Пролог
Я шла по коридору в сторону кабинета Казбека, когда услышала приглушенные голоса. Кабинет был немного приоткрыт, и сквозь щель просачивались тихие звуки его разговора с Тимуром. Я не собиралась подслушивать, но что-то в его голосе заставило меня остановиться. Это был не тот привычный, сдержанный Казбек, которого я знала. Его тон казался холодным и отстраненным, словно он говорил о чём-то, что для него не имело особого значения.
– Как ты вообще справляешься с этой семейной жизнью? – голос Тимура прозвучал с лёгкой насмешкой.
Мои ноги будто приросли к полу. Сначала я хотела уйти, но что-то удерживало меня на месте. Внутри нарастало странное беспокойство, тревожное предчувствие. Мне не следовало здесь стоять, но я не могла уйти. Сердце билось слишком громко, как будто предчувствовало беду.
– Справляюсь, – услышала я спокойный голос мужа, будто всё, что происходило, было для него незначительным.
Я нахмурилась. Что значит «справляюсь»? Я не понимала, о чём они говорят, но мне уже не нравилось то, что я слышала.
– Ты что, реально любишь её? – Тимур рассмеялся, но в его смехе было больше скепсиса, чем веселья. – Она ведь такая… простая. Не твой уровень.
Я замерла. Это обо мне? Простая? О чём они говорят? Моё сердце замерло, словно оно знало, что следующие слова будут больнее всего, что я когда-либо слышала. В горле пересохло, и я вся напряглась, ожидая ответа Казбека.
– Любовь? – Казбек произнёс это слово так, словно оно было ему чуждо, словно оно не имело для него никакого значения. – Какая к чёрту любовь? Это просто долг перед семьей. Её выбрали для меня родители. Я согласился ради продолжения рода и репутации. Мне все же не двадцать лет, пора было остепениться и завести семью.
У меня закружилась голова. Долг? Я не могла поверить своим ушам. В голове зашумело, и я едва слышала его следующий ответ.
– Но ведь ты… – начал было Тимур, но Казбек перебил его, холодно и резко.
– Тимур, я не любил её и никогда не полюблю. Это был просто договор. Я сделал то, что от меня требовали, и всё. Да, она мать моего ребёнка, но на этом все. Я поддерживаю видимость ради репутации и ради дочери.
Я будто упала в чёрную бездну. Слова Казбека пронзали меня, каждое словно лезвие ножа. Он не любил меня. Никогда. Это всё была игра? Долг? Я стала для него просто частью какой-то сделки? В глазах потемнело, и я судорожно схватилась за стену, чтобы не потерять равновесие.
– Договор? – переспросил Тимур, будто не веря своим ушам. – Ну, не скажи, она ведь… неплохая. Привлекательная, по крайней мере.
Я ждала. Сердце билось так громко, что, казалось, его стук могли услышать в соседних комнатах. Я ждала хоть какого-то тепла в словах Казбека, хоть какого-то намёка, что я для него значу что-то большее. Но его ответ разбил меня окончательно.
– Да, она привлекательная, – признал он. – Но это не то, что меня интересует. Она слишком простая. Обычная. Никакого огня. Ни страсти, ни интриги. Она удобная. Вот и всё. Она хорошо справляется с домашними делами, заботится о ребёнке. Но как женщина… она меня не привлекает. Я столько раз представлял, что на её месте могла бы быть другая.
«Обычная. Удобная.» Эти слова эхом разнеслись по моему сознанию. Я зажала рот ладонью, чтобы не разрыдаться прямо здесь, у двери. Всё, во что я верила,последние два года оказалось ложью. Он никогда не смотрел на меня как на женщину, не любил меня. Все эти месяцы, когда я наивно думала, что между нами что-то меняется, что он привыкает ко мне, что забота о нашей дочери делает его ближе ко мне, всё это было иллюзией.
– Но ты же проводишь с ней время, гуляете вместе с ребёнком, – не унимался Тимур. – Я видел, как ты с ней…
– Я просто делаю то, что должен, – резко оборвал его Казбек. – Ради дочери. Она должна видеть, что у неё есть отец, что мы семья. Алина… она просто мать моего ребёнка. Не более того. Я сделал свой выбор, но это не значит, что я должен что-то чувствовать к ней.
Я больше не могла слушать. Всё тело ныло от боли, от каждого его слова. Я отступила от двери, чувствуя, как ноги подкашиваются. В горле стоял ком, и я едва могла дышать. Мир вокруг меня стал серым, холодным и чужим. Как такое могло случиться? Как я могла быть такой слепой? Он играл роль любящего мужа, заботливого отца, но внутри него всегда была пустота.
Я сделала несколько шагов назад, стараясь не издать ни звука. Я не знала, куда идти, что делать. Мой мир рушился, все мои надежды и мечты о том, что мы можем быть настоящей семьей, превратились в пыль.
– Ну, а как же дальше? – снова раздался голос Тимура, но я уже почти не слушала.
– Дальше? – Казбек усмехнулся. – Никаких планов. Будем жить как все семьи, заведем еще пару тройку детей, а там и сами не заметим как настигнет старость. Думаешь другие пары живут в любви? Это просто иллюзия, Тимур.
Глава 1
Мои ноги отказывались двигаться, но я знала, что не могу здесь больше оставаться. Я больше не могла видеть этого человека, не могла слышать его холодный голос. Каждый шаг по коридору отдавался гулом в моих ушах. Мои руки дрожали, а по щекам текли слёзы, которые я не могла остановить.
Я вернулась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Мир перестал существовать. Всё, что было – это боль. Глухая, разрывающая на части боль, которая заполнила всё внутри меня. Слёзы лились непрерывно, я сидела на кровати, прижавшись к подушке, как ребёнок, и пыталась осознать, что всё это правда. Казбек никогда меня не любил. Всегда был рядом только ради дочери. Для него я просто… удобная.
Каждое его слово звенело в голове, как болезненное эхо. Простая. Обычная. Удобная.. Как он мог так легко отмахнуться от нашего брака? От меня? Я вложила в эти отношения всю себя. Я любила его. А он… никогда не видел во мне ничего важного.
– Как я могла быть такой слепой? – прошептала я, закрывая лицо руками.
Мне казалось, что я больше не существую. Всё, что было мной, разрушилось в один миг.
Я не знала, как долго сидела в своей комнате, обняв подушку. Слёзы давно высохли, но боль не утихала. Внутри меня всё было пустым. Казалось, что все силы покинули меня, и мне оставалось только лежать, уставившись в одну точку. Но так продолжаться не могло. Я должна была что-то сделать. Я не могла больше молчать и жить с этим. Я должна была узнать правду, услышать его слова лично.
Собрав остатки сил, я поднялась с кровати. Каждое движение казалось невероятно тяжёлым, но я заставила себя идти. Я должна была поговорить с ним. Я должна была услышать его объяснение. Может, он просто сказал это для друга? Может, это был всего лишь какой-то бред, вырвавшийся на эмоциях? Я хотела верить, что всё это – недоразумение.
Я вышла в коридор и замерла перед дверью кабинета. Внутри меня всё дрожало. Казбек был там, я слышала его шаги. Вдохнув глубже, я постучала. Ответа не последовало, но я толкнула дверь и вошла.
Казбек стоял у окна, спиной ко мне, как будто не заметил моего появления. Я сделала шаг вперёд, собирая все свои силы, чтобы начать разговор.
– Нам нужно поговорить, – произнесла я. Мой голос дрожал, но я старалась говорить уверенно.
Он повернул голову и посмотрел на меня через плечо, явно недовольный, что я нарушила его спокойствие. Я почувствовала, как страх сковал меня ещё сильнее. Но теперь отступать было поздно.
– О чём? – его голос был равнодушным, почти безразличным. Он отвернулся обратно к окну, словно не считал этот разговор важным.
– О нас, – я сделала ещё один шаг вперёд. – О том, что ты сказал Тимуру. Ты… Ты действительно так думаешь? Что я просто удобная? Что наш брак – это долг?
Казбек выдохнул, словно уже устал от разговора, который ещё даже не начался. Он медленно повернулся ко мне и прислонился к подоконнику, скрестив руки на груди.
– Алина, я не вижу смысла в этом разговоре, – сказал он спокойно. – Я не обязан тебе что-то объяснять.
Эти слова резанули меня сильнее, чем я могла ожидать. Не обязан? Неужели я действительно ничего для него не значу? Я сжала руки в кулаки, чтобы не разрыдаться прямо перед ним.
– Как это не обязан? – голос начал дрожать. – Я твоя жена! Ты не можешь просто так говорить обо мне за моей спиной, словно я какая-то вещь! Я хочу знать правду!
Он смотрел на меня холодным, отстранённым взглядом, словно эти слова его совсем не касались. Никаких эмоций, никакого сожаления. Просто пустота.
– Ты знала, на что шла, когда выходила за меня, – его голос был ровным, спокойным, будто он говорил о чём-то обыденном. – Этот брак – это долг перед семьёй. Я никогда не обещал тебе любви.
Я сделала шаг назад, словно он ударил меня. Никогда не обещал любви? Я не могла поверить своим ушам. Он действительно был настолько равнодушен?
– Ты действительно так думаешь? – я едва слышала свой голос. – Мы живём вместе уже три года, у нас есть ребёнок… и ты по-прежнему считаешь, что это просто долг?
– А что ещё это должно быть? – он посмотрел на меня с лёгкой усмешкой. – Ты слишком идеализируешь наш брак. Это просто жизнь, Алина. Мы заключили договор, чтобы выполнить свои обязанности. Не нужно было строить иллюзий.
Иллюзий? Я не могла сдержать слёзы, которые снова подступили к горлу. Я шагнула к нему, пытаясь найти хоть какой-то признак чувств, хоть что-то, что могло бы доказать, что он не такой холодный, каким казался.
– Я не строила иллюзий, – сказала я, едва сдерживая рыдания. – Я верила, что со временем ты полюбишь меня. Я думала, что мы сможем стать настоящей семьёй.
Казбек выпрямился и посмотрел на меня, как на ребёнка, который не понимает, как устроен мир.
– Ты действительно верила в это? – он усмехнулся, его глаза оставались холодными. – Алина, любовь – это не то, о чём стоит думать. Ты мать моего ребёнка, и этого достаточно. Я сделал, что должен был.
Я больше не могла слушать. Каждое его слово ранило меня всё сильнее. Он даже не пытался смягчить удар, не пытался понять мою боль. Для него это был просто факт, обыденная реальность.
Я закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слёзы. Всё рушилось. Всё, во что я верила, всё, за что боролась. Он не видел во мне ничего, кроме матери его дочери. Никаких чувств, никаких эмоций.
– Я больше так не могу… – прошептала я, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. – Я не могу жить с человеком, который видит во мне только долг.
– Это твой выбор, – ответил он равнодушно. – Но мы связаны ребёнком. Ты не можешь просто так уйти, не подумав о последствиях.
Я смотрела на него, раздавленная и униженная. Он даже сейчас пытался меня контролировать, манипулировать моими чувствами ради дочери. Он знал, что я не могу просто так уйти. Но как я могла жить дальше, зная, что для него я всего лишь обязанность?
Слёзы навернулись на глаза, и я отвернулась, чтобы Казбек не увидел, как они текут по моим щекам. Но скрыть их было невозможно – я вся дрожала от обиды и боли.
– Ты думаешь, что я не понимаю? – мой голос начал дрожать, но я продолжала говорить. – Думаешь, я не понимаю, что ты никогда не любил меня? Что для тебя это всё – лишь обязанность? Думаешь, я не вижу, как ты каждый раз смотришь на меня с холодом?
Казбек не ответил, но я почувствовала, что его взгляд всё так же равнодушен. Для него я просто была «удобной», и мои слова не имели значения. Эта мысль ещё больше углубила мою боль.
– Но я не обязана это терпеть! – неожиданно для себя я повысила голос, развернувшись к нему. – Я не вещь, Казбек! Я человек, который заслуживает больше, чем холодную пустоту!
спасибо вам за лайки и комментарии!
Я смотрела на него сквозь слёзы, ожидая хоть какого-то ответа, но он только молча смотрел на меня, не двигаясь с места. Казалось, что я говорю в пустоту.
– Ты всегда была свободна делать выбор, – сказал он наконец, сжав губы в тонкую линию. – Но я сделал то, что должен был. Я дал тебе дом, ребёнка, стабильность. Ты хотела большего? Это не моя проблема.
Эти слова ударили меня с новой силой. Как он мог говорить это так спокойно? Как будто всё, что между нами было, не имело никакого значения? Я стояла перед ним, полностью разбитая, осознавая, что все мои надежды на будущее с этим человеком разрушены.
– Я любила тебя, Казбек, – мои слова были почти шёпотом, но я знала, что он слышит. – Я действительно верила, что ты тоже когда-нибудь полюбишь меня. Я ждала этого каждый день, надеялась, что мы станем настоящей семьёй. Но для тебя это всего лишь… долг?
Он ничего не сказал. Его молчание было ещё больнее, чем его холодные слова. Я стояла перед ним, вся в слезах, и вдруг поняла – больше нет смысла пытаться что-то изменить. Он не изменится. Для него это никогда не было чем-то важным.
– Я больше не могу, – повторила я, осознавая, что мои слова стали последним шагом. – Я не могу жить с человеком, который видит во мне только долг. Мне больше нечего здесь искать.
Казбек посмотрел на меня, наконец-то с выражением, которое я не могла понять. Возможно, ему стало некомфортно, но не более того.
– Ты знаешь, что у нас есть дочь, – сказал он холодно. – Ты не можешь просто взять и уйти.
Эти слова словно ударили меня в грудь. Он говорил это с таким спокойствием, как будто считал, что его контроль надо мной был непреложным. Я понимала, что он использует это, чтобы удержать меня, чтобы снова заставить задуматься о своей ответственности перед дочерью.
– Думаешь, я не знаю? – горько усмехнулась я. – Конечно, я знаю. Но знаешь что, Казбек? Это не делает меня твоей пленницей. Да, у нас есть ребёнок, и я сделаю всё для неё. Но я не могу больше жить с человеком, который видит во мне лишь часть своего долга. Я больше не могу быть «удобной».
Я направилась к двери, не глядя на него, сердце колотилось от страха и боли. Я не знала, что будет дальше, но знала одно – я больше не могла оставаться в этой пустоте.
– Ты не сможешь уйти, – услышала я его голос за спиной. – И ты прекрасно это понимаешь.
Я остановилась на мгновение, крепко сжав руку на дверной ручке. Его слова снова отозвались болью, но уже не такой сильной, как раньше. Я повернулась к нему, пытаясь найти в себе силы ответить.
– Возможно, ты прав, – сказала я, глядя ему в глаза. – Но я найду способ. Я не буду жить так, как ты этого хочешь.
Я вышла из комнаты, не дожидаясь его ответа. В коридоре всё казалось слишком тихим, но внутри меня была буря. Я не знала, что делать дальше, но точно знала – больше так жить я не могла.
Я шагнула в коридор и медленно закрыла за собой дверь. Мои пальцы дрожали, а сердце билось так сильно, что я едва могла дышать. Я отошла от двери и остановилась, не зная, что делать дальше. Казалось, что весь мир вокруг меня рухнул, и вместе с ним рушилась я.
“Ты не сможешь уйти”. Его слова продолжали звучать в моей голове, как эхо. Он думал, что держит меня под контролем. Думал, что я никуда не денусь, что наши обязательства перед семьёй будут удерживать меня рядом с ним. Но я больше не могла. Я больше не могла быть просто «удобной». Я не могла продолжать жить с этим чувством пустоты и безразличия.
Я не знала, сколько времени прошло, пока я стояла в коридоре, пытаясь собраться с мыслями. Минуты? Часы? Мне казалось, что я просто застыла на месте, не в силах двигаться вперёд. Но, наконец, я заставила себя сделать шаг. Нужно было что-то делать. Я не могла просто стоять здесь и ждать, пока боль пройдёт сама собой.
Я направилась к спальне, чувствуя, как мои ноги становятся всё тяжелее с каждым шагом. Внутри меня бушевал ураган эмоций. Обида, гнев, боль – всё это смешивалось в один огромный клубок, который разрывал меня изнутри.
Когда я дошла до спальни, я остановилась перед зеркалом. Мой взгляд скользнул по отражению, и я едва узнала себя. Лицо было бледным, глаза покраснели от слёз, а волосы спутались. Я стояла перед зеркалом и смотрела на женщину, которую больше не узнавала. Как я дошла до такого? Как я позволила себе стать тенью человека, которого когда-то знала? Всё, что я видела – это сломанная, разбитая версия самой себя.
Я сжала руки в кулаки и заставила себя выпрямиться. Нет. Я больше не могла быть такой. Я не могла больше позволять ему держать меня в этой ловушке. Я не была вещью. Я не была просто матерью его ребёнка. Я была чем-то большим. И мне нужно было бороться за это.
Я обернулась к кровати и увидела маленькую фигурку, свернувшуюся клубочком под одеялом. Наша дочь спала, её маленькая ручка крепко сжимала любимую игрушку. Моё сердце болезненно сжалось. Ради неё я должна найти силы. Ради неё я должна справиться с этой болью и найти выход.
Я села на край кровати, осторожно, чтобы не разбудить её. Я тихо смотрела на её лицо, такое безмятежное и спокойное, и ощущала, как внутри меня начинает пробуждаться новая сила. Она была смыслом всей моей жизни, и ради неё я не могла позволить себе сломаться. Я должна была быть сильной.
Но что дальше? Как быть? Я не могла просто уйти, не могла оставить её с человеком, который даже не видел во мне женщину, не говоря уже о любви. Но и жить так больше было невозможно. Я не могла продолжать жить в тени, быть той, кого Казбек не видит. Мне нужно было что-то менять.
Я встала и направилась к окну. Снаружи был тёмный двор, а за ним – город, освещённый уличными фонарями. В этот момент я осознала, насколько я чувствую себя одинокой. Казбек был рядом физически, но эмоционально он давно исчез из моей жизни. Мы жили под одной крышей, но он был для меня чужим человеком. И это чувство одиночества давило на меня так сильно, что я едва сдерживала дыхание.
Я закрыла глаза, прислонившись лбом к холодному стеклу. Я должна была найти выход. Я не могла больше жить в этом пустом браке. Но я не знала, с чего начать.
“Ты не сможешь уйти”. Его слова снова отозвались в моей голове. Но я знала, что смогу. Пусть это и будет сложно, пусть это будет больно, но я найду выход. Я должна была найти его ради себя, ради нашей дочери.
В этот момент я почувствовала внутри себя что-то новое. Сначала это была маленькая искра, но постепенно она разгоралось. Решимость. Я должна была бороться за себя. Я должна была найти способ выйти из этого замкнутого круга. Даже если это будет означать, что мне придётся уйти от него.
Я вернулась к кровати и осторожно поправила одеяло на дочери. Она продолжала спать, её дыхание было таким тихим и спокойным. Я нежно коснулась её маленькой ладони и почувствовала, как внутри меня разливается тепло. Ради неё я должна была сделать всё правильно. Ради неё я должна была найти силы, даже если это означало, что мне придётся сделать трудный выбор.
Я вздохнула и поднялась с кровати. Теперь, когда я приняла решение, мне нужно было подумать о том, как двигаться дальше. Казбек был прав в одном: я не могла просто взять и уйти. Это было бы слишком просто, слишком легко для него. Нет, я не могла позволить ему думать, что всё будет по его правилам. Я должна была взять контроль в свои руки.
Я снова подошла к окну и посмотрела на свет далёких фонарей. Я больше не могла оставаться той женщиной, которую он видел во мне. Я больше не могла быть его «удобной» женой. Я должна была стать чем-то большим. И теперь это зависело только от меня.
Глава 2
Солнечные лучи медленно пробивались сквозь занавески, освещая комнату мягким светом. Я приоткрыла глаза и сразу почувствовала тёплое дыхание рядом. Наша маленькая дочь, свернувшись клубочком, сладко посапывала между мной и Казбеком. Её светлые, почти белокурые волосы раскинулись по подушке, создавая странный контраст с нашими темными головами. Казалось, она не отсюда – как будто маленький лучик света среди нас, угрюмых и серьезных. Я осторожно провела рукой по её волосам, стараясь не разбудить. Эти моменты – самое ценное, что у меня осталось в жизни. Её тёплое дыхание, её маленькая ручка, зажимающая мой палец во сне.
Дочка пошевелилась, потянулась, словно кошечка, и открыла свои огромные голубые глаза, которые всегда поражали меня своей чистотой и светом. Эти глаза – совсем не от нас с Казбеком, это глаза его прабабушки. Иногда мне казалось, что она унаследовала от той женщины больше, чем просто цвет глаз и волос. В ней было столько света и тепла, которых я уже давно не видела в этом доме.
– Доброе утро, солнышко, – шепчу я, целуя её мягкую макушку.
Она улыбнулась, потянулась ко мне, цепляясь за мои волосы, как это у неё всегда было принято. Я не могла удержаться от улыбки. Её маленькие шалости были таким контрастом на фоне всего остального в моей жизни. Она – моя радость, мой смысл.
Казбек тем временем поднялся с кровати, как всегда, молча и хмуро. Никакого взгляда в мою сторону, никакого участия. Он был таким всегда. Раньше я пыталась убедить себя, что это просто его характер – сдержанный, молчаливый. Но теперь я видела это по-другому. Он не был просто сдержанным – он был холодным, отстраненным, и я больше не могла закрывать на это глаза.
Я взяла дочку на руки, и она тут же весело захлопала в ладоши, подражая бабушке, которая часто играла с ней в «ладушки». Умывшись и переодевшись мы с дочкой направились на кухню. Там уже суетилась свекровь – всегда приветливая, заботливая, готовая поддержать. Если бы не она, я бы давно сошла с ума от этой ледяной атмосферы в доме.
– Доброе утро, дорогие! – её голос, как всегда, был теплым и радушным. – Как наша маленькая принцесса?
– Спала как ангел, – улыбнулась я, усаживая дочку в стульчик.
Моя девочка тут же начала вертеться, пытаясь схватить ложку и что-то лепетать на своём языке. Её глаза светились весельем, и я не могла не заметить, как это контрастировало с угрюмым взглядом Казбека, который появился на кухне минутой позже. Он сел за стол, как всегда, отстраненный, будто его мысли были где-то далеко.
– Ты сегодня такая задумчивая, – неожиданно обратилась ко мне свекровь.
Я вздрогнула от её слов. Она всегда чувствовала, когда что-то было не так.
– Да, просто мысли, – ответила я, стараясь скрыть своё беспокойство.
Но мысли не давали мне покоя. Я снова смотрела на Казбека, его холодный профиль, на то, как он листает ленту новостей на телефоне, не обращая внимания ни на меня, ни на нашу дочь. Когда-то я верила, что рождение дочери всё изменит. Я надеялась, что он станет теплее, что что-то в нём проснётся, но этого не произошло. С каждым днём я всё отчётливее понимала, что он никогда не изменится.
Я продолжала кормить дочку, наблюдая за тем, как она забавно жмурится, когда вкус каши ей не нравится, а потом радостно хлопает в ладоши, смеется. Её смех был единственным светом в этом доме. Я смотрела на неё и думала, как сильно хочу, чтобы её жизнь была другой, чтобы она не знала этой пустоты, которая всё больше поглощала меня.
Свекровь снова подхватила ложку, помогая внучке, и смеялась:
– Ах ты, проказница! Смотри, как она старается.
Дочка смеётся в ответ, и даже свекр, который всегда был строгим, улыбается уголками губ. Он редко показывал эмоции, но в такие моменты даже его сдержанность ослабевала. Я смотрела на эту сцену и думала, что это – единственные оазисы тепла в нашем доме. Всё остальное – холод и равнодушие.
Казбек сидел за столом, всё так же погружённый в телефон. Я бросила на него взгляд и снова почувствовала, как внутри меня нарастает эта пустота. Он даже не пытался притворяться, что ему интересно. Просто роль, которую он исполнял: заботливый муж, любящий отец. Но всё это – на поверхности. Когда я смотрела глубже, там не было ничего.
Я вдруг осознала, что больше не могу это терпеть. Я слишком долго закрывала глаза на то, что наш брак – это просто иллюзия. Мы жили вместе, но при этом каждый сам по себе. Я больше не хотела обманывать себя. Ради нашей дочери я должна что-то изменить.
– Мам, мы пойдём на прогулку, – сказала я свекрови, забирая дочку из стульчика.
– Конечно, дорогая. Погода сегодня хорошая, свежий воздух пойдёт вам на пользу, – кивнула она с привычной добротой.
Я вышла из дома с дочкой на руках, и как только свежий воздух коснулся моего лица, я почувствовала, как внутри меня просыпается решимость. Больше так жить нельзя. Ради дочери я должна найти выход. Я больше не могла оставаться в этом бездушном браке, где не было места чувствам.
Мы направились в парк. Дочка смеялась, играя со своими игрушками в коляске, а я шла рядом, думая о том, как всё это изменить. Я уже понимала, что Казбек не изменится. Он никогда не откроется мне, не станет тем человеком, о котором я мечтала. Но я могу изменить свою жизнь. Ради неё. Ради нашей дочери, которая заслуживает расти в доме, где есть любовь, а не только долг.
Мы вернулись домой через час, и как только я вошла в дом, меня снова накрыло чувство тяжести. Всё в этом доме было наполнено чем-то тягучим, будто невидимые стены сжимались вокруг меня. Свекровь встретила нас у порога, улыбаясь.
– Как погуляли?
– Хорошо, – ответила я, но мои мысли были уже далеко отсюда.
Свекр всё так же сидел в гостиной с газетой, а Казбек, как всегда, был занят чем-то своим на втором этаже. Никаких разговоров, никаких эмоций. Просто пустота. Я поднялась наверх и уложила дочку в её кроватку. Её светлые волосы разметались по подушке, а лицо было таким спокойным. Я сидела рядом, глядя на неё, и думала о том, как сильно хочу, чтобы её жизнь была счастливее моей.
Решение созрело внутри меня. Я больше не могла жить так. Завтра я сделаю первый шаг. Я не знаю, как это будет выглядеть, но я знаю одно – я должна начать что-то менять.
Поздним вечером, когда весь дом уже спал, я сидела на кухне с чашкой чая и думала о том, с чего начать. Мои мысли крутились вокруг одного – мне нужно уйти. Нужно начать жить своей жизнью. Я не могла больше зависеть от человека, который давно перестал меня видеть.
Внезапно дверь на кухню тихо открылась, и в комнату вошла свекровь. Она внимательно посмотрела на меня, её глаза были полны заботы.
– Что-то случилось, Алина? – спросила она, присаживаясь напротив меня.
Я подняла на неё глаза и вдруг поняла, что больше не могу молчать.
– Мам, я больше не могу так жить, – произнесла я, чувствуя, как слова сами вырываются наружу. – Между нами с Казбеком ничего нет. Я уже давно потеряла надежду на то, что он изменится. Я хочу уйти.
Свекровь внимательно слушала, не перебивая. Когда я закончила, она вздохнула и, наклонившись ко мне, тихо сказала:
– Я понимаю тебя, Алина.
Свекровь накрыла мою руку своей, её пальцы были тёплыми и заботливыми, словно она пыталась передать мне часть своего душевного тепла. На её лице было что-то, что я никогда раньше не замечала – усталость и легкая грусть, словно она уже прожила те моменты, которые сейчас проживаю я.
– Алина, я знаю, что тебе тяжело, – тихо сказала она, не отводя глаз. – Казбек всегда был таким, закрытым. С самого детства он держал всё в себе, всегда молчал, что бы ни происходило. Я пыталась достучаться до него, пыталась понять, что творится у него в душе, но, кажется, так и не смогла. И его отец тоже… Мы всё пытались, но Казбек строил вокруг себя стены, будто боялся, что кто-то войдёт в его мир.
Я слушала её, и что-то в этих словах отзывалось во мне. Казбек всегда казался мне недоступным, как будто он сам сознательно отстранялся, даже не пытаясь впустить меня в свой мир. Я всегда думала, что причина во мне, что я недостаточно хороша для него. Но теперь, глядя в глаза свекрови, я понимала – он был таким всегда.
– Он очень любил свою бабушку, – продолжала она, с лёгкой улыбкой вспоминая. – Она была единственным человеком, кого он впустил к себе, и её смерть стала для него тяжелым ударом. С тех пор он словно закрылся окончательно. Даже мне он не позволял себя понять.
Я вздохнула, чувствуя, как эти слова ещё больше усложняют моё решение. Уйти от Казбека, зная его закрытость, его сложности, казалось чем-то неправильным, как будто я бросаю его в одиночестве, которое он сам создал. Но с другой стороны, я больше не могла игнорировать своё собственное одиночество в этом браке.
– Брак, Алина, – вдруг сказала свекровь, прервав мои мысли, – это работа. Это не всегда легко. Иногда кажется, что всё рушится и нет смысла бороться. Но если тебе есть за что держаться, если ты веришь, что сможешь быть с этим человеком по-настоящему счастливой, ты должна бороться. Ты должна пытаться.
Она замолчала, словно обдумывая свои слова, и добавила, глядя прямо мне в глаза:
– Я не говорю тебе терпеть холод и пустоту, но если у тебя есть надежда, попробуй. Мы с отцом Казбека тоже прошли через трудные времена. Бывали моменты, когда казалось, что всё закончено. Но мы боролись, искали способы быть счастливыми вместе. И, может, именно поэтому я сейчас говорю тебе: ищи своё счастье, но не сдавайся слишком рано. Брак – это путь, и каждый сам решает, каким он будет.
Её слова, тёплые и глубокие, словно коснулись самой моей души. Она не давила на меня, не убеждала терпеть. Она просто давала мне шанс взглянуть на всё по-другому.
Свекровь продолжала говорить, её голос был тёплым, как летний вечер, наполненный светом и спокойствием. Слова словно текли плавной рекой, вбирая в себя её собственные переживания, её жизненный опыт.