Конь в малине

Памяти Э. С. Гарднера, А. Конан-Дойла, А. Кристи, Р. Стаута, Р. Чандлера, герои которых останутся со мной навсегда.

1

На сей раз убийца оказался с именем, но без него. Как в «Негритятах» у Агаты – мистер А.Н.Оним. Однако нас с боссом это не смутило – приходилось искать на своем веку и анонимов. Не возвращать же клиенту аванс из-за подобной мелочи. Тем более что два этих слова – «возвращать» и «аванс» – для нас абсолютно несочетаемы… В общем, преступника мы, как и всегда, отыскали. Дальше по закону следовало сообщить его имя властям. Но ведь убийца был аноним… Пришлось брать самостоятельно. Я занимался этим весь день. Потом наступила ночь, привела с собою тоску и безысходность. И все стало как во сне…

А потом сквозь ночь, тоску и безысходность, сквозь тягучую и липкую паутину бесконечного сна прорвался этакий жизнерадостный баритон:

– Не спи, странник, проснись! Равнодушие – победа энтропии черной…

– Shut up! – привычно рявкнул я.

Он моментально заткнулся. А я моментально сообразил, что просыпаюсь в гостях. Мой родной будильник никогда не замолкает после первой ответной реплики просыпающегося хозяина – так уж я, зная собственные привычки, его запрограммировал. Но, главное, из сна он меня выгоняет не подобным идиотски-пафосным призывом, а ласковой просьбой «Honey!.. Honey! Wake up, please, my love!» И озвучивается просьба приятным женским сопрано, очень похожим на голосок Лили. А почему бы и нет?.. Уж коли Спаситель создал меня ярым противником семейной жизни, то могу же я позволить себе хотя бы на границе дремы услышать то, чего никогда не услышу наяву!.. Вы, наверное, решили, что Лили никогда не предлагает остаться… Еще как предлагает. И я, разумеется, остаюсь. Но на утро не она мне – с ее-то способностью дрыхнуть до полудня! – а я ей говорю: «Honey! Wa…»

Впрочем, нет! Никаких «Honey»! Никаких «Wake up»! Со вчерашнего дня мой родной язык – русский. И если сведет меня судьба здесь с кем-нибудь в одну постель, то звать ее (не постель, конечно, а ту – с кем) станут, скорее всего, Маша. И будить сопостельницу придется словами: «Дорогая! Пора вставать!»

Осознав это, я проснулся окончательно. Не в гостях, правда, – в служебной командировке…

Поднял голову. Она показалась мне излишне тяжелой. Будто после хорошей гулянки, но вчера гулять не пришлось…

Я глянул на будильник. Он показывал восемь. А в девять меня ждала… Нет, не Маша, конечно. Маша – это так, местный фольклор. Народные сказки и блатной сленг… Ту, с кем через час встречаться, зовут Инга Нежданова, она эффектная блондинка 90-60-90 (или близко к тому, у меня глаз наметан!), и от нее зависит мой первый рабочий день в колыбели скольких-то там русских революций.

Я вскочил, размялся, побоксировал с тенью, представляя себе на ее месте бульдожье рыло Блоссома из последней голливудской версии «Франкенштейна», пару раз отвесил хук левой в невидимую челюсть и отправился под душ.

Инга встретила меня вчера вечером в местном аэропорту, носящем имя какого-то русского героя Пулкова, и сопроводила сначала на гипнообработку, а потом сюда, в отель с чудовищным названием «Прибалтийская». Впрочем, по условиям отель чудовищным не был. Хоть и не молод уже, но жилье уровня турбо. Сам бы я, разумеется, никогда не стал селиться в подобном (при очередном деле нашему брату чаще приходится обитать в разного рода дырах), но, как у русских говорят, «на халяву и уксус сладкий»…

Выйдя из ванной, я подошел к окну и раздернул темно-зеленые шторы.

Прямо перед отелем раскинулась серая мертвенная гладь Baltic Sea… Память тут же подсказала – не Baltic Sea, мистер, а Балтийское море. А еще правильнее будет – Маркизова Лужа. Впрочем, явись сейчас нужда назвать это водное пространство вслух, язык бы сам произнес: «Маркизова Лужа» – гипнообработка еще никогда никого не подводила…

На горизонте, прямо из мертвенной глади, торчало некое куполообразное сооружение. А внизу, у самой кромки воды, гнусно орали и дрались друг с другом десятка два чаек и поморников, которых подкармливали прогуливающиеся вдоль набережной женщины. Поглазев на горластых дебоширов, я подошел к компьютеру, ознакомился с местными паролями, выбрался в Сеть и отправил короткое сообщение домой. Дескать, жив-здоров, Вам того желаю, приступаю к выполнению задания согласно разработанному Вами плану… Потом вытащил из чемодана и засунул в подплечную кобуру стерлинг «бекас», а в нагрудный карман «моторолу».

И ровно в девять спустился вниз.

– Господин Метальников, вас ждут! – Портье, лысеющий тип с блудливыми поросячьими глазами, кивнул в сторону полупустых диванчиков в углу холла (вчера вечером эти диванчики занимала целая стая ночных бабочек). – Я хотел вам позвонить, но они сказали: «Не стоит».

Портье прямо изнемогал от профессиональной готовности услужить. До чего ж такие чуют, у кого рука не оскудеет!..

Я вознаградил его профессиональную готовность полновесным целковым, нацепил на физиономию безграничную мужественность положительного героя и отправился к «ним».

«Они» были в полном своем великолепии – пятьдесят пять смачных килограммов, облаченных в темно-синий костюм делового покроя.

– Здравствуйте, Инга!

– Рада вас видеть, Макс! – «Они» встали и одернули юбку.

Каким-то непостижимым образом движение подчеркнуло упругую полновесность верхних и аппетитную округлость нижних девяноста. Не иначе, темно-синее произведение портновского искусства, в которое «они» облачились сегодня, было рождено на свет местным филиалом «Дома Юдашкина». Вчера, помнится, на обозрение гостю представили нечто апельсиновое, безрукавное и мешкообразное.

– А как мне-то приятно! – Я легонько пожал протянутую узкую ладошку.

Не в моих правилах делать комплименты молодым женщинам в первые пять минут знакомства. Однако поскольку эти минуты истекли чуть ли не двенадцать часов назад, я решил, что теперь правила нарушены не будут.

– Утром вы еще ослепительнее, чем вечером.

– Благодарю! – Она легонько улыбнулась и тут же сделала официальное лицо. – Пал Ваныч ждет в половине одиннадцатого. Время есть. Вы завтракали?

– Нет еще.

– Я с большим удовольствием составлю вам компанию…

Последняя фраза не содержала в себе ничего, кроме вежливости, и я тут же переключился на соответствующий стиль общения. В конце концов, ученые еще не открыли закон природы, требующий, чтобы все встречные девушки таяли перед первым же комплиментом Ар… Максима Метальникова! Даже Лили – и та не всегда подчиняется этому закону…

– Увы, пока еще не знаю, где здесь ресторан.

– Зато я знаю, конь в малине! – Инга взяла со столика сумочку. – Пойдемте!

– Конь в малине? – не понял я.

Она прыснула:

– Ой, это у меня приговорка такая. Привязалась в детстве, от бабушки. Уж сколько лет борюсь, и все бесполезно. Лишь в официальной обстановке удается сдержаться, а так…

Угу, подумал я. Значит, между нами отношения уже близкие к неофициальным… Что ж, я – только за!

– Идемте! – Меня взяли под руку и повели в ресторан.

– А что за купол на горизонте из воды торчит? – спросил я. – Ваша хваленая дамба?

Карие глаза Инги запылали возмущением:

– Это город Кронштадт, морская крепость, защита Питера от агрессии с моря.

Впрочем, поскольку я тут же изобразил глубочайшее раскаяние в полной собственной необразованности, Ингино возмущение быстро улеглось. А когда мы угнездились за столом, она и вовсе сказала:

– Заказ сделаю я. Хорошо, дорогой?

Мне осталось мысленно пожать плечами: по-видимому, моя спутница решила, что я сейчас начну заказывать десятки гамбургеров и пицц, перемежая их легионами устриц и лягушачьих лапок со сливками и кленовым сиропом.

– Как пожелаешь, дорогая, – подыграл я. – Только, пожалуйста, не забудь для меня стакан апельсинового сока и чашку кофе.

– Да, конечно, милый.

Официант, перед которым мы разыграли этот экспромт, принял все за чистую монету и резво удалился.

– Что такое дрочена? – спросил я, когда его уши оказались на достаточном расстоянии от моих губ.

– Запеканка из картошки. В Питере ею часто завтракают.

Я вновь мысленно пожал плечами. Наверное, нечто вроде картофельного пудинга. Что ж, не самое худшее блюдо для желудка…

Оставалось улыбнуться и оглядеться. И убедиться, что заведение достаточно приличное. Не «Рустерман», разумеется, однако… Мебель и сервировка приличные, а прислуга, судя по целеустремленности движений, неплохо вышколена. Народу в зале было мало, и, кажется, на нас никто не обращал внимания. Точнее, не обращали на меня – Ингу-то по крайней мере трое хотели бы видеть за своими столами. А еще лучше – в постели. Желание было прямо-таки нарисовано на физиономиях…

Чтобы добить обладателей этих физиономий окончательно – и стремясь продолжить наш экспромт, – я тут же выложил Инге древний текст. Ну тот самый, где лишь русская пианистка знала, какого цвета трусы у Мюллера…

И словно льдинки в стакане зазвенели. Так смеются либо совсем невинные девочки, либо впавшие в детство старые девы… Инга ни той ни другой не была. Потому что тут же выложила не менее бородатый анекдот про отпечатки пальцев на заднице Евы Браун, конь в малине!

В общем, завистники втянули головы в плечи, а я, сразу обретя недурное настроение, принялся перетряхивать старье в кладовых собственной памяти, чтобы продолжить баловство в том же направлении и ответить американским анекдотом минувшего века про русский сервис.

Однако продолжение не состоялось. То ли мы хохотали над Штирлицем и Мюллером слишком долго, то ли здешний сервис и в самом деле не соответствовал заокеанским текстам о нем, но официант уже тащил поднос с завтраком.

Привычный утренний стакан апельсинового сока привел меня в еще лучшее расположение духа. Явилась даже мысль, что я почти дома, а не на другом краю планеты…

Когда официант удалился, Инга перестала смеяться и сказала:

– Спорим, собственную биографию вы знаете не хуже анекдотов!

Спорить я не стал – работодателю вздумалось проверить, хорошо ли работник усвоил легенду. Что ж, такое желание понятно…

– Зовут меня Максим Метальников, – сказал я. – Частный детектив с пятилетним стажем работы. Недавно разменял четвертый десяток. Служил в частях специального назначения. Шесть лет назад, во время боев под Кенхи, получил ранение и был демобилизован…

– Нет-нет! – оборвала меня Инга. – Меня интересует ваша настоящая жизнь.

Что ж, и этот интерес был понятен – мы с боссом личности, широко известные в узких кругах не только Штатов, но и всего остального мира.

– Ничего нового! – Я пожал плечами. – Имя мое вам известно. Возраст – тридцать два. На самом деле ранение получил во время ареста хакера Ральфа Хендерсона. Глубокий термический ожог левого предплечья. Знаком с приемами восточной борьбы, хорошо владею стерлингом и обычными огнестрелами.

– Семья?

– Родители действительно погибли в автокатастрофе. Во время командировок живу в отелях, а обычно – у босса.

– Девушка?

Я ухмыльнулся:

– Если скажу, что избегаю вашу сестру, все равно не поверите.

– Не поверю, конь в малине!

– Конечно, девушка есть, – сказал я. И зачем-то соврал: – Впрочем, какой-то определенной, любимой нет. – Пришлось срочно закрывать прореху в совести истинной правдой. – Сплю сразу с тремя.

Лили меня прощала и не за такое.

Простила и новая знакомая.

– Вы мне нравитесь, – сказала она благосклонно. – Думаю, Пал Ваныч не ошибся в выборе.

От таких комплиментов у меня когда-нибудь выпадут волосы, ей-богу!..

– Рад, что угодил Пал Ванычу ! – жизнерадостно сообщил я. – Не зря, видно, целую неделю выводил бородавку на носу!

Я бы выразился и порезче, но вряд ли ей стоило слышать, в каком именно месте у ее сестер я видел этого Пал Ваныча. Однако, чтобы лже-Максима Метальникова не посчитали полным и окончательным невежей, пришлось сделать вид, будто дрочена нравится мне много больше запеченного окорока с французскими булочками и виноградно-тимьяновым желе.

Зазвеневшие льдинки известили, что невежей меня не считают. А учтивый и галантный джентльмен тем более должен есть дрочену, будто запеченный окорок. За сей подвиг я взялся…

2

Офис Пал Ваныча оказался совсем недалеко, здесь же, на Васильевском острове. Инга доставила меня за пять минут на вишневом автомобиле незнакомой модели.

– Что за машина у вас? – спросил я, выбираясь на тротуар, когда мы остановились возле серого четырехэтажного здания.

– «Лада-забава»… А вот и наша фирма.

Снаружи здание не впечатляло – от него попахивало началом прошлого века. Вывески возле дверей не было: фирма явно не тратилась на рекламу – видно, дело процветало и так.

Инга переговорила с кем-то по домофону, нам открыли.

Судя по внутреннему интерьеру, дело Пал Ваныча действительно процветало – стильная мебель, шикарные дорожки в коридорах, радушная платиновая блондинка в приемной, глубокие кресла в углу у журнального столика, многочисленные плакаты на стенах, рекламирующие какие-то никелированные штуковины. Все яркое и запоминающееся – особенно секретарша.

Тут же, в приемной, охранник, под левой мышкой которого опытный глаз мгновенно замечал присутствие знакомого ему, опытному глазу, предмета.

Я ждал, что охранник поинтересуется, есть ли у меня оружие, но он промолчал. Впрочем, возможно, в коридоре я прошел мимо каких-то детекторов, и охраннику было прекрасно известно, что посетитель вооружен всего лишь стерлингом.

Расположиться в креслах мы не успели – платиновая секретарша доложила по интеркому о визитерах и пригласила нас в кабинет.

Пал Ваныч оказался полной противоположностью своему офису – невысокий мужчина лет сорока – сорока пяти, со стертой физиономией, из тех, на кого не обратишь внимания ни в толпе, ни в теплой компании. Все в нем было какое-то сугубо неприметное – средней длины волосы вокруг небольшой лысины, серые невыразительные глаза, бритый двойной подбородок, не слишком широкие плечи. Такому хорошо заниматься слежкой. Но он занимался бизнесом. И значит, помимо стертой физиономии, у него имелись определенные таланты: жесткая – до бесчеловечности – хватка, умение считать купюры, хорошо развитая интуиция и способность вкрутить мозги деловому партнеру. Без этого минимального набора, как известно, успехов в бизнесе не добьешься. Впрочем, не только в бизнесе…

– Очень рад вас видеть! – Пал Ваныч протянул мне руку. – Поливанов. Павел Иванович… Надеюсь, Инга Артемьевна вас устроила так, что остались довольны?

Взгляд у Пал Ваныча был цепкий, как репейник. Подходящий, прямо скажем, взгляд: сразу становится ясно, что его обладателя на кривой кобыле не объедешь.

– Да, все отлично. – Я ответил на рукопожатие и огляделся.

Кабинет делового человека многое может сообщить о своем хозяине. Пейзажик на стене – у натуры романтической; фотография семьи под стеклом – у человека сентиментального; коллекция необычностей – у любителя повыпендриваться перед посетителем.

Здесь не было ничего. Лишь компьютер в левой части не слишком большого стола, да телефон – справа. Этакая ненавязчивая простота, признак уверенного в себе бизнесмена…

– Тогда перейдем к делу – времени у меня мало. – Хозяин кабинета сел и властным жестом пригласил нас последовать его примеру. – Сначала расскажу вам о случившемся, а потом зададите вопросы… Я владею фирмой, занимающейся поставкой медицинского оборудования и лекарств. Мы обслуживаем питерских врачей, практикующих в частном порядке. Один из клиентов – мой близкий друг. Зовут его Виталий Марголин. Позавчера он должен был мне позвонить, но не позвонил. И на работу не явился. Я бы хотел, чтобы вы нашли его. Условия оплаты мы с вашим боссом обговорили. Отдаю вам в распоряжение Ингу Артемьевну. Сыщик она, разумеется, никакой. Зато окажется незаменимой помощницей в разрешении организационных проблем, которые у вас возникнут. Полагаю, никакая гипнообработка не в состоянии предусмотреть так называемые мелочи жизни… Кроме того, Инга Артемьевна уполномочена разрешать связанные с расследованием финансовые проблемы. В разумных пределах, естественно… Это все, что я хотел вам сообщить. Давайте ваши вопросы.

Вопросов у меня было много. И начал я с главного:

– Почему вам потребовалась помощь иностранного частного детектива? Ведь у вас в стране существуют собственные правоохранительные органы и собственные пинкертоны…

– Органы?! – Пал Ваныч усмехнулся. – Органы занимаются этим делом уже два дня, а воз и ныне там. – Он задумался на секунду и продолжил: – Вы должны меня понять… Я не знаю, что случилось. Возможно, Марголина убили. Возможно, его исчезновение связано с нашим общим бизнесом. Скажем, к убийству или похищению приложили руку конкуренты… Если так, то мне и самому может грозить опасность. Я бы хотел знать о ней наверняка. Предупрежден – значит вооружен! Не нами сказано… – Пал Ваныч строго глянул на Ингу и вновь обратил свое внимание ко мне. – Органы начинают шевелиться лишь в том случае, если обнаружен труп. Пока же ничего нет. Найдите тело, и мы подключим уголовный розыск… Что же касается наших… э-э… пинкертонов, то, на мой взгляд, они способны добиться успеха разве лишь в слежке за неверными женами.

– Понятно, – сказал я. – Однако мне потребуются исходные материалы. Фотография Марголина, к примеру. Или список его знакомых…

Пал Ваныч вытащил из стола брелок-флэшку.

– Вот, тут кое-что есть… Ознакомьтесь. Появятся новые вопросы, обращайтесь к Инге Артемьевне. Если она не сумеет ответить, то свяжет вас со мной. Желаю успеха и жду результатов.

Хозяин кабинета встал. Аудиенция была завершена.

И я решил, что прочие вопросы могут пока и подождать.

3

Инга Артемьевна воистину оказалась незаменимой помощницей.

Едва я заикнулся о транспорте, все сразу было решено. Мне предложили на выбор: «хонду» местной сборки либо такую же, как у Инги, «ладу-забаву», только песочного цвета. А когда я выбрал последнюю – она была поновее и с тонированными стеклами, – за четверть часа оформили все документы и вручили ключи.

– Лучшая машина для питерских дорог, – сказала Инга, когда я для пробы объехал квартал. – Знаете, чем отличается наша страна от всего остального мира?

– Конечно. – Я решил вновь блеснуть подготовкой. – Дураками и дорогами.

– Верно! – Моя помощница на секунду задумалась. – С чего намерены начать?

– Поеду в отель. Изучу полученные материалы. Составлю план поисков. Посоветуюсь со своим боссом. Если появятся вопросы, свяжусь с вами.

– А если не появятся?

– Тогда начну претворять в жизнь составленный план и полученные указания. Но ближе к вечеру все равно свяжусь с вами. Не согласитесь ли поужинать в компании частного детектива?

Инга улыбнулась:

– А вы уверены, что у вас будет время для ужина со мной?

Я горестно вздохнул:

– Не уверен, но хотелось бы.

– У вас есть мобильник?

– Да, конечно.

– Не пользуйтесь им. Сдайте в камеру хранения отеля. – Она вытащила из сумочки такую же, как у меня, «моторолу». – На время розысков вашим будет этот. Зарегистрирован на имя Максима Метальникова.

За мобильником последовали несколько разноцветных ламинированных прямоугольников.

– Это липовые удостоверения, которыми вы можете пользоваться при работе, – пояснила Инга.

Я просмотрел документы. На всех присутствовала моя фотография, отмеченная солидной печатью. При надобности я мог оказаться представителем пожарной охраны, санитарным врачом, агентом страховой компании «Русь» и даже инспектором дорожной полиции, которая тут называется «Государственной инспекцией по безопасности дорожного движения».

Когда я ознакомился со своими многочисленными личинами, из сумочки появилась пачка червонцев, тут же перебравшаяся в мою сумку, а потом – блокнот и ручка.

Инга чиркнула несколько строк, вырвала листок, протянула мне.

– Вот номер моих служебного видеофона и мобильника. Жду вашего звонка, конь в малине!

Было совершенно ясно – в первую очередь от меня требуется звонок с отчетом о проделанной работе. Но сказать, что после заключительной Ингиной фразы из моей спины потянулись зародыши крыльев, значило не сказать ничего.

4

Распрощавшись с окрылительницей, я отправился в отель. Поставил машину на стоянку, завернул к газетному киоску, купил путеводитель с достаточно подробным планом Петербурга и окрестностей, взял у портье ключи, сдал в камеру хранения собственную «моторолу», поднялся в номер. И сел к компьютеру, изучать содержимое полученной от Поливанова флэшки.

Материалы оказались не слишком богатыми. Биографические данные, адреса, несколько фотографий.

Лицо Виталия Марголина мне понравилось. Высокий с залысинами лоб, прямой нос, умный взгляд уверенного в себе человека. Симпатичный мужик!.. Впрочем, я никогда не считал теорию Ламброзо верной.

Мысли мои вернулись к нанимателю. Тоже симпатичный мужик, в своем роде. На нью-йоркских улицах вполне бы мог заменить Сола, стопроцентная филерская неприметность… Правда, в объяснения Пал Ваныча я не слишком поверил. Русские копы ничем не хуже наших. На наших сильным мира сего тоже порой изрядно приходится жать… Вот только сдается мне, что Пал Ванычу жать на местных копов не слишком-то и хочется; есть у него в этом деле интересы, с копами сугубо несовместимые. Так мне, по крайней мере, показалось, а я привык доверять подобным ощущениям. Нюх меня редко подводит… Впрочем, отношения Поливанова с властями мне безразличны, у меня другие заботы.

Я взялся за биографию Марголина.

Сорока двух лет, уроженец Петербурга, выпускник местного медицинского университета. Был женат, но развелся с женой через три года после свадьбы. Ага, не через год и не через десять, а именно через три, когда вроде бы уже притерлись друг к другу. Детей нет.

Так-так, возможно, по этой самой причине и развелись… После окончания университета занимался частной практикой. Судя по всему, успешно, коли пять лет назад стал владельцем и главврачом частной гинекологической клиники. В клинике имеется родильное отделение. А вот и адрес с телефоном регистратуры.

Я развернул план города.

Клиника Марголина находилась в Ольгино, одном из пригородов, расположенных по Приморскому шоссе. Видимо, сумел купить землю на берегу моря. Надо думать, недешево обошлось… Уж всяко подороже четырехкомнатной квартиры в самом Петербурге, приобретенной гинекологом двенадцать лет назад. Адрес, телефон…

Больше флэшка ничего не содержала.

Я достал из кармана полученную от Инги «моторолу» и набрал номер.

Приятный мужской баритон, четко выговаривая слова, известил, что абонента сейчас рядом с видеофоном нет, и попросил передать сообщение после сигнала.

Я дождался гудка и продиктовал:

– Господин Марголин! Вас беспокоит некто Максим Метальников. Моя жена хотела бы у вас проконсультироваться. Ваши координаты мне дал господин Поливанов. Не будете ли вы любезны перезвонить?

Я назвал номер своего нового мобильника и прервал связь. Потом отсоединил флэшку от компа, положил в ящик стола и задумался.

По всему выходило, что мне предстоит недальний путь в это самое Ольгино. Информации, которую можно передать боссу, пока нет, и если с чего-то начинать, так почему бы не начать с клиники.

Я защитил компьютер паролем. Потом запер номер и спустился вниз. Сдал ключ портье, глянул в поросячьи глазки, явно ожидавшие очередного целкового.

– Блажен, кто верует…

Ожидание сменилось разочарованием.

А я вышел на улицу.