Ромео и Джульетта. Девочка для мажора

Тайна рождения

Сентябрь, 1996 год

К роддому номер 18 на большой скорости подъезжает карета скорой помощи. Из нее санитары выносят женщину на носилках и, с трудом поднимаясь по ступенькам крыльца, заносят ее в здание роддома.

– Моя гитара! – кричит в беспамятстве несчастная, и ее крик прерывается громким стоном. – Она осталась в машине, отдайте мне ее!

– Зачем она тебе сейчас? Будешь петь серенаду между схватками? – с усмешкой спрашивает один из санитаров, тяжело дыша.

Женщина снова стонет, впиваясь руками в края носилок:

– Это мое единственное средство для заработка! Чем я буду кормить ребенка?

– Черт, Валера, давай по-быстрому принесем ее в палату, а потом сгоняй, пожалуйста, за этой проклятой гитарой в машину, – раздосадовано говорит первый санитар, профессионально огибая углы больничного коридора.

– Далась она ей, – отвечает Валера, но глядя в полные слез глаза пациентки, кивает, – Ладно, сгоняю.

Санитары подносят носилки к сестринскому посту и первый санитар, имя которого неизвестно, весело говорит:

– Девчули, принимайте пациентку. Угораздило ее начать рожать за двадцать минут до конца нашего дежурства.

– Что там у нее? Раскрытие какое? – равнодушно спрашивает медсестра, откусывая яблоко. Бегло взглянув, она отводит взгляд, продолжая сидеть, как ни в чем не бывало, читая журнал и явно давая понять, что работа ее мало интересует. И какая-то там роженица, решившая рожать именно сейчас, ни в коем случае не должна нарушить планы медсестры.

– Пятнадцать минут назад было около семи, – отвечает Валера, – Ну так что, принимаете или нет? В третьем от нее отказались, родовые переполнены.

Медсестра по имени Лера, а, точнее, Валерия (так было указано на бейджике), лениво отложила журнал и встала из-за стойки, чтобы самой удостовериться в присутствии роженицы. Хотя ту итак было отлично слышно, она стонала и кряхтела на весь коридор.

– Цыганка что ли? – с пренебрежением протянула Лера, глядя на спутавшиеся и прилипшие к лицу черные волосы пациентки, ее странное облачение и необычную обувь.

– Вроде, нет, – отвечает первый санитар, – Певичка, возле перехода на гитаре бренчала, пока ей бомжи скорую не вызвали. До последнего терпела.

– Дура, – таков вердикт Леры, – Несите ее в пятую родовую, сейчас поищу свободного врача. Сегодня у нас затишье, только две родовые заняты.

Санитары со вздохом облегчения тащат носилки с уличной певичкой в пятую родовую, там сваливают ее на кровать и уходят.

– Валер, ты иди за гитарой, а я документы на нее заполню, – говорит первый санитар. Видимо, он старший среди них двоих.

Глядя на роженицу, он замечает начало кровотечения, а это уже плохой признак.

– Ты кого ждешь, пацана или девку? – спрашивает он у стонущей женщины.

– Понятия не имею, – отвечает она, сцепив зубы, – Ни разу не ходила к врачу.

– Офигеть, – протягивает санитар и говорит об этом врачу, вошедшему в палату в сопровождении Леры.

Врач цокает языком и качает головой, что означает, что случай тяжелый.

– Документы у нее хоть есть? – спрашивает Лера.

– Только паспорт, в сумке нашли.

Санитар разводит руками и показывает на грязную тряпичную сумку, сшитую из разноцветных лоскутков, и валяющуюся рядом с кроватью.

Лера с отвращением смотрит на это произведение искусства, потом с брезгливостью переводит взгляд на пациентку:

– И как такие залетать умудряются? Ни мозгов, ни денег, а плодятся как кролики.

– Валерия, – строго перебивает ее врач, который уже начал осмотр пациентки, – Попрошу свое мнение держать при себе.

– А что, Дмитрий Александрович, я не права? Тетки по много лет забеременеть не могут, а эта даже врачу ни разу не показалась.

– Валерия, организуй доставку аппарата УЗИ в палату, будем смотреть, что там у нее.

Лера с явным неудовольствием на лице выходит из палаты: она уверена в своей правоте и не согласна с тем, что ее мнение не стоит учитывать. Еще как стоит! К ее мнению прислушиваются все в отделении, особенно лица мужского пола и особенно, когда она им улыбается.

В палату забегает Валера, неся в руках грязную, обклеенную разноцветными стикерами гитару.

– Что за рассадник инфекций? – недовольно спрашивает его Дмитрий Александрович.

– Это личные вещи роженицы, расставаться с которыми она категорически не согласна, – тяжело дыша, отвечает Валерий.

– Ром, поехали, смена закончена, водитель нервничает, – обращается Валерий к старшему санитару.

Тот нехотя выходит из палаты, бросая прощальный взгляд на роженицу в муках, она уже не издает никаких громких звуков, только кряхтит и часто дышит. Ее губы побелели, а на простыни растекается большое кровавое пятно.

Через несколько минут в палату закатывают аппарат УЗИ. Его везет местный специалист, у которого рабочий день тоже подходит к концу, и ему, кровь из носа, надо быть дома к восьми, потому что в гости приехала теща. Лера вышагивает рядом с ним походкой от бедра, считая себя весьма важной и незаменимой в родильном отделении.

Через пять минут становится понятно, что роженица явно непростая. Дмитрий Александрович внимательно изучает содержимое ее живота и снова качает головой:

– Елы-палы, там же двое, причем оба вниз ногами болтаются. Валерия, срочно вызывай хирургов, надо кесарить, иначе она загнется.

Лера снова с недовольным видом покидает родовую. Она терпеть не может дежурство в паре с Дмитрием Александровичем. Этот Власов, такой весь из себя правильный, по ее мнению, уже должен идти на пенсию, освободив место для более перспективных молодых врачей, которых будет интересовать мнение Валерии Киреевой.

И поэтому к хирургу она спустится только минут через пятнадцать, когда навестит всех рожениц в соседних палатах, ведь это входит в ее обязанности, а вот исполнение пожеланий отдельного врача – только по необходимости.

Лера заходит в соседнюю родовую, там роженица мучается уже почти сутки, рядом с ней обеспокоенный супруг, который не ест и не спит битые сутки подряд. К пациентам платных палат у Леры Киреевой особое отношение. От них частенько перепадают так называемые “чаевые” за какие-нибудь дополнительные услуги, или просто даже за лишнее посещение, чтобы узнать состояние здоровья.

“Эти не скупятся, и после рождения всегда хорошо благодарят, а от некоторых, даже коробку конфет не дождешься!” – мужчина ей показался слишком усталым и она невольно завидует его жене, рядом с которой он проводит столько времени.

– Вам бы отдохнуть, – с улыбкой говорит ему Лера, но тот выглядит обеспокоенным и словно не реагирует на ее заботу.

Он ничего не отвечает, крепко сжимая руку жены. Та мучается в схватках почти сутки, но наотрез отказывается от операции, по ее мнению, все должно быть естественно и не противоречить воле господней. Врачи уже отчаялись ее уговаривать, поэтому ждут, когда та окончательно отключится, чтобы прокесарить ее с согласия несчастного супруга.

Лера возвращается на пост и только после этого звонит в операционную, чтобы предупредить о том, что к ним спустят роженицу с двойней, да еще и с ножным предлежанием.

Хирургия чертыхается, но ждет пациентку. Им бы посидеть вечерок за коньячком и разговорами, а тут снова работа.

Через сорок минут беременную двойней гитаристку из перехода оперируют и извлекают из ее несчастного тела двоих здоровых детей: мальчика и девочку. Оба громко кричат и размахивают руками, но новоиспеченная мать их не видит, она под действием наркоза.

Детей отвозят в неонатальное отделение и ждут, когда мамаша очнется: ведь ее ждут двое детей и потрепанная гитара в углу родовой палаты номер пять.

В это время Лера снова навещает клиентов из платной палаты: там, несмотря на сознание роженицы, врач настаивает на проведении кесарева сечения:

– Поймите, иначе вы рискуете потерять ребенка.

Но женщина отрицательно мотает головой, мол, нет, рожу сама или как Бог решит.

Ее муж уже даже не реагирует на ее слова, он просто надеется на врачей и на то, что те спасут и жену, и сына.

Спустя несколько часов, когда она уже без сознания, из ее тела извлекают наконец-таки, исстрадавшегося в утробе матери ребенка: мальчик весом в четыре килограмма и двести граммов мертв, не издает ни звука. Его, синего и холодного, хотели унести куда-то, но мужчина настоял, чтобы малыша дали ему подержать.

Обычно в больнице не практикуется нечто подобное, но Вип-клиенты всегда в приоритете, кормильцы и благодетели.

Мертвого кукленка передают в руки отчаявшегося от горя отца. Тот роняет слезы, осознавая свою вину за то, что не настоял и не отправил жену на операцию раньше, пока все можно было изменить.

Лера смотрит на него с глубоким сожалением и пытается поддержать:

– Не переживайте, у вас еще будут дети, обязательно! У таких родителей, как вы, не может не быть детишек. Вот, например, совсем несправедливо, что по соседству с вами какая-то оборванка из перехода родила двойню, здоровую двойню, хотя даже ни разу к врачу не ходила. Вот ваша жена, наверняка, регулярно навещала врача? И вы заранее знали о том, что у вас будет мальчик?

Мужчина молча кивнул, глядя на кукольное лицо своего мертвого сына.

Поворотный момент для всех

Внезапно в коридоре послышался женский голос, зовущий ее. Лера подскакивает, услышав свое имя и, улыбнувшись сочувствующей улыбкой несчастному отцу, выбегает из палаты.

– Чего? – недовольным голосом спрашивает она у младшей медсестры, которая увела ее из общества этого приятного мужчины. А ведь этот молодой и представительный самец так сейчас нуждается в поддержке, и на шее у него висит такая толстая золотая цепь…

– Представляешь, сейчас позвонили из хирургии, певичка умерла при родах.

Сначала на Леру это не производит особого впечатления: ну умерла и умерла, всякое бывает. Тем более, она не следила за здоровьем и вела бог знает какой образ жизни, работая в переходах и собирая милостыню на хлеб.

– А ведь родила двух здоровых ребятишек, пацана и девку, и вес хороший и никаких патологий. Что теперь с этими бедняжками будет?

– А где сейчас дети? – как бы между прочим спрашивает Лера.

– Их унесли в неонатальное отделение, сейчас будут решать, что делать с мамашей и детьми. Ну, верней, с трупом мамаши.

Лера напрягается, в ее голове проносится сотня мыслей, одна из которых крепко цепляется: помочь богатому несчастному отцу!

Лера бежит в неонатальное отделение, в котором работает ее любовник, он же главный врач этого отделения.

Сейчас он находится у себя в кабинете, у медсестер пересменка. Лера забегает в комнатку, где лежат новорожденные дети и находит кувез, в котором лежит сын умершей певички.

На табличке так и написано: “имя матери неизвестно”. Никто не догадался залезть в ее грязную сумку в поисках паспорта. Лера, озираясь по сторонам, берет спящего мальчика на руки и осторожно, стараясь не шуметь, пробирается к лифту и поднимается на нем в родовое отделение этажом выше. Ей нельзя никому попадаться на глаза, иначе весь ее план погорит.

Она высматривает в коридоре посторонних, но сейчас удачное время: пересменка во всех отделениях, главврачи собирают медсестер и проводят с ними ликбез. Конечно, Дмитрий Александрович потом будет возмущаться тому, что Леры не было, но она, как всегда, найдет массу причин своего отсутствия.

Лера распахивает дверь палаты, в которой все в той же позе с мертвым ребенком на руках сидит молодой отец. Сперва он словно не замечает вошедшую медсестру, но затем он поднимает на Леру равнодушный взгляд и уже через несколько секунд его взгляд полностью меняется. Он замечает в ее руках крошечный сверток.

Ребенок в ее руках крепко спит, и она спокойно подходит к мужчине, предварительно закрыв дверь палаты изнутри. Жена, еще не знающая о том, что она потеряла сына, спит.

– Как вас зовут? – спрашивает Лера, ее голос мягкий и сладкий как мед.

– Иван. Что у вас в руках?

– Это ребенок. Он родился несколько часов назад, его мать умерла при родах, и он остался круглой сиротой. А вы можете дать ему возможность полноценной жизни. Это абсолютно здоровый мальчик, которому ваша жена и вы сможете стать лучшими родителями. И вашей супруге не будет так больно от мысли о потере сына.

Несколько секунд мужчина продолжает сидеть в трансе, а затем в его глазах читается смятение.

– Вы предлагаете мне поменять детей? – его голос звучит неуверенно, но в глазах Лера замечает проблески воскресающей надежды.

– Я предлагаю вам стать отцом живого ребенка.

Иван оборачивается и с опаской смотрит на спящую жену: она спит, она еще не знает о том, что ее родной сын мертв, а в руках медсестры малыш, который может стать спасением для его любимой женщины.

Он кладет мертвого сына в люльку и берет из рук медсестры живого малыша. Он сладко спит, у него такие маленькие ручки, носик, а губы так похожи на губы его жены, когда она злится, они всегда также плотно сжаты. Боже, какой он теплый и как пахнет чем-то особенным. Иван понимает, что уже не вернет медсестре этого малыша.

Она понимающе улыбается, и, взяв из люльки мертвого младенца, словно тень, выскальзывает из палаты.

Она знает, что договорится с главврачом неонатального отделения, Лера умеет найти подход к своему давнему женатому любовнику. Но сейчас ей важно получить выгоду от этого мероприятия. И эту выгоду она обязательно получит. От этого красивого богато одетого мужчины по имени Иван, которому она сделала такое огромное одолжение. Такие обычно бывают очень благодарны. Особенно, если ты знаешь какую-то их страшную семейную тайну…

Через три дня к сестринскому посту с большим букет цветов подходит Иван. На его лице широкая улыбка, букет он протягивает Лере. Остальные медсестры с завистью наблюдают за картиной, вздыхают и недоумевают, почему снова этой циничной стерве очередной интересный мужчина дарит шикарный букет.

– Вас сегодня выписывают? – с улыбкой спрашивает Лера у счастливого папаши.

Он горделиво кивает:

– Да, буквально через пару часов. Я, собственно, зашел к вам переговорить.

Лера так ждала этого разговора, она уже начала нервничать, и сама собиралась поговорить с Иваном. Лера всегда была из категории тех женщин, которые никогда и ничего не делают просто так. Она считает, что любое действие женщины, направленное на оказание любой услуги или минимальной помощи, должно поощряться мужчиной и, желательно, в денежной форме.

Но Иван, помимо того, что является обеспеченным мужчиной, еще и довольно привлекательный с точки зрения, Леры, поэтому она рассчитывала убить двух зайцев одним выстрелом.

– Пойдемте со мной, я знаю одно место, где никто не помешает нам разговаривать.

Удобно расположившись в комнатке, где хранились архивные карточки пациентов, Лера с обворожительной улыбкой внимательно смотрит в лицо Ивана, при этом не забыв принять соответствующую соблазнительную позу, оголив часть бедра.

Ее абсолютно не смущает семейное положение Ивана и появление новорожденного ребенка, для нее главное – получить желаемое любыми путями и невзирая на чувства других людей.

– Валерия, – начинает Иван, и его взгляд машинально падает на обнаженную стройную ногу медсестры, – Я вам так признателен за оказанную помощь, вы просто спасли мою жену и мой брак.

Лера продолжает улыбаться, от нее не ускользает заинтересованный взгляд мужчины. Она догадывается, что его супруга, радеющая за естественные роды и тем самым сгубившая собственного сына, наверняка ограничила доступ супруга к собственному телу, в котором носила драгоценного ребенка. Лера знает такой тип женщин и уж, тем более, прекрасно понимает сущность мужского поведения.

– Я была рада вам помочь. Вы с супругой не заслужили такого горя. К тому же, я помогла не только вам, но и новорожденному мальчику. Как правило, такие дети попадают в дом малютки, а оттуда прямиком в детский дом и выходят из него со всякими неприятными последствиями. Откуда на улицах столько преступников и лиц с низким социальным статусом? Все оттуда, из неблагополучных условий воспитания. А вы просто спасаете ребенка от этих последствий и дарите ему полноценную жизнь в семье.

Лера все это говорит с умным видом, будто психолог с большим опытом. Но Иван уже "поплыл", его убаюкивает голос девушки, запах ее духов и вообще сейчас она выглядит в его глазах феей, способной дарить радость и счастье простым людям. А Иван прекрасно понимает, что он живет в современном мире, где за счастье и радость надо платить. Поэтому он, прокашлявшись, предлагает этой милой медсестре свою помощь:

– Валерия, ваш вклад неоценим, но, тем не менее, я хочу отблагодарить вас. Но при этом я не хочу вас обидеть.

Лера снова улыбается, затем протягивает руку и кладет ее на руку Ивана:

– Мне достаточно простого человеческого "спасибо".

Иван одергивает руку и лезет в карман своего пиджака. Из него появляется внушительного размера конверт, зрачки Леры машинально расширяются, она едва сдерживает свой порыв: выхватить конверт и пересчитать хрустящие купюры. Но она не такая! Она просто медсестра, которая помогла хорошему человеку спасти другого человека. Этакая мать Тереза.

– Это минимум того, что я могу сделать для вас в благодарность за оказанную услугу, – говорит Иван, протягивая конверт Лере.

Та не торопится его брать, белая вид, будто раздумывает.

– Да, это действительно минимум, – неожиданно заявляет она, и глаза Ивана округляются от удивления, – Мне бы очень хотелось, чтобы в благодарность за мою помощь вы просто поцеловали меня.

Иван не успевает ответить, а Лера уже сидит на его коленях и, прижимаясь своим телом к нему, целует в губы. Горячая волна возбуждения накрывает Ивана, конверт падает на пол, и Лера аккуратно задвигает его под тумбочку едва заметным движением ноги.

Мужчина уже не контролирует себя: он весь во власти молодой и горячей медсестры, кажущейся ему эталоном женской красоты и доброты.

Иван топчется на месте, не зная, что делать. Дома его ждет любящая жена, и сюда он зашел вовсе не ожидая такого поворота событий, но и оттолкнуть от себя эту красотку он уже не в силах.

Где-то на заднем фоне слышится какой-то шум и Лера замирает, передавая состояние тревоги своему гостю. Мужчина напрягается, но уже через миг девушка начиняет снова целовать его, и Иван полностью забывает обо всем на свете. Ему так хорошо, что кажется, он ждал этого момента всю жизнь!

Он буквально проникся чувствами к этой милой девушке, которая не только спасла его жизнь, но еще и подарила такие незабываемые ощущения!

Ивану кажется, что она понимает все без слов! Не помня себя, он кладет ее на пол и ложиться рядом.

Лера закидывает руки за голову и приподнимает голову, чтобы ее голова была чуть выше тела. Теперь голова девушки свисает и волосы свободно лежат на полу. Иван смотрит на нее и восхищается, такая юная и такая беззащитная! Он может делать с ней все, что захочет, и он не часто встречал таких доступных женщин.

Ему безумно стыдно за все происходящее, но он уже не может повернуть назад, ему хочется продолжения.

Никогда еще раньше он не испытывал столько счастья от близости с девушкой. Иван любуется этим невинным взглядом, потому что в этом взгляде он читает многое. С женой он никогда ничего подобного не испытывал.

Ее пленник

Сколько прошло времени? Иван уже не помнит. Ему давно нужно ехать домой, но он понимает, что стал пленником этой бойкой медсестры. Вот она как старается изо всех сил, лезет из кожи вон, чтобы ему понравиться. Это видно невооруженным взглядом.

Но все когда-нибудь заканчивается. Ивана шатает из стороны в сторону, как после тяжелого похмелья. Он глубоко дышит. Давно у него не было ничего подобного!

Иван понимает, что поступил плохо, изменив жене, но он счастлив. Ему так хорошо, что не хочется уже никуда уходить. Он смотрит на Леру с любовью, и немного испытывает чувство неловкости перед этой нимфой. Когда она успокаивается, он видит, как она улыбается сквозь слезы, и она тоже счастлива. Ей понравилось! У Ивана отлегло от сердца.

Там, в маленькой комнатке среди стеллажей с карточками, покрытыми пылью, у него происходит первая интимная связь с Валерией, рядом с которой он улетает из бытия, забывая обо всем на свете.

Глядя на нее, он ощущает, новый прилив сил. Он помогает ей встать, и их губы сливаются в долгом поцелуе.

В полном безумстве Иван прижимает Леру к стеллажу и снова целует. Он прижимает девушку к стеллажу, хватая за тонкую талию, от ощущения которой уже отвык, а его лоб покрывается испариной. Ивану кажется, что никогда раньше он не испытывал такого сильного возбуждения и такого яркого оргазма, как в этом узком кабинетике с этой едва знакомой женщиной.

Лера торжествует, она добилась своего: теперь Иван у нее на крючке, как и главный врач неонатального отделения, как и хозяин итальянского ресторана в центре Москвы и как депутат городского собрания, который, несмотря на преклонный возраст, еще способен проявлять чудеса мужской силы.

Все они женаты, и все они обеспечивают Лере безбедное существование и шансы на такую же старость. Работа медсестрой – это только прикрытие и место поиска дополнительного заработка, но смышленая девушка понимает, что всю жизнь ей не придется тут работать.

– Я хочу продолжить наше знакомство, – говорит Лера, когда уже все закончилось, подтягивая колготки и поправляя белый халатик.

Иван едва долгое время пребывает в прострации, и никак не может прийти в себя после бурной близости, сейчас он согласен со всем и готов на любые условия.

– Конечно, мы будем видеться. Это волшебство надо повторить.

Лера нежно целует его в губы, и покачивая бедрами, выходит из комнатки. Иван выходит из нее несколько минут спустя, забыв и про конверт, и про то, что впервые в жизни изменил жене.

Лера возвращается в кабинетик через несколько секунд после того, как Иван уходит и сразу же бежит к своему заветному тайнику. Под тумбочкой она нащупывает толстенький конверт и, наконец, пересчитывает иностранные купюры.

Тридцать тысяч! Солидный подарок к предстоящему дню рождения. Да и сам Иван – неплохой бонус к этому толстому конверту. Лера улыбается, ее жизнь с каждым днем становится все лучше и лучше. Но на какие жертвы приходится идти ради этого!

В это время в неонатальном отделении решается судьба девочки, брат и мать которой умерли, а родственники так и не объявились. В сумке матери лежит паспорт на имя Тарасовой Инны Сергеевны, там же валяется куча всяких женских мелочей. И ни намека на ее реальную жизнь, не считая потрепанной гитары в углу коридора. С этим приданым и с именем матери девочку отправляют в дом малютки через десять дней после рождения.

Маленького братика девочки, который теперь является сыном бизнесмена Сурикова Ивана и его жены Галины, выписывают в большом кругу родственников: бабушки и дедушки, племянники и тети с дядями.

Все счастливы появлению в рода Суриковых нового члена семьи. Галина счастливо улыбается, ее сердце сжимается от материнской любви и радости, маленький сверток в ее руках для нее – словно дар божий. И только Иван испытывает двойственные чувства: он счастлив вместе с женой, но он помнит о том, как в этой большой и дружной семье появился этот малыш и о том, как в его жизнь вошла и, наверное, надолго, медсестра Валерия, которая стоит возле выхода из зоны выписки и внимательно наблюдает за четой Суриковых, не скрывая хитрой улыбки.

Так начинается жизнь Тарасовой Инны Сергеевны и Сурикова Ивана Ивановича, разделенных злым роком на многие годы.