000
ОтложитьЧитал
Глава 9,
в которой происходит разговор о том, что мужчины хотят видеть в женщинах, а те это тщательно скрывают
Разгар рабочего дня, и мы все сидим, уткнувшись в экраны своих компьютеров. Но внезапно дверь нашего кабинета открывается, и в кабинет заглядывает Алексей. В этот раз глаза его горят, а на губах играет хитрая улыбка.
– Ярочкина приехала! – произносит он и покидает наш кабинет.
Наверное, это был какой-то пароль, потому что Фёдор тут же подскакивает со своего рабочего места и выбегает в коридор вслед за Алексеем.
– Что это было? – произношу я вслух, обращаясь к Юле, поскольку мы остались с ней вдвоём.
– Сейчас увидишь, – говорит она и медленно поднимается со своего кресла.
Я тоже встаю со стула и вслед за коллегами выхожу в коридор. И то, что я там увидела, выходит за рамки всякого приличия.
В коридоре стоит девушка, а вокруг неё столпились все наши мужики. И улыбки на их лицах свидетельствуют о том, что зрелище, которое предстало их вниманию, доставляет им неописуемое удовольствие. А видели они вот что.
Девушка, стоящая в центре мужского круга, не была красавицей и не была слишком юной. На мой взгляд, ей было лет двадцать пять. Да и фигура у неё была не слишком впечатляющей. Но то нехитрое добро, которым наградила её природа, она так явно выставляла напоказ, что я, глядя на неё, испытала чувство неловкости, а не восхищения. Юбка на девушке была такой короткой, что казалось, стоит ей слегка наклониться, как всем на обозрение будет представлено её нижнее бельё. А розовая кофточка, которая была надета на девушку, имела такой неприличный вырез, что грудь её, казалось, вот-вот вывалится наружу. Причём размер груди был небольшой, но за счёт бюстгальтера меньшего размера, она помещалась не в чашечках, как это должно быть, а лежала поверх них.
И наши парни, глядя на всё это безобразие, разве что слюни не пускали. А я стояла и смотрела на них и не могла понять, что, собственно говоря, происходит? Они что, женского тела никогда не видели? Да, у девушки явно проблемы со вкусом, но это же не повод так себя вести!
Однако Юлька, которая никогда не отличалась тактичностью, решила исправить ситуацию. Она решительным шагом подошла к девушке и сказала:
– Вы что себе позволяете? Вы куда приехали? На пляж? Вы находитесь в официальном учреждении и будьте добры одеваться соответствующе!
После этих слов лицо девушки, до того момента купавшейся в лучах мужского внимания и наслаждавшейся комплиментами в свой адрес, тотчас приобрело испуганное выражение. Она судорожно принялась левой рукой одёргивать юбку, пытаясь сделать её хоть немного длиннее, но ей это не удавалось. Правой рукой она прижала к груди папку с документами, которые были у неё с собой, чтобы прикрыть декольте.
А мужчины, ещё несколько секунд назад стоявшие рядом, начали потихоньку ретироваться в свои кабинеты, и лишь Миша Миронов попытался заступиться за Ярочкину.
– Юль, что ты на человека наезжаешь? Она же сюда не по личным делам приехала, а по работе!
– Вот именно! – отрезала Юля. – По работе! И на работе нужно вести себя подобающе, а не как на ночных улицах!
– Михаил Владимирович, я пойду, – пролепетала Ярочкина, отступая назад, к лифту.
– Подожди! – тут же метнулся за ней Миронов. – Тебе же ещё нужно зайти в канцелярию! Я тебя провожу! – сказал он и поспешил вслед за Ярочкиной.
А мы с Юлькой вернулись в свой кабинет. Фёдор был уже там.
– Зря ты так напустилась на Ярочкину! – принялся отчитывать он Юлю.
– А ты надеялся, что я буду терпеть это безобразие? – повысив голос, произнесла она в ответ.
– Какое же это безобразие? Очень красивая девушка!
– Красивая?! – в два голоса воскликнули мы с Юлькой.
– Да, – спокойно ответил Фёдор.
В этот момент двери нашего кабинета снова открылись и к нам зашли Алексей и Антон.
– Мы тут услышали ваш разговор, – начал Алексей.
– Да, – снова проявил активность Фёдор, почувствовав поддержку. – Юлии Владимировне не нравится манера Ярочкиной одеваться! Вот она и возмущается.
– Разве это одежда? – произнесла Юлька.
– Я согласна с Юлей, – вступила я в разговор. – Ваша любимица Ярочкина пришла в солидное учреждение с официальными документами, и потому выглядеть она должна тоже официально, а не так, словно она явилась сюда прямо с дискотеки.
– Можешь ничего не объяснять, – возразил Алексей. – Вы с Юлей просто завидуете Ярочкиной!
– Чему там завидовать? – воскликнула я, не сдержав изумления.
– Как чему? Фигуре!
– Какой фигуре? Ваша Ярочкина просто толстая, а грудь у неё маленькая! Просто она вывалила всё напоказ, а вы и рады!
– Но по крайней мере, у неё есть, что показать! – с вызовом произнёс Алексей, и наши парни тут же закивали в знак согласия.
– Поверь мне на слово, нам с Юлей тоже есть что показать, но мы этого не делаем, потому что здесь мы на работе! И зарплату нам платят не за то, какой у нас размер груди, а за наши мозги!
– А разве было бы плохо, если бы вы и работали и выглядели хорошо? – произнёс Фёдор.
– А разве мы плохо выглядим? – возразила я.
– Вы выглядите скучно, – ответил Алексей.
– Так и задумано, – ответила я. – Чтобы не смущать вас и не отвлекать от работы.
– Нет, если бы вы выглядели как Ярочкина, то наша работоспособность сразу бы возросла!
– Сомневаюсь, – ответила я. – Думаю, произошло бы как раз обратное.
– Но если у девушки есть и мозги, и внешность, не нужно их скрывать! – продолжал спор Алексей.
– Всё должно быть в разумных пределах, – рассудительно ответила я. – И вообще, я считаю так: если девушка хочет делать карьеру за счёт своих внешних данных, то пусть идёт в модели или в артистки. Нечего ей сидеть в скучном офисе и соблазнять мужиков, отвлекая их от работы!
– А я всё-таки уверен, что ты завидуешь Ярочкиной! – произнёс Фёдор, причмокивая.
– Поверь, Фёдор, я совершенно не завидую Ярочкиной, потому что у меня фигура гораздо лучше!
– Да говорить ты можешь сколько угодно, проверить-то мы не можем! – усмехнувшись, сказал Алексей.
– Не вопрос! Давайте сходим куда-нибудь всем отделом. Например, в ночной клуб, где мы сможем надеть откровенные наряды, и тогда вы сами всё увидите!
– Вряд ли это поможет, – с сомнением в голосе произнёс Фёдор.
– Да, вы просто завидуете Ярочкиной и не желаете в этом признаваться! – повторил Алексей, покидая наш кабинет.
Антон последовал за ним. За весь разговор он проронил не более пары слов, но его солидарность с остальными представителями мужской братии была очевидной.
По-видимому, парни хотели, чтобы последнее слово осталось за ними, и поспешили закончить этот разговор, хотя я могла бы ещё долго спорить на эту тему. Но в этот раз мне пришлось смириться и снова вернуться к своим бумагам, потому что именно это и было моей работой, а не споры с коллегами по поводу чьей-то внешности.
Глава 10
о том, что испытывают мужчины, когда их жёны зарабатывают больше, чем они
– Ты вчера такую дискуссию пропустила, – заявила мне Юлька одним утром, когда Фёдора не было в кабинете, и я с внутренним сожалением и тупой покорностью приготовилась выслушать речь своей коллеги об очередной психологической ерунде, которая ей так нравилась.
Юлька Решетникова вообще была помешана на психологии. Она всё время читала какие-то заумные книжки и посещала различные психологические тренинги, которые всячески нам рекламировала, но никто не поддерживал её в этом вопросе. Мне, к примеру, никогда не нравилось заниматься мозгоедством, да и у остальных, думаю, тоже было чем занять свободное время. Но Юлю это не останавливало, и она продолжала вести с нами заумные беседы, при каждом удобном случае надеясь пробудить в нас страсть к психологическому анализу. Вот и сейчас стоило ей заговорить о какой-то дискуссии, инициатором которой была она сама, как я тут же подумала, что меня ждёт очередной психологический бред, являвшийся, по сути, спором ради спора.
– Когда вчера ты так спешно ускакала домой, мы немного задержались, потому что Макаров зашёл к нам в кабинет, чтобы сообщить о совещании, которое запланировано на пятницу. И я задала нашим парням вопрос о том, как они относятся к тому, что жёны зарабатывают больше их. А затем наблюдала за их реакцией.
– Хоть я и не слышала их ответов, но могу предположить, кто и что сказал, – без интереса ответила я.
– Скажи, а я сравню, – обрадовавшись, что меня удалось втянуть в разговор, предложила Юля.
– Начну с лёгкого. Алексей, вероятнее всего, сказал, что подобное положение дел его устраивает, и он не испытывает при этом никакого внутреннего дискомфорта.
– Так и есть, – кивнула Юлька. – Он сказал, что все деньги, которые они зарабатывают вместе с женой, идут в общий котёл и используются для нужд семьи, и неважно, кто и сколько туда вкладывает, так как всё идёт на общее дело.
– Другого я и не ожидала от него услышать, – произнесла я. – А в отношении Антона и Анатолия Юрьевича предположу, что они ответили, что им неловко находиться на содержании у жён.
– Почти угадала. Они ответили, что хотя их и устраивает, что жёны много зарабатывают, но им хотелось бы не отставать от них и иметь возможность тоже зарабатывать большие деньги.
– Вот видишь, – отметила я, – все ответы были предсказуемыми. Поэтому в твоём вопросе совершенно не было необходимости.
Но Юлька хитро улыбнулась и сказала:
– Мне интересно было наблюдать за ними. Я хотела посмотреть, как они будут это говорить. Например, Алексей совсем не смутился, а наоборот, говорил так, словно сообщает очевидные вещи. А Анатолий Юрьевич и Антон слегка засмущались, но я заметила, что никому их них не было стыдно за сложившуюся ситуацию. Каждый из них принимал это как должное. Наши мужчины привыкли, что их жёны делают карьеру, зарабатывают деньги и обеспечивают семьи, а они лишь пожинают плоды их трудов.
– В этом я с тобой полностью согласна, – ответила я, думая о своём муже, который всю семейную жизнь сидел у меня на шее.
Для меня это тоже был больной вопрос, так как мой супруг, в отличие от меня, совершенно не стремился делать карьеру и увеличивать свой заработок, и даже рождение второго ребёнка это не изменило. В этом плане его позиция была сходной с мнением Алексея Веникова, но если Алексей хоть как-то старался продвинуться вверх по карьерной лестнице, то у моего мужа не было даже таких устремлений. Его всё устраивало, но только это не устраивало меня, но, к сожалению, я совершенно не видела шансов это изменить. Поэтому я поспешила завершить эту тему, чтобы у моей коллеги не возникло искушения продолжить этот разговор, перейдя на обсуждение моей семейной ситуации.
Глава 11,
которая проходит под аккомпанемент музыки Мориса Равеля
Утром к нам в кабинет зашла Олеся – сотрудница канцелярии – и принесла документы, которые следовало вручить под роспись. А когда она ушла, Юля спросила меня:
– Катя, а ты могла бы работать в канцелярии?
Обдумывая ответ, я посмотрела в окно, чтобы собраться с мыслями. Я живо представила себе кабинет канцелярии, где на каждом рабочем столе лежат кипы различных писем, журналов и всевозможных папок. Как не зайдёшь туда, девчонки всё время занимаются регистрацией входящей и исходящей документации. Без перерыва, без разнообразия. Многочисленные цифры, даты, фамилии, названия организаций мелькают у них перед глазами. Нельзя ни отвлечься, ни ошибиться. Нельзя пропустить ни одного листочка или цифры в этом монотонном и бесконечном труде. Нельзя позволить усталости и боли в глазах сбиться со счёта. Словно нарастающее напряжение неумолимого крещендо в «Болеро» Мориса Равеля, работа в канцелярии точно также движется по кругу, усиливая натяжение нервов и эмоциональный надрыв у сотрудников, вынужденных заниматься этим однообразным и неблагодарным трудом.
К сожалению, в моей жизни уже был опыт монотонной и рутинной работы. Ещё во время учёбы в школе в старших классах у нас был день трудового обучения. И поэтому каждый четверг мы ходили не на учебные занятия, а на работу. Причём ученикам предоставлялось право выбора трудового фронта. И большинство из моих одноклассников выбрали себе менее обременительную деятельность. А именно, работу лаборантом в медсанчасти. Работа там заключалась в том, что в течение пары часов в день крутить ватные тампоны и мыть пробирки из-под анализов. Этот труд никак не оплачивался, но и не представлял особой сложности.
Я же не могла позволить себе подобное времяпрепровождение. Родители всегда держали меня в чёрном теле, не покупая даже необходимого, поэтому мне нужны были деньги, чтобы иметь возможность не только купить себе одежду, но и приобрести книги и оплачивать курсы для поступления в институт. Поэтому во время трудового обучения я выбрала себе работу на ткацкой фабрике. Мне приходилось целую смену отстаивать у станка, чтобы заработать денег. И хотя по законодательству несовершеннолетним не положено работать так много, но наши мастера закрывали на это глаза, потому что оплата была сдельной, и наше желание заработать лишнюю копейку было всем понятно.
Я работала на фабрике не только по четвергам, но и в каникулы, потому что не могла позволить себе отдыхать. Но каждый день, который мне приходилось отстаивать у станка, я проклинала всё на свете. Я ненавидела эту работу, но постоянно твердила себе, что очень скоро я окончу школу, поступлю в институт и уеду от родителей и никогда в жизни не вернусь сюда. И хотя мне, как и другим девчонкам, работавшим здесь во время трудового обучения, руководство фабрики предлагало остаться здесь работать и после окончания школы, я, конечно же, откинула подальше эту идею, потому что это – не моё. У меня мозги плавятся, когда приходится выполнять одно и то же механическое движение сотни тысяч раз в день, словно я – робот, и не иметь при этом никакой возможности заниматься умственной деятельностью. Проще удавиться, чем жить такой жизнью.
И я ответила Юльке.
– Нет, я бы никогда не смогла работать в канцелярии. Даже не представляю себе, как Олеся и другие девчонки могут там работать.
– Я бы тоже не смогла, – произнесла Юлька в ответ. – Вот поэтому мы и сидим сейчас с тобой здесь, в этом кабинете, и работаем над серьёзными документами.
А ещё через некоторое время Юлька добавила.
– Я недавно прочла одну книжку по психологии, и в ней как раз затрагивается эта тема. Там написано, что не нужно жалеть людей, которые работают на конвейере, потому что это их выбор, который они сделали, исходя из своих желаний и способностей. И если бы этот вид деятельности им был не по душе, они давно бы его сменили.
– Но я даже представить себе не могу, как человек может выбрать себе такую профессию, причём не в качестве временного заработка, а на постоянной основе! Каждый день выполнять одну и ту же однообразную работу, не имея ни малейшей возможности что-либо изменить! Ведь от этого с ума можно сойти!
– А не нужно сравнивать себя с другими, – возразила Юля. – Не всем нужно получать высшее образование. К тому же ты забываешь, что в работе на конвейере есть один большой плюс. Там не нужно думать.
– По-моему, это не плюс, а минус, – ответила я.
– Это для тебя. Или для меня, – продолжала настаивать на своём мнении Юля. – Но не для других.
– Очень в этом сомневаюсь. Я даже представить себе не могу, кому может нравиться такая работа.
И Юлька тотчас нашла, что ответить.
– Олесе, Маше и другим девочкам из канцелярии.
Да, в этом я была с Юлей абсолютно согласна.
Глава 12
о том, что бывает, когда во всём здании нет ни одного работающего туалета
На часах было без десяти минут девять, когда я вбежала в здание Корпорации. И поскольку до начала рабочего дня оставалось немного времени, я решила первым делом забежать в туалет, чтобы потом не было необходимости спускаться с четвёртого этажа на второй. Но едва я подбежала к заветной двери, то увидела на ней листок бумаги, который кто-то прилепил скотчем. На листке было написано: «Туалет сломан».
Как любой русский человек я не поверила тому, что написано, и подёргала ручку двери, чтобы открыть её. Но мне это не удалось. Помещение женского туалета было закрыто на замок. И чтобы прояснить ситуацию, я решила заглянуть в канцелярию, которая находилась тут же, на втором этаже.
– Привет, девчонки! – выпалила я с порога, приветствуя всех сотрудниц канцелярии сразу. – Не знаете, что с туалетом случилось?
– Да там трубу прорвало, и туалет затопило. Вот его и закрыли, – ответила Маша, причёсываясь, чтобы успеть привести себя в порядок до начала рабочего дня.
– И как же теперь быть? – спросила я, словно девочки из канцелярии могли решить этот вопрос.
– Не знаем, – снова ответила за всех Маша.
Я же, получив всю необходимую информацию, побежала в свой кабинет. Там я разулась, причесалась, включила компьютер и, пока техника прогревалась, снова выбежала из кабинета.
Теперь мой путь лежал на пятый этаж, где находился мужской туалет. Я подумала, что если он нормально функционирует, то можно будет воспользоваться им, попросив кого-нибудь посторожить входную дверь. Но добежав до мужского туалета, я выяснила, что он тоже закрыт на ключ.
После этого я проверила все туалеты на всех этажах и выяснила, что ни один из них не работает. Сделав это неприятное открытие, я снова вернулась на четвёртый этаж, чтобы поделиться этой новостью с коллегами. И поскольку в моём кабинете ещё никого не было, я направилась в соседний. Там уже были Алексей Веников, Лена Буроватых и Антон Ершов.
– Привет, ребята! – сказала я и без предисловий выпалила. – Представляете, все туалеты закрыты! Там трубу прорвало, и теперь нигде нет ни одного работающего туалета! Что будем делать?
– А тебе очень хочется? – спросила Лена, поднимая взгляд поверх монитора компьютера.
– Как тебе сказать, – замялась я в ответ. – Потерпеть могу, но только недолго.
– Вот придёт Анатолий Юрьевич, нужно будет ему сказать. Пусть он решает, как нам быть, – сказала Лена. – А пока туалет не открыли, думаю, стоит поменьше пить воды.
– Да, от утреннего чая, полагаю, сегодня стоит отказаться, – поддержала я мысль Лены.
– А нам проще, – вступил в разговор Алексей. – Мы можем зайти за угол и сделать свои дела безо всяких проблем.
– Но это вы! А нам-то как быть? До вечера я точно не дотерплю, – сокрушённо произнесла я.
– Тебе к Макарову нужно подойти с этим вопросом, – ответил Веников.
– Я уже поняла, – грустно проговорила я, выходя их кабинета коллег.
Вернувшись в свой кабинет, я застала там Юлю и Фёдора и поспешила поделиться с ними неприятной новостью. И все они сошлись на том мнении, что следует дождаться начальника, чтобы он принял решение о том, как следует организовать сегодня рабочий день.
Макаров, как всегда, опаздывал. Он появился в своём кабинете лишь в начале одиннадцатого. Выждав для приличия несколько минут, я постучалась в дверь начальника.
– Анатолий Юрьевич, Вы знаете новость? Сегодня в Корпорации ни один туалет не работает! Там трубу прорвало, поэтому весь стояк перекрыли! Как нам быть? – выпалила я начальнику.
– И что? – вяло проговорил Макаров. – Я не вижу проблемы!
– Я, конечно, не знаю, как Вы, – слегка замялась я, подбирая нужные слова, – но я не смогу весь день не ходить в туалет! У меня мочевой пузырь лопнет!
– А кто говорит про весь день? Сантехников уже должны были вызвать, так что туалеты скоро починят.
– А если это случится не так скоро, как хотелось бы? – снова поинтересовалась я. – Если я не смогу дождаться?
– Если тебе очень сильно захочется, и ты не сможешь терпеть, то подойдёшь ко мне и скажешь об этом, а я отпущу тебя минут на десять-пятнадцать, чтобы ты смогла добежать до метро и там сходить в туалет.
– А если я уже хочу в туалет?
– Мещерякова, не наглей! Ещё только начало рабочего дня! До обеда ты вполне можешь потерпеть!
Меня так и подмывало сказать Макарову, что если он приходит на работу с полуторачасовым опозданием, несмотря на то, что живёт рядом со зданием Корпорации, то это не значит, что я тоже двадцать минут назад вышла из дома и потому вполне могу потерпеть с посещением туалета до начала обеденного перерыва, но сдержалась, чтобы не портить отношения с начальством.
Я вернулась к себе в кабинет, села за рабочий стол и уставилась в компьютер, надеясь прогнать мысли о желании сходить в туалет.
Другие же сотрудники нашего отдела постарались под любыми предлогами уехать из здания Корпорации. Кто-то поехал в Министерство, кто-то – в иные организации, и лишь меня, как особо ценного работника, который всегда должен быть под рукой у руководства, Макаров никуда не хотел отпускать.
Около половины первого я вышла из кабинета и пошла в канцелярию, где узнала, что всех женщин Корпорации их начальники уже отпустили домой, потому что туалеты до сих пор не починили. Воодушевлённая этой новостью, я побежала к Макарову, полагая, что он поступит точно так же, как и остальные начальники.
Я подошла к кабинету Анатолия Юрьевича и постучалась в дверь, но не услышала ответа. Тогда я снова постучала и подёргала ручку двери, но войти всё равно не смогла, потому что дверь была заперта на ключ.
Этого ещё не хватало! Неужели Макаров куда-то смылся, оставив нас одних в такой неприятной ситуации?
Я побежала обратно в свой кабинет и позвонила начальнику по местному телефону. По счастью, он взял трубку, но судя по шуму в трубке, мне предстояло говорить по громкой связи.
– Анатолий Юрьевич, это Мещерякова. Мне очень нужно в туалет, – превозмогая неловкость, произнесла я.
– Что, невтерпёж? – переспросил Макаров, и по постороннему смеху в кабинете я догадалась, что начальник был там не один.
Да, любит наше начальство ставить своих подчинённых в неудобные ситуации!
– Да, невтерпёж! К тому же полчаса назад всех сотрудниц Корпорации отпустили домой в связи с поломкой туалета.
– Значит, у этих сотрудниц нет срочной работы. А у тебя она есть! Поэтому можешь выйти на десять минут по своим личным нуждам, а когда вернёшься, зайди ко мне и доложи о своём возвращении.
Вот так! Никакого понимания со стороны руководства! Это хорошо ещё, что у меня не наступили критические дни, и не нужно каждый час менять прокладки!
Вздохнув, я переобулась и вышла из кабинета. Сбегав к метро, я сходила в платный туалет и вернулась обратно. А во время обеда я не стала пить чай, чтобы не накапливать в организме лишнюю жидкость. И только к четырём часам дня все туалеты в здании Корпорации снова стали нормально функционировать. Правда, к этому времени на рабочих местах почти никого не осталось, так что оценить эту радостную новость мало кто смог. И лишь я, заходя в пустую кабинку, с грустным удовлетворением поздравила себя с тем, что выдержала очередное испытание и не оконфузилась. А начальник всё-таки гад, что не позволил мне уйти домой или хотя бы отвезти какой-нибудь документ в Министерство, где туалеты всегда работают без перебоев.