Дочь серийного убийцы. Моя история страха, боли и преодоления

Керри Роусон
Дочь серийного убийцы: моя история страха, боли и преодоления

Copyright © 2019 by Kerri Rawson. Published by arrangement with Thomas Nelson, a division of HarperCollins Christian Publishing, Inc.

© Увалиева А., перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Дериану за его безусловную любовь.

Эмили и Йену: когда вы подрастете,

я дам вам почитать эту книгу −

расскажу мою историю.

Сейчас вы еще недостаточно большие,

поэтому не просите.

И да, мама наконец закончила

свою книгу.

Об авторе

Керри Роусон – дочь Денниса Рейдера, более известного миру как серийный убийца BTK. После ареста отца Керри стала защитником жертв, подвергшихся жестокому обращению, разделяя с ними свое путешествие, полное надежды, исцеления, веры и прощения. Она живет с мужем, двумя детьми и двумя кошками в Мичигане.

Обращение автора

Моя семья и я глубоко признательны следующим организациям и людям, которые работают для общего блага. Сотни человек помогали нам в течение последних четырех десятилетий, в том числе полиция Уичито, сотрудники Федерального бюро расследований и Канзасского бюро расследований, шериф округа Седжвик, представители Седжвикского следственного изолятора, департамента полиции Парк-Сити, исправительного учреждения Эдьдорадо, офиса государственного защитника округа Седжвик, окружной прокурор округа Седжвик, город и общество Уичито, Wichita Eagle и Лютеранская церковь.

Все ошибки в тексте мои.

Пролог. Иногда достаточно упрямства

В феврале 25-го числа 2005 года моего отца Денниса Линна Рейдера арестовали за убийство. В последующие недели я узнала, что он был тем самым серийным убийцей, известным как BTK (Bind, Torture, Kill^[1]), который на протяжении тридцати лет терроризировал мой родной городок Уичито в штате Канзас. После того как отец на всю страну признался в убийстве восьми взрослых и двух детей, я боролась с осознанием того, что первые двадцать шесть лет моей жизни были ложью. Мой отец был не тем человеком, которого я знала.

Я с трудом пыталась принять правду об отце с момента его ареста. Я боролась с чувством стыда, вины, злости и ненависти. В итоге я приняла факт, что стала жертвой преступления, еще будучи в утробе матери.

Больше я не сражаюсь со своим прошлым и не пытаюсь его скрыть. Оно такое, какое есть. Случилось то, что случилось, и это ужасно. О нем снятся ужасные сны, о нем ужасно думать и говорить. Невозвратная потеря, травма, эмоциональное насилие, депрессия, тревога, посттравматический стресс – всё это оставляет свои шрамы.

Я силилась простить, понять, пыталась собрать вместе осколки своей собственной жизни и жизни моей семьи. Борьба еще продолжается. В этом мне помогают надежда, правда, любовь – правильные и хорошие вещи, которые рассеивают тьму и прогоняют мои кошмары. Я выжила, найдя опору и силы бороться в вере, храбрости и в своем упрямстве, которое не дает мне сдаваться.

Керри Роусон

Часть I. Держитесь за свои основы

Посему мы не будем бояться, даже если земля разверзнется.

И если горы будут сдвинуты в средину моря.

Псалом 46:2 

1. Что не убивает…

Полдень

Пятница, 25 февраля 2005 года

Детройт, штат Мичиган

В день, когда мой мир рухнул, я поздно проснулась. Я небрежно собрала свои каштановые волосы резинкой и к полудню все еще не вылезла из своей флисовой пижамы мятного цвета. Ее мне подарили родители на Рождество два месяца назад, когда мы с моим мужем Дерианом ездили к ним. В Мичигане мы жили уже вторую зиму. В тот день я взяла выходной и не пошла в школу, где работала учительницей на замену. В те дни я часто оставалась дома, потому что вождение в снег и гололед доводило меня до грани.

Пятница 25 февраля 2005 года началась, как любой другой холодный день: снег кружил в воздухе и укутывал землю. Около половины первого я выглянула в окно, чтобы посмотреть, сколько снега выпало за ночь. Хотя к концу февраля сложно было сказать точно: одна груда белого покрова накладывалась на другую.

Мой взгляд упал на бордовую развалюху, припаркованную у зеленой мусорки возле нашего жилищного комплекса. За рулем сидел мужчина, который как будто посматривал на наше окно.

Я забила тревогу: опасный незнакомец.

Дериан если бы и приехал, то только к ланчу. Когда время приблизилось к часу, я снова посмотрела в окно. Мужчина все еще был там.

Ну все, хватит, я звоню Дериану.

– Привет, ты когда обедать приедешь? – мой спокойный голос не выдал меня.

– Не знаю. Тебе принести чего? Может, из Taco Bell?

– Не, – я сделала паузу. – Я звоню, потому что возле мусорки припаркована странная развалюха. За рулем мужчина, и он точно смотрит в наше окно. – В моем голосе нарастала паника, но Дериан оставался невозмутимым.

– Хм, в наше окно? Которое наверху?

– Да, прямо в него заглядывает.

– Ну это вряд ли, но, если тебе не по себе, вызови копов.

– Нет… Хотя может быть. Ладно, вызову, если он не уедет.

– Хорошо. Я скоро приеду домой поесть, если смогу вырваться. Сегодня завал.

Мы попрощались, и я снова выглянула в окно, на этот раз приоткрывая створки жалюзи – так, как бы сделал мой отец. Он все время учил нас бояться незнакомцев, никогда никому не открывать дверь, предпринимать меры предосторожности. Когда я была младше, отец работал установщиком сигнализаций, и я всегда думала, что поэтому он был таким параноиком. Все же ничего плохого не было в том, чтобы быть осмотрительной. Лучше быть осторожной, чем потом жалеть.

Я снова выглянула в окно.

Машина была на месте, а вот мужчина – нет.

Дзынь-дзынь.

Что с домофоном? Почему незнакомец звонит в дверь? Кто-то, наверное, снова оставил входную дверь открытой.

Теперь я точно забила тревогу. Сердце учащенно забилось, и меня охватил жар.

Я была уверена, что по ту сторону двери стоит тот мужчина. У нас был обычный замок – никакого засова. В доме, в котором я выросла, у нас все двери всегда были заперты на засовы. Вне зависимости от времени дня.

Сделаю вид, что меня нет дома.

Дзынь-дзынь.

Будь храброй, ничего страшного.

Я надела свои очки в проволочной оправе и посмотрела в глазок, снаружи стоял пятидесятилетний мужчина в рубашке. Галстук. Очки.

– Здравствуйте! Я могу вам помочь?

– Да. Я из ФБР, мне нужно с вами поговорить.

ФБР? Со мной?

– О чем?

– Мне необходимо с вами поговорить. Вы можете меня впустить?

Я стояла босиком, все еще в пижаме.

Отец всегда говорил: «Пусть они всегда показывают тебе свой полицейский значок. Пусть доказывают, что они копы». Не то чтобы кто-то до этого подходил к моей двери с полицейским значком, но, наверное, для всего есть первый раз.

Я приоткрыла дверь, загородив проход ногой. Если он был из ФБР, то мог и вломиться внутрь, а может, и нет. Сложно сказать, исходя из того, что я видела в фильмах.

На агента ФБР он не был похож. Мужчина выглядел так, будто работал в налоговой.

– Вы мне покажете свои документы?

– Да, – он раскрыл значок и позволил все рассмотреть, затем продолжил в более мягком тоне: – Так я могу зайти? Мне нужно с вами поговорить.

Хорошо… Но какого черта?

– Да, конечно, мой муж скоро будет дома. На обед. Он уже в пути.

Еще один урок от отца: всегда говори незнакомцу, что кто-то скоро будет дома, даже если это неправда.

– Отлично, с ним мне тоже надо поговорить.

Рассматривая незнакомца в коридоре своей квартиры, я решила, что он выглядел нормальным. У него с собой даже не было пистолета – только желтый блокнот и карандаш.

Вот вам и фильмы.

– О чем вам надо со мной поговорить? Вы точно к тому человеку пришли?

Он перевел взгляд на блокнот и затем снова на меня.

– Да, думаю, что все верно. Вы Керри Роусон? Девичья фамилия – Рейдер. Двадцать шесть лет?

Я кивнула.

– Родом из Уичито, штат Канзас? Ваш отец – Деннис Рейдер?

– Да, все так, – я не могла понять, что все это значит.

Почему этот мужчина тут? Чего он хочет?

Я развернулась по направлению к кухне, но коридор был настолько узкий, что зараз по нему мог пройти только один человек. Я не хотела, чтобы мужчина шел позади меня, поэтому пропустила его вперед. Я пыталась понять причину его визита, но ощущала только белый шум в голове. И страх.

Я сосредоточилась на мелких деталях: василькового цвета полотенца с изображенными на них подсолнухами выделялись на фоне моей белой кухни. Мы привезли их из Канзаса в Мичиган восемнадцать месяцев назад, когда папа помогал нам переезжать после свадьбы. На столешнице стоял шоколадный торт, посыпанный сахарной пудрой. Я его испекла накануне.

Возле моих кулинарных книг лежали связка ключей и синяя сумочка. Книга Бетти Крокер была подперта коробкой с рукописными домашними рецептами друзей и родственников.

Мужчина из ФБР встал напротив меня, спиной к микроволновке.

– Вы слышали о BTK?

Что за?..

Комната вдруг сузилась, а затем все стало слишком ярким и отчетливым.

– Вы про парня, которого разыскивают в Уичито? В Канзасе?

– Да.

Во мне поднялась паника.

– Что-то случилось с моей бабушкой? Ее убили?

– Ваша бабушка? Нет, с ней все в порядке.

– Бабушка очень хрупкая, – сказала я. – То одно, то другое. Мои все время должны следить за ней. На этой неделе она была в больнице. А BTK ведь убивает женщин.

– Это ваш отец.

– Что мой отец?

– Он был арестован.

– Что, простите?

– Арестован. Его подозревают в том, что он и есть BTK. Подозревают в совершении убийств в Канзасе.

– Мой отец – что?..

– BTK. Подозреваемый. Арестован. Давайте присядем. Мне нужно задать вам пару вопросов.

– Моя мама? С моей мамой, Полой, все хорошо? Её убил мой отец?

– Нет, с ней все хорошо. Она в безопасности. Ее сейчас забирают на допрос.

– Кто? Кто забирает?

– Полиция. Они будут ее допрашивать. С ней все в порядке.

– А мой брат Брайан? С ним все хорошо? Он расквартирован в городе Гротон, штат Коннектикут. Он пехотинец.

– Да. В данный момент мы ему сообщаем новости.

– Кто мы?

– ФБР, – мужчина раскрыл блокнот. – Мне нужно задать вам вопросы. Это важно. Когда, вы сказали, ваш муж будет дома?

Комната вокруг меня закружилась. Я схватилась за стену у плиты. Моя ладонь задела картину из витражного стекла – всполохи фиолетового, розового, зеленого, – на ней была выгравирована бабочка и слова «Любовь никогда не подводит».

До меня дошли слова: «Ваш отец BTK». Меня всю трясло.

– Кажется, мне лучше присесть, мне нехорошо.

Комната окрасилась в красный цвет, и перед глазами замелькали темные пятна.

Я проваливалась в черную дыру, не понимая, как буду оттуда выбираться.

2. Верьте в хорошие начинания

Июнь 1981 года

Уичито, штат Канзас

Люди, которые знали моих родителей до того дня, 25 февраля 2005 года, сказали бы вам следующее: Деннис нежно любил Полу. Мой папа сказал бы вам то же самое – даже сейчас. Но он должен был осознавать, что все это не будет длиться вечно.

Мои самые ранние воспоминания о том, как дома раздавалась музыка из проигрывателя. Папа отправил его нам посылкой годами ранее, когда его воздушно-силовые войска были расквартированы за границей. В момент, когда Carpenters запевали в унисон «We’ve Only Just Begun», папа притягивал маму ближе, она начинала смеяться, и они кружились по комнате минуту или две, затерявшись в моменте. А я, будучи еще малышкой, крутилась в своем стульчике и хлопала в ладоши. Когда играла «(They Long to Be) Close to You» и я танцевала с папой, встав на его белые носки, я думала, что его любовь ко мне не знает пределов.

Все эти музыкальные хиты вышли в 1970-х, незадолго до того, как встретились мои родители. Старший из четырех братьев, папа был последним из них, кто встретил маму, тоже старшую из сестер. Они все посещали Лютеранскую церковь, моя бабушка Доротея всегда говорила моей маме: «Погоди, у меня есть еще один сын, ты еще не видела Денниса. Он скоро вернется домой».

Летом 1966 года папа вызвался добровольцем в армию до того, как его привлекли к службе. В течение четырех лет он ездил по миру в качестве специалиста по коммуникациям: он побывал в Греции, Турции, Южной Корее и на острове Окинава, в Японии.

Папа мог с легкостью забраться на столб и установить антенну, провода, и вообще все, что нужно, – пара манипуляций запястьем, немного возни и терпение. В то время он вернулся домой с коробкой фотографий и сувениров и кучей историй. Он провел время за границей скорее как турист, нежели чем сержант в военное время.

Двое папиных братьев воевали в джунглях Вьетнама: Пол был моряком на патрульном торпедном катере, а Билл – морским пехотинцем. Дяди мало рассказывали о своей службе, но точно было одно: на туристические поездки они не походили. Самого младшего папиного брата, Джеффа, не призвали на службу.

Мой дед, Уильям Рейдер, вырос в Рейдере, штат Массачусетс. Городок был основан моими предками в 1800-х годах. Позже его семья обосновалась в Питтсбурге, штат Канзас, где они все вместе работали на ферме. В феврале 1943 года мой двадцатидвухлетний дедушка вступил в ряды морской пехоты. Два месяца спустя моя семнадцатилетняя бабушка, которая тогда жила в Коламбусе, штат Канзас, на поездах поехала в Сан-Диего в Калифорнии, чтобы выйти замуж за свою школьную любовь. У дедушки тогда был выходной.

Я всегда представляла, как они танцуют под «Moonlight Serenade» в исполнении оркестра Гленна Миллера – наша любимая с бабушкой песня. Хотя, наверное, композиция эпохи свинг «In the Mood» по ритму им больше подходила. У них была всего одна ночь вместе, а затем – назад к реальностям Второй мировой войны.

Вскоре дедушка оказался в Тихом океане, он ремонтировал бомбардировщики B-25, которые пережили вражеский огонь и каким-то образом добрались до острова Мидуэй. Он вернулся домой с историями об аварийных посадках, самолетах, полных пулевых отверстий, и жизни на островке площадью в два квадратных метра.

Встреча на берегу моря привела к появлению отца девять месяцев спустя в марте 1945 года. Моя бабушка и мой отец на год остались в Коламбусе, пока в 1946 году дедушка не вернулся. Он работал на кухне, когда они пересекали Тихий океан, за это время дедушка почистил горы картофеля, сказав позже: «Это, конечно, лучше, чем драить палубу».

Когда отец был маленьким, дедушка с бабушкой переехали в Ривервью на севере Уичито из-за дедушкиной работы в Kansas Gas & Electric (KG&E). С улицы, где поселилась папина семья в белом бунгало с черной отделкой, были видны дымовые трубы из красного кирпича, возвышающиеся над рекой Литл-Арканзас.

Папа и его три младших брата спали на двухъярусных кроватях, папа убаюкивал их историями ковбоев и индейцев, копов и воров. Мальчики пешком ходили в начальную школу Ривервью по улице, обрамленной аркой деревьев, и каждую осень они получали «новые» джинсы, которые бабушка снова и снова латала, прежде чем превратить их в шорты. Подрастая, мальчики проводили все время снаружи, на рыбалке и на охоте.

В 1960 году бабушка устроилась бухгалтером в супермаркет Leeker’s Family Foods. Мой пятнадцатилетний папа вскоре присоединился к ней, выполняя функции упаковщика и кладовщика.

Позже, когда мы все собирались на семейные посиделки, мой отец и дяди рассказывали историю за историей об их детстве, и мои двоюродные братья и сестры засыпали под них, пристроившись у горящего костра. То были истории о войне и призраках, небылицы и шутки.

* * *

Моя бабушка с маминой стороны, Айлин, выпустилась из старшей школы Плейнвью, что на юге Уичито, в 1944 году и сразу же устроилась на работу в корпорацию Boeing. Она развозила на тележке запчасти по заводскому цеху, где собирали бомбардировщики B-29.

Отец моей мамы, Палмер, вырос в городке Уакини в Канзасе и два года прослужил на Тихом океане. Он был радистом и оператором кода Морзе в воздушных войсках и всегда говорил нам: «Яйца никогда не портятся: на тех военных кораблях мы ели яйца двухгодичной давности и радовались, что они у нас были».

После войны бабушка положила глаз на кассира из магазина Safeway. Дедушка тоже сразу обратил на нее внимание, увидев в очереди. Он тогда подумал: «Вот она – девушка, на которой я женюсь». До сих пор непонятно, кто за кем бегал, но хватило нескольких свиданий, чтобы все решилось. Они поженились три месяца спустя, в 1946 году.

Мама родилась в 1948 году в Плейнвью, где и прожила первые годы своей жизни. Затем они с семьей переехали в Парк-Сити в северном районе Уичито – в пяти километрах от папы. В подростковом возрасте мама и ее сестры, Шэрон и Донна, помогали в семейной пекарне и вместе с бабушкой вели дела в местном бассейне.

В августе 1970 года двадцатипятилетний отец вернулся домой, отслужив в военно-воздушных силах. В форме он выглядел красиво и элегантно. Когда он улыбался, его оливковые глаза щурились. Двадцатидвухлетняя мама была длинноногой красоткой, носящей короткие платья, которые были популярны в то время. У нее были темно-карие глаза и коротко подстриженные темно-каштановые волосы. Они обратили друг на друга внимание, встретившись на одном из церковных собраний.

Мама говорила мне: «Когда это то самое, ты просто знаешь».

Папа говорил: «У нас была любовь с первого взгляда, и тачка у нее была обалденная».

Следующие несколько месяцев папа жил со своими родителями, ходил на занятия в общественный колледж Батлер и работал на полставки в Leeker’s. Мама жила со своими и работала секретарем в администрации ветеранов.

Родители обручились в 1970 году, немногим после Рождества. Папа сделал маме предложение, стоя в середине заледенелой реки Арканзас в центре Уичито. Два месяца спустя мамин Chevelle 66-го года занесло на ледяном мосту в квартале от церкви, и она врезалась в другой автомобиль. Мама сломала спину, и папа бросился к ней в больницу Уэсли. Он поддерживал ее и помог выздороветь.

В мае 1971 года вся семья и друзья собрались на свадьбу моих родителей. Возле мамы выстроились ее сестры в одинаковых небесно-голубых платьях и шляпках, в руках они держали белые маргаритки. Возле отца стояли одетые в костюмы братья.

Мамина тетя стояла перед алтарем, где родители впервые встретились, и пела «We’ve Only Just Begun». Папа был одет в белый костюм. Он: «Я клянусь хранить тебе верность». Я слышала эту историю столько раз и до сих пор не знаю, как нужно правильно говорить эту клятву. Мама идеально произнесла свою клятву. Она вся вытянулась в струнку, гипюровое платье с высоким воротником скрывало корсет, поддерживающий ее спину.

Вечером того дня небо затянули тучи, и их свадебный торт, украшенный желтыми и голубыми цветочками, почти перевернулся на парковке. Торт удалось спасти, и во время торжества папа с озорной улыбкой на лице скормил маме большой кусочек. Светящаяся от счастья мама прикрыла ладонью рот и проделала с папой то же самое.

Стоя в дверях церкви, мама с папой помахали семье и друзьям на прощание.

3. Надежда на счастливый конец

Июнь 1971 года

Вернувшись домой после медового месяца, мама с папой купили белый фермерский дом с желтой отделкой. Это был типичный для 1950-х дом, и расположение комнат было такое же, как и в доме, в котором выросла мама.

Претворяя в жизнь свою американскую мечту, родители разложили белый свадебный сервиз по выстланным бумагой кухонным шкафчикам, закупили кухонную утварь оттенка авокадо. В кухне мама приклеила кремово-коричневые обои. Для большого окна в гостиной она сшила голубые занавески из прочной ткани. На столиках стояли голубые кувшины, доставшиеся папе от его бабушки Керри. Рядом с папиным проигрывателем лежали пластинки. Мама была рада, что ее родители были рядом, и надеялась, что вскоре в их доме будут резвиться детки.

Учась на последнем курсе в колледже, папа устроился рабочим в компанию Coleman. Он ушел с работы, когда окончил Батлеровскую программу по электронике в 1972 году. Потом он устроился в авиастроительную компанию Cessna и наслаждался своей работой в покрасочно-инструментальном цехе – ему давали полностью проявить навыки. Мама все так же продолжала работать секретарем в администрации ветеранов. Ее руки ловко порхали над печатной машинкой.

После работы они ели пиццу в излюбленном местечке Angelo’s и частенько заглядывали посмотреть кино в Crest. Первый и последний фильм ужасов, который она смотрела с папой, был «Дождись темноты» 1967 года. Я так и вижу, как мама сидит, прижавшись к папе, и заявляет: «Теперь фильмы буду выбирать я».

В то же время, после пережитой грозовой ночи на озере Уилсон, папа уяснил, что мама не любительница походов. Мама рассказывала, как они, съежившись, лежали в зеленой палатке, которая вся пропахла псиной, когда к ним вдруг подошел лесничий, светя им в лица фонариком, и предупредил о приближающемся торнадо. Она и до сих пор говорит: «В тот момент я сказала отцу – ну все, теперь в свои походы ходи сам».

* * *

Я выросла на историях о том, как мои родители познакомились, поженились и счастливо провели первые годы совместной жизни. Эти истории стали моим якорем по жизни, оплотом моих верований. Я хотела бы рассказывать только эти истории, до самого конца – это то, чего я хотела, что мне было необходимо.

Папа проявлял как свою «хорошую сторону, жизнь в белой шляпе», так и «темную сторону, жизнь в черной шляпе». В последующие тридцать лет отец пошел на многое, чтобы вести две жизни, пряча вторую от всех вокруг. Его вторая жизнь в итоге выплыла наружу и раскрыла миру ужасную правду.

Папа не просто решил в один день совершить убийство. Решение строилось постепенно, вырастая в течение первых двадцати девяти лет его жизни. После того как его арестовали, он рассказывал о своем девиантном поведении: слежка, преследование, проникновение со взломом, кража, мучение животных. Он рассказывал о целом придуманном мире, выстроенном на жестокости и садизме. Он читал об известных преступниках, чьи самовлюбленные, убийственные действия сплетались с его собственными идеалами – они были его кумирами. У него все смешалось в голове: факты, вымысел, полуправда и неприкрытая ложь. Из всего этого родился его «Factor-X».

Он думал, что может контролировать свои наклонности, остановиться в любое время, но ошибался.

Ноябрь 1973 года

Осенью 1973 года папу уволили из компании Cessna. Ему нравилась работа, платили хорошо. Это увольнение сильно ударило по нему и впоследствии вылилось в папино полное опустошение. Обозленный, оставшийся без дела, дерганый – тогда его наклонности обострились. Он вломился в соседний дом и попытался похитить женщину из Twin Lakes Mall.

В январе 1974 года отец убил Джозефа и Джули Отеро и двух их младших детей, одиннадцатилетнюю Джози и девятилетнего Джоуи. Трое старших детей Отеро обнаружили их тела, вернувшись из школы. Отец стал разыскиваемым преступником, который прожил следующие тридцать один год своей жизни во лжи и предательстве.

После убийства семьи Отеро отец начал учебу на факультете правосудия в Уичитcком университете. Выбрав сферу правопорядка, отец скрывал свои извращенные и гнусные цели в тайне. Занятия в университете стали для него прикрытием. Он говорил маме, что пошел в библиотеку, а сам охотился на жертв.

В апреле 1974 года отец убил Кэтрин Брайт, двадцатиоднолетнюю девушку, которая жила рядом с университетским кампусом. Он боролся и с ее братом, выстрелив и почти убив его.

Осенью того года в поисках славы отец связался с газетой Wichita Eagle и сообщил, что он убил семью Отеро, тогда он и назвал себя BTK. Он также начал работать в компании ADT установщиком систем безопасности, создавая возможность сеять страх вокруг. Он создавал для себя доступ и прикрытие, ведь никто не обращает внимания на грузовики и работников в униформе. Он работал днем и посещал вечерние занятия, отсутствовал часами и возвращался домой поздно. Чтобы помочь ему справиться с учебой, мама часто печатала, а иногда и писала его курсовые работы.

В то время как папа изучал правосудие и безопасность, он забрал эти же вещи у семей Отеро и Брайт. Он также начал чрезмерно опекать свою собственную семью. Извращенное безумие отца, вызванное его чрезмерной осторожностью и подозрениями, пропитало наш дом на десятилетия вперед. У нас не была установлена система безопасности, но на дверях висели фирменные стикеры ADT, а окно задней двери было заклеено металлическим скотчем. Папа говорил, что этого достаточно, чтобы отпугнуть плохих ребят. После того как его арестовали, он прокомментировал это свое поведение: «У меня возросло чувство самообороны. Я все время смотрел наружу, мое ружье всегда было заряжено. Я всегда проверял, чтобы наши окна были плотно закрыты, впрочем, как и все в Уичито».

Мой зеленоглазый светловолосый брат Брайан появился на свет в июле 1975 года. После трех лет безуспешных попыток мои родители наконец стали родителями. Мама назвала брата Брайаном в честь футболиста Брайана Пикколо, который боролся с раком в 1960-х и которого играл Джеймс Каан в трогательной экранизации 1971 года «Песня Брайана». Несколько недель спустя моего брата крестили в деревянной лохани, в том же месте, где родители поженились годами ранее. Мама ушла с работы, чтобы быть с сыном, и мои родители зажили тихой семейной жизнью.

Спустя десятилетия отец прокомментировал пробел в убийствах после рождения моего брата таким образом: «Мы стали семьей. Я был занят работой, ребенком». При этом отец продолжал преследовать потенциальных жертв, и в марте 1977 года убил Ширли Виан Рэлфорд, мать троих детей. В декабре 1977 года, когда мама была беременна мной третий месяц, отец убил двадцатипятилетнюю Нэнси Фокс. Мой отец сам воспитывал ребенка, но при этом он забрал мать у других детей. У него должна была родиться дочь, но он забрал двух дочерей у их семей.

Я родилась ранним утром в июне 1978 года, и меня крестили вскоре после этого. Меня назвали в честь бабушки Керри, а второе имя мне дали такое же, как у отца, – Линн.

Папа продолжал играть со СМИ и полицией, будучи BTK, загоняя в страх наш город и мою маму. Затем он ушел в затишье, прекратив коммуникацию через день после моего первого дня рождения. Он окончил Уичитский университет. После ареста он сказал: «Я стал семейным человеком, воспитывал детей».

Но даже это не остановило его.

NEWS BULLETIN

Июнь 1979 года

Сегодня мужчина, который зовет себя BTK (Bind, Torture, Kill), оставил письмо в почтовом отделении в центре Уичито.

В 4 часа утра мужчина подошел к пришедшему на работу клерку. Он вручил ему письмо и сказал вложить его в ящик для местного телеканала КАКЭ. Клерк сообщил, что мужчина был лет тридцати, гладко выбрит, с короткой стрижкой. Он был одет не по-летнему: джинсовая куртка, джинсы и перчатки.

BTK разыскивается за семь убийств в 1974 году.

Если вы видели этого человека, обратитесь к властям немедленно.