Вместо предисловия
1991 год. Юрмала, концертный зал «Дзинтари». Фестиваль свободной прессы. Выступают «Наутилус Помпилиус» («Я хочу быть с тобой») и другие популярные рок-группы.
Публика в экстазе, музыканты сменяют друг друга.
Вдруг на сцену выходит какой-то мужик с усами и нудно рассказывает о «самой лучшей и самой независимой газете страны». Минут пятнадцать. Публика начинает роптать, но мужик не уходит, пока не заканчивает спич. Звали этого мужика Виталий Товиевич Третьяков.
Так я узнал о существовании «Независимой газеты».
С Третьяковым я потом виделся только два раза. Один раз, когда он пригласил в кабинет на беседу лучших собкоров региональной корсети (их тогда было очень много), а второй раз, когда в Манеже пафосно отмечали 10-летие «НГ». Тогда Виталий Товиевич проявил чудеса находчивости и фантазии. То, что сотрудникам уже три месяца не платили зарплату, его, похоже, не слишком волновало.
Часть 1
Новгородская (собкоровская)
Более тесное знакомство с «НГ» произошло через много лет.
В 1997 году поперли меня без выходного пособия из областной газеты «Новгородские ведомости».
Провинился я перед властями (газета принадлежала администрации региона) дважды.
Во-первых, в свободное от работы время издавал свою газетку – автомобильный ежемесячник «Новгородские колеса» (не путать с «колесами» в виде всяких таблеток). И накануне выборов президента в 1996 году в газетке своей рассказал о кандидатах в президенты-1996. Всех похвалил (взяв с партий, конечно же, денежку за рекламу), а о Борисе Николаевиче написал все, что думал, то есть нелицеприятно, мягко говоря (и бесплатно).
Тираж разошелся на ура.
На следующий день после выхода «Колес» полпред президента в Новгородской губернии Михаил Дягилев зло бросил главному редактору «Ведомостей» Владимиру Дмитриеву:
– Ну что, ты понял, какую змею на груди пригрел?
Так моя карьера в новгородской журналистике стала стремительно катиться в пропасть.
А главное, во-вторых, то ли сдуру, то ли со скуки, решил я ровно через год после первого ЧП баллотироваться в депутаты областной Думы. Как независимый, естественно, кандидат.
В 11.00 подал документы на регистрацию в избирком, а в 11.15 (еле успел дойти до редакции) главред меня к себе вызвал:
– Вы что, намерены депутатом стать?
– Да. А разве запрещено?
– Нет, не запрещено. Но вы же намерены попасть в Думу благодаря авторитету нашей газеты?
Авторитета у газеты, естественно, не было.
Однако я ответил Дмитриеву:
– Так ведь и вы, Владимир Николаевич, стали депутатом благодаря газете…
В общем, депутатом я не стал (поделил второе-третье места в гонке), а стал безработным.
Полгода жил на подножном корму. А весной написал статью в «НГ». «Приложил» областную власть и губернатора Михал Михалыча Прусака лично.
Через пару месяцев я уже стал собственным корреспондентом «НГ» в Новгородской и Псковской областях.
А еще через пару месяцев губернатор вызвал к себе главного редактора «Новгородских ведомостей», чтобы вылить последнему на голову пару ночных горшков:
– Дмитриев, ты мудак, что ли?
– Простите, Михал Михалыч, а в чем дело?
– Какого хрена ты Рискина уволил? Сидел бы человек у тебя под колпаком и писал о том, что в Маловишерском районе надои повысились, а в Мошенском снизились… Теперь он с утра до вечера в своей «Независимой газете» нам на федеральном уровне имидж портит…
* * *
С Прусаком мы потом помирились. Михал Михалычу нужно отдать должное – как правило, долго зла на журналистов он не держал.
Как-то приложили его крепко в одном издании, так губернатор потом на конференции признался:
– Что делать, сам виноват. Подставился. За языком следить нужно было.
* * *
Правда, следить за языком у него не получалось.
Помнится, собрался было Прусак в «Единую Россию». Уже генсовет партии власти должен был рассматривать его кандидатуру. И тут накануне важного решения ляпнул Михалыч, что, мол, «Единая Россия» – это не партия, а какая-то братская могила.
Понятно, что на следующий день в «НГ» появилась следующая филантропия.
Самоубийство Михаила Прусака
Размышление об очищении чести посредством вступления в партию «Единая Россия»
Архилох
А все-таки зря говорят, что нет у нас сейчас ни политики, ни настоящих политиков. Все, дескать, техническое. Под вертикаль власти подстроенное.
Неправда! Не перевелись еще настоящие политики на Руси! Взять новгородского губернатора Михаила Прусака – он политик смелый, отважный, рисковый. Даже где-то отчаянный.
Казалось бы, чем нехороша для губернатора партия «Единая Россия»? Многие давно уже вступили и довольны. И только губернатор Прусак гордо возвышался над партийной суетой, как одинокий утес над волнами бурного моря.
Вступать в ряды не собирался. Даже и не думал.
Да ладно бы просто не думал! Такое, хотя и очень редко, но случается. Губернатор Прусак дальше пошел – называл «Единую Россию» братской могилой. Причем неоднократно.
А тут вдруг приходит с Новгородчины удивительная весть. Написал губернатор Прусак заявление – с просьбой пустить его в эту самую братскую могилу. В смысле принять в «Единую Россию».
И вот что замечательно: заявление свое Михаил Михайлович писал совершенно добровольно! Без всякого внешнего давления или там запугивания.
Вот так, с широко открытыми глазами, без страха и сомнения, вперед своими ногами – и прямиком в братскую могилу!
Акт, согласитесь, достойный не только удивления, но и восхищения. Прямо не новгородский губернатор, а японский самурай в натуральную величину!
На глазах у всего честного народа сделал себе харакири. Живот, можно сказать, располосовал снизу доверху. Для очищения чести, надо полагать, и в знак верности сюзерену.
Кишки, извините, наружу, а губернатор Прусак только улыбается. Мужественно и с достоинством.
Ведь не могла же «Единая Россия» за ничтожный промежуток времени из братской могилы превратиться, допустим, в кузницу демократии. Значит, понимает губернатор Прусак, на что идет. Чем рискует. Какие опасности его подстерегают…
Или же это мертвые хватают живых? За фалды?
(«НГ» от 23.11.04.)
На следующий день звонит мне Михал Михалыч.
И таким обиженным тоном:
– Андрей Борисович, как я понимаю, это ваша работа?
– Нет, Михал Михалыч, для этого у нас есть специально обученные люди…
– Ну ладно…
Но чувствую – не поверил. Обиделся. Прав, конечно же, филантропию писал, естественно, не я, но тема-то мною найдена.
Пускай, думаю… Переживем…
* * *
А тут не проходит и дня, как на летучке дежурный по номеру Вадим Соловьев (тогда ответственный редактор «Независимого военного обозрения») заявляет:
– Я нашел хорошую тему для филантропии. Прусак заявил, что «Единая Россия» не просто братская могила, а всероссийское кладбище.
Ну, думаю, кранты мне, расстреляют при въезде в родную губернию.
Вечером (когда номер ушел в печать) звоню пресс-секретарю губернатора:
– Наташа, завтра в «НГ» выйдет очередная гнусная филантропия про нашего любимого губернатора. Умоляю, лично передайте ему, что я к ней никакого отношения не имел.
Передала. В общем, реабилитировали меня…
А филантропия хорошей получилась.
Самоубийство Михаила Прусака – 2
Размышление об идеологии политической некрофилии
Архилох
Только я пришел в восторг, глядя на ритуальное самоубийство новгородского губернатора Прусака. Только сравнил его с японским самураем, который посредством публичного вспарывания живота и демонстрации кишок очищает свою честь и присягает на верность сюзерену. Только успел восхититься мужеством человека, без страха и сомнения шагающего в братскую могилу «Единой России», как тут же пришла с Новгородчины новая удивительная весть.
Губернатор Прусак сказал, что «Единая Россия» – уже не просто братская могила, а всероссийское кладбище!
Могила и кладбище, согласитесь, – не совсем одно и то же. Даже если выражаться аллегорически. Ведь кладбище – это не одна могила, а, извините, много разных могил.
И тут мы оказываемся пред дилеммой. А в самом ли деле губернатор Прусак, вступая в ряды «Единой России», совершал акт самоубийства, равняясь на кодекс чести самурая? Или же в губернаторе, как в каждом истинном славянине, возобладали (на время) суицидные настроения?
Потому что одно дело разок шагнуть в могилу. И совсем другое – увязнуть по самые патиссоны в трясине всероссийского кладбища. Унылого, как дурная бесконечность.
В пользу самой пессимистичной версии свидетельствует печальное замечание губернатора Прусака о том, что руководитель региона не может ничего сделать для своих жителей, если не будет предан президенту и не будет членом «Единой России». Более того, губернатор признался, что бросил свою родную Демпартию России из-за ее нелояльности президенту…
Таким образом, губернатор Прусак предстает пред нами во весь рост как идеолог политической некрофилии. Потому что без некрофильских склонностей – скажем прямо! – на кладбище лишний раз не пойдешь. И уж тем более не захочешь стать его постоянным обитателем. Влиться, так сказать, в ряды жмуриков.
Только вообразите: темень, чей-то вой, непонятные огоньки, мертвые с косами… Жуть!
Хотя в политическом плане, конечно, место выигрышное. Не спорю.
(«НГ» от 26.11.04.)
Да, чуть не забыл. В «Единую Россию» Прусака приняли только через три месяца. Когда утих шум и «братскую могилу» сравняли с землей.
* * *
В августе 1998 года съездил на двадцатилетие выпуска родного Калининградского высшего военно-морского училища. Заодно смотался в Балтийск, к сослуживцам по дивизиону кораблей радиотехнической разведки.
– Ну, мужики, наливайте шила!
– Откуда, батенька? Будем водку пить.
(В «брежние» времена со спиртом на «разведчиках» проблем не было. В море пресной воды было мало, а через десять дней без бани каждому члену экипажа ежедневно было положено пятнадцать граммов спирта на протирку различных частей тела. Экипаж – сто человек. То есть получалось полтора кило спирта. Командир наливал доку не более двухсот граммов. Док делал тампоны и заставлял моряков протираться. Тампоны спиртом пахли, но не горели. В общем, разницу офицеры добросовестно пропивали.)
– А чего так?
– Так корабли теперь новые, на них эти сволочи – конструкторы – опреснители поставили.
– Понятно. Но хоть закуска-то любимая флотская есть, в смысле – тушенка?
– Щас откроем!
Открывают консервы с названием «Люпак». Это такая «тушенка по-голландски». Отрава эта (странная суспензия из сои и крахмала, даже не пахнущая мясом) была в немереном количестве завезена на флот ушлыми тыловиками и должна была заменить отечественную тушенку. Как показал проведенный эксперимент, даже голодный корабельный кот воротил нос от «Люпака».
Когда вернулся, написал об этом статью в «НГ».
Через пару дней звонит начальник пресс-службы Балтийского флота Толя Лобский, с которым некогда служили во флотской газете «Страж Балтики»:
– Сволочь ты, Андрюха!
– Толь, а что случилось?
– Ну, то, что меня выдрали, это ладно. Так командующий флотом собрал военный совет и заставил присутствующих на нем адмиралов и генералов есть этот самый «Люпак».
– И как?
– Жрали без восторга, почти давились.
– И какие претензии ко мне?
– Но в итоге-то сказали, что очень даже вкусно… Так что оклеветал ты флот.
* * *
Захожу как-то к одному новгородскому чиновнику:
– Здравствуйте, я Андрей Рискин. Собственный корреспондент «Независимой газеты».
– Я понимаю, что независимой, а называется-то как?
Часть 2
До КВР (то есть до Константина Вадимовича Ремчукова)
* * *
Разговор с главным редактором Татьяной Кошкаревой в ее кабинете:
– И что вас, Рискин, не устраивает?
– Да все вроде бы хорошо… Вот только зарплата маленькая. Квартиру приходится снимать за бешеные деньги, не хватает мне…
– Мне тоже не хватает, но я же не жалуюсь.
Я тогда получал 800 долларов. Кошкарева – 15 000 «зеленых».
* * *
Поехал в командировку в Псков.
Звонок от Захара Виноградова, который тогда был заведующим отделом региональной корреспондентской сети (ОРКС):
– Андрей, что за фигня? Почему на второй полосе фото какой-то тетки вместо фотографии президента Латвии Вайры Вике-Фрейберги? Мне уже из посольства Латвии звонили, возмущались…
Заметим, что накануне я прислал в «НГ» статью об этой самой Вайре. Но никаких фотографий не отправлял.
Бегу в ближайший киоск, покупаю газету. И точно – прилагается к статье фотография какой-то бабульки.
Потом выяснилось, что на снимке – супруга тогдашнего президента Кабардино-Балкарии Валерия Кокова. Как она туда попала – ума не приложу.
* * *
Летучка. В помещении легкий дух перегара.
Ответственный редактор приложения «НГ-Ex Libris» Игорь Зотов передает Кошкаревой какой-то текст. На мятом листке бумаги отчетливо видны круглые пятна – явно следы от рюмок с коньяком.
Татьяна Петровна возмущенно:
– Зотов! Что ты мне тут даешь!
Игорь с не меньшим возмущением:
– Таня, а что ты хочешь, в редакции уборщицы третий день нету!
Через час на всех этажах появились таджики, драящие, моющие и чистящие…
Пистолет
Когда Рустам Нарзикулов (подпольная кличка – Нарзик) пришел в «НГ» второй раз (ранее он был заведующим отделом экономики) и стал генеральный директором, случился у него день рождения. Первый заместитель главного редактора Аркадий Александрович Ханцевич и заведующая отделом политики Марина Волкова решили его поздравить. Целый час бегали по магазинам и в какой-то сувенирной лавке купили подарочный пистолет (то ли с фонариком, то ли еще с каким-то прибамбасом).
Вручили Нарзику.
Тот вместо спасибо:
– Ну, я все понял. Это чтобы я скорее застрелился?
В тот же вечер Рустам, похоже, в первый и последний раз в жизни напился, так что подарок тут же потерял.
Достала
Маша Рискина (когда ей было одиннадцать лет) играет в компьютерную игру «Достать соседа», главный смысл которой – досадить этому самому соседу.
Просит у папы (то есть у меня) помощи:
– Папа, ну придумай какую-нибудь пакость!
Я отвечаю:
– Извини, но я в пакостях не силен.
Маша:
– А ты представь, что это Кошкарева!
P.S. Кстати, газету делать просто. Моя дочка в 8 лет делала это без проблем.
* * *
Утренний большой кагал – летучка. Ведет ее Рустам Нарзикулов.
В ходе мероприятия речь заходит о том, что ремонт в туалетах делается медленно. Естественно, все претензии к нашему любимому завхозу Роману Сергеевичу Суджаеву.
Нарзикулов:
– Роман Сергеевич, почему ремонт так медленно идет?
Суджаев:
– Вы хотите быстрее? Хорошо, я вам сейчас десяток таджиков пригоню – они языком за пять минут тут все вылижут!
Через день Суджаева уволили. Он, очевидно, не знал, что Рустам Ибадуллаевич Нарзикулов по национальности таджик. Впрочем, через какое-то время Суджаева опять взяли в «НГ».
* * *
Кстати, Рустам Ибадуллаевич от первой до последней строчки вычитывал каждый текст номера (Кошкарева обходилась руководящими указаниями) и всегда вносил правки в гранки. Как правило, не без юмора или, точнее, сарказма.
* * *
28 сентября 1998 года. Летучка. Напряженный мозговой штурм – нет темы для мизантропии. Все в раздумьях.
Аркадий Александрович Ханцевич, который совсем недавно пришел в «НГ» из «Комсомольской правды», вспоминает:
– Так завтра же День рождения комсомола! И не просто День комсомола, а юбилей – 80 лет!
Все безумно рады, можно расслабить мозги. Тема принимается единогласно.
Так на следующий день в «НГ» появилась мизантропия следующего содержания.
Комса бессмертна
К восьмидесятилетию ВЛКСМ
Титус Советологов 19-й
Сегодня – день рождения комсомола. Пользуюсь случаем поздравить всех бывших и настоящих членов этой массовой организации. Восемьдесят лет – это вам не жук накакал, это рубеж, на котором подводят итоги. Великий Ленин на одном съезде комсомола бросил крылатое: «Учиться, учиться и учиться!» Он имел в виду – коммунизму. И комсомол учился. Но учился не просто коммунизму. Учился коммуниздить. И преуспел.
«Смена партии» – так некогда называли комсомол. Как в воду глядели! На смену старым партийцам в руководстве страной пришли комсомольцы. Именно они замыслили и несли на своих плечах нынешние реформы. Благодетельные шоки, новаторские способы отъема денег у населения, изящные финансовые пирамиды и ловкие приватизационные маневры – вот достижения и гений комсомольцев. Гайдар и Чубайс, Пастухов и Лисовский, Федоров и Кириенко – это лишь некоторые прославленные имена комсомольских функционеров, оставивших свой несмываемый след в новейшей истории России. Родина их не забудет, народ будет долго удивляться величию их подвига. И содрогаться.
Содрогнемся же и мы вместе со всем угнетенным народом от того, что сегодня блестящую педократию молодых реформаторов сменяет потускневшая геронтократия реформаторов старых! Встанем на защиту молодости мира! Выйдем на улицы с транспарантами «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым», а также «Комсомольцы – беспокойные сердца, комсомольцы все доводят до конца»! Не позволим разлучить нас с прекрасными педократами, дадим им довести до конца их революционные начинания!
Ибо жестоко лишать комсомольцев с их кипучей энергией возможности действовать. Для какого-нибудь Бориса Федорова это будет такая же мука, как для Павки Корчагина его слепота и паралич. Живо представляю себе ослепленного реформами и прикованного к постели банкира, пишущего что-нибудь вроде «Как закалялась шваль» или «Рожденные Борей».
В день выхода «НГ» телеканал НТВ сообщил, что в стране никто, кроме «НГ» (вроде бы не имеющей никакого отношения к комсомолу), не вспомнил о знаковой дате.
А главный редактор «Комсомолки» Владимир Сунгоркин устроил разнос своим подчиненным:
– Это что такое! Мы, газета, носящая имя комсомола, забыла про юбилей! Как такое могло быть? Безобразие!!! А вот «Независимая» вспомнила о круглой дате!
О том, что до Дня рождения комсомола, который, вообще-то, отмечается не 29 сентября, а 29 октября, еще месяц, вспомнили только в конце рабочего дня…
* * *
13 февраля 2007 года КВР отправил в отставку Татьяну Кошкареву и Рустама Нарзикулова. А сам единолично возглавил «НГ».
Через неделю у него появилось прозвище Горыныч. То есть человек о трех головах – владелец, главред и гендиректор.
На мой взгляд, ничего обидного тут нет. Просто констатация факта. Кстати, Горыныч, как мне тогда представлялось, чудище вполне симпатичное, особенно, если смотреть по современным мультикам. Есть в герое этих мультиков какое-то обаяние…