины – не лучший стимул работать. И даже хорошо, что он не терзался до двенадцати ночи. Но разочарование все равно разливается, сталкиваясь с напряжением, в котором я провела эти четыре часа.
– Давай я закажу на завтра столик в ресторане? – предлагает он. – В "Боххос", который ты любишь.
– Хорошо, – соглашаюсь.
Пропущенный ужин не повод выяснять отношения, когда мы упускали куда более серьезные причины для этого.
– А это что? – Он замечает коробку с желтой лентой, которую я так и оставила нетронутой.
– Твоя мама приходила.
Теплая улыбка трогает его губы. Он берет в руки коробочку, рассматривает ленту с каким-то изумлением и неожиданно поясняет:
– Мне никогда не дарили подарков. Настоящих подарков. Даже в детстве. Я всегда получал подарок деньгами. Или банковскую карточку на весь день и мог купить себе все, что хочу. Мечта любого мальчишки, наверное. Но я дико завидовал друзьям, у которых были минуты ожидания, пока они вскрывают упаковку. Однажды в магазине я, как обычно, выбрал себе подарок и заказал, чтобы его упаковали в десять слоев. Десять слоев разноцветной бумаги…
Он поднимает на меня сияющий взгляд.
– В последние годы мать стала сентиментальной.
Киваю.
Примерно лет семь. Потому что все годы, что я ее знаю, ее подарки были тщательно упакованы, и даже обертка несла смысловое значение. Как эта желтая лента.
Когда Макс дергает за ленту, мне хочется попросить его, чтобы он прекратил. Чтобы оставил как есть, чтобы то, что внутри, так и осталось в коробке…
Но я не решаюсь.
Он действительно рад, и потом, это подарок от матери.
Но когда он достает содержимое, меня охватывает озноб. Или все дело в распахнутых окнах? Не знаю, не могу сказать точно.
– Хм… – Он достает наручные мужские часы, красивые, естественно дорогие, смотрит на те, что у него на запястье, и тут же меняет. – Ей будет приятно.
У нас годовщина, но подарок для него, персонально.
И лучше бы так…
Потому что потом он достает и второй подарок – уже для меня.
Крутит его на свету и произносит оценивающе:
– Очень дорогая работа, хорошие камни.
Боясь моргнуть, я смотрю на большие песочные часы. В них так быстро падают вниз маленькие песчинки… слишком быстро… и если перевернуть, ничего не изменится, они вновь начнут падать…
Перевернув часы, Макс ставит их на стол между нами.
И тем самым как будто запускает отсчет.