ГЛАВА 1
Неожиданное «Материнство»
– Детектив Митчел, точно хотите сами его задержать? – капитан еще сомневался в таком варианте, рассматривая стройную фигуру подчиненной. – Он же бывший военный, силы много, раза в три крупнее. Справитесь?
– Мечтаю лично ударить его, шеф, и задержать. Он мне надоел. За ним на этой неделе три разбойных нападения, причем на женщин, еще и оружие без лицензии.
– Ладно. Но не перегни палку, он должен дожить до суда.
– Как получится, – усмехнулась девушка и вышла из кабинета начальника.
– Вот ведь дьявол просто, а не детектив. Лишь бы она его не убила и от ночного клуба не оставила руин.
АЛЕКС ХАРРИСОН
В этом закрытом клубе я бываю часто со своими людьми и нередко в компании каких-нибудь стандартных, абсолютно безликих красоток, которые единственное, что умеют, это ублажать богатых и важных клиентов. Вот и сейчас одна из них, особо настырная, сначала норовила сесть мне на руки, потом откровенно висла на шее, и при этом ее совершенно не смущало, что я открыто уже ее послал. Но в тот момент, когда она своей рукой прикоснулась к моему амулету и попыталась его рассмотреть, я резко поднялся с кресла, просто испепелив ее взглядом, взял стакан с виски и отошел к балкону, дав знак охране никого ко мне, включая баб, не подпускать.
Заметил, что как только какая-то женщина пытается прикоснуться к амулету, меня пронзает тупая боль где-то в душе, и такая тоска подкатывает, не передать.
Мама надела мне кулон сразу же, как его сделали на заказ для нее и Эбигейл – ее лучшей подруги. С тех пор я его не снимаю и уже начинаю верить, что он реально защищает меня от всего плохого. Совсем недавно задумался, почему амулет состоит из половины Дерева Жизни, раньше эта мысль вообще не приходила в голову. Интересно, что стало с амулетом, который делали для Эбигейл, и как он выглядел, тоже половина или Дерево полностью? И если так, где тогда моя половина, а точнее сказать, вторая половина этого предмета? Надо будет при встрече спросить у отца, в чем смысл этой половины.
Пока стоял, погруженный в свои мысли, на первом этаже ночного клуба, куда просто так никто не попадает, наметился небольшой скандал, начало которого я имел возможность лицезреть.
Примерно через час с момента, как я и мои компаньоны с охраной появились в ночном клубе, обратил внимание, что в зал на первом этаже вошла достаточно эффектная девушка, если судить по ее фигуре, одежде и прекрасным густым волосам, заняла столик, который ранее был для нее забронирован, заказав коктейль. Я пытался рассмотреть ее лицо, уж больно уверенно она держалась и была одна в достаточно неспокойном заведении, но со второго этажа мне этого не удалось сделать, освещение не позволило. Но почему-то сложилось впечатление, что она не американка, слишком хорошенькой выглядела.
И вот сейчас к ней за столик подсел достаточно крупный по комплекции мужчина, начал что-то говорить, предлагал выпить и попытался погладить по руке, которую она одернула, что явно не устроило «гостя». Поразила выдержка и терпение девушки, которая сначала делала вид, что не замечает мужчину, затем пыталась мирным путем пресечь действия с его стороны, при этом запретив охране клуба вмешиваться. Мужчина начал достаточно дерзко приставать, я бы даже сказал, домогаться, протянув к ее лицу руку, силой хотел девушку вытащить из-за стола, угрожая пистолетом. Увидев, как начали развиваться события, я отправил своих парней вниз разобраться. Но эта необычная посетительница заведения с неимоверной скоростью и с такой силой, что даже услышал я на втором этаже, нанесла приставале четкий удар в челюсть. И пока он поднимался с пола, утирая кровь с лица, она обошла стол и применила в отношении держащего сейчас в руках оружие и двигавшегося на нее боевой прием, выбила ногой пистолет, заломила ему руки за спину, ударила ногой в живот, чуть наклонив его корпус к своим коленям, потом повалила мужика на пол.
Я, если честно, получил удовольствие от просмотра этого мини боевика.
– Вот такой должна быть уважающая себя девушка, – с восторгом сказал сам себе и испытал гордость за эту особу, – а не такими как те, что сидят сейчас на коленях у моих друзей и откровенно лезут им в штаны, пардон за «мой французский».
Девушка сдала «приставалу» приехавшей полиции и покинула помещение клуба вместе с ними.
А мне очень захотелось узнать, кто она и как часто здесь бывает. Вечер перестал меня интересовать, и я со своей охраной вышел из заведения, предварительно поинтересовавшись личностью боевой гостьи. Но, как выяснилось, имя, на которое был зарезервирован столик для девушки, оказалось вымышленным, такого человека нет. А бармен сказал, что видел ее впервые.
Вот уже несколько дней ее образ периодически возникает у меня перед глазами. А сегодня еще и мама приснилась, как-то укоризненно смотрела на меня и амулет, произнося женское имя, которое я не запомнил, о чем-то предупреждала. И сон оказался предвестником страшных, трагических новостей – смерти моего единственного друга Форда.
Прошла неделя с того сна и сегодня мне сообщили, что машина Форда обстреляна неизвестными. Я сразу рванул на место трагедии, моля всех святых, чтобы с другом в этот момент не оказалось его крошечного сына.
ДЖУДИ МИТЧЕЛ
Я за рулем своего джипа, под громкую музыку ехала по трассе, соединяющей штаты Северная Каролина и Теннесси, возвращаясь из поездки к однокурсникам по университету, куда моталась на выходные, костяк группы обосновался после окончания именно в Теннесси. Теплый воздух с силой задувал в окно автомобиля, теребя мои волосы, я же во все горло подпевала родным итальянцам, с умилением в сердце, вспоминая папу и дедушку, и тут же начиная строить планы на поездку домой.
Хоть мне и 26 лет, но я очень люблю свой дом, родных людей. Для меня важно ощущение семьи, сладкого воздуха и солнца Италии, ее шумных и открытых людей. А этого совершенно нет в Америке, к которой, несмотря на то что нахожусь здесь уже 10 лет, не привыкну никак, видимо, и не надо, а если быть честной, то и не хочется привыкать.
Не доезжая 40 км до пункта назначения, пока я размышляла о приятных вещах, связанных с родиной и семьей, мой автомобиль просто на сумасшедшей скорости обогнали два бронированных джипа, хотя в этот момент я сама «перла» на скорости не менее 130 км. У меня промелькнула мысль, что едут на разборки, как-то чутье подсказывало, что стану свидетелем, кем мне становиться абсолютно невыгодно, а что еще хуже, приму участие в выяснении кто прав, кто виноват. Вечно лезу правду искать, даже туда, куда не надо и не просят.
Когда до города оставалось не больше 10 км, сначала услышала стрельбу, потом увидела те два джипа, которые меня обогнали, и еще один автомобиль. Люди, которые были в джипах, вели прицельный огонь по третьему автомобилю, в котором было три человека, они отстреливались. Именно они находились ближе ко мне, и я, припарковав свой джип, вытащила два своих пистолета, привела их в боевую готовность и перебежками добралась до автомобиля, по которому стреляли люди в масках. Видя, что нападавших из джипов численно больше, стала помогать отстреливаться троим из легкого автомобиля. Один из них направил на меня пистолет, думая, что я представляю опасность, но я в эту секунду из-за его плеча выстрелила с двух стволов по людям из джипа и двоих тяжело ранила.
– Кто они? Из какой группировки? – отстреливаясь, прокричала я, обращаясь к мужчине в костюме, и услышала из машины плач ребенка.
– Не знаю. Думаю, их наняли. Девушка, меня зовут Форд, в машине мой шестимесячный сын Энтони, прошу, присмотрите за ним, чтоб не пострадал, – мужчина сделал несколько выстрелов почти со мной одновременно, – а если меня убьют, отдайте его мужчине с татуировкой, на которой такое же изображение, что и на кулоне у ребенка на ножке.
– Не переживайте, все сделаю, – ответила я, перезарядив магазины, и продолжила стрелять. – Черт, сколько их в этих катафалках? – ругалась я, нажимая на курки.
– Почему помогаете? – крикнул мне второй парень.
– Вы в меньшинстве, и они мне подрезали на трассе.
Огонь с той стороны усиливался, двоих с нашей стороны убили, а подмога, которую я вызвала, пока не прибыла. Меня слегка задела пуля, пройдя по касательной по левой руке, а вот отец ребенка был тяжело ранен. Я, продолжая стрелять одной рукой, второй прижимала ему рану, чтобы остановить кровотечение.
– Ребенок. Забирайте и бегите, прошу, – сказал мужчина.
Я в ответ сжала его руку, потом, пригнувшись, продолжая стрелять вместе с Фордом, который, несмотря на тяжелое ранение, прикрывал меня огнем, пробралась к их автомобилю и забрала из него совсем маленького ребенка.
Мне удалось сесть в свой бронированный джип. В этот момент, услышав сирены полицейских машин, вдавила педаль газа и рванула с места, держа на руках плачущего малыша, последний раз, в зеркало заднего вида, посмотрев на его раненого отца, у которого на лице было выражение благодарности и спокойствия за безопасность сына.
В пригороде я сделала остановку, перевязала себе рану, купила в магазине все, что нужно для такого маленького ребенка на первое время, причем сердобольные продавщицы решили, что я убегаю от мужа-тирана, у меня нет никаких вещей, и я угнала его джип. Они мне даже развели детскую смесь и помогли покормить «сына». Я от души их поблагодарила, положила мелкого, который уснул, в купленную люльку-переноску, и мы с ним тронулись в сторону моего дома.
– Теперь буду мамой. Надо взять отпуск пока на месяц, а может потом и еще на один, – рассуждала мысленно я сама с собой. – Блин, на что ты подписалась, ты же детей в руках никогда не держала? – поражалась я себе.
Энтони сладко спал, смешно теребя во сне новую пустышку, и радовал мой глаз.
– Славный малыш. Главное, чтобы твой папа выжил, а пока нам надо с тобой продержаться. Ты уж прости, дружочек, навыков у меня с детьми нет никаких.
Я вошла в управление полиции, неся на себе в кенгуру прекрасного шестимесячного Энтони, от чего уже на входе охранники, которым я показала свой полицейский значок, поперхнулись воздухом, поскольку для них такая картина была неожиданной.
– Капитан, я написала рапорт на отпуск, подпишите, пожалуйста, – с этими словами я вошла в его кабинет, давясь от смеха с того выражения лица, которое сейчас было у Ронни Кларка, хотя я его предупреждала, что нужен месяц отдыха, однако о ребенке ничего не говорила.
– Это кто? – приходя в себя, медленно вставая из-за стола, спросил капитан, не спуская глаз с улыбающегося малыша, которого я поцеловала в голову.
– Сыночек. Славненький? Вам нравится?
Кларк провел рукой по своим волосам, видимо, пытаясь понять, когда я успела стать матерью, почему он ничего не знает, и что со мной делать.
– Кто отец?
– Капитан, вы само воплощение бестактности, – усмехнулась я, но не стала мучить больше уже вспотевшего шефа. – Племянник. Расслабьтесь, капитан, надо помочь родственникам, посидеть с мелким.
– Еще раз так пошутишь, выгоню из отдела, – буркнул он, косясь на Энтони. – Давай рапорт, подпишу.
– Перейду в другой отдел, – равнодушным тоном пошутила я, на что у Кларка дернулся левый глаз, пока он подписывал бумагу.
После общения с капитаном, мы с «сыночком» прошли в наш отдел в управлении, подходя к которому встретились с сержантом Логаном Муром, взгляд которого на нас был просто потерянным. Я знаю, что нравлюсь сержанту, и в эту секунду захотелось узнать, о чем его мысли, ведь ситуация просто тестовая получается.
– Привет, Джуди, – его голос был, как мне показалось, чуть неуверенным.
– Здравствуйте. Шеф подписал мой рапорт на месяц отпуска, все дела я закончила, срочного ничего у меня по работе нет, – я смотрела на Логана, не отрывая взгляда, а он в этот момент совершенно не слышал меня, рассматривал малыша, который улыбался во весь рот, смешно демонстрируя один нижний зуб.
– Джуди, это кто? – все-таки не выдержал и спросил сержант.
Вообще-то мое появление с ребенком на работе вызвало столько эмоционального потрясения у коллег, что я еще несколько дней, вспоминая их лица, буду смеяться.
– Сын. Правда, ведь хорошенький? Похож на меня?
Мужчина оторвал свой взгляд от Энтони, перевел его на меня.
– Я не знал, что у тебя есть ребенок.
– А это что-то меняет, сержант?
– Нет. Но как-то неправильно, что я ничего не знаю, ведь я твой непосредственный начальник в отделе и вообще…
– Но мое материнство ведь никак не отражается на качестве работы или есть проблемы? – позволила себе перебить его.
– Нет, не отражается. Можно задать вопрос? В личном деле указано, что ты не замужем.
– Сержант, вы невежа. Открою тайну: чтобы иметь ребенка, не всегда нужен муж, – и я погладила мелкого по голове, поцеловала его в макушку, ему это нравится. В этот момент ребенок смешно прикрывает глазки и делает губки бантиком.
Логан смотрел в недоумении на всю эту картину, но ничего сказать не мог, как я понимаю, переваривая полученную информацию о моем ранее неизвестном ему моральном облике.
– Нам пора, сержант, у нас режим, – с этими словами я развернулась и направилась в сторону выхода, но, пройдя метров 10, меня окликнул и догнал сержант.
– Прости за мою реакцию, так неожиданно все. Тебе очень идет материнство. Если чем-то могу помочь, напиши или позвони. Я с радостью все сделаю.
– Спасибо, сержант. Учту. Но должна справиться сама, – я засмеялась, помахала коллегам в отделе рукой, и мы с «сыном» вышли из управления.
– Ну что, сыночек, вот ты и побывал на работе у своей временной мамы, – усмехнулась я, обращаясь к улыбающемуся малышу, одновременно снимая с сигнализации свою машину, боковым зрением обратив внимание на то, что недалеко стоит автомобиль, в котором сидит якобы парочка, и из-за спины девушки парень снимает на видео меня и мелкого.
– Наверное, друзья твоего папы, – сказала я ребенку, вытаскивая его из кенгуру, укладывая в кресло для транспортировки малышей в автомобиле, и помахала этим двоим «наблюдателям» рукой, мило улыбнувшись, на что парень так растерялся, что помахал мне в ответ.
– Смешная «наружка» за нами, сыночек, – обратилась я к мелкому и дала ему попить воды из бутылочки.
Пока ехала в сторону дома, куда уже должны были доставить весь арсенал того, что мне потребуется для совместной жизни с шестимесячным ребенком, в зеркало заднего вида следила за двумя автомобилями, которые меня сопровождали. Я же держала наготове свое оружие.
Придуманная легенда о том, что родственникам срочно понадобилась моя помощь, и они оставили мне маленького ребенка, возымела свое убедительное воздействие, мне дали отпуск, и я начала осваивать роль новоиспеченной мамы мальчика.
Частная медсестра приходила к нам раз в неделю, я четко следовала ее указаниям по уходу и кормлению малыша, и мы с ним хорошо поладили. Энтони оказался спокойным, улыбчивым ребенком. Он любит бывать на свежем воздухе, ему нравится массаж, которому меня научила медсестра, купаться, а еще спать у меня на груди. Кстати, делюсь секретом: если сесть в кресло-качалку, а ребенка положить животом себе на грудь, у него не болит живот, и он быстро засыпает.
Вот и сейчас он в этой позе, пока я слегка раскачаюсь в кресле, сладко спит, причмокивая губками и держась пухлой ручкой за амулет, висящий у меня на шее, на цепочке, к которому я никому никогда не даю прикасаться. А я невольно чувствую тепло, исходящее от амулета и его руки, и на душе спокойно, и вспомнился разговор с отцом, состоявшийся какое-то время назад.
АВТОР
– Малышка, помнишь, я тебе рассказывал историю этого украшения, которое мама хотела тебе отдать, когда ты вырастишь? – Филиппо протянул дочери подвеску-амулет из платины в виде половины Дерева Жизни. – Оно символизирует энергию рода и связанную с ним защиту.
– Пап, а разве это не славянский символ? И почему половина Дерева? Это тоже что-то символизирует? – Джемма искренне не понимала некоторых вещей.
– В принципе, не имеет значения, к чьей культуре относится этот символ. Когда ты услышишь его полную историю, поймешь, что его сила в другом. Эбигейл и Эми познакомились в университете. Эми была на три года старше твоей мамы. Так получилось, что после университета Эми уехала работать на север Италии, где познакомилась и вышла замуж за Антонио Марино, возглавляющего соответствующий клан. На их свадьбе я и познакомился с твоей мамой. В семье Марино родился мальчик, которому дали имя Андрэа. Твоя мама стала его крестной. А спустя 4 года после его рождения и через 2 года после нашей с Эбигейл свадьбы появилась ты. Так вот, малыш Андрэа, когда увидел тебя через несколько дней после выписки из роддома, сказал, что ты будешь его женой, он будет тебя любить и защищать, подождет, пока ты вырастишь. Мы тогда смеялись с его слов от души. Оказалось, что ваши мамы еще в юности мечтали, чтобы дети были как минимум дружны, а если родятся разнополые и мальчик будет старше, то влюбились друг в друга и всегда были неразлучны, желали вам неземной любви. И когда ты родилась, Эбигейл и Эми заказали для вас с Андрэа половинки этого амулета, которые, если их соединить, станут одним целым. Все это время я хранил амулет и сейчас хочу, чтобы ты его приняла и носила, не снимая, такова была воля твоей мамы, – Филиппо сел рядом с дочерью, обнял ее, а она положила свою голову ему на плечо, сжимая в ладони амулет.
– Я буду его носить, пап. А все-таки, судьба несправедлива. Они обе оказались в одном самолете, потерпевшем крушение. Теперь ни у меня, ни у Андрэа нет мамы. Но у меня есть ты и дедушка – лучшие в мире, вы мое сердце и душа, – девушка посмотрела в глаза отцу, положив свою ладонь на область сердца, на что отец погладил дочь по голове.
Какое-то время они сидели молча, потом Джемма спросила: «А где сейчас Андрэа? Между нашими кланами мир или есть недопонимание?»
– Все в порядке. После авиакатастрофы Антонио Марино сильно сдал, он и по возрасту ведь старше меня, Андрэа уехал в 17 лет в Америку. Отец переживает, что тот не хочет продолжать дело клана в Италии. Была ситуация, когда нас пытались поссорить, но дружба не позволила посторонним вмешаться в наш союз. Мы ладим.
– Мама и Эми хотели, чтобы мы с Андрэа были вместе, а если я его не полюблю, это будет предательством мамы, она бы обиделась, что ее мечта не сбылась? Или мы с Андрэа должны пожениться? – искренность дочери умиляли отца, он ласково погладил ее по голове и улыбнулся.
– Нет, конечно, милая. Вступать в брак нужно только когда оба человека любят друг друга безгранично, верят и берегут это чувство.
– Как вы с мамой?
– Да. Я твою маму и сейчас люблю, и любить буду всю жизнь. Надеюсь с ней встретиться и после смерти. Если ты не полюбишь Андрэа, то никто не заставит тебя выйти за него замуж. Мама тоже считала, что без взаимной любви в брак нельзя вступать. Так, что не думай об этом.
– А Антонио Марино женился после гибели Эми?
– Нет, солнышко. Он тоже оказался однолюбом. Мы с ним одинокие волки теперь. Наши жены в наших сердцах, а в детях – продолжение.
– Знаешь, я тоже хочу, чтобы меня так любил мой муж, но с моим характером лучше не выходить замуж, зачем человеку психику травмировать, – пошутила дочь, сильнее прижавшись к отцу. – Кстати, есть анекдот, прямо про меня: «Бог пообещал мужчине, что хороших и послушных жен можно будет найти в любом уголке земли. А потом сделал землю круглой … и смеялся, смеялся, смеялся».
Филиппо на слова дочери искренне улыбнулся и артистично произнес: «Слабакам не место рядом с моей красавицей!»
ДЖУДИ МИТЧЕЛ
На ножке у ребенка действительно оказался браслетик с медальоном в виде гепарда в прыжке, и, как я поняла, в него вмонтирован датчик слежения, по которому нас и должен был найти папа или тот, кто придет за Энтони.
Я четко понимала, что нас вычислят быстро и некоторое время будут наблюдать, чтобы убедиться в моей надежности, что и подтвердилось в день, когда я приехала с малышом на работу.
Когда подходил к концу второй месяц моего «материнства», мне на мобильник поступил звонок с неизвестного номера. Мужчина сказал, что по поручению отца Энтони приедет за ним. Я задала несколько вопросов, на которые мог ответить только тот, кто реально знает мальчика и его отца, а также обстоятельства происшествия, и назначила встречу на конкретную дату.
К визиту незнакомца я тоже подготовилась, оружие было при мне, не доверяю людям в их большинстве, тем более, когда вопрос касается моего хоть и временного, но почти что «сына», к которому я искренне и всем сердцем привязалась, и в глубине души мне не хотелось расставаться с ребенком.
За Энтони ровно секунда в секунду прибыла целая свита во главе с высоким, крепким и суровым мужчиной, представившимся Алексом Харрисоном – предпринимателем, близким другом отца ребенка.
В квартиру я впустила только его и одного охранника, заставив вытащить и оставить оружие в коридоре. Мужчина показал свои документы, а также бумаги отца мальчика. Это был именно тот человек, который и просил спрятать ребенка, документы малыша Энтони, а также совместные фотографии.
Ребенок спал в соседней комнате, мы договорились, что его я отдам только тогда, когда он выспится и поест, то есть часа через три.
Алекс Харрисон показал татуировку, действительно один в один такую же, как и на медальоне на ножке малыша, и сообщил, что усыновит мальчика, о чем он перед смертью успел сказать отцу ребенка.
Пока разговаривали, Харрисон и его охранник внимательно следили за мной, а я, соответственно, за ними. Моим гостям уже было известно, что я действующий сотрудник полиции, так же, как и мне, что он не предприниматель.
– То, что вы близкий друг господина Форда, верю. Но зачем представляться предпринимателем? Вы так стесняетесь своего криминального настоящего, господин Харрисон? – пристально смотря на последнего, задала я вопрос в процессе нашего разговора, в ходе которого мы оба «прощупывали» друг друга, после чего на лице собеседника слегка дернулась мускула.
– Быстро вы меня разоблачили, детектив, – усмехнулся он, не без интереса рассматривая меня.
– Издержки профессии. Я должна знать, кому передаю ребенка, вот и получила полную информацию на вас, вашу группировку и ее босса Роберта. В настоящий момент мне известно, что вы с погибшим были как братья, татуировки сделали, когда вам было 19 лет, и вы должны были стать крестным отцом Энтони. Крестины планировались через два месяца и 13 дней.
Пока я это говорила, Харрисон, не моргая, смотрел мне в глаза. Я тоже не отводила своего взгляда от него, чувствуя его напряжение. Мужчина не ожидал такого уровня моей подготовленности к этой встрече.
– Вы убрали банду «Ночных странников» и уничтожили бизнес и самого Тэйлора, – продолжила я, прерывая молчание.
– Столько вопросов, детектив, – произнес Харрисон, но в его взгляде чувствовалось беспокойство.
– Это не вопрос, а утверждение. Расслабьтесь, я сейчас не на работе и тоже молчу о том, что ребенка увезла с места перестрелки и он мне не сыночек и не племянник. Не удивляйтесь. Иногда то, что морально правильно, не обязательно законно. Я сохраню вашу тайну и тайну малыша Энтони.
– Вы не осуждаете, что я бандит?
– А разве у меня есть право на это? – вопросом на вопрос ответила я. – Поверьте, мне даже все равно, почему вы выбрали себе псевдоним Алекс Харрисон, он вам не очень подходит. Уверенна, у вас другое имя и фамилия, вы не американец, больше похожи по темпераменту на итальянца. Главное, чтобы вы дали счастливое настоящее и будущее ребенку погибшего друга, обеспечили его полную безопасность. Желание усыновить его – благородно, это поступок, достойный мужчины, а чем вы занимаетесь – это ваша головная боль. Кстати, у вас есть навыки общения с такими маленькими детьми? – решила я немного разрядить напряжение.
– Нет, но лучшую няню с опытом 20 лет нашел, частный врач тоже есть, детскую оборудовал. Буду учиться быть отцом, – усмехнулся он. – Вот только Энтони придется снова жить без матери, – и в его взгляде я уловила оттенок печали.
После его слов мне тоже как-то стало грустно. У ребенка должна быть мама. По себе знаю, как ее не хватает, особенно в детстве.
– Если возникнут проблемы, и ваша супруга или девушка будут против, если этот ребенок станет тяготить или в силу специфики деятельности вы не сможете уделять ему внимания, найдите меня. Я его с радостью усыновлю, – даже не знаю, но у меня эти слова вырвались просто непроизвольно и искренне, и они задели самолюбие моего собеседника, что ему не удалось скрыть.
– Вы меня сейчас унижаете такими словами, – в голосе Харрисона прямо чувствовалась обида, злость и железные ноты, в его черных глазах появился блеск, как у хищника.
– Мне все равно, как вы на это реагируете, – также жестко огрызнулась я в ответ. – Просто запомните мои слова, жизнь часто бывает непредсказуемой. Предлагаю вам прийти за малышом через три часа, – этими словами наш разговор на щекотливую тему был мною прекращен.
По истечении чуть больше трех часов у меня уже не было в квартире и в жизни сына по имени Энтони. Честно говоря, прощаться с ним было тяжело. Я не могла от него оторваться и даже не скрывала от посторонних своих эмоций и чувств. И признаюсь, когда за Харрисоном, на руках которого был Энтони, закрылась дверь, в моих глазах появились слезы, что случалось пару раз за всю жизнь.
На следующий день я вышла на работу и окунулась с головой, а точнее всем своим существом в бездну правового мракобесия, преступности и охоты на ведьм.
АЛЕКС ХАРРИСОН
Я поручил нашим людям следить за Джуди Митчел, к которой попал ребенок моего хорошего друга Форда – предпринимателя, погибшего при нападении на него наемников, нанятых конкурентом, и собрать на нее всю возможную информацию. На момент нашей встречи с этой девушкой я знал о ней достаточно много.
Друг воспитывал ребенка один, суррогатная мать родила его, причем, не зная, кто отец, ей это, в принципе, было не интересно. Ему нужен был ребенок, а ей – деньги. С Фордом мы выросли, он был мне как старший брат, заставил получить высшее образование, но позже он продолжил коммерческую деятельность, а я ушел в криминальный мир. Так сложилась жизнь. Но Форд никогда меня не упрекал, просто принял таким, какой я есть. Мой отец живет в Италии и тоже занимается нелегальной деятельностью, имея огромные связи в правительстве и деловых кругах, одним словом, он возглавляет один из итальянских кланов. Видимо, гены дитя мафии неискоренимы.
Когда я прибыл на место преступления, Форд еще был жив, он как будто ждал меня, чтобы попрощаться. В последние минуты его жизни я держал друга за руку.
– Потерпи, брат, медики уже здесь, – обратился я к Форду, всматриваясь в его глаза.
– Алекс, мне помогала отстреливаться и прикрывала собой Энтони девушка. Не знаю, откуда она здесь взялась, но она спасла сына, обещала не сообщать в полицию и быть с мелким. Её тоже ранили, она уехала на джипе.
– Я найду ее, пока ты будешь восстанавливаться, – на мои слова Форд тяжело сглотнул и поморщился от боли, а у меня внутри все сжалось.
– Забери у нее Энтони, прошу. Передай моему брату, если умру.
– Нет, я буду с ним. Ты мне его доверяешь?
– Буду счастлив. Девушка знает, что у того, кто придет за ребенком, на плече будет такая же татуировка, что и на кулоне у Энтони, куда вмонтирован датчик слежения. Брат, я не выживу, чувствую. Позаботься о мелком, я его очень люблю. А девчонка боевая, тебе такая нужна, – попытался пошутить Форд, бледнея на глазах.
– Я клянусь, что воспитаю Энтони как своего сына и никому его не отдам, – я не отпускал руку друга из своей, чувствуя, что силы его покидают.
Форд в последнюю секунду чуть сжал мне руку в знак благодарности и навсегда закрыл глаза.
Я хоть и бандит, но оказался ни морально, ни физически не готов к потере единственного в жизни друга. И если бы не его сын, меня бы после смерти Форда не переставало преследовать чувство тотального одиночества.
Сейчас Энтони – мой ребенок, я начал процесс его усыновления и отношусь к нему как к родному. Должен признаться, что роль отца мне нравится. Правда, ему всего 1 год, из которого 2 месяца он провел в обществе детектива Джуди Митчел.
За ребенком к Митчел я приезжал лично. Дело в том, что еще в юности мы с Фордом набили одинаковые татуировки на плечах – изображение гепарда в прыжке. И такой же кулон он сделал для своего сына. По нему мы и вышли на Джуди Митчел.
– Алекс, – раздался голос входящего ко мне в кабинет начальника службы личной охраны, – вызывал?
– Да. Что выяснили по девушке?
– Детектив отдела расследований особо тяжких преступлений управления полиции Шарлотт – Мекленбурга нашего штата. Взяла дополнительный отпуск, чтобы быть с ребенком, сообщив на работе и в органы опеки и попечительства, что малыш – ее племянник, который временно будет с ней. В принципе, поскольку Митчел из полиции, ни у кого подозрений на этот счет не возникло. Энтони находится у нее, от мальчика не отходит, везде с оружием, осторожна, передвигается по городу на бронированном джипе и чертовски красива, – сказав это, на мой стол парень положил стопку фотографий, на которых была не только Митчел, на большинстве – она вместе с ребенком.
– Муж, парень есть? – поинтересовался я, рассматривая фотографии.
– Пока никто активно не мелькал из мужчин около нее. Только коллега пересекается иногда с ней во время ее прогулок с ребенком. Дальше посмотрим.
Я откинулся на спинку кресла, крутя шариковую ручку в руке. Для меня было неожиданным, что ребенок попал копу, и она до сих пор не сообщила о случившемся. Это выглядело подозрительно. Не верилось, что детектив полиции сдержит слово, данное Форду, и не сообщит в свое ведомство о том, что у нее ребенок погибшего в перестрелке, которому она помогала, участвуя в ней. Для нее это чревато не просто увольнением, а большими проблемами.
– Продолжайте наблюдение, но аккуратно. Уверен, что она уже знает о слежке, у нее взгляд жесткий, – рассматривая фотографии, сказал я. – Отчет ежедневный и никому из подозрительных лиц не давайте к ним приближаться. Курьеры доставки чего бы то ни было должны быть нашими людьми. Все тщательно проверять, обеспечить полную безопасность.
– Понял, все сделаем. Не переживай, – с этими словами начальник службы охраны вышел из моего кабинета.
За детективом мы наблюдали круглосуточно, чтобы не только обеспечить безопасность, но и убедиться в ее благонадежности.
И вот, что я вам скажу… Если бы не знал, что у Джуди нет своих детей и она суровый полицейский с репутацией непреклонного, жесткого человека, не идущего ни на какие компромиссы, и не знал, что Энтони не ее ребенок, подумал, что она самая любящая мать на свете. У меня теперь целая коллекция ее фотографий, сделанных при осуществлении наблюдения за ней моими людьми, где детектив вместе с малышом Энтони. Самая моя любимая – где она в кресле-качалке, а ребенок спит у нее на груди, распластавшись, а она его нежно обнимает и целует в голову. Жаль, что я не умею рисовать, а то написал бы картину с этой фотографии и повесил у себя в комнате. Хотя, может быть, и закажу художнику такую картину.
