Девятка мечей

© О. Романовская, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

«Сотрудник, допустивший халатность при работе с существом, наделенным магией, практикующим ее без лицензии Ведомства магии, то есть самовольно, подлежит увольнению из Карательной инспекции без права занятия любых должностей на государственной службе Амбростена в течение десяти лет.

В случае сокрытия правонарушения, совершенного вышеуказанным существом, сотрудник Инспекции считается соучастником преступления и подлежит суду на общих основаниях.

Служащие обязаны проходить ежегодные курсы по психологической подготовке, а также в обязательном порядке подтверждать знание законодательства Амбростена в области особых способностей, их регулирования и защиты населения от магии».

Из внутренней должностной инструкции

Карательной инспекции Ведомства магии.

Редакция вторая, дополненная

Я, как обычно, не слушала распинавшегося Эмиля Лотеску, первого заместителя главы Карательной инспекции Ведомства магии, моего главного начальника, а рассматривала книги в шкафах. Их было великое множество, и все редкие, каких простым государственным служащим не выдадут. Да что там служащим – закрытые фонды многих ведомств тоже не могли такими похвастаться. Помню, с каким восхищением взирала на них в первый раз! Лотеску наверняка подумал: место ей, то есть мне, не в Карательной инспекции, а в библиотеке. Он тогда скептически отнесся к полненькой брюнетке в сером безликом платье с белым воротничком-стоечкой – форменной одежде с прошлой работы.

Фолианты действительно чудесные – в богатых кожаных и костяных переплетах, на зачарованной от выцветания, воздействия воды, огня и насекомых бумаге. Трогать ее – одно удовольствие! Шершавая, живо отзывающаяся на прикосновения и всегда теплая. Сама, увы, не могла позволить подобную роскошь, довольствовалась обычной писчебумажной продукцией, щедро поставляемой королевскими типографиями.

Но даже такое существо, как я, владело сокровищем – иначе откуда мне знать, какая у фолиантов на полках Лотеску бумага? Он никому их не дает, читает сам. Ну, а я гордилась собственным фолиантом с имперской печатью, даже специальный футляр для него заказала, чтобы точно не повредить. Из-за него пришлось квартиру под защиту охранных чар поставить, хотя и так бы обязали – должность вынуждает, нельзя документы просто так даже на ночь оставлять.

Тут, наверное, следует пояснить, в чем ценность имперской печати моей «Охоты на ведьм» в переплете красной кожи. Некогда наше королевство, Амбростен, гордо именовалось Империей и простиралось гораздо дальше нынешних границ. Было это триста лет назад, в незапамятные времена, когда не существовало Карательной инспекции, только Инквизиция. Она нещадно истребляла всех, кто косо посмотрел на Главного инквизитора. Шучу, конечно, но работать в том ведомстве не хотела бы, хотя мы его прямые наследники. Страшная организация! В школе инквизиторами звали применявших изощренные наказания учителей.

Как случается со всеми империями, Амбростен подвели амбиции и внутренние противоречия. Появились местные князьки, за которыми стало сложно уследить – издержки большой территории. Они заводили свои порядки, дворы, сокровищницы, армии. Когда контроль центра ослаб, империя раскололась на части. Амбростен – один из таких осколков, самый крупный и развитый. Наши ученые совместно с магами сделали и внедрили массу полезных изобретений, существенно облегчив жизнь граждан и обеспечив приток финансов в казну. Волшебство в каждый дом – таков девиз Амбростена.

Правил сейчас король Сонмекс, который рука об руку шел по жизни с королевой Алиссией. Их я никогда не видела, потому что живу далеко от столицы, зато в самой прекрасной части королевства – озерном крае Вертавейн. Нет, руководство Карательной инспекции сидит в коронном Штайте, ходит на доклад к его величеству Сонмексу, мы же – одно из отделений на местах.

Нэвиль, центр провинции Вертавейн, мне всегда нравился, ни минуты не пожалела, что переехала сюда по распределению. Чистый воздух, много солнца, бескрайние озера, множество редких птиц и животных, которые вымерли в других частях Амбростена, а здесь сохранились.

Полотно железной дороги вилось вдоль Шалеры, самой крупной реки Вертавейна, и у меня перехватывало дыхание от красоты ее берегов. Позабыв о чаде паровоза, игнорируя протесты соседей, таких же пассажиров третьего класса, опустила окно, высунулась и вдыхала запах водорослей, свежей рыбы и просмоленных канатов. Потом, когда выдавалась возможность, выбиралась на природу, каталась на лодке – идеальный отдых.

До сих пор помню свою первую квартирку – убогую, маленькую, практически без мебели в одном из доходных домов в квартале за рекой. С трудом наскребла на нее: выпускники университета бедны как клирики без паствы. За душой кроме диплома ничего не было, только амбиции и долг перед королевством: оно не бесплатно учило меня все эти годы.

Семья ничем не могла помочь: помимо меня у родителей еще трое детей, всех нужно поставить на ноги, хотя бы среднее образование дать.

В Университет поступила на тот факультет, на который взяли – не до выбора. В итоге получила неприбыльную профессию, хоть и с зачатками магических знаний. Учителей в Амбростене – пятнадцать на дюжину, без рекомендации не пробиться. Это не врачеватель, даже не мастер красоты, который из замухрышки сделает королеву бала. Но и конкурс на те факультеты астрономический, даже счетоводы не пользуются такой бешеной популярностью, а все потому, что быстро деньги, потраченные на обучение, вернешь. Откроешь салон или кабинет, заведешь клиентуру – и через полгода отдашь долг королевству.

Приехала я в Вертавейн с дипломом Университета, чемоданом вещей, куском капустного пирога и пятью серебряными дархами. Четыре из них отдала за квартирку из одной комнатки, совмещенной с кухней, один остался на текущие расходы. Дешевле жилья не снимешь, разве что в рабочем квартале. Там и комнаты сдают, а в других частях Нэвиля – только квартиры. Сами понимаете, нельзя одинокой девушке, да еще учительнице жить среди рабочих – и опасно, и работы не найдешь, и поговорить не с кем.

Педагогического таланта во мне не оказалось, и, отработав год в Общественной школе, уволилась, надумав сменить жизненную стезю. Долг к тому времени я отдала лишь на треть, но сил моих больше не было видеть детей, старшего преподавателя и директора!

Бесцельно блуждая по городу, наткнулась на объявление о наборе толковых сотрудников на государственную службу. По требованиям подходила: высшее образование, широкий кругозор, общие понятия о магии, средние коммуникативные навыки, способность анализировать информацию – и решила рискнуть. Как выяснилось – удачно. Даже вдвойне: долг списали, а я подтянула запас сведений о волшебстве. Разумеется, в основном теоретических, а не практических, но ведь нам важно знать, что искать, а не как повторить то, что ищем.

Карательная инспекция – занятное учреждение. Мы промежуточное звено между преступлением и наказанием. Полицейские нас, штатских, терпеть не могут, вечно бурчат, что мы от дела отвлекаем, чужими руками жар загребаем. В чем-то, наверное, они правы: не мне же арестовывать преступника и вступать с ним в перестрелку? Я даже на судебных заседаниях выступаю в качестве консультанта следствия. Правда, служат у нас и те, кого служивые уважают, – ликвидаторы. У них, скажем так, лицензия на убийство любых магов. Элита, отбор куда строже, чем в гвардию.

Вернулась из прошлого в настоящее, по-прежнему изображая, будто слушаю Лотеску. Когда вызывает в кабинет начальник, ничего интересного не жди – поручит новое задание. Самое главное озвучит в конце, а словоблудие до – это так, вступление. Сама могу часами распинаться о важности поставленной задачи безо всякой конкретики.

И ни слова благодарности за предыдущую успешную операцию! Впрочем, льстивые слова о ценности и незаменимости впечатляют только новичков, я же восемь лет служу в Карательной инспекции Ведомства магии, успела вдоль и поперек изучить не только пыльные архивы, но и способы мотивации сотрудников. Если хвалят, готовься к тому, что тебе спихнут самое паршивое дело. Так что лучше стой в уголке, кивай и считай деньги на счету.

Интересно, оплату за ведьму-гадалку уже перевели? Получу новый конверт, проверю.

Наличные – лучшая награда, в тысячу раз краше всяких грамот. К слову, у меня этого добра на гербовой бумаге хватает, однажды даже сотрудником месяца становилась. Висят грамоты в гостиной, чтобы пускать пыль в глаза гостям. Так, в основном обычные наградные, которые всем вручают. К юбилею Ведомства, например. Я ведь не лучший специалист Вертавейна, стараюсь по мере сил и возможностей. Вон, Лоуренс, к примеру, годовые соревнования выигрывал. Жаль, недавно уволился, на его место Акира взяли.

Из бедной квартирки за четыре дарха я пять лет назад, как окончила курсы и получила повышение, благополучно съехала и поселилась на набережной: всегда любила воду. Дом тоже многоэтажный, не личный особняк, зато квартир меньше, а соседи не шумят по ночам. Плата, разумеется, соответствующая – уже десять дархов, но я могу это себе позволить.

Помнится, когда впервые переступила порог Ведомства магии наивной, полной надежд двадцатиоднолетней девчонкой, переживала из-за отношения к работникам. Мне хотелось одобрения, теплых слов, напутствия начальника, а не: «Хорошо, свободны». Потом поняла: лучше вообще не слышать и не видеть никого из этих господ, а в здании инспекции бывать реже, равно как в родном Отделе по работе с магией.

Мысленно хихикнула, вспомнив о содержимом своего рабочего стола. Никакого порядка, все не по инструкции, потому как терпеть не могу бесполезных бумажек! Эх, хорошо, что Лотеску сквозь пальцы смотрит на подобные мелочи, предупреждает о проверках. Уберу, разложу все по стопочкам, а потом сам собой образуется беспорядок. Не казенная крыса, что с меня возьмешь!

На папках с делами – надгрызенное яблоко. В ящике – дамский роман с замусоленными страницами и трехтомник «Свода наказаний королевства Амбростен». Это еще ничего – у меня портативные голограммы преступников хранятся рядом с изобразительными магическими карточками семьи младшего брата. Он на землемера выучился. А я вот вольная птица, с моей работой не до детей. Зато не нуждаюсь, родителям помогаю. Сколько сил они потратили, чтобы такую ораву выкормить и выучить! Могли бы не рожать или в приют отдать – другие ведь делают… Наши родители не такие, они нас любят, и мы их тоже, поэтому, не сговариваясь, помогаем чем можем. Я, к примеру, поездку на море подарить в будущем году хочу.

– Госпожа Мазера, вы меня слушаете?

Мазера – это моя фамилия. Ишт Мазера, если быть точной. Приставка «ишт» указывает на незнатное происхождение, поэтому я и «госпожа», а не «хассаби». Но мне такие мелочи не важны, главное, фамилия вообще есть. Родилась бы крестьянкой, звалась бы просто Магдаленой, но семья наша ремесленная, родовое имя имеет.

Кивнула и заставила себя сфокусировать взгляд на Лотеску. Он, к слову, тоже «господин». Изобразила живой интерес и заверила, что не пропустила ни слова.

– У меня для вас новое поручение. Необходимо проверить сигнал…

Пожевала губы и цокнула языком. Знаю, неженственно, но у нас большинство сотрудников – мужчины, поневоле их манеру поведения перенимаешь. Да и врожденные вредные привычки никто не отменял. Некоторые ногти грызут, другие цепочки вертят, а я губы жую.

– А как со старым? – поинтересовалась для проформы, заранее зная ответ.

– Все в порядке, зачислено. Такими темпами, – Лотеску сделал паузу, смерив меня оценивающим взглядом, – скоро станете начальником отдела.

Никогда не мечтала, но если предложат, не откажусь. Разумеется, за заслуги перед отечеством, а не подвиги в постели первого зама Карательной инспекции.

Эмиль ишт Лотеску – мужчина, конечно, видный, как все южане, и, как все южане, темпераментный. Но, к счастью, на сотрудников моего Отдела по работе с магией интересы первого зама не распространяются, любовниц находит в других местах. Случаются интрижки даже в стенах Инспекции, с теми же секретарями, но они недолговечны. Обычно же подкольнет, предложит и тут же остынет. Но флиртовать с ним порой так весело, удержаться не могу.

Спокойно выдержала взгляд жгучего кареглазого брюнета и напомнила себе: надо бы заглянуть в магазин, купить шампунь. Да и ужинать мне решительно нечем – сомневаюсь, будто Гарет поведет сегодня в ресторан. Хотя бы потому, что его нет в Нэвиле.

Ладно, посмотрим, кого мне надлежит проверить на наличие разрешения. Опять какая-нибудь ведьма, у которой нет времени на продление лицензии. Бумага дорогая: не меньше трех золотых ршанов стоит. Или сорок восемь дархов, если в серебре считать. В Амбростене восьмеричная система денежного исчисления, в одном ршане шестнадцать дархов. А в дархе вполовину меньше – восемь медных рхетов.

Найти такие деньги не всякому под силу, вот многие маги и занимаются «серой» или «черной» практикой, то есть либо покупают дешевое разрешение, а оказывают совсем иные услуги, либо вовсе не платят в казну ни рхета.

– Предупреждаю: может быть опасно. Одна не суйтесь, – в разговоре с подчиненными Лотеску частенько позволял себе фамильярность. Кого-то это оскорбляло, но меня подобные мелочи не волновали. – Возьмите сопровождающих.

– Что-то серьезное? – встрепенулась, сделав стойку гончей собаки.

– Предположительно черный маг. Класс опасности: С. Узнайте, где скрывается, выследите и помогите задержать. Словом, как обычно, но без героизма. Подробности в конверте.

Лотеску достал из-под сукна пухлый конверт с данными об объекте и велел забрать. Мог бы отдать, но тогда как в декольте заглянешь? Да-да, я губы жую, а он женской грудью любуется – тоже вредная привычка. Меня Лотеску часто заставлял наклоняться. Сначала возмущалась в тесном кругу, а потом перестала замечать его взгляды.

Вскрывать инструкции полагалось вне кабинета начальника, поэтому просто выяснила срок исполнения заказа – две недели, стандартно.

Область поиска – Вертавейн. Что ж, нет ничего невозможного.

Закрыв дверь с той стороны, оправила юбку, улыбнулась секретарю Лотеску, с которой частенько пила чай, кофе, а то и что покрепче, и направилась в дамскую комнату.

Конверты с документами каждый уважающий себя сотрудник берет даже в родильную палату, не говоря уже о местах общего пользования. В Инспекции даже держатели специальные предусмотрены: сотрудники попросили установить.

После подошла к раковине, чтобы вымыть руки, – конверт к тому времени перекочевал в наплечную сумку, – и мельком глянула на себя.

Вопреки досужим сплетням, в Карательной инспекции работают вовсе не дочери гоблинов. Вот и я миловидная брюнетка с косой – мещанская привычка. Иногда собираю волосы в «хвост», но на работе предпочитаю плетение. Оно функционально: шею не щекочет и всегда можно на затылке шпильками заколоть.

Глаза… Нет, не зеленые, а серые, ничем не примечательные.

Остальное – в рамках стандартов, только бедра пышноваты. Я не худышка, так что приходится следить за тем, что ешь. Раньше женские журналы выписывала, высчитывала содержание жиров в съеденных продуктах, но потом махнула рукой: природу не переделаешь. Гарет, к примеру, меня аппетитной считает. Не худая и не толстушка – самое то, по его мнению.

С трудом оторвав взгляд от зеркала – женщину могила исправит, прошла в Отдел, дабы среди жужжания рабочих будней разобрать бумаги и посмотреть, кого же мне на этот раз послала судьба.

Привычным движением разрезала плотную бумагу и извлекла сложенный пополам лист – первый в череде себе подобных. На нем четкий писарский почерк заполнил графы анкеты на розыск.

Невольно открыла и закрыла рот, подумав, что сопровождающие точно лишними не будут. Черный маг, кровавые ритуалы, алтари, убийства, пропавшие девочки от десяти до шестнадцати лет и прочее, и прочее.

Ни портативная голограмма, ни изобразительная магическая карточка не прилагались, значит, никто этого мага не видел. Прогресс в Амбростене шагнул далеко, даже по свидетельским показаниям, без предъявления тела, можно создать трехмерный образ, называемый голограммой. Она делалась цветной и иногда настолько реальной, что казалось, перед тобой живой человек.

Еще раз вгляделась в анкету – хотя бы имя у этого неуловимого мага есть? Увы и ах, в графе стоял прочерк.

Мягко говоря, серьезно, и отказаться нельзя.

Я впервые испугалась: раньше не приходилось искать тех, кто запросто мог убить. Противопоставить-то ему нечего, черный маг запросто всю хилую защиту обезвредит. Вляпалась по уши!

Оптимизм вернула сумма премии на обороте листа. За такие деньги можно рискнуть.

С бумагами управилась за час, даже выкинула яблоко, чтобы не плодить в Отделе насекомых, и радостно выпорхнула на улицу.

Весна в Вертавейне – изумительное время года, когда над дорогами еще не клубится пыль, а зной не мешает дышать.

Здание Карательной инспекции, так же как и дом с моей квартирой, стояло на набережной, только на другой стороне и севернее. Всегда можно было растворить окно и впустить в комнату речную свежесть. Но, увы, когда вода цвела, приходилось сидеть в духоте.

На работе мне, правда, от всех благ досталась только форточка, в которую иногда задувал ветерок. Огромное окно, выходившее на оживленную улицу, мало кто решался открывать: шум мешал сосредоточиться, а пекло никуда не девалось.

Отделу по работе с магией не повезло с помещением, и спасительная набережная досталась иным счастливцам. Зато осенью мы злорадствовали: ветер не бился в окна, а дождь не так яростно хлестал по стеклам.

У входа в Инспекцию курило несколько сотрудников. Пагубная для здоровья привычка не поощрялась начальством, но искоренить ее не получалось. Проводив меня завистливыми взглядами, они дружно взглянула на часы мэрии, хорошо видные в просвете между домами, – два часа дня.

Что поделаешь, у всех разная работа. Сомневаюсь, чтобы они со мной поменялись, недаром в Отдел набирали людей по объявлению.

Перед походом в магазин надлежало зайти в полицейский участок, чтобы написать заявку на сопровождение. Завтра с утра загляну снова и обговорю со старшим инспектором детали, заодно узнаю, сколько телохранителей дадут.

Посторонилась, пропуская паромобиль.

Всегда мечтала о самодвижущейся повозке, даже такой громоздкой. Существовали и другие, более легкие и быстрые огнемобили, но стоили они столько, сколько не заработаю за всю свою жизнь. Они для хассаби, чтобы унять свою страсть к скорости.

О том, сколько молодых людей и девушек разбивалось, не справившись с управлением огнемобилем, умалчивали, хотя догадываюсь, немало. Чтобы водить такую штуку, нужны права и первичные знания магии, иначе не сможешь завести огнемобиль и корректировать его ход. Паромобили в этом отношении проще: выучился водить, получил права и вперед.

Да, проходит век гужевого транспорта, остается он только в деревнях и на окраинах: даже товары для магазинов со станции грузовые паромобили возят. Через пару десятилетий, наверное, и они отомрут, останутся только огнемобили. Работая на магическом двигателе, они практически не ломаются, если только сам не разобьешь. Помнится, в детстве казалось, что под капотом у них огненные духи. Выяснилось – сгустки пламени и молний, заключенные в прозрачную оболочку вроде мыльного пузыря. Повредишь такую – никакой мастер красоты не поможет.

Полицейский участок располагался на соседнем перекрестке, в неказистом сером здании, полинявшем от дождей. От Инспекции – пять минут ходу.

Толкнув дверь, прошла мимо стойки дежурного и направилась к служебным помещениям. При попытке остановить предъявила документы.

Пора, пора бы всех сотрудников Отдела по работе с магией в лицо знать! Или в полиции «текучка» большая?

Старший инспектор хмуро глянул на меня поверх кипы бумаг и пробурчал:

– Опять?

Кивнула, ловко выудила нужный бланк и, сверяясь с документами, оформила заявку. Инспектор бегло глянул на нее и засунул под пресс-папье.

Все, на этом моя миссия в участке закончилась, и я с чистой совестью отправилась тратить заработанное.

Начала с того, что купила у разносчика газету и завернула в бакалейную лавку. Вышла оттуда уже с пакетами и направилась к дому: зеленщика, мясника и галантерейных магазинов в этом квадрате нет, нужно прогуляться к жилым кварталам. Пока же вокруг тянулись одни присутственные места. Единственный, кто держал здесь магазинчик, – бакалейщик, благо от покупателей нет отбоя: служебных столовых не предусмотрено, приходится либо питаться в трактире, либо покупать что-то и жевать за чашкой чая, благо кипятка в Инспекции навалом.

Женское сердце вдоволь натешилось в мире баночек, флакончиков и чулок. Последние тоже купила: рвутся быстро, а щеголять голыми пятками при мое доходе стыдно. Это не жалкие шесть дархов три рхета в Общественной школе, а полноценный ршан и два дарха. Прибавьте к этому премию за каждое успешно выполненное поручение и получите три, а то и четыре ршана в месяц. Родителям подобная сумма и не снилась. К слову, устраивалась я работать за десять дархов.

Сгибаясь под тяжестью пакетов – жадность убила лошадь, о чем не устает напоминать амбростенская пословица, – добралась, наконец, до дома. Кое-как взобралась на третий этаж – всего в доме их пять, – сняла охранные чары и открыла ключом дверь.

Покупки полетели на пол небольшой прихожей, а я запрыгала на одной ноге, снимая туфли.

Квартирка у меня небольшая, двухкомнатная: спальня с видом на реку и крошечным балкончиком, гостиная, ванная, кухня, прихожая. Даже кладовой нет, но моим запросам целиком и полностью отвечает: есть где поесть, поспать, гостей принять, на ночь кого-то уложить. Гарет тоже считал: большая жилая площадь – излишество. Он у меня рачительный, надежный, настоящий хозяин. Хорошо ему съездить и вывести на чистую воду всех мошенников!

Плохо, конечно, что мы оба вечно в разъездах: видимся редко. Ничего, потом как-нибудь это решим, пока же есть возможность зарабатывать – нужно зарабатывать. Ведь если детей заводить, другая жилплощадь нужна, счет в банке на их образование. Да и нам самим нужно на что-то жить: я ведь работать не смогу, а на одну зарплату Гарета безо всяких сбережений втроем не проживешь, разве что во всем себе отказывая. Поэтому решили: откладываем на семейную жизнь и женимся лет через пять, когда достаточная сумма наберется. Тогда прости и прощай, Инспекция, забудьтесь, как страшный сон, ведьмы, маги и прорицатели!

Насвистывая, разложила продукты: что в ледовый шкаф, что в специальный короб, взяла газету и решила поваляться немного на диване в гостиной.

Войдя, сразу поняла, что до меня тут кто-то побывал. Нет, ничего не пропало, никакого погрома, но грамоты не так висят, перепутаны.

Странные, однако, воры: ничем не поживились, только осмотрелись. Я ведь проверила: деньги в белье и драгоценности в шкатулке целы. Даже «Охоту на ведьм» не унесли. Что же они искали? Бумаги?

Или у меня галлюцинации? Перевесила грамоты и забыла.

Глаз случайно упал на первую полосу газеты: кричащий заголовок сообщал о новом ритуальном убийстве девственницы. Похоже, мой клиент, и очень наглый, раз не таится. Значит, преследует какую-то цель. Если вычислить ее, быстро выйду на след.

Вырезала заметку и приобщила к делу. Затем, подумав, решила не звать полицию и не заявлять о вторжении. Охранные чары не тронуты, вещи на месте, то есть формально преступления нет. Наверняка убиралась, местами все поменяла и только сейчас заметила.

Оказалось, рано успокоилась: на кровати поджидал не замеченный сразу листок с лаконичной надписью: «Не надо». Он точно не был игрой воображения.

2

С ногами забралась на постель, наблюдая за работой полицейских. Может, я и перестраховываюсь, но в квартире кто-то побывал, а это не шутки!

Початая бутылка вина на прикроватном столике говорила о том, как я успокаивала нервы. Бокальчик никому еще не повредил, не к врачу же идти за рецептом капель? А пока цедишь вино, успеваешь подумать.

Один полицейский составлял протокол, второй осматривал квартиру, особое внимание уделив входной двери. Он подтвердил мои догадки: охранные чары не тронуты. Неужели бракованные?

– Что-нибудь пропало? – в который раз спросил молоденький парнишка с бляхой младшего инспектора. Значит, образованный: без аттестата или диплома берут только рядовыми.

Протяжно вздохнула, чтобы сдержать эмоции, и сделала глоток. Бокал я вертела в руках, не пришлось даже тянуться.

На редкость тупых сотрудников набирают охранять покой граждан, если они все по пять раз переспрашивают! Помнится, я уже ответила, что все вещи на месте, только некоторые лежат не так.

Снова вставал вопрос: что же искали, зачем пришли? Обычные воры даже со специальной отмычкой бесследно охранные чары не вскроют и точно драгоценностями поживятся. А ведь у меня тут облигации королевского займа лежали. Наличные, само собой, тоже. Хорошо, что карточку с собой носила: удобно, когда по делам службы мотаешься по всему Вертавейну. Иногда и за его пределы заносит, так что новейшее изобретение ученых, которое монопольно присвоили банки, значительно облегчает жизнь. Кармана не тянет, зато помогает оплачивать любые услуги, списывая деньги со счета.

К сожалению, не все уголки Амбростена оснащены считывающими устройствами и кристаллами связи, поэтому таскаю в кошельке и старые добрые монеты.

– Нет, ничего.

Все же, что понадобилось таинственному некто в моей квартире и чего мне надлежало не делать? Раз уж оставили записку, могли бы пояснить. Ее, записку то есть, уже приобщили к делу как улику.

Документы. Что же ценного у меня есть? Да ничего, не храню я служебные бумаги дома, если только не работаю с ними. Так, а какие брала в последний раз? Досье на гадалку. Получается, она наняла кого-то, чтобы запугать меня и не лишиться прибыльной практики. Возможно, но сомнительно: дело уже передано в суд, от Инспекции ничего не зависит. Могла бы подсуетиться, если уж решила пойти преступным путем. Не сходилось, по всем пунктам не сходилось.

Фолиант с имперской печатью? Так лежит нетронутый в футляре. Содержание его тоже вряд ли заинтересует кого-то, кроме ценителей. Способы охоты на ведьм давно изменились, ничего полезного о работе Инспекции преступник не узнает.

Может, перепутали квартиры?

Напрягла память, вспоминая, чем занимаются соседи. Мы с ними редко общаемся, только здороваемся. Кажется, есть среди них маг с дипломом. Вполне возможно, что визит хотели нанести ему.

– Вам кто-нибудь угрожал? – Младший инспектор продолжал строчить в блокноте, делая особые пометки на полях.

– До сегодняшнего дня нет. Послушайте, – не выдержала я и рывком поднялась на ноги, едва не расплескав вино, – хватит изводить меня идиотскими вопросами! Если бы я кого-то подозревала, не молчала бы.

Полицейский никак не отреагировал на гневную тираду, зато надолго замолчал – и то хорошо.

Прошла на кухню, решив сварить кофе.

В гостиной забрала свежую газету – ту самую, которую не успела прочитать. Стражу порядка пояснила – этого в момент преступления в комнате не было, никаких полезных следов эксперты на ней не найдут.

Пока грелся чайник на безопасном огне – еще одно спасибо ученым-магам, укротившим стихию и подчинившим ее человеку, – пролистала сероватые листы, но взгляд непроизвольно возвращался на просвечивающую передовицу. В итоге сдалась и углубилась в чтение.

Черный маг оказался садистом и изувером: выбрал подростка тринадцати лет. Девочка возвращалась домой из школы и пропала. Потом ее нашли в лесу. Частично нашли.

Никаких следов насилия, одна некромантия.

Гадливо отшвырнула газету и уставилась на циферблат часов, безмятежно отмерявших время на стене. Меня терзали смутные подозрения, что сегодняшний визитер имел прямое отношение к убийству школьницы. И «не надо» означало «не ищи».

Девочка жила в Нэвиле, значит, этот тип спокойно расхаживал по улицам. А я-то в леса собралась! Хотя теперь он наверняка затаился, перебрался в тайное убежище.

Засвистел чайник, прервав цепочку размышлений. Они привели меня к печальному выводу: откуда-то стало известно, что именно мне передадут конверт с данными на опасного преступника, подлежащего уничтожению. Только одно смущало: время. Слишком быстро отреагировал злоумышленник, будто в Карательной инспекции работал. Но тогда бы он знал, что документов здесь нет и быть не может. Если только…

Пожевала губы, поймав за хвост еще одно предположение. Наводчик не знал меня лично, понятия не имел о распорядке дня, привычках и числился не в Инспекции, а в другом подразделении Ведомства магии.

Вспомнив, что так и не смолола кофе, торопливо хлопнула дверцей шкафчика, извлекла ручную мельницу и банку с зернами и начала отчаянно крутить ручку.

Напиток обжег небо, но благотворно подействовал на внутреннее состояние.

Смакуя кофе, искоса поглядывала на полицейского в гостиной, а потом предложила ему чего-нибудь выпить. Бедняга все углы оползал с детектором, пытаясь отыскать энергетические частицы или волосы, но преступник даже рамочки грамот тряпочкой протер.

Оба полицейских от чая и кофе отказались, ссылаясь на должностную инструкцию. Что ж, мое дело предложить.

Допив чашку кофе и вместе с бокалом отправив ее в мойку, вернулась в спальню и сообщила инспектору о своих подозрениях. Тот записал их, но без особого энтузиазма. Судя по выражению лица, считал меня идиоткой, самой себе написавшей письмо с угрозой. Кто бы сомневался! Не работай я в Карательной инспекции, в участке не приняли бы заявление.

Подписала протокол и избавилась от стражей порядка. На вопрос о дальнейших действиях инспектор промычал нечто невразумительное: «Мы с вами свяжемся». Понятно, положат дело под сукно.

Выждав немного, глянула на часы и, схватив ключи и карту, выбежала на улицу. Если потороплюсь, то успею до закрытия магической лавки. Что-то не внушают доверия мои охранные чары, нужно заказать новые и средствами самообороны запастись, то есть усилителем потенциала. У меня четвертый, самый низший, уровень, на работе увеличиваю до третьего, а вот с таинственным недоброжелателем понадобится второй.

Дорого, не спорю, легче пожизненным, вживляемым под кожу, рабочим усилителем пользоваться, но безопасность превыше всего.

На улице поймала себя на том, что постоянно оглядываюсь по сторонам, опасаясь, что таинственный некто подкараулит и ударит по голове. С паранойей нужно бороться, Лена, а то станешь безработной. Ну, подумаешь, бумажку написали – сколько ты оскорблений в свой адрес выслушала! И ничего, жива. Запомни: раз пугают, не убьют.