Ворья наложка

Антон вошел в кабинет, как положено по уставу – упругим шагом и при целеустремленном взгляде, всем своим видом показывая готовность выполнить любое задание отечества.

Нам-то не трудно, а принципалову самоощущению дюжинного человека – какая-никакая, а услада…

– Здравы будьте, сударь!

– Будьте и вы здравы, чародей! – Принципал жестом указал на стул.

Антон сел.

Принципал угнездился в кресле по другую сторону стола. Как и у большинства принципалов-неволшебников в глазах его жило затаенное недоверие, а в ауре наверняка сияли цвета неприязни. Не надо даже Зрение включать – всё, как всегда… Есть в Подлунной мы, дюжинные люди, а есть вы, мужи-волшебники, и никогда нам в приятелях не бывать…

– Вот с какой целью я призвал вас, чародей… – Принципал переложил на столе бумаги. – На фронте произошло несколько случаев пленения наших ратников. Мы бы не стали привлекать к делу Колдовскую Дружину, но сыскники доносят, что в плен сдались те, на ком лежало БМ-заклятье.

Антон понимающе кивнул.

Варяжское заклинание берсеркера, известное у нас под аббревиатурой БМ (то есть бешеного медведя), заставляло ратника драться с врагом до последней капли крови, а в такой ситуации словен всегда возьмет верх над ордынцем. Волшебникам же Орды БМ-заклинание пока не было известно. То есть они ведали, конечно, что подобное заклятье существует, но ордынские ученые, как ни бились, освоить его не могли. То есть до последних дней не могли… Однако наука, как всякому ведомо, не стоит на месте.

– И мы бы хотели, чтобы вы, чародей, на месте разобрались, в чем там дело. – Принципал хлопнул по пачке бумаг, словно припечатывая ее к столу. – С руководством Колдовской Дружины наше задание согласовано.

Антон снова кивнул, поскольку и явился сюда, в министерство ратных дел, по приказу именно своего руководства.

– Вам уже заказан билет на экспресс «Южный Урал». Отправление – завтра утром с Оренбургского вокзала. Все необходимые материалы получите у моего секретаря. Вопросы есть?

Вопросов у Антона не было.

* * *

Минуло двое суток. Покинувший берега седого Волхова экспресс, перестукиваясь с рельсами, прикатил к не менее седому Уралу.

В Орске Антона встретили местные представители министерства ратных дел. В купе ввалился высоченный широкоплечий воевода, обладатель широкоскулого лица, намекающего на ордынскую кровь, длинных усов и голубых глаз. За воеводой возник еще один – ростом пониже и безусый. Ишь, блюдут этикет! Посылают двоих туда, где и одного бы хватило за глаза. Но ведь чародей приезжает из столицы, та еще штучка, наверное, уважить надо…

Предъявили друг другу документы, после чего Антон подхватил саквояж и колдовской баул и покинул вагон.

Орск не производил впечатления прифронтового города – на улицах толкалось полным-полно штатских, встречались даже мамаши с детьми… Впрочем, до фронта было достаточно далеко, да и пускать ордынцев на берега Урала никто не собирался. Даже отъявленные пессимисты в Новогороде и думать не думали об эвакуации жителей Орска. Не та шла война…

Однако если Антон не разберется в происходящем, то исход ее вполне может измениться. И тогда все эти не слишком озабоченные горожане хлынут отсюда людской рекой, а за ними будут скакать на своих низкорослых выносливых коняшках ордынцы и разить, не разбирая…

Антон мотнул головой, отгоняя ужасную картину, и принялся рассказывать местным ратникам столичные сплетни – занятие, которого не чураются даже волшебники, ибо сплетни живы, пока жив человек, не зря же их распространение является второй древнейшей профессией!..

Как всякому чародею, охрана Антону и в дальнейшем путешествии не требовалась, а потому местные ратники, доставив его в свой принципат, накормили гостя, пересадили в другой казенный экипаж, и началась новая дорога, уже не железная и более короткая, которая закончилась к четырем пополудни в селе с несловенским названием Алимбет.