Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора

Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора

Внимание! Эта история выдумана от начала до конца. Все события, описанные в ней, являются плодом воображения. Все персонажи и названия, упоминаемые в книге, вымышлены. Любое совпадение имён, должностей или других деталей случайно и не имеет никакого отношения к реальным людям или событиям.

1. Я себе не верю, а тебе верю

Я стою на причале, опершись о поручни. Тёплый морской воздух треплет волосы, надувает ветровку и, смешиваясь с ароматом цветов, делает весь мир сладко-солёным. Майское солнце уже совсем низко, и от этого всё вокруг окрашивается в янтарно-медовые тона.

Белый теплоход отшвартовывается и медленно, переваливаясь с борта на борт, отходит от пристани, отправляясь на ночёвку. В детстве я катался на таком же с мамой. В Анапе. И иногда видел дельфинов. Они выпрыгивали из воды дурачились, будто радуясь очередному летнему вечеру. Я всматриваюсь в воду, пытаясь увидеть серые, блестящие спинки и острые плавники. Нет. Никаких дельфинов…

– Ну, чё ты молчишь, Бро? – нетерпеливо торопит меня Сеня Кабарда. – Я торчу здесь с тобой, в натуре, как дуб в чистом поле! Запалит кто-нибудь. Нахера вообще на пирсе встречаться было? Лучше бы в тачке посидели.

– А что тебе сказать? Я тебя услышал.

– И чё? – хмурится он.

– Спасибо, чё… Мне теперь подумать надо, как всё устроить… Это точно Джемал?

– Да, при мне же было, сказал, – растопыривает он пальцы. – Чё мне делать-то теперь?

– Ничего нового, – пожимаю я плечами. – Пока, что делал, то и делай. Не кипишуй, Арсенчик. Будем на связи. И вот что… новая жизнь не за горами. Ты меня понял? Благодаря тебе, в том числе.

– Ну ладно, – кивает он и, сплюнув через поручни в воду, уходит с причала.

А я остаюсь и не отрываясь слежу за теплоходом, покидающим бухту.

Ах, белый теплоход, бегущая вода,

Уносишь ты меня, скажи, куда?

Жалко, что песенка эта ещё не написана.

– Поехали, Алик, – наконец, говорю я. – Витя, пошли.

Мы сходим на берег и забираемся в машину. Алик заводит двигатель, а я сижу, глядя в одну точку перед собой. Парни терпеливо ждут. Выйдя через некоторое время из задумчивости, я оглядываю их и командую:

– Едем к Цвету.

Солнце прячется и сразу же становится темно. Зажигаются фонари. Наша белая «Волга» катится по узкой улице между частных домов. Мы подруливаем к особняку из красного кирпича и останавливаемся перед железными воротами. Я протягиваю руку и дважды коротко жму на клаксон.

В цельнометаллической калитке открывается окошко и в него выглядывает рожа часового. Как в тюремной камере. Внимательно рассмотрев нас, он закрывает свою форточку и идёт открывать ворота. Мы заезжаем во двор, и ворота за нами тут же закрываются.

По двору ходят вооружённые часовые, как-никак военное положение. Всех посетителей здесь обыскивают, ко мне, правда, и ребятам моим это не относится. Горит фонарь, пахнет дымком, в беседке жарят шашлык. Без солнца становится прохладно.

– Здорово, орлы! – приветствую я честную компанию и поднимаюсь по ступеням крыльца.

Дверь не заперта, и мы заходим внутрь.

– Паша! – кричу я с порога. – Ты дома?

– Дома-дома, – отвечает Цвет, выглядывая из комнаты. – А, это ты… Здорово! Хавать будешь? У меня шашлык сегодня высший вообще.

Я прохожу.

– Нет, спасибо. Мы с парнями поужинали недавно.

– Да давай, чё ты. Садись к столу.

Я присаживаюсь:

– Ну, что решил?

– Да чего решать-то! – вмиг делается раздражённым Цвет. – И так всё ясно. Завтра поедем и поставим раком этих уродов.

– Ты сам что ли поедешь? – спрашиваю я, не сдерживая недовольства.

– Ну, а х*ли! Ты же своих морпехов не даёшь! Придётся самому порядок в доме наводить.

– Тьфу! – я поднимаюсь. – Сдались тебе эти несколько дурачков! Хотят Игле платить, а не тебе? Твою дивизию! Нахер они тебе нужны? Рынок этот вообще? Что с тобой случилось? Ты чего так закусил-то? Ты не этих дурачков себе должен подчинить, а Иглу.

– Иглу-на? Подчинить?! Я его завалю к херам.

– Это да, – соглашаюсь я. – Иглу нужно охладить. До температуры трупа. Правда, у тебя пока не получилось, или что?

– Да, не получилось, – зло отвечает Цвет. – Ну, сам попробуй! А то приехал начальник, б*я, только метлой мести и можешь!

– Я тебе не начальник, но кто-то должен же тебе правду говорить. Ты зациклился на мелочах. Тебе весь край надо осваивать, а ты тут с фарцовщиками с рынка сражаешься. Сам-то себя послушай.

– На мелочах? Всё с мелочей и начинается! Если такую херню на тормозах спускать, никакого уважения не будет!

– Да ёлки-палки, вот эта хрень не твоего уровня вообще. Пошли шныря какого-нибудь, пусть разберётся. Что ты носишься с этим рынком? Поставь человека на сборы и дай ему небольшую бригаду.

– Небольшую! Большую надо! Сезон начинается, тут сейчас знаешь сколько точек будет! Шашлыки, квас, пиво, сувениры… На одном этом целое состояние можно сделать!

– С этим поаккуратнее, как раз. Это тема Беллы, нам её не нужно из друзей в статус врагов переводить. Это я с ней обсужу, но блин, Цвет! Ты должен не торговцев подчинять, а воров. На тебя должны воры работать! Как у тебя в Красноярске, Новосибе, в других местах? Тебе с авторитетами нужно…

– Поучи меня ещё, баклан, в натуре! – взрывается он.

– Я тебя не учу, я от тебя требую, чтобы ты мозги включил! – завожусь и я. – Чё за херня! Давай решим, какие условия местным…

– Чё ты делаешь?! Требуешь-на?! Ты чё, Бро, качать приехал?

В общем, дискуссия становится жаркой, стремительно переходя в разряд «сам дурак», и мы орём, как два идиота.

Алик с озабоченным лицом время от времени заглядывает, в комнату, но ничего не предпринимает, естественно.

– Ну давай, – щерится Цвет, расставив руки в стороны и выпятив пузо. – Может, ты ещё ударишь меня?! Давай, ударь, чё, ты ж начальник, да?

Повисает пауза…

– Ладно, – наконец, говорю я, – давай свой шашлык уже.

Он немного подвисает, перестраиваясь на другую тему, но справляется быстро.

– Присаживайся, чё… – показывает он на стул. – Я те сразу сказал, пожрать надо, а то вон злой как собака.

Цвет качает головой, наклоняется и ерошит мне волосы, а потом подходит к окну, открывает и кричит:

– Эй, Удав, чё там, есть ещё шашлык? Давай сюда!

Утром с группой парней и с Толяном мы едем на рынок. Поспеваем как раз вовремя. Цвет вершит расправу. Его пацанчики лупят какого-то прощелыгу и тупо забирают товар – джинсы вроде и какое-то ещё шмотьё.

Он стоит рядом и гневно втирает потерпевшему свою ахинею. Мы с Толяном переглядываемся и качаем головами. Капец, кукуха того, отлетела, кажется.

Понаблюдав за развлечениями Цвета, отправляюсь в трест ресторанов. Сегодня суббота, и посетителей нет. На вахте меня ждут, так что прохожу я прямо в кабинет. Обычное казённое помещение с пожелтевшим от времени портретом Ленина. Не удивлюсь, если его здесь ещё в семнадцатом году повесили.

– Егор, привет, – приветствует меня Белла. – Проходи. Спасибо, что пришёл. Я тут с Сергеем Фёдоровичем разговаривала…

Это она про Медунова.

– Я с ним, как раз, хочу встретиться в ближайшее время, – киваю я. – Не собирается он приезжать, не слышала?

– Приедет на днях, Шалаева привезёт. Это новый председатель ВЦСПС. Я ему сказала, что увижу тебя сегодня, привет тебе передаёт.

– Спасибо за привет, – улыбаюсь я. – Эх… с Шалаевым этим у него времени на встречу не найдётся, наверное.

– Не знаю… Он спрашивал как обстановка, как дела у тебя… ну, в смысле здесь, в Геленджике.

– Ага, – киваю я.

– А я и не знала, что ответить, – всплёскивает она руками и встревоженно на меня смотрит.

– Белла, ему ничего не надо отвечать. Он же к нашим с тобой делам отношения не имеет, правда? А тебе я скажу, что к сезону мы подходим уверенно и твёрдо. Наладим сотрудничество не в плане «ты – мне, я – тебе», а в плане совместного получения и приумножения прибыли. Поверь, будет здорово.

– Егор… – мнётся она, не зная, как сказать. – Меня беспокоит, что твои ребята хулиганят…

– Что именно? – хмурюсь я.

– Ну, по мелочи, конечно, и дело-то не в деньгах… Хотя… в них тоже… но должен быть порядок какой-то… Понимаешь? Нельзя, чтобы каждый крепкий парень приходил в кафе и требовал денег за охрану. Какую охрану? О чём речь, вообще?

– Какое кафе?

– Да было бы что серьёзное, а то «Морячка», небольшая шашлычная… Ерунда какая-то… Просто если не обращать внимания на мелочи, можно и больших вещей лишиться, самых главных, понимаешь? Поэтому я не могу это так оставить. Поверь, у меня есть возможности решить проблему быстро и бесповоротно, но я не хочу… портить наши отношения…

– А кто именно наехал?

– Откуда мне знать? Там их несколько было, сказали, что от Цвета.

– Ладно, Белла, не беспокойся, я этот вопрос решу. Цвет – это не я, у него своя епархия, но я решу, обещаю.

Мы обсуждаем ещё некоторые вопросы и я уезжаю. Еду в дом дяди Гены там у меня трудятся строители. Бригада из русинов. Приехали из Закарпатья строить наш коттеджный посёлок в Голубой бухте, а заодно в родительских владениях кое-что подшаманить.

Спасибо Белле, это она нашла. Во-первых, руки у ребят золотые, а, во-вторых, материалы качественные и импортные. Плитка, обои, сантехника. Всё решаю через них, безо всякой головной боли.

Скударнов в Москве познакомил меня с доктором Перкелем из ВНИИ ВОДГЕО, и тот с коллегами в качестве шабашки взялся разработать систему индивидуальной канализации и биоочистки. Дом родителей подключён к городской канализации, а вот у Гены обычная выгребная яма со «скворечником». Ну, и у меня там, на краю города ничего такого в помине нет, и ещё даже с водой вопрос не до конца решён. Временно приходится завозить цистерну.

Пока никто из наших не переехал, нужно сделать ремонт, чтобы всё по последнему слову техники, ну и удобства тоже. Геннадию, может быть, это дело до фонаря, а вот молодой спутнице жизни хочется красоты и удобств.

Вспомнив о спутнице жизни, я вздыхаю.

Перкель, как раз, приехал на монтажные работы и сейчас руководит заливкой бетона.

– Всеволод Арнольдович, здравствуйте, – приветствую его я. – Как тут дела?

– Отлично, отлично, Егор! – радостно улыбается он и смотрит на меня большими, по-коровьему добрыми глазами из-за толстых линз очков. – Идём с опережением графика и качеством работ я очень доволен. Я вот только спросить хотел…

Он понижает голос и оборачивается в сторону соседнего дома.

– Тут сосед приходил, спрашивал, можно ли и ему такую штуку устроить. Тут к городской-то трубе просто так не подключиться. Мы в дом-то его не пускали, но про сооружение я, признаюсь, рассказал. Так что вы думаете, можно ему тоже сделать такой септик? Я, разумеется, с вами поделюсь, как с главным вкладчиком в наш проект.

– Сделайте, Всеволод Арнольдович. И не забудьте всё запатентовать, или как там у вас это называется, рацпредложение оформить?

– Вы думаете?

– Конечно. А с соседом договоритесь, что будете вести наблюдения за объектом. Думаю это пригодится для подготовки оборудования к серийному производству. Когда-нибудь мы с вами откроем предприятие по выпуску таких вот штуковин.

– А вы шутник и мечтатель, – смеётся Перкель.

В доме, купленном под штаб моей армии тоже идут кое-какие конструктивные изменения внутри металлического гаража. Работы по оборудованию «смотровой ямы». Как обычно секретные и то, что строительная бригада не из местных большой плюс. К тому же строители ни с кем не пересекаются, живут уединённо, водку не пьют, отправляют свой культ, никого не трогают.

Я сейчас проживаю как раз в штабе. Бойцы стройкой особо не интересуются, да их там и не так много бывает. Толян, естественно, в курсе происходящего. У него в штабе есть свой кабинет, хотя кабинет у него и в ДОСААФ имеется, официальный.

После стройки еду в казино к Джемо. Он тоже сейчас в Геленджике. Всё оборудование пришло, хотя и с задержкой, но ничего, запуститься нам недолго. Через пару дней подъедет Бакс и будет здесь работу ставить, а Лида останется одна на трёх московских точках.

В ближайшие планы входит поездка в Питер. Вот уж где точно нужно обустраивать свои базы. «Факел» там уже разворачивается, но пока только в легальном статусе.

Джемо на месте не оказывается, зато я встречаю Цвета. Он в приподнятом настроении, выглядит довольным.

– Здорово, Бро, – усмехается он. – Чего ты смотался-то? Там самое веселье началось. Троих чмошников отметелили. А мент… Капец, вообще…

Он прерывается и начинает ржать.

– Он короче сначала возбудился, наряд вызвал, а потом, как я ему лавэ на карман дал и мешок джинсы палёной он сразу такой, типа, совсем распоясались фарцовщики, но от народного гнева вам не уйти. Спасибо товарищи за помощь. Их, короче, скрутили и повезли в отделение. Б*я, дебилы, в натуре. Чё не смеёшься? Не смешно что ли?

– Ага, – киваю я. – Смешно. Обхохочешься. А Джемал где?

– Не знаю, – качает головой Цвет. – Поехали мидий поедим с белым вином.

– Эстет, бляха, – удивляюсь я.

– Да, а чё? Поехали?

– Ну, давай. Всё равно надо с тобой перетереть тему одну.

– Ой, только давай ты мне мозг клевать не будешь, – делает он кислую мину.

– Ну, посмотрим.

– Слушай, – говорю я, когда мы садимся в машину, – этот регион можно назвать Клондайком. Здесь бабло, считай, прямо на дороге валяется.

– Ну, – прищуривается Цвет.

– Желающих потратить капец сколько, так?

– Так, – хмурится он, догадываясь, куда я клоню.

– Но ведь тут и желающих поживиться немало.

– Ты чего со мной, как с умственно отсталым говоришь? – недовольно заявляет он. – Я же сказал, без мозгоклюйства!

– Ладно, говорю просто и открыто. У нас планируется общий бизнес с Беллой.

– У вас? – морщится он. – А я причём?

– Притом, что ты тоже в доле, – отвечаю я. – И по сбыту и по производству.

– Ну, отлично, значит нужно назвать чётко эту долю.

– Обсудим всё, не волнуйся. Но если Белла наш партнёр, какого хера ты её людей на уши ставишь?

– Чё?

– Шашлычная «Морячка»!

– А, ну, мы туда и едем сейчас. Будет нашей точкой.

– Нет, – качаю я головой. – Наши точки казино, а это точка Беллы. Вообще весь общепит, все лоточники, продавцы кваса, пива и вообще вся пищёвка. Компренде? Это всё её. Или ты хочешь, чтобы она на нас мусоров натравила? Лучше бы не нужно, потому что Чурбанов тебе здесь не особо поможет. Здесь отдельное царство. И нервов мы потратим, и бабла столько, что никакие «Морячки» не отобьют. Втыкаешь?

– Ты сам не втыкаешь, если не мы, то Игла придёт и наложит лапу.

– Значит защити её от Иглы, – пожимаю я плечами. – Почему ты его не вальнул ещё, я не понял?

– Вальнул… ну, попробуй, – злится он. – Хитрый он сучонок. Залёг на дно, не могу выковырять.

– Сам только не подставляйся. Ходишь по рынкам, хернёй страдаешь. Усиль охрану. Хочешь, дам тебе крутых пацанов?

Он задумывается.

– Ладно. С фарцой прикололся, конечно. Но это, чтобы у Иглы жопа горела. Чтоб он чувствовал, что здесь везде я. Хочу, чтоб он куда ни ступил, везде огонь вспыхивал. Понимаешь?

Воя сиреной, нас обгоняет красный пожарный «зилок».

– О, видишь! – хмыкает Цвет. – Уже горит.

– Слушай, да хрен с ними. Фарца, конечно, важная статья расходов, но поставь человека на них и всё. Тем более, сейчас они бояться будут.

– Ну, видишь, польза есть от сегодняшней экзекуции.

– У нас же два цеха запускается под ширпотреб. Алкашка пойдёт. Джемо обещал в Абхазии заводик спиртовой пробить. У меня там есть кое-какие пацанчики в Гаграх. Казино, опять же. И надо Сочи развивать. Там у нас такой поддержки нет, значит аккуратно заходить надо, всё побережье охватывать, на Крым двигаться. Людей привлекать, чтобы они видели, что под Цветом тепло, сытно и стабильно. Ты им отцом родным стань. Дел невпроворот, а ты прикалываешься.

– Б*я, да задрал ты уже, Бро! Смени пластинку.

– Я думаю, надо с Женей Старым потолковать, согласен? Надо всё под него затачивать, а остальные пусть или с ним договариваются, или идут лесом. Ты как?

– Тоже об этом думаю, – кивает Цвет. – Да только это моё дело, а не твоё.

– Ну да, твоё, а что, мы по-братски не можем что ли посовещаться?

– Брат, ты же мне в сынки годишься, – подначивает он.

– Похер, – пожимаю я плечами, – главное, по-семейному.

– Ну, ладно-ладно, – смеётся он, – пусть по-братски. О… чё такое…

Оказывается, что пожарная машина ехала туда же, куда и мы. У «Морячки» толпятся люди, пожарные разматывают шланги, а сама шашлычка пылает огнём. Твою дивизию.

Мы выходим из машины и подходим ближе.

– Егор!

Я оборачиваюсь. Передо мной стоит Белла, мрачная, как туча.

– Тебе не кажется, что ты слишком уж радикально разобрался с проблемами?

Твою дивизию…

– Белла, смотри, вот это тот самый Цвет.

Она сверкает глазами, посылая в него очередь из молний.

– Он, – продолжаю я, – этого не делал. Это совершенно точно. Мы с ним всё обсудили, и он согласился, что подход к «Морячке» был несколько… поспешный, что ли. На этом вопрос закрыт. Более того, если такие наезды произойдут от кого бы то ни было в будущем, он поможет урегулировать. Никто, никакая Игла или ещё кто-нибудь, на твой бизнес даже не посмотрят. Но шашлычку он точно не трогал. Впрочем, мы догадываемся, кто это мог быть. И мы его накажем.

– Что толку, кто деньги вернёт?

– Белла… – смотрю я на неё так, сладко и мило, как может только Леонардо Ди Каприо в фильме «Великий Гэтсби». – Деньги на реконструкцию выделит государство.

– Какое государство! – машет она рукой. – Сезон потерян… Ладно. Я поняла, всё, мне нужно бежать…

– Поехали в «Геленджик» тогда, – предлагает Цвет. – Сука Игла, так обломал. Нормальная шашлычка была. Прям вообще как в Ницце, холодное вино, ракушки…

– Ты прям буржуа, – усмехаюсь я. – Ладно, поехали. Я тебе так скажу, если хочешь, чтоб, как в Ницце, преврати побережье в Лазурный берег. Сделай лучше, чем у них.

– Запросто, – подмигивает он. – Поимеем лягушатников.

От администратора в «Геленджике» я набираю номер Медунова. Хочу спросить, сможет ли он со мной встретиться, когда будет в Гелике. Нет… никто не отвечает. Ну, это ожидаемо, попозже ещё брякну. Как бы выбить себе телефон в тачку, без него, как без рук, блин. Хоть бы кто уже сотовую связь изобрёл… Надо будет Перкеля озадачить, когда с септиками закончит…

Иду в зал и сажусь за стол к Цвету.

– Смотри, эти, б*я, вообще отсюда не вылезают, походу.

Я поворачиваю голову. Вся компания, за исключением скрывающегося от правосудия Иглы сидит за тем же столом, где я их видел в последний раз.

Вырубленный из гранита Лазарь сочинский, наглый Ваха Шторм, Женя Старый и Джемо Бакинский. Шестёрки Рубик и Кеш трутся рядом. Кроме этих, уже известных мне персонажей за столом сидят два смурных кента лет пятидесяти от роду.

Когда я поворачиваю к ним голову, мой взгляд перехватывает Ваха. Он подмигивает и, сложив из пальцев пистолетик, шутливо в меня стреляет. Лазарь растягивает на лице каменную улыбку, а стальные проявляют сдержанность, но явно говорят о нас с Цветом.

– Может, пойдём, поздороваемся? – предлагаю я.

– Ага, щас. Пусть сами сюда ползут, причём на коленях.

Цвет демонстративно скользит по ним взглядом, как по пустому месту и отворачивается.

– Суки… я до вас доберусь…

– Сначала нужно с Иглой разрулить, иначе мы с тобой в посмешище превратимся.

– Разрулить?! – повышает он голос. – Нихера ты гуманный. Он нас вальнуть хотел, тут ответ один может быть. Один единственный.

Пока мы обмениваемся мнениями, к нам подходит Джемо.

– Здорово, кенты, – улыбается он и опускается на стул.

– Здорово, коли не шутишь, – прищуривается Цвет.

– Слушайте, я тут с этими побазарил, – кивает Джемал в сторону воровского стола. – Есть маза, короче. Женя Старый предлагает встретиться и трубку мира забить. Типа обсудить, порешать, урегулировать. Братва надеется Иглу припереть, чтобы можно было чисто по понятиям порешать и всё. Но можно и без него.

– Что решать? – хмуро спрашивает Цвет. – Сначала Иголку сломаю, а потом и побазарить можно.

– Просто… – пожимает плечами Джемо. – Как сказать-то… все типа мира хотят, сезон начинается, а тут войнушка, в натуре.

– Какая войнушка? Он в меня стрелял, петушара. И в Бро тоже. Разговор один. Точка.

– Стрелял, не стрелял, ну и хер с ним. Давай без него встретимся с ними и перетрём. Чё. Они с ним сами разберутся, а ты уже по своему разумению можешь и замочить его наглухо. Просто смотри, ты фарцу шуганул, они «Морячку» спалили.

– Пидоры! – вставляет Цвет.

– А ещё и окна в цеху перебили. Детский сад, в натуре.

– Когда перебили?! – восклицаю я.

– Сегодня, когда. Дверь подожгли и окна раскокали. Нахера это всё надо? Лучше спокойно договориться и делать дело, а не носиться с палками, как малолетки. Думайте, короче. Я – за. Встретимся, всё перетрём, без Иглы. А с ним ты, как хочешь, так и решай потом. Главное чтоб лавэ капало, да?

– Суки, – качаю я головой. – Надо срочно стёкла вставлять, а то если дождь, оборудование может накрыться… Давай, Паша, решай. Я тоже – за. А без Иглы даже лучше, можно будет нормально всё обсудить и порешать. Что скажешь?

– Стрёмно, – говорит Цвет. – Заманят нас и порешат. Я им вообще не верю.

– Старый и я, – говорит Джемо, – мы гарантируем сохранность, понимаешь? Безопасность. То есть под его и под мою ответственность. Вы мне-то верите или нет?

– Я себе не верю, – хмыкаю я. – А тебе я верю…

– Ну, всё значит, – кивает Джемо. – Встретимся в хинкальной в Дивноморском.

– Откуда там хинкальная? – прищуриваюсь я.

– Да есть там чуть в сторонке. О ней мало, кто знает. Всё порешаем и разъедемся.

– И как мы её найдём? – спрашиваю я. – Хинкальную.

– Ну, я покажу, – отвечает Джемо. – Вместе поедем. Чё вы боитесь? Возьмёте бойцов своих и все дела.

– Не нравится мне это, – мотает головой Цвет.

– Ну, сам тогда скажи, как поступить, – едва заметно раздражается Джемо, стараясь не показать виду.

Мы долго и нудно гоняем этот разговор по кругу и, наконец, уговариваем Цвета согласиться.

– Ладно, пойду скажу кентам, что добазарились на завтра, – начинает вставать он из-за стола.

– Стой-ка, – хватаю я его за руку. – Мне тут сказали, что ты анашу долбишь и кокос.

– Чего?! – тянет он, выдёргивая руку. – Тебе-то что за дело, даже если бы это так и было.

– Я, конечно, понимаю, у тебя девушка этими товарами промышляет, но ты сам-то подумай…

– Ладно всё, – хлопает Цвет ладонью по столу. – Про это потом побазарим!

На следующий день выезжаем целым кортежем. Мы с Цветом на одной машине и ещё на двух тачках его и мои ребята. Встречаемся с Джемо и подхватываем его к себе. Он садится на переднее сиденье и показывает дорогу.

– Ну чё, как делишки? – смеётся он. – Подгузники сделали? Марлю подложили? Чё такие перепуганные?

– Шутник ты! – хлопает его по макушке Цвет. – Чё такой весёлый?

– Обдолбался, – качаю я головой. – Наркодилеры, б*я…

– Да что ты цепляешься ко мне? – чуть поворачивается Джемал с блаженной улыбкой. – Вот есть же люди, которым плохо, когда другим хорошо.

– А с чего тебе так хорошо-то? Разговор не простой предстоит.

– Да нормально всё будет. Заживём после этого, как в сказке.

Ну, ещё бы. С новеньким оборудованием в двух катранах, с пошивочным цехом и прямыми поставками афганской наркоты. Размечтался ты, Джемал.

То, что это ловушка, мы с Цветом знаем. Ему рассказал я, а мне – Сеня Кабарда. Не зря же он вокруг Иглы в последнее время пребывает. Но вот будет ли там сам Игла неизвестно. Интрига сохраняется. Он, конечно, ссыкло, но статус победителя Цвета манит и сводит с ума. Ладно, посмотрим… У нас, вроде, всё просчитано…

Я открываю окно и в машину врывается свежий сладкий воздух, молодая весенняя зелень и обилие цветов радует глаз. Вот живи да живи, казалось бы, себе в удовольствие, так нет же, вечный бой, вечная нервотрёпка.

Прибываем на место. Хинкальная – это жилой дом, куда приезжают воры. Не то, чтобы притон или малина, а такой типа домашний ресторан для своих. Дорожка к нему ведёт через узкое поросшее кустарником ущелье. Ну, правильнее сказать, не ущелье, а просто узкое место. Если мы вырвемся и будем уходить, здесь нас добьют.

Мы входим в дом всей толпой, оставляя в машинах водителей. Виктор и Алик идут со мной. Здесь уже ждут участники встречи. Смотри-ка, раньше приехали, причём все, как один. Ну-ну, стратеги хреновы.

Их пацанчики шмонают нас, а мои парни шмонают их. Вроде всё честно. Оружие складывается в два ящика, которые закрываются на замки. Затейники, блин. Дальше участники совещания проходят по коридору в большую столовую с каменными стенами и полом. Здесь стоит круглый стол с тарелками и бокалами. Победителей ждёт ужин.

Сопровождение остаётся в первой комнате. Вроде, всё чётко и прозрачно. Но хохма в том, что через некоторое время всех угостят компотом из сухофруктов или чаем и охрана отрубится. Только наша, естественно. А того кто не отрубится или подрежут, или застрелят, но это если глушитель найдут.

Ну, и всё. Дальше пацанчики войдут в гостиную буквально по команде «Федя, дичь!» и займутся мной и Цветом. Зная, что мы просто так не сдадимся, они сразу применят оружие. Всё. Дело сделано. Гениальный, твою дивизию, план. Но у нас, правда, имеется свой собственный взгляд на этот сценарий.

Поэтому мы заходим, в общем-то, практически без опаски. Ну… как без опаски, расслабляться нельзя, да организм и не позволит. Я не завтракал и кроме адреналинчика, вызывающего студенческий мандраж, во мне ничего нет. Так что, потряхивает, конечно, не без этого.

Понятно, что сначала мы посудачим, иначе не успеет произойти намеченное с компотом. Впрочем, затягивать эту часть тоже нельзя, вдруг мы психанём и решим уйти, а там ещё не готово. Ну и для контроля пара стрелков в кустах над «узким местом».

В общем, мы заходим в комнату для переговоров. Она небольшая, здесь окно с распахнутыми створками, деревянный потолок, каменные стены без штукатурки, старинный стол и два деревенских буфета с керамической посудой. Красиво, что сказать. За окном зеленеет сад, поют птицы, пахнет весной и счастьем. Но это для тех, кто его может ощутить. Счастье то есть.

Ворьё заходит первым и начинает рассаживаться. Мы тоже подходим к столу, но сесть не успеваем, потому что вдруг из маленькой двери за шкафом вылетает худая фигура в чёрном и в один миг оказывается перед нами.

Близко, но не достаточно для того, чтобы дотянуться до него. В вытянутых руках он держит по пистолету. Лара Крофт, расхитительница гробниц. Нет, это разумеется не она. Это Сева Пятигорский, он же Игла. Нервничает, урод, щурится, глаза мечутся, перепрыгивая с меня на Цвета и снова на меня.

Стволы его «Макаровых» смотрят чёрными дырами отверстий прямо в лоб. Мне и Цвету.

– Ну что, ссуки! – дрожащими губами шепчет Игла.

Получается зловеще. Но мне почему-то совсем не страшно, хоть я и не обкуривался для храбрости, как Джемал. Сучонок. Иудушка. Я чуть поворачиваюсь к Цвету и вижу как он прямо и спокойно смотрит на Иглу. Только желваки ходят на скулах.

Я отворачиваюсь и смотрю внимательным взглядом на холодную, ничего не выражающую рожу Лазаря, на бегающие глаза Кахи, на обескураженного и раздосадованного лесовичка Женю Старого и на смеющегося Джемала.

– Э, Сева, чё за дела! – восклицает Женя. – Ты чё творишь? Мы же забились!

– Заткнись! – хрипит Игла. – Сюда смотри, Бро. Я хочу чтобы ты видел свою смерть. Заигрались вы голубки. Не туда сунулись. Не по зубам вам Сева Пятигорский! Сюда смотри, я сказал!

Я смотрю на него, но перед глазами встаёт картина, которую я вижу постоянно и которая не выходит у меня из головы. Тёмный подземный ход Новоспасского монастыря…

– Брось пушку, – холодно произносит Марина и отводит фонарь в сторону. – Брось, сука, пушку.

И теперь, когда свет не бьёт в глаза, я вижу Наташку, стоящую на коленях и приставленный к её голове пистолет. По спине скатывается ледяная капля, а волосы на голове становятся дыбом.

– Се человек, – говорит Марина, как бы вверяя Наташкину судьбу в мои руки.

– Марин, ты не выстрелишь, – говорю я, тяжело сглатывая ставшую густой и солёной слюну.

Накатывает удушливая волна, будто принося запах из её квартиры, металлический и сладкий.

Ствол моего пистолета смотрит ей прямо в лоб.

– Ты не выстрелишь, – повторяю я. – Зачем всё усложнять? Ты же умная и поэтому не будешь стрелять.

– Правда? – хладнокровно усмехается она. – Хочешь проверить? Думаешь, я шучу?

И в этот самый момент раздаётся невероятно громкий выстрел…

Я делаю маленький шаг и приваливаюсь спиной к стене. Твою дивизию… Твою дивизию…