Однажды мы придем за тобой

© Резепкин О., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Автор выражает благодарность редактору Битанову Алексею Евгеньевичу (АКА Алекс Вурхисс) за помощь в работе над миром серии романов.

Часть 1. Генерация персонажей

Поль МакДи: Джинн из бутылки

Твоя погода – дождь,

Твоя дорога – лужи,

Такой, какой ты есть,

Системе ты не нужен.

Ты можешь стать лучше,

Ты можешь быть хуже,

Такой, какой ты есть,

Системе ты не нужен…^[1]

Есть вечные вещи, от которых люди никогда не избавятся. Не, не так. От которых человеку не придет в голову избавляться. И опять не то… не знаю, как сказать. Например, хип-хоп. Говорят, это недавнее изобретение. Вроде бы придумали его всего сто лет назад. Но мне как-то не верится. Странно даже представить, что когда-то в мире не было хип-хопа. Может, он просто по-другому назывался, кто знает… я в истории не силен.

С другой стороны, компьютеров, например, тоже когда-то не было… Даже страшно подумать! Как скучно жили человеки… ни компа, ни хип-хопа. А это единственные вещи, которые я по-настоящему люблю.

Погода, как назло, прямо как в песне, которая сейчас у меня в наушниках. Поздняя осень у нас в штате не очень приятное время. Дожди как с октября зарядили, так и фигачат напропалую. На такой дождь приятно смотреть из окон собственной гостиной, сидя перед камином и потягивая грог. Так говорит ма’бэби^[2]. Ну ей ли не знать, у нее коттедж есть и даже камин в гостиной. У меня ни фига подобного, не назовешь же коттеджем похожее на дровяной сарай одноэтажное бунгало, которое родители получили в подарок от штата в связи с рождением Поля МакДи-младшего, то бишь меня. Камина в доме нет, в нем нет даже отдельной кухни, зато есть спальня, детская и две ванны. Часть дома отдана под гараж для отцовского драндулета. В детской живу я с моими сестрами – Элен и Жюстин (моя ма – франкофонная канадка, поэтому у нас такие имена).

По меркам нашего городка Джинна (это я о своей ма’бэби, если что) довольно богата – у ее отца есть собственная заправка, совмещенная с мойкой, автосервисом и даже франчайзинговой кафешкой. На самом деле старина Фиц такой же реднек, как и мой па, но только забрался чуть повыше, трепыхаясь всеми конечностями.

По местным меркам нашу семью не назовешь нищебродами: па имеет постоянную работу, ма на вэлфоре по инвалидности – у нее нет руки, и я, по правде, не знаю, как ма ее потеряла. Отец говорит, что на лесопилке, но в подробности не вдается, остальные вообще молчат, только косятся странно. А сосед, Хокинг, противный старикашка, коп на пенсии, как-то назвал моего па «сраным дауншифтером», поскольку тот когда-то имел свой бизнес в Фениксе, но почему-то бросил. Когда я попытался его об этом расспросить (па, а не вонючку Хокинга, понятно), отец опять ничего объяснять не стал, да еще и разозлился на меня. А за что, спрашивается?!

Что плохого в том, что я интересуюсь… тем, что со мной связано? С моим рождением, с моей семьей? Эй, ‘айфолкс^[3], не слишком ли много вы от нас скрываете? И как доверять вам, если вы нам не доверяете?

У меня есть серьезные опасения, что я замешан в чем-то паршивом и кровавом в отношении собственной ма. Кроме шуток, есть основания подозревать, что руку она потеряла из-за меня. Может, я, когда мелкий был совсем, полез куда-то не туда (я и сейчас лажу не туда, но последнее время в основном в виртуале), а ма из-за этого осталась однорукой, как древний автомат по разводу на бабло. Что, так трудно сказать об этом? Хотя бы в воспитательных целях, чтобы я думал своим Jack o’lantern^[4], куда лезу и что не я один могу пострадать.

А они молчат. Когда надо. А когда не надо, наоборот, говорят чересчур много. Не думайте, я люблю своих родителей, хотя с появлением на свет Элен, а потом и Жюстин они на меня положили и внимания мне уделяют примерно столько же, сколько Бараку, черному приблудному барбосу. Даже странно, что этого блохоносца мне разрешили оставить.

Раньше Барак везде за мной бегал, провожал до школы и встречал из нее, а когда я стал подрабатывать почтальоном, носился за моим велосипедом, куда б я ни поехал. Теперь он старый, большую часть времени дрыхнет в конуре. Ма его жалеет, даже варит ему кашу с мясом, размалывая блендером в пюре, поскольку с зубами у Барака совсем печально, а на баночном питании разориться можно. Иногда я ему покупаю баночку, за что ма меня ругает: она думает, что в эти банки кладут какую-то химию, чтобы собаки становились типа наркоманами. А по моим прикидкам, Бараку абсолютно по фигу, что точить – баночку или мамкино пюре. Ему с детства было абы пожрать.

Да, я работаю почтальоном, уже два года, чтобы собрать бабло на колледж. Родители сказали, что у них столько нет, сколько нужно, но они докинут, если я соберу тысяч двадцать. Поступать мне в следующем году, так что успею. Хочу пойти на что-то связанное с сетями, не с рыболовными, ясен перец, а с компьютерными, ведь я, как уже было сказано, от компов фанатею. Причем прикол в том, что у меня самого только древний, как жопа динозавра, яблочный моноблок – отстой полнейший в наше время, когда планшет может то, что двадцать лет назад не осилил бы вычислительный центр пятиугольного здания с дыркой посредине^[5]. Но планшета у меня нет, и, может, к лучшему. Говорят, что раньше в школах боевых искусств Востока учеников во время тренировки часто связывали или нагружали чем-то – типа, посмотрим, как ты ухитришься не огрести в табло со связанными руками и гирей, привязанной к ноге. Зато потом, когда их развязывали, получались те еще бойцы.

Я понимаю, почему гуру программирования – либо из Восточной Европы, либо индусы. У них, говорят, нищета похлеще нашей, на бигмак неделю надо вкалывать, если не по удаленке, потому работают они на таком железе и таком софте, по сравнению с которыми даже мой моноблок выглядит как спейс-шаттл на фоне дельтаплана. Так что неудивительно, что меня в Сети даже ’айфолкс считают крутым, как Айрон Мэн, ну, в плане всяких хакерских бяк. Поработали бы они на этом убогом эппле…

Есть у меня приятель, в смысле, в Сети, не в реале. Живет хрен знает где, по ту сторону Атлантики, в каком-то диком захолустье, вроде того, где шифровался Волдеморт от магических акабов^[6]; к тому же он старше меня на шестнадцать лет. Нет, не в смысле бойфренда, даже не думайте, я не из этих. Мы корешим по интересам, он меня всяким полезным фичам учит, но не как факн’тича^[7], а как нормальный па или старший брат, которого у меня никогда не было. Но реально, Петр (его так зовут, именно Петр, а не Питер, говорю ж, он откуда-то из Восточной Европы) мне ближе, чем па и ма.

Я могу показаться чересчур болтливым, но по жизни я как раз больше молчун. Открою маленький секрет: такие, как я, ничем не отличаются от других, кроме одного – мы нашли возможность говорить с самими собой. Чем я и занимаюсь, пока кручу педали. Работы у меня много. Раньше, говорят, почтальоны возили письма, газеты, теперь вместо этого – телевидение и Интернет. Письмо я видел только один раз за два года работы, я отвозил его в Оак Лейн, местный дом престарелых у кладбища Оак Лоун. Напечатанные газеты появляются только перед выборами и, по сути, представляют собой спам на плохой бумаге.

Почта теперь доставляет товары. Мы работаем с основными службами доставки от DCL до вездесущего Алиэкспресса. Последний, кстати, на семьдесят процентов нас и загружает. Не знаю, как в больших городах, но у нас многие заказывают именно так – и немудрено, зачем ехать на шопинг в Милуоки, Сент-Пол или Дулут, находящиеся от нас примерно на одинаковом расстоянии и одинаково далеко, если можно заказать товары с доставкой? Раньше у мистера Брауна (это мой босс) была тачила, на которой он все и развозил, но бензин подорожал после аварии в Тексасе. Говорили, это ненадолго, мол, справятся с последствиями аварии и цена опять вниз пойдет, а фиг там. С аварией до сих пор не разобрались (шутка ли – целый городок вроде нашего вместе со всем населением ушел под землю!), да еще и у правительства пошел крутой замес с «зелеными», отчего на гидроразрыв конгресс наложил безвременное вето. Как итог – две трети нефти у нас привозные, бензин дорог, и машины в нашей глубинке тихо ржавеют в гаражах. А я кручу педали и, в общем, даже доволен. Поскольку к весне у меня будет достаточно денег, чтобы оплатить свою учебу… вот черт!

Нет, ну и откуда такие фраера берутся?! Пока я ехал, задумавшись, меня обогнал какой-то козел. Помните, я говорил о дорогом бензине? Так вот, этот факн’щит рассекает на хреновом «Роллс-Ройсе» размером с полфуры, движок в пятьсот киловатт при семи тысячах кубиков, двадцать один литр сраного высокооктанового бензина на сотню километров! И все бы ничего, мне на его машину класть от души, но эта зараза влетела в лужу, да так, что меня прям с ног до головы обдало грязью. Я едва успел отвернуться, чтобы посылку не заляпало, чуть не грохнулся с велика и, само собой, перепугался, как если бы живого Крюггера увидел. Фак, фак, фак… на мне, конечно, дождевик поверх парки, но все равно промок я изрядно, чтоб водиле этому в лесовоз на полном ходу въехать. Лес у нас возят киберфуры, управляемые компом, и такие вот фраера регулярно в них влетают. Поскольку комп – он умный, и действия идиота за рулем могут его нехило озадачить на время, достаточное для того, чтобы идиот вынес себе мозг о бревно в кузове.

Я свернул на обочину, остановился возле пожарного гидранта. Положил на него посылку, снял дождевик. И понял, что я в грязи, как Новый Орлеан после цунами. В таком виде доставлять клиенту посылку не катит даже в нашем медвежьем углу. Давай сориентируемся…

Так… мы находимся между Маклахлен-стрит и Прайвет-драйв. Кстати, в нашем городишке есть даже улица имени меня… Шучу, конечно, это другой МакДи, нам даже не родственник. И зовут его, кстати, не Поль, а Пол, но сэлфи под вывеской я сделал, его можно видеть у меня на аватаре. Улица Поля МакДи, зачетно? Там, кстати, живут крутые ребята, есть офис какого-то подразделения «Паккард Белл», за цвет и форму называемый в народе «Сияющий вигвам». Я их сервер ломанул от нечего делать; короч, они занимаются безопасностью банковских вкладов (а свой сервер защитили кое-как, дурики). Если карта ляжет, глядишь, я еще и поработаю в «вигваме». На улице имени себя.

И еще контора Д8, тех самых экологов. Правильные ребята, респект им и уважуха. Борются за чистоту в мире, но не лозунгами, как почивший в бозе Гринпис, а реальными делами. Чистая вода, чистый воздух, чистые продукты без химии… Как раз то, что нужно. Мне б чистый дождевик сейчас…

Мечты, мечты… Когда жизнь серая, как сегодняшняя погода, только и остается, что мечтать. А вот и «Старбакс» неподалеку, отправлюсь-ка туда. Дождевик почищу и просохну немного.

В «Старбаксе» народу почти не было: какая-то парочка сидела за столиком у окна, и только. Тем лучше, никто меня грязным не увидит. Я зашел в туалет, почистился, оттер кроссовки от глины и грязи, руки вымыл… Терпеть не могу эти кафики, в них всегда так вкусно пахнет, а у меня кэш на минимум выкручен, не могу лишний раз сэндвич купить… Когда я вышел, парочка уже исчезла и в зале никого не осталось. Проходя к стойке, я в окно увидел старого знакомца – «Роллс-Ройс», обдавший меня дорожной грязью. Долбаная тарантайка выползала со стоянки, увозя парочку.

Черт его знает почему, но я решил сесть туда, где до того сидели они. Подкорка сработала, не иначе. Еще подходя, я заметил нечто необычное. Ну, как необычное… короче, на диванчике лежала черная картонная коробка без надписей. Бомба? В нашем «Старбаксе»? С таким же успехом можно проводить теракт на пустыре за школой. Там даже эффективнее будет, на пустыре постоянно какие-то пацаны ошиваются, а в нашем «Старбаксе» никогда больше двух-трех посетителей зараз не видели. Кто-то решил грохнуть старушку Мэгги? Ха-ха-ха, она и в молодости не особо кому была нужна.

Любопытство губит кошку… Я на ходу откусил круассан, запил кофе, присел рядом с коробкой, покосился на нее. Сбоку она была скреплена пластиковым фиксатором – похоже на фабричную упаковку, только вот никаких надписей ни сверху, ни сбоку… Интересно, а снизу? Конечно, брать чужие вещи нельзя, да и опасно, так что лучше ну ее, эту коробку…

Нет, снизу тоже никаких надписей. Коробка довольно тяжелая, размеры – примерно пятнадцать на двенадцать…^[8] Вот чего точно нельзя делать, так это вскрывать находку. Ни в коем случае. Лучше отдать ее Мэгги или снести к шерифу. Только дурак станет вскрывать случайно найденную коробку!

Внутри оказался… У меня мягко сжалось сердце. Я о таком только слышал, ну, рекламу видел еще, в Сети. У нас такое даже не рекламируют. Потому что дорого для местных реднеков. Вот представьте себе, что вы нашли на улице пачку сотенных… нет, не так: расшаренную кредитку на предъявителя. Почувствовали? Дух захватывает, правда? Вот и у меня захватило.

Мне захотелось включить находку прямо здесь, в «Старбаксе», я еле сдержался. Голопланшет. Эта коробейка содержала в своем пластиковом нутре мощнейший компьютер, спутниковый модем и голографический монитор – в общем, все мои надежды и мечты. Стоила она примерно столько, сколько наш семейный коттедж с землей под ним.

Я и сам не заметил, как засунул планшет во внутренний карман парки. Они же могут за этой штуковиной вернуться! Больше всего мне не хотелось расставаться с находкой. Просто слов нет, как не хотелось!

Я быстро допил уже едва теплый кофе и, на ходу доедая круассан, выбежал из кафе. Спрятать его, что ли? Не круассан, конечно, планшет. Идите на фиг, что упало, то пропало! Если вы можете позволить себе заправляться на месячную зарплату той же Мэгги, купите себе новый планшет, с вас не убудет.

До адресата своей посылки я добрался быстро – за мной словно черти гнались или тот мужик на «Роллс-Ройсе». Получателем был Джеймс Харрисон, хороший мужик, наш местный юрист. Ему за шестьдесят, и передвигается он на коляске – после инсульта ноги отказали. Казалось бы, вот инсульт – он в голову бьет, но голова у мистера Хариссона по-прежнему варит дай боже каждому, а ноги не ходят.

– Какой-то ты сегодня напряженный, – сказал мистер Харрисон, когда я отдал ему посылку. – Что-то не так в школе или с родителями?

– Да нет, все как всегда, – пожал плечами я. Вот еще, не хватало свои отношения с родителями с посторонним обсуждать! Да и не это меня сейчас заботило…

– Не серчай, – сказал мистер Харрисон, доброжелательно (и, кажется, вполне искренне) улыбаясь. – Просто мне кажется, у тебя проблема и тебе нужен совет. Я юрист, у меня глаз на такие вещи наметан.

«Угу, и кошелек, видимо, тоже», – подумал я. Знаю, сколько юристы за свои услуги берут… Был бы я умный, сам пошел бы на юриста или на врача. Болеют и ссорятся люди всегда, с самого начала истории.

– Кстати, – словно прочитав мои унылые мысли, добавил мистер Харрисон, – консультации у меня платные и дорогие, но советы я даю даром. Особенно смышленым юношам, которые, возможно, когда-нибудь станут моими клиентами. Например, если захотят заключить брачный контракт. – И заговорщически подмигнул. И я решился:

– Мистер Харисон, скажите, а вот если я нашел деньги – считается ли, что я их украл?

– Нет, конечно, – пожал плечами мистер Хариссон. – Даже если эти деньги были переписаны и учтены, сам факт их наличия у тебя не доказывает то, что ты их похитил. Более того, их у тебя даже изъять не смогут. Если, конечно, ты их действительно нашел, а не украл.

– А если это не деньги, а вещь? – уточнил я.

Мистер Хариссон поморщился:

– Смотря что за вещь. Если она уникальна, если существует запись о том, что она принадлежит мистеру N, у тебя ее изымут и передадут ему, но других последствий не будет. А если это ширпотреб, то и изъять не смогут. – И, подмигнув, добавил: – Нашел что-то? Ну, колись уже, я могила.

– Ага, – покраснел я. Не возьмут меня в шпионы, не умею тайн хранить. – Штука дорогая, – электроника…

– С этого бы и начинал, – разулыбался мистер Харрисон. – Не боись, парень, есть три тайны: тайна исповеди, врачебная тайна и юридическая. Разгласить их – значит поставить жирный крест на репутации, а я хоть и прикован к этой железяке, но репутацией дорожу.

– Мистер Хариссон, – сочувственно сказал я, – вы же обеспеченный человек. Купили бы себе вместо этой дребедени экзоскелет, вам это по карману. А то и вообще имплантировали себе его – не то что ходить, прыгать можно…

Юрист запустил руку в карман на боку коляски и достал пачку сигарет, украшенную традиционной картинкой с выкидышем.

– Знаешь, Поль… не доверяю я этой машинерии. Я из того поколения, которое в детстве смотрело «Терминатор». А ну как оно взбесится и потащит меня на крышу какого-нибудь небоскреба, а оттуда пешком вниз через парапет? Согласись, жуть: идешь и знаешь, что сейчас сбросишься с крыши. И сделать с этим ничего не можешь…

Я поежился. И правда, страшно, если так подумать. Вслух же сказал:

– У вас прекрасная фантазия. Книг не пишете?

– Не-а, – пожал плечами мистер Харрис. – Так, иногда сценарий для НВО подгоню, на стакан виски по субботам хватает…

– Че, правда? – У меня даже глаза на лоб полезли.

– В новом сезоне их «Холмса на Манхэттене» мои серии – четвертая, пятая и седьмая, – ответил он. – Хочешь, расскажу, что в седьмой, она еще не вышла. Проверишь.

– Нет, спасибо, – отказался я. – Не люблю спойлеров, и… я вам и так верю. С чего вам лгать?

– Для лжи, дружок, иногда причины не нужны, – ответил мистер Харрисон. – Но я тебе не вру. Так вот, о твоем деле. Говорят, ты хорошо в компьютерах разбираешься?

– В наше время в компьютерах каждый второй хорошо разбирается, – пожал плечами я.

– Вот и посмотри в Сети, на кого имей твоей находки зарегистрирован. Сейчас технику по-другому не купишь – платишь-то по карточке, это тебе не «Вулмарт» или «Старбакс». А как карту система акцептирует, сразу и записывает на это имя имей купленного оборудования. Сайт с базами сам найдешь, ты в этом лучше шаришь, чем я. Вообще, – мистер Харрис подмигнул, – слыхал я, что эту информацию можно переписать, как говорит мой внук из Майами, – ламмер справится левой пяткой. Фил, он вроде тебя, тоже, дай ему волю, жил бы в Сети…

– Вы толкаете меня на преступление? – спросил я, подняв бровь. – Я ничем таким не занимаюсь!

И, подмигнув, добавил:

– Спасибо за совет, мистер Харрисон. Я ваш должник.

– Никогда не говори этих слов юристу. – Мистер Харрисон улыбнулся во все свои тридцать два прекрасных зуба. – И вообще, следи за языком. В наше время его пробег дороже поездки на «Роллс-Ройсе».

– Учту, – сказал я, пожимая протянутую руку. – Мистер Харрисон, вы для меня делаете больше, чем родители.

– Ты это брось, – посмурнел юрист. – Ничего ты о своих предках не знаешь. Поверь, они достойны любви и уважения.

– Откуда ж мне о них знать, если они ничего не рассказывают! – ответил я. – Может, вы…

– Нет, – отрезал мистер Харрис. – Родители правильно делают, что молчат. Не сейчас. Ты еще растешь, у тебя личность не устаканилась. Черт его знает…

Он замер, подперев челюсть двумя пальцами, и сказал:

– Заболтался я с тобой. Пойду, у меня дел еще на сегодня немерено. Помни, что я сказал, а нужна будет консультация – приходи. Если платить бабки – лучше уж тому, кого хорошо знаешь.

И, развернув коляску, покатил по дорожке к дому.

Слова мистера Харриса озадачили меня так, что я даже про планшет ненадолго забыл. В них была какая-то тайна, интригующая и опасная, и связана она с моим рождением. Что же скрывают родители, да еще такое, за что я их должен любить и уважать? Может, у матери были трудные роды… в ходе которых она потеряла руку? Я нервно хохотнул. Как можно потерять руку при родах? Бред.

Тем не менее…

Я заехал на почту, отчитался, взял бабки (шеф мой по старинке платил чистоганом, хоть у меня имелась кредитка; я, правда, с собой ее не носил, дома лежала в ящике стола, чтобы не было искушения потратить накопленное на учебу, – когда в кармане пара баксов, много не спустишь) и попер домой. Мне не терпелось опробовать свою новинку… и проверить, на кого же она все-таки зарегистрирована. Что греха таить, я уже думал, где взять прогу, чтобы эту запись поправить. Эх, был бы Петр на месте… у него любым софтом можно разжиться, Восточная Европа же…

Дома тем не менее я не сразу бросился в свою комнату, сначала зашел на кухню, сточил приготовленный матушкой бургер с яйцом, запил соком и лишь потом отправился к себе. Но даже тогда планшет включил не сразу, решил, пусть сначала сестры заснут. А пока залез в Сеть по своему старенькому эпплу, чтобы раздобыть софтину и узнать, кто ж мне такой щедрый подарок удружил.

Тут меня ждал приятный сюрприз – Петр был на месте. Этот чудак почему-то не пользовался скайпом, предпочитая старый текстовый коммуникатор.

«Привет! Давненько тебя не слышно было, где пропадал?» – поинтересовался я.

«Привет! Проблемы, брат», – ответил он.

«Чет серьезное? Помощь нужна?» – уточнил я.

«Пока нет. – Он прислал пожимающий плечами смайлик. – Слушай, ты не в курсе, у вас последнее время никаких странных случаев не было?»

«Где, в городке?» – удивился я.

«В штате. И в целом по стране», – ответил он.

Я задумался: странных?

«В каком смысле странных?»

«Ок, спрошу прямо: у вас молодежь твоего возраста не пропадает?»

Я неопределенно фыркнул. Пропадает, конечно. Лет пять назад я даже какую-то передачу краем уха слышал о том, что ежегодно тысяч пятьдесят детей пропадают и половину так и не находят. Передача, правда, шла по любимому матушкой специфическому каналу, на котором всякие конспирологи рассказывают про страшных русских хакеров, подключенных спинным мозгом к Сети, и прочую ахинею.

«Пропадает, причем регулярно. По пятьдесят тысяч в год», – озвучил я конспирологические выкладки.

«Я не в том смысле, – ответил Петр. – Последнее время и именно твоего возраста. Не слышал ничего такого?»

«Не-а», – ответил я.

«А к тебе никто не подкатывал? – уточнил он. – По Сети там или в реале?»

«Ничего такого. – Я ответил ему его же смайликом. – Сегодня только на дороге машина грязью облила, других происшествий не было. А что?»

«У меня племяшка пропала, – объяснил Петр. – Как раз твоего возраста. Я начал шуршать и нарыл такое, что волосы дыбом. По всему миру исчезают подростки, родившиеся в сорок втором – сорок третьем».

«Как я… – сказал я. – Я как раз зимой сорок третьего родился».

«Знаю, у тебя в профайле написано, – ответил Петр. – Короче, ты там будь осторожнее, ок? Особенно в реале».

«Почему? В смысле, почему в реале?» – спросил я.

«Не у всех похищенных был доступ в Сеть, – ответил Петр. – Некоторые жили в захолустье, как…»

«Как у меня?» – уточнил я, добавив пару лыбящихся смайликов.

«Без обид, но ты живешь не на Манхэттене, – ответил Петр. – Я, правда, тоже не в Москве и даже не в Любляне».

«Ок, спасибо за предупреждение. – Меня больше другое интересовало. – Слушай, можно у тебя помощь попросить? Не совсем в рамках закона».

«Хочешь банк ломануть? – спросил тот, кинув шутливые смайлики. – Я в твоем возрасте хотел. Только сейчас это не прокатит, особенно у вас в Штатах, так что…»

«Ну, ты что, я ж не крыса, – ответил я, хотя на миг – совсем короткий – представил, что действительно ломанул, «Чейз Манхэттен» например… Классно, наверно, вышло бы! Вилла в Майами, каждой сестре по отдельной комнате с отдельной ванной, мне – «Линкольн» вместо велосипеда… а главное – компьютеры, голографический проектор, 3D-принтер промышленного класса со сканером…

«Сказал Поль – и замечтался… – подколол меня Петр. – Так че там у тебя за дело-то, бандитско-воровское?»

«У тебя нет проги, чтобы переписать имей?» – спросил я, чувствуя, что смущаюсь.

«В смысле? – уточнил он. – На устройстве или…»

«Или». – Мне было стыдно. Очень стыдно. Целых пять секунд.

«М’бадди^[9], ты хоть сечешь, что просишь? – ответил Петр. – Хорошо, что ты ко мне обратился, иначе не отвертелся бы от акабов. Там дело не в одной записи, по всей цепочке идти надо – переписать магазинный чек, электронный чек в банке, где оплатили покупку, запрос в банк, платежку. Прикинь, какой гемор?»

«То есть без вариантов?» – посмурнел я.

«Без вариантов только рак на последней стадии, даже пуля в голову имеет варианты, – ответил он. – Принимай файл, только работать он у тебя будет всю ночь. До этого свой девайс не включай, а еще лучше – отсоедини от него питание от греха подальше».

Эх, а я только хотел планшет на зарядку поставить! Да, каюсь, я уже попытался его включить, но агрегат показал стопроцентную разрядку. Факн’щит!

Я принял переданный файл, а потом Петр сказал, что должен бежать. Мол, надо ему еще с кем-то встретиться. На ночь глядя? А, ну да, у него там раннее утро как раз. Я его поблагодарил, а он еще раз потребовал, чтобы я был осторожен.

Факн’щит… Эй, ‘айфолкс, своим поведением вы учите нас не доверять вам, пропускать ваши слова мимо ушей, и это мы подсознательно распространяем на всех вашего поколения, даже на самых лучших. Мы на автомате не слушаем то, что идентифицируем как «нравоучения», и влезаем туда, куда нельзя, именно потому, что вы запрещаете нам это, не объясняя причин. Мы не такие дураки, как вам кажется, и если вы честно расскажете нам об опасностях, ожидающих нас, мы для разнообразия не сделаем какую-нибудь глупость, нам тоже жизнь и здоровье дороги…

Если честно, на предупреждения Петра я тогда мало обратил внимания. А зря.

Прога Петра была у меня наготове, инструкция, прилагавшаяся к ней, оказалась, что называется, для чайников, разобрались бы даже Жюстин, которая еще в куклы играет, и Элен, у которой, кроме мальчиков и шмоток, на уме ничего нет. Вот только воспользоваться программой мне так и не довелось.

Я протер глаза. Потом еще раз. Ущипнул себя. Потом взял со стола невесть как оказавшуюся там брошку Элен и уколол подушечку пальца. Айкнул, пососал палец, чувствуя вкус крови… глаза могут обманывать, тактильные и вкусовые ощущения тоже, но не все же разом!!!

В графе с указанием имея моего трофея зеленым по черному значилось: «Поль МакДи, паспорт такой-то, кредитная карточка такая-то». Номер паспорта совпадал. Я достал из стола карточку и проверил – тоже совпадает.

Это что же выходит? Я в кафе нашел свой собственный планшет, на оплату которого мне не хватило бы всех денег, что я собрал на колледж?

Я проверил свой банковский счет… не, ну а вдруг я лунатик, взял и ночью заказал планшет… способ доставки, конечно, смущает, но… у меня просто голова пухла не то от обилия догадок, не то от их абсурдности.

Но все собранные мною деньги оставались на моем счету. А значит…

Любопытство… Не знаю, как там с кошками, а люди от него, наверно, пачками дохнут. По-хорошему отнести бы находку шерифу. Или оставить в кафе у Мэгги. Или выбросить с моста в речку, протекавшую за околицей моего городка. Эх, если бы мы все вчера были такими умными, как сегодня…

Я включил планшет. Над плоской поверхностью поднялся столб света, слишком яркого для моей темной комнаты, даже Жюстин заворочалась (Элен же было по фиг, она, наверно, могла бы спать и на рок-концерте под колонками). Я крутанул пиктограмму настройки и, опустив ногтем бегунок яркости, приглушил голографический поток. Планшет тем временем нашел Сеть и без лишних проволочек подсоединился к ней.

В световом столбе, кроме настройки и корзины, плавала лишь одна иконка – маленькая сова, умильно поворачивавшая ко мне голову. Такой проги я не знал, и по-хорошему эту сову требовалось придушить, пока маленькая. Мало ли, может, вирус какой?

Я протянул мизинец (это был как раз тот палец, который я уколол), и сова тут же перебралась на него. После чего исчезла, а вместо нее на мгновение появилась большая сияющая буква «А». Однако литера почти тут же погасла, сменившись грустным лицом темноволосой девушки лет на пять-десять старше меня.

Раньше я 3D-чат видел, как говорится, редко и издалека, но сразу понял, что передо мной не бот, а живая девушка. Понятия не имею, где у моего планшета камера, но она, вероятно, есть, потому что девушка меня увидела и даже узнала.

– Привет, Поль, – сказала она, глядя мне в глаза. – Прости, что заляпали тебе дождевик, но надо же было как-то передать тебе подарок.

– Кто вы? – спросил я. В этот момент все предупреждения Петра вылетели у меня из головы, во-первых, потому, что девушка была красива – таких красавиц даже на тиви нет, все на головидение перебрались, во-вторых, потому, что она удостоверила меня в том, что планшет мой.

– Мы друзья, – ответила девушка. – У каждого из нас есть друзья, о которых мы не знаем, Поль. Тебе кажется, что ты никому не нужен, никому не интересен, но это не так. Однажды все меняется. Для тебя эта минута наступила сегодня.

– Я не понимаю, – сказал я. – Почему? Что вам от меня надо?

Девушка усмехнулась… У нее была очень приятная, чувственная улыбка.

– Бедный Поль… ты так привык, что всем что-то от тебя надо – родителям, сестрам. Ты даже и представить не можешь, что кто-то может любить тебя просто за то, что ты есть.

У меня в горле пересохло.

– Вы меня любите? – спросил я удивленно.

Девушка подмигнула:

– Не так, как ты себе представил, маленький негодник. Да, я тебя люблю, более того, восхищаюсь тобой. Давай познакомимся. Тебя зовут Поль МакДи, а меня – Надин фон Конт.

– Вы немка? – удивился я.

– Такая же, как ты шотландец, – улыбнулась Надин. – Во мне намешано много кровей и немецкая в том числе. Так вот, ты спрашивал, что нам от тебя надо. А я хочу спросить: что тебе надо от нас?

Я ляпнул первое, что пришло в голову:

– Планшет себе можно оставить?

Надин рассмеялась:

– Ты уже знаешь, на кого зарегистрирован его имей, правда?

Я кивнул.

Она продолжила:

– Знаешь, на что это похоже? На джинна из бутылки. Сейчас я – твой джинн, исполнитель желаний. Ты можешь загадать все, что хочешь, например… – Она на миг наморщила лоб. – Скажем, вживить комп прямо в мозг, как кардиостимулятор вживляют в сердце. Круто, правда?

Я почувствовал, как по позвоночнику пополз холодок. Она что, мысли читает? Но я даже не думал об этом… сейчас.

– Это похоже на телепатию, – сказала она и напела: – It’s a kind of magik… Смотри!

После чего повернулась ко мне в профиль, и я увидел у нее за ухом восьмиугольное… восьмиугольную… в общем, черт его знает, что это было, похоже на мембрану какую-то или на арт из компьютерной бродилки. Надин нажала на мембранку и достала продолговатый цилиндр без стенок. Внутри него было… такое я только на футуристических сайтах видел, гиперкуб из многослойных микропроцессоров и слоты голографической памяти в виде шестигранных кристалликов, придающих цилиндру сходство с маленьким полуобгрызенным початком кукурузы.