(Не) нужные для босса. Семья на заказ

Глава 1

– Сделай кофе! – басит мой новоиспеченный босс, проносясь мимо как танк, даже не смотря в мою сторону. Да уж, похоже, не зря Айдарова Драконом зовут. Огромный, высоченный и злой, одно только, что не зеленый.

Смотрю на телефон. Восемь тридцать, и это мой первый рабочий день в этом холдинге, который больше похож на логово дракона, самый огнедышащий из которых – мой босс Егор Григорьевич.

Думала, Айдаров сожрет меня на собеседовании, а я всего-то на роль ассистента главного архитектора просилась, и сердечко мое бедное едва из груди не вывалилось от его прямых вопросов!

В офисе какая-то суета, и в кабинет к Айдарову то и дело начинают сходиться человечки в костюмах. Кажется, что-то идет не так, поэтому я со своим подносом едва проталкиваюсь в его кабинет.

Стильный, просторный, на стенах куча наград висит да грамот, и моя профессиональная жилка чуть дергается от белой зависти к нему. Я не доучилась. Мой лучик появился на свет раньше, но я не жалею ни о чем. Стать мамой было важнее, чем строить призрачную карьеру архитектора.

Бросаю взгляд на большой письменный стол. Весь в чертежах, бумагах, линейках, и Айдаров по центру стоит, как идол, прости господи. Дракон кого-то отчитывает, пока другие участники собрания крутят ручки в ладонях, а провинившийся нервно грызет карандаш.

– Мусор! Переделать! Быстро!

Я замираю с подносом в руках, когда слышу командный низкий голос начальника, после которого молодой архитектор пулей вылетает из кабинета, поджав хвост и приложив свои мятые чертежи к сердцу.

Толпа рассасывается, и я даже сориентироваться не успеваю, когда остаюсь один на один с Айдаровым.

Он стоит у окна, руки сложил в карманы серых брюк. Напряжен весь, мужик под два метра ростом, плечи широченные, подтянут и одет как к приему королевы. Я же в простой коричневой юбке ниже колена, блузке под горло и балетках. Минимум макияжа, волосы собраны в высокий хвост. Скромно и неприметно, потому что я замужем и пришла сюда работать. Мне деньги нужны, на этом все.

Подхожу ближе, словно подбираюсь к бешеному льву.

– Егор Григо…

– Я же сказал переделать!

Все случается быстро, и мой поднос подлетает в воздух, когда Айдаров резко разворачивается и огромной ладонью выбивает его из моих рук.

Хрустят фарфоровые чашки, которые я отчаянно пытаюсь поймать, обжигая ладони о горячий кофе, но вместо этого делаю только хуже. Кофе расплескивается, и белоснежная, идеально выглаженная рубашка Айдарова вместе с его светлым костюмом оказываются испорчены. Темные пятна кофе плескаются ему на брюки, пиджак, рубашку без единой складки и даже явно недешевые наручные часы.

– Ой-й-й…

– Виктория, – цедит сквозь зубы, сверля меня темно-синими глазами с длинными черными ресницами, а я лишь смотрю на него как дура и глаз оторвать не могу. Боже, более красивого мужчины в жизни не видела, да простит меня Сергей.

Сглатываю, пытаясь подобрать слова. Я первый день тут работаю, и мне очень, очень нужна эта работа.

– Извините, ради бога!

Стою и хлопаю на него глазами, видя, как Айдаров оттягивает край рубашки, с ужасом осматривая эти жуткие пятна. Его ноздри при этом трепещут, чуткие губы поджаты, а на скулах ходят желваки от злости.

В этот момент почему-то бросаю взгляд на его руки. Жилистые, с длинными пальцами, отчетливой сеткой вен и небольшими следами от карандаша, когда долго и часто делаешь чертежи. Руки архитектора.

Наверное, сейчас правильно было бы какие-то салфетки притащить и попытаться этот ужас отмыть, если бы я не боялась прикоснуться к торсу собственного новоиспеченного босса и по совместительству этого высоченного мужика.

– Как я нанял тебя, Лебедева? Я что, не в себе был… – басит Айдаров, и я впервые встречаюсь с ним взглядом. До того не решалась. От него холодом арктическим веет, таким, до костей прямо пробирающим, до мяса.

Синие глаза, точно грозовое летнее небо, взгляд прямой, уверенный, пронизывающий.

Последняя попытка перед тем, как вылететь отсюда. Вика, соберись!

– Снимите рубашку, я застираю пятно.

– Так не терпится увидеть меня голым?

– Пф… Нет! Нисколько.

Чувствую, как горят щеки почему-то. Странная реакция, что он вообще о себе возомнил?!

– Тогда выйди и сделай мне кофе, Виктория. Снова!

Игнорируя жгущую боль в руках, я быстро собираю осколки чашки. Складываю всю эту керамику на поднос и вылетаю из кабинета босса, жалея, что этот кофе не попал ему куда-то в глаз.

Глава 2

Через пять минут осторожно стучусь в кабинет Айдарова. Новый кофе отдает крепким ароматом. Положила в него четыре ложки сахара, сама не знаю зачем. Может, чтобы Дракон подобрел, а то почему-то сегодня все из его кабинета расстроенными выходят, один паренек молодой даже плакал, сжимая эскизы в дрожащих руках.

– Да!

Приоткрываю дверь. Айдаров за столом сидит, как король на пьедестале. Перед ним гора документов каких-то, папок, договоров, бумаг. И вот вроде всего целая куча, а порядок дотошный, даже карандаши выложены словно под линейку и, кажется, даже по оттенкам от светло-серого до черного…

– Можно? Я кофе вам принесла. Новый.

– Снова ты? Ладно, входи.

Не смотря на меня, вцепился в какие-то бумаги. Недовольно сжимает по-мужски красивые губы. Брови черные свел, напрягся, царевич-несмеян.

Проскальзываю в кабинет, прикрывая дверь. Холодными пальцами этот чертов поднос сжимаю.

– Вот, пожалуйста.

На стол аккуратно поднос ставлю, видя, как резко Айдаров взгляд на меня переводит из-под опущенных черных бровей.

– Не тронь бумаги! Осторожно, не заляпай.

– Я вижу! Могли бы и убрать этот завал на столе.

– Мой стол – мои правила.

У него тут целый алтарь этих документов, дышать даже страшно. Протягиваю боссу кофе, будто зверю в клетку кусок мяса предлагаю. Осторожно, лишь бы руку мне не оттяпал по локоть.

– Обожглась?

Ловлю его цепкий взгляд на себе. На правой ладони кожа покраснела. Я и правда сильно обожглась, черт возьми. Стыдливо натягиваю рукав блузки, замечая ухмылку мужчины.

– Это не помешает работе. Ерунда, – вру, так как рука до чертиков жжет, но выдавливаю из себя нечто наподобие улыбки, ловя его раздраженный взгляд. Настя уже сказала мне, что Айдаров любит исполнительных роботов, а не людей. Чувства его подчиненных ему не теплее, чем снег в январе.

– Вот список дел. До завтра чтобы все было готово, ассистент.

«Вообще-то у меня имя есть», – обиженно думаю про себя, но молча киваю. Я уже и так сегодня отметилась. Пожалуй, вторая стычка с боссом в первый рабочий день станет моей последней.

Мужчина передает мне свернутый, явно расписанный от руки листочек, который открывается на раз, два, три страницы.

Сорок пять пунктов! Сорок пять! Идеальным почерком, уверена, без единой помарки. Боже, так красиво пишут дипломаты, ну или психопаты, выводя имя жертвы у нее на лбу.

– Это… все до завтра сделать?!

– Да. Утром принесешь отчет. Свободна, – басит босс и тут же переключается на звонок, тогда как я понимаю, что с Соней поиграть сегодня не выйдет, так же как и поспать.

Айдаров этот хуже, чем дракон. Он королевич просто драконов, однако и меня так просто не сломать!

В этом месте зарплата в три раза больше, чем на подобных позициях, а значит, и спрашивать он будет соответственно.

***

Остаток дня проходит как в тумане. Обожженная рука болит, но все же я работаю. Не сдамся так просто, это моя первая должность не только после декрета, а вообще первая, и я чувствую себя сбитой с толку и не знающей абсолютно ничего.

Через час Айдаров возвращается в офис в новеньком костюме, и я стыдливо опускаю глаза, когда он проходит мимо, даже не повернув ко мне головы.

Ему года тридцать четыре, и сказать, что он красив, – это ничего не сказать. Высокий и подтянутый, со стильной стрижкой и короткой щетиной, его дорогой парфюм слышно, как только он появляется на горизонте. При этом красота его не смазливая, мой босс вовсе не мальчик, не манекен, но Айдаров почему-то привлекает внимание.

Сама даже не знаю почему. Как красная таблетка, которую нельзя. Смотреть даже страшно.

На таких залипают, ради таких, наверное, молодые девчонки вены себе грызут, умирают. Отрицать этого нельзя, да вот только и смотреть на него я никакого права не имею. Я замужем, и я очень-очень счастливая, кажется… Наверное.

Дракон мимо меня проходит и вообще не замечает. Даже не здоровается.

– Ты не бери в голову. Айдаров всегда такой. Со всеми, – Настя, дизайнер, почему-то успокаивает меня.

– Такой робот?

Почему-то Айдаров мне его больше всех напоминает. Красивый, идеальный строгий робот с винтиками в голове и аккумулятором вместо сердца.

– Ну, Егор Григорьевич просто любит порядок и профессионализм. Так что, если хочешь здесь выжить, всегда делай так, как он говорит.

– А если он не прав? Может же быть такое? Он же не Господь Бог.

– Викуль, Айдаров не может быть не прав априори, он здесь все в одном. Хозяин, генеральный директор, дьявол и Бог. Дьявол, конечно, намного чаще. В общем, гремучее комбо. Он создатель компании, сам умен как черт, профессионал своего дела. У него только лучшие архитекторы работают, и, как ты видела сегодня, халтуры он не принимает. Сожрет и дальше пойдет.

– Какой же дотошный. Как его жена только выносит…

– А он не женат, хотя, я думаю, может, и были претендентки, да только Айдаров им голову откусил!

Настена смеется, вот только мне вообще не смешно. Айдаров меня почему-то пугает. Какой-то слишком колючий, как еж, и еще этот строгий взгляд его синих глаз. Бр-р…

– Шучу, никто в офисе не знает о личной жизни Егора Григорьевича. Так, сплетни только плетут, одна хуже другой, а вообще он такой красивый… ой, мне бы с ним хоть раз на свидание сходить! Счастья были бы полные трусы.

– Так сходи.

– Ты что?! Если я даже заикнусь ему о таком, вылечу отсюда как пробка из шампанского.

– Это почему же?

– Наш Егор Григорьевич не приемлет отношений на работе, и это все знают. У нас тут молоденькие Сашка с Лизой встречаться начали, так он их обоих уволил. Видите ли, инструкции они нарушили. Выгнал по собственному, и никаких тебе разбирательств.

– Насть, я была бы рада еще поболтать, но мне все это надо сделать. Сегодня.

Показываю ей список дел, и брови дизайнера быстро ползут вверх.

– Жуть. Айдаров таких, как ты, на завтрак разогревает. Ты уже пятая его ассистентка за этот месяц.

– А прошлые куда делись? На фарш пустил или под линейку закатал?

– Сбежали, аж пятки сверкали, двое даже в истерике. Так что лучше сразу уволься, пока Айдаров и тебя не съел.

Качаю головой: ну уж нет!

Так просто бросить эту работу я не имею права. Только не сейчас, когда моя малышка нуждается в еде, одежде, качественных развивающих игрушках.

Это все, кроме меня, ей никто не купит, даже ее отец, не позвонивший нам ни разу за последний месяц спросить, как у его трехлетней дочери идут дела.

Глава 3

Едва доползаю до сада, чтобы забрать Соню. Она плачет, уставшая и дико расстроенная. Первый день в садике, а я только недавно вышла на работу после декрета. Кажется, более трудного дня просто быть не может.

Благо Сергей сегодня приезжает. Уже лучше, будет, может, хоть какая помощь, вот только не звонил он мне в этой командировке. Ни разу. На СМС мои отвечал и то односложно: “да”, “нет”, “не знаю”.

– Ма-ма! Мамочка, он плиехал! Плиехал!

Мой маленький лучик носится по всей квартире, наматывая уже десятый круг, когда мы обе слышим заветный звон ключа.

Соня так ждала Сергея этот месяц из командировки. Каждый день спрашивала о нем, в отличие от него.

– Привет, Сереж.

Тянусь поцеловать мужа, но он останавливает меня, буквально отодвигая за плечи. Тут же улавливаю густой аромат перегара, исходящий от него. Неприятно.

– Не трогай! – гаркает, и я машинально ловлю дочь, пряча ее за ногами. Обидно до слез. Соня так ждала отца, и он возвращается с просто убитым настроением, да еще и явно выпивший. Мы холодно расстались, хотя у нас последний год холодно что в разговорах, что в постели. Даже уже не родственники, просто как соседи живем. Чужие друг другу, хоть я все еще пытаюсь ради дочери склеить это битое стекло изрезанными пальцами. Со всех сил пытаюсь, зная, что такое расти без отца.

Встречаюсь с лучиком глазами. Ее яркие голубые омуты светились от предвкушения встречи с папой еще минуту назад, но не сейчас. Теперь же Соня притихла и даже с места не двигается, прячась за меня от явно подвыпившего Сергея.

– Сереж, ну что случилось? Ты не звонил, почти не отвечал мне. Может, помиримся уже? Прости, если была не права тогда. Просто не убрала посуду вовремя, не успела приготовить тебе ужин. Уже месяц прошел, месяц, понимаешь? Нельзя так по каждому пустяку ругаться. Мы же семья, – осторожно говорю, не хочу я ссор больше. Соня их очень пугается, плачет, а потом и я реву в подушку до утра, отвернувшись к стене носом.

– Ты на работу устроилась?

Игнорирует. Проходит в квартиру. Наспех снимает обувь и куртку, бросая ее куда-то в угол коридора. Уборщица бесплатная уберет, то есть я.

– Да. Ассистентом. В хорошую архитектурную компанию.

– Вот и славно. Мне деньги нужны. Много.

– Что случилось?

– Ничего. Отойди, – чеканит строго и проходит мимо меня и опешившей Сони. Даже не наклонился к ней, не поцеловал, отчего я вижу вселенскую печаль в глазах дочери. Игнорирование хуже ненависти. Опять такой. Невыносимый.

– Может, поздороваешься с дочерью? Соня так ждала тебя. Спрашивала о тебе каждый день. Ты же ее папа!

Муж на малышку бросает взгляд и кривит губы. Презрительно, холодно, просто отвратительно.

– Здоров, – точно щенку бросает и проходит мимо малышки, которая как раз в этот момент тянет к нему ручки.

– Сереж, ну зачем ты так? Ладно, мы с тобой, понятно уже все, но Соня скучала по тебе. Это ж твоя дочь!

– Эта, – на Соню бросает мрачный взгляд, – не моя!

От такой заявы я уже промолчать не могу. Боль аж к горлу подбирается, глаза жгут выступившие слезы.

– Ты что говоришь? Соня твоя. Родная дочь!

– Нет, не моя! Эта мелочь вообще на меня не похожа, и с каждым днем все виднее! Люди скоро уже пальцами тыкать начнут! Привела бастарда нагулянного…

– Мама, я боюсь…

Видя настроение в семье, лучик подбегает ко мне, встревоженно просясь на ручки, и я беру ее, прижимая к себе.

– Я надеюсь, что ты не серьезно это сказал, Сергей. И завтра, когда протрезвеешь, пожалеешь о сказанном в этой квартире и извинишься.

Прижимаюсь спиной к стене, когда уже в следующий миг муж в два счета настигает меня и хватает под руку. Я безумно пугаюсь такого его, и особенно Соня. Она начинает плакать, крепко обнимая меня за шею.

– В этой квартире?! А ты не забыла, чья она, Ви-ку-ля? Ты хоть что-то здесь покупала? Я тебя, голодную студентку, откопал без всего! Я работаю как проклятый, а ты что делаешь? С этой мелюзгой развлекаешься?

Удар болезненный, но я его принимаю. Он выпил, ладно, еще шанс.

– Соня часто болела, ты же знаешь. Я не могла раньше выйти на работу, а до этого – училась.

– Училась она… Архитектор ты недоделанный! Ты должна работать! Нам деньги нужны в семью, и много, поняла?

Вздрагиваю, когда в следующий миг Сергей за предплечье меня хватает, впечатывая в стену. Он не очень высокий, но крепкий, такой чужой. Уже.

– Поняла, я спрашиваю?!

– Пусти, мне больно!

– Мам! Мам…

Соня крепче ко мне прижимается, тогда как я вообще уже мужа не узнаю. Я не за такого мужчину замуж выходила четыре года назад… кажется, не за такого. От первой любви снесло крышу, и, кажется, я тогда вообще рационально думать не могла, одни только бабочки в животе и желе вместо мозгов было.

Теперь же бабочки истлели, превратившись в дохлый пепел. Я давно забыла, каково это – ощущать желанную ласку мужчины. Одеревенела вся, шипами обросла, точно машина для стирки-уборки-готовки. Ах да, еще кукла для секса насухую, без прелюдий и со слезами от оскорблений во фригидности после. Все. Вот к чему я пришла за четыре года замужества за этим человеком.

Его рука сдавливает мою до боли, и слезы застилают глаза, которые я держу до последнего. Не хочу Соню пугать. Я должна быть сильной только ради нее.

– Пусти, убери от меня руки! – рычу, и тогда Сергей отпускает, а я с силой ударяюсь спиной о стену. Рука жжет, и мне сразу же становится страшно. Я одна с Соней. Нет больше никого, кто бы мог помочь. Мама умерла два года назад. Все. Я осталась одна в этом мире.

– Скажи, в чем дело? Я тебя вообще не узнаю. Неужели такие отношения ты хотел? Что с тобой происходит?

Шаг к нему. Навстречу. Склеить все это, по кускам собрать разбитое. Еще шанс, тысячный. Ради Сони, которая должна жить в нормальной семье.

– Ничего. Уходи. И мелочь эту вечно орущую забирай с собой!

– Что? Что ты сказал сейчас?

– Что слышала! Я хочу отдохнуть. Я устал. Валите отсюда!

Бросаю взгляд на часы. Десять вечера, ночь уже на дворе.

– Ты с ума сошел? Куда я пойду на ночь глядя с маленьким ребенком?

– Куда хочешь. Если сами не свалите, я помогу вам.

Глава 4

Дважды мне повторять не нужно. Быстро опускаю дочь на пол и, держа ее за руку, хватаю сумку, одеваю ребенка, набрасываю куртку и выбегаю на улицу.

Снег холодный пролетает, март на дворе, а я реву. От обиды, которая уже дышать не дает. Что мне делать, вот что?!

Я замужем, у нас есть квартира мужа, ребенок маленький, я только-только из декрета вышла, и тут такое. Родственников нет, сбережений своих нет, все в дом, ради мужа любимого…

– Мамочка… Не плачь.

За край куртки меня дергает напуганная Соня. Она еще маленькая, и, наверное, это хорошо. Как же я хочу, чтобы она не запомнила такого отца, который не то что шоколадку не принес, даже не обнял ее за столько дней.

Сергей не звонил уже последнее время, о ребенке совсем не спрашивал. Мы ему мешаем, кажется, сильно мешаем жить.

– Я не плачу, лучик мой! Мама не плачет, ты что! Вовсе нет. Иди ко мне. Сейчас к тете Яне поедем.

Копаюсь в сумке и быстро нахожу телефон. “Яна подружка универ” светится на дисплее. Хоть и живет в ста километрах отсюда, мне все равно уже. Ехать больше некуда, а возвращаться в квартиру к Сергею я сегодня точно не стану.

Думала, пройдет это у него, но нет. После свадьбы это стал совсем другой человек, который ухаживал красиво, дарил подарки и клялся в любви, вот только клятвы эти разломились на части, как хрупкая скорлупа.

Он снова меня сегодня так больно за руку схватил, что аж Соня испугалась, прижалась ко мне, как котенок.

– Алло.

– Ян, это я!

– Кто это “я”?

– Вика Лебедева. Прости, что так давно не звонила.

Едва сдерживаю слезы, глотаю комок, стараясь выровнять дыхание. У меня немного было подруг, а после замужества и те отпали. Сергей хотел внимания только к себе одному. Яна лишь осталась, а точнее, редкие звонки подруге.

– Вика, ты?! Боже, ты так поздно звонишь, что случилось, что-то с Соней?

Смотрю на своего лучика, который в этот самый момент ловит губами пролетающие снежинки.

– Нет, с Соней все хорошо. Ты извини, что так резко, но можно мы к тебе приедем? Прямо сейчас.

Долгое молчание в трубке. Слишком долгое, чтобы я поняла, что этот вариант отпадает сразу.

– Эм… У меня парень новый, Вик. Мы только съехались. Он не поймет, если вот так сразу гости придут на ночь глядя, да еще и ребенок маленький. Так, а что случилось? Сергей снова, да?

Прикусываю губу от досады. Черт возьми. Как же сильно я надеялась на нее.

– Неважно. Спасибо, что просто ответила на звонок.

– Не обижайся, Викуль. Если бы раньше…

– Все нормально. Правда.

Отключаю телефон, понимая, что уже ночь на дворе, я без машины, практически без денег и с трехлетним ребенком на руках.

Вижу, что Соня спать уже хочет. Об мою руку трется замерзшим носиком и вот-вот начнет плакать. Думай, Вика, думай!

– Сонь, а поехали ко мне на работу!

– На лаботу?

Удивленно вскидывает на меня глазки-светлячки.

– Да! Там есть большой диванчик. Поспишь там, а завтра в садик сразу. Поехали!

Эта идея сейчас кажется мне единственно верной, так как, проверив кошелек, я обнаруживаю деньги только на такси. Я так спешила выбежать из квартиры, что ничего иного не взяла, да и нет у меня своих денег после декрета. Соня часто болела, и выйти на работу раньше не получалось.

Сергей, можно сказать, выдавал Соне на еду средства, а я перебивалась. Знала, он не любит лишних трат, а я только устроилась. Вспоминаю офис. Там тепло и чисто, есть диван большой, да и ночью точно никого не будет.

Мне нужно, чтобы Соня поспала нормально. Утром решу, что делать дальше.

Такси довозит нас до офиса в центре города за полчаса. Благо пробок нет, поэтому доезжаем быстро. Соня, правда, совсем раскисает и начинает плакать. Она спать хочет, тогда как я ошалело ищу это самое место ребенку, где можно поспать.

У меня есть ключи от нашего офиса, знаю, там есть прекрасный диван. Неподалеку от кабинета Айдарова, но он же не работает по ночам, а значит, ничего не заметит.

Как я и ожидаю, офис оказывается пустым, охрана нас пропускает, весьма неоднозначно посмотрев на меня с ребенком, но, честно, меня это сейчас волнует меньше всего.

– Давай, солнышко, залезай сюда.

Расстегиваю куртку Сони и снимаю с нее шапку. Светлые волоски тут же поднимаются вверх тонкими антенками, наэлектризовавшись.

– Селгей… Он не хотел меня видеть.

Поджимаю губы. Соня в последнее время его даже папой не зовет. Сергей настолько холоден к ней, что у меня сердце болит за ребенка. Не о таком муже я когда-то мечтала, даже близко не о таком.

– Папа хотел тебя видеть, он тоже очень скучал по тебе! Он просто устал, маленькая моя.

Выдавливаю из себя улыбку. Не хочу ее пугать и расстраивать. Соня так тянется к Сергею, который под корень просто срезает ее вселенскую любовь.

– Ложись и закрывай глазки. Я сказку тебе расскажу.

Укладываю дочь на диванчик, сверху укрыв курткой, и как раз в этот момент с ужасом слышу стук открываемой двери кабинета своего начальника, а затем вижу и его собственной персоной.

– Это еще что такое?! – басит Айдаров, видя сонную Соню и перепуганную меня. Ой…

***

Сжимаюсь вся в тугой комок. Его тут быть не должно, что он ночью делает в офисе, духов, что ли, вызывает?

– Чей это ребенок?

– Мой.

Окидывает меня строгим взглядом и Соню таким же, а я аромат одеколона его улавливаю. Приятный, мужской, завлекающий, будоражащий каждую клетку.

Айдаров сводит брови, вижу, как напрягаются его широкие плечи. Кажется, это не к добру.

– Что твой ребенок делает в моем офисе?

– У нас ситуация случилась… Егор Григорьевич, можно мы здесь переночуем? Всего одну ночь! Пожалуйста.

Голос почему-то садится, ведь с каждым словом глаза моего босса темнеют, становясь оттенка осенней грозы.

За время работы здесь я видела Айдарова только несколько раз, и то когда он меня просил сделать кофе или назначить встречу. В остальных случаях этот мужчина проносился мимо меня, точно бешеный ураган.

Сглатываю. Сердце почему-то начинает стучать быстрее. Мне как-то неловко становится. Айдаров одет в дорогущий костюм, а я стою перед ним в куртке простой, домашней одежде, с каким-то хвостиком сзади и явно красными от слез глазами.

– Так можно?

– Что можно?

– Остаться здесь на одну ночь?

– Нет, – чеканит строго, и лучик ко мне прижимается, опасливо смотря на Айдарова.

– Мамочка…

Соня поднимается на диване и тянется ко мне ручками, видя незнакомого дядю, а я не знаю, как его еще упросить, чтобы мы здесь остались.

– Егор Григорьевич, пожалуйста! Мы будем очень тихо. Я обещаю, никто даже не увидит. Соня очень спокойная девочка, мы будем тихонько сидеть.

– Я же сказал, нет! Здесь не гостиница, не приемочный пункт пострадавших и не детский сад. Езжай домой, Лебедева. Живо, – строго чеканит босс, а я глаза опускаю, чтобы он не увидел, что я вот-вот разревусь перед ним, как маленькая девочка.

– Мы не можем сегодня домой вернуться. Мне нужно, чтобы Соня отдохнула. Мне больше некуда идти. Пожалуйста.

– Мам… я спать хочу.

Потирая глазки маленькими ручками, Соня кладет голову мне на грудь, а я как перед казнью стою. Не знаю, что делать. Егор Григорьевич вовек не разрешит тут остаться. О чем только думала, когда сюда ехала с малышкой.

– Бери ребенка, и идите за мной, – поглядывая на часы, басит Айдаров, тогда как я от услышанного на месте застываю.

– Куда это “за вами”?

Не ожидаю я что-то такого. Я его почти не знаю, как-то страшновато мне ночами ходить за мужчинами, даже если он мой босс. Особенно если он мой босс.

– Со мной поедете.