Билет на Фа́туру

Глава 7. Что ты сделал со мной?

Длинный белый коридор, на потолке лампы в ряд. Они светят холодным голубоватым светом, одна из них мигает и трещит. Это единственный источник звука на данный момент. Я повернула голову вправо: в конце коридора балкон, за стеклом темно.

Мне страшно, по-настоящему страшно. Пульс учащённый, руки трясутся так, что я не знаю, куда деть их. В голове заела мысль: «Может, это ошибка?», но я понимаю, что это практически невозможно, но не верю, всё как во сне…

– Вы его дочь?

Я дёрнулась от неожиданности, сердце на несколько секунд остановилось.

– Вы меня слышите? – ко мне обратилась пожилая женщина в белом халате.

Я просто уставилась на неё.

Женщина села рядом, положила руку на моё плечо.

– Если хотите, можете позвонить кому-нибудь ещё, кто сможет опознать его.

Было бы кому звонить…

– Да нет… нормально, – я не узнала свой голос.

Женщина вздохнула и встала.

– Идите за мной.

Я уже была в морге и далеко не один раз. Там, где я учусь, это обычная практика. Но этот раз не сравнится ни с чем, даже с первым вскрытием.

Медсестра остановилась около двери, спросила:

– Вы точно готовы?

Я кивнула, хоть это было и не так. Ужас, отчаяние, застрявший в горле крик, желание убежать отсюда подальше – вот, что я чувствую.

Женщина открыла дверь. Первое, что я увидела, – это кушетка, на которой лежит мой отец, полностью накрытый белой простынёй. Я не могла оторвать от него взгляд.

– Здравствуйте, – поприветствовал меня патологоанатом, – у этого мужчины с собой был мобильный телефон и права на имя Матвеева Виктора Егоровича.

– Это мой отец.

Женщина, которая привела меня сюда, поднесла руки к щекам. Её лицо выражало искреннее сострадание.

– Сможете опознать?

– Да.

Моё сердце снова перестало биться.

Патологоанатом приподнял простыню.

Это был тот мужчина, что держал меня за руку, тогда, на кладбище.

Мой папа…

Я проснулась с криком, не понимая, где нахожусь.

– Тише.

Меня кто-то взял за плечи, я начала отбиваться, и моя повреждённая рука заныла.

– Алёна, это я, Саша. Успокойся.

Я посмотрела на него: Сашу освещал только оранжевый свет от костра.

– Извини, – прошептала я.

– Ничего страшного. Кошмар?

Лицо мужчины на столе в морге появилось перед глазами.

– Да, то есть нет… Я не знаю.

– Всё хорошо.

Саша обнял меня.

Я увидела сидевших около костра Аню и Мишу.

– Я долго спала?

– Сложно сказать, но, как видишь, уже ночь.

– Похолодало.

Меня затрясло, возможно, от холода, а возможно, от того страшного сна.

Саша предложил погреться у огня, я села рядом с Аней.

– Ты как?

– Намного лучше, – она улыбнулась, – температура спала.

Меня перестало трясти: от костра исходило приятное тепло.

– Миша, как же хорошо, что ты с нами, – сказала Аня, подумав о том же, – ты нас греешь.

– Что я слышу, – он рассмеялся, – а не ты ли мне истерику закатила?

– Ты ожидал другую реакцию?

Миша вздохнул и изменился в лице.

– Что такое? – спросила Аня, начав оглядываться по сторонам.

– Серёжа мог бы сейчас сидеть с нами. Чёртов корабль, чтоб его, – Миша начал громко выражаться. – Серёжа всегда был готов отдать жизнь за товарища, мы с ним в разные ситуации попадали, знаете ли, но всегда проносило, – он с ненавистью ударил кулаком в землю. – Пойти бы сейчас и напиться.

– Тебе это, правда, не повредило бы, – Саша похлопал Мишу по плечу.

Дальше произошло то, что удивило всех, особенно самого Мишу. Его лицо секунду назад было искажено злобой, а тело напряжено. Сейчас же каждая мышца на лице расслабилась, глаза сощурились, щеки покраснели. У Миши идеальная осанка, от которой не осталось и следа.

– Что… что ты сделал со мной? – произнёс он тихо, немного невнятно.

– Я? – удивился Саша.

Миша засмеялся, затем криво улыбнулся:

– Чувствую себя, будто бы целую бутылку виски выпил.

Саша впал в ступор: он не понял, что сейчас произошло. Никто не понял. Все уставились на Мишу, переставшего быть похожим на себя. Он прилёг на локти.

– Хорошо.

Посмотрел на Аню.

– А ты мне нравишься.

– Ничего не поняла. Серьёзно, что ты с ним сделал?

– Аня вопросительно посмотрела на Сашу.

– Чтобы это не было, мне нравится! – вмешался Миша.

– Почему вы думаете, что это я?

– Да потому что его размазало после того, как ты его по плечу похлопал.

Аня развела руками.

– Да я просто… – Саша замолчал. – Подождите, я представил… Да нет, не может быть.

Он посмотрел на свои руки.

Миша чихнул, и цветы, росшие около костра, запылали.

– Ой, извиняюсь.

– Давай осторожнее.

Саша ногой затушил их.

Миша вытянул указательный палец перед собой, скосив глаза, посмотрел на него и произнёс, растягивая слова:

– Я когда такое делаю, тоже про себя думаю: «Да нет, не может быть».

Аня пыталась сдержаться, но не выдержала и громко рассмеялась.

– Значит, ты теперь можешь напоить нас одним прикосновением? Попробуй на мне, пожалуйста. Мише, по-моему, очень хорошо.

– Ты уверена? – Саша нахмурился.

– Давай уже, – Аня протянула к нему руку, – главное, чтобы мы с Мишей не навсегда такими остались.

Никто не сказал ни слова, пока Саша не опустил руку Ани. Я посмотрела на неё, Миша тоже.

– Скажи, хорошо! – лицо Миши расплылось в улыбке.

– Да, хорошо, потому что ничего не изменилось. Может, Миша просто с ума сошёл?

– Я вообще-то вас слышу.

Он пригрозил пальцем.

– Хватит уже! Ты же шутишь? – Аня нахмурилась.

То, что с Мишей что-то не так, понятно сразу. И я сомневаюсь, что он притворяется.

– Попробуй на мне, – решилась я.

Саша долго держал меня за плечо, но никаких изменений я не чувствовала.

– Саш, тебе плохо? – спросила Аня.

Я посмотрела на него. Саша очень побледнел, но, не отпуская меня, отрицательно покачал головой. Шея, болевшая с того момента, как я проснулась, постепенно начала проходить.

Саша молча сел рядом.

– Это ты сделал?

Я потёрла шею – от боли не осталась и следа.

Он не ответил.

– Что сделал? – было видно, что Аню переполняет любопытство.

– Моя шея…

Я посмотрела на Сашу.

– …она сильно болела, а теперь всё прошло.

– Саш… – начала Аня, но он поднял руку, показывая, что нужно немного подождать.

Обстановку разрядил Миша, громко захрапев.

– Да, думаю, это я, – заговорил Саша. – Сейчас, я просто… – он покачал головой.

– Значит, Миша с Серёжей не одни такие? – Аня вздохнула. – А я надеялась, что их облучило на какой-то другой планете.

– Ты расскажешь, что случилось? – моё любопытство тоже требовало объяснений.

– Конечно, расскажу, просто это сложно.

Саша снова принялся рассматривать свои руки.

– Когда я дотрагивался до Миши или до тебя, Аня, я ничего не чувствовал, совершенно. Но…

– Но когда дотронулся до Алёны, что-то произошло? – перебила Аня.

– Да, но я не почувствовал, а увидел. Увидел весь её организм изнутри, каждый орган, более того, даже состав крови, будто в микроскоп смотрел.

Мне стало не по себе.

– Но это не объяснило того, что я сделал с Мишей, поэтому представил, как бы подействовали анальгетики. Снизил проведение нервных импульсов, и у меня, похоже, получилось снять боль.

Глаза Ани широко распахнулись.

– Можно я ещё раз попробую?

Саша подошёл к ней.

– Возможно, я смогу тебе помочь.

Но Саша не смог. Сколько бы он ни пытался, увидеть ничего не получалось.

– Что со мной не так? – расстроилась Аня.

– Может, у тебя способность такая, – ответила я в шутку.

– Я бы уже ничему не удивился, – пожал плечами Саша.

– Да ну, – Аня надула губы, – неинтересная способность какая-то.

Саша пытался сдержаться, но всё-таки зевнул.

– Ты же ещё не спал? – вспомнила Аня. – Давай ты поспишь? Миша там уже десятый сон видит.

Сашу пришлось уговаривать долго, но он сдался, лёг набок, подложил под голову руку, потом резко вскочил, вспомнив про Мишу, подошёл к нему, буквально на секунду сжал его плечо, кивнул и лёг обратно.

Мы с Аней не хотели мешать Саше, поэтому молча ждали, пока он уснёт. Я вслушалась в наполовину спавший лес. Иногда до нас доносился шелест листьев или хруст веток под чьими-то лапами. Были и другие звуки, более приятные, чем гулявшая рядом опасность, например пение птиц и насекомых, потрескивание костра… Огонь танцевал, а вместе с ним и тени, отбрасываемые деревьями и кустами. Иногда мне казалось, что это вовсе не тени, а притаившийся зверь готовится напасть. На свет костра слетались насекомые, некоторые сгорали сразу, а некоторые кружились вокруг, в само пламя не залетая. Кто-то успел ужалить меня в плечо – об этом говорили четыре противно чесавшихся волдыря.

– Будь другом, посмотри, сколько осталось воды, – попросила шёпотом Аня.

Воды оказалось очень мало, но я всё равно протянула ей единственный оставшийся мешок.

– Хочешь спать? – спросила я.

– Немного.

– А мне хватило.

Перед глазами опять появилось лицо папы.

– Поделишься? – Аня сделала большой глоток воды. – Ты так кричала, что мне тоже страшно стало.

– Мне приснилось… – я на секунду замолчала, – или я вспомнила…

– Да неважно, – сказала Аня.

Но мне важно, очень важно, и лучше, чтобы это оказалось кошмаром, но я что-то сильно сомневаюсь.

– Меня пригласили в морг для опознания тела… – я вздохнула. – Тела моего отца.

– А я даже на похороны Дениса не смогла пойти, – Аня посмотрела на огонь.

– Это твой муж?

– Да. Я хотела запомнить его живым, я бы не пережила, если б каждый раз, закрывая глаза, видела его мёртвым.

Аня легла на землю, её нога была всё так же зафиксирована в рогатке.

– Как думаешь, что это за ерунда с нами происходит?

– Ты о чём?

– Я про эти странности, способности, ну или как там?

Я тоже легла. Мне открылся вид на маленький кусочек звёздного неба.

– Я сейчас не самый лучший собеседник. Тем более на такие темы.

– Уверена, что никто не сможет ответить на мой вопрос, – Аня зевнула. – Главное, не уснуть, как-то не хочется стать чьим-нибудь ночным перекусом.

Мы больше не разговаривали, я попыталась пересчитать звезды, но сбилась, перевела взгляд на Аню: она успела уснуть.

Пусть спит.

Меня снова затрясло от холода. Я вернулась на прежнее место. Костёр уже начинал затухать.

Надо бы закинуть веток.

Миша оказался предусмотрительным и запасся хворостом и листьями. Встав, я услышала неподалёку шорох, доносившийся из кустов.

Это точно не ветер.

Сейчас костёр освещал слабее, и, посмотрев в сторону, откуда только что шёл звук, конечно, ничего не увидела. Я замерла на месте.

Наверное, стоит кого-нибудь разбудить, ведь в любом момент на нас могут напасть. С другой стороны, день выдался тяжёлым, и просто так будить никого не хочется. Решено: если услышу что-нибудь ещё, точно разбужу Мишу, а сейчас пусть все спят.

Опять шорох, но уже ближе.

Что мне делать?

Я продолжала стоять и вслушиваться, звуки прекратились. Я ещё немного постояла: тишину больше ничто не нарушало – и потянулась за хворостом. Но раздавшийся вой заставил выронить ветки из рук. Миша вскочил, от неожиданности я вскрикнула, он уставился на меня:

– Это ты выла? – Миша улыбнулся, а затем посмотрел на спавших Сашу и Аню. – Ты одна, что ли, не спишь?

– Так получилось, Аня заснула, а я не стала никого будить.

– Я не помню, как вырубился, – Миша взъерошил свои волосы.

– Ещё бы, – я собрала ветки и бросила их в костёр.

– Ну и что это было? Теперь не я один буду издеваться над Аней?

– Сомневаюсь, что Саша будет издеваться над ней, – я просмотрела на Сашу, спокойно спавшего на боку, – но да, теперь не ты один умеешь… – я попыталась подобрать слово.

– Может, посвятишь? – не дождался Миша.

Я пересказала события, которые он проспал.

Миша кивнул и встал.

– На будущее: если дежуришь, то только с кем-то.

– Я хотела тебя разбудить, но ты меня опередил. Здесь рядом кто-то ходил.

– Отлично.

Миша взял длинную палку, лежавшую рядом с ним, поджёг её.

– Откуда звук шёл?

Я махнула рукой влево.

– Сейчас вернусь.

Какой же Миша бесстрашный, это может плохо кончиться…

– Ну что? – спросила я, увидев возвращающегося Мишу.

– Да ничего, кроме полудохлой птицы. Похоже, для того обитателя мы слишком большая добыча, а птичке не повезло.

Бедная птичка.

Я представила её пёстрой и переломанной.

– Ладно, давай ложись спать, пока я добрый.

– А как же наставление про дежурства?

– Я-то справлюсь, – он усмехнулся.

– Хорошо.

Я легла на твёрдую холодную землю в полной уверенности, что уснуть больше не получится, но ошиблась.

– Алёна, – кто-то погладил меня по голове, – вставай.

Я открыла глаза, увидела Сашу. Уже светло, костёр потушили.

Миша будил Аню:

– Выспалась?

– Да, – Аня зевнула. – Ой, Алёна, прости, я не заметила, как уснула.

– Ничего страшного, тебе лучше?

– Да, намного.

Мы одновременно посмотрели на её колено. Оно было замотано оторванной от комбинезона штаниной.

– Что вы сделали со мной? – удивилась Аня.

Саша просиял.

– Это Мише скажи спасибо. Пока вы спали, мы обсудили наши способности, и он предложил попробовать полечить тебя во сне. Я смог увидеть проблему, полностью обезболил ногу, сделал мини-операцию по удалению лишней крови из сустава, используя подручные средства, продезинфицировал и, наконец, ввёл лекарство.

– Из подручных средств?

– Да, лучше не спрашивай, но всё было стерильно, не переживай.

– Звучит жутко, но, Саша, ты волшебник.

– Эй, а моё спасибо где? – спросил Миша.

Аня протянула руки к нему. Пока они обнимались, Саша сказал:

– Это только начало. Так быстро колено не пройдёт.

– Каждый раз будешь это делать, пока я сплю? – Аня подняла бровь.

– Звучит не очень, я понимаю, но другого выхода нет.

– Почему вам повезло, а мне нет? – Аня действительно расстроилась из-за своей странности.

– Тебе же всё это неинтересно было, – заметил Миша.

– Да, но всё же.

– Смешная ты.

– Ой, вот как научусь блокировать ваши способности, будете знать, – Аня скрестила руки на груди.

– Ну давай, попробуй, – бросил Миша вызов, ухмыляясь.

– Да без проблем.

Аня вся напряглась, от чего Миша засмеялся.

– Я готова. Давай!

Он посмотрел на потушенный костёр, смотрел долго, сосредоточенно, но ничего не происходило. Я улыбнулась.

– Ха, я же сказала! Так-то! Ты же не поддаёшься мне?

– Ещё чего.

У Ани очень громко забурлило в животе.

– Аня права, – улыбнулся Саша, – есть и правда хочется.

Миша вообще чуть со смеху не упал. Сегодня настроение у него, очевидно, хорошее.

– Надо поохотиться, – сказал он, отдышавшись.

– Мне пойти с тобой? – предложил Саша.

– Я справляюсь, буду охотиться на птиц.

Миша взял свой лук и несколько стрел.

Глава 8. Пещера

Благодаря Мише у нас получился сытный, но не сказать, чтобы вкусный завтрак. Правда, возникли проблемы с костром. Оказалось, при Ане больше никто не может пользоваться своей способностью, блокирует она их не намеренно. Мише пришлось отойти на приличное расстояние, чтобы поджечь палку и донести её до нас, пока огонь не потухнет. Это было очень смешно, потому что получилось у Миши не сразу, и несколько раз он бегал туда-сюда.

Было принято решение найти хорошее место с водоёмом поблизости, ведь все запасы воды мы выпили ещё за завтраком, и остановиться там на пару дней, чтобы Саша подлечил Аню. Если бы Саша мог делать это не только, когда она спит, процесс значительно бы ускорился, но лучше уж так, чем никак.

Буквально через полчаса ходьбы у Ани заболела нога настолько сильно, что Мише пришлось взять её на руки.

Погода не радовала. Сегодня было слишком душно и жарко, небо окутывали тёмные тучи, предвещавшие скорый дождь.

– Вы только посмотрите! – сказал Саша, остановившись.

Прямо перед нами ползли три длинные переплетённые пёстрые нити, похожие на змей, только без глаз.

Мы шли уже около шести часов. Пейзажи менялись. Всякий раз, увидев необычное растение, я думала, что ничего красивее просто не может существовать, но ошибалась. Долго не получалось оторвать глаз от одного цветущего дерева с серебряными листьями, белыми цветками и маленькими круглыми коричневыми плодами.

Всё бы ничего, если б не жажда. Столько часов ходьбы по жаре без воды – это настоящее издевательство. Я уже с трудом перебирала ногами и была готова упасть, но раздался гром, и мне на нос упала капля. На нашу удачу, рядом оказалось невысокое дерево с густой кроной: казалось, что между листьями совсем нет просветов.

– Отлично! – обрадовалась Аня. – Промокнуть, конечно, нестрашно, но неприятно.

Мы свернули к дереву и удобно под ним разместились.

– Как под зонтиком, – улыбнулся Саша.

Дождь начался, но капал ещё несильно. Раздавались раскаты грома.

Мне не показалось – просветов между листьями действительно не было. Один лист, наверное, сантиметров двадцать – двадцать пять в длину и тридцать в ширину.

Миша решил нарвать листьев, чтобы набрать в них дождевой воды. Вернулся к нам уже промокшим, сел рядом с Аней и потряс мокрой головой так, чтобы обрызгать её.

– Очень смешно, – возмутилась Аня, – моя собака тоже любит так делать.

– А это уже обидно.

– Сойдёт, – Аня положила руку ему на плечо.

Морось сменилась настоящим ливнем. Я смотрела вперёд: дождь создавал сияющую стену. Громыхал гром, молнии сверкали розово-жёлтым светом, капли с шумом разбивались о землю.

Я переместилась в другое место. Насквозь промокшая, я бежала к небольшому розовому домику через цветочную полянку. На половине пути остановилась, подняв голову и раскинув руки, начала кружиться. Шёл сильный дождь, и мне нравилось, как тёплые капли приземляются на лицо. Я засмеялась.

– Эй, пчёлка, лети домой, простудишься!

Перестав кружиться, я посмотрела в сторону домика. На террасу вышла женщина в голубом платье в пол, длинные волосы карамельного цвета аккуратно заплетены в косу.

Я побежалая к дому и, вбежав на террасу, бросилась в объятья этой женщины.

– Мама! Я так люблю дождь.

– Ты же вся мокрая.

Мама отстранилась.

– Давай переоденемся и помоем руки? Я испекла печенье.

Перед глазами появилась стена из дождя. Воспоминание кончилось, но атмосфера осталась – детское искреннее счастье.

Дети умеют радоваться простым вещам, например дождю или свежеиспечённому печенью…

Что же случилось с моими родителями?

Я постаралась отвлечься от грустных мыслей, но тщетно, поэтому решила обратиться к остальным:

– Хочу кое о чём вас попросить, – начала я. – Можете рассказать о себе? Почему решились на полет? Вы, наверное, уже рассказывали это. Я просто… – я запнулась, – хочу отвлечься, память ко мне возвращается, и то, что я вспоминаю, мне не нравится.

Я закрыла глаза и покачала головой из стороны в сторону в надежде всё-таки прогнать угнетавшие меня мысли.

– Слушайте, а идея-то неплохая. Мы же ничего толком не знаем друг о друге, всё как-то поверхностно, – поддержала Аня, – и если уж быть до конца откровенными, не от хороший жизни мы здесь.

– Говори за себя, – возразил Миша, – я с детства мечтал об этом.

– Тогда ты и начинай, я внимательно тебя слушаю.

– Раз ты внимательно слушаешь, так уж и быть, расскажу.

Миша улыбнулся.

– Немного о моём старике. Он генерал, своего единственного сына, – он поднёс руку к губам, – меня, растил себе под стать. Я закончил кадетский корпус, в котором ещё и жил. Мне это не нравилось, но отец считал, что так мне привьют железную дисциплину. Он просто не догадывался, чем мы на самом деле занимались после уроков.

Миша усмехнулся.

– Окончив корпус, я пошёл служить. Отец запихнул меня в самую скучную часть. Мне хотелось пострелять, но вместо этого я целыми днями сидел с бумажками. После армии заключил с частью контракт – спасибо отцу. Но был в этом один большой плюс: я познакомился на службе с Серёжей. Чего мы только не творили, хорошее было время.

Он выдержал паузу.

– Но всё равно каждый день одно и то же, сплошная рутина. Я думал, что умру от скуки, пока однажды к нам не пришли солидные такие мужики в дорогущих костюмах. Они целый день ходили за нами, наблюдали. Я уже хотел им врезать, но узнал, кто они и зачем пришли, и желание отпало. На следующий день меня пригласили в кабинет нашего главного, там сидели эти самые мужики, Серёжа и мой разгневавшийся отец. Нам с Серёжей предложили перевестись в космические войска, дали контракты для ознакомления. Это было именно то, чего мне хотелось всю жизнь. После обучения нас могли отправлять на другие планеты для выполнения кое-каких заданий. Подробности рассказывать не буду, информация засекреченная. Отец чуть слюной не подавился, когда я прямо на его глазах подписал контракт. Он мне бойкот на несколько лет объявил после этого. Ну а у нас с Серёжей началось самое веселье, нам всегда везло, и только эта планета вышла боком.

– Да ну, ты неинтересно рассказываешь, – Аня скрестила руки на груди, – давай, делись, чего вы такого секретного делали на других планетах?

– Воевали и выживали, – коротко ответил Миша.

– И ты хочешь сказать, что тебя устраивает такая жизнь? – удивилась Аня.

– Сидеть в части отца без дела – это скука смертная. Да я на седьмом небе был, узнав, чем занимаются в космических войсках.

Миша посмотрел на Аню.

– Хочу заметить, что ты сейчас не дома в кроватке валяешься, а кочуешь с нами.

– Если бы обстоятельства в моей жизни сложились иначе, меня бы в корабль силой не запихали. И солидный гонорар тоже ничего не смог бы изменить.

– Чего же в твоей жизни такого случилось? – настаивал Миша.

Аня заметно погрустнела.

– Это обязательно?

– Сама же хотела.

Миша пожал плечами.

– Хорошо, – сказала Аня, – слушай. Училась я в гимназии, была отличницей, надо мной даже издевались из-за этого, называли зубрилой, ведь дети слишком жестоки. После школы ходила в кружок, в который меня записала мама, – она просто мечтала сделать из меня балерину.

Миша улыбнулся.

– Серьёзно. Я занималась балетом десять лет, мама заплатила за это много денег, и мне не хотелось её расстраивать. Но так как я была зубрилой, по-настоящему интересовала меня только наука. На десятилетие папа подарил мне микроскоп, тогда я и выбрала свою будущую профессию. Ведь микроорганизмы – это же целый мир, маленький мир. Они живые и повсюду. Как же мне это нравится. А вирусы вообще отдельная история. Как быстро они могут поразить и убить живой, совершенно здоровый организм. Все помнят ту страшную эпидемию, о которой говорили целыми днями во всех новостях? Это был пик моей карьеры, я участвовала в разработке вакцины от этой поганой болезни, была самым молодым учёным в команде. Через год мне позвонили и пригласили принять участие в этом полёте, сказали, что им нужны такие первоклассные специалисты, влюблённые в свою работу. Я согласилась, не раздумывая. Представляете, как мама удивилась?

– Чего-то плохой жизнью там не пахнет… Или во всем виноват балет? – спросил Миша, – Нет, я знаю, всё дело в жестоких детях, я угадал?

– Миша, – Аня ещё больше расстроилась, – плохое в моей жизни, поверь, было. Именно из-за этого я здесь.

– Зачем ты пристаёшь к Ане? – заступилась я, потому что не нравится мне смотреть на то, как всё это расстраивает её. – Не хочет рассказывать – её дело и жизнь её. Ты сам рассказал свою историю, не вдаваясь в подробности.

– Мне нельзя, я документы подписывал, – напомнил Миша.

– Сам напросился, – не выдержала Аня. – Я безумно любила, рано вышла замуж и была, наверное, одной из самых счастливых женщин. А потом мой муж умер, и, кроме работы, у меня ничего не осталось. Я жила с собакой, которую мы вместе выбирали, иногда ездила по миру, когда работа угощала. Интересно? – с укором спросила она.

– Мне всё про тебя интересно, – ответил Миша.

– Остался я? – вмешался Саша. – Помню, как с самого раннего детства мечтал стать врачом. Событие, произошедшее в моей юности, убедило в этом окончательно. После школы с одним школьным товарищем, Максимом, мы ходили в кафе его мамы, делали там уроки и ели пироги, которыми нас бесплатно угощали. В тот день мы, как обычно, пошли в кафе и прежде, чем приступить к домашнему заданию, попросили картофельный пирог. Прямо на моих глазах Максим подавился, схватился за горло и покраснел, распахнув заслезившиеся глаза. Сначала я растерялся, но, собравшись, применил приём Геймлиха. Всё обошлось, а я ещё больше загорелся медициной.

Теперь расскажу о своей семье. Растила меня только мама – папы не стало, когда мне было три месяца. Мы жили бедно, поэтому учёбу приходилось совмещать с работой в лаборатории. Платили мало, но нам хватало. Правда, бывало, что поспать не удавалось совсем, просто не хватало на это времени, но маме помощь была необходима. Я родился, когда ей было тридцать девять, к пятидесяти у неё начались проблемы со спиной, она не могла больше работать. Через год после того, как я окончил университет, мамы не стало. Я же решил пойти дальше и получить профессию космического врача. Очень интересная была практика, мы летали в космос, изучали его влияние и отсутствие гравитации непосредственно на себе. Мой любимый преподаватель говорил, что так нагляднее, ни один учебник не научит лучше, чем личный опыт. В двадцать семь я познакомился со своей будущей женой, женился и устроился работать терапевтом в больницу рядом с домом. У нас родились две дочки, помните, я показывал вам их фотографию? Всю сознательную жизнь я работал – это вошло в привычку, по-другому уже не получалось. Я допоздна задерживался на работе. Как-то раз пришёл домой раньше – хотел порадовать жену. Девочки были у бабушки, а она была не одна, думаю, все понимают, о чём я. Мы не ссорились, просто мирно разошлись. Она не хотела разлучать девочек со мной, поэтому они иногда ночевали у меня, да и я сам к ним ездил, но, к сожалению, из-за работы виделись мы не так уж и часто. Позднее я принял участие в подобном полёте, это заняло несколько месяцев, а уже через неделю мне позвонили и пригласили на Фа́туру. Девочки очень расстроились, я до сих пор не понимаю, как решился на это, сомневался до последнего. Но дочки сказали, что безумно гордятся мной, и тогда я принял окончательное решение.

Саша закончил рассказ, Аня вздохнула.

– Девочки гордятся тобой, конечно, – она улыбнулась. – Сколько им сейчас?

– Ангелине девять, а Юле почти восемь.

– Большие уже и настоящие красавицы.

Аня похлопала Сашу по плечу.

Теперь ливень сменился моросью. Саша порадовал, объявив, что горы, служившие ориентиром, уже должны быть близко, если мы правильно шли. Он предложил остановиться там. В горах или около них наверняка будет подходящее место, тем более рядом с ними водопад. Набрав полные мешки воды, Миша посадил Аню на спину, и мы пошли за Сашей.

Прошло около трёх-четырёх часов, прежде чем деревья начали редеть, открывая вид на большое поле и четыре высокие горы, одна из которых образует ущелье. Усталость сменилась радостью – Саша не ошибся.

Большое количество маленьких птиц и насекомых копошились в фиолетовой траве. Глянцевые букашки всех цветов радуги, крылатые и мохнатые насекомые повсюду, большие и маленькие, глаза разбегаются.

Мы приближались к горам: я увидела большой обрыв, к нему бежала речка, превращавшаяся в громкий водопад. Просто пройти мимо – слишком сложная задача. Когда я посмотрела вниз, от высоты закружилась голова, но это нисколько не помешало насладиться видом на зажатое земляными стенами озеро, на водопад, стекавший в него, и тоненькую речку, быстро бежавшую по камням куда-то очень далеко вправо.

Одно солнце уже краешком коснулось горизонта, а мы никак не могли найти подходящее место. Долго шли вдоль гор, надеясь найти пещеру или что-то в этом духе, прошли ущелье, открывавшее вид на очередной лес. Я хотела предложить немного передохнуть, но Миша, шедший впереди, остановился и радостно крикнул:

– Нашёл! Так, Саша, посади Аню и Алёну подальше, я сделаю факел.

Миша вручил мне два копья, а Саша повёл нас в обратную сторону. Природа создала на горе пять больших ступенек. Саша занёс Аню на самую верхнюю.

И как я не заметила эти ступеньки раньше?

– Немного подождите, мы скоро, – вздохнул Саша, – если увидите кого-то, кричите изо всех сил, и копья вам в помощь.

Он ушёл.

Я села на ступеньку рядом с Аней, посмотрела вперёд – над лесом раскинулась двойная радуга. Я пихнула Аню в плечо и указала на неё.

– Да, очень красиво, – кивнула она без энтузиазма, а через минуту произнесла: – Мне не нравится, что им приходится избавляться от меня, чтобы использовать свои способности. Может, и ты уже что-то умеешь, просто я тебе мешаю.

– Не стоит расстраиваться раньше времени, – я решила подбодрить её, – помнишь, вы с Мишей поспорили, сможешь ты заблокировать его или нет? Я не знаю, получилось у тебя тогда это осознанно или ты, уже проснувшись, блокировала их, но попробуй наоборот, вдруг ты можешь контролировать это.

Аня задумалась.

– Надо попробовать, а то сейчас чувствую себя лишней и всё портящей.

– Не говори так.

Если здесь есть кто-то лишний, то это я.

Мы увидели довольных Сашу и Мишу, которые шли к нам.

– Видом любуетесь? – спросил Миша, залетая на нашу ступеньку.

Саша остался стоять внизу.

– Грот просто идеальный, хотите посмотреть?

Миша взял Аню на руки.

– Мне никогда это не надоест, – она рассмеялась, – мужчины прямо на руках носят.

Как же быстро Аня умеет переключаться: пару секунд назад она выглядела сильно расстроенной, а сейчас грусти как ни бывало.

Я поплелась за остальными.

Вход в пещеру овальной формы, обрамлённый высокими острыми камнями, поросшими мхом. Дальше короткий тёмный коридор. Я смогла разогнуться, только оказавшись в просторном зале. Он неплохо освещён благодаря сквозному отверстию на «потолке». А самое главное – здесь прохладно. Настоящее удовольствие после долгого, безумно жаркого дня оказаться в таком месте, сесть на холодный пол, расслабиться и просто отдохнуть.