Обманувший смерть

© Роман Романович, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Что определяет, будешь ты жалеть о прожитой жизни, лежа на смертном одре, или примешь смерть с достоинством, понимая, что сделал то, что нужно, и жил не зря?

Это правильный вопрос. Особенно, если смерть ходит близко, заглядывает тебе в глаза и обещает скоро забрать.

Жалею ли я о том, как жил? Сделал ли я то, что должен был?

Да, жалею. Да, сделал. Но этого оказалось мало.

За нами пришли. Нагрянули внезапно и стремительно, без предупреждения. Сначала избавились от отца, подловили вне дома. Это был страшный удар по семье. Потом умерли два его брата. Когда они поехали на место смерти отца, их закидали трупами, но добились своего.

Жестокая расправа стала всем нам уроком. Вся семья собралась в доме. Но кто остался? Дед, что хоть и был силен, но его время давно прошло. Да я, самый старший из сыновей. Остальные максимум подростки. Они тоже взяли оружие, тоже дрались до последнего, но разве это хоть что-то значит против матерых волкодавов?

Дед доказал, что его время хоть и вышло, но сила с ним. Я уважал старика. В ту ночь он продемонстрировал то, чему учил меня.

Готовность идти до конца путем воина. Он забрал большую часть тех, кто пришел за нами. Передушил, как котят, одного за другим.

Но и его достали. А потом за дело принялся я. Думал, что отбился, прикончив остатки боевой группы. Наивный. Когда первая группа кончилась, в ход пустили вторую. Нас собирались задавить любой ценой.

До опыта и силы деда мне лет пятьдесят ещё, но и я кое-что умел. Это кое-что – следствие школы подготовки, которую наш род оттачивал столетия.

Я стал мечом рода. Карающей дланью.

Когда увидел смерть деда, когда осознал, что кроме меня больше некому защитить тех, кто сзади, когда понял, что нас всё равно убьют и что последнее, что остается – это уйти достойно…

Я сыграл свою лучшую песнь, станцевал со смертью. Боги видели меня и хлопали в ладоши.

Семнадцать врагов. Столько я убил перед тем, как меня подловили.

Да кто – те, кто затеял это. Не побоялись сами прийти, чтобы завершить начатое. Против слаженного удара у меня не было и шанса.

Но я выжил. Или мне позволили остаться в живых.

Оставили, как пример остальным. Отрубили ноги и руки, сделали инвалидом, а потом прижгли раны, чтобы не истек кровью. После чего вошли в дом.

Где их встретила моя сестра. Обвязанная взрывчаткой, она затаилась и спрыгнула на головы врагов. Двое успели защититься, но третьего дерзкая девчонка забрала с собой в могилу. Твоя смерть не была напрасной, милая. Ты достойна своего рода.

А потом была бойня.

Я лежал, умирал и не услышал ни одного крика. Пусть даже дети, но в них текла кровь нашего рода. Они умерли с достоинством. Не доставили врагу удовольствия своим страхом.

С того кровавого мига прошло неизвестно сколько времени. Сложно считать, если лежишь в коме. Единственное, что доступно – это пребывать в своём разуме, прокручивая раз за разом короткую, но насыщенную жизнь, подходящую к концу.

Я не завел семьи, не оставил детей и даже не знаю, радоваться этому или жалеть. Какой был смысл, если всех убили? Но сейчас, когда смерть так рядом, мне почему-то это казалось важным.

Столько сил было вложено, чтобы стать достойным наследником… Я никогда не щадил и не жалел себя. С раннего детства мою жизнь заполняли тренировки. Дед стал учить, как только я начал ходить.

Из меня ковали верное оружие. Как делали с каждым в нашем роду.

Оружие грозное, которое так боялись враги. Но они смогли переступить через свой страх. Силы оружия не хватило, чтобы защитить дом.

Поэтому я делал то, что должен был, но этого не хватило.

От чего хотелось выть. Но тело парализовано, я лишь косвенно ощущал, что происходит вокруг.

Чувствовал энергетику тех, кто приходил. Видел, как заходили Враги. Слышал, что они говорят. Что сделали меня наглядным пособием для остальных. Что все уничтожены из моего рода. Как же я их ненавидел!

Но Враги пришли лишь один раз. В остальных случаях ощущались только врачи, которым был наказ – поддерживать во мне жизнь как можно дольше.

Но недолго осталось. Я чувствовал, что разум постепенно угасает. Начались галлюцинации. Я как будто смотрел кино про странный мир.

Там были те, кто повелевал магией. Они сражались друг против друга. Видел великие битвы, но по большей части наблюдал один и тот же сюжет.

Судьбу одного мальчика. У него тоже была семья. Они жили дружно, отец пытался учить ребенка, но тот не прикладывал особых усилий, любил отлынивать от обязательств. Как мне кажется, отец его слишком любил.

Постепенно я заинтересовался этими сценами из жизни чужой семьи. Был им благодарен, потому что они отвлекали от собственной трагедии.

Прошел месяц, второй, образы приходили всё чаще, и я ощущал, что конец близок. Но внезапно видения изменились.

Я увидел, как на родных мальчика напали и убили. Его отца, братьев и сестер. Как в их дом пришли люди, как они обрушили гнетущую магию и уничтожили почти всех.

Мать ребенка и сам мальчик спаслись. Остальные умирали, чтобы дать им фору. Они пытались бежать, их преследовали. Погоня закончилась на заброшенном мосту. Почему-то там никого не было, чтобы прийти на помощь.

Женщина пыталась защитить ребенка, тот потерял сознание, она прикрывала его тело собой. К ней подошел мужчина, в его руке сформировалось острое копье, что пылало приближающейся смертью.

Копье пробило и женщину, и мальчика, что был за ней.

На этом моменте картинка остановилась.

Она оставалась где-то рядом, но я ощутил чужое присутствие.

«Кто здесь?» – мелькнула мысль.

«Ты почувствовал меня, хорошо», – вторил ей ответ, что эхом раздался в моей голове.

«Кто ты?» – подумал я.

«Дух рода, который на грани уничтожения».

«Дух?»

«Бессмертный дух прадеда того мальчика, что ты видишь».

«Что ты тут делаешь?»

«Ищу того, кто исправит злодеяние».

«Исправит?» – мысли текли тяжело, я слабо понимал, что происходит.

«Да. Мальчик умер, но тело его ещё живо».

«А как тогда можно исправить?»

«Твоё тело мертво, но сам ты жив. Разве ответ не очевиден?»

«Почему я?»

«Я давно наблюдаю за тобой. Считай, что я так развлекаюсь. Мог себе позволить, пока камень рода питали энергией. – В голосе сквозила горечь. – Я смотрел разные миры, твой род заинтересовал меня. Не находишь, что судьбы двух семей похожи? Трудно не заметить. Возможно, это знак. Возможно. Так хочешь ли ты принять судьбу мальчика? Хочешь ли возродить род? Хочешь ли отомстить убийцам? Возьмешь эту ношу на себя? Справишься?» – вопросы раздавались эхом внутри моего разума.

«А может, я хочу умереть?»

«Врешь. Ты хочешь мести. Не врагам моего рода, а врагам своего. Но я дам тебе силу».

«Какую?»

«Ту, что поможет тебе отомстить. Не сейчас. Быть может, ты не доживешь до этого. Быть может, скоро умрешь. Но я дам тебе потенциал. Выживи, и ты сможешь вернуться в свой мир. Если станешь сильным. Тогда месть и свершится».

«Звучит как сделка с дьяволом».

«Можешь называть меня как хочешь. Помнишь, чему учил тебя твой дед и отец? Нужно идти до конца. Твой путь кончен. Ты умрешь сегодня или завтра окончательно. Я даю тебе возможность продолжить твой путь. Согласен?»

«Речи твои сладки, но какая цена?»

«Цены нет. Признаюсь, ты мой последний шанс. Силы на исходе. Либо ты, либо конец. Для всех. Мальчик умрет, надежды умрут. Плохо. Да. Если согласишься, я пожертвую остатками себя, чтобы передать тебе Дар. Хранилище рода запечатано. У тебя будет полгода, пока силы действуют, потом враги захватят всё».

«Что за Дар?»

«Потенциал. Сам узнаешь, если выживешь. Решай».

«Я уже решил».

«Твоё слово?»

«Я согласен. Ты прав, незнакомец. В моем роду не сдаются».

«Тогда – прими мою силу».

Вспышка боли. Душа отделяется от тела. Вместе с ней дух. Рядом я ощущаю, что присутствует дух незнакомца. Он больше моего. Гораздо. От его силы вибрирует пространство.

Я вижу своё тело со стороны. Обрубок. Оно умирает. Пищат приборы, бегут доктора.

Мимо проносится бесконечность пространств. Я оказываюсь на том мосту, рядом с телом мальчика. В нем едва теплится жизнь, его мать мертва.

Двое незнакомцев, чьи лица разрезали хищные улыбки, тащат тела к краю моста. Дух, что призвал сюда, стоит рядом.

Он разворачивает меня, и я оказываюсь между ним и телом мальчика, которое вот-вот полетит в воду.

В одну секунду происходит несколько событий. Чужой дух пронзает меня, жуткая боль затапливает душу, и вместе с ним, сплетаясь в нечто единое, я влетаю в тело мальчика. В этот самый миг его и меня, который стал им, отправляют в полет.

Последнее, что я ощутил перед тем, как провалиться во тьму, – касание ветра. А потом удар воды. Боль. Но боль не та, что я ощущал душой. Это была боль умирающего тела.

Глава 1. Жизнь вопреки

В тот миг, когда тело мальчика сбросили с моста, я ощутил себя живым. Но краткий миг полета закончился ударом о воду и потерей сознания.

Если бы в тот момент я мог испытать чувство иронии, то наверняка посмеялся бы, что стоило умереть и ожить в другом теле, как смерть добралась до меня вновь и доказала, что от неё не уйти.

Но в тот момент мне было не до иронии. Я боролся за то, чтобы отложить свидание с костлявой. Её руки так рядом, но не сегодня.

Сознание вернулось, когда я плыл над кромкой воды. Кашель разодрал горло, легкие жгло огнем. Я задергался, от чего ушел обратно под воду. Тело отказывалось слушаться и сопротивлялось, не хотело отдавать контроль чужаку.

Но я боролся, перебирал руками и умудрился всплыть на поверхность. Течение поспешно уносило меня от злополучного моста. Я увидел его, когда в очередной раз развернулся, меня мотало потоком из стороны в сторону. Мост возвышался вдалеке, очертания расплывались, и блеснула надежда, что те, кто скинул мальчика сюда, не заметили, что он всё ещё жив.

В тот день мне явилось три чуда. Первое – когда незнакомый дух, существо, или как его ещё назвать, забрал меня из моего разрушенного тела и засунул в это. Едва живое, но способное ещё побороться. Второе – когда я мистическим образом смог очнуться на поверхности воды, а не захлебнулся и не отправился кормить водных тварей. Третье – кусок дерева, как спасательный плот, врезался в меня, и я из последних сил, цепляясь непослушными пальцами, схватился за него.

Нахлебался воды и снова закашлялся. Бревно едва держало над водой, оно хотело скрыться, я обхватил его покрепче и залез сверху в надежде, что не перевернусь. Вода холодная, дрожь пробивает меня, в глазах мутно. Вижу плохо, картинка размывается. Вокруг какие-то дома, их силуэты едва заметны, плывут очертания.

Как залез на корягу и качка успокоилась, тело решило, раз угроза миновала, то можно отключиться. Навалилась слабость, и я опять потерял сознание.

В следующий раз очнулся, когда кто-то касался меня. Сначала я ощутил чужое присутствие рядом, а потом сами прикосновения.

Открыл один глаз, второй отказался поддаваться. Солнце больно резануло, я попытался проморгаться и сфокусироваться на том, кто оказался рядом.

Взгляд встретился со взглядом мальчишки, что склонился надо мной. Это что за оборванец?! Что происходит и где я?!

Попробовал дернуться, мальчик резво отскочил, в его руке блеснул нож. Но попытка шевелиться кончилась плохо. Я едва дернул рукой, захрипел и чуть не утратил сознание вновь. Но усилием воли удержался.

Ощущение присутствия рядом живого человека исчезло. Мальчик куда-то свалил. Что ему было нужно? Тишина сохранялась минут пять, а может, вечность. Я успел проанализировать, что с телом. И дело было дрянь.

Рана в плече, откуда пусть и медленно, но текла кровь. Допускаю, что медленно не потому, что рана слабая, а потому что значимая часть алой жидкости покинула меня. То-то я едва шевелиться могу.

Дырка в плече болела ужасно. Как будто туда насыпали соли, ещё и ножом ковырялись. Учитывая, насколько мутная и вонючая вода, не удивлюсь, если умру от заражения. Но до этого ещё дожить надо. Пока мне грозит смерть от кровопотери.

Костлявая не унимается и предлагает безумцу, что пытается от неё сбежать, новые и новые варианты. Утонешь? Нет? Тогда кровопотеря? Что? Хочешь пожить и сопротивляешься? Тогда тебя зарежет оборванец. Нет? Он убежал? Тогда умрешь от заражения, рана загноится, и смерть будет мучительней. Зачем ты противишься, глупец?

Не сегодня, – отвечал я смерти. У меня ещё есть дела. Обещаю, если выживу, то отправлю тебе пару душ раньше срока. Выживу, стану сильным, раскрою потенциал, которым наделил неизвестный, вернусь в свой мир и тогда сполна расплачусь с тобой, смерть. Ты же знаешь, воины моего рода всегда выполняют обещания.

Смерть улыбнулась и отошла в сторону.

Не знаю, сколько я провалялся в грязи. Утверждать, что был всё это время в сознании, – чрезмерная наглость для человека в моем положении.

Очнулся, когда ощутил, что рядом снова кто-то появился. В этот раз глаза открыть было проще. Небо застилали облака, солнце не слепило, я почти сразу разглядел тех, кто пришел по мою душу.

Женщина. Морщины испещряли её лицо, смотрела она внимательно и выглядела грязно. Она склонилась надо мной и заглянула в глаза. Рядом стояло штук пять мальчишек. В том числе тот, которого я уже видел.

Дама что-то сказала, но что именно – не понял. Подумалось, что если не буду понимать язык местных, то это осложнит мой и без того тернистый путь. Женщина повторила слова, пощелкала пальцами перед моим лицом. А потом что-то сказала мальчишкам, и те начали меня поднимать. Один из них дернул за руку, тело прострелила боль, и я опять отправился в небытие. Последнее, что услышал, – ругань женщины.

* * *

В какой миг переходит сознание из режима «никого нет дома» в осознание? В этот раз я осознал себя лежащим на чём-то твердом. Но этим не удивить. Приятно то, что это твердое оказалось сухим.

Спешка – удел глупых, говорил мне дед, когда отучал поддаваться эмоциям и требовал действовать разумно. Дергаться я не стал. Прислушался к телу, проанализировал ощущения и понял, что плечо перевязано и болит чуть меньше, чем ожидалось. Всё ещё ощущается большая слабость, но пока лежу – вполне терпимо.

Пахнет затхлостью, пылью и… бетоном. Рядом кто-либо отсутствовал. Приоткрыл глаза и осмотрелся, где нахожусь и в каком статусе. По внешнему виду – оказался в подсобном помещении, которого никогда не касался уют.

Голый потолок, видны неровные швы уложенных плит. Стены – аналогично, разве что сложенные из блоков. Ремонтом здесь и не пахло. Скосил голову, увидел деревянную дверь. Не похоже, что меня заперли. Такую дверь пнешь, и она развалится, на надежное средство удержания не тянет. Единственный источник света – это окошко в двери. Нормальные окна отсутствуют. На этом что-либо интересное в помещении заканчивалось.

Ощупал, где лежу, и понял, что на жесткой кушетке. Укрыт одеялом. По запаху – у него далеко не самые лучшие времена, бывали и лучше. Поднял руки, подвигал ногами и убедился, что цепи отсутствуют. Уже хорошо.

Попытка подняться увенчалась полным фиаско. Сел наполовину, как снова навалилась удушающая темнота, мир закружился, и я рухнул обратно.

* * *

Проснулся в полной темноте. Если раньше был свет за дверью, то сейчас исчез. Хочется есть и в туалет, но официант отказывается принять заказ. Сомневаюсь, что здесь он есть. Если прокрутить воспоминания, то можно надеяться увидеть детей беспризорников в лучшем случае. А в худшем… Маньяков-извращенцев, что пустят молодого пацана на органы.

Сознание достаточно ясное, спать не хотелось, подняться сил не было, а звать на помощь счел лишним. Настало время проанализировать, что случилось.

Я умер. Точнее, умерло моё старое тело. Какой-то неизвестный предложил сделку, показал череду событий и отправил меня в другое тело. Как понимаю, в тело своего погибающего внука или правнука.

Кто этот неизвестный? Какими способностями он обладает? Я за свою короткую жизнь сталкивался со многим. Ещё больше историй слышал от деда. Да и семейная библиотека обширна. В моем мире встречались разные уникумы. В какой-то степени мой род – сам уникален. Хотя разве можно назвать уникальностью всего лишь хорошо развитые специфические навыки? Род потомственных воинов, с уклоном на незаметность и всё, что с этим связано. Мы были одними из лучших. Но этого не хватило.

В других родах можно найти иные специализации. Разное я встречал. Но вот такое? Чтобы легко путешествовать между мирами, вынимать души и засовывать их в чужие тела?

Как там он сказал… Дух рода? Что это? Вопросы, которые пока суждено оставить без ответов.

Ещё раз прогоняю случившееся. Восстанавливаю в памяти все виденья. Много ли я узнал? Не особо. Разве что хорошо знаю в лицо семью мальчика, чьё тело занял. А ещё видел, как здесь сражаются уникумы. В моем бы мире это назвали магией. Или супергероикой. Да и сам дух, как подозреваю, при жизни был не последним из магов, а после смерти умудрился сохранить значимую часть могущества. А может, он всегда духом был или после смерти приумножил силы. Пока я слишком мало знаю, чтобы делать выводы.

Как зовут мальчика? Неизвестно. Какая у него фамилия? Неизвестно. Как назывался род и чем он был знаменит? За что их всех уничтожили? Неизвестно.

Зацепок хватает. Я помню, что меня скинули в воду. Первый ориентир – река. Довольно грязная. Тот запах я хорошо запомнил. До сих пор его ощущаю. Второй – мост. Его я тоже запомнил. Как тут не запомнишь. Третий – приблизительный маршрут и образ дома, откуда бежала мать и ребенок. Да и всех членов семьи я помню в лицо. Узнать, кто я и чьей крови – дело времени. Нужно всего лишь выбраться отсюда, освоиться в мире и дальше собирать информацию.

Ключевой по важности вопрос – враги решили, что я умер, или видели, что выжил, и уже отправили погоню? Неизвестно. Рана была серьезной, и тело выбрасывали почти бездыханным. Я бы сказал мертвым. Оживил его прадед мальчика. Скажем так, вдарил бодрящим разрядом в виде моей души и духа.

Как я выжил – это следующий вопрос, который нужно как следует обдумать. Но иного ответа, нежели – повезло, в голову не приходит. А вот как выжить дальше… Тут, чувствую, одного везения маловато будет.

Я нырнул во внутреннее пространство, что сделать оказалось не так просто. Это прошлый мой организм был натренирован на такое, а этот… Но у меня получилось. Всегда получалось.

Пробежался по мышцам, сухожилиям, костям, внутренним органам… Придирчиво осмотрел всё. Выводы – неоднозначные. Единственная рана в плече, её чем-то обработали, но вокруг неё поселилась чернота, что медленно расползалась. Пока едва заметно, но что будет дальше?

Что это? Заражение от купания в местной воде? Узнать бы, насколько в этом мире развита медицина. Или лучше вопрос поставить иначе: насколько местная медицина будет доступна мне в текущем состоянии?

Я ведь кто сейчас? А никто. В лучшем случае беглец, которому лучше не светиться. Узнай я своё имя, заявись в семейный дом, завладей активами, что дальше? Да какое завладей. Уверен, буду мертвым уже через пару часов, да и то – в лучшем случае.

Проверил, что с энергетикой у парня. Плохо дело. Он явно никогда ею не занимался. Исследование себя открыло и ещё кое-что. Тот самый потенциал, что обещал неизвестный маг.

Выглядело это как закладка… В духе. Неожиданно для себя я обнаружил во внутреннем мире нечто новое. До этого невиданное. Первый слой – физическое тело, то, с чего я начал осмотр. Второй слой – энергетика. Внутренняя система, призванная вывести способности организма на… А вот куда сможешь, туда и выведешь. Я ведь не просто так убил семнадцать боевиков перед тем, как пасть. Родовые умения они такие. Оттачивались десятками поколений.

Эти два слоя были мне привычны. Я хорошо в них разбирался. Но открылся ещё один – душа. Сейчас моя душа была переплетена в клубок с душой мальчика. Выглядело жутко. Потому что чужая душа растворялась в моей.

Не слишком ли высокую цену заплатил предок парня за то, чтобы дать роду шанс на возрождение? Да и то призрачный шанс, ведь далеко не факт, что у меня получится. Надо узнать, как в этом мире относятся к смерти. Есть ли у них посмертие и загробная жизнь.

За душой шел четвертый слой – там я нашел дух. Откуда я знал, где именно душа, а где дух, откуда такая уверенность? Не знаю. Почему-то кажется, что это подарок смерти. Я ей приглянулся своей дерзостью и готовностью идти до конца, вот и одарила.

Дух мой был духом воина. Крепкий, сильный. Но на нем я нашел отпечаток. Ту самую закладку от мага. Выглядело это как сгусток… Чего-то. Я попробовал этого коснуться и понял, что это дар. Или нет. Правильно сказать Дар. С большой буквы. Наследие старика. Которым пока неизвестно как воспользоваться.

Вернулся к душе, попробовал разобраться, что это такое, и немного выдохнул. Тут была не совсем душа, а скорее концентрат информации от парня. Слепок его разума, навыков, знаний, ценностей, опыта… Именно это я сейчас переваривал.

Что имею в итоге. Я в новом для себя мире, который живет по неизвестным правилам. Лежу раненый в непонятном месте. Тело молодое, возраст предполагаемый в районе четырнадцати-пятнадцати лет. Не скажу, что сильно тренированное. Энергетика развита на нулевом уровне. Возможно, в этом мире нет тех практик, которые на моей родине считались естественными. Вывод: с точки зрения своих возможностей я в крайне плачевном состоянии. Ещё и ранение, которое вызывает нешуточное волнение и опасения. Более того, в наследство к телу достались и могущественные враги, которым будет уничтожить меня не то что просто, а очень просто. Если они узнают, что я жив. Или уже знают и прямо сейчас отряд зачистки спешит сюда.

Дед всегда учил: сначала думай, потом действуй. Умей трезво оценивать свои возможности, силы противников, обстановку и выбирать оптимальное решение. Самое плохое, что можешь сделать, говорил он мне раз за разом, возомнить, что круче всех. При нашем образе жизни в этом случае ты уже труп, просто не знаешь об этом.

Сейчас, если быть честным, я оценивал свои шансы как нулевые, а возможности и того меньше. Разве что ползти смогу. Но куда? Вопрос лекарств, питания и отдыха никто не отменял.

А значит… Отказываемся от суеты. Мне нужно время. Чтобы процессы перестройки внутри меня завершились, рана зажила, я набрался сил и освоился в новых для меня реалиях. Поэтому расслабляемся, спим и ждем, когда ко мне заявятся на разговор владельцы этой убогой комнатушки.

Завершив первичный анализ, я почти сразу отрубился. Думать – это не мешки ворочать, как говорил дед, но тоже силы отнимает.

* * *

Её звали Тётушка. Та женщина, что спасла меня. Разумеется, это было не настоящее имя, но дети называли даму именно так. Да и она сама представилась так же.

Когда очнулся, то застал рядом с собой ребенка, того самого, что нашел меня на берегу реки. Он смотрел с интересом, и несколько секунд мы играли с ним в гляделки. Пока он не убежал, чтобы позвать женщину.

– Тётушка, он очнулся! – расслышал я детский крик.

Лет десять ему, пожалуй. Голос звонкий, отскакивает от бетонных стен. Следом в открытую дверь, оборванец не потрудился за собой её закрыть, робко просунулись две головы. Одна принадлежала другого мальчику, а вторая – девочке. Но та выглядела как мальчишка, с короткими волосами и в такой же бесформенной одежде, как и остальные. Поэтому я не сразу понял, что это именно девочка.

С ними в гляделки я играл дольше. А ещё внезапно осознал, что понял речь мальчика. Прогресс… Через пару минут зашла та самая женщина.

– Очнулся? – голос её полная противоположность внешности.

Я не просто так детей называл оборванцами. Они бегали босиком, одежда мешковатая и не по размеру. Вроде чистая, кто-то явно заставлял их следить за гигиеной, но потертая.

Женщина же выглядела почти так же, только взрослой. Морщины вокруг глаз, хмурый и строгий вид. Одежда – нечто среднее между платьем и… Трудно подобрать слова. Какие-то слои одежды, торчат юбки, и не поймешь, то ли это жилет на ней, то ли кофта, то ли всё сразу вперемешку. Чистое, но затасканное настолько, что того и гляди рассыплется в пыль прямо на хозяйке. Из-за груд одежды было непонятно, что у неё с фигурой. То ли она полная, то ли худая. Должен признать, что женщина выглядела чуть лучше бездомного.

А вот голос был иной. Сильный, звонкий, если прикрыть глаза, ощущение, что передо мной молодая женщина, а не старуха, повидавшая в жизни тягот и лишений.

– Да, – в отличие от неё, мой голос вышел скрипучим. Во рту пересохло, слова давались тяжело.

– Волчонок, принеси нашему гостю воды! Живо! – повернулась она к тому пацану, что нашел меня. Тот исчез, словно телепортировался, и вскоре мне протянули чашку воды.

Я взял её аккуратно. Руки дрожали. Чашка, может, и была когда-то красивой и новой, но те времена давно минули. Налет старости, ручка отломана, видны сколы и трещина. Только не в моем положении нос воротить, поэтому жадно припал губами и отпил. Живительная влага побежала по горлу, упала в желудок, и я почувствовал, что организм благодарен.

– Дети, оставьте нас. Нам с гостем надо поболтать. И чтобы не подслушивали! А то мигом уши надеру!

Видимо, женщину здесь уважали, потому что ребятня мигом испарилась.

– И что мне с тобой делать? – задумчиво посмотрела она, когда остались одни.

– Накормить? – попробовал я улыбнуться. Но в ответ получил лишь нахмуренный взгляд.

– Еда денег стоит. Ты знаешь об этом? Или при виде нас тебе показалось, что ты попал к богачам?

– Не показалось, – буркнул я. – Зачем тогда спасали, если не хотите помочь?

– Считай, что я добрая, – хмыкнула она. Но улыбка, что исказила её старческое лицо, была далека от добра. – Но доброта моя что-то быстро кончается. Мне показалось, ты из этих, аристо. Что спасу тебя, а твой род меня наградит. Но чувствую, что ошиблась.

– Аристо? С чего вы взяли, что это так? – вопрос не праздный. Кто знает, насколько громким было убийство моей семьи? Вдруг эта женщина сопоставит факты, а потом сдаст меня врагам?

– Да по тебе видно. Посмотри на свои волосы. Даже мокрые, они выдают тебя. Эта идеальная стрижка, нужны деньги, чтобы так за собой ухаживать. А твои руки? Прекрасно остриженные ногти, мозоли отсутствуют. Но выдает тебя другое. Ты ко мне на вы обратился. Где такое видано? – рассмеялась женщина.

Причин смеха я не понял. Аргументы сомнительные. Неужели элементарный уход за собой в этом мире могут позволить себе только аристократы? Что это за странный мир такой? Эти возражения я ей и озвучил. Может, стоило промолчать, но слова вырвались раньше, чем я сообразил заткнуться.

– Так разве это о чем-то говорит? Многие могут себе это позволить.

– Могут. Но точно не из нашего района. Твои родители в любом случае обеспечены, на что и был расчет. Но почему мне кажется, что он не оправдается?

– Почему?

– Может, потому что у тебя рана от применения силы? Болит? – женщина подошла и коснулась плеча. – Злая сила, плохая. Разъедает тебя. Будь ты обычный человек, зачем ты полноценному магу? Или тебя изгой покромсал?

Полноценный маг? Изгой? Что бы это значило, понять ещё. Молчу, потому что не ведаю, что сказать. Но женщина иначе воспринимает.

– Вот видишь. Ты точно не из простой семьи. Или попал под горячую руку. Но вопрос в другом. Есть ли те, кому ты нужен? Кто-то захочет забрать тебя и отблагодарить старую женщину и ребятишек, что спасли раненого юношу?

– Нет, – сознаюсь я. Мелькает идея соврать. Сказать, что за мной стоят внушительные силы, но какой толк? Любой ответ способен вызвать непредсказуемую реакцию. Может, тихо придушат и тело обратно в воду скинут. Катастрофически не хватает понимания местных порядков.

– Так я и думала, – вздохнула женщина. – И вот мы снова возвращаемся к вопросу, что мне с тобой делать?

– Помочь встать на ноги и выздороветь. Я отплачу. Найду способ.

На это предложение женщина рассмеялась.

– Мальчик, мне даже жаль тебя немного… Твоя рана… Разве ты не чувствуешь? Не ощущаешь, как умирает плоть? Как яд отравляет тело? У тебя максимум неделя, но я ставлю на три дня. Потом ты умрешь. И как же ты мертвый собираешься отблагодарить меня?

– Неделя, говорите? – прикидываю варианты. – Предлагаю сделку. Помогите мне. Мне нужны лекарства, еда и минимальный уход. Если выживу, то верну свой долг. Вы сказали, что я из необычного рода. Так вот. В моей семье принято отвечать за свои слова. Поможете мне, и я верну долг.

– Хуже сделки я не слышала, – усмехнулась женщина. – Вложи в тебя много сил, а потом смотри, как ты сдохнешь. Но в твоих словах я чувствую нечто… Порода. Лучше бы ты её спрятал, мальчик. Если выживешь и покажешь её на улицах, то долго не проживешь. Я помогу тебе. Но запомни. Ты дал слово выплатить долг. У тебя теперь нет права умирать. Принимаешь сделку?

– Да.

– Так тому и быть.

Женщина встала и вышла из помещения. А через полчаса мне принесли похлебку. Скудную, сомнительно пахнущую, но эта была та еда, которая дала мне сил. Они мне потребуются. За неделю нужно обмануть смерть ещё раз.

Интерлюдия

Статная женщина вошла в дом, миновала коридор и направилась в кабинет отца. На пути возник слуга, ожидающий приказаний. Легкий кивок, и тот исчезает, уже зная, что нужно госпоже. В кабинете сидел мужчина. Волосы седые, взгляд тяжелый. Женщина уселась в кресло напротив и устало вытянула ноги. Перед её глазами пронеслись картины десятков трупов. Кровавый день. Два месяца подготовки, и если не считать некоторых шероховатостей, то можно сказать, что дело сделано.

– Отец, ты уверен, что это было нужно? – наедине с отцом дочь позволила себе этот вопрос.

– Как будто ты сама не знаешь, – ответил он, не поднимая головы от бумаг. – Что с мальчиком и матерью?

– Харон разобрался с ними.

– Уверена? Он принес тела?

– Нет. Скинул в реку.

– Плохо. Чему я тебя учил, София?

– Уверяю тебя, они мертвы, – женщина напряглась и мысленно прокляла своего человека за то, что тот поступил необдуманно. Надо бы устроить ему взбучку и донести мысль, как нельзя поступать в столь… деликатных вещах.

– Ты отвечаешь за это, дорогая. Будет лучше, если это правда. – Отец оторвался от бумаг и поймал взгляд дочери. – Ты знаешь, что делать. Мои люди ищут хранилище, а твоя задача – Пасти.

– Захватим зимой, никуда не денутся. Как только большой Выдох проредит их земли, мы сможем заявить, что забираем Пасти себе.

– Всё равно, следи за ними уже сейчас. Ты же знаешь, союзники убитых могут помешать.

– Я разберусь, отец, – встала и поклонилась женщина, после чего направилась на выход.