Команда ликвидаторов

Глава 5
Хорватия; акватория порта Сплита —
Адриатическое море
11 августа

Завтрак в столовой экипажа я сожрал, подобно пиранье – не разжевывая. Жевать – значит терять время, а в моей каюте заперта Хелена, в голове которой живут тараканы неизвестной породы. По крайней мере, ни я, ни стармех ее помыслов и намерений за несколько часов общения не распознали.

Прихватив с собой кусок хлеба, котлету и половинку томата, мчусь на нижнюю жилую палубу. Отпираю каюту, захожу.

Девчонка сидит на койке, подобрав под себя ноги.

Бросаю взгляд на закрытый иллюминатор. Я закрутил пару его «барашков» так, что теперь, боюсь, придется нести из машины плоскогубцы.

– Ешь, – протягиваю кулек.

– Не буду.

– Почему? Это вкусно. Кок нашего судна отлично готовит.

– Я хочу знать: куда меня везут?

Законный вопрос. Только лучше на него не отвечать.

– Есть такая поговорка: меньше знаешь – крепче спишь. Ешь давай!

– Не буду…

Нашу мирную светскую беседу прерывает продолжительный гудок, оглушивший и одновременно известивший округу о старте второй половины круиза «Sea Dream». Подхожу к иллюминатору, сквозь который виден город. Судно с торжественной неторопливостью отваливает от пирса, нехотя выходит из бухты гостеприимного Сплита и, взбеленив за кормой воду, направляется к проливу меж большими островами Брач и Шолта…

* * *

Все идет своим чередом: пассажиры отдыхают и предаются доступным развлечениям в барах, казино, в кинотеатре, на верхней палубе и в открытом бассейне; команда работает, а судно резво рассекает форштевнем воду Адриатики и уверенно держит курс на Ионическое море.

А в начале седьмого вечера ситуация резко меняется. В моей каюте звонит телефон.

– Женя, десять минут назад на связь с кораблем вышли хорваты, – гробовым голосом сообщает стармех.

– Чего хотят?

– Требуют от нашего капитана застопорить ход.

– Разве мы еще не в нейтральных водах?

– Нет.

– Интересно девки пляшут… А что за хорваты? Кто именно?

– Два скоростных катера. Кажется, пограничники.

Морщу лоб и задумчиво потираю подбородок.

– Ты сейчас где?

– В ходовой рубке.

– Понял. Понаблюдай за развитием событий и держи меня в курсе.

– Хорошо, оставайся в каюте. Если что – предупрежу…

Некоторое время наше судно по-прежнему бойко идет в юго-восточном направлении. Однако возле далматинского побережья на траверзе острова Ластово его настигают скоростные катера хорватской полиции и береговой охраны. «Sea Dream» сбавляет ход, и я понимаю, что визит на борт непрошеных гостей неизбежен.

Не дожидаясь вестей от старшего механика, цепляю свой любимый нож к голени и предупреждаю Хелену о необходимости на время исчезнуть.

– От кого я должна прятаться? – возмущается она.

– От хорватов. Точнее сказать не могу: от полицейских, от пограничников, от спецслужб… Не знаю.

– От хорватов? – почему-то испуганно шепчет она. – Почему я должна тебе верить?

– Подойди сюда, – открываю иллюминатор и помогаю ей дотянуться до небольшого круглого отверстия. – Видишь вместительные океанские катера?

– Вижу.

– А флаги?

– И флаги вижу, – понуро кивает она.

– Еще вопросы есть?

– Нет. Куда мы должны идти?..

Вообще-то мне прятаться нет никакой нужды. Я официально числюсь матросом-мотористом команды круизного судна, и все мои документы в полном порядке – не докопается ни одна бумажная крыса в форме таможенника или пограничника. Но я обязан побеспокоиться о надежном укрытии Хелены, а самое подходящее убежище на этом корабле – цистерна с пресной водой для технических нужд. Там пропавшую девушку вряд ли будут искать. Потому вызваниваю по внутренней телефонной линии Иваныча, сговариваюсь встретиться у входа в танковый отсек и веду туда живую «посылку»…

* * *

Егор Иваныч прилетел ко входу в цистерну с бешеной скоростью и бледным лицом.

– Хорваты уже разговаривают с капитаном. Они предъявили какие-то крутые документы и под страхом ареста судна требуют дать им возможность провести обыск.

– А что капитан?

– Горский возмущается и грозит международным судом. В общем, тянет время.

– Тогда нужно поторопиться, – решительно прохожу я в отсек с двумя закрытыми люками.

Иваныч, как и сутки назад, по-хозяйски направляется к дальней стенке и, поддев отверткой металлический лист, просовывает внутрь руку. Что-то покрутив, снимает лист со своего места и аккуратно ставит в сторонке. Когда он спокоен, то, как правило, насвистывает песенку из репертуара Утесова. Что-то про Черное море…

Хелена завороженно наблюдает за его действиями. Попав сюда в первый раз, она пребывала в таком ступоре, что ничегошеньки не разглядела, не поняла и не запомнила. Теперь же, остыв и придя в себя, с любопытством изучает неглубокую нишу, где спрятано водолазное снаряжение: легкий гидрокостюм, ласты, подвесная система, пистолет; внизу стоят два готовых к работе ребризера с итальянскими полнолицевыми масками.

В нише не должно остаться ничего, поэтому я быстро напяливаю раздельный гидрокостюм, подвесную систему, ребризер и прочие прибамбасы. Потом вместе с Иванычем готовим к погружению девчонку. Она напряжена, но истерикой и шоком пока не пахнет. Это хороший знак.

Покончив с подготовкой, стармех открывает крышку люка и помогает нам спуститься внутрь цистерны. Воды в ней немного поубавилось – в Сплите она была почти полна, а сегодня зазор между потолком и поверхностью жидкости составляет больше полуметра.

Показываю Иванычу циферблат часов:

– Не забудь – воздушной смеси осталось на один час.

– Помню, – затворяет он тяжелую крышку.

Я включаю фонарь, но надвигать маску на лицо и уходить под воду не тороплюсь.

– Как здесь мерзко и страшно… – шепчет девушка.

Освещаю лучом потолок танка, отчего внутри становится немного светлее.

– Потерпи.

– Долго нам здесь болтаться?

– Пока хорваты не свалят на свои катера.

Всего на борт «Sea Dream» пожаловало не менее двадцати пяти хорватов. Среди этой многочисленной группы десятеро сверкают нашивками таможенной службы, столько же людей одето в форму сотрудников береговой охраны. Остальные мужчины выделяются крепким телосложением и одинаковыми камуфлированными костюмами серых оттенков без знаков различия. Командует этой компанией рослый мужчина лет пятидесяти пяти: черноволосый, с колючим взглядом зеленоватых глаз, с крупным ястребиным носом и с хрипловатым голосом. Одет также в камуфляж, на поясе – большая кобура с пистолетом, на ногах – высокие берцы натовского образца.

Общаясь с ним, капитан Горский выясняет причину остановки судна и, для порядка выдержав паузу, все же разрешает пограничникам и представителям спецслужб провести обыск с условием тщательного соблюдения норм международного права. Затем он делает объявление по общей корабельной трансляции, вкратце сообщая о намерениях представителей хорватских властей и мягко советуя пассажирам посидеть в течение часа в своих прохладных каютах.

Хорваты берутся за дело живо и профессионально, выставив на трапах и в коридорах перехватывающие посты. Проверка документов производится одновременно на всех жилых палубах и идет этакой волной от кормы к носу. Увернуться от «волны» невозможно – ушлые служаки тщательно проверяют документы пассажиров и членов команды, заглядывают в каждый платяной шкаф жилых кают и требуют от судовых специалистов открыть для осмотра каждое служебное помещение.

Постепенно группы проверяющих доходят до нижних палуб и трюмов…

– Это что за помещение? – спрашивает через переводчика черноволосый хорват с большой кобурой на широком ремне. Он невероятно придирчив и дотошен. Складывается впечатление, будто он ищет нечто, украденное у него лично.

– Ниже этой палубы конструктивно расположены танки, – не выдавая волнения, информирует старший судовой механик. – Ближе к машине – четыре топливных цистерны; в середине – одна с чистой питьевой водой, а здесь, по соседству с носовым подруливающим устройством, находится танк с пресной технической водой…

– Я спрашиваю, что в этом помещении? – бесстрастно повторяет сотрудник спецслужб.

– Вход в цистерну номер шесть.

– Для чего используется этот вход?

– Для санобработки и технического обслуживания внутренней полости герметичной емкости.

– Откройте.

Егор Иванович трясущимися пальцами вставляет в замочную скважину ключ, дважды проворачивает его и тянет на себя длинную ручку. Дверь со скрипом распахивается.

– Прошу! – щелкает выключателем стармех.

Несколько тусклых ламп за матовыми плафонами дружно осветили скудное убранство служебного помещения.

Хорват пинает ботинком тяжелую крышку люка.

– Это и есть те люки?

– Конечно. Других тута нет.

– Откройте, посмотрим.

– А-а… – притормаживает Егор Иваныч, – ежели это… крышку сорвет? Давление-то не выравнивали!..

– Там не может быть повышенного давления, – спокойно парирует через переводчика старший досмотровой группы. – Внутри стоит обычная водяная помпа. Даже две: основная и дублирующая. А давление выравнивается за счет этой изогнутой трубки, – тычет он пальцем в деталь, венчающую одну из крышек. – Верно?

– Бог ее знает, – пожимает плечами старший механик, отвинчивая запоры.

– Я знаю это точно.

– А я все больше по машине. Тута и был-то всего раз. Или два…

Тяжелую крышку откидывают вместе с хорватом.

– Пожалуйста, смотрите! – отходит на пару шагов старый моряк, прикрывая спиной съемную панель. Сердце его громко стучит, руки не находят места. Однако вида он не показывает, стараясь держаться независимо, буднично.

Кто-то из хорватской команды направляется к открытому люку. Но пятидесятилетний мужчина с цепким взглядом зеленоватых глаз останавливает подчиненного и сам приседает на колено у округлой дыры.

Однако внутри ничего не видно – слишком темно. Хорват берет у коллеги мощный фонарь и сует голову в амбразуру…

«Эх, так бы взял и прищелкнул тебя этой крышкой! Чтоб враз твою шею перебило, а любопытная голова вниз булькнула. Щас все одно визг подымет на весь корабль. Гад…» – тоскливо думает Егор Иваныч. Он следит за реакцией дотошного хорвата и все сильнее сжимает ладонью рукоятку длинной отвертки.

* * *

Море спокойно. Судно стоит на траверзе острова Ластово и едва покачивается на низкой волне. Слава богу, что нет большой качки, иначе нам с Хеленой пришлось бы туговато.

Около получаса мы болтаемся с ней на поверхности пресной водицы под самым потолком цистерны. По-хорошему следовало бы сразу надеть маски, открыть баллоны и спрятаться поближе ко дну огромной емкости, но запас дыхательной смеси невелик, и мне приходится рисковать, оттягивая момент погружения.

Это закон, написанный кровью. В обычном спецназе, воюющем на суше, принято брать на боевые операции как можно больше боеприпасов. Воды, жрачки и медикаментов – по минимуму, чтоб не сдохнуть, а боеприпасов столько, сколько унесешь в ранце и в карманах разгрузочного жилета. В подводном спецназе такое же отношение к дыхательной смеси. Остается в баллонах смесь – ты дышишь, живешь, выполняешь боевую задачу и даже рассчитываешь вернуться на поверхность. Падает давление – вместе со смесью исчезают надежды на все остальное.

В воде отлично распространяются звуковые волны. Настолько отлично, что порой невозможно определить направление на источник – звук словно атакует твой слуховой аппарат отовсюду, со всех сторон.

Это я к тому, что минут через сорок пребывания внутри цистерны мне приходит в голову неплохая идейка. Попросив Хелену не шуметь и набирая в легкие воздух, я периодически погружаюсь под воду и прислушиваюсь к происходящему на нижней судовой палубе.

Всплывая, каждый раз натыкаюсь на вопросительный взгляд девушки.

Успокаиваю:

– Пока тихо. Только далекий гул работающей машины…

И вот на исходе первого часа до слуха доносится отчетливая дробь шагов. Сомнений нет: несколько человек спускаются по трапу, ведущему в трюмный коридор.

Черт бы побрал этих погранцов! Во мне до последней секунды жила надежда на то, что они ограничатся досмотром жилых палуб. Увы, придется прятаться.

Помогаю девушке приспособить на голове маску. Подав из баллонов ребризера воздушную смесь, спрашиваю:

– Как ты?

Она кивает: нормально.

– Давай вниз и в сторону – подальше от люков.

Хелена послушно исчезает под водой…

Я выполняю те же действия со своим снаряжением, а перед тем как нырнуть, проверяю, не увидят ли нас хорваты сквозь толщу пресной воды, решив заглянуть внутрь танка. Перемещаюсь под люк, направляю луч фонаря вниз и… досадливо морщусь, потому что с легкостью нахожу миниатюрную фигурку подружки по несчастью.

– Это плохо, – шепчу, направляясь вниз.

Луч беспорядочно шарит по огромному пространству. Огромному и бесполезному – спрятаться тут негде.

Звук шагов становится все отчетливее и громче – люди приближаются ко входу в отсек.

Взгляд натыкается на единственный предмет, слегка разбавляющий однообразную картину металлического чрева – трубу укороченного торпедного аппарата, пониженного на «Sea Dream» до статуса обыкновенного шлюза. Его крышка, управляемая дистанционно из секретной ниши отсека, естественно, запечатана. Подплываю, осматриваю и на всякий случай дергаю за проушину, к которой прикреплен уходящий в стену рычаг.

Обнаруживаю небольшой люфт, свидетельствующий о том, что герметичной является только внешняя крышка, находящаяся в носовом подруливающем устройстве. Люфт имеется, однако совладать с круглой железякой не получается из-за упирающегося в нее рычага. Вот если бы вытащить болт, соединяющий проушину с рычагом!

Пытаюсь сделать это рукой. Не выходит.

Выхватываю нож и лихорадочно постукиваю рукояткой по краям гайки.

– Давай! Давай!..

Шаги идущих по коридору людей стихают. Ушли? Или остановились?..

Я этого не знаю и продолжаю попытки стронуть с места проклятую гайку. Внезапно по ушам буквально бьет хруст замкового механизма и громкий скрип дверных петель. Эти звуки мне хорошо знакомы. Опять гремят по металлу тяжелые шаги и даже слышатся обрывки разговора.

Моментально прекращаю стучать, прячу нож. На всякий случай пробую повернуть гайку и, к своему изумлению, обнаруживаю, что она поддается.

Покончив с ней, осторожно вынимаю болт, оттягиваю в сторону мешавший рычаг.

Есть! Круглая массивная крышка легко отъезжает в сторону, открывая передо мной темное жерло шлюза.

Несколько секунд уходит на то, чтобы доплыть до забившейся в угол девчонки, схватить ее за шиворот и запихнуть в аппарат. Лезу следом. И под звук отвинчивающихся запоров одного из верхних люков закрываю за собой крышку и выключаю фонарь.

В шлюзе холодно, тихо, темно.

Нет, я решительно ненавижу процедуру выхода наружу через торпедные аппараты! И не только выход, но и такое дурацкое времяпровождение, коим вынужденно занимаюсь сейчас. Лежишь на спине внутри жутко тесной трубы, похожей на холодную темную могилку, и считаешь минуты до обретения свободы.

Но я-то ладно. Я – мужчина и давно привычен к этим неудобствам. А вот выдержит ли девчонка?..

Глава 6
Босния и Герцеговина; город Бихач
10 августа

– Мы вас заждались. Шесть часов тут околачиваемся, – приглушенно говорит майор, словно человек, за которым они охотятся, стоит в нескольких шагах.

Анчич выходит из машины, потирает затекшую спину, оглядывается по сторонам. В движениях неторопливая надменность, присущая хищнику, загнавшему жертву в ловушку.

– Где Хелена? – справляется он у майора, тоже бывшего, как и сам Анчич.

– Дом, где она проводит время с Матичем, – в квартале отсюда.

– Машину нашли?

– Нет. Обшарили все в радиусе трех кварталов – как сквозь землю провалилась.

– Опиши дом.

– Двухэтажный, фасад из белого камня. В каждом этаже по две квартиры, на задах небольшой дворик.

– У дома кто-нибудь дежурит из твоих людей?

– Двое наблюдают, но близко подходить я запретил – побоялся спугнуть.

– Правильно. Сколько у «объекта» телохранителей?

– По-моему, в салоне было три человека: Матич, ваша дочь и водитель. Думаю, телохранитель остался при машине. Чего ему торчать возле широкой кровати?

– Оставь подробности при себе. И готовь людей к штурму…

Майор с двумя отставными офицерами из Беловарского корпуса выследил Хелену и осторожно вел от границы Хорватии. Прибыв в Бихач и установив местонахождение «объекта» с точностью до дома, он тотчас сообщил об этом Анчичу и попросил прислать подкрепление. Анчич примчался на двух машинах сам, прихватив с собой пятерых преданных людей. Этих сил, как он посчитал, будет достаточно для молниеносной операции захвата.

В багажнике принадлежащего ему автомобиля всегда имелось оружие: огромная сумка с парой автоматических винтовок, парой гранат, пятью пистолетами и большим количеством боеприпасов. Помимо оружия, имелся в сумке и аппарат спутниковой связи, несколько радиостанций и многие другие вещицы, необходимые в непростой деятельности истребителя сербской народности. Анте считался на родине национальным героем – после ареста Гаагским трибуналом хорватские музыканты написали и исполнили в его честь несколько песен. Потому с содержимым багажника, равно как и с хорватской полицией, проблем никогда не возникало.

При социализме его семья жила на острове в бедном рыбацком поселке. Когда Анте исполнилось четыре года, мать погибла от взрыва мины, оставшейся со времен Второй мировой войны. До шестнадцати он пробовал вписаться в марксистскую теорию развития общества, но ничего из этой затеи не вышло. Устав вместе с отцом считать каждую заработанную монету, юноша сбежал во Францию…

За три года пришлось пережить многое. Он нанимался за гроши грузчиком и чернорабочим, голодал, ночевал под мостами, загибался в бесплатных больницах и выпрашивал обеды в социальных приютах. А в восемнадцать вдруг крупно повезло: один из приятелей посоветовал поступить на службу во Французский иностранный легион.

«Почему бы нет? – подумал Анте. – Что я потеряю на военной службе, кроме права сдохнуть в нищете?..»

Он был высок, широкоплеч, на здоровье не жаловался, потому без проволочек попал в штат Воздушно-десантного иностранного полка под псевдонимом Андре Боровиц. В Легионе по старой традиции у всех были французские псевдонимы независимо от национальности. Затем последовала изнурительная подготовка в секретном центре близ городка По и перевод в спецназ Легиона – так называемый GCP.

Жизнь изрядно помотала новоиспеченного Боровица: военные операции в Джибути и Заире, секретные миссии в Кот-д’Ивуаре и Конго. Воевал он храбро, за что неплохо продвигался по службе и частенько премировался немалыми суммами от командования Легиона.

* * *

Полноценным штурмом эту скромную операцию Анте назвать бы не решился. Что это за штурм, если в атаке участвует восемь бойцов, не считая самого Анчича? Вот в августе 1995-го действительно были штурмы, когда силами до трех батальонов окружали несколько городских кварталов или деревню и планомерно уничтожали сербское население. Вот это были операции!

Они подбираются вплотную к нужному дому и оцепляют его с двух сторон. Третья сторона соприкасается с соседней постройкой, а четвертая выходит во двор, отгороженный от улицы высоким забором. Возле него майор по приказу Анчича выставляет человека.

– Запомните: Марко Матича нужно взять живым, – повторяет Анте, прислонившись спиной к белокаменной стене. – Разрешаю стрелять по ногам, но не более. Ясно?

Бывшие офицеры Беловарского корпуса дружно кивают:

– Ясно!

– Вперед, господа!

Двое подбегают к двери, распахивают ее и… падают после нескольких выстрелов, раздавшихся за спиной.

– Вон он! В доме через дорогу! – кричит майор.

Взяв одного из офицеров, он бежит к крыльцу. Анте с двумя другими мужчинами проникает в дом, где скрывается с любовником его дочь.

Анте Анчич организовал слежку за своей дочерью с момента приземления самолета компании «Air France» в парижском аэропорту имени Шарля де Голля. Опытные, годами проверенные агенты докладывали о каждом ее шаге на протяжении дальнейшего пути от столицы Франции до Загреба.

Свою старшую дочь Анте любил, но не настолько, чтобы одаривать пристальным, если не сказать навязчивым, вниманием. На самом деле все было проще: с помощью Хелены он рассчитывал выйти на след одного из самых перспективных политических противников – серба Марко Матича.

О близких отношениях дочери со своим врагом он узнал под конец ее прошлогоднего пребывания в Хорватии. Узнав, пришел в неистовую ярость, однако быстро осознал выгоду положения. Пригасив эмоции, тепло расстался с Хеленой, заручившись согласием непременно приехать в Европу летом следующего года.

– Что ж, мы не гордые – подождем, – усмехнулся Анте, провожая взглядом взмывший в небо самолет. – Мои люди терпеливы и к засадам привычны…

Итак, с той секунды, когда девушка ступила на Европейский континент, Анчич знал о каждом ее телодвижении. Знал и о намерении встретиться с возлюбленным где-то на территории соседней Боснии.

* * *

Внезапного штурма не получилось. Майор надежен, да не слишком опытен в вопросах слежки: оказывается, вместе с Матичем в Бихач пожаловало двое телохранителей, а вовсе не один, сидевший за рулем автомобиля. Второй, которого майор откровенно прощелкал, занял хорошую позицию в подъезде дома напротив и, выбрав удобный момент, открыл прицельный огонь. Двоих положил сразу, третьего ранил минутой позже. И отстреливался до последнего, пока его самого не нашпиговали пулями из винтовки.

Увы, вторая группа тоже облажалась: взбежав на лестничный пролет, офицеры попали под плотный обстрел: три пистолетных пули Матич всадил в лидера и отбросил наступавших вниз. Это дало ему десяток лишних секунд.

Ну, а потом Матича с Хеленой потеряли. Сиганув во внутренний двор, они перелезли через низкий каменный забор и ушли в неизвестном направлении. Пришлось Анчичу снова включать аналитическое мышление.

Отсюда в разные стороны ведут три дороги, но лишь одна из них соединяет Бихач с городом Баня-Лука – столицей Республики Сербской Краины, входящей в состав Боснии и Герцоговины.

– Он наверняка поедет туда, – на ходу рассматривает карту Анчич. – Майор, вы поедете здесь, а я – по этой дороге…

На выезде из Бихача одна машина с людьми майора резко ныряет влево – на трассу вдоль реки. Второй автомобиль несется в том же направлении, но держится правее – сквозь лес, крохотные деревушки и многочисленные поля.

Умение мыслить логически не раз спасало Анчича. Спасло и теперь – через четверть часа сумасшедшей гонки далеко впереди он различает столб пыли от быстро едущего по проселку автомобиля. Это определенно машина Матича.

– Хвала Господу! – бормочет бывший генерал. – Я знал, что они поедут в Баня-Лука…

Затем пыльное облако многократно увеличивается в размерах.

Подъезжая к нему, Анте видит выплывающий навстречу вместительный черный внедорожник Toyota Land Cruiser. Он едет мимо с солидной неторопливостью, потому особенного внимания не привлекает; в салоне о чем-то весело болтают два парня.

Анте до рези в глазах вглядывается вперед – туда, где исчезла небольшая и юркая машина Матича…

«Фиат» лежал на обочине засеянного высокой кукурузой поля.

– Проверь! – кричит Анчич сидящему рядом с водителем офицеру. Сам же связывается с майором и приказывает прибыть к этому месту.

– Там тело мертвого водителя и больше никого, – вернувшись, докладывает офицер.

Бывший генерал сам идет к «Фиату» и осматривает его, пока к месту катастрофы не подъезжает майор.

– Забирай оставшихся людей и отправляйся в сторону Баня-Лука, – достает сигареты Анте.

– А вы?

– Я поеду за теми парнями, что встретились нам пять минут назад.

– Один?

– Шансов на то, что моя дочь с Матичем поехали нам навстречу, раз в пять меньше. Поэтому я еду один. А вас пятеро…

Что произошло с «Фиатом», Анчич мог лишь догадываться. Реальное нападение или инсценировка – сейчас важно не это. Важно понять, в каком направлении вести преследование.

Конечно же, он кривил душой, говоря о шансах. Поставив себя на место Матича, с неожиданной очевидностью подумал: «Я бы точно рванул навстречу…»