Глава 1
За несколько месяцев до основных событий
«Ну и где в этом прекрасном заведении курят?» – думал Георгий, идя по длинному коридору, слегка покачиваясь.
В самом помещении ресторана, ясно, запрещено. Закон есть закон, на улице тоже настоятельно не рекомендовали, а где прикажете? Должен быть чёрный ход, туда ноги и несли.
Из банкетного зала гремела громкая, позитивная музыка, разносился чрезмерно бодрый голос ведущего. Шёл примерно сто пятый по счёту конкурс, которые время от времени перемешивались с танцевальными блоками, становившимися всё развязней и разухабистей. Корпоратив в честь наступающего нового года плавно подходил к завершению.
Георгий свернул в какой-то закоулок, уставился на приоткрытую дверь, в которую медленно залетал снег, светящийся в свете уличного фонаря. Так вот какой ты, свет в конце туннеля.
– Ой, девочки, – услышал откуда-то сбоку незнакомый женский голос. Не удивительно, что незнакомый, в клинике больше полутора тысяч человек работает, большинство из них – женщины. – Георгий Давидович – такой лапочка.
Конечно, лапочка, мысленно согласился Георгий, милый, как сотня карликовых кроликов, разрешаю почесать себя за ушком.
– Видела бы ты его на рабочем месте, пыл бы поубавила, – ответил другой женский голос, более взрослый.
Этот голос Георгий узнал. Старшая операционная сестра, Галина Эдуардовна – его надежда, опора, мать-настоятельница и живительных пинков выдавательница в одном лице, где-то глубоко в душе обожаемом.
– Нам же с ним не работать, – загоготали сразу несколько девиц, пьяно фыркая.
– Замутить бы с таким… – кто-то мечтательно протянул. – Роман красивый, как в кино!
– А я бы и без романа дала, – хрипло ответили ей. – Вот прямо здесь и дала бы… мужика охота, сил нет.
– Никакой в тебе романтики.
– Для романтики у меня муж есть, мне бы потрахаться.
– Ой, дуры-девки! – чертыхнулась Галина Эдуардовна. – Женат ваш Георгий Давидович, женат, так что оставьте свои влажные мечты для кого-нибудь другого. За пятым столиком, говорят, системные администраторы сидят.
По узкому коридору разнёсся дружный женский переливающийся хохот, Георгий усмехнулся в унисон девицам. Может где-то IT-специалистам почёт и уважение, но конкуренцию пластическим хирургам, особенно в лице Сабурова Георгия Давидовича, они составить не в состоянии.
– Жена не стенка, подвинется, – пропел кто-то. – И вообще, говорят, она гражданская.
– Подвинешь такую, – ответил голос, который до этого молчал. – Она ко мне на процедуры несколько раз приходила. Королева, не меньше. Всё, как надо там, не подкопаешься, особенно сабли вместо зубов.
– Плевать! – засмеялась та, что хотела трахаться. – Мне бы…
– Слышали мы, слышали, – дружно, со смехом ответили ей.
Вот как тут половозрелому мужчине, которого природа не обделила темпераментом, не почувствовать себя сказочным царём Салтаном, не ворваться к девицам, не потребовать родить себя богатыря? Впрочем, с богатырём Георгий погорячился, нужно меньше пить, чтобы глупости в голову не лезли.
Покачнувшись, он продолжил путь к двери, шаря по карманам в поисках айкоса и стиков. Давно пора кончать с этой привычкой, и с «женой гражданской» тоже надо кончать, задрало и то, и это.
Вышел на улицу, вздрогнул от морозца, краем сознания подумал, что нужно было накинуть пиджак, зря, что ли, вырядился как напыщенный индюк. Рубашка, запонки, костюм итальянского бренда за приличную сумму, неизвестно для чего купленный. «Жена» настояла… точно, вспомнил.
Кстати, по поводу «жены»… Григорий достал телефон, пробежался по сообщениям абонента с именем Кристина, пестреющим восклицательными знаками, негативными смайликами и матом. И тебя с наступающим, «любимая».
Непереводимая игра слов с требованием оплатить виллу на Бали ещё на месяц, на которую Георгий ответил коротким: «С хера ли»
Не успел Георгий подумать, как бы поизвилистей отправить Кристину в эротическое путешествие, как завибрировал телефон. Чуйка у неё, что ли? Естественно, у неё чуйка, иначе бы он не застрял на столько лет в этой липкой, как клейкая лента от мух, связи.
Отошёл подальше от крыльца, чтобы снять трубку, хотя правильней было бы не отвечать, поставить в чёрный список, но всё равно ведь дозвонится. Решил отдаться, не дожидаясь насилия в мозг.
– Ты понимаешь, как подставил меня? – вопила Кристина в трубку, перемежая литературные слова отборными выражениями, которым бригада пьяных грузчиков позавидовала бы. – Обещал оплатить – плати! Что мне теперь, по-твоему, делать? На пляже ночевать?
– У мамы в Таганроге можешь переночевать, – ответил Георгий, затягиваясь.
– Знаешь что?!
– А ты знаешь что? – отзеркалил интонацию Георгий. – Ты там не обурела в край, красавица? Берега не попутала? Чтобы мужик за тебя платил, ты должна быть или законной женой, или старательно отсасывать. Что из этого получаю я, фоточки с пляжа? Мне на них даже дрочить не хочется, не то что деньги за них платить.
– Женишься, тогда и буду отсасывать, – тут же услышал рычащий ответ.
– Сейчас, блять! Тебе голову напекло, или скат бешеный покусал?
– Иди ты!
– Взаимно!
Вот и поговорили. Отлично, просто отлично. С новым годом, старым счастьем, которое задрало до зубовного скрежета. Избавиться бы от него, от «счастья» опостылевшего до блевоты за восемь лет, только ты это «счастье» в дверь, оно в окно, ты его в канализационный люк, оно из унитаза. Здравствуйте!
Перевести что ли деньги? Праздник встретить нормально. Тихо, мирно нажраться и уснуть в одинокой квартире под ёлочкой, в обнимку с бутылкой коньяка и селёдкой под шубой.
Георгий открыл банковское приложение, посмотрел на круглую сумму. Не обеднеет он, ни капельки не обеднеет, а спокойствие купит… И минет себе при надобности купит, или прямо сейчас вернётся, свернёт в закуток, откуда голоса доносились, выхватит ту, которой секс подавай здесь и сейчас, замутит на пару часов увеселительное мероприятие с обменом биологическими жидкостями.
А лучше девочку снимет на ночь, что заприметил в зале, в сторонке. Не девочку, конечно, если на корпоративе находится, значит, работает у них, минимум восемнадцать лет исполнилось. На какую должность могут взять в восемнадцать?.. Курьером каким-нибудь, на ресепшене кофе подносить, глазками хлопать.
Он толком девочку не разглядел, далеко стояла, чуть пританцовывая. Невысокая, худенькая, но все полагающиеся природой округлости прилагались, ладненькая такая, загляденье в платьице по колено. Простеньком совсем платьице, без страз и украшений, что за три версты видны. Точно курьерша.
Нужно было подойти, взять в оборот крошку. Сабурову Георгию Давидовичу ещё никто не отказывал. Правда, он на рабочем месте свои половые проблемы не решал, всегда находилось кому присунуть, но ведь всегда бывает первый раз. С курьерши и начнёт.
Дверь распахнулась, на порог выскочила группа девушек, с ними Галина Эдуардовна и та самая девочка ладненькая, в простеньком платье. Георгия обдало грохочущим ремиксом, точно в тему:
«За окном девочка в бежевом платьице, давай сбежим, на тебя буду тратиться».
Ты моя крошка, конечно, буду тратиться. Лучше на тебя, чем на «жену», королеву, собственноручно переделанную. Легче сказать, что он в Кристине не изменил, в голову приходило только то, что вне его специализации, лабиопластика, например.
У тебя ведь не вставлены филлеры в самом интересном месте, девочка? Ты же крошка совсем для таких манипуляций…
Как назло, стеной повалил крупный снег, Георгий поёжился от порыва сырого ветра, спрятал телефон в карман брюк, пошёл к крыльцу, где топтались девушки, некоторые из которых поспешили в помещение от нахлынувшей непогоды. Была ли среди них его цель – не разглядеть.
Ноги в лёгких туфлях, не предназначенных для гололедицы, разъезжались, что, учитывая выпитое, не удивительно. Удивительно то, что он нескольким минутами раньше благополучно сошёл с крыльца и сумел отойти на приличное расстояние, как по чистому асфальту, не навернувшись.
На середине пути всё-таки поскользнулся, неуклюже и пьяно взмахнул руками, попытался удержать равновесие, в итоге полетел навзничь, кое-как сгруппировавшись, чтобы не разбиться насмерть.
Первое воспоминание после резкой боли и потемнения в глазах – летящий в лицо снег и чей-то голос. Женский, хорошо поставленный, который чётко перечислял кому-то его реальные и потенциальные травмы.
Из монолога следовало, что жить он будет, дураком не останется и ссаться под себя не начнёт – это хорошо. А вот что галлюцинации у него – это плохо.
Георгий попытался встать, перевернуться, отмахнуться от навязчивого видения, которому уже и объяснение нашёл. Последняя, с кем говорил, будучи при памяти, Кристина, вот и чудятся её подружки, одна так точно склонилась над ним, убеждая горячо:
– Егор, не шевелись, потерпи, сейчас скорая приедет. Мне шея твоя не нравится.
Ну, спасибо за комплимент, а мне твоя нравится, особенно сладкая яремная ямка, тонкие ключицы и линия декольте, из которой выглядывает бледно-розовое кружево. Прелесть какая, бледно-розовое, впрочем, в галлюцинации каким оно должно быть? Чёрным, кожаным с шипами? Нет-нет… нажрался он уже подобного. Ему бы грудь эту, в розовом, помять, потискать, заласкать до мурашек.
Из бледно-розовых с мурашками грёз вырвал звук сирены скорой помощи и резкий свет проблесковых маячков. Холодные носилки и слепящий свет в салоне тоже не позволяли провалиться в пучину сладострастия. Боль ещё в голове и почему-то в районе лопаток, не иначе крылья прорезаются… только вряд ли ангельские.
Открыл глаза сразу в люминесцентный свет больничной палаты. Огляделся, палата отдельная, просторная, с видом на какой-то сквер. Значит, первое – он жив, второе – родные в курсе, где он и что с ним, что не удивительно, учитывая, что навернулся во время корпоратива.
– О, очнулся!
На пороге появился Рус, родной старший брат. Держал в руках стаканчик кофе, оглядывал болящего и ехидно улыбался.
– Что со мной? – просипел Георгий, протягивая руку к стаканчику.
– Помимо похмелья? Лёгкий сотряс и ободрал лопатки, как умудрился только. Ручонки-то опусти, нельзя тебе кофе, бабушка кисель передала, его будешь пить.
– Число какое сегодня?
– А вчера какое было? – ответил вопросом на вопрос Рус.
– Двадцать пятое. Декабря.
– А сегодня двадцать шестое. Сколько пальцев? – Рус протянул к лицу Георгия ладонь с растопыренными пальцами.
– Четыре.
– Отлично. Вставай, давай, нечего койко-место попусту занимать, дома отлежишься. Я вещи твои привёз, – Рус кивнул в сторону сумки на пластиковом стуле у тумбочки. – И вот ещё, на, – протянул телефон Георгия, сунул ему в руку.
Тот покрутил выключенный аппарат с трещинами через весь экран. Спасибо за подарочек, Дедушка Мороз.
– Аня принесла. Стояла у охраны, мялась, уговаривала пропустить, телефон отдать.
– Какая Аня? – Георгий честно попытался напрячь мозги.
Видимо, сотрясение было не лёгеньким. Не помнил он никаких Ань, парочка медсестричек в отделении всплывало в памяти, всё на этом. А, ещё одногруппница, урологом впоследствии стала, но он головой приложился, а не причинным местом.
– Подружка твоей Кристинки, они всё парочкой ходили, потом Аня исчезла куда-то. А тут стоит, телефон твой держит. Меня увидела, попросила передать, извинилась, что сел, зарядки не нашла, переживает, вдруг, тебе телефон срочно нужен.
– Втроём, – перебил Георгий брата, поняв о какой Ане говорят.
– Это она, кстати, скорую вызвала и первую помощь тебе оказала. Не помнишь, что ли? – Рус ожидаемо проигнорировал уточнение «втроём».
– А что она там делала?
– Слушай, давай-ка, я врача позову, что ли. Что-то ты туго соображаешь, или принципиально не думаешь, кого на работу берёшь? Мадам попросила, ты и рад стараться?
– Перестань, – отмахнулся Георгий. – Отдел кадров, эйчары у тебя на что? Их работа квалификацию проверять, я только позвонил и попросил, никого на мушке не держал. Взяли, значит, подошла.
В памяти возник диалог с Кристиной, когда та попросила по старой дружбе устроить подругу юности к ним в клинику, дескать, у той плохое финансовое положение, что-то с мужем, то ли умер, то ли ушёл, ребёнок маленький. Он Аню эту почти не помнил, нет, если бы лоб в лоб встретились, узнал бы, наверное, но не думал и не вспоминал никогда. Была бы она, как та крошка в простеньком платьице… а лучше в белье бледно-розовом, точно запечатлелась бы в памяти.
– Не зря же взяли, – иронично добавил Георгий. – Брата твоего спасла, между прочим. Премию ей выпиши, в знак благодарности, а?
– Фамилию-то помнишь этой Ани?
– Краснополова, вроде бы… – наморщил лоб Георгий.
– Вроде бы… – фыркнул Рус. – Ладно, одевайся. Сам сможешь?
– Смогу, – отмахнулся Георгий.
По-хорошему, пару дней отлежаться – и он сможет не только одеться, но и раздеться, и раздеть, главное – добраться до той груди в бледно-розовом.
«За окном девочка в бежевом платьице, давай сбежим, на тебя буду тратиться».
Глава 2
– Увидимся через две недели, – с доброжелательной улыбкой проговорил Георгий Давидович пациентке после фейслифтинга, пятидесятипятилетней Маргарите Сергеевне, представляющейся Ритой.
– У вас золотые руки, доктор! – восторженно прокомментировала отражение в зеркале Рита.
– Это моя работа, – сдержанно ответил Георгий Давидович. – К тому же работать с вами сплошное удовольствие, генетика, образ жизни гарантируют хороший результат, – добавил он с обворожительной улыбкой, слегка польстив пациентке, заодно сдержанно, в пределах формального общения «врач-пациент», ответив на очевидный флирт.
Ещё раз осмотрел результат своего труда, проговорил рекомендации, убедился, что Рита запомнила и будет соблюдать, распрощался и вышел из комфортабельной одноместной палаты стационара.
Через сорок минут следующая операция, не удалось пообедать, завтрак тоже пропустил. Работает на тёплом месте, называется.
Подошёл к автомату с кофе, выбрал капучино, здесь только этот напиток не напоминал мышиную мочу – будто он знал, какова на вкус эта жидкость, – забрал стаканчик, двинулся в сторону своего кабинета. Где-то в недрах стола ждала своего часа плитка швейцарского шоколада с перцем – чем не обед, собственно?
Не успел откинуться с комфортом в кресле, зазвонил телефон. Сабуров Эльбрус Давидович – генеральный директор, владелец, по совместительству старший брат.
– Здоров, – ответил Георгий, откусывая шоколад.
Не фонтан, конечно, не фонтан. Пиццу заказать, что ли, после блефаропластики поест, а там и…
– Ты в курсе, что у нас не работает Краснополова Анна? – со слышимой усмешкой вместо приветствия сказал Рус. – Хотел поблагодарить за спасения горячо любимого брата, а нет такой, бухгалтерия с отделом кадров озадачены.
– Уволилась? – Георгий равнодушно посмотрел на стену, отхлебнул кофе, сморщился.
Вода из кулера определённо выигрывала у мутного пойла из автомата.
Одёрнул себя, вообще-то стоит проявить большую заинтересованность и участие, всё-таки человек если не жизнь, то здоровье точно спас. В случае если уволилась, найти, где живёт, отблагодарить лично. После того злополучного дня пролетело больше месяца, отгремели новогодние праздники, прошло тяжёлое похмелье после долгих выходных, начались и успели войти в колею трудовые будни. У Георгия же ни руки не доходят поблагодарить, ни ноги, ни башка, занятая чем угодно, но не Краснополовой Аней.
– Краснополова – девичья фамилия, сейчас она Лапина. Лапина Анна Викторовна, – перебил поток мыслей Рус.
– Понятно, – кивнул Георгий в пустоту.
– Премию ей выписали, если тебе интересно, – добавил Рус.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Георгий, ещё разок мысленно отвесив себе смачный подзатыльник.
Старший брат, который и на корпоративе-то не был, не ходок он по подобным мероприятиям, вообще не любитель светить лицом, помнил о почти отбитой башке Георгия, а сам виновник торжества – нет.
– Где, говоришь, она работает? Кем? – поспешил спросить, пока Рус не повесил трубку.
– Терапевт в Адмиралтейском, иногда замещает у тебя, в Центральном.
Распрощался с братом, закинул обратно в стол шоколад, отставил в сторону то, что назвали капучино, взял ежедневник, записал размашистым почерком: съездить к Краснополовой. Перечеркнул, исправил на Лапину.
В восемь вечера сел за руль, после того, как откопал собственную машину из-под слоя сырого снега, идущего целый день, обещающего к утру завалить город так, что ни пройти, ни проехать. Убирать сугробы, по устоявшейся в последние годы традиции, никто не собирался.
Развернулся на перекрёстке с нарушением правил. Подрезал зазевавшуюся газельку, в знак извинения моргнул стоп-сигналами. Дескать, извини, не такой я и мудак, пусть и на S-классе разъезжаю.
В Адмиралтейский филиал добрался за полчаса до закрытия, решил всё-таки отдать долг, поблагодарить по-человечески. Деньги деньгами, но помощь Аня оказывала не кошельку, а человеку. Он отчётливо помнил обеспокоенное: «Егор, не шевелись, потерпи».
Егор – по имени, по которому его в нынешней жизни никто не звал. Имя для своих, родных, близких, где он простой пацан, без негласного звания «будущее эстетической пластической хирургии» и записи на приём минимум за полгода.
По пути успел купить набор восточных сладостей в знак благодарности – банально, но на большее воображения не хватило, а на цветы времени.
– Добрый вечерок, – облокотился он на стойку регистрации, смотря с обворожительной улыбкой на администраторшу – девицу лет двадцати пяти, бесспорную красавицу, жаль штампованную, как рублёвая монета. – Лапина Анна Викторовна принимает?
– Ах, – зарделась администраторша.
Георгий глянул на бейдж – Маргарита. День восторженных Рит какой-то, а не обычный февральский будний.
– Приём окончен, но я сейчас спрошу, – залепетала Маргарита, отчаянно хлопая ресницами, выдавливая максимально кокетливое выражение лица, на которое только способна при переизбытке филлеров и ботулотоксинов.
– Спросите, спросите. Скажите, сил нет, желаю восполнить дефициты. Аскорбинкой, витаминчиками группы В, холекальциферолом, глутатионом закинуться. Как думаете, девчат, поможет? – повёл он бровями, переводя взгляд от Маргариты к застывшей столбом девушке-стажеру.
Да, да, глутатион[1] – именно то, что необходимо здоровому мужику, в расцвете сил, физической формы и умственного потенциала.
– Непременно, Георгий Давидович, – с жаром выпалила Маргарита, нервно кивнув.
Георгий Давидович тем временем обернулся на лёгкий шум в конце коридора. Мимо бежевых кресел спешно шла девочка в белом халатике, спрятав руки в карманах. Силуэт один в один курьерша с корпоратива, точно такая же ладненькая, просто чудо как хороша. Подойти бы, обнять за плечи, опуститься ладонью вдоль позвоночника, остановиться на минуту на пояснице, потом нагло, по-хозяйски, устроиться на круглой попке.
Похоже, господин Сабуров, у тебя появился личный фетиш – хрупкая женская фигурка, как с картин Эдгара Дега, только вместо балетной пачки – силуэт простенького платьица, халатика.
– Вон Анна Викторовна, – спохватилась Маргарита, выплыла из-за стойки и поспешила к… Краснополовой Ане, вернее, Лапиной.
Неожиданно, неожиданно. Георгий покопался в памяти, пытаясь лучше вспомнить Аню. Всплывал образ девушки худой, не очень-то высокой, довольно приятной, но какой-то обыкновенной, что ли, не бросающейся в глаза. Хотя, он видел её не так часто, всегда рядом с Кристиной, а кого он вообще замечал в те годы, кроме той, о которой сейчас думать без содрогания невозможно.
– Вас примут, – кивнула спешно подошедшая Маргарина, показывая в сторону уже пустующего коридора. – Пятый кабинет.
– Спасибо, дорогая Маргарита, – подмигнул Георгий донельзя довольной администраторше. – Я ваш должник.
– Кто это? – услышал за спиной, когда отошёл на приличное расстояние.
– Ты что?! – искренне возмутилась незнанием столь высоко лица Маргарита. – Это Георгий Давидович, наш ведущий пластический хирург и вообще… мечта!
Как говорится, мечтать не вредно, Маргарита, вредно не мечтать, – про себя заметил Георгий. Он штампованные монеты номиналом в рубль и на сдачу не берёт.
– Здравствуй, Аня, – с фирменной улыбкой, проговорил Георгий, заходя в кабинет с табличкой «Лапина Анна Викторовна».
– Здравствуйте, Егор… Георгий Давидович, – нервно одёргивая халат на груди, ответила Аня. – Присаживайтесь, то есть садитесь.
Георгий скользнул взглядом по тому, что видел. Боже мой, да эта Аня Краснополова, вернее, Лапина – сплошное очарование. Фигурку он оценил ещё в коридоре и на корпоративе, теперь он не сомневался, что Аня и та курьерша – одна и та же девочка.
Не девочка, конечно, сейчас Георгий отлично видел возрастные изменения. Овал лица, мимические морщинки, едва заметная межбровка, – всё, что предательски выдавало возраст около тридцати лет, чуть младше. Издержки его профессии, ничего не поделаешь, он видел то, что женщины за каким-то хреном скрывали, а ведь это просто возраст, просто часть жизни, а не какое-то уродство.
Перед ним сидело совершенно очаровательное создание. Он толком сформулировать не мог. в чём прелесть, когда руки чесались прижать к себе это чудо. Запустить пальцы в пушистые волосы, наверняка мягкие, шелковистые. Провести пальцем по нежной щеке. Опустить губы к губам, вдохнуть один воздух на двоих…
Как же я умудрился упустить тебя, крошка? Где были мои глаза? Вот это внезапный поворот.
– Что вас беспокоит? – Аня поёрзала на стуле, настороженно глядя на нежданного гостя. – Маргарита сказала дефициты…
– Дефициты, да, – растёкся Георгий в сладкой улыбке. – Дефицит любви у меня, Аня.
– Что? – округлила она глаза.
Вроде обыкновенный цвет радужки, серо-голубой, часто встречающийся, но в свете люминесцентных ламп она покрылась зеленью. По статистике – самый редкий цвет, всего-то восемь процентов населения земли – обладатели зелёных глаз.
– Любви хочется, Анечка, – Георгий автоматически включил избитую песню.
Он непростительно упустил из вида эдакое совершенство, которое прямо сейчас хмурилось, моргало, глядя на него растерянно, пришло время исправить ситуацию. Спасибо гололедице, алкоголю, скользкой обуви и новогоднему корпоративу. Чудеса под новый год всё-таки случаются.
Кажется, тогда Георгий захотел девочку в простеньком платьице, будет считать, что загадал. Дед Мороз с небольшим опозданием принёс, правда, не в платьице, а в халатике, и не девочку, а женщину. В разы лучший комплект, куда более соблазнительный, сладкий.
– За любовью идите к Кристине, Егор, – отчеканила в ответ Аня.
– Сразу к Кристине? – искренне сморщил лоб Георгий.
Произнесённое «Егор» как-то совершенно некстати напомнило о Кристине, и что Аня – её близкая подруга, наверняка знает то, что потенциальной жертве обаяния Георгия Сабурова знать не нужно. Вот какого чёрта, спрашивается, в такой ситуации, с такой-то сладкой крошкой, влезла Кристина, вернее, напоминание о ней? Провалилась бы она в преисподнюю, испарилась из жизни и памяти на веки вечные.
– У меня ребёнок есть, и муж, – продолжила Аня. – Ваше поведение неуместно.
Про мужа было сказано после незначительной паузы, как-то неуверенно, с толикой лёгкого раздражения или разочарования, чего-то, что помимо воли царапнуло Георгия.
– Олег, – напомнила Аня.
Действительно, вспомнил Георгий, крутился рядом с Аней парнишка по имени Олег. Невысокий, русоволосый, бесформенный какой-то. Не толстый, просто неспортивный, будто начиная с детского сада игнорировал уроки физкультуры, не говоря уже о спортивных секциях или фитнес-клубе, когда вырос. Сообразительный малый, добродушный, сказал бы «славный парень», если бы прямо сейчас вожделенная добыча не уплывала из-под носа из-за этого славного парня.
– Зачем нам Олег, нам Олег не нужен, – произнёс Георгий тоном Семёна Фарады, подмигивая, не собираясь отступать.
Да с хрена ли! Такой лакомый кусочек, такая лапушка, крошка расчудесная. Как там в песне…
«…девочка в бежевом платьице, давай сбежим, на тебя буду тратиться».
Я готов тратиться на тебя, давай же сбежим, буду, как в песне, любить тебя сильно и искренне, до тёмных точек глазах и сбитого дыхания отлюблю. Ноги свести не сможешь, обещаю.
– Георгий Давидович, прекратите немедленно! – подскочила Аня, окатив взглядов, словно ушатом ледяной воды облила.
– Прости, – охолонился Георгий, встал следом. – Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу, – попытался шуткой сгладить ситуацию. – Ну, прости идиота. Я поблагодарить пришёл, а что-то занесло, как… – поймал себя на слове, мысленно отвесил по губам.
Очнись, Сабуров, не все женщины, как рублёвые монеты, готовы прыгнуть в твою постель по первому щелчку, не все такие гниды, как Кристина. Есть те, кто хранит верность своему выбору, даже если это бесформенный мужик, не знающий, где у его женщины клитор. Уважать нужно таких женщин, а не оттачивать мастерство Казановы, тот, между прочим, плохо кончил, по непроверенным данным – острым бактериальным простатитом.
– Спасибо, что помогла, – ловким движением Георгий достал из сумки набор сладостей, положил на стол, подтолкнул к ошарашенной Ане. – На корпоративе, – напомнил он. – И с телефоном.
– Не за что, это сделал бы любой.
– Да, но сделала ты, а не любой, – отметил Георгий, не принимая возражения. – Вообще-то там людей хватало, медиков в том числе, но сориентировалась и помогла именно ты, так что спасибо тебе огромное.
– Пожалуйста, – смутившись, ответила Аня. – Не надо было…
– Это всего лишь сладости, а не моя бесподобная натура, – не выдержал-таки Георгий, но в этот раз сменил тон на чуть ироничный, с тёплыми, дружескими нотками.
Аня в ответ благодарно улыбнулась, оглядела сладости, явно представляя, как слопает часть из них. Георгий пожалел, что он не кусочек пахлавы с миндалём. Он бы не отказался оказаться в сладком ротике…
Так, о ротике подумаешь потом. Выйдешь из кабинета, думай, сколько влезет, хоть до самого утра. По пути домой есть парочка приличных массажных салонов, имеются телефоны безотказных дам, в конце концов, от дрочки ладони волосатыми не становятся. Главное, прямо сейчас не демонстрировать неуместную похоть.
– Я пойду, – поднялся Георгий. – Ещё раз спасибо.
– Ещё раз, пожалуйста, – ответила Аня, вставая следом.
Эх, а ведь и правда, хороша, чудо какая ладненькая. Хрупкие ключицы, выглядывающие из выреза, придавали изящества образу. Простой кулон ровно в яремной выемке, подчёркивал длину шеи. Халатик облегал грудь – уверенную двоечку. Тонкая талия при соблазнительном изгибе бёдер и плоском животе, скромный рост и вес смотрелись просто бомбически. Фантастика, да и только.
Эта, Георгий, фантастика не про твою честь. Уймись! И либидо своё, приосанившееся в штанах, успокой.
С этими мыслями и убрался восвояси, подмигнув на прощание Маргарите – ему не жалко, а девчонке приятно.
Ни в какой массажный салон ехать почему-то не захотелось. Дамы, готовые его оседлать по первому звонку, тоже не вызвали оптимизма. Сайты для взрослых – и те оставили равнодушным.
Весь вечер пялился в телевизор, шло какое-то политическое ток-шоу, бессмысленное и беспощадное, как борьба женщин с возрастом. Не заметил сам, как уснул. Проснулся среди ночи, выключил телек, забрался под одеяло, поставил будильник на раннее утро, снова провалился в сон, где ему улыбалась Аня, позабывшая про своего Олега, чтоб ему провалиться, уроду расторопному. Успел перехватить лакомый кусочек, крошку, которая прямо для Георгия создана природой-матушкой.